Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2012
Умберто Эко (р. 1932) – философ, историк-медиевист, литературный критик и писатель, профессор Болонского университета (Италия).
Умберто Эко
В поисках сокровищ[1]
Отправиться на поиски сокровищ, несомненно, увлекательное приключение. Оно того стоит: организовать как следует поездку и следовать маршруту, который приведет тебя к самым удивительным реликвиям, кои можно отыскать даже в неприметных аббатствах. Возможно, уже не стоит ехать в Сен-Дени, пригород Парижа, где в XII веке великий Сюжер, утонченнейший коллекционер, любитель драгоценных камней, жемчугов, изделий из слоновой кости, золотых канделябров, расшитых алтарных балдахинов, превратил эту коллекцию ценностей в своего рода религиозный культ, основу философско-мистической теории. Увы, ковчежцы, ритуальные сосуды, королевские облачения, служившие для церемоний рукоположения, погребальная корона Людовика XVI и Марии Антуанетты, полотно с изображением поклонения пастухов, подаренное королем-солнцем[2], – все это утеряно, за исключением разве что самых ценных реликвий, которые можно увидеть в Лувре.
Зато не стоит упускать кафедральный собор Св. Вита в Праге: там можно увидеть черепа св. Адальберта и св. Венчеслава, меч св. Стефана, фрагмент распятия, скатерть с Тайной вечери, зуб св. Маргариты, фрагмент большой берцовой кости св. Виталия, ребро св. Софии, подбородок св. Эобана, посох Моисея, облачение Мадонны. Обручальное кольцо св. Иосифа, которое числилось в каталоге легендарной сокровищницы герцога Беррийского[3], ныне утеряно, но должно, по идее, находиться в соборе Парижской Богоматери. В королевской сокровищнице в Вене можно оценить фрагмент яслей из Вифлеема, суму св. Стефана, копье, поразившее Иисуса[4], и гвоздь с Распятия, а также меч Карла Великого, зуб св. Иоанна Крестителя, предплечье св. Анны, вериги апостолов, фрагмент одеяния Иоанна Богослова и еще один фрагмент скатерти с Тайной вечери.
Но вот парадокс: чем ближе сокровища к людям, тем равнодушнее люди к ним. Думаю, редкие миланцы, не говоря уже о туристах, когда-нибудь бывали в сокровищнице Миланского кафедрального собора. А ведь там находится достойное восхищения Евангелие Ариберта (ХI век), украшенное восхитительными позолоченными эмалевыми плакетками cloisonné в оправах из драгоценных камней.
Поиск драгоценных камней и их особых свойств – еще один вид увлекательного приключения для тех, кто неравнодушен к сокровищам. Интерес не только в том, чтобы определить алмаз, рубин или изумруд, но и те камни, которые так часто упоминаются в священных текстах: опал, берилл, агат, яшму, сардоникс. Очень важно уметь отличить подлинный камень от фальшивки. В том же миланском Дуомо находится огромная серебряная статуя св. Карла эпохи барокко. Поскольку заказчикам или дарителям серебро казалось слишком дешевым материалом, они отяготили грудь статуи крестом, усыпанным сияющими камнями. Некоторые, если верить каталогу, – настоящие, другие – всего лишь подкрашенный хрусталь. Но тут уж лучше забыть о товароведческой скрупулезности и наслаждаться тем, чего создатели таких творений хотели добиться, – общим эффектом сияния и роскоши. Еще и потому, что основная часть ценных составляющих сокровищ аутентичны: в сравнении даже с боковой витриной любой сокровищницы, витрины большинства ювелирных магазинов Парижа – не более, чем прилавки блошиного рынка.
Посоветовал бы взглянуть и на гортань св. Карла Борромео и с еще большим вниманием задержаться у надгробия Пия IV– небольшой часовенки с двумя колоннами из лазурита и золота, которые обрамляют сцену его положения в золотую гробницу. Сверху установлен золотой крест с тринадцатью алмазами на шаре из пестрого оникса и возвышается небольшой фронтон, украшенный золотом, агатом, лазуритом и рубинами.
Следуя дальше, в глубь веков, можно обнаружить ларец амвросианского периода[5], предназначенный для мощей апостолов, – из чеканного серебра, с восхитительными барельефами. Правда, для барельефов больше подошла бы чарующая дымка слоновой кости, которую мы наблюдаем в так называемом Пятичастном складне[6], – это равеннское искусство V века, отображающее сцены из жизни Христа, где в центре Агнец Божий в серебряных с позолотой ячейках, покрытых смальтой. Это единственный объект, сохранивший, пусть и поблекший, колорит старой слоновой кости. Вот примеры того искусства, которое в исторической традиции принято уничижительно называть «малым». Естественно, это неверно, и если есть в нем что-то от «малого» (того, что с художественной точки зрения ценится меньше), так это сам собор. Если бы случилось наводнение и меня спросили, что спасать – Дуомо или Пятичастный складень, – я бы выбрал, конечно, последний, и совсем не потому, что он удобнее расположен в своей нише.
Но, даже если принять во внимание капеллу св. Карла с телом святого, изготовленную из серебра и хрусталя (форма показалась мне более чудесной, чем содержимое), сокровищница Дуомо демонстрирует далеко не все, что могла бы. Изучая опись украшений и священных предметов миланского собора, понимаешь: то, что названо собственно сокровищницей, – лишь малая часть собрания, разбросанного по всяческим ризницам, которые хранят восхитительные предметы: вазы, изделия из слоновой кости и золота, любопытнейшие реликвии вроде шипов с тернового венца Иисуса, фрагмента Креста, различные сухожилия св. Агнессы, св. Агаты, св. Катерины, св. Пракседы и святых Семплициана, Гая и Герунция.
Посещая сокровищницы, не стоит слишком академично подходить к реликвиям, иначе вы рискуете потерять веру – как в случае с легендой, утверждающей, что в XII веке в одном немецком соборе был обнаружен череп 12-летнего св. Иоанна Крестителя. Однажды в монастыре у горы Афон, разговорившись с монахом-библиотекарем, я выяснил, что он был студентом Ролана Барта в Париже и участвовал в «Движении 1968»[7]. Поняв, что имею дело с высокообразованным человеком, я спросил у него, верит ли он в аутентичность реликвий, к которым сам каждый день припадает. Монах лукаво улыбнулся и сказал, что главное не аутентичность, а вера и что он сам, целуя реликвии, сообщает им мистический оттенок. Иными словами, не реликвия создает веру, а вера – реликвию.
Но и неверующий вряд ли устоит перед очарованием чуда. Во-первых, тому способствуют сами чудотворные объекты – все эти пожелтевшие хрящи неизвестного происхождения, отталкивающие и в то же время волнующие и загадочные, эти остатки одежды, непонятно какой эпохи, – выгоревшие, полинялые, истрепанные, порой свернутые внутри сосуда, подобно загадочной рукописи в бутылке; материи, часто раскрошившиеся, которые можно принять за ткань и которые еще как-то держатся благодаря металлической или костяной подставкам. Во-вторых, сами реликварии, часто невероятно роскошные, иной раз созданные набожным bricoleur[8] из фрагментов других ковчежцев – в форме башни, небольшого собора со шпилями и куполом или в стиле барокко. Самые красивые реликварии в этом стиле находятся в Вене – это целый лес из минискульптур, благодаря чему предметы порой кажутся часами, музыкальными, волшебными шкатулками. Некоторые из них напоминают поклонникам современного искусства сюрреалистические шкатулки Джозефа Корнелла[9] и футляры, наполненные серийными безделушками от Армани, – светские реликвии, которые тем не менее демонстрируют то же стремление к материалам поношенным и запыленным, к безумному собирательству, и предполагают видение аналитическое, тонкое, не терпящее сиюминутного суждения.
Любить сокровища – значит еще и понимать, что служило эталоном для средневековых меценатов, для коллекционеров эпохи Возрождения и барокко, вплоть до Wunderkammern[10]немецких монархов: в ту эпоху не существовало четкого различия между священным объектом, необычной находкой и предметом искусства. Горельеф из слоновой кости считался ценным как из-за своей отделки (сегодня мы уже не говорим так об искусстве), так и из-за дороговизны самого материала. И таким же ценным, дорогим, волшебным объявлялся какой-нибудь странный объект. Поэтому сокровища герцога Беррийского – вазы и бокалы огромной художественной ценности – ставились в один ряд с чучелом слона, василиском; яйцом, найденным каким-нибудь аббатом внутри другого яйца; манной из пустыни, кокосовым орехом, рогом единорога.
Значит ли это, что все потеряно? Нет, потому что рог единорога находится еще и в сокровищнице Вены и это дает уверенность в том, что единороги существовали, даже если каталог с позитивистской безжалостностью сообщает, что речь идет о роге нарвала[11]. Но в этом случае посетитель, в которого уже вселился дух любителя сокровищ, посмотрит на рог единорога с тем же интересом, что и на агатовую чашу IV века, которую традиционно считают чашей Грааля; на корону, державу и императорский скипетр (великолепные примеры средневекового ювелирного искусства) и – поскольку в сокровищнице Вены хранятся реликвии всех эпох – на императорскую постель с колоннами, где спал несчастный сын Наполеона, король Римский, он же Орленок[12], которого можно считать таким же легендарным, как единорога и Грааль.
Иногда надо уметь забывать о том, что говорит история искусств, и не замечать разницы между просто любопытным объектом и настоящим шедевром. Тогда вы в полной мере насладитесь разнообразием чудес, парадом необычайных вещей, невероятными явлениями. И будете представлять себе череп 12-летнего св. Иоанна, рисуя в воображении вязь из розоватых прожилок, пепельных в глубине, узор из стертых, изъеденных временем сочленений и ковчежец, в котором он хранится, – украшенный голубой эмалью, как Верденский алтарь[13], с пожелтевшей атласной подушечкой внутри и розочками, увядшими внутри хрустальной капсулы и лежащими там без воздуха и движения вот уже две тысячи лет, заключенными туда еще до того, как Креститель вырос и потерял под секирой палача свою (еще одну) голову, более зрелую, но менее ценную с точки зрения мистической и коммерческой. Ведь если предполагаемая голова хранится в римской церкви Сан Сильвестро ин Капите, то предыдущая традиция утверждала, что она находится в кафедральном соборе Амьена, и в любом случае у головы, хранящейся в Риме, должно не хватать нижней челюсти, отвоеванной церковью Сан Лоренцо в Витербо.
В остальном достаточно просто взять географическую карту и наметить посильные маршруты. Например, интересно настоящее Распятие, найденное в Иерусалиме св. Еленой, матерью Константина, которое впоследствии оказалось у персов, а затем в VII веке отвоевано обратно византийским императором Ираклием. В 1187 оно было перенесено крестоносцами на поле битвы при Хаттине[14], поскольку вдохновляло их на победу над Саладином. Но битву, увы, они проиграли, а следы креста навсегда затерялись. И все же в предшествовавшие века от него успели отъять многочисленные фрагменты, которые и по сей день хранятся в разных церквях.
Три гвоздя (два для кистей и один для ног, которые пригвождали вместе), найденные на самом Распятии, были подарены Еленой сыну Константину: по легенде, один из них был укреплен на его боевом шлеме, из другого отлили грызло[15] для его коня. Третий гвоздь, согласно преданию, был сохранен в церкви Иерусалимского Святого Креста в Риме. Гвоздь под названием Сакро Морсо («Священное грызло») хранится теперь в миланском Дуомо, где два раза в год выставлялся перед верующими. А вот следы гвоздя с боевого шлема потерялись; по одному из преданий, сейчас он является частью железной королевской короны, хранящейся в главном соборе Монца.
Терновый венец, долгое время находившийся в Константинополе, затем был переуступлен королю Франции Людовику IX, который поместил его в Святой капелле, возведенной им специально для этого в Париже. Изначально у венца были десять шипов, но с течением веков их раздали различным церквям, святилищам и людям, каким-то образом связанным с этим предметом. В итоге от венца остались только прутья, переплетенные в форме шлема.
Колонна для бичевания находится в Риме, в базилике Санта-Прасседе; Копье судьбы[16], принадлежавшее Карлу Великому и его наследникам, сегодня можно увидеть в Вене; крайняя плоть Иисуса хранилась и выставлялась каждый Новый год в Калькате, местечке в административном центре Витербо, вплоть до 1970 года, когда настоятель сообщил о том, что она украдена. Впрочем, об обладании той же реликвией объявили Рим, Сантьяго ди Компостела, Шартр, Безансон, Мец, Хильдесхайм, Шару, Конк, Лангр, Антверпен, Фекам, Ле-Пюи-ан-Веле, Овернь.
Кровь Иисуса, вытекшая из его раны в грудной клетке, по преданию, была собрана воином Лонгином, который поразил Христа, ударив копьем. Он же якобы доставил кровь в Мантую: сосуд с нею хранится в городском кафедральном соборе. Другая кровь, приписываемая Христу, хранится в цилиндрическом сосуде и доступна для обозрения в Базилике Святой Крови (Heilig-Bloedbasiliek) в Брюгге, в Бельгии. Священная колыбель находится в церкви Санта Мария Маджоре (Рим), священная плащаница, как известно, – в Турине; льняная скатерть, которую Христос использовал при мытье ног апостолам, – в римской церкви Сан Джованни ин Латерано, а также в Германии, в Аквисгране[17]. Именно последняя якобы хранит отпечаток ноги самого Иуды…
Свивальник младенца Иисуса находится в Аквисгране; дом Марии, где случилось Благовещение, был перенесен из Назарета в Лорето усилиями нескольких ангелов; во многих церквях хранятся волосы Марии (например, один волос – в Мессине) или ее молоко; священный пояс (или же пояс Девы Марии) находится в Прато; обручальное кольцо св. Иосифа – в Дуомо Перуджи; обручальные кольца Иосифа и Марии – в Париже; пояс св. Иосифа, привезенный во Францию в 1254 году Жуанвилем[18], – в церкви Фольянти в Париже; его посох – во Флоренции, у камальдолийцев[19]. Фрагменты этого посоха есть, кроме того, в церквях Санта Чечилия и Санта Анастасия в Риме, Сан Доменико в Болонье, Сан Джузеппе дель Меркато. Фрагменты надгробия св. Иосифа находятся в церкви Санта Мария аль Портико и Санта Мария ин Кампителли в Риме.
Фрагменты священного покрова Мадонны и одеяния св. Иосифа можно найти в церкви Санта Мария ди Ликодия, где они хранятся в серебряном ковчежце искусной работы XVII века. Этот реликварий выносили на процессии вплоть до 1970-х годов в последнюю субботу августа, по случаю местного религиозного праздника.
Тело св. Петра было погребено в Риме рядом с тем местом, где он принял мучения, – поблизости от цирка Нерона: на этом месте позже была возведена одноименная базилика Константина, а затем – нынешний собор Сан Пьетро. В 1964 году, после археологических раскопок, было объявлено об обнаружении мощей апостола, которые ныне размещаются в подалтарной части.
Тело св. ИаковаСтаршего[20], по легенде, было принесено морским течением к атлантическому побережью Испании и захоронено в месте под названием campus stellae. В этом месте сегодня находится храм Сантьяго ди Компостела, в Средние века служивший одной из трех главнейших святынь для христианских паломников наряду с Римом и Иерусалимом.
Тело св. апостола Фомы находится в главном соборе Ортоны (Кьети): оно было перевезено туда в 1258 году с Хиоса, острова в Эгейском море, где его сохраняли христиане после падения Эдессы[21] в 1146 году. В Эдессу оно попало из Мадраса, где апостол Фома принял мученическую смерть по приказу императора Александра Сурового.
Один из тридцати сребреников, за которые Иуда Искариот предал Христа, находится в ризнице коллегиальной церкви в Виссо[22]. Одно из тел св. апостола Варфоломея – в Риме (вновь привезенное на остров Тиберина[23] папой Пием IV), другое – в Сан Бартоломео в Беневенто. В любом случае и тому и другому должно не хватать черепной кости, поскольку одна из них хранится в кафедральном соборе Франкфурта, а другая – в монастыре в Люнебурге (Германия). Неизвестно, какому телу принадлежит третья черепная кость, ныне находящаяся в картезианском монастыре в Колонье (Испания). Рука того же св. Варфоломея хранится в Кентерберийском соборе, а Пиза всегда гордилась тем, что обладает кожей святого[24].
Тело св. Луки-евангелиста хранится в церкви Санта Джустина, в Падуе; тело св. Марка, находившееся поначалу в Антиохии, позже было перевезено в Венецию. В Милане с античных времен хранились предполагаемые останки волхвов. В XII веке император Фридрих Барбаросса захватил их в качестве военного трофея и перевез в Кёльн, где они по сей день и хранятся. Некоторые останки были возвращены Милану в 1950-х годах и переданы в Сан-Эусторджио. Останки св. Николая из Бари, или же Санта Клауса, хранились в Мире, в Малой Азии. В 1087 году они были похищены несколькими барийскими моряками и перевезены в их город.
Тело св. Амвросия, покровителя Милана, захоронено в крипте базилики, ему посвященной, вместе с телами св. Гервасия и Протасия. В базилике Сан Антонио в Падуе хранятся язык и пальцы святого; рука св. Стефана Венгерского находится в базилике в Будапеште; сосуды с кровью св. Януария, естественно, – в Неаполе; часть тела св. Юдифи сохранена в кафедральном соборе Неверса, тогда как фрагмент костной ткани сохранен в ценном реликварии из горного хрусталя, расположенном в крипте с гробницами Медичи в церкви Сан Лоренцо, во Флоренции. В Мистербьянко[25] 17 января выставляется десница св. аббата Антония; десница же св. Бенедикта Нурсийского[26] была подарена монастырю Лено в VIII веке по просьбе короля Дезидерия[27].
Тело св. Агаты в Катании поделено между множеством реликвариев, и ювелиры Лиможа специально создали ковчежцы для каждой его части – отдельно для бедренных костей, отдельно – для рук, отдельно – для ног. В 1628 году был создан еще и реликварий для грудных желез. Однако локтевая и лучевая кости находятся в Палермо, в королевской капелле. Одно предплечье св. Агаты хранится в Мессине, в монастыре святого Сальваторе, другое – в Али; палец св. Агаты – в церкви Сант-Агата дей Готи (Беневенто); тело св. Петра из Вероны – в капелле Портинари в районе Сант-Эусторджио в Милане. У прихожан сохранилась традиция – каждый год 29 апреля касаться урны с головой святого, чтобы избавиться от головной боли.
Останки св. Григория Назианзина находятся в церкви св. Петра в Риме, однако часть их была дарована папой Иоанном Павлом II патриарху Константинополя в 2004 году.
Останки св. Луция находятся в Аквараре: их много раз похищали, пока, наконец, голова не была обнаружена полицией в одном частном доме в 1999 году. Реликвии св. Пантелеймона хранятся в одноименной церкви в Ланчано: меч, которым была усечена голова святого; зубчатое колесо, на котором его пытали; факел, которым ему нанесли ожоги; ствол оливы, чьи ветви покрылись почками после казни святого. Ребро святой Катерины находится в Астене, в Бельгии, одна из ее ступней – в церкви Сан Джованни и Паоло в Венеции. Ее палец и голова (отделенная от тела в 1381 году по желанию Папы Урбана VI) сохранены в базилике Сан Доменико в Сиене. Часть языка св. Бьяджо хранится в Каротино, его рука – в кафедральном соборе Руво в Апулии, череп – в Дубровнике. Зуб св. Аполлонии мы найдем в главном храме Порто, тело св. Кириака – в Дуомо Анконы, сердце св. Альфа – в Лентини, тело св. Рокко – в Венеции, в главном алтаре церкви братства «Большая школа»; фрагмент его лопатки и еще один костный фрагмент – в Сцилле; часть предплечья – в одноименной церкви в Вогере, другую ее часть – в одноименной церкви в Риме; большая берцовая кость, другие небольшие части massacorporisи то, что считается его посохом, находятся в храме его имени в Монпелье; фаланга – в приходе Чистерна-ди-Латина, пяточная часть – в кафедральном соборе Фридженто, несколько костных фрагментов – в Мавританской базилике и церкви Братства Сан Рокко в Турине.
В Константинополе почитались реликвии, пропавшие после четвертого крестового похода: мантия Мадонны (maphorion), сандалии Христа, одеяние Иоанна Крестителя; сосуд с кровью Христа, использовавшейся для подписания исключительно важных документов; окоем колодца, у которого происходила евангельская сцена с Христом и самаритянкой; камень, на который было возложено тело Христа после смерти; трон Соломона, посох Моисея; останки невинных, убиенных Иродом; порция навоза от осла, на котором Христос въехал в Иерусалим; икона Богоматери Одигитрии (написанная, по-видимому, св. евангелистом Лукой); иконы, считающиеся чудотворными, поскольку якобы не принадлежат кисти человека (acheropite); Мандилион – покрывало, на котором отобразился лик Христа (изначально хранился в Эдессе, где считалось, что он делает город непобедимым, будучи вывешенным на крепостной стене).
И все же не хотелось бы создать у читателя впечатления, будто хранить реликвии – привычка только христианская, более того, католическая. Плиний рассказывает нам о ценных реликвиях греко-романского мира – таких, например, как лира Орфея, сандалий Елены или кости морского чудовища, напавшего на Андромеду. Уже в эпоху классицизма обладание какой-либо реликвией привлекало людей к городу или храму – а значит, реликвия была не только священным объектом, но и ценным «товаром».
Культ реликвий стал характерен для любой религии. В какой-то степени он зависит от неких импульсов, которые я бы определил как мифо-материалистические: касаясь той или иной реликвии, ты будто обретаешь часть власти или святости того, чьи останки видишь. Здесь также важен и обычный антикварный интерес: охваченный им коллекционер способен истратить состояние, чтобы заполучить первый экземпляр знаменитой книги, – причем именно тот, который принадлежал какой-нибудь исторической личности.
В любом случае можно говорить и о светском культе в отношении реликвий: достаточно регулярно просматривать бюллетени аукциона «Christie’s», чтобы увидеть, как пара туфель, принадлежавшая какой-нибудь знаменитой диве, предлагается по цене, превышающей стоимость живописного творения эпохи Возрождения. Этими memorabilia могут быть как перчатки (настоящие) Жаклин Кеннеди, так и перчатки (фальшивые), которые якобы надевала Рита Хейворд в «Джильде». Я также видел множество туристов в Нэшвилле (Теннеси), приезжавших повосхищаться кадиллаком Элвиса Пресли и рассказать потом, что тот был не единственным: певец менял машины каждые полгода.
Естественно, самой знаменитой реликвией всех времен считается Святой Грааль. Но я не советовал бы никому отправляться на его поиски: предыдущие искатели потерпели в этом фиаско. В любом случае научно проверено: чтобы найти его, не хватит и двух тысяч лет.