Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2011
Вячеслав Евгеньевич Морозов (р. 1972) — историк, политолог, доцент факультета социальных наук Тартуского университета. Живет в Тарту и Санкт-Петербурге. Автор книги “Россия и Другие: идентичность и границы политического сообщества” (НЛО, 2009).
Вячеслав Морозов
Обзор российских интеллектуальных журналов
Следование календарю стало в последние годы доброй традицией среди большинства российских журналов — в результате те из них, что ставят такую задачу, стали более или менее вовремя отвлекаться на события текущей политики. Однако даже на этом фоне “Россия в глобальной политике” проявляет чудеса оперативности, публикуя уже в первом номере за 2011 год серию материалов под рубрикой “Буря на Ближнем Востоке”. Александр Аксененок анализирует причины революционного взрыва и возможные сценарии развития событий, из которых наиболее предпочтительным ему кажется турецкая модель с сильной стабилизирующей ролью армии. Евгений Сатановский резко критикует как предшествующую политику западных стран в регионе, так и их реакцию на кризис. По его мнению, попытки установить демократию в рассматриваемых странах приведут к росту влияния радикалов, расширению и консолидации антиизраильской коалиции, общему росту нестабильности, в результате которой геополитический расклад в регионе может вернуться к ситуации XVII века.
Столь же оперативно представить реакцию западных аналитиков, конечно, было бы невозможно, но журнал вышел из положения, подобрав два наиболее актуальных материала из свежего выпуска “Foreign Affairs”. Роберт Молли и Питер Харлинг указывают на то, что оценка ближневосточной ситуации в Вашингтоне всегда отставала от развития событий. Вот и сегодня разумные, но запоздалые коррективы политического курса приводят к тому, что “Обама проводит политику, которая могла бы сработать, если бы в свое время ее взял на вооружение Буш” (с. 35). Эта политика продолжает исходить из существования в исламском мире оппозиции между радикалами и умеренными, тогда как реальная картина гораздо сложнее и постоянно меняется. Вашингтону, полагают авторы, следовало бы “выступить в роли дирижера, координирующего ансамбль разных стран при сохранении привилегированных связей с Израилем и другими акторами” (с. 40). Роберт Блэквил, в свою очередь, предлагает администрации США признать фактический раздел Афганистана и смириться с тем, что часть территории страны остается под контролем талибов, — но твердо поставив при этом условие, что “Талибан” прекратит покровительствовать террористам и не допустит появления на своей территории баз “Аль-Каиды”.
Под рубрикой “Меняющаяся геометрия безопасности” Дэниел Трейсман и Андрей Шлейфер продолжают доказывать urbi et orbi, что Россия — нормальная страна (их статья под таким названием была опубликована еще в 2004 году (см. обзор журналов в “НЗ” (№ 2(34)). На этот раз главный тезис авторов состоит в том, что Москва часто отказывается сотрудничать с Вашингтоном вовсе не из-за особенностей психологии, а просто потому, что интересы двух сторон не совпадают. США озабочены поддержанием глобальной безопасности и считают, что Россия разделяет эту озабоченность, тогда как на деле ее интересы гораздо скромнее. Они, по мнению авторов, состоят главным образом в поддержании экономического роста, сохранении дружественных режимов в соседних государствах и борьбе с терроризмом на своей территории. Соединенным Штатом следовало бы в ближайшем будущем выстраивать ограниченное сотрудничество с Москвой по модели отношений с Пекином, от которого никто в Вашингтоне не ожидает безоговорочной поддержки по всем вопросам. В более отдаленной перспективе, однако, авторы усматривают возможность более тесного сближения на основе общих ценностей. Последнюю мысль словно подхватывает Константин Косачев, анализирующий итоги недавней дискуссии о перспективах вступления России в НАТО. Значение данной полемики, по мнению российского политика, состоит в переходе от простой констатации того, что членство России в НАТО невозможно, к проблематизации этого утверждения: “Да, невозможно, но почему?” (с. 73). Попытки найти ответ на этот вопрос, в свою очередь, показывают недостаток определенности в позиции Москвы, которая никак не может выбрать предпочтительную модель отношений с евроатлантическим сообществом. Фэн Шаолей предлагает развивать отношения между Китаем, США и Россией, взяв за образец Венскую систему, обеспечившую равновесие сил в Европе в первой половине XIX века.
Статья Фэна Шаолея перебрасывает мостик к главной теме номера, под которую отведено две рубрики, — разговору о роли Китая в современном мире. Под рубрикой “Америка в Азии” Элизабет Экономи предупреждает, что роль Китая по отношению к международной системе не может не быть революционной. Даже если современное руководство страны искренне в своих заявлениях о стремлении проводить сдержанную политику, экономическая экспансия Китая и рост его военной мощи, а также нарастание социального напряжения внутри страны не могут не оказывать влияния на участие Пекина в международных делах. Эдуард Войтенко и Яна Лексютина предсказывают, что для сдерживания растущей мощи Китая Соединенные Штаты в ближайшем будущем будут разыгрывать тайваньскую карту, по мере возможности препятствуя наметившемуся сближению между двумя китайскими правительствами. Саймон Тэй настаивает на том, что влияние США в Азии может сохраниться и при усиливающейся роли Китая, однако для этого необходимо всячески способствовать развитию многосторонней региональной интеграции, прежде всего в рамках АСЕАН.
Тему продолжают авторы рубрики “Китай: миросозерцание”. Дэниел Фунг соглашается с Тэем в том, что Китай в обозримом будущем не станет оспаривать статус США в качестве мировой державы. Фунг, однако, обращает внимание на существенные расхождения между политическим руководством страны и общественным мнением. С одной стороны, общественное мнение настроено гораздо более националистически в том, что касается давних противников Китая, в особенности Японии. Отношение рядовых китайцев к США неоднозначно: восхищение американским образом жизни сочетается с возмущением по поводу многих конкретных политических вопросов (Тибет, Тайвань, права человека). С другой стороны, население Китая едва ли склонно поддерживать увеличение государственных расходов на внешнеполитические цели: при всей важности международного престижа страны китайцы все-таки склонны отдавать приоритет внутреннему развитию. Лидеры китайской компартии придерживаются в этом отношении более решительных позиций, о чем свидетельствует ряд недавних дорогостоящих внешнеполитических инициатив в различных частях света. Рави Бхуталингам возражает тем, кто считает неизбежным переход Китая к демократии западного образца: по его мнению, преобладание конфуцианской идеологии приведет к формированию особой формы демократии, основанной на более гармоничном понимании природы человека.
Рубрика “Цели и средства” посвящена экономическим аспектам глобального развития и в первую очередь — финансовым проблемам. Роджер Олтман и Ричард Хаас рисуют весьма мрачную перспективу будущего США, если правительству не удастся обуздать рост задолженности общественного сектора. Авторы, оба ранее занимавшие высокие государственные посты, полагают, что растущая стоимость обслуживания долга в конечном итоге может вызвать необходимость радикального сокращения расходов, которое затронет даже программы социальной помощи и оборонные статьи бюджета. Это, в свою очередь, окажет резко дестабилизирующее влияние как на мировую экономику (из-за замедления роста крупнейшей национальной экономики мира), так и на политику, поскольку Соединенные Штаты не смогут более выполнять функцию мирового полицейского. С этой оценкой согласна Ольга Буторина, которая также считает, что следующая война долгового кризиса, если она нахлынет, будет иметь уже не только экономическое, но и геополитическое измерение. Статья Буториной “Валютные войны. Кто оплатит выход из кризиса?” подчеркивает существенные расхождения в оценке нынешнего состояния мировой валютной системы: все согласны, что она в кризисе, но при этом развитые и развивающиеся страны возлагают ответственность друг на друга. По мнению автора, идеального сценария выхода из кризиса не существует: в лучшем случае конфликт сохранит латентный характер, а в худшем — выльется в открытые валютные войны. Гораздо более оптимистически смотрит в будущее Владимир Евтушенков, который предлагает положить в основу будущего сближения между Россией и Европейским союзом задачу создания объединенного рынка инноваций.
Владимир Пастухов, напомним, на протяжении ближайших месяцев будет главным автором “Полиса” — журнал будет публиковать его работы в каждом номере. Мало того, первая статья из этой серии (см. обзор в “НЗ” № 6(74)) уже вызвала довольно оживленные отклики: в шестом номере за 2010 год с Пастуховым полемизируют Игорь Пантин и Михаил Ильин. Спор идет преимущественно вокруг того, насколько оправдано использование Пастуховым понятий революции и контрреволюции. В первом выпуске нынешнего года он сам продолжает разговор на ту же тему работой ““Перестройка” — второе издание. Революция и контрреволюция в России”. Центральным историческим моментом для определения подхода к диалектике революции и контрреволюции здесь оказывается 1953 год, а точнее, инициированные Хрущевым смещение и расстрел Берии. Как указывает Пастухов, реформы и внешнеполитические шаги, которые предлагал Берия, на первый взгляд могли бы показаться вполне либеральными. Главным моментом здесь, однако, было то, что в случае победы Берии в стране сохранился бы тотальный произвол, тогда как Хрущев и его команда, движимые страхом за собственные жизни, попытались вернуть политическую систему в правовые рамки. Это, по мнению автора, позволяет говорить о 1953 годе как высшей точке русской революции, моменте, когда восторжествовавшая контрреволюция повела Россию по пути “нормализации” и стабилизации. Применив затем ту же схему к событиям конца 1980-х и к современному моменту, автор приходит к выводу, что после очередной революционной волны и очередного торжества контрреволюции сегодня мы находимся на излете контрреволюционной фазы, в преддверии новой революции.
Знакомство с этой работой позволяет лучше понять замысел другой статьи Пастухова — “Реформа МВД как сублимация политической реформы в России”, — публикация которой началась в шестом номере “Полиса” за 2010 год и которая по жанру, пожалуй, находится между научной работой и публицистикой. Значение этого произведения в контексте всего проекта определяется тезисом, сформулированным в статье про второе издание перестройки: Медведев сегодня оказался в роли Горбачева, модернизация — аналог ускорения, попытки интенсифицировать экономическое развитие неизбежно влекут за собой политические преобразования, и первым шагом в этом направлении как раз и стала реформа милиции. Что касается существа проблемы, диагноз неутешителен: милиция является далеко не самой влиятельной частью силовых структур, которые, начав в свое время зачистку России от олигархов, в конечном итоге установили контроль над экономикой и социальной жизнью. Закон о полиции бесполезен, поскольку дело не в плохих законах, а в том, что правоохранительные органы в России не соблюдают никаких законов — ни хороших, ни плохих. К тому же этот закон обращен лишь к верхушке айсберга и никак не затрагивает ФСБ, влияние которой на положение дел, как считает Пастухов, гораздо более значительно.
Обе статьи Пастухова публикуются в рамках “Темы номера”. В шестом выпуске за 2010 год она сформулирована в виде вопроса, но без вопросительного знака: “Какая модернизация возможна в России”. Статья Бориса Межуева о перспективах политической модернизации написана в рамках подготовки доклада Русского института на сентябрьской конференции “Стандарты демократии и критерии эффективности” в Ярославле, на которой, как известно, президент Медведев произнес одну из своих программных речей — и тоже о демократии. Межуев противопоставляет “лидерскую” модель демократии, сложившуюся в России и ряде других стран, модели “институциональной”, основанной на системе сдержек и противовесов. По мнению автора, в 2008 году у России появился шанс перейти к “устойчивой демократии” путем плюрализации политического пространства, первым шагом к которой стало появление нескольких влиятельных центров власти (помимо президента и премьера, он причисляет к ним и правящую партию). Дальнейший прогресс, считает Межуев, возможен при условии расширения полномочий законодательной власти, которая, даже в условиях фактической однопартийности, все же играет роль важного противовеса влиянию политических кланов. Появление в парламенте оппозиционной силы, опирающейся на “интеллектуальный класс” (значение которого возрастает по мере перехода к “экономике знаний”), могло бы стать следующим этапом политической модернизации России.
Сразу несколько материалов задаются вопросом о единстве процессов мирового развития. Виктор Мартьянов критикует концепцию “множественной современности” Шмуэля Эйзенштадта, полагая, что по мере формирования единого глобального мира формируется ценностное единство модерна при сохранении институциональной множественности его моделей. Алла Глинчикова, напротив, пишет об идеях Эйзенштадта с симпатией, уже в первой фразе задаваясь вопросом: “неужели мы должны отказаться от ценностей национальной культуры или даже от национальной культуры как таковой для обеспечения процессов модернизации”. Проблематика соотношения всеобщего и особенного, противостояния идей мультикультурализма и универсальной рациональности с самого начала решается в работе в духе классического немецкого романтизма. “Национальная культура составляет сердцевину, стержень, на котором основывается человеческое достоинство любого человека. Потому что нет “людей вообще””, — пишет автор уже на первой странице (с. 68), после чего ссылки на Тейлора и Хабермаса перестают интриговать и выводы о “взаимном оплодотворении” культур выглядят предрешенными. Екатерина Чимирис и Сергей Донцев также опираются на Эйзенштадта, проводя сравнение концепций модернизации, выдвинутых президентом Медведевым и Русской православной церковью. Как выясняется, общих точек между двумя наборами идей не так уж и много — хотя, на наш взгляд, это отчасти объясняется недостаточным вниманием авторов к консервативной составляющей президентских модернизационных проектов. Замыкает рубрику работа Дмитрия Трубицына ““Мегатенденции мирового развития” или “модернизация”: методологическая дилемма”, автор которой полемизирует со статьей Николая Розова, опубликованной в “Полисе” в 2009 году (см. обзор в “НЗ” № 4(66)).
Тема первого номера за 2011 год — “Лики российской власти”. Николай Розов в очередной раз обращается к популярной среди авторов журнала концепции “русской власти”, сформулированной более десятка лет назад Юрием Пивоваровым и Андреем Фурсовым. Несмотря на использование модных терминов “фрейм”, “ритуал” и “габитус”, в конечном итоге тон статьи задает понятие менталитета, который, как считает автор, и определяет русский национальный характер, а значит, и особенности власти. И хотя Розов пытается придать этому понятию динамический характер, показать механизмы его воспроизводства и даже наметить пути преодоления господства “русской власти”, сама изначальная установка на описание уникальности русского политического самосознания подрывает эти усилия изнутри.
С этой точки зрения работа Бориса Макаренко “Постсоветская партия власти: “Единая Россия” в сравнительном контексте” представляет собой пример противоположного подхода, когда специфика отечественного опыта понимается не изнутри самой себя, а как одно из проявлений глобального феномена (в данном случае — феномена предоминантных партий). Несмотря на то, что автору все-таки приходится признать, что “Единая Россия” не вписывается в привычные классификации, и предложить использовать для описания ее статуса журналистский термин “партия власти”, это все же не выглядит как постулирование уникальности ради уникальности. Во-первых, под эту классификацию подпадают и многие другие правящие партии на постсоветском пространстве, а во-вторых, все-таки российская ситуация в таком свете предстает частным случаем общего феномена, а не вещью в себе. Под таким же углом зрения Ольга Воронкова, Александра Сидорова и Ольга Крыштановская исследуют механизмы обновления российской политической и бюрократической элиты, а Лариса Никовская и Владимир Якимец — публичную политику в регионах России. В последней работе гораздо более существенными, чем в остальных, оказываются нормативные посылки исследования: авторы исходят из необходимости открытой публичной политики для модернизации страны и подходят к эмпирическому материалу именно с этой точки зрения.
Рубрика “Субдисциплина” в шестом номере представляет результаты трудов исследовательского комитета по правам человека Российской ассоциации политической науки. Установочная статья “Права человека как предмет политической науки и как междисциплинарная концепция” написана Александром Сунгуровым. Для статьи Вильяма Смирнова “Политология прав человека и политические права в России” характерен скорее подход правоведа, нежели политолога, — не случайно автор пользуется термином “юридическая политология” для обозначения своего дисциплинарного поля. Та же особенность свойственна и работе Алексея Карцова “Права человека и толерантность”. Несмотря на определенные противоречия, которые возникают между этими двумя ценностями современного демократического общества, толерантность может, согласно автору, служить подходом к реализации прав человека в ситуации, когда между сосуществующими культурными сообществами есть различия в понимании ценности индивидуальных прав и свобод. В центре внимания работы Светланы Глушковой “Индивидуальные, групповые, коллективные и всеобщие права в условиях мультикультурализма” находятся вопросы классификации прав человека.
С началом нового года рубрика “Субдисциплина” вышла на второй круг: вновь, как и два года назад, на страницах журнала представлена панорама отечественной сравнительной политологии. Леонид Сморгунов предлагает посмотреть на развитие сравнительной политологии как формы событийного знания — при этом в первой части статьи понятие события вводится со ссылками на таких авторов, как Жан-Люк Нанси и Ален Бадью. Краткая заметка Любови Фадеевой анализирует основные тенденции в использовании сравнительными политологами понятия идентичности. Елена Морозова и Инна Мирошниченко предлагают интересный поворот все более входящей в моду темы сетевых сообществ, анализируя то, как складывались и действовали такие сообщества в России в различных чрезвычайных ситуациях, а также реакцию на эти действия со стороны властей. Ирина Самаркина и Сергей Дмитрук сравнивают профессиональные траектории руководителей постсоветских государств после пика политической карьеры, выделяя основные амплуа экс-лидеров и пытаясь установить факторы, влияющие на выбор каждого из них.
Рубрика “Orbis terrarum” в шестом номере объединяет очень непохожие друг на друга материалы. Гао Шуцинь и Цзя Цинго рассматривают эволюцию отношений между Россией и Китаем, сетуя на то, что отсутствие четкой стратегии на азиатском направлении и чрезмерная зависимость от Европы мешают России наладить взаимодействие с КНР, несмотря на общность позиций и интересов. Ирина Фан разрабатывает социокультурный подход к феномену гражданина, призванный устранить недостатки и противоречия различных институциональных моделей. Наконец, Андрей Ларин анализирует причины и последствия киргизской революции 2010 года (сравнивая ее при этом с “тюльпановой революцией” 2005-го), а также те уроки, которые извлекли или должны была извлечь из этих событий российские власти.
В первом номере под той же рубрикой публикуются материалы “круглого стола” “Меняющаяся социальность: контуры будущего”, проведенного журналом “Полис” и Институтом философии РАН с участием почти двух десятков исследователей. Насколько можно судить, к обсуждению были предложены вопросы о современном состоянии и будущем капитализма и социализма, однако опубликованный текст больше похож на сборник тезисов, чем на обмен мнениями. Номер завершает еще одна традиционная для журнала рубрика — “Проблемы и суждения”. Здесь о перспективах установления гражданского контроля как механизма противодействия коррупции размышляет Юлий Нисневич, а Александр Шапаров сравнивает тенденции и практики предоставления избирательных прав негражданам в различных странах мира.
В свете предстоящего юбилея СНГ “Свободная мысль” продолжает из номера в номер рубрику “Содружество”, в которой представлены два типа материалов: статьи или интервью официальных лиц и аналитические работы. Особенно урожайным в плане официоза оказался десятый номер за 2010 год: он открывается интервью с Александром Лукашенко и статьей одного из наиболее видных молдавских политиков Мариана Лупу, лидера Демократической партии Молдовы, а ныне еще и исполняющего обязанности президента. Интервью с господином Лукашенко не содержит откровений: Беларусь предстает в нем как страна с передовой инновационной экономикой, последовательной внешней политикой, как твердый сторонник интеграции в рамках СНГ и лучший друг России. Все проблемы, в свою очередь, списываются на внешних недоброжелателей, хотя по отношению к Москве тон интервью на этот раз подчеркнуто нейтральный. Статья Лупу более занятна: прежде всего он без всякого смущения заявляет, что интеграция в рамках СНГ должна строиться на основе признания суверенного равенства всех участников, но при этом более сильный всегда должен помогать более слабому, “не требуя взамен тех или иных геополитических “бонусов”” (с. 20). Более того, Содружество, заявляет Лупу, должно выработать позицию по вопросу о возможности одновременного членства отдельных стран в СНГ и Евросоюзе — иными словами, России предлагается продолжать поддерживать молдавскую экономику, не ставя при этом никаких условий и признав возможность участия Молдовы в ЕС (что, в частности, неизбежно сделает членство в СНГ простой формальностью). Еще более интересны рассуждения молдавского политика о сущности европейской цивилизации: “современное европейское общество базируется прежде всего на традиционных ценностях, представленных в цивилизационных основаниях западной латино-германской культуры” (с. 22). Чуть далее он сурово осуждает “попытки применить в странах Содружества принципы англосаксонского либерализма” (с. 23-24) — иными словами, автор склонен противопоставлять Америку (заодно с Великобританией) континентальной Европе, причем исходя из самых что ни на есть дремучих цивилизационных концепций позапрошлого века. Впрочем, слышать такое от политика, считающегося относительно прозападным, сегодня уже не столь удивительно, учитывая то, какие речи нынче доносятся из высоких кабинетов в “старой” Европе.
В интервью с заместителем министра иностранных дел России Григорием Карасиным (№ 12) центральное место отведено проблемам так называемых соотечественников, в том числе в балтийских странах. Набор предъявляемых соседям претензий стандартен — от вопросов гражданства до “героизации фашистских пособников” (с. 72), да и в целом интервью воспроизводит хорошо известные тезисы о “многовекторности” российской внешней политики, упадке “исторического Запада”, возрастании роли БРИК и так далее. Последний тезис развивает опубликованная в том же номере статья Алексея Громыко “На перекрестке истории: Европа — затухающий центр силы?”. Видимо, из-за наличия в заголовке слова “история” работа попала в рубрику “Pro memoria” — и, поскольку она посвящена современной тенденции к относительному снижению роли Европы и США в мировых делах, название рубрики начинает звучать совсем уж пессимистично, почти как “Requiescat in pace”.
Самый заметный аналитический материал рубрики из числа вышедших в конце прошлого года — статья Сергея Маркедонова “Северокавказская карта Грузии” (№ 12). В ней рассматриваются попытки грузинских властей ответить на признание Россией Абхазии и Южной Осетии, надавив на болевые точки России на Северном Кавказе. В частности, речь идет о попытках Тбилиси поднять вопрос о геноциде черкесов (вопрос это приобрел особую значимость в свете предстоящей сочинской олимпиады) и о введении
de facto безвизового режима для жителей северокавказских регионов. Статья Елены Пономаревой и Георгия Рудова “Среднеазиатский узел противоречий” (№ 10) открывается ссылками на “Великую шахматную доску” Збигнева Бжезинского и содержит соответствующий набор геополитических стереотипов: мировая политика определяется борьбой за пространство и ресурсы, Запад и Россия обречены на противостояние, решение всех проблем региона обеспечивается только интеграцией с Россией и так далее. Особенно интригует подзаголовок “Наркотрафик как способ борьбы за пространство” (с. 36) — при том, что после прочтения соответствующего раздела работы так и остается неясным, что за злые силы покоряют центральноазиатские просторы столь коварным образом и как именно они это делают. В одиннадцатом номере Юрий Солозобов с восторгом пишет о мудрой политике президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и предрекает блестящие перспективы предложенной им в начале 2010 года программе реиндустриализации страны.Тему постсоветского пространства в десятом номере продолжает, но уже под рубрикой “Res publica”, Андрей Захаров, развивая свою излюбленную тему федерализма. Указывая на то, что федерация является наиболее подходящей формой преобразования империи в демократию, он задается вопросом, был ли этот потенциал использован государствами, образовавшимися в результате распада СССР. Как и следовало ожидать, выходит, что не был: даже России федерализм просто достался в наследство и никогда не был частью стратегического политического мышления, а в остальных странах элиты оказались настолько не готовы к освоению федералистского инструментария, что в ряде случаев предпочли ему открытый конфликт и раскол. Более спорным выглядит тезис автора о том, что федерализм в России сохранился лишь потому, что представляет едва ли не единственную возможную сегодня форму легитимации территориальной экспансии, — на наш взгляд, убедительных эмпирических свидетельств в пользу этого предположения не существует.
Разговор о внутренних проблемах России оказался наиболее острым в одиннадцатом номере (также рубрика “Res publica”). Начинают его Антон Дидикин и Светлана Кружкова, подвергая критическому анализу федеральный закон “Об инновационном центре “Сколково””. По их мнению, управляющая компания центра получит возможность использовать бюджетные средства фактически бесконтрольно, особенно с учетом того, что само определение инновационной деятельности в законе крайне размыто. Более того, закон прямо предусматривает неосуществление некоторых функций государственной власти на территории Сколкова, что, как считают авторы, “означает исключение действия на его территории государственного суверенитета” (с. 32). Петр Белов характеризует проект закона “О безопасности”, внесенный в Госдуму в июле 2010 года, словами “бессистемность, бесконтрольность и вседозволенность”, вынесенными в заголовок статьи. Не менее хлестко озаглавлен материал Олега Смолина о новом проекте закона об образовании — “Переполненная пустота”. “С долей шутки” Смолин предлагает сократить объемный законопроект до двух статей: “Статья 1. Минобрнауки РФ может почти все, если захочет. Статья 2. Кто не понял, см. статью 1” (с. 48). Отмечая некоторые положительные новации законопроекта, автор тем не менее считает, что его принятие приведет к снижению качества образования и росту неравенства образовательных возможностей.
Александр Мальцев в двенадцатом номере ставит нынешнюю модернизацию в исторический контекст, рассматривая предыдущие попытки “модернизационных трансформаций” в России начиная с XVI века. По свидетельству автора, все предыдущие модернизации происходили в моменты максимальной открытости внешнему миру и сопровождались активным заимствованием зарубежных технологий и институтов. Таким образом, по мнению Мальцева, идеи “автаркической модернизации” не выдерживают проверки историческим опытом. Здесь же находим работу Ивана Ходова о причинах снижения спроса на российский газ в Германии: как следует из статьи, это происходит под воздействием долгосрочных факторов, поэтому “Газпрому” следует активнее искать альтернативные рынки сбыта. Григорий Явлинский в своем отклике на статью Владислава Иноземцева “1985” (см. обзор журналов в “НЗ” № 6(74)) не столько полемизирует с главредом “Свободной мысли”, сколько ругает “современных большевиков” в лице российского руководства. Этот небольшой четырехстраничный материал опубликован в одиннадцатом номере.
Справедливо критикуя отечественную интеллигенцию за консерватизм, Сергей Магарил (№ 10), пожалуй, все-таки чересчур пессимистичен: сосредоточиваясь исключительно на почвеннических тенденциях отечественной общественно-политической мысли, он полностью игнорирует существующие инициативы и в результате приходит к выводу о полной неспособности российских интеллектуалов послужить общественной пользе. Похожее, хотя и несколько менее радикальное, противопоставление взглядов на проблемы религиозности и духовности, имеющих хождение на Западе, с одной стороны, и в России, с другой, характерно и для работы Елены Степановой “Новая духовность и старые религии” (№ 11). Свидетельством того, что такая критика все же имеет под собой некоторые основания, может послужить статья Сергея Кара-Мурзы “Управление развитием: проблема предвидения и проектирования будущего”, опубликованная в двенадцатом номере. Несмотря на наукообразное название, работа фактически балансирует на грани мистицизма. Хотя автор и ссылается на таких классиков философии и методологии науки, как Макс Вебер и Томас Кун, это не мешает ему приравнять научное прогнозирование к религиозному пророчеству. Соответственно, Маркс для Кара-Мурзы — иудейский пророк, русская революция выросла из “русской апокалиптики”, западная футурология является порождением западной же апокалиптики и так далее. Сегодня, как считает автор, граждане России не желают глядеть в будущее, а чтобы изменить их отношение, надо поступить следующим образом:
“…Мы должны сконструировать и создать социальные формы, в которых деятельность по разработке новой методологической базы для предвидения и проектирования будущего могла бы вестись и в этих аномальных неблагоприятных условиях — как вели свои летописи “монахи в темных кельях” даже в условиях вражеских нашествий” (с. 122).
Вводный абзац статьи Анны и Ксении Черепановых “Гражданское общество в Новгородской области” (№ 10) невозможно не процитировать целиком:
“В 1478 году с присоединением Новгорода к Москве закончилась славная почти 500-летняя история Новгородской вечевой республики. Завершилась история не просто государства, а самобытной демократии со сложившейся системой гражданских прав и свобод, местного самоуправления, политической конкуренции, зарождавшимися институтами законодательной, исполнительной и судебной власти. Той прямой демократии, о возвращении которой в практику современных демократических государств говорил на Втором мировом политическом форуме в Ярославле Президент России Дмитрий Медведев. Новгородской вечевой республики не существует более 500 лет. Какова сегодня ситуация с гражданским обществом в регионе, имеющем столь богатые демократические традиции?” (с. 47).
Столь удивительное сочетание либерального мифа со ссылками на материалы очередного партсъезда, впрочем, являет собой не более чем стилистическое украшение. Работа как таковая всего лишь представляет результаты опросов общественного мнения и статистические данные о состоянии “третьего сектора” в Новгородской области.
Как всегда, разнообразны материалы журнала, посвященные международной тематике. В работе “О тождестве противоположностей” Елена Павлова (№ 10) проводит сравнение России и Латинской Америки с довольно неожиданной точки зрения, используя такие концепции, как “децизионизм”, “гепардизм” и “бездеятельность”. Они восходят к разным контекстам (соответственно, к Карлу Шмитту, латиноамериканской политической мысли и работам Джорджо Агамбена), но так или иначе указывают на один и тот же феномен: политическую деятельность, составляющую лишь видимость деятельности, направленную на сохранение существующей ситуации, стремление “изменить что-то, чтобы ничего не менялось” (см. с. 117). Несмотря на очень разное происхождение, именно такое стремление сближает российский “модернизационный консерватизм” с популистской политикой многих латиноамериканских лидеров.
В статье Александра Шумилина ““Война по доверенности”: иранская версия” (№ 10) лишь половина текста отведена рассмотрению методов “proxy war”, которую ведет Иран против Израиля с помощью группировки “Хезболла”. Во второй части статьи автор предупреждает об опасностях, вытекающих из сближения Тегерана с Анкарой, — по его мнению, исламистское руководство Турции давно и сознательно ставит перед собой именно такую цель. Сергей Самуйлов в одиннадцатом номере анализирует концептуальные основы политики США в отношении России. Автор полагает, что этому мышлению присущи некоторые существенные изъяны, прежде всего “отсутствие исторического мышления и неизбывная вера в “универсализм американских ценностей”” (с. 82). Именно этим объясняется совершенно, по мнению автора, необоснованные представления американцев об авторитарности нынешнего российского режима, их стремление не допустить наличия у России сфер влияния, а также отказ в признании права на самоопределение за “народами и территориями [sic!] бывшего СССР, тяготеющими к России”. “Коль скоро для русского национального самосознания свойственно стремление к справедливости и равенству, — рассуждает Самуйлов, — понятно, что здесь у нас с американцами принципиальная несовместимость, можно сказать, принципиальные цивилизационные расхождения” (с. 85).
В двенадцатом номере на первый план выдвинута рубрика “Theatrum mundi”, а в ней — работа Юлии Петровской “В тисках Дейтона”, кратко рассказывающая о предыстории югославского кризиса, его ходе и основных последствиях. Наталья Еремина рассматривает рост сепаратизма в Шотландии и Уэльсе как проявление феномена этнорегионализации, который, в свою очередь, определяется противоречивыми процессами глобализации и локализации. Александр Сытин в статье “Балтия: двадцать лет независимости” доступно и достаточно взвешенно рассказывает о том, что произошло в Латвии, Литве и Эстонии за последние два десятилетия. В частности, автор сжато, четко и объективно объясняет логику основных постулатов балтийской государственности, которые столь часто вызывают раздражение в России: тезисов о советской оккупации, о юридически непрерывном существовании каждого из трех государств с момента краха Российской империи и об их органической принадлежности к европейской цивилизации.
Статья Анастасии Виноградовой “ОБСЕ: динамика развития” (№ 10) содержит обзор истории и структуры организации, а также достаточно полный перечень претензий, имеющихся к ней у Кремля, давно предлагающего “устранить дисбалансы” в ее работе. Алексей Богданов в статье “Легитимация “имперского” миропорядка” в целом справедливо разоблачает американскую гегемонию и механизмы ее воспроизводства. Вместе с тем автор явно преувеличивает манипулятивную составляющую этих механизмов: получается, что США сознательно и последовательно выстраивают систему своего имперского господства, в то время как остальной мир выступает не более чем объектом такого воздействия. Та же проблема характерна для работы Анатолия Сафронова ““Свои” и “чужие”: бинарная оппозиция в пространстве универсальных миров”, опубликованной в одиннадцатом номере. Декларируя поначалу приверженность хоть и устаревшему, но все еще значимому структурализму в духе Леви-Стросса, автор на деле заимствует у этого подхода лишь идею бинарности и придерживается вовсе не структурной перспективы, а напротив, крайнего волюнтаризма. Согласно Сафронову, бинарные оппозиции возникают как результат “целевых практик” имперского центра — получается, что Запад сначала способствовал возникновению Советского Союза как “чужого”, затем вырастил в добавок еще и Гитлера, а сегодня, разумеется, пестует радикальных исламистов.
Арсений Фельдман в одиннадцатом номере утверждает, что предлагаемая им “гипотеза финансовой ренты” может объяснить современные тенденции на финансовых рынках. К сожалению, при внимательном чтении никаких явно сформулированных гипотез в статье обнаружить не удается — вместо этого, находим несколько довольно тривиальных определений.
Одна из постоянных тем журнала — марксистское наследие и его современное значение — представлена в десятом номере статьей Владислава Лоскутова “И снова о праве собственности”. Петр Кондрашов в том же номере обнаруживает в одном из фрагментов “Экономических рукописей 1857-1859 годов” свидетельство того, что “Маркс описывал процессы, подобные нынешнему кризису, и их причины еще 150 лет назад” (с. 193). Александр Крутов (№ 11) пытается приложить классическую марксистскую схему развития производственных отношений со сменой общественных формаций к постиндустриальной эпохе. Единственная на три номера рубрика “Persona grata” (видимо, интервью с Александром Лукашенко сочли не слишком для нее подходящим) приютилась в одиннадцатом номере — это беседа с известным американским социологом Рэндаллом Коллинзом.
Статья Александра Дюкова “Депортация 1941 года из республик Прибалтики: механизм принятия решений” (№ 11) написана на материалах Центрального архива ФСБ и предлагает потенциально довольно значимую корректировку существующих представлений об этих событиях. К сожалению, работа практически не содержит общих выводов, и читателю приходится самому додумывать, что, в интерпретации автора, депортации были следствием инициативы местных руководителей НКГБ, для которых это был просто самый легкий способ решить стоявшие перед ними задачи.
Под рубрикой “Ad litteram” в десятом номере воспроизведена статья немецкого коммуниста Фрица Геккерта “Германские выборы и КПГ”. Речь в ней идет о выборах 1930 года, на которых впервые добилась значительных успехов Национал-социалистическая партия. В одиннадцатом номере редакция предлагает читателю ознакомиться со стенограммой дискуссии на тему “Россия и Запад. Современные тенденции общественного развития”, проведенной журналом “Коммунист” в середине 1990 года и показанной по центральному телевидению. Редакционная статья, по традиции предваряющая публикации рубрики, снабжена ироничным заголовком “Вечер в Византии”. В двенадцатом номере из декабрьского выпуска “Коммуниста” за 1970 год перепечатана статья Владимира Баскакова “Судьбы буржуазного киноискусства”. Тема истории кинематографа присутствует и в одиннадцатом номере: в работе “Образ насилия в русском авангарде” Виктория Суковатая берется показать, что в фильмах Сергея Эйзенштейна доминировали, хотя и в скрытом виде, еврейские мотивы, тогда как идеологические сюжеты были не более чем формой.
“Неволя” продолжает регулярную публикацию фактических и статистических данных о состоянии российской пенитенциарной системы: сведений о численности заключенных по различным категориям, о нарушении их прав, акциях протеста и так далее. В первом из рассматриваемых номеров (2010. № 22) к стандартному набору фактологических материалов добавились фрагмент доклада информационно-аналитического центра “Сова” о случаях неправомерного применения антиэкстремистского законодательства в первой половине 2010 года и выдержки из доклада Всероссийской антикоррупционной общественной приемной “Россия: коррупция в судах”. Первому из докладов предпослана статья Айдара Султанова о недавних процессах об ограничении свободы выражения мнений и свободы совести. Вопиющие случаи “антиэкстремистских” судебных вердиктов (в ряде случаев ни судьи, ни прокуроры даже не считали нужным ознакомиться с литературой, которую запрещали) сопоставляются в ней с практикой Европейского суда по правам человека.
Второй доклад фигурирует как один из многих материалов рубрики “Именем закона”. В статье “Судебное безвластие” Сергей Пашин описывает бедственное состояние судебной системы, отдельно останавливаясь на ее слиянии с силовыми структурами и вытекающем из этого обвинительном уклоне. Леонид Головко полагает, что российская судебная реформа “заблудилась в трех соснах”: “1) глубоко советского правового менталитета; 2) нежелания ничего менять из-за панического страха перед утратой привилегий новых “феодалов” и 3) попытках понравиться Западу, хоть в какой-то мере учтя советы его экспертов” (с. 105). Григорий Пасько анализирует результаты рейтинга открытости российских судов, составленного Институтом развития свободы информации. Типичный для “Неволи” жанр рассказов из жизни также представлен среди материалов рубрики: Иван Федотов пишет об одном из дел против Российской Федерации, выигранных истцами в Европейском суде по правам человека; Наталия Новожилова делится собственным опытом наблюдения за работой судов в качестве журналиста, истца и ответчика; Александр Зимбовский повествует об одном из случаев использования уголовного правосудия в решении квартирного вопроса.
Во втором из рассматриваемых номеров “Неволи” (2010. № 23) о своем опыте работы в школе при колонии и об историях, рассказанных учениками, пишет Игорь Холодяков, а в рубрике “История” Сергей Степанов описывает некоторые эпизоды сталинских репрессий в Горьковской области. В том же номере, помимо обычной статистики, публикуется также обзор материалов зарубежной печати о положении дел в тюрьмах разных стран. В целом же лейтмотивом номера, наверное, можно назвать обсуждение проводимых и предлагаемых реформ в сфере правосудия. Так, Борис Пантелеев и Леонид Головко в двух отдельных материалах подвергают критическому разбору Концепцию развития уголовно-исполнительной системы до 2020 года, одобренную в октябре 2010 года премьер-министром Владимиром Путиным. Головко, в частности, указывает на то, что заявленный в концепции переход от лагерной системы к тюремной фактически профанирует поставленную задачу, поскольку, вместо того, чтобы предоставить заключенным право на уединение, он предполагает их полную изоляцию. Пантелеев приводит длинный список примеров из практики, подтверждающих, по его мнению, неадекватность документа российским реалиям. Анна Керова проводит сравнительный анализ закона 1991 года “О милиции” и проекта закона “О полиции” в версии августа 2010-го.
Норвежский профессор-криминолог Нильс Кристи, один из любимых авторов “Неволи”, на этот раз предстает перед читателями в разных ипостасях: в одном номере публикуется фрагмент его книги “Простые слова для сложных вопросов” (№ 22), а в другом — он дает интервью Марии Головизниной и обсуждает вопросы общественной роли криминологии в лекции, прочитанной на криминологическом конгрессе в Льеже (№ 23). Журнал публикует также выдержки из книги Сергея Ларькова и Федора Романенко ““Враги народа” за полярным кругом” со вступительной статьей Александра Мокроусова (№ 22). Статья Людмилы Альперн “Смена парадигм: от борьбы к примирению?” в том же номере в основном посвящена ситуации, сложившейся на сегодня в тюрьмах США, и тому, какую работу ведут там неправительственные организации. Юрий Александров продолжает вести из номера в номер “Юридический практикум” — он рассматривает новации в законодательстве и правоприменении, а также делится практическими советами.
В “Общей тетради” традиционно публикуются тексты выступлений на семинарах Московской школы политических исследований. В нынешний номер (2010. № 3-4) вошли материалы семинара, который, судя по всему, проходил в прошлом июле не менее трех дней подряд. Наиболее подробно, с приложением стенограммы обсуждения, представлено выступление члена Общественной палаты Елены Лукьяновой на тему “Проблемы правоохранительной системы в современной России”. К сожалению, выступление состоялось до публикации проекта закона “О полиции”, поэтому из конкретных проблем Лукьянова наиболее подробно смогла остановиться лишь на истории президентских поправок в Уголовный кодекс о частичной декриминализации экономических преступлений. Проблему состояния российской правовой системы продолжают обсуждать и другие авторы журнала. Так, Елена Панфилова сокрушается по поводу вездесущей коррупции и подчеркивает, что одна из причин такого положения дел — отсутствие четкого понимания того, какие формы коррупция способна принимать и какие существуют механизмы для ее предотвращения. Надежда Лисицина считает, что причины коррупции следует искать в психологическом явлении, которое она обозначает как “группомыслие”, — судя по описанию, речь идет о своего рода стадном инстинкте.
Алексей Малашенко выступил на семинаре в Голицыно с докладом на очень широкую тему — “Проблемы мусульманского мира”. Тем не менее, текст не производит впечатления размышлений обо всем и ни о чем. Главный тезис автора сформулирован вполне отчетливо: деполитизированный ислам — утопия, потому что эта религия изначально имела неустранимое политическое содержание. Соответственно, и мусульманский мир не просто условность, а вполне реальное сообщество, действующее в том числе и в политике. Исходя из этого постулата Малашенко рассматривает причины роста радикальных настроений в мире ислама, говорит о необходимости последовательно выстраивать отношения между различными цивилизациями и отдельно останавливается на проблемах российского Северного Кавказа.
Луис Бикфорд говорил на семинаре Московской школы политических исследований о соотношении исторической памяти и правосудия. Отталкиваясь от посылки о необходимости осмысливать прошлое, чтобы избежать повторения ошибок в будущем, он описывает три важнейших, на его взгляд, формы такого осмысления: привлечение преступников к ответственности, расследование обстоятельств трагических событий и сохранение памяти о прошлом в музеях, архивах, мемориалах и тому подобных институциях. Здесь же под рубрикой “Зарубежный опыт” размещена статья Эммануэля Барба о преобразовании систем правосудия в европейских государствах в связи с созданием общего экономического и правового пространства.
Еще несколько публичных мероприятий при участии Московской школы политических исследований, отчеты о которых публикуются в номере, были посвящены проблемам гражданского общества и местного самоуправления. Стенограммой выступления Гасана Гусейнова “Что такое гражданское общество?” и его обсуждения журнал завершает публикацию материалов “круглого стола” по проекту “Энциклопедии гражданского общества в России”. Российско-французский семинар “Города и местные сообщества: низовая демократия и гражданская жизнь” прошел в сентябре прошлого года в Кирове. Несколько других материалов также посвящены проблемам современного города: Александр Согомонов пишет об эволюции муниципальной стратегии в современном мире, а Константин Барановский — о первых результатах проекта нижегородской администрации, направленного на продвижение Нижнего Новгорода в качестве “столицы Поволжья”. Елена Никищенко анализирует деятельность общественных палат в российских регионах.
Экономическая тематика представлена на страницах номера статьей Росса Уолкера “Перспективы глобальной экономики”, которая в единственном числе составляет рубрику “Кризис”. Текст представляет собой общий обзор положения дел в мировом хозяйстве: отмечая, что антикризисные меры в целом оказались эффективными и худшего сценария удалось избежать, автор указывает на непомерные размеры государственного долга ряда стран как главную сохраняющуюся угрозу экономической стабильности. Гуннар Веттерберг рассказывает об успехах Швеции в построении и сохранении социальной рыночной экономики. Под рубрикой “Наш анонс” публикуются фрагменты готовящихся к печати в русском переводе книг Роберта Купера, Доминика Моизи и Ричарда Пайпса.
Два автора рубрики “Точка зрения” предлагают схожие интерпретации российских проблем: Андрей Колесников пишет о
de facto сосуществовании в России двух социальных реальностей, публичной и повседневной, которые периодически конфликтуют друг с другом, а Светлана Бабаева — о несоответствии системы управления актуальным национальным задачам. Главный редактор журнала “Знание — сила” Игорь Харичев, в соответствии с миссией своего журнала, пишет о необходимости просветительской деятельности. Однако еще в большей мере просветительский пыл характерен для статьи Сергея Магарила, в заголовок которой вынесена цитата из Ивана Павлова: “Судьбу наций определяет ум интеллигентский”. Как и в случае с работой, опубликованной в “Свободной мысли” (см. выше), автор усматривает истоки российских бед в нехватке критически мыслящей интеллигенции. Причины столь бедственного положения, по его мнению, состоят в обскурантизме русской православной церкви и российского государства, которые умышленно тормозили учреждение университетов и распространение просвещения начиная еще со Средневековья. Результатом этого стало формирование мифа об особом пути России, который нашел свое воплощение сначала в славянофильской идее, а затем и в советской идеологии. Архаичность российской политической культуры, полагает Магарил, может быть преодолена только одним способом — путем “наращивания рационального знания о российском социуме и настойчивой трансляции этого знания в общество” (с. 60). Просвещенческий оптимизм автора не может не вызывать симпатии, но, к сожалению, остается неясным, почему аккумуляция знания сама по себе должна разрушить миф об “особом пути”. Если за норму принять западную реальность (а автор явно к этому склонен), то простое накопление информации о российском социуме почти автоматически означает регистрацию отклонений от нормы. Такое знание, при прочих равных условиях, скорее должно укреплять отношение к России как к девиантному случаю. Наверное, помимо “наращивания знания”, необходимо предпринимать усилия в других направлениях, с тем, чтобы это знание еще и осмысливать. Впрочем, оставим философские разговоры до другого случая.