Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2010
Сергей Владимирович Гогин (р. 1964) — независимый журналист, региональный корреспондент “Радио Свобода”.
Сергей Гогин
Российский город в поисках идентичности: случай Ульяновска
В Симбирске, нынешнем Ульяновске, родились многие известные люди. Среди них — создатель “Истории государства Российского” Николай Карамзин, автор “Обломова” Иван Гончаров, поэт и друг Пушкина Николай Языков, премьер-министр Александр Керенский, вереница выдающихся врачей, ученых, педагогов. Но именно факт рождения здесь сто сорок лет назад Владимира Ульянова (Ленина) на долгие годы определил судьбу города, который в советское время кидало от забвения к славе и обратно. Сегодня Ульяновск лихорадочно ищет лицо, перебирает подходящие бренды, даже пытается наново примерить свое историческое имя, но никак не решится расстаться с советским прошлым. Кажется, город готов смириться с тем, что имя Ленина настолько въелось в его плоть и сознание, что бороться с этим уже поздно, да и не нужно (“Зачем переписывать историю?”). Не лучше ли извлечь из пусть даже спорной славы хоть какие-то дивиденды? Впрочем, мучительная борьба города с собственной “самостью”, раздвоение его общественного сознания имеет давнюю историю…
Карамзин и Ленин, почетные граждане
В российской провинции любят копировать федеральные “тенденции”. В прошлом году провинциальный Ульяновск в упрощенном варианте воспроизвел проект “Имя России”, назвав его “Имя Симбирского-Ульяновского края”. Одной из целей проекта было “формирование положительного имиджа региона в общероссийском масштабе, поиск нового позитивного бренда и объединение вокруг него населения”. В течение года шло голосование, как очное, так и через Интернет. В шорт-лист вошли двенадцать известных уроженцев Симбирска. До последнего момента предсказуемо лидировал Владимир Ульянов-Ленин, но на финише рывок совершил историк и литератор Николай Карамзин, который в итоге и победил с перевесом в тысячу голосов — результат столь же “неожиданный”, как и победа Александра Невского над Иосифом Сталиным на телеканале “Россия”. С третьим результатом завершил конкурс писатель Иван Гончаров. Кстати, все трое являются почетными гражданами Ульяновска: такое странное решение в 2003 году приняла городская дума.
Во время торжественного подведения итогов конкурса губернатор Сергей Морозов в своей речи почтительно назвал Карамзина “выдающимся историогрáфом”. Городская топонимика изобилует названиями, связанными с именем Ленина, деятелей зарубежного коммунистического движения, отечественных пламенных революционеров, при этом в Ульяновске нет ни площади, ни улицы, ни даже переулка Карамзина. Есть сквер Карамзина в центре города с великолепным памятником XIX века, представляющим музу истории Клио, есть музей “Карамзинская публичная библиотека” и есть, что символично, Карамзинская психиатрическая больница, в народе просто “Карамзинка”. (Она получила свое название благодаря сыну историка, Владимиру, — тот завещал 125 тысяч рублей на устройство заведения.) Символично оттого, что сегодня Ульяновск напоминает душевнобольного, страдающего амнезией и судорожно пытающегося вспомнить, кто он такой, откуда родом и как его зовут.
“У нас всегда есть люди, которые лучше знают, что нужно народу, — комментирует итоги конкурса заместитель директора Ленинского мемориала по научной работе Валерий Перфилов. — Это всегда было характерно для нас”[1]. Следует уточнить: стало характерно с приходом советской власти. Даже сам факт судьбоносного переименования Симбирска в Ульяновск в 1924 году был похож на аппаратную интригу, а не на всенародное волеизъявление. В нескольких строках отчета с торжественного заседания городского совета 6 ноября 1923 года, опубликованного в газете “Пролетарский путь”, упоминается об инициативе Симбирской пехотной школы командного состава “возбудить ходатайство перед центром” о переименовании Симбирска в город имени Ленина. В день смерти вождя, 24 января 1924 года, состоялось собрание работников двух отделов губисполкома, где прозвучало требование о переименовании Симбирска в Ленинск. Президиум ЦИК СССР 29 февраля рассмотрел ходатайство, но посчитал, что Ульяновск — более удачное название для города. Пленум Симбирского губисполкома с этим изменением согласился. Несколько десятков крестьян на волостной крестьянской конференции 20 марта в селе Усть-Урень Карсунского уезда приветствовали переименование Симбирска в Ульяновск. Тема переименования на страницах “Пролетарского пути”, главного печатного органа губернии, не освещалась: никаких обращений трудовых коллективов, никакого потока писем трудящихся в поддержку инициативы, даже в день рождения Ленина, отмечено не было. И вдруг — в номере от 11 мая 1924 года торжествующий вопль, запечатленный в крупном заголовке: “Нет Симбирска! Есть Ульянов! Осиновый кол в дворянский Симбирск! Да здравствует родина Ильича!” Получается, кучка военных, крестьян и чиновников волюнтаристски решила судьбу городского имени. Вот что говорит об этом сотрудница Ульяновского областного краеведческого музея, заведующая отделом истории края Валерия Лосева:
“Многое было сделано, чтобы убить город. Сначала тебе объявляют: “Тебя нет!” А в 1928 году город, который с 1780 года существовал как губернский, переподчиняют Куйбышевской области. Это же влияет на сознание: живешь ли ты в столице или в селе. Сегодня соседи из Самары или Нижнего Новгорода, когда приезжают к нам, удивляются: как это мы еще не переименовались? Считают нас маргиналами…”[2]
Простые люди говорили: Сталин так ненавидел Ленина, что мстил Ульяновску за то, что это его город. Действительно, до самой войны Ульяновск был законсервирован в виде ущербного райцентра: население по сравнению с дореволюционным периодом почти не росло и едва достигло 110 тысяч. Из крупных предприятий — один лишь патронный завод имени Володарского. Многоквартирных домов почти не строилось, 85% домовладений составлял частный сектор, к тому же изношенный. Специалисты Государственного института проектирования городов (ГИПРОГОР), которые в 1939 году обследовали город накануне строительства Куйбышевского гидроузла, так и написали в отчете: “Ульяновск был одним из немногочисленных городов, сравнительно слабо развивающихся за последние годы”[3]. Архитектор Феофан Вольсов, предлагавший превратить Ульяновск в город науки и культуры, в город-сад, писал в докладной записке на имя заведующего горкоммунотделом: “То, что мы видим, — нищета, недостойная имени города и его исторического значения”[4]. Если Сталин действительно мстил Ленину, то ему это вполне удалось. Мстил бы и дальше, но началась война.
В Ульяновск эвакуировали 15 промышленных предприятий, в том числе и ЗИС — автомобильный завод имени Сталина (на его базе впоследствии вырос Ульяновский автозавод, но уже имени Ленина). Вместе с эвакуированными научными и учебными учреждениями в город подтянулись интеллектуалы. На патронном заводе начинал трудовую деятельность — сразу после окончания МГУ — будущий академик Андрей Сахаров, который отметился здесь своим первым изобретением. В Ульяновск временно переехало руководство Русской православной церкви во главе с местоблюстителем патриаршего престола и будущим патриархом Сергием. За три года войны население города удвоилось за счет эвакуированных. В январе 1943 года Ульяновску вернули статус областного центра. Похоже, только война напомнила руководству страны, чье имя носит город, и уже 2 ноября 1941 года здесь открылся первый в стране филиал Центрального музея В.И. Ленина, а в 1943-1944 годах провели реставрацию дома-музея Ленина, в котором семья Ульяновых прожила девять лет.
Пик своей славы Ульяновск пережил в 1970 году, в год столетия со дня рождения вождя мирового пролетариата. К этой дате в короткие сроки — за три года — в центре города возвели Ленинский мемориальный комплекс, включающий мраморную коробку мемориального центра, гостиницу “Венец”, учебный корпус педагогического института, новое здание школы № 1 имени Ленина и эспланаду, соединяющую весь комплекс с площадью Ленина, а также разбили на волжском косогоре Парк дружбы народов. Идеология победила историю: под ковш бульдозера пошла улица Стрелецкая, где родился Володя Ульянов и находился дом губернатора, в котором в 1833 году на балу танцевал Пушкин, останавливались члены императорской семьи, работал Гончаров. Дом снесли осенью 1969 года: он перекрывал вид с площади Ленина на мемориальный центр.
Это была уже вторая волна разрушений. Первая прокатилась в 1920-1930-х годах, когда город лишился красивейших церквей и соборов. Из 28 православных храмов остались только три, остальные были взорваны или разобраны “воинствующими безбожниками”. Пострадал от пожара и был снесен Свято-Троицкий кафедральный собор, построенный в середине
XIX века на народные пожертвования в ознаменование победы русского оружия в войне 1812 года. Сегодня регулярно раздаются призывы восстановить Троицкий собор, но, во-первых, место, где он стоял, находится в опасной оползневой зоне, а во-вторых, трудно себе представить православный храм, стоящий на площади Ленина между огромной статуей Ильича и зданием сталинской архитектуры, бывшим обкомом КПСС, где теперь размещается губернатор и его правительство.“В целях бережного сохранения первоначального исторического облика мемориальной части Ульяновска — родины Ленина” в 1984 году постановлением Совета министров РСФСР был создан государственный музей-заповедник “Родина В.И. Ленина”. В 1989 году Госстрой СССР и облисполком утвердили границы заповедника, который сегодня занимает 174 гектара. На этой территории находятся 143 памятника истории и культуры, в том числе 31 памятник федерального значения. Несмотря на название, заповедник Ленина в последние годы выполнял не идеологическую, а просветительскую и охранную функцию. Он воссоздает атмосферу старого провинциального города
XIX — начала XX века. Этому способствуют 15 тематических музеев и экспозиций. Благодаря федеральному финансированию заповедник на протяжении последних десяти лет ежегодно открывал по новому музею.Охранительная функция заповедника заключается в том, что любое строительство на его территории требует согласования, благодаря чему удается, хотя и не всегда успешно, противостоять особо наглому натиску современной застройки на историческую часть города. Недавно заповедник через суд добился демонтажа двух верхних этажей нового жилого дома, построенного вопреки согласованному проекту: он подавлял памятник деревянного зодчества — дом купца Бокоунина (“Теремок”), построенный в 1916 году по проекту выдающегося архитектора-модерниста Федора Ливчака. В итоге новый дом разобрали до основания.
Симбирские виды
Когда-то Николай Карамзин писал брату: “Симбирские виды уступают в красоте немногим Европе”[5]. Сегодняшний Ульяновск не может решить, чем он является: городом славного дворянства и предприимчивого купечества, родиной Ленина, промышленным центром — или обочиной для пикника. Проблемы с самоидентификацией и эклектика в общественном сознании отражаются и на внешнем облике построек (красный кирпич, зеленые крыши, странноватые башенки), и на отношении к историческим объектам. Сегодня вполне можно говорить о третьей волне архитектурного вандализма, подминающей не только историческую, но уже и советскую — “ленинскую” — планировку. Можно спорить об архитектурной ценности Ленинского мемориального комплекса, но все же это целостный ансамбль, пространство которого сегодня искажено новорусской точечной застройкой по периферии и сомнительного качества памятниками внутри. Несмотря на протесты ульяновских ученых, недавно снесли дом, где четыре года жила семья физика Игоря Курчатова, который окончил подготовительный класс Симбирской мужской гимназии: земля понадобилась под элитное жилье.
Ульяновский краевед Сергей Петров предупреждает: если не сберечь историческую застройку, город может потерять привлекательность для туристов.
“Симбирску 360 лет, и пока еще город сохраняет свой культурный потенциал. Мы можем показать места, связанные с Карамзиным, Языковым, Гончаровым. Но если мы все это снесем, как того желают современные архитекторы, то люди не поедут сюда смотреть хайтековские супермаркеты и многоэтажные стоянки — туризм будет закрыт”[6].
В 2009 году заповедник “Родина Ленина” в качестве оператора въездного туризма провел более 10 тысяч человек по тропам “Истории провинциального города” — так называется цикл обзорных и тематических экскурсий. Но и бренд родины Ленина, хоть и потускневший, все еще работает, по-прежнему привлекая туристов. Дом-музей Ленина, двухэтажный деревянный особняк с садом и надворными постройками (семья Ульяновых жила здесь с 1878-го по 1887 год), многие посещают вне зависимости от политических убеждений. Дом как дом: довольно большой, обстановка без излишеств, но и без аскезы — гостиная с роялем, кабинет главы семейства, комната матери за ширмой, на комоде книги на трех европейских языках, столовая, у старших детей своя комната, у младших одна на троих, помещения для прислуги. Иностранцы любят спрашивать: “А где же общая спальня родителей?”. В советские годы на этот провокационный вопрос полагалось отвечать: “Когда семья Ульяновых сюда переехала, все их дети уже родились”. В 1970-е годы музей посещали до полумиллиона гостей в год. В трудные 1990-е интерес к дому Ульяновых упал до 18 тысяч посещений ежегодно, но в 2000-е стабилизировался на уровне 30 тысяч. Сто-двести посетителей в день летом и десять-пятнадцать зимой — такова норма. Обстановка этого интеллигентного дома не дает ответа на вопрос, почему же все дети Ульяновых стали революционерами. Впрочем, говорят экскурсоводы, здесь читали и почитали писателей-демократов — Чернышевского, Некрасова и других. Так что дух вольности витал и здесь.
Заместитель директора Ленинского мемориала Валерий Перфилов предлагает относиться к Ленину объективно: как к исторической личности со всеми ее плюсами и минусами, не замазывая противоречий, но и не умаляя заслуг: “Ленин попытался создать общество социальной справедливости — это ли не национальная идея?”. После семейного дома-музея и гимназии № 1, бывшей классической гимназии, которую закончил Володя Ульянов, музей в Ленинском мемориальном центре — третья обязательная точка посещения для тех, кто интересуется Ильичом. Когда в Ульяновск с концертом приехал лидер легендарной группы “
Uriah Heep” Кен Хенсли, для него устроили экскурсию по музею-мемориалу. Долговязый стареющий рокер, длинноволосый и в кожаных штанах, растерянно и изумленно созерцал пятиметровую мраморную статую Ленина в торжественном зале музея. То ли ему было на самом деле интересно, то ли он как вежливый англичанин только делал вид, но в этой сценке чувствовался и исторический казус, и эстетический диссонанс — хотя, возможно, послушай сегодня Ильич знаменитую группу, ей, возможно, досталась бы та же характеристика, что выпала на долю Бетховена: “нечеловеческая музыка”.По словам Валерия Перфилова, в прошлом году музей посетили более 170 тысяч человек, включая тех, кто приходил посмотреть коммерческие выставки (музей является областной собственностью, и, чтобы содержать его, приходится зарабатывать на восковых фигурах, фотографиях Екатерины Рождественской и картинах Никаса Сафронова). Надо очень любить Ленина, чтобы иметь терпение осмотреть огромную и во многом устаревшую экспозицию его дома-музея. Как утверждают музейщики, они убрали пропагандистские материалы и попытались вписать фигуру вождя в контекст эпохи, но “авторский” взгляд людей, посвятивших жизнь биографии Ильича и истории КПСС, никуда не исчез. Впрочем, подвижки есть: например, появилась постоянная выставка под названием “Отцы и дети” — об истории семей Керенских и Ульяновых, с параллелями и пересечениями. Но в целом экспозиция существует, пожалуй, в основном для тех, кто приходит сюда, чтобы “вновь ощутить величие идей этого поистине гениального человека” (из записи в книге отзывов).
Накануне 90-летия октябрьской революции заговорили о необходимости модернизации музея Ленина в мемориальном центре. Приехали сторонние эксперты, устроили мозговой штурм и в итоге предложили сделать на имеющихся площадях музей истории СССР — место, где, по словам арт-критика Александра Панова, ужились бы архив идеологий и приватный мир homo soveticus, нечто на стыке истории и актуального искусства. Такой подход мог бы привлечь новых зрителей, но музейная революция так и не состоялась. Хотя, по словам музейных работников, проект реконструкции музея существует; он называется “Ленин и ХХ век”. Питерские специалисты, инициаторы проекта, положили в основу такую идею: экспозиция должна показывать историю модернизации страны — от Петра Столыпина до Дмитрия Медведева. Беда в том, что одна лишь музейная часть проекта обойдется в 180 миллионов рублей. Таким образом, демонтаж “Триумфального шествия советской власти”, ключевого фрагмента нынешней экспозиции, откладывается как минимум до “после кризиса”, да и то, если помимо денег найдется политическая воля. Воля же эта, подобно сердцу красавицы, склонна к изменам.
Магия имени
В 2005 году новый губернатор области Сергей Морозов, следуя известной традиции, в очередную годовщину смерти Ленина пошел возлагать цветы к его памятнику и даже объяснил почему:
“Одной из задач на сегодняшний день является возрождение патриотизма и духовности на территории Ульяновской области. Я пришел сюда с чувством благодарности и почтения к этому человеку, ведь он сделал много хорошего для моей родины. А мы в свою очередь должны сделать все, чтобы его имя не было забыто”[7].
Тогда же губернатору подумалось, что Ленин может оказаться привлекательным брендом для инвесторов, не говоря уже о туристах. Чиновник выступил с целым рядом “ленинских” инициатив: в частности, предложил свезти в Ульяновск со всей страны ненужные памятники Ильичу и сделать из них сад скульптур, а также подписал постановление о переходящем красном знамени, которое предполагалось вручать лучшему муниципальному образованию, а также лучшей больнице области. Апофеозом движения “назад, к Ильичу” стало обращение Морозова к президенту и правительству России с предложением захоронить тело Ленина на родине. “Ульяновск и по сей день для большинства жителей и гостей области остается прежде всего родиной вождя мирового пролетариата”, — сказал тогда Морозов[8].
Но потом что-то случилось, и ленинский бренд показался власти недостаточно “позитивным”. Руководители, которые дважды в год — 21 января и 22 апреля — возлагают цветы к памятнику Ильичу, вдруг заговорили о возвращении городу исторического имени. Весной 2008 года эту тему неожиданно поднял мэр Ульяновска Сергей Ермаков.
“На сегодня Волга смыла со своих берегов все имена былых “вождей”. Остановка за нами — вернемся в семью цивилизованных городов!”
[9]
Год спустя и Сергей Морозов, выступая в пресс-центре всероссийского молодежного образовательного форума “Селигер-2009”, высказался за переименование города. По его мнению, такой шаг необходим для того, чтобы, наконец, в полной мере раскрылся потенциал города, ведь “именно после переименования Самара, Екатеринбург, Нижний Новгород вырвались в лидеры экономического развития страны”. Кроме того, напомнил он, в истории Симбирска есть имена и люди, ничем не уступающие Владимиру Ульянову. “Кто сказал, что Ульянов лучше Ивана Гончарова, Николая Карамзина, небесного покровителя города Андрея Блаженного?” — риторически вопрошал ульяновский губернатор[10].
В свою очередь противники обратного переименования тоже выкладывают целую колоду аргументов. От старого Симбирска в городе почти ничего не осталось, а помнившие его люди давно умерли. Все достижения Ульяновска в экономической и социальной сфере связаны с его теперешним именем. Нынешнее название отсылает не только к Ленину, но и ко всей его семье. Тема переименования поднята, чтобы отвлечь народ от насущных проблем. Смена названия потребует многомиллионных затрат, жителям города к тому же придется менять паспорта с пропиской.
Сторонники Симбирска апеллируют к метафизике имени, определяющей судьбу города как человеческую судьбу, настаивая на существовании живой и ранимой городской души. “Вы захотели бы жить в городе, который называется Сатаниновск? Или Люциферск?” — эмоционально спрашивает отец Сергий (Петряшов), служивший в Воскресенской церкви Ульяновска, а ныне живущий в Петербурге[11]. А вот что говорит доцент кафедры литературы Ульяновского государственного педагогического университета Александр Рассадин:
“Историческая топонимика относится к тем же ценностям, что и памятники архитектуры и культуры, поэтому, даже если не получится с Симбирском, надо вернуть имена улиц. Да, десять лет, начиная с 1970 года, были для города золотыми. И что, на этом основании объявить себя земляками Ленина и почивать на лаврах? Большинство выжидает: когда имя Ленина опять заработает? Но боюсь, что название “Ульяновск” может стать для города не опорой, а могильной плитой над всеми надеждами и упованиями”[12].
Любопытно, что Ленин ни разу после отъезда в 1887 году не посещал Симбирск. Это, кстати, один из аргументов сторонников возвращения городу исторического имени: они считают, что Ленин презирал Симбирск, однажды, якобы, назвал его не иначе, как “гнусный городишко”, ни разу не навестил могилу отца, Ильи Николаевича, — так почему же город обязан носить имя человека, который его не любил?
Заведующий кафедрой журналистики Ульяновского государственного университета Олег Самарцев, наблюдая за дискуссией, отмечает, что тема переименования может вызвать в обществе раскол, причем те, кто за Ульяновск, высказываются и ведут себя агрессивнее тех граждан, кто выступает за Симбирск. Краевед Валерия Лосева сожалеет, что с потерей имени города погибло дворянское самосознание Симбирска с его сдержанным достоинством. В Симбирске и вокруг него свили гнезда сотни дворянских семей, а выходцы из губернии вносили немалый вклад в российскую культуру. Симбирские дворяне быстро подхватывали и внедряли европейские и столичные новшества: парковую культуру, крепостной театр, масонские ложи[13]. Правда, эти же дворяне были противниками отмены крепостного права. Впрочем, возвращение к дворянской идентичности невозможно — за неимением дворян. И в этом смысле перед нами уже давно другой город.
Есть еще несколько идей, связанных с ребрендингом Ульяновска. В частности, региональная власть хочет видеть его “авиационной столицей России”. Действительно, в городе есть завод “Авиастар-СП”, производящий самолеты Ту-204 и Ан-124-100 “Руслан”, международный аэропорт “Ульяновск — Восточный”, здесь базируется всемирно известный грузовой авиаперевозчик “Волга-Днепр”, имеются учебные заведения, готовящие авиаторов. В прошлом году все это объединили в консорциум, который правительство красиво называет “авиационным кластером”. Цель объединения — добиться производства конкурентоспособной авиационной техники. А это уже претензия не столько на бренд, сколько на очередной национальный проект. К этой инициативе примыкает еще одно начинание, называющееся “Волжский транзит”. Это тоже кластер, только транспортный. С вводом в действие нового, самого длинного в Европе, моста через Волгу — длина надводной части около 6 километров — и при наличии железнодорожного, речного и двух авиационных терминалов появляется возможность удешевить доставку грузов из центральной России на Урал, в Сибирь, на Дальний Восток и обратно.
Возможно, пока еще можно считать брендом и знаменитый “уазик”. Неказистый ульяновский вездеход долгое время был так же связан с образом России, как и автомат Калашникова: столь же дешево и сердито. В американских боевиках “хорошие” парни ездят на “Хаммерах”, “плохие” — на “УАЗ”. Знаменитого “уазика” 469-й модели больше нет, его заменила новая линейка вездеходов, но марку по-прежнему помнят. Впрочем, из-за финансового кризиса завод сократил выпуск вдвое. Зато новый джип “УАЗ-Патриот” фигурирует в качестве приза победителю акции “Роди патриота в День России”. Придя к руководству области, Сергей Морозов озаботился демографической проблемой — и объявил 12 сентября днем начала акции “Роди патриота”. Журналисты тут же окрестили эту дату “днем зачатия”, ибо суть акции в том, что семья, в которой через девять месяцев, то есть 12 июня, родится ребенок, может претендовать на приз. Победу в акции вместе с ключами от “уазика” до сих пор отдавали многодетным семьям, в которых родился очередной ребенок. “Город, где производство патриотов поставлено на поток”, — сказал бы креативный имиджмейкер.
С другой стороны, почему гений места должен быть один? Почему идентичность — ответ на вопрос “или-или”? Может быть, она способна быть чем-то синтетичным? И Ленин, и Карамзин. И “авиационная столица”, и “маленький провинциальный город”. И хижины, и дворцы. “Сознание людей не интегрировано, поэтому и мнения поляризованы, — говорит Валерий Перфилов. — В силу разного социального положения люди склоняются к разному пониманию идентичности. У нас в истории такое уже было: крестьяне говорили по-русски и исповедовали православие, а дворяне были масонами, католиками и говорили по-французски”.
_____________________________
1) Здесь и далее использованы материалы интервью, проведенных автором. Беседа состоялась 12 декабря 2009 года.
2) Интервью 12 августа 2009 года.
3) Схематические проекты планировки городов зоны влияния подпора Куйбышевского гидроузла. Т.
XVI: Ульяновск. Ленинград: ГИПРОГОР, 1939. Государственный архив Ульяновской области. Ф. 1941. Оп. 2. Ед. хр. 13.4) Докладная записка городского инженера Ф.Е. Вольсова на имя заведующего горкоммунотделом о проекте планировки г. Ульяновска. 10 мая 1930 г. Государственный архив Ульяновской области. Ф. Р-535. Оп. 3. Д. 9. Л. 308-310.
5)
См.: Ульяновская-Симбирская энциклопедия. Ульяновск: Симбирская книга, 2000. Т. 1. С. 258.6) Интервью 10 апреля 2006 года.
7) День памяти В.И. Ленина. Официальное сообщение пресс-службы губернатора и правительства Ульяновской области от 21 января 2005 года (
http://ulgov.ru/news/regional/476).8) Из сообщения для СМИ пресс-службы губернатора и правительства Ульяновской области от 10 октября 2005 года (
http://ulgov.ru/news/gubernator/434a4cae3bb44).9
) См.: Ульяновск сегодня. 2008. 7 марта.10) Губернатор Ульяновской области Сергей Морозов: “Территориальных претензий к Самаре, Татарстану и Чувашии предъявлять не будем” // Ульяновск-
Online. 2009. 25 июля (http://73online.ru/readnews/986).11) Из выступления на “круглом столе”, организованном мэрией Ульяновска в мае 2008 года.
12) Там же.
13) Интервью 15 января 2010 года.