Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2010
Юрий Александрович Дракохруст (р. 1960) — политолог, журналист. Автор многочисленных публикаций в белорусской, российской и европейской прессе.
Юрий Дракохруст
Коммунисты “Справедливого мира”
Осенью 2009 года Партия коммунистов Белорусская (ПКБ) сменила свое название на “Белорусская объединенная партия левых “Справедливый мир””. А жаль. Исчез весьма интересный феномен постсоветской политической истории не только Беларуси, но и всего постсоветского пространства. Правда, не совсем исчез.
Коммунисты, состоящие в альянсе с либералами и националистами; лидер компартии, претендующий на статус единого кандидата от демократических (!) сил, а позднее возглавивший избирательный штаб своего конкурента, ставшего этим единым кандидатом, — при всем разнообразии политических траекторий постсоветских стран трудно найти аналогию.
При этом начиналось все совсем не так. После краха августовского путча 1991 года в Москве парламентская революция произошла и в Беларуси: деморализованное коммунистическое большинство Верховного совета под давлением оппозиции запретило деятельность республиканского филиала КПСС – Коммунистической партии Белоруссии (КПБ), как она тогда называлась.
Впрочем, возрождение коммунистического движения произошло довольно быстро.
Уже в декабре 1991 года (символично — за день до подписания Беловежских соглашений, похоронивших СССР) состоялся учредительный съезд ПКБ — Партии коммунистов Белорусской. Уже в феврале 1993 года произошел, так сказать, первый реванш: с подачи проправительственного большинства Верховного совета было отменено принятое за два года до этого решение о приостановке деятельности советской компартии. Реальной властью новой страны было не руководство парламента во главе со Станиславом Шушкевичем, а правительство во главе с Вячеславом Кебичем, одним из бывших руководителей местных коммунистов. Он и его окружение вовремя избавились от обременительной коммунистической идеологии, но не испытывали особого идейного отчуждения от своих былых коллег по партии. Более того, сложное экономическое положение, отсутствие внятного “проекта Беларуси” принуждало власть в лице правительства искать опору у коммунистов. КПБ, возродившись, уже в мае 1993 года объединилась с ПКБ, действующей с декабря 1991-го. На майском объединительном съезде двух партий одним из секретарей ЦК ПКБ стал Сергей Калякин. Перед распадом СССР он был первым секретарем Советского района Минска. В 1992 году избран председателем исполкома того же района. Однако после объединительного съезда в 1993-м он быстро выдвинулся в лидеры партии.
Надежды правительства получить в лице коммунистов опору и младшего партнера оправдались лишь отчасти. Созданное при содействии правительства Народное движение Беларуси (НДБ) — объединение левых сил, в котором ключевую роль играли коммунисты, — хотя и стало неким противовесом правой оппозиции во главе с Белорусским народным фронтом (БНФ), но все-таки вело собственную политическую игру. Кстати, на конгрессе Народного движения Белоруси в 1993 году аплодисменты зала сорвал молодой депутат Верховного совета Александр Лукашенко, заявивший, что нужен не “замусоленный” экономический союз постсоветских стран, а полноценное политическое восстановление СССР.
На президентских выборах 1994 года две партии, входившие в состав НДБ, — аграрная и ПКБ — не поддержали премьера, а выдвинули своих кандидатов: аграрная партия — председателя Гродненского облисполкома Александра Дубко, компартия — секретаря ЦК партии Василия Новикова. И, хотя члены компартии были в командах и Кебича, и Лукашенко, партия не сняла своего кандидата. Впрочем, в первом туре президентских выборов он занял последнее место, набрав всего 5% голосов. Вышедший во второй тур левый беспартийный кандидат Александр Лукашенко одержал оглушительную победу, набрав 80% голосов.
Несмотря на то, что идеологически триумфатор был весьма близок коммунистам, никакого призыва их во власть после победы Лукашенко не было. Однако коммунистам сопутствовал успех на парламентских выборах 1995 года. Разочарование населения в рыночных реформах, совмещение первого тура выборов с референдумом о государственном статусе русского языка и экономической интеграции с Россией (против чего выступала национально-демократическая оппозиция) привели к повальному голосованию за левых. На выборах весной 1995 года и довыборах осенью левые (коммунисты и аграрии) получили почти половину депутатских мандатов, национально-демократическому БНФ — вообще не досталось ни одного; в целом оппозиция, в основном кандидаты от либеральной Объединенной гражданской партии (ОГП), получили примерно 10% мандатов.
Левые победили на абсолютно ортодоксальной просоветской платформе: за СССР и против капиталистических грабительских реформ. Однако после их триумфа на выборах в парламенте стали происходить странные вещи. Левые выступили против кандидатуры спикера, предложенной пропрезидентской фракцией, а главой парламента при поддержке депутатов правой либеральной фракции стал лидер аграрной партии Семен Шарецкий. Изумление наблюдателей вызвало и то, что партнерами левых в парламенте стали не сторонники президента, а депутаты от либеральной ОГП — партии “жирных котов”, как именовала либералов коммунистическая пресса незадолго до этого.
Конфликт между президентом и парламентом приобретал все более острые формы. При этом фракция идеологических оппонентов Александра Лукашенко была весьма немногочисленна; фактически это был конфликт между левым президентом и левым большинством Верховного совета. Чтобы разрешить патовую ситуацию, Лукашенко летом 1996 года выступил с инициативой проведения референдума об изменении Конституции. Суть изменений сводилась к лишению парламента большей части его полномочий; в частности, проект давал главе государства право издавать декреты, имеющие бóльшую юридическую силу, чем законы.
В политическом кризисе, который породило предложение президента, его главными оппонентами были именно парламентские левые. Председателем Центральной избирательной комиссии парламент назначил бывшего соратника — а на тот момент уже оппонента — президента, члена либеральной ОГП Виктора Гончара. На референдум был предложен альтернативный проект Конституции, в котором пост президента вовсе отсутствовал. Решением парламента референдуму был придан рекомендательный характер. В парламенте были собраны подписи депутатов под иском в Конституционный суд об импичменте Александру Лукашенко.
В процессе кризиса был образован политический альянс всех оппозиционных президенту сил, в том числе и непарламентских. В него вместе с коммунистами вошли не только либералы из ОГП, но и национально-демократические силы, в частности БНФ, которых еще недавно коммунисты клеймили как националистов, духовных наследников коллаборантов времен войны и разрушителей СССР.
Однако Лукашенко все же вышел победителем. Одной из причин его победы стало то, что Москва после некоторых колебаний сделала ставку именно на него, а не на его оппонентов. А поскольку к России апеллировали обе стороны конфликта, то выбор Кремля был если не решающим, то важным фактором, склонившим чашу весов в пользу президента.
Лукашенко выиграл референдум. Верховный совет был распущен, из лояльных президенту депутатов был сформирован новый парламент, более малочисленный и гораздо менее влиятельный. Стоит заметить, что в разгар политического кризиса сторонники президента инициировали раскол среди коммунистов и создание второй, лояльной, компартии с историческим названием КПБ.
Вскоре после победы Лукашенко на референдуме и роспуска парламента глава аграриев, спикер Верховного совета Семен Шарецкий, эмигрировал, его сторонники были устранены из руководства партии, которая фактически перестала быть субъектом политического процесса. Но коммунисты, несмотря на раскол и неблагоприятные политические условия, выжили. Сохранился и альянс коммунистов с правой и национально-демократической оппозицией. Идеологически ПКБ объясняла этот альянс тем, что борьба с авторитаризмом более актуальна, чем идеологические разногласия с другими оппозиционерами. ПКБ удалось сохранить кадры. По слухам, одним из ключевых спонсоров партии стал один из ее лидеров — Анатолий Лашкевич, который после референдума уехал в Россию и стал там директором телевизионного завода “Рубин”.
Интересно, что, вопреки прогнозам многих экспертов, ПКБ вовсе не пыталась имитировать эволюцию в сторону социал-демократии. Социал-демократическое движение Беларуси имело и имеет весьма невнятный характер, в стране действуют несколько социал-демократических партий, но все они имеют довольно ограниченное влияние. ПКБ не имела намерения стать еще одной из них.
Во время президентских выборов 2001 года Калякин не собрал необходимых 100 тысяч подписей для того, чтобы стать кандидатом в президенты. Но он был одним из пяти политиков, на совещании которых принималось решение о едином кандидате от оппозиции. Им стал тогдашний председатель Федерации профсоюзов Владимир Гончарик, а другой оппозиционный кандидат, с не менее богатым номенклатурным прошлым, Семен Домаш согласился снять свою кандидатуру. Интересно отметить, что лидеры правых партий согласились с этим решением, хотя их представители и не присутствовали на узком совещании, где оно принималось. В 2005 году, накануне президентских выборов, коммунисты участвовали в конгрессе демократических сил, на котором избирался единый кандидат от оппозиции. Сергей Калякин был одним из претендентов. После того, как он проиграл и единым кандидатом от демократической оппозиции был избран Александр Милинкевич, именно лидер коммунистов стал главой его предвыборного штаба. И после поражения Милинкевича на выборах в марте 2006 года ПКБ оставалась одной из ключевых составляющих Объединенных демократических сил (ОДС) — коалиции, в которую входили основные оппозиционные силы страны, в том числе либеральная ОГП и национал-демократический БНФ.
Коммунисты были полноправными членами этой коалиции во всех смыслах: во время предвыборной кампании 2006 года Калякин и другие члены партии был подвергнуты административным арестам, в 2007-м решением Верховного суда деятельность партии под надуманным предлогом была приостановлена на полгода, в 2008-м Министерство юстиции пыталось вообще запретить деятельность партии. С другой стороны, ПКБ и ее лидер участвовали в принятии всех ключевых решений в рамках коалиции. В 2007 году коммунисты сыграли важную роль в смещении Милинкевича с поста лидера коалиции. Представители компартии участвовали во всех международных встречах коалиции, в декабре 2007-го Сергей Калякин в составе делегации ОДС встречался в Вашингтоне с президентом США Джорджем Бушем.
Впрочем, уже в 2008 году Сергей Калякин сделал несколько заявлений, идущих вразрез с общей позицией оппозиционных сил Беларуси — даже в самой широкой ее трактовке. Президент Лукашенко после российско-грузинской войны фактически отказался признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Калякин был единственным серьезным белорусским политиком, который высказался за такое признание. В одном из интервью лидер компартии заявил также, что Крым следовало бы отдать России. Однако эти заявления до определенного времени не вызывали большого беспокойства у соратников коммунистов по оппозиционному лагерю. Только в 2009 году в Объединенных демократических силах произошел раскол. Ряд организаций национально-демократической ориентации, в том числе и БНФ, в котором сменилось руководство, вышли из состава ОДС, мотивировав это тем, что в коалиции неназванные пророссийские силы приобрели непропорциональную власть и влияние. Намек был именно на коммунистов и лично на Калякина. Однако коалиция компартии и ОГП все же сохранилась. С другой стороны, сам Сергей Калякин в 2009 году предпринял весьма рискованный ход, инициировав изменение названия партии. После долгих дебатов партия была переименована в “Белорусскую партию объединенных левых “Справедливый мир””. Впрочем, в одном из недавних интервью Калякин весьма откровенно объяснил мотивы переименования:
“Вот вы идете в загс и меняете фамилию. Меняются ли ваши жизненные принципы и подходы? Вряд ли. К сожалению, многими людьми, особенно молодежью, управляют стереотипы, заимствованные из средств массовой пропаганды. Последние 16 лет в черном цвете подаются и идеология, и практика действия коммунистических партий. Что бы мы ни делали — всегда виноваты коммунисты, это они завели в тупик… В силу этого название стало мешать нам работать с людьми. Люди не хотят слушать, что мы предлагаем. Услышав о том, что мы коммунисты, сознание человека закрывается, он дальше не хочет ничего слушать. Это плохо. Во взглядах мы ничего не поменяли. Как правильно сказал один наш активист: “Я коммунист из партии “Справедливый мир”””.
По мнению некоторых экспертов, причиной изменения названия партии было стремление Сергея Калякина повысить свои шансы на то, чтобы стать единым кандидатом в президенты от объединенной оппозиции на выборах 2011-го — либо стать прокремлевским кандидатом на тех же выборах. Впрочем, коммунисты не складывают яйца в одну корзину. В 2010 году в Беларуси образовалась перспективная гражданская инициатива “Говори правду” во главе с поэтом Владимиром Некляевым. Молва сразу окрестила инициативу пророссийской, организованной на российские деньги. В мае 2010-го на “Говори правду” обрушились репрессии — в один день у десятков людей в разных городах страны были проведены обыски, лидеры были арестованы, правда, через несколько дней освобождены из-под стражи. И, как выяснилось, немалую долю активистов инициативы составляют члены “Справедливого мира”, а правая рука главы инициативы — бывший редактор печатного органа компартии Сергей Возняк. Коммунисты снова в игре.
В короткой статье невозможно описать все детали истории ПКБ. Но и из сказанного ясна уникальность роли белорусской оппозиционной компартии. Из-за специфических политических условий современной Беларуси затруднительно оценить реальное влияние и авторитет ПКБ. На всех парламентских выборах после 1995 года коммунисты не получили ни одного парламентского мандата, как, впрочем, и другие белорусские оппозиционные партии. Но это скорее характеристика белорусской политической системы. На местных выборах, которые с каждым разом становятся все более строгими, ПКБ получала незначительное количество мандатов — впрочем, несколько большее, чем правые оппозиционные партии. На последних местных выборах в марте 2010 года из более чем 21 тысячи депутатских мандатов оппозиционеры получили 9 (!) , из них 4 — от партии “Справедливый мир”. Как заметил один политик из либеральной ОГП, Беларусь, наверное, единственная страна в Европе, где есть основания радоваться даже такому мизерному успеху коммунистов. Тем не менее, не будет преувеличением сказать, что партия ПКБ — “Справедливый мир” играет далеко не последнюю роль — по крайней мере, в оппозиционной белорусской политике.
Как же так получилось, что коммунисты (притом не социал-демократизировавшиеся), смогли стать одним из ключевых элементов оппозиции белорусскому авторитаризму? Разумеется, в исторических аналогиях недостатка нет. Некоторые эксперты и политики сравнивают роль ПКБ с положением французской компартии в Народном фронте во второй половине 1930-х годов, иные проводят аналогию с альянсом итальянских коммунистов с некоммунистическим сопротивлением в годы правления Муссолини. Но более плодотворным представляется анализ собственно белорусской политической ситуации. Особенность белорусского авторитаризма заключается в том, что он не допускает в публичную политику никаких, в том числе и идеологически близких, политических сил. Как выразился однажды Александр Лукашенко, “политик в стране только один”. Поэтому все другие лица, претендующие на занятие этой профессией, неизбежно оказались в оппозиции. По сравнению со всеми другими коллегами-президентами постсоветского периода, Лукашенко перед свои избранием принадлежал к самой низкой социальной страте: Борис Ельцин, Нурсултан Назарбаев, Ислам Каримов были крупными партийными чиновниками, Владимир Путин — председателем ФСБ; даже “революционеры” Виктор Ющенко и Михаил Саакашвили были на момент своей победы соответственно бывшим премьер-министром и бывшим министром юстиции. Александр Лукашенко на момент своего избрания был рядовым депутатом парламента (одним из 445-ти) и бывшим директором совхоза. По этой причине, а также в силу его личных качеств роль прежней элиты, в том числе и элиты советской компартии, оказалась при его правлении значительно меньшей, чем при других постсоветских режимах. Судя по всему, негласная поддержка многих представителей прежней властвующей элиты, ее обида на правящего “не по правилам” Лукашенко, стала одним из факторов живучести оппозиционной компартии. Кстати, смысл оппозиционности ПКБ раскрывается и через судьбу ее отколовшейся части, поддержавшей в 1996 году президента. Партия живет, но влачит жалкое существование. Она легальна, некоторые ее члены даже заседают в не обремененном полномочиями парламенте, но политическая субъектность организации равна нулю. Даже осторожные проекты с созданием “партии власти” “Белая Русь” власть разрабатывает не с лояльными коммунистами, а с чиновниками.
Существование ПКБ нельзя назвать легким, но оно все же посюстороннее.
Представляется, что одним из факторов, породивших феномен коммунистической партии, состоящей — в альянсе со своими идеологическими противниками — в оппозиции власти, стала социально-политическая ориентация нынешнего белорусского режима. В отличие от многих ему подобных, белорусский режим — левый: и по своей практической политике, и по идеологическому оформлению. Тут также следует отметить подчеркнутый советский антураж этого оформления; например, фразу, сказанную Александром Лукашенко в 2006 году: “Ленин и Сталин — символы нашего народа”, вряд ли произнесли бы Каримов, Назарбаев или Путин.
Показателем степени “левизны” белорусского режима служит, например, доля частного сектора в валовом внутреннем продукте. По данным Всемирного банка, у соседей Беларуси, в том числе у России и Украины, эта доля в 2005 году составляла более 70%, в Беларуси — 25%. Если власть реализует самые смелые мечты левых и при этом не оставляет им никакого места на политическом поле страны, то для выживания им ничего не остается, как бороться за демократию плечом к плечу со своими идеологическими оппонентами. То, к чему некоторые российские левые пришли в середине 2000-х годов, белорусские коммунисты-калякинцы осознали лет за 10 до них.
Свою роль сыграл, говоря марксистским языком, и субъективный фактор: то, что компартию возглавил Сергей Калякин — один из самых сильных и гибких политиков Беларуси.
Представляется, что наличие оппозиционных коммунистов — в перспективе — безусловное благо для Беларуси. Лукашенко не вечен, после его ухода политическая система страны, конечно, претерпит значительные пертурбации. Более того, и опыт других посткоммунистических стран, и тот факт, что именно Александр Лукашенко столько лет правит Беларусью, подталкивают к мысли, что уход нынешнего президента будет вовсе не последней сменой власти, а дальнейший левый реванш почти неизбежен. Скорее всего, во главе этого реванша будет Сергей Калякин.