Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2012
Илья Калинин
О туризме и
каннибализме
Странно
ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого
себя?
Сократ
Почему аборигены съели Джеймса Кука?
Но почему аборигены съели Кука?
За что – неясно, – молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушать – и съели Кука.
Владимир Высоцкий
Вполне вероятно, у гавайцев была масса причин для того, чтобы съесть английского мореплавателя Джеймса Кука. Точнее для того, чтобы его убить. Есть или не есть? Так вопрос уже не стоял. И все же почему?
Когда наука молчит, за нее говорит здравый смысл. Прежде всего, не нужно было открывать Гавайи. Что было первой оплошностью Кука, отправленного британским Адмиралтейством на поиски так называемого Северо-Западного прохода, соединяющего Атлантический и Тихий океаны к северу от Северной Америки. Во-вторых, не стоило называть вновь открытые острова – Сандвичевыми (хотя это был вполне понятный homage одному из лордов Адмиралтейства). Название не прижилось – и, учитывая судьбу Кука, понятно почему. Между открытием островов (18 января 1778 года) и смертью Кука (14 февраля 1779-го) прошло чуть больше года. И этого времени хватило, чтобы местные поняли: приплывшие на огромных пирогах с белыми крыльями – совсем не боги. Конечно, богом быть трудно, но и тех, кто разочаровался в новых богах, можно понять. А разочаровываться было в чем: не ставшие разубеждать туземцев, уверенных в божественном всемогуществе приплывших, европейцы, едва покинув Гавайи, вновь вернулись к знакомым и приветливым берегам для того, чтобы починить поврежденную первым же штормом мачту. Странное поведение для повелителей моря. Более того, вернувшись, они стали жестко наказывать местное население за его интерес ко всему, что можно унести с корабля. А в этом интересе туземцы могли бы поспорить с советскими и даже постсоветскими мичманами. Так или иначе, европейцы приняли этот естественный интерес за воровство.
Теперь это называется «трудностями перевода» (так сказать, либеральный вариант) или «конфликтом цивилизаций» (вариант консервативный). А все могло бы обернуться иначе, прочитай британские моряки вышедшее в 1755 году «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» Жан-Жака Руссо и знай они о его концепции «естественного человека». Институт собственности – вот, что испортило современного человека, считал Руссо. Английские же моряки, наоборот, были уверены в том, что именно неприкосновенное право на собственность и сделало из обезьяны (вроде тех, что населяли вновь открытые острова) человека. Пока дело ограничивалось гвоздями, которые опытные в нырянии гавайцы вынимали из обшивки корабля, Кук еще как-то терпел. Но, когда с одного из двух кораблей был украден ялик, пришвартованный к якорному бую, капитан окончательно вышел из себя и решил взять в заложники местного вождя. Операция по принуждению к универсальным ценностям вышла из-под контроля – в результате Джеймс Кук и еще четыре матроса были убиты. Мало того, туземцы отказались выдать англичанам тело погибшего капитана. И только после того, как их поселения оказались подвергнуты бомбардировке, а высадившийся десант довершил начатое пушками, они вернули корзину, в которой было десять фунтов мяса и человеческая голова без нижней челюсти. Так закончилось третьей кругосветное путешествие капитана королевского военно-морского флота Джеймса Кука.
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копья, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука –
Переживают, что съели Кука.
Последующая судьба гавайцев может рассматриваться как растянутое во времени наказание за это проявление естественности. Процесс цивилизации становился все более мягким и все более безальтернативным. Вслед за морскими пехотинцами пришли миссионеры и купцы. Потом пожаловали этнографы и антропологи. И, наконец, после того, как местные культуры были превращены в фольклор, а коренные жители в его носителей, – пришли турагенты. Теперь дипломированные дикари заламывают руки разве что во время исполнения традиционных танцев. Луки и копья уже не ломают – все-таки часть реквизита. Что касается неприятной в общем-то истории с Куком, то, как и многое неприятное, имевшее место в прошлом, она уже стала частью туристической аттракции. Вся эта история могла бы рассматриваться как часть общего сюжета, связанного с историей колонизации и последующего деления мира на «первый» и «третий». Но, во-первых, попав в конце XIX века в сферу интересов США, Гавайи почти во всем разделив общую судьбу всех колоний, тем не менее избежали стадии деколонизации с последующим попаданием в «третий мир». А во-вторых, массовый современный туризм оказался более тотальным и беспощадным явлением, нежели былая колониальная политика европейских держав, в связи с чем колонизированным оказался весь мир. Теперь высшей стадией капитализма является уже не империализм, как считал Ленин, – а туризм. Мир окончательно превратился в пространство борьбы за расширение рынка туристических услуг и ресурсную базу по добыче новых впечатлений. Бремя белого человека в современном мире – это уже не киплинговский императив терпения и самоотверженности на ниве просвещения колонизируемых народов. Это терпение и труд, с которым современный человек пытается убедить себя в том, что его страшно тянет к еще не до конца уничтоженной им природе и руинам уничтоженных им цивилизаций. Пот на лицах отдыхающих – свидетельство о том труде, который они готовы затратить, неся это порой не за дешево принятое на себя бремя.
А вот почему аборигены не
съели Томаса Кука?!
Есть за
границей контора Кука.
Если
вас одолеет скука
И вы
захотите увидеть мир –
Остров
Таити, Париж и Памир, –
Кук для
вас в одну минуту
На
корабле приготовит каюту,
Или
прикажет подать самолет,
Или
верблюда за вами пришлет,
Даст
вам комнату в лучшем отеле,
Теплую
ванну и завтрак в постели.
Горы и
недра, север и юг,
Пальмы
и кедры покажет вам Кук.
Самуил Маршак
И вот, глядя в это прошлое, в котором смешались Великие географические открытия и уничтожение открытых культур, мореплавание и колониализм, путешествия к белым пятнам, оставшимся на карте мира, и разработка новых туристических маршрутов, призванная повысить прибыли и обойти конкурентов, задумываешься о том, что, может, гавайцам стоило подождать еще сто лет и съесть другого Кука. Не британского мореплавателя, а баптистского священника и проповедника Томаса Кука, придумавшего современный туризм.
Если в столкновении копья и мушкета у первого еще были какие-то шансы (и Джеймс Кук подтвердил бы это, если бы мог), то против рекламного туристического буклета, обещающего райское наслаждение посетителям тропических островов, у местных нет ни малейших шансов. Остается только надеть гавайки, натянуть бермуды, получить образование в сфере туризма и обслуживания и затянуть «Алоха Оэ» (см. одноименный рассказ Джека Лондона) под гавайскую гитару.
Происхождение отца современного туризма, несмотря на почти столетнюю разницу во времени, было как две капли воды похоже на происхождение его съеденного однофамильца. Бедная английская крестьянская провинция. Но, если первого материальная бедность и унылость пейзажа вытолкнули в мировой океан, второй сделал выбор в пользу моря людского греха. В возрасте двадцати лет Томас Кук стал баптистским священником и яростным борцом с алкоголем и табаком, завезенным в свое время в Европу разными непоседливыми мореплавателями.
Почему человек пьет и курит? Общественное мнение отвечает: потому что ему нечем заняться в свободное время, потому что у него низкая культура быта и отсутствует фантазия относительно собственного досуга. С алкоголем же ты попадаешь в разные истории, не покидая пределов родного дома, а география хорошо знакомой местности обнаруживает бездонный потенциал для великих открытий. До недавнего времени был, правда, и еще один повод выпить, а потом закурить: это было очень дешево. Дешевле, чем многое другое. Как в своем романе «Что делать?» оценил эту ситуацию Николай Чернышевский, характеризуя своего пьющего героя – молодого студента Лопухина: «Пить в России дешевле, чем есть и одеваться». Англия не сильно отставала. Типичная вывеска над входом в паб обещала: «Пьян – за пенни, мертвецки пьян – за двухпенсовик, чистая солома – бесплатно».
Этой зависимости нужно что-то противопоставить – решил молодой проповедник. А проповеди да брошюры о вреде пьянства вряд ли способны на это. На помощь пришли железные дороги. Казалось бы, где трезвость, а где железные дороги? И тем не менее, Куку удалось привлечь на свою сторону первых железнодорожных магнатов, увидевших в благом деле борьбы с пьянством возможность для хорошей рекламы нового способа перевозок. А также тех, кто пожелал сменить утомительный для здоровья отдых за барной стойкой на возможность провести время, стоя на протяжении нескольких часов в вагоне без крыши. Тоже утомительно, но, скорее всего, не так вредно для здоровья. Договорившись с владельцами железнодорожной кампании, Кук нанял поезд, чтобы отвезти на нем друзей трезвости и врагов пьянства из Лейстера в Лафборо на квартальный съезд ассоциации трезвенников южных графств центральной Англии. Так, 5 июля 1841 года из встречи технического прогресса и заботы о моральном облике родился современный туризм.
Успех этого нового крестового похода на зеленого змия превзошел все ожидания (в течение следующего полувека маршруты этого похода, уже забывшего о своем изначальном предназначении, расширились вначале на всю Великобританию, затем на континентальную Европу, а после и на Новый Свет, Индию, Египет и Ближний Восток, включая такие «экзотические места», как Крым и Кавказ). В одном месте совпало сразу несколько разнородных обстоятельств: развитие средств коммуникации, появление отпусков для рабочих, рост благосостояния широких слоев среднего класса, поиск новых сфер приложения и извлечения капитала. В итоге досуг стал не просто краткой передышкой в труде, но настоящей социальной и экономической проблемой, которая и была решена с выгодой для всех.
Людей, обладающих свободным временем, но почти не обладающих собственностью, нужно чем-то занимать. Иначе они начинают угрожать политической стабильности государства. Так греческие полисы наделяли клерухиями своих беднейших граждан, отправляя их на освоение заморских колоний. Младшие сыновья средневековых баронов, наследовавшие умение владеть мечом, но не замки, становились в течение двух веков почти неисчерпаемым человеческим ресурсом, рекрутируемым в походы против неверных. Нищие испанские идальго, оставшиеся без привычного дела после изгнания мавров с Пиреней, чтобы не нарушать покой только что окрепшей короны, были записаны в конкистадоры – благо конец реконкисты с точностью до года совпал с открытием Америки. Так Европа вплоть до Второй мировой войны отправляла в Новый Свет своих сыновей, не находящих себе места там, где демографический рост решил оспорить географические ограничения. Вторая мировая хотя и решила проблему тесноты, но стала толчком к невиданному прежде туристическому буму. Собственно, туризм и стал тем ответом, которого прежде достигали с помощью завоеваний, переселения народов, эмиграции. Причем то, что раньше требовало огромных затрат и было сопряжено с риском для жизни и бытовыми неудобствами, теперь стало источником дохода и оазисом комфорта.
Но вернемся к Томасу Куку и его кампании «Томас Кук и сын», сейчас известной как «Thomas Cook Group». Решая гуманистические задачи и проявляя при этом коммерческую смекалку, полностью подтверждающую тезис Вебера о протестантском генезисе капитализма, Кук заново открыл мир. Мир как волю к досугу и расширению представлений о нем. Мир как все уплотняющуюся сеть туристических маршрутов. Мир как все расширяющуюся сферу предложений. Организация маршрута, бронирование билетов и гостиниц, гибкая система скидок и дорожные чеки, путеводители и реклама туристических услуг. Все это мир, который сотворил Томас Кук.
Мир стал ближе, пестрее, доступнее, демократичнее, предсказуемей и однообразней. В свое время аборигены съели Кука, думая приобщиться к той божественной силе, которая обитала в его теле. Возможно, эта сила в нем, действительно, была. Но воплотилась она не в гавайских аборигенах, а в баптистском энтузиасте из Дербишира. Который вызвал к жизни дух туризма, съевший и аборигенов, и весь остальной мир.