Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 5, 2010
Дарья Олеговна Хлевнюк (р. 1988) — студентка факультета социологии Высшей школы экономики и факультета социологии Московской высшей школы социальных и экономических наук, стажер-исследователь Центра фундаментальной социологии Института гуманитарных историко-теоретических исследований ВШЭ.
Дарья Хлевнюк
“Подстрочник” как место памяти[1]
На вручении самой престижной телевизионной премии в стране, ТЭФИ, от специального приза Академии российского телевидения — неожиданно для многих — отказывается Олег Дорман, режиссер “Подстрочника”, — документального фильма о Лилианне Лунгиной, вышедшего на экраны примерно год назад. Если судить по успеху “Подстрочника”, он действительно заслуживает награды, тем более что его популярность — событие, скорее, неординарное. Фильм явно не вписывается в телевизионный формат, его успех не стоит мерить телевизионными рейтингами.
В чем же особенность “Подстрочника”? Стоит начать с того, что довольно трудно определить жанр, в котором снят этот фильм. Зритель “Подстрочника” в основном видит то, как Лилианна Лунгина, переводчица (благодаря ей на русском языке появились сказки Астрид Линдгрен, рассказы Генриха Бёлля и многие другие произведения) и жена Семена Лунгина (соавтора сценариев фильмов “Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен”, “Жил певчий дрозд”, “Розыгрыш”), сидит перед камерой и рассказывает о своей жизни. Периодически появляются кадры тех мест, о которых идет речь, старые фотографии, в основном, из личных архивов Лунгиной. Обычно публику занимают мемуары достаточно известных людей, чье имя на слуху, чья жизнь представляет интерес благодаря тем или иным событиям. Лунгину же, напротив, узнали, скорее, благодаря ее видеовоспоминаниям.
Перед нами то ли документальный фильм, то ли мемуары, записанные на пленку. Некоторые зрители вообще предполагают, что это первый опыт в новом жанре, изобретенном Дорманом[2]. Фильм транслировался дважды за один год: первый раз по каналу “Россия”, второй раз по “Культуре”, оба раза — в прайм-тайм, и оба раза — с большим успехом. Сейчас сложно сказать, сколько точно людей собралось перед экранами, однако показательна статистика продаж одноименной книги, представляющей собой запись текста, произносимого в фильме: в крупных московских книжных и Интернет-магазинах “Подстрочник” долгое время был в первой тройке лидеров продаж[3]. На осенней ярмарке “non/fiction-2009” первый тираж книги распродали еще до ее презентации[4], создателей приглашают на радио, они дают интервью и устраивают публичные лекции[5]. Все это, конечно, свидетельствует если не о массовой популярности, то во всяком случае о том, что это произведение стало для достаточного количества людей чем-то особенным, запоминающимся и важным. Словом, культурным событием.
Рецепция “Подстрочника” в блогах
“Подстрочник” — не просто книга или кино, для зрителей он оказался тем, чем необходимо поделиться с друзьями и знакомыми. Его советуют посмотреть, почитать, дарят на праздники. Например, Евгений Ясин, отвечая на вопрос о своей новогодней мечте, говорит, что уже ее исполнил: у него 15 экземпляров книги “Подстрочник”, которые он сможет раздать своим друзьям[6]. Когда появляется новость о повторном показе “Подстрочника”, уже посмотревшие фильм активно распространяют эту информацию и призывают воспользоваться этой возможностью. Для пользователей блогов — наиболее заметной и наблюдаемой группы зрителей — это выражается не только в практике создания отдельных рекламных постов, но и в точечных комментариях, оставляемых в блогах знакомых.
Конечно, восторженное отношение и желание делиться впечатлениями от “Подстрочника” — реакция не единственная и не повсеместная. Однако преобладающая. Есть и отрицательные отзывы. Некоторые из них связаны с негативным отношением к национальности героини фильма[7]. Но в основном люди, которым фильм не понравился, негодуют по поводу выражаемых восторгов другой частью аудитории. Для них фильм не привнес ничего нового в понимание эпохи, которую Лунгина описывает. Он кажется им банальным и достаточно скучным[8].
“Подстрочник” можно назвать культурным событием благодаря отзывам как поклонников, так и противников. Его особенность в том, как его приняли, — в рецепции фильма и книги зрителями и читателями. Восприятие, конечно, различается. Лунгина предстает в разных образах, но практически все, кто отнесся к фильму положительно, отмечают его высокую художественную ценность. “Это настоящее творчество и произведение искусства в исполнении Олега Дормана и его команды”[9]. Заметим, что фильм получил награду “Ника” за творческие достижения в телевизионном киноискусстве. Лилианна Лунгина становится в глазах зрителей почти что актрисой, порой ее образ и манеру рассказа оценивают почти так же, как оценивают актерское мастерство. При этом попытка разобраться, почему же это произведение так “зацепило”, так понравилось, приводит к личным качествам рассказчицы. Таким образом, возникает образ, совмещающий в себе как фигуру актера, так и фигуру свидетеля.
Еще один важный момент — тональность рассказа. Зачастую ее описывают через метафору горькой пилюли в сладкой или нейтральной оболочке, которую использует сама Лунгина: перед зрителем повествование о том, о чем тяжело и неприятно говорить, но построено оно не на обнажении неприглядных моментов, а на рассказе о том хорошем, что могло существовать в описываемых обстоятельствах. Некоторые зрители связывают популярность фильма именно с этим, с оптимистичностью рассказа Лунгиной, который более привлекателен, чем привычные (апологетические или разоблачающие) описания событий того времени[10].
Лунгину воспринимают как свидетеля эпохи. Она становится очевидцем, чьи показания почти так же ценны, как исторические документы. Просмотр “Подстрочника” предлагают ввести в школьную программу: тогда изучение истории будет не только более интересным, но одновременно более внятным и непосредственным[11]. Свидетельства очевидца — это в первую очередь живая память. В отличие от истории, которая представляет собой память, уже структурированную.
Стоит сказать, что для некоторых зрителей личное отношение к рассказчице складывается именно благодаря общности опыта. Повествуя об общезначимых событиях, она говорит о своей жизни и о своем восприятии, о том, как история вплетена в ее собственную судьбу. Это позволяет зрителю персонально соотноситься с рассказанным. Цепь истории задает координаты для соотнесения опыта многих людей с ее опытом.
Для некоторых общность этого опыта связана с определенными местами памяти. Кто-то жил с Лунгиной в одном районе, ходил по тем же улицам[12]. Для кого-то таким местом является место учебы — Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ) — или место работы. В общем, пространственные отсылки, те места, о которых она говорит, конечно же, являются местами, имеющими большое значение и для других людей. Говоря проще, Лунгина создает в своем рассказе некоторый набор “мест памяти”, не только пространственных, но и временных, событийных[13].
Вообще тема похожести — очень важная в рецепции фильма и книги “Подстрочник”. И дело не только в том, что в жизни и переживаниях Лунгиной люди узнают что-то похожее на свой опыт. Зрители также говорят о желании быть похожими на нее. История жизни Лунгиной многим кажется образцом, в особенности на контрасте с социальным контекстом, который она описывает. Мысли, которые она выражает, приобретают общезначимость афоризмов. Иногда они воспринимаются как этические принципы, которым стоит следовать. Сообщество зрителей и читателей ищет мораль и находит ее, сформулированную в нескольких предложениях:
“…не надо думать, что какие-то утраты, если, конечно, это не смерть, — непременно катастрофа. Может оказаться наоборот. И плохое решение проблемы может обернуться хорошим”[14].
“Подстрочник” как новый проект интеллигенции
Впечатления от фильма объединены общей темой: Лунгина для современного российского телевидения, по мнению зрителей, слишком интеллигентная — слишком хорошо и литературно она говорит, слишком тактично относится к героям своих рассказов, слишком морально выглядят ее размышления о прожитой жизни. Выход подобного продукта на телевидении был воспринят многими с воодушевлением:
“Давно, очень давно о телевидении не говорили так много и так благодарно, как в ту неделю, когда канал “Россия” четыре вечера показывал “Подстрочник””[15].
Вместе с тем “Подстрочник” очевидно чужд привычному содержанию российского телеэфира. Фильм Олега Дормана сделан не в самом популярном жанре — не в том, который можно увидеть в прайм-тайм.
“На обычный телепродюсерский взгляд, решение канала “Россия” показывать монолог Лунгиной четыре вечера подряд — акция рискованная. Мол, вы ж понимаете, как отнесутся ширнармассы к поучениям старой еврейки”[16].
Это и в самом деле так, фильм не хотели пускать в эфир телеканалов на протяжении 11 лет. Сделан он был благодаря личному интересу режиссера. Олег Дорман будучи учеником Семена Лунгина слышал рассказы Лилианны Лунгиной, когда бывал у них дома. Желание сделать биографический фильм появилось достаточно быстро, однако Лунгина сначала согласия не дала. И только после смерти мужа она решилась, и сама, по словам Дормана, напомнила об этой идее. И вот больше десятилетия “Подстрочник” отказывались показывать. “Ответ был всюду одинаковый: мы посмотрели дома, нам понравилось, но публике это не нужно”[17]. Однако благодаря сарафанному радио, благодаря тому, что фильм ходил по рукам, от знакомых к знакомым, он в итоге попал к Борису Акунину, затем — к Леониду Парфенову, и в итоге — на телеканал “Россия”.
Руководители телекомпаний и редакторы телеэфира рассматривали фильм примерно так же, как позже — зрители. Это неформатный фильм, он отличается от привычного содержания телеэфира, широкие народные массы не поддержат его показа, а скорее проигнорируют. Фильм считывается как чисто интеллигентский проект. Каким бы образом мы ни определяли, что такое интеллигенция, — по социально-экономическим или социально-этическим признакам, — Лунгину нельзя не причислить к этой категории. С одной стороны, Лунгина всегда работала в сфере интеллектуального труда. Уже во время войны она была журналистом, более всего известна как переводчица. С другой — и это можно понять по отзывам читателей и зрителей, — Лунгина обладает особым отношением к этосу, остро чувствует и реагирует на несправедливость.
Трудно было бы изначально ожидать, что интеллигентский проект будет пользоваться успехом. Положение интеллигенции в последнее время достаточно шаткое, если представить, что этот социальный слой все еще существует. Исследование интеллектуально-активной группы в России показало, как мало число тех, кто с легкостью говорит о себе как об интеллигенции. Даже среди людей интеллектуальных профессий распространено скептическое отношение к интеллигенции, что, вероятно, связано с ее критикой и присвоением этого самоназвания теми, кто не вызывает доверия. Самоименование интеллигенция видится пошлым или по крайней мере архаичным[18].
Если ранее сфера духовного была сферой интеллигенции, то ныне ее наиболее социально актуальные формы оказались интеллигенции недоступны. То обстоятельство, что “Подстрочник” в итоге попал в эфир и даже прошел в прайм-тайм, некоторые журналисты считают казусом[19]. Продвижение многосерийного фильма, снятого в домашней камерной обстановке, стало пусть небольшой, но символичной победой интеллигенции над той группой, которая в современной ситуации контролирует сферу духовной и интеллектуальной жизни, в значительной свой части ушедшей в массмедиа.
Казалось бы, на этом историю “Подстрочника” можно считать рассказанной. Успешный фильм, популярная книга, толпы поклонников, восхищающихся Лунгиной. После 11 лет тишины — шквал похвал, восторгов и призов. Неизвестно, был бы у фильма такой же успех, если бы он вышел десять лет назад. Возможно, эта вынужденная отсрочка только сыграла ему на руку. Но означает ли это, что противостояние, которое наметилось за годы попыток показать “Подстрочник” по телевидению, закончилось? На церемонии ТЭФИ 2010 года Дорман отказался от премии. В своем письме он обосновывает этот отказ так:
“Среди членов Академии, ее жюри, учредителей и так далее — люди, из-за которых наш фильм одиннадцать лет не мог попасть к зрителям. Люди, которые презирают публику и которые сделали телевидение главным фактором нравственной и общественной катастрофы, произошедшей за десять последних лет. Кто-то сеет и печет для нас хлеб, кто-то проводит жизнь в шахте, в море, или на военной службе, или в торговом ларьке. На людях образованных, думающих, лежит ответственность перед теми, кто не столь образован и не посвятил себя духовной деятельности. Получив в руки величайшую власть, какой, увы, обладает у нас телевидение, его руководители, редакторы, продюсеры, журналисты не смеют делать зрителей хуже. Они не имеют права развращать, превращать нас в сброд, в злую, алчную, пошлую толпу”[20].
Дорман проговаривает миссию интеллигента относительно телевидения и показывает, с кем интеллигенту необходимо бороться. Блогеры в своем отношении к сказанному режиссером разделились. Зрители и читатели “Подстрочника” в целом поддержали режиссера, его поступок многие называют жестом честности и смелости, Дорман, по мнению поклонников, смог наконец сказать вслух то, что сказать стоило давно. Для некоторых, впрочем, отказ Дормана от приза ТЭФИ стал лишь очередным телевизионным скандалом. Заметим, что в основном это те люди, которые “Подстрочник” не смотрели и не читали.
Так, аудитория фильма сформировала особую среду. Это невидимое и трудно определяемое сообщество зрителей откликнулось на то, что пыталась донести в своих рассказах Лунгина. Они почувствовали общность опыта и переживаний, а главное, по-видимому, общность ценностей. Дорман вновь оказывается медиатором между Лунгиной и зрителем. Если в первый раз, как режиссер, он смог запечатлеть воспоминания Лилианны Зиновьевны на пленке и все-таки, несмотря на все препятствия, донести их до зрителя, то во второй раз он совершил самостоятельный гражданский поступок. Провозглашенные вновь идеалы интеллигенции абсолютно созвучны с тем, о чем и как говорит Лунгина в своих воспоминаниях.
Очень важно, что и фильм, и ситуация с премией стали поводом для интенсивного общения между людьми, “Подстрочник” активно обсуждается и в устном общении, и в Интернете. Отношение к фильму становится фактором, инициирующим момент распознавания “своих” и “чужих”. Можно было бы предположить, что это всего лишь слабо связанная между собой аудитория поклонников, а успех, как и сам выход фильма на экраны телевизоров, можно опознать как относительно случайный. Но та энергия, с которой возникшее Интернет-сообщество поддерживает Дормана и его фильм практически через год после выхода книги можно считать свидетельством того, что идущая дискуссия стала одним из способов разговора о том, что такое интеллигенция в современной России, равно как и одним из средств ее внутренней мобилизации. Можно предположить, что это происходит оттого, что Лунгина заново нащупывает миссию интеллигенции — и прежде всего, через реактуализацию общей памяти.
________________________________________________
1) Работа выполнена при поддержке Научного фонда ГУ-ВШЭ в рамках коллективного исследовательского проекта “Учитель-ученики” № 10-04-0005 “Человек и публичное пространство в современной Москве: исследование культурных трансформаций”.
2) См., например: http://tania-al.livejournal.com/295504.html.
3) Например, “Библио-глобус”, “Москва”, Интернет-магазин “Озон” — статистика на конец февраля 2010 года.
4) Бабицкая В. Время бабушек // Open Space. 2009. 11 декабря (www.openspace.ru/literature/events/details/14929).
5) О некоторых выступлениях и интервью можно найти информацию в блоге о “Подстрочнике” http://podstrochnik.blogspot.com.
6) Беляков Е. 12 000 рублей на презенты // Комсомольская правда. 2009. 15 декабря (www.kp.ru/daily/24411/584722).
7) http://nmanifest.ru/arc/look/full?newsid=58.
8) http://vitaramm.livejournal.com/245413.html#comments.
9) Басина Н. Драматургия жизни // Экран и сцена. 2009. № 14(919).
10) http://d-olshansky.livejournal.com/59314.html.
11) http://yasina.livejournal.com/419131.html.
12) Комментарии на сайте “Российской газеты”: www.rg.ru/2009/07/07/lungina-site.html.
13) См.: Нора П., Озуф М., Пюимеж Ж. де, Винок М. Франция-память. СПб., 1999.
14) Цит. по: http://vareni-k.livejournal.com/47657.html.
15) Басина Н. Указ. соч.
16) Парфенов Л. Увидеть раз и навсегда // Дорман О. Подстрочник. Жизнь Лилианны Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дормана. М.: Астрель; CORPUS, 2010. С. 6.
17) Альперина С. “Подстрочник” в самиздате. Олег Дорман о своем фильме “Подстрочник”, посвященном Лилианне Лунгиной // Российская газета. 2009. № 4948(124). 9 июля (www.rg.ru/2009/07/07/lungina-site.html).
18) Куренной В., Никулин А., Рогозин Д., Турчик А. Интеллектуально-активная группа. М.: Наследие Евразии”, 2009.
19) Минин С. “Фи” на ТЭФИ. Несколько слов о честности Олега Дормана перед собой // Независимая газета. 2010. 27 сентября.
20) Письмо Олега Дормана к членам Академии российского телевидения (цит. по: http://echo.msk.ru/blog/echomsk/713386-echo).