Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2011
Сергей Владимирович Гогин (р. 1964) – независимый журналист, региональный корреспондент “Радио Свобода” в Ульяновской области.
Сергей Гогин
Модульная духовность
“Бог простит”
Пятый класс средней школы в Ульяновске. Урок по предмету “Основы православной культуры”. Только что минуло Прощеное воскресенье, и учительница проверяет домашнее задание, которое состояло в том, чтобы попросить у кого-нибудь прощения:
– Кто пробовал просить прощения? (Почти все.) А кому было трудно это сделать? (Большинство снова тянет руки.)
– Как вы думаете почему?
В классе стоит гвалт, сквозь шум раздаются ответы:
– Потому что стыдно.
– У каждого не сможешь попросить!
– Страшно, что не простят…
– Что нужно говорить, когда у тебя просят прощения?
– “Бог простит, и я прощаю”.
– Кого обидеть легче всего?
– Маму. Потому что она все равно простит.
– Какие хорошие дела ты сделал, чтобы “пересилить” мамину боль от обиды?
– Завтрак приготовил.
Не без труда успокоив расшумевшихся учеников, педагог продолжает сократический диалог:
– Что труднее: попросить прощения или обидеть?
– Когда просишь прощения, чувствуешь себя таким виноватым…
– Когда можно просить прощения – в любой момент? Через две минуты? Или через два месяца?
– Когда раскаиваешься…
Получив задание на дом – подумать, что означает заповедь “Возлюби ближнего своего, как самого себя”, – дети идут на классный час. Минут через пятнадцать подхожу туда и я, чтобы поговорить с классным руководителем. Дверь в класс широко открыта, и я становлюсь невольным слушателем:
– Каждый из вас должен принести по 500 рублей на ремонт кабинета, – внушает детям классная руководительница. – В гимназиях с родителей собирают по две-три тысячи, а мы с вас просим всего по пятьсот. А если не нравятся наши условия, забирайте документы и уходите.
Пятиклашки, только что прослушавшие нечто, претендующее на урок нравственности, тут же получают урок лицемерия, причем гораздо более действенный. В их сознание вбивается такой клин между должным и действительным, от которого некоторые из них, вероятно, никогда не избавятся. После всего услышанного говорить с классным руководителем мне расхотелось.
Основы основ
Эксперимент по преподаванию в четвертых и пятых классах средних школ комплексного учебного курса “Основы религиозных культур и светской этики” (ОРКСЭ) идет с апреля 2010 года и рассчитан на три года, после чего предстоит принять решение о включении курса в федеральный образовательный стандарт. К началу 2011 года ОРКСЭ изучали 240 тысяч школьников в 21 российском регионе, в эксперименте участвуют 10 тысяч школ и 15 тысяч учителей[1]. Курс включает в себя шесть модулей: “Основы православной культуры”, “Основы исламской культуры”, “Основы буддийской культуры”, “Основы иудейской культуры”, “Основы мировых религиозных культур” и “Основы светской этики”. Оценок по предмету не ставят, ученикам разрешается со временем сменить изучаемый модуль. Преподавание ведут, как правило, учителя истории, литературы, мировой художественной культуры, начальных классов, иногда иностранного языка и даже биологии.
Какие из модулей преподавать в конкретной школе, зависит от желания родителей и учеников, которое выясняют путем анкетирования. Процентный расклад, отражающий их выбор, сильно разнится по регионам. На него объективно влияет национальный состав региона, а субъективно – степень активности местных епархий или духовных управлений по продвижению “своих” модулей, личные убеждения и пристрастия глав регионов, муниципалитетов и даже отдельных руководителей из управлений образования. Например, еще с 2006–2007 учебного года по инициативе белгородского губернатора Евгения Савченко предмет “Православная культура” стал обязательным для изучения в средних школах со второго по одиннадцатый классы в рамках регионального компонента (и тут, видимо, о выборе говорить не приходится). Примером активных катехизаторских усилий Русской православной церкви может служить Томская область. По решению Томского епархиального управления на сайте епархии открыт специальный раздел, посвященный разъяснению необходимости введения в школах “Основ православной культуры” (ОПК). Специальный выпуск газеты “Томские епархиальные ведомости”, выложенный тут же, посвящен курсу ОПК. Одна из статей называется “Пять причин, почему я категорически против того, чтобы мои дети изучали “Светскую этику””. Если в сентябре 2009 года о желании изучать светскую этику в этом регионе заявляли 64% опрошенных учеников и родителей, то в апреле 2010 года их осталось 53%. Первоначально православие хотели изучать 13%, но к концу подготовительного периода доля желающих удвоилась[2].
Ульяновская область официально не входит в список регионов-участников эксперимента. Она очень в него просилась, но в Министерстве образования и науки Российской Федерации посчитали, что область для него не созрела, главным образом, из-за отсутствия подготовленных учителей и небогатого опыта преподавания духовно-нравственных дисциплин. Тогда по инициативе губернатора Сергея Морозова область самостоятельно ввела в школах преподавание ОРКСЭ – “в целях духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения, изучения истории и традиции страны и региона, приобщения к религиозной культуре своего народа”[3]. Хотя региональное Министерство образования всего лишь рекомендовало директорам школ ввести новый курс за счет часов, которыми школа может распоряжаться по своему усмотрению, совет был принят как руководство к действию. Из 433 школ области тот или иной модуль (кроме буддийской и иудейской культуры) сегодня преподается в 406-ти. По данным министерства, в школах области “азы духовности” изучают около 9600 человек, из них примерно 34% – православную культуру, 3% – исламскую, 24% – мировые религии, 38% – светскую этику. Кроме того, примерно 100 учреждений дополнительного образования предлагают кружки по предметам духовного цикла, которые посещают еще 3500 детей.
Еще до того, как летом 2009 года президент России Дмитрий Медведев поддержал предложение лидеров традиционных российских конфессий ввести в школах преподавание религиозных культур, а также внедрить в войсках институт армейских священников, в стране была принята целевая комплексная программа “Духовно-нравственная культура подрастающего поколения России”, попечительский совет которой возглавляет супруга президента Светлана Медведева[4]. Это плод совместного труда Московской патриархии и Министерства образования. Достаточно зайти на сайт программы, чтобы понять, что “заточена” она под православие[5]. Несколько блоков программы посвящены духовному образованию.
Симметричным светским ответом этой программе можно назвать “Концепцию духовно-нравственного воспитания российских школьников” Александра Данилюка, Александра Кондакова и Валерия Тишкова. Авторов вдохновило послание президента Федеральному Собранию 5 ноября 2008 года, где он обратился к “ценностям, общественным идеалам и нравственным принципам”, которые лежат в основе современной государственной политики, они “выстраданы и выверены за века”. В этом ряду были упомянуты справедливость, свобода, жизнь человека, межнациональный мир, единство разнообразных культур, защита малых народов, патриотизм. И, хотя глава государства, упомянул свободу вероисповедания сразу после свободы слова, очевидно, что среди названных им ценностей нет таких, которые можно было бы целиком “отдать в управление” религии. Поэтому авторы концепции выдвигают вполне светский “национальный воспитательный идеал”:
“[Это] высоконравственный, творческий, компетентный гражданин России, принимающий судьбу Отечества как свою личную, осознающий ответственность за настоящее и будущее своей страны, укорененный в духовных и культурных традициях российского народа”.
Среди “источников человечности” в концепции упоминаются и “традиционные российские религии”, определяемые как “источники национальной духовности”, но при этом авторы особо подчеркивают светский характер государственной и муниципальной школы[6].
Сакральная вертикаль
Руководящий стиль ульяновского губернатора Сергея Морозова – ловить на лету идеи и тенденции, которые генерирует властная вертикаль на федеральном уровне, и переносить их на уровень региона. Еще до начала добровольного эксперимента по преподаванию ОРКСЭ в Ульяновской области появился план работы по духовно-нравственному воспитанию населения на 2008–2012 годы, при правительстве региона был создан совет по духовно-нравственному воспитанию, а весной 2010 года открыт Центр духовно-нравственного воспитания населения на базе храмов села Арское. Основной целью этого центра провозглашается объединение “усилий Симбирской и Мелекесской епархий, правительства области по созданию условий, способствующих духовно-нравственному воспитанию и просвещению населения”.
Во время открытия в Ульяновске Рождественских образовательных чтений “Церковь и государство: соработничество в решении общих задач” (11–13 января 2011 года) собравшимся показали преисполненный благолепия видеоролик, на котором глава региона запечатлен во время посещения православного храма. В приветственном слове к участникам чтений Морозов высказал идею “сакральной вертикали” как нравственного стержня, “без которого нельзя себе представить ни один народ”. Из выступления было ясно, что “сакральная вертикаль” есть прямая, параллельная “вертикали власти” и обеспечивающая “духовную безопасность”, на которую покушаются некие не названные оратором “враждебные силы”. Напомнив собравшимся, что страна взяла курс на модернизацию, губернатор сказал, что православие может стать одним из ее двигателей, а церковь – ее духовным поводырем.
Православные священники считают церковно-государственное сотрудничество вполне естественным делом, – вот что говорит настоятель Свято-Никольского храма в селе Чуфарово Ульяновской области, отец Игорь:
“Государство обеспечивает жизнь, а церковь спасает души. У нас общие цели, но задачи церковного служения иные, поэтому церковь не будет слугой государства, но если с государством складываются хорошие отношения, то возникает симфония”.
И государственные, и церковные служащие говорят об “экзистенциальном вакууме”, в котором сегодня оказалась молодежь: выросло первое поколение, до которого государству не было дела в 1990-е годы. Заглянув в образовавшуюся идеологическую пустоту, государство, похоже, испытало растерянность, в чем само и признается в преамбуле “Концепции духовно-нравственного воспитания российских школьников”:
“Быстрый демонтаж советской идеологической системы и поспешное копирование западных форм жизни, а также агрессивное вторжение ценностей рыночной экономики привели к эрозии ряда важных морально-нравственных норм и ценностных установок. Через СМИ, кино, рекламу, Интернет насаждаются модели, среди которых главная – обогащение и успех любой ценой”.
Создается, однако, ощущение, что общего понимания целей и характера “духовно-нравственного” курса ОРКСЭ как не было, так и нет, что видно, в частности, по заявлению министра образования и науки Андрей Фурсенко перед началом эксперимента:
“Это абсолютно светский курс, который будут вести обычные учителя. Ребята смогут узнать об истории и культуре основных религий, ценностях светской этики. Задача, которая стоит перед данным курсом, заключается в формировании общества, основанного на согласии и понимании”[7].
В перечне принципов апробации курса, перечисленных в его аннотации, на первом месте стоит “соблюдение конституционных принципов светского характера Российского государства”. Патриарх Московский и всея Руси Кирилл тоже считает правильным, что преподавать ОРКСЭ будут светские педагоги в соответствии с принципом отделения церкви от государства. “И вообще важно, что вся эта система укладывается в наше конституционное и законодательное поле, ни один закон не подвергается какой-то деформации”, – говорит он. Патриарх выступил с идеей “аксиологической когерентности”, согласно которой разные подходы к изучению религиозной тематики на выходе должны давать единый “когерентный луч”, в котором сфокусируется “энергия наших людей, направленная на достижение высоких целей, чтобы была сформирована аксиология нашего народа”[8]. По его мнению, для формирования правильных подходов к современной жизни для молодежи одинаково важно включение как религиозной, так и “достойной светской” мотивации. Зато, согласно белгородскому губернатору Савченко, “правильное воспитание”, которое способно ликвидировать кризис семьи и повысить демографические показатели, следует начинать с раннего детства, а для этого “детей нужно воцерковлять”. Этот чиновник считает необходимым изменить методику преподавания “Основ православной культуры”: “Половина уроков ОПК должна проходить вне школы – в храмах и миссионерских поездках”[9].
Вместе с тем аннотация к курсу утверждает:
“Учебный курс ОРКСЭ является культурологическим и направлен на развитие у школьников 10–11 лет представлений о нравственных идеалах и ценностях, составляющих основу религиозных и светских традиций многонациональной культуры России, на понимание их значения в жизни современного общества, а также своей сопричастности к ним”.
А вот интерпретация министра образования Нижегородской области Сергея Наумова: “Фактически, сегодня вводится идеологический предмет, который учит любить Родину, уважать старших. Мы говорим о самом главном, о душе школьника, которую нужно заполнить добром и светом”[10]. Директор Московского бюро по правам человека Александр Брод говорит, что знание истории религий “поможет в воспитании, так как в основе религии лежат нравственные ценности и гуманизм”[11]. Председатель отдела религиозного образования и катехизации Московского патриархата РПЦ, епископ Зарайский Меркурий, отмечает, что курс является “тестом на демократическую и гражданскую состоятельность нашего современного общества”[12]. Генеральный директор издательства “Просвещение” Александр Кондаков настаивает на культурологическом характере курса и выделяет ключевые принципы, на которых он строится: “Государство должно быть нейтральным и к религии, и к атеизму, создавая условия для получения знаний о роли религии в развитии общества”[13]. А вот директор Мариинской гимназии в Ульяновске Инна Цветкова признается: “Посещая храмы, мы радуемся, когда видим там своих учеников с родителями”.
Выбор выбора
Хотя разработчики курса ОРКСЭ настаивают, что он является единой комплексной учебно-воспитательной системой, а все его модули согласуются между собой, сама конструкция курса этически противоречива, и, когда дело доходит до выбора модуля, возникает замешательство: это светский курс, или все-таки его цель – указать ребенку “дорогу к храму”? Это предмет преимущественно культурологический (образовательный) или, скорее, нравственный (воспитательный)? Конечно, легче всего ответить: и то и другое. Большинство ульяновских педагогов, с которыми удалось пообщаться, независимо от своих религиозных убеждений считают предмет в первую очередь воспитательным, и даже “реабилитационным”. Заведующая кафедрой культурологии Ульяновского института повышения квалификации и переподготовки работников образования, кандидат социологических наук Наталья Захарова, сомневается, что одиннадцатилетний ребенок может в полной мере усвоить духовные ценности другой религии, получив воспитание в своей культуре:
“Здесь культурологическую функцию воплотить в полном виде нельзя, да и нет смысла. Поэтому наша задача, независимо от модуля, реабилитационная и воспитательная: показать, что все мы – люди и живем в одном обществе, что нам нужно уметь жить друг с другом”.
Неочевидная “когерентность” модулей ОРКСЭ отражается на выборе родителей. В Калининградской области 67% родителей выбрали светскую этику, 28% – “Основы православной культуры” (ОПК) и 5% – историю религий (в опросе участвовали 11 700 человек). Журналист Светлана Солодовник делает такой вывод:
“Учителя и родители ждут от преподавания курса разного результата: учителя на первое место поставили улучшение взаимоотношений с окружающими, а родители расширение кругозора, за исключением родителей, выбравших ОПК, – те, в первую очередь, надеются на нравственное развитие. Такое впечатление, что каждая сторона воспроизводит мнение своей референтной группы: учителя – методистов, объясняющих им, что курс направлен на “диалог культур во имя гражданского мира и согласия”; родители, выбравшие ОПК, – церкви, а основная масса ориентируется на тот очевидный факт, что школа должна учить”[14].
ОРКСЭ преподается во всех 79 дневных средних школах Ульяновска, из них только в двух предлагаются основы ислама. По данным управления образования мэрии, из 3400 городских школьников, участвующих в апробации курса, 31% изучает ОПК, 1% – исламскую культуру, 30% – мировые религии и 38% – светскую этику. Несмотря на то, что выбор изучаемого модуля зависит главным образом от желания родителей, практика показывает, что учителя могут влиять на эти предпочтения. Зачастую родители боятся сделать выбор в пользу того или иного “религиозного” модуля из опасения, что педагог выйдет за рамки образовательной задачи и начнет преподавать основы веры, а не традиционной культуры. Такие родители, как правило, выбирают светскую этику. И правильно делают, считает доктор педагогических наук Маргарита Лукьянова:
“С позиций светской этики уважительное отношение друг другу провозглашается как обязательное. Религии иногда конфликтуют? Да. Получается, если мы учим разным религиям, не закладываем ли мы возможное противостояние? Выбор модуля светской этики зачастую отражает осознанное желание родителей подготовить детей к жизни в многонациональной среде, избежать конфликтов”.
Маргарита Лукьянова считает, что сам выбор модуля создает ситуацию конфликтности, во-первых, потому, что родители выбирают за детей (так оно и есть: лишь 5,5% школьников самостоятельно выбрали модуль ОРКСЭ для изучения[15]), во-вторых, в силу неготовности к выбору. Педагоги-методисты в основном выступают за то, чтобы преподавать новый предмет как единый комплексный курс, вбирающий в себя содержание всех модулей, и сделать его сквозным, то есть преподавать на разных уровнях и на протяжении всего обучения в школе. Это важно хотя бы потому, что, если распределение школьников по модулям проведено некорректно – например, исходя из возможностей школы, а не желания учеников и родителей, – могут возникать конфликты, считают они. Словно опровергая это мнение, в феврале 2011 года патриарх Кирилл в ходе встречи членов Архиерейского собора с президентом России заявил, что эксперимент по введению в школах ОРКСЭ удался, “общество его приняло”, скептики посрамлены, а новая дисциплина ни разу не послужила поводом для межрелигиозного или межнационального столкновения.
Столкновение с реальностью
Столкновение нравственного идеала, описываемого в интересующем нас курсе, с несовершенной, а подчас жестокой действительностью неизбежно. Способны ли преподаватели залатать этот разрыв педагогическими методиками? Приобщенные к церкви, скорее всего, привлекут на помощь концепцию первородного греха, а вот преподавателям этики будет сложнее: в секулярном обществе моральная норма относительно подвижна, и в этом уязвимость модуля светской этики – ведь она апеллирует к общечеловеческим ценностям, но не указывает их источника. Возможно, поэтому мониторинги показывают определенную долю “перебежчиков”, покидающих уроки светской этики ради “Основ православной культуры”. Вот как объясняет это психолог Любовь Гурылева:
“Общество стало циничным, материалистичным и потребительским, а в школе ребенку начинают “втирать” какие-то ценности. Диссонанс формируется в основном между тем, что говорят родители и школьные педагоги. Если в семье духовные ценности не в почете, то они и в школе не будут усвоены”.
А культуролог Наталья Захарова видит специфику нашего общества в его раздробленности:
“На уроке мы должны обсуждать нравственные идеалы, тогда как мы сами, взрослые, не можем договориться, что выдвинуть на эту роль. А ведь дети – они неглупые, восприимчивые, хорошо чувствуют фальшь и ложь”.
Чиновники – тоже люди, и они регулярно поставляют детям информацию к размышлению о несоответствии жизни нравственному идеалу, зачастую превращая духовно-нравственное воспитание в формализованный процесс и сводя его к стопке отчетности. По сравнению со светскими бюрократами служители церкви выглядят настоящими либералами: священники постоянно ссылаются на Конституцию и принцип отделения школы от церкви, настаивают, что поститься или ходить в храм – это дело самого ребенка и его родителей. “Любое принуждение по этому вопросу не только носит незаконный характер, но и будет абсолютно контрпродуктивным”, – заявил президент Медведев на встрече с духовенством в Барвихе, и духовенство согласилось. Но джинн бюрократического рвения, похоже, уже выпущен из бутылки.
В Ульяновске, например, проводятся Неделя духовности и добрых дел, месячник духовно-нравственного воспитания “Православные ценности в современной школе”, 2008 год был объявлен в области “Годом семьи, духовности и добрых дел”. Вот фрагмент письма начальника управления образования мэрии Людмилы Соломенко директорам общеобразовательных школ: “Просим вас […] выслать в адрес управления образования план проведения Недели духовности и добрых дел, в котором обязательно прописать мероприятия, посвященные памяти блаженного Андрея Симбирского”.
Городские мероприятия, проведенные в рамках месячника духовно-нравственного воспитания в декабре 2010-го – январе 2011 года для учеников и преподавателей, были ориентированы на православие. В их списке беседа “Юродство блаженного Андрея – дар и подвиг”, экскурсия по православным храмам “Святыми тропами”, богослужение в храме Всех Святых и Воскресенско-Германовском храме, беседы настоятелей храмов о деяниях святых, круглый стол “Традиции православного семейного воспитания”, выставка прикладного творчества “Симбирск православный”. Намека на мусульманство или другие религии даже не просматривается, хотя пятую часть населения Ульяновской области составляют татары. Из приказа Людмилы Соломенко от 6 декабря 2010 года о проведения месячника духовно-нравственного воспитания: “Организовать […] паломнические поездки в храмы и святые места для участников образовательного процесса”. А вот телефонограмма из управления образования директорам школ об обязательном посещении выставки-ярмарки православной литературы “Радость слова”: “Для знакомства с выставкой необходимо обеспечить участие школьников ваших образовательных учреждений по графику (прилагается)”[16]. В некоторых ульяновских школах на стенах рекреаций можно видеть икону “Богородица Воспитание” – подарок православного благотворительного Елизаветинского фонда.
Школа – это место, где из хорошо подогнанных частных истин может легко родиться большая ложь, комментирует религиовед Василий Дронов. Любая система, в том числе образовательная, действует по формальному принципу, имеет показатели и отчетность. Ежедневная работа учителя не видна и результат дает не сразу, а посещение храмов легче организовать и проконтролировать, записав их как планово-отчетные мероприятия с массовостью и вовлеченностью. Тем не менее, ульяновские учителя в интервью отмечают позитивные итоги от введения курса ОРКСЭ. Они указывают, что дети стали более терпимы друг к другу. Учитель Надежда Киселева из школы № 56 говорит, что в классе есть необычный мальчик, инвалид детства с задержкой интеллектуального развития, и если раньше дети его обижали, то после уроков ОПК агрессия сменилась приятием. Учитель ОПК и светской этики Зоя Суркова из средней школы № 6 рассказывает трогательную историю о том, как один мальчик на уроке прочитал наизусть “Отче наш”, а молитва так понравилась классу, что все ученики решили выучить ее к следующему уроку и огорчились, когда узнали, что их не будут “спрашивать”. Кончилось тем, что класс прочитал молитву хором.
Патриарх Кирилл с удовлетворением поделился с участниками XIX Международных Рождественских чтений данными социологического исследования, проведенного в октябре 2010 года по заказу Общественной палаты по итогам первого этапа апробации ОРКСЭ. Согласно опросу, 78% родителей, чьи дети участвовали в эксперименте, отнеслись к преподаванию религиозных культур в школе положительно; 28% родителей посчитали, что их ребенок изменился в лучшую сторону; около 20% родителей отметили, что класс, где учится их ребенок, стал более дружным. А 41% участников опроса полагал, что их дети теперь лучше поймут представителей других религий.
В этих цифрах смущает то, что промежуточные результаты оцениваются не по заявленным критериям. В своей речи двумя абзацами ранее патриарх в очередной раз напомнил, что главная цель проекта ОРКСЭ культурологическая: “посредством общеобразовательной школы обеспечить возвращение в наше общество знаний о глубинных корнях культуры российского народа”. И вот здесь обнаруживается несоответствие: ведь оценивать предлагается не прирост знаний, а прирост доброты. Выходит, что перед нами чудо трансформации знаний о духовной культуре в саму духовность, а осведомленные автоматически становятся добрыми. Представители традиционных религий, входящие в межведомственный координационный совет по апробации ОРКСЭ при Министерстве образования и науки, считают, что одного года для преподавания курса недостаточно и что оно должно продолжаться в течение всего школьного периода[17]. А епископ Зарайский Меркурий предлагает в младших классах давать общие уроки нравственности, в средних классах рассказывать о традиционной для ребенка религиозной культуре, в старших классах говорить о мировых религиях[18].
После знакомства с темой преподавания религиозных культур в школе лично меня не покидает чувство раздвоенности. Присутствуя на уроках духовной культуры, общаясь с педагогами, ловишь себя на ощущении вливающейся в тебя благости. Слушая непосредственные детские ответы и их заинтересованный диалог с учителем, думаешь: может быть, хоть эти избегнут пристрастия к пиву и компьютерным “стрелялкам”, прильнув взамен к просвещению. Ведь, подобно тому, как свобода лучше несвободы, так и просвещение лучше невежества. Если когда-то в результате просвещения эти дети придут к вере – что же, пусть прослойка совестливых людей станет больше, обществу это не повредит. Затем выходишь “в свет” и понимаешь, что один “одухотворенный” чиновник может быть опаснее роты воинствующих атеистов. Что катехизаторские усилия РПЦ в последнее время зашкаливают. Что демонстрация приверженности к религии не мешает лидерам страны принимать безнравственные решения. И тогда становится трудно отделаться от мысли, что, инвестируя средства и усилия в духовно-нравственное воспитание молодежи, чиновники просто хотят получить “нравственный откат” в виде послушного общества.
______________________________________________
1) Из материалов пресс-конференции в ИТАР-ТАСС “Преподавание основ религиозных культур и светской этики в школах: предварительные итоги и перспективы”, состоявшейся 23 марта 2011 года.
2) Нам И. В российских школах началось преподавание религий. Сеть этномониторинга EAWARN. 19 апреля 2010 года.
3) Распоряжение Министерства образования Ульяновской области № 803-р от 16 марта 2010 года.
4) Программа была утверждена на III Фестивале духовной культуры 2 февраля 2006 года.
5) См.: www.dnkrus.ru.
6) См.: www.r-komitet.ru/school/program/action2009/razdel/cdn.
7) Из выступления на заседании Межведомственного координационного совета по апробации курса ОРКСЭ 7 декабря 2009 года.
8) Стенографический отчет о совещании по вопросам преподавания в школах “Основ религиозных культур и светской этики” и введения в Вооруженных силах Российской Федерации института воинских и флотских священнослужителей. 21 июля 2009 года.
9) Из выступления на XIX съезде духовенства Белгородской епархии РПЦ 3 января 2011 года (www.bel.ru/news/religion/51839.html).
10) Из выступления на окружном семинаре-совещании “Промежуточные результаты апробации курса “Основы религиозных культур и светской этики” в Приволжском федеральном округе”, Нижний Новгород, июнь 2010 года.
11) Антипова Н., Клин Б. Невольник – не богомольник // Известия. 2009. 22 июля.
12) Информация пресс-службы Министерства образования и науки РФ от 1 апреля 2009 года (http://mon.gov.ru/press/news/6951/).
13) Там же.
14) Солодовник С. Рождественская симфония // Ежедневный журнал. 2011. 27 января (www.ej.ru/?a=note&id=10775).
15) Данные опроса о ходе апробации ОРКСЭ, проведенного 20–28 мая 2010 года социологическим центром Российской академии государственной службы при президенте Российской Федерации по контракту с Министерством образования и науки. Опрошено 4725 учеников четвертых классов в 19 регионах – участниках эксперимента.
16) Автор располагает копиями всех цитируемых здесь распоряжений и приказов.
17) Пресс-конференция в ИТАР-ТАСС 23 марта 2011 года (www.patriarchia.ru/db/text/1436558.html).
18) Солодовник С. Равнение на детей! // Ежедневный журнал. 2011. 25 марта (www.ej.ru/?a=note&id=10909).