Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 6, 2011
Алек Д. Эпштейн (р. 1975) – преподаватель и научный сотрудник Открытого университета Израиля и Московской высшей школы социальных и экономических наук.
Алек Д. Эпштейн
От опричнины – к дворцовому перевороту: национальные и антисоветские мотивы в акциях арт-группы “Война”
Одна из основных претензий, повсеместно предъявляемая актуальному искусству, – его соотнесенность исключительно с некими глобальными векторами развития, “оторванность от корней”, отсутствие в нем “национального колорита”, что, в частности, существенно затрудняет его восприятие значительным большинством зрителей. Опыт арт-группы “Война” последних лет стоит в этом контексте особняком: отдельные резонансные акции группы, будучи в значительной мере новаторскими по форме и путям реализации, отличаются внятным “национальным” содержанием, в них ведется диалог как с традиционными верованиями и историческими событиями почти пятисотлетней давности, так и с советским общественно-политическим наследием.
I
Еще 6 мая 2007 года, когда с момента создания группы “Война” не прошло и трех месяцев, состоялась инициированная Антоном Николаевым
акция “Белая линия”, в которой приняли участие Олег Воротников и Наталья Сокол. Как объяснялось, цель акции заключалась в “очищении России от нечисти”, распространяемой органами власти, которые почти все находятся в самом центре города. Участники акции провели мелками границу между “праведным” и “неправедным” пространством по линии Садового кольца. Собравшись у клуба “Б2”, недалеко от площади Маяковского, две группы художников начали рисовать белую линию в противоположных направлениях и замкнули шестнадцатикилометровое кольцо, встретившись на Крымском валу. Антон Николаев заявил, что “незримая магическая стена, возникшая в тот день между Москвой и Россией, охраняет человечество от столичного зла”[1].Выбор даты проведения акции объяснить сложно (он, скорее всего, случаен), а вот ее идеи имеют глубочайшие корни. Традиция “очищения от нечисти” веками укоренена в праздновании Иванова дня (Иван Купала) 24 июня. Обязательным обычаем Иванова дня является массовое купание, так как считается, что с этого дня из рек выходила вся нечисть. Считается также, будто купальский костер обладает магической силой, способной отгонять нечистую силу, особенно ведьм, которые в купальскую ночь особенно опасны и могут украсть молоко у коров или испортить хлеб на полях. Травами и цветами, собранными в Иванов день, традиционно “борются с нечистью”. При этом, как отмечали этнографы Людмила Виноградова и Светлана Толстая, среди восточных славян “структурные разновидности купальского обряда определяются не только вариантами способов уничтожения предметов, символизирующих нечистую силу, но и разнообразием самих объектов уничтожения”[2].
Линия, разделившая Садовое кольцо и таким образом “защитившая Россию от нечисти”, является нетривиальным переосмыслением народной традиции. Но само наличие этой традиции было совершенно необходимым условиям и проведения акции, и ее прочтения потенциальными зрителями, многие из которых помнили не менее нетривиальный, но весьма известный большевистский плакат Виктора Дени по рисунку Михаила Черемных 1920 года “Товарищ Ленин очищает землю от нечисти”, добродушно изображающий улыбающегося вождя революции, стоящего на земном шаре и выметающего метлой царя, попа, генерала и банкира. В 1943 году появился новый плакат Дени, на с лозунгом “Красной армии метла нечисть выметет дотла”[3]. Соотнесение с праздником “очищения от нечисти” имеет давнюю традицию и в русской культуре: достаточно вспомнить написанную в 1830 году повесть Гоголя “Вечер накануне Ивана Купала”, стихотворение Сергея Есенина “Матушка в купальницу по лесу ходила…” (1912), в котором делается исторически недостоверное утверждение: “Вырос я до зрелости, внук купальской ночи”[4] (Есенин родился 21 сентября), неоднократно приводимое как свидетельство “национального характера” есенинской лирики, и так далее. О Гоголе помнили и сами организаторы акции “Белая линия”: “Следуя заветам Николая Васильевича Гоголя, было решено действовать по схеме “Вий”. Очертить зону зла меловым кругом, тем самым возвести незримую магическую стену”[5].
Очень давней является и традиция противопоставления Москвы и остальной России: “Москва была тяжела народу, он ее немножко уважал и побаивался, но не любил искренно”, – писал еще Василий Ключевский[6]. “Уехать в Москву. Продать дом, покончить все здесь и – в Москву”, “Да! Скорее в Москву”, – мечтают чеховские сестры, живущие в неназванном губернском городе. “Завтра меня уже не будет здесь, я ухожу от отца, покидаю все, начинаю новую жизнь… Я уезжаю, как и вы… в Москву”, – возбужденно сообщает Нина Заречная Тригорину в “Чайке”. И до сих пор тема эта остается крайне болезненной. На пятом канале российского телевидения в рамках проекта “Открытая студия” выходит программа “Москва – не Россия?”, а автор портала “Российская культура в событиях и лицах” констатирует: “Если у глобализирующейся молодежи – будущее, то настоящее пока – у тех, для кого Россия – не Москва, а Москва – не Россия”[7]. Широкие российские массы рукоплескали “хохме” Михаила Задорнова: “Москва сегодня напоминает бомжа, который сделал себе маникюр, педикюр, надел на грязное белье смокинг и пошел играть в казино”[8]. От этой и иной “нечисти”, с точки зрения большинства россиян сконцентрированной в центре Москвы, их и должна была символически отгородить “Белая линия”.
II
Акция, различные фрагменты которой были реализованы и записаны 26–28 декабря 2008 года, а обнародованы 31 декабря, в разных источниках называлась по-разному. В сообщении Алексея Плуцера-Сарно, верном разработанному им жанру репортажа-фантасмагории, она была названа “Даешь железный занавес, или Слава золотой рыбке!” (указывалось и так называемое “рабочее название” – “Безопасность граждан: благотворительное укрепление дверей элитного клуба “Опричник””), а на радио “Эхо Москвы”, со ссылкой на искусствоведа и куратора Андрея Ерофеева, – “Песьи головы России, или Рыбка золотая”. Философ Алексей Нилогов назвал свою запись “Железный занавес для “Опричника””, создатель и модератор сообщества “За свободное искусство” Олег Васильев – “Арт-группа “Война” запрещает ресторан “Опричник””, а писатель Владимир Нестеренко разместил сочиненный Натальей Сокол текст ““Война” – закрываем клубы”. На сегодняшний день и на портале “питерской фракции” группы “Свободная война”, и в блоге фронтвумен “московской фракции” Надежды Толоконниковой эта акция именуется “Запрещение клубов”. Опричники, песьи головы, золотая рыбка, железный занавес – просто буйство исторических метафор и параллелей в названиях одной лишь акции, анализируя которые, не знаешь, с чего, собственно, начать.
Необходимо отметить, что едва ли сами участники акции в полной мере отдавали себе отчет в этом богатстве символических ассоциаций. Во-первых, в ходе подготовки акций “Войны”, и этой в особенности, планы менялись неоднократно, и, как следствие, менялись их идейные обоснования. Во-вторых, эксплицитно подобные обоснования никогда внутри группы не озвучивались: предполагалось, что, поскольку речь идет о небольшой команде единомышленников, “все всем и так понятно”, вследствие чего каждый думал что-то свое, порой совершенно противоположное тому, что думал другой соучастник той же акции. Оговаривались стратегии репрезентации, все участники акций, планировавшие писать о ней в своих блогах, слали проекты текстов на утверждение Олегу Воротникову и Наталье Сокол, но при этом каждый был волен предложить любой вариант “объяснения происходившего” (и не происходившего, но соответствовавшего той или иной эстетически или идеологически “оправданной” канве). Сравнение выдвинутых обоснований оказывается очень увлекательным занятием.
Акция проходила в разные дни как внутри ресторана “Опричник”, где куратор Андрей Ерофеев заказал стол на десять персон (почему-то на имя Сергея Ебихина), так и снаружи, причем в первый день реализовать задуманное не удалось: ресторан закрылся раньше обычного, и акционисты пришли к уже закрытым дверям. Днем позже удалось осуществить большую часть задуманного. Поздно вечером к ресторану подошла необычная компания в маскарадных костюмах: Дед Мороз, Зайчик, Снегурочка и Поросенок. Молодые люди распевали песню “Новый год к нам мчится”, фактически загородив вход в ресторан. Жан Хачатуров и еще несколько человек отвлекли внимание гардеробщика и охраны ресторана, сказав, что потеряли ключи от, естественно, не существовавшего джипа, которые необходимо найти. В то время, когда все вместе начали искать пропажу, еще несколько человек подтащили к дверям ресторана сварочно-сверлильное оборудование. Довольно быстро двери ресторана высверлили и к ним приварили стальные листы. Охрана не успела отреагировать на то, что случилось, после чего все молодые люди покинули место проведения акции. Кто-то уехал на машине, другие скрылись в ближайшей подворотне; задержан не был никто. Кстати, этот факт удивил самих участников акции; как написал один из них сразу после ее проведения, “винтилово [задержание] стояло в планах, и все удивились, что его не было в помине”.
Объяснения перформансу были представлены различные. Андрей Ерофеев, кажется, в первый и последний раз выступавший как участник акции “Войны”, говорил в эфире радиостанции “Эхо Москвы”:
“Последняя акция связана с кризисом и призывами к самоограничению, которые со всех сторон раздаются. В данном случае речь шла о том, чтобы закрыть рестораны, клубы, прекратить этот пир во время чумы и сосредоточить усилия на насущных проблемах”[9].
В этом объяснении есть политико-экономическая, но вообще нет исторической составляющей; с такой точки зрения можно было заварить врата любого элитного клуба или ресторана Москвы, называйся он “Опричник”, “Дягилев” или “Парижская жизнь” – все они равно далеки от этики самоограничения. Кстати, Надежда Толоконникова – одна из квартета основателей группы – писала:
“Мы думали о серии закрытий. И “Опричник” канал только в сочетании с помпезным местом, предполагалось, что абсолютная удача и четкость маленького места будут хорошо смотреться с экзистенциальным безнадежным порывом закрыть большой клуб – двери, цепи, гром, крики, винтилово, всполохи сварки”[10].
Акция в “Опричнике”, однако, осталась единственной. Уместно заметить, что данный ресторан все же существенно отличается от многих других подобных заведений общественного питания и досуга. Трудно представить себе, чтобы клубы “Дягилев” или “Парижская жизнь” распространяли о себе пресс-релизы, подобные тому, который распространял “Опричник”:
“Иван Грозный в 1552 году запретил торговать водкой в Москве, позволив пить ее одним опричникам. По высочайшему его повелению “на Балчуге” (на топи) был выстроен особый дом, теперь на его месте стоит ресторан старорусской кухни “Опричник”. […] За тяжелыми дубовыми дверьми гостей встречают песьи головы – символ безоговорочной верности опричнины царю. Еще один атрибут слуг государевых – метла, символизирующая стремление выискивать и выметать врагов царя. Гостям предлагается выбрать для себя один из залов: Ордынский или Рыбка золотая. Зал Ордынский посвящен походам Ивана Грозного против Казанского ханства”.
Столь нарочитые претензии на историческую глубину и укорененность подвигли Алексея Плуцера распространить так называемое “Официальное заявление группы “Война””:
“Мы протестуем против введения в стране опричнины […] и воскрешения идеалов Ивана Грозного. Нет песьим головам России! Да здравствует безопасность и свобода граждан! […] Мы не хотим, чтобы “за тяжелыми дубовыми дверьми” нас “встречали песьи головы – символ безоговорочной верности опричнины царю”! Мы не хотим жить, окруженные “атрибутами слуг государевых”, “метлами, символизирующими стремление выискивать и выметать врагов царя”!”[11]
В блоге Алексея Плуцера приводились фрагменты беседы, якобы проведенной им с участниками акции (в реальности Плуцер-Сарно был много креативнее по части презентаций и ни в каких интервью для выстраивания своих репортажей-фантасмагорий обычно не нуждался):
“– Как правильно называется акция?
– Акция называется ЗК. Эта аббревиатура означает одновременно и Запрещение клубов и является посвящением всем русским ЗэКа, запертым среди песьих голов за железными решетками.
– Под какими лозунгами проходит акция?
– Нет песьим головам России! Нет опричнине! Все на улицу! Вернем себе город!”
[12]
Здесь представлена совершенно другая версия, которую можно назвать политико-правозащитной: ни о каком “кризисе” и необходимости аскетизма речи не идет, на повестке дня – защита прав заключенных (при том не политических, а “всех русских ЗэКа”) и лозунг “несогласных” “Все на улицу! Вернем себе город!”, до сих пор скандируемый активистами на Триумфальной площади в Москве в шесть вечера 31-го числа каждого месяца. Призыв “Да здравствует безопасность и свобода граждан!” также вписывается в эту канву борьбы с идеологией и практикой полицейского государства.
Интересно, что уже тогда к активистам группы “Война” порой относились как к Робин Гудам, способным защитить слабых от произвола бесконтрольной власти. Так, в записи, посвященной этой акции, Алексей Нилогов выразил пожелание:
“Лучше бы студенты заварили железными листами деканат Владимира Миронова, который установил на факультете [речь о философском факультете МГУ] собственную опричнину”[13].
Дальше всех в проведении исторических аналогий пошел Олег Васильев. Его объяснение представляется особенно ценным еще и потому, что появилось на несколько часов раньше всех остальных, то есть заведомо не могло быть написано в качестве антитезы чьей-либо другой стратегии репрезентации или как отклик на нее. Сегодня, три года спустя, этот текст является аутентичным свидетельством всех тогдашних надежд либералов на так называемую “медведевскую оттепель”, новую перестройку… Кажется, никогда больше, ни до, ни после, никто из ключевых участников какой-либо акции “Войны” не публиковал текст столь отчетливо политического характера, далекий от эстетики перформансов и симулякров, близкой Алексею Плуцеру. При этом если обычно люди, высказывающиеся от имени группы “Война”, обращаются к обществу, то здесь авторская позиция совершенно другая; адресатом послания выступают не граждане, а только и исключительно президент страны:
“В 1575 году отрекся от престола Иван IV Грозный и поставил вместо себя царем касимовского хана Симеона Бекбулатовича. В 2008 году отрекся от престола Владимир Путин и поставил вместо себя президентом первого вице-премьера Дмитрия Анатольевича.
Иван IV Грозный объявил себя князем опричного удела и поселился на Петровке, оставив Симеону Бекбулатовичу пышные покои Кремля. Владимир Путин объявил себя премьер-министром и поселился в Белом доме, оставив Кремль Дмитрию Анатольевичу.
Симеон Бекбулатович, проправив 11 месяцев и выпустив за это время несколько маловажных грамот, вернул власть Ивану IV Грозному. Сделает ли то же Дмитрий Анатольевич? [Как стало известно в сентябре 2011 года, ответ на этот вопрос – положительный.]
Арт-группа “Война” дает шанс Дмитрию Анатольевичу стать настоящим президентом всея Руси – арт-группа “Война” закрывает символ связи времен и ситуаций, символ возвращения опричнины. Арт-группа “Война”, подобно войску крымского хана Девлет-Гирея, завершившему историю первой опричнины, закрывает ресторан “Опричник”, принадлежащий одному из главных псов новой, путинской опричнины – “журналисту” Михаилу Леонтьеву.
Ресторан, центральными элементами интерьера которого служат опричные метлы, предназначенные для выметания врагов царя, и собака – символ опричного войска. […]
Дмитрий Анатольевич, группа “Война” дает вам в канун нового года шанс покончить с новой опричниной – очередным позорным эпизодом русской истории. Воспользуетесь ли вы им?”[14]
Поддержав эгалитаристскую аскетическую риторику Андрея Ерофеева, Олег Васильев обличил “ресторан, открытый на самом пороге кризиса […] ресторан, символизирующий презрение власти опричников к стремительно беднеющему населению”[15].
По необъяснимым причинам участники акции ни разу не упоминали о многочисленных литературных произведениях, посвященных опричнине, среди которых наиболее известны “Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова” Михаила Лермонтова (1837); трагедия “Опричник” Ивана Лажечникова (1842, опубликована в 1859-м), сюжет которой стал основой оперы Петра Чайковского; роман “Князь Серебряный” Алексея Толстого (1863) и, конечно, повесть “День опричника” Владимира Сорокина (2006), прочитанная большинством художников-акционистов. Рассказывая о своей повести, заканчивающейся словами “а покуда жива опричнина, жива и Россия”[16], Сорокин размышлял:
“Что будет, если изолировать Россию от мира, если предположить, что будет выстроена Великая русская стена по образцу Великой китайской? России некуда будет погружаться, кроме как в свое прошлое. Это будет вызвано идеологической потребностью, поскольку все героические образы для массового сознания – в прошлом, в глубоком прошлом. Но без современных технологий такая идеология будет нежизнеспособна. Поэтому, собственно […] и выводится такая формула – человек в кафтане, разъезжающий на “Мерседесе” с водородным двигателем”[17].
Не были ли листы, которыми заварили двери ресторана “Опричник”, метафорой этой Великой русской стены? Не является ли “человек в кафтане, разъезжающий на “Мерседесе””, типичным посетителем этого ресторана? Действие повести Сорокина происходит в 2027 году, и по сюжету на Руси господствует тот же общественный строй, что при Иване Грозном. Учитывая возвращение Путина на пост президента (обращение к Медведеву не помогло, шансом “покончить с новой опричниной” президент не воспользовался), сложившийся в стране строй “чекистского капитализма”[18], в котором тайная полиция заняла место “нового дворянства”[19] (кстати, государева батюшку у Сорокина зовут Николай Платонович, аккурат, как главу ФСБ и Совета безопасности России Николая Патрушева), писатель, как представляется, попал в самую точку. Не была ли акция “Войны” “визуализацией” изданной на два с половиной года ранее сорокинской повести, своего рода сценическим воплощением ее основной идеи? И если так, почему об этом ни разу не было сказано ни слова?
III
В отличие от заваривания входа в ресторан “Опричник”, когда задержания ожидались, но их не произошло, проведенная в сентябре 2010 года акция “Дворцовый переворот” неожиданно стоила двум ее участникам – Олегу Воротникову и Леониду Николаеву – трех с половиной месяцев тюрьмы. Неожиданным арест этот был потому, что случился спустя два месяца после акции и за семьсот километров от места ее проведения. Это была первая акция “Войны”, закончившаяся столь печально; активисты скрывались, были арестованы, отпущены, скрывались вновь – в общем, им уже было не до новых эпатажных жестов. На протяжении года, прошедшего после “Дворцового переворота”, “питерская фракция” “Войны” не провела ни одной акции. 18 декабря 2010 года Наталья Сокол говорила в интервью Дмитрию Волчеку:
“В разработке у нас уже есть множество акций. И сейчас продолжается их подготовка. Активисты группы “Война” всегда готовы к бою. Но мы не любим попусту болтать языком. Говорить о конкретных планах пока еще рано, но замолкать навсегда мы не намерены. Скоро вы увидите новые акции бессмертной и непобедимой “Войны”!”
[20]
Однако “скоро” никаких акций “питерской фракции” (за Надежду Толоконникову, Петра Верзилова и других “москвичей” Наталья Сокол отвечать не может) никто не увидел. После освобождения 25 февраля 2011 года Олег Воротников говорил в интервью Роману Доброхотову:
“У меня вот сейчас есть концепция одной акции, гомерически смешной, но рассказывать нельзя, а то не дадут провести. Сейчас, конечно, сложновато будет под таким наблюдением. Но надо быть повнимательнее”[21].
Однако никакой “гомерически смешной” акции проведено не было, что наглядно свидетельствует о том, каким тяжелым ударом стал арест не только для самих задержанных, но и для деятельности “Войны” в целом. Столь длительных перерывов в их активности не было за всю предшествующую историю группы.
Цитируя работника милиции, Олег Воротников (вопросы были переданы в тюрьму через его адвоката) признал, что “в акции “Дворцовый переворот” художники перешли грань между хулиганкой и уголовкой”[22]. С целью конспирации на сайте “Свободная “Война”” “Дворцовый переворот” в числе акций группы не упомянут вообще[23], и, что именно произошло, установить довольно сложно. Вначале активисты группы всячески преувеличивали свои “подвиги”, а после ареста, напротив, говорили, будто весь ущерб от акции свелся к одному разбитому автомобильному зеркалу. Насколько известно, всего милицейских машин было перевернуто две: первая, принадлежащая Госавтоинспекции, – в ночь с 5-го на 6 сентября 2010 года, вторая – в ночь с 14-го на 15 сентября, когда пострадала машина управления вневедомственной охраны. Следствие оценило общую сумму ущерба чуть более, чем в 98 тысяч рублей[24]. Рассказ Алексея Плуцера будто “акция прошла также на набережных рек Мойки и Фонтанки и в некоторых других дивных уголках нашей Северной Пальмиры”[25], а также о том, что в переворачиваемых машинах находились сотрудники правоохранительных органов, не соответствовал действительности.
В этот раз, однако, фантасмагория Алексея Плуцера едва ли не впервые пошла во вред группе: распечатки из его блога представлялись следователями в суде как доказательства противоправных деяний задержанных Воротникова и Николаева, а многие представители оппозиционно настроенной интеллигенции отказались вступиться за них, цитируя запись Плуцера и воспринимая ее как признание в совершении преступлений против личности. Можно не обращать внимания на такие оценки: “В деяниях “Войны” даже невооруженным глазом видны хулиганство, нарушение общественного порядка, порча государственного имущества и экстремизм”, когда их публикует бульварное издание “Собеседник”[26]. Куда сложнее, когда, в общем, то же самое пишет Андрей Ерофеев:
“В дискуссиях вокруг группы “Война” – а они разгорелись с особой силой сейчас, в момент ареста ее членов, – обнаружилось, что абсолютное большинство спорящих полагает, что художники должны понести наказание. Они неоднократно и сознательно совершали акты вандализма и воровства, портили общественное и ведомственное имущество, то есть шли на сознательное нарушение закона. Спор идет о строгости судебного наказания тех деяний “Войны”, которые одни признают искусством, а другие – нет. Тот факт, что перед нами преступники, – практически никто не подвергает сомнению”[27].
Причем даже он делал вывод не о принципиальной неподсудности художников-акционистов, а, согласившись с тем, что приговор будет обвинительным, лишь просил о снисхождении и штрафе:
“Я призываю к справедливому снисхождению и к чисто символическому наказанию не из гуманных соображений, но исходя из профессиональной специфики художника публичного искусства. Штраф, но не тюрьма – таков мой лозунг для этого суда”[28].
Фактически акцией, имеющей внятную концепцию, можно считать только вторую из перевернутых машин: первая, перевернутая достаточно далеко от центра Питера, в Московском районе, у одного из территориальных отделов ГУВД, была, скорее, репетицией. (“Война” и раньше практиковала “тренинги” своих будущих акций в условиях, насколько возможно, приближенных к реальным, которые тщательно документировались и фрагменты которых почти всегда монтировались вместе с записями, сделанными непосредственно в ходе акций.) Машине же, перевернутой у Михайловского замка, были подобраны исторические “корни”, уходящие на два с лишним столетия назад:
“Арт-группа “Война” собралась в центре Петербурга, у Михайловского замка. Именно здесь было решено совершить заключительное нападение на оборотней в погонах в рамках акции “Дворцовый переворот”. Ведь в 1801 году в результате дворцового переворота в этом замке был убит Павел I. Это произошло всего через 40 дней после новоселья императора. Сегодня памятник убиенному Павлу работы Михаила Шемякина стоит во внутреннем дворике замка, в окружении камер наблюдения и мусаровозок [машин милиции]. Сейчас в Михайловском замке хранятся затхлые и помпезные экспонаты Русского музея. […] При этом замок тщательно охраняется целым батальоном стражей беспорядков. У входа там стоит будка с мусаром”[29].
Представляется, что этой акцией “питерская фракция” группы “Война” заострила внимание общества на центральной проблеме политического устройства России – отсутствии возможности как-либо сменить руководство страны иначе, чем в ходе “дворцового переворота”. Термин этот был впервые использован Сергеем Соловьевым применительно к российской жизни XVIII века. Современными исследователями он рассматривается как “механизм действия абсолютной монархии в кризисной ситуации”:
…При максимальном огосударствлении общественной жизни, отсутствии даже в зародыше легальной политической деятельности дворцовые перевороты становятся естественным способом разрешения противоречий между основными составляющими системы абсолютизма: самодержавной властью, правящей верхушкой и господствующим сословием”[30].
На эти проблемы и обращала внимание “питерская фракция” группы “Война”. В современной России, по ее мнению, не осталось никаких инструментов смены власти: в стране фактически отменены любые выборы, органы власти комплектуют сами себя, независимых судов нет, как нет и независимых средств по-настоящему массовой информации (каковыми в наши дни являются, пожалуй, только федеральные телевизионные каналы), а самодержавная власть “национального лидера” не ограничена никем и ничем. В январе 2010 года эксперты одной из структур Министерства юстиции России пришли к выводу, что борьба против “самодержавия и престолонаследия” “направлена на свержение существующей государственной власти”, однако, несмотря на бурю возмущения в среде либеральной интеллигенции, это экспертное заключение дезавуировано не было, как не был отменен и базировавшийся на нем приговор[31].
Организовав симулякр дворцового переворота, участники группы “Война” напомнили согражданам, что никакого иного пути к смене власти в стране не осталось, побуждая их задуматься, насколько они готовы мириться с подобным положением вещей. “Нужно понимать, что в нашей акции верх и низ меняются местами и наступает новая реальность. Добро оказывается наверху, а зло – повержено!” – писал Алексей Плуцер-Сарно со ссылкой на Леонида Николаева[32]. К этой новой реальности и звали соотечественников участники группы. Впрочем, убежденность Дмитрия Быкова, выраженная им после падения режима Мубарака, “что с таких, как наш, вокзалов поезда идут в Каир”[33], оказалась наивной гиперболой. Триумфальной площади 31-го числа, не говоря уже о других днях, бесконечно далеко до площади Тахрир второй половины января 2011 года, и не похоже, что эта дистанция сокращается. Население России как воспринимало, так и воспринимает самодержавную власть, и “максимальное огосударствление общественной жизни” весьма индифферентно. Когда было официально объявлено о том, что Владимир Путин планирует вернуться на пост президента, никаких сколько-нибудь массовых акций протеста не последовало. “Люди понимают, какая у них политическая система и что они не имеют никакого влияния на нее”, – справедливо признал в интервью “New York Times” аналитик “Левада-центра” Денис Волков[34].
При этом непосредственными жертвами аллегорического “дворцового переворота” оказались машины повсеместно ненавистной милиции.
“Мы нашли точку опоры и перевернули весь мусарскóй мир. Положили его на обе лопатки. Мы показали, как надо проводить реформу министерства мусарских дел”[35].
Олег Воротников провозглашал это, осознавая, что 60% опрошенных в том же сентябре 2010 года россиян, отвечая на вопрос “Какие последствия будет иметь обсуждающийся сейчас по инициативе Д. Медведева новый закон о милиции и преобразовании ее в полицию?”, выбрали вариант “Ничего не изменится, все сведется к декоративным переименованиям и перестановкам” (в позитивные перемены верили лишь 13% опрошенных). Столько же (60%) ответили, что “взятки, поборы, вымогательство, “крышевание” в милиции – это сложившаяся стабильная система”; лишь 22% опрошенных полагали, что “это отдельные случаи, не характерные для милиции в целом”[36]. Соединив память о российском историческом опыте “дворцовых переворотов” со сформировавшейся преимущественно в постсоветскую эпоху ненавистью к милиции, группе “Война” удалось сделать одну из самых известных своих акций.
Подведем итоги. Национальные и традиционные аллюзии, аллегории и метафоры, в том или ином постсоветском преломлении, служили структурообразующей идейной основой нескольких резонансных акций, в которых участвовали члены арт-группы “Война” в 2007–2010 годах. Россияне в подавляющем большинстве почти не знают историю других стран, диалог с ними об актуальном прошлом возможен почти исключительно через призму истории их собственной страны. Подобный диалог и был инициирован участниками группы “Война”, внеся тем самым немаловажный вклад в формирование самобытного национального канона актуального искусства.
_______________________________________________________
1) ““Белая линия”: акция Бомбил при участии Войны. 2007 год” // Блог Антона Николаева (http://halfaman.livejournal.com). 2008. 23 июня.
2) Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Мотив “уничтожения-проводов нечистой силы” в восточнославянском купальском обряде // Исследования в области балто-славянской духовной культуры: погребальный обряд. М.: Наука, 1990. С. 103.
3) См.: Богданов К.А. О чистоте и нечисти. Совполитгигиена // Неприкосновенный запас. 2009. № 3(65). С. 9–23.
4) Есенин С.А. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 1. Стихотворения и поэмы, 1910–1917. М.: ГИХЛ, 1961. С. 84.
5) Цит. по: Хит-парад флешмобов и перформансов” // Реакция. 2007. № 20 (www.reakcia.ru/article/?1674).
6) Ключевский В.О. Русская история. Лекция 12 [1904]. М.: Эксмо, 2005. С. 66.
7) Кузнецова А. Россия и Москва // Роскультура.ру. 2010. 2 февраля (http://roskultura.ru/opinion/item3752).
8) Задорнов М.Н. Я никогда не думал. М.: Эксмо, 2006.
9) “Работа столичного ресторана “Опричник”, который принадлежит известному телеведущему Михаилу Леонтьеву, минувшим вечером была парализована” // Эхо Москвы. 2008. 31 декабря (www.echo.msk.ru/news/563196-echo.html).
10) Письмо Надежды Толоконниковой участникам акции, 31 декабря 2008 года.
11) Даешь железный занавес, или Слава золотой рыбке! // Блог Алексея Плуцера-Сарно (plucer.livejournal.com). 2008. 31 декабря.
12) Там же.
13) Железный занавес для “Опричника” // Блог Алексея Нилогова (http://lj.rossia.org/users/nilogov). 2008. 31 декабря.
14) Арт-группа “Война” запрещает ресторан “Опричник” // Блог Олега Васильева (http://lj.rossia.org/users/svintusoid). 2008. 31 декабря.
15) Там же.
16) Сорокин В.Г. День опричника. М.: Захаров, 2006.
17) Владимир Сорокин: “Опричнина – очень русское явление” // Грани.ру. 2006. 21 августа (www.grani.ru/Culture/Literature/m.110108.html).
18) Об этом понятии см.: Радзиховский Л.А. Тенденция, однако // Еврейское слово. 2004. № 49(222); Геворкян Н.П. Жизнь других // Газета.ру. 2007. 1 ноября.
19) Солдатов А.А., Бороган И. Новое дворянство. Очерки истории ФСБ. М.: Юнайтед пресс, 2011.
20) Волчек Д. “Война” не терпит произвола // Радио Свобода. 2010. 18 декабря (www.svobodanews.ru/content/article/2251924.html).
21) Доброхотов Р. “Мы еще всем покажем кузькину мать” // Слон.ру. 2011. 25 февраля (http://slon.ru/articles/538496).
22) Туманов Г. Олег Воротников: “Все нас знают, даже зэки” // Газета.ру. 2010. 30 декабря (www.gazeta.ru/social/2010/12/30/3483190.shtml).
23) См. список акций на сайте free-voina.org/about.
24) Никольская П., Громов В. “Войну” изолировали // Газета.ру. 2010. 16 ноября (www.gazeta.ru/social/2010/11/16/3438125.shtml).
25) Новая акция группы “Война” “Дворцовый переворот”, или “Х##вому мусару – яйца мешают!” // Блог Алексея Плуцера. 2010. 19 сентября.
26) Симонов А. Арт-группа “Война” совершила “Дворцовый переворот” // Собеседник. 2010. 21 сентября.
27) Ерофеев А. Как судить “Войну” // Арт-хроника. 2011. № 1.
28) Там же.
29) Блог Алексея Плуцера. 2010. 19 сентября.
30) Волкова И.В., Курукин И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVII–XX вв. // Вопросы истории. 1995. № 5-6. С. 40–61.
31) См.: Бочарова С. Да здравствует престолонаследие в РФ // Газета.ру. 2010. 18 января (www.gazeta.ru/politics/2010/01/18_a_3313045.shtml); Делягин М. Государственная власть новой России – “самодержавие и престолонаследие”? // Новая газета. 2010. 21 января.
32) Блог Алексея Плуцера. 2010. 19 сентября.
33) Быков Д.Л. Частушечное // Новая газета. 2011. 14 февраля.
34) Цит. по: www.inosmi.ru/politic/20111008/175729629.html.
35) Блог Алексея Плуцера. 2010. 19 сентября.
36) Данные получены на основании репрезентативного опроса населения России, см.: Общественное мнение – 2010. М.: Аналитический центр Юрия Левады, 2011. С. 140–141.