Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2012
Карл Уитни (р. 1978) – культуролог, эссеист, соредактор сетевого литературного журнала «3:AM Magazine». Публикуетсяв «The Guardian», «The Irish Times», «The White Review», «Some Blind Alleys». Живет в Дублине.
Карл Уитни
Подмостовой– миф
The Beach Beneath the Street. The Everyday Life and Glorious Times of the Situationist International
McKenzieWark
История Ситуационистского Интернационала была краткой и весьма туманной. Его посмертная биография получилась, благодаря стараниям критиков, долгой, полной повторений и толком никого не просветила. То, что сами члены этого движения отстаивали исключительность своего статуса, отбило у критиков охоту как выяснять подробности о них, так и расширять предмет исследования. Последнее позволило бы охватить другие авангардистские группы или рассмотреть влияние тех или иных интеллектуальных течений. Как ни странно, ситуационисты – те самые, что ввели в свою практику detournement и таким образом способствовали освобождению искусства от представлений об оригинальности, – во многих биографиях выведены подлинными оригиналами. Они затмили представителей остальных групп и направлений в искусстве, им, как никому другому, удалось полностью «захватить» XXвек.
Ситуационистский Интернационал (1957–1972) был группой авангардистов, возникшей на пепелище других европейских художественных объединений. Пытаясь сочетать политическую ангажированность с занятиями искусством, эта организация – по крайней мере, в ранний период существования – сосредоточилась на городской среде. Впоследствии, под влиянием Ги Дебора, она перешла к более широкому анализу послевоенного капиталистического мира. Многих членов этого движения можно было встретить в «горячих точках» парижского мая 1968-го, хотя по поводу влияния ситуационистов на эти события ведется немало споров. После 1968-го движение стало угасать и спустя четыре года самораспустилось.
Маккензи Уорк – преподаватель кафедры медиа и культуры Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке. Среди его трудов – вышедший в 2004 году «Хакерский манифест», где речь идет о сфере интеллектуальной собственности: выявляется классовое деление на тех, кто производит творческие ценности, и тех, кто ими владеет. Интерес Уорка к вопросам авторства и права собственности сравним с практикой ситуационистов, которые с помощью разных акций стремились создать «искусство, которое делают все», – такое, где проблемы собственности исчезли бы.
Хотя Уорк и склонен превозносить ситуационистов, одной из лучших особенностей его книги – содержательной, полной напряженно-лаконичных пассажей – является то, что в ней проводится захватывающее исследование некоторых боковых линий истории группы. Это анализ сочинений Асгера Йорна, датского художника, одного из основателей движения; параллельных ситуационизму идей философа Анри Лефевра – в частности тех, что касаются «ситуации» и «момента»; а также деятельности Жаклин де Йонг, которая, покинув организацию, основала многоязычное издание «SituationistTimes». Кроме того, автор дает долгожданную оценку двум романам Мишель Бернштейн, посвященных ситуационистам и их окружению.
Асгер Йорн – наиболее интересная фигура в истории ситуационизма – был старше Дебора на семнадцать лет и успел поработать с Фернаном Леже, а также провел недолгое время в студии Ле Корбюзье. В послевоенный период, участвуя в деятельности арт-группы CoBrA, он занимался анализом основных понятий «повседневной жизни» под воздействием трудов Анри Лефевра – главным образом, его «Критики повседневности» (1947). Группа CoBrA поначалу оказывала на ситуационизм большое влияние, пытаясь совместить свой интерес с революционным потенциалом ранних сюрреалистов. (Ситуационистский Интернационал образовался в 1957 году из Леттристского Интернационала Ги Дебора и нескольких еще более мелких групп.)
В повествовании об интеллектуальном становлении движения ситуационистов ключевой фигурой выведен, безусловно, Лефевр, идеи которого очень толково обсуждаются Уорком. Понятие «момента», описанное Лефевром во втором томе «Критики повседневности» (1961), включает в себя «попытку достичь полной реализации конкретной возможности», но при этом «исчерпывает себя» в погоне за этой целью. Если верить Уорку, лидер ситуационистов Ги Дебор ввел понятие «ситуации», следуя тем же идеям, однако, в отличие от «момента», «ситуация» у него не исчерпывала себя, возвратного провала в повседневность не наступало – тут речь шла о другой, устойчивой, версии реальности. Уорк справедливо замечает, что Лефевр осознавал снижение значимости момента – это следует из его «Введения в современность» (1962), где он привлекает внимание к роли технологии как фактора, ограничивающего возможности критического анализа в повседневной жизни, фактора, ответственного за создание системы, которую он, цитируя Дебора, называет «зрелищем».
Здесь-то и возникает проблема: ситуационистское понятие «зрелища», введенное еще в 1961 году, но наиболее известное по вышедшей в 1967-м книге Дебора «Общество спектакля»[1], в труде Уорка, по большому счету, отсутствует (не считая нескольких упоминаний). Да, то, что, по-видимому, произошло с ситуационистами в начале 1960-х, было отходом от их революционного урбанизма в сторону изучения современного общества как лишенной подлинности проекции. Этот отход был отчасти вызван тем, что многие из основателей движения, прежде всего Йорн и Констан (Констан Нивенхейс), либо покинули его сами, либо были исключены. Вместо них Дебор привел под свои знамена таких будущих теоретиков, как Рауль Ванейгем и Атилла Котани, что ознаменовало новый этап в истории ситуационистов.
Этот период их истории в книге почти не рассматривается; взамен приводятся описания планов Констана создать «Новый Вавилон» – полностью автоматизированный город, основанный на принципах игры. Набросок этого проекта появился на страницах журнала «InternationaleSituationniste», дальнейшее его развитие происходило после выхода автора из организации. Уорку детище Констана кажется «глубочайшим опровержением – не мира конца XX века, но того, что зарождается лишь сейчас». Дебор же показан у него фигурой сомнительной, человеком, сумевшим в начале истории движения захватить роль секретаря организации и установить железный идеологический контроль над ее деятельностью.
Привлекательность ситуационистов отчасти состоит в их якобы таинственной способности точно предсказывать будущее. Так, Уорк – автор «Хакерского манифеста» – пишет, что «каждый подросток, имеющий доступ к торрент-клиенту BitTorrent, сам того не осознавая, вырастает в ситуациониста»; придуманная Александром Трокки, одно время входившим в организацию, система циркуляции почтовых открыток, когда сообщения распространялись среди множества адресатов вместе с копиями предыдущей корреспонденции, представляется Уорку предтечей блогов; наконец, Констан «интуитивно постиг нечто о том, что впоследствии окажется Интернетом». Все эти утверждения спорны, причем трудно согласиться с тем, что они являются основными для понимания движения ситуационистов. Разумеется, их отношение к интеллектуальной собственности крайне важно в эпоху, когда цифровые методы репродукции приближают распространение информации к «бесплатной» модели, и Уорк подробно рассматривает этот вопрос в главах, посвященных значению detournement– повторного использования и видоизменения фрагментов уже существующих текстов и образов при создании новых произведений – для политической деятельности.
Тем не менее, подобные разговоры о ситуационизме оставляют открытым вопрос: можно ли на самом деле считать подрывную деятельность в сфере репрезентации, какая подразумевается под занятиями вроде detournement, революционной? Если не обсуждать причины, по которым произошел поворот к «зрелищу», со свойственным ему пессимизмом, то мы рискуем повторить фальстарты прошлого. В конце концов, книга Уорка открывает перед нами обширное наследие ситуационистов; поскольку многие их идеи не потеряли значения в современном мире – ни один биограф не станет отмахиваться от них, загоняя в исторический контекст. Таким образом, ситуационистам и повезло, и нет: они всегда представляются нам современниками, им вроде бы удается убежать из XX века и просочиться в следующий, но все-таки сегодня они кажутся более далекими, менее познаваемыми, чем когда бы то ни было.
Перевод с английского Анны Асланян