Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2010
Вячеслав Евгеньевич Морозов (р. 1972) — историк, политолог, доцент факультета социальных наук Тартуского университета. Живет в Тарту и Санкт-Петербурге. Автор книги «Россия и Другие: идентичность и границы политического сообщества» (НЛО, 2009).
ВячеславМорозов
Обзорроссийскихинтеллектуальныхжурналов
Завершая 2009 год, многие российские общественно-политические журналы сочли необходимым сосредоточиться на анализе сущности политического устройства современной России. Наибольшее внимание этой проблеме уделяет «ProetContra». Тема его последнего номера (2009. № 5-6) — «Кризис как отправная точка». Как следует из редакционной статьи Марии Липман, под «отправной точкой» следует понимать дополнительный толчок к размышлениям о характере российского «гибридного» режима, о перспективах его трансформации. Как уже неоднократно отмечалось многими наблюдателями, в том числе и автором данного обзора, начальная фаза кризиса была воспринята частью либеральной интеллигенции с надеждой на возврат к демократизации страны. Вот и авторы «ProetContra» так или иначе вынуждены соотносить свою точку зрения с этим пока так и не сбывшимся пророчеством. Например, Кирилл Рогов в статье «Демократия-2010: прошлое и будущее плюрализма в России» высказывает мнение, что перспектива трансформации российской политической системы все еще сохраняется. Во всяком случае, автор со всей уверенностью утверждает, что «устойчивость созданного на протяжении 2000-х годов неконкурентного режима в ближайшее время будет значительно ослабевать, а спрос на альтернативные модели политического устройства — возрастать» (с. 27). Чтобы обосновать этот тезис, Рогову приходится выстроить сразу несколько альтернативных описаний процессов, протекавших в России на протяжении последних 20 лет. Так, он не совсем согласен с описанием путинской централизации как «дедемократизации», указывая на то, что в действительности имело место лишь устранение публичной конкуренции между элитами. Кроме того, он уделяет серьезное внимание интерпретации отношения россиян к демократическим ценностям, чтобы подчеркнуть своеобразие понимания демократии в России и поколебать представление о преобладании среди граждан антидемократических настроений.
При всем при этом в тезисах Рогова сохраняется наиболее существенный момент «кризисного оптимизма»: путинская «стабилизация» решающим образом зависела от роста благосостояния, и перемена экономического тренда неизбежно будет иметь политические последствия. Напрямую эту гипотезу пытается оценить Андрей Рябов в работе «Упущенный шанс для “революции ценностей”». Рябов соглашается с тем, что кризис действительно создал предпосылки «рационализации» внутренней и внешней политики. То, что эти возможности не были реализованы, позволяет предположить, что «механизмы и институты, которые имеют ключевое значение для обеспечения выживаемости системы, не были затронуты кризисом» (с. 66). Автор выделяет три таких особенности: слияние власти и собственности, слабая институционализация политической среды и роль личной зависимости и клиентелизма как основы властных отношений.
Николай Петров предпринимает попытку исследования механизмов российской «сверхуправляемой демократии» и ее реакции на кризис. В главном его аргументация перекликается с роговской: российскую политическую систему в ближайшем будущем ждет переустройство. Но движущие силы этого переустройства, согласно Петрову, следует искать в самой системе управления и, в частности, в противоречивой реальности тандема «президент — премьер-министр». При этом, несмотря на публичное признание Медведевым неработоспособности существующей системы управления, никаких серьезных мер по ее реформированию так и не принято. Эту мысль подхватывает Владимир Гельман, который пытается оценить перспективы не только преобразования государственных институтов, но и модернизации общества в целом. Проблема, по мнению автора, состоит в том, что у российских властей отсутствуют инструменты, необходимые для проведения авторитарной модернизации: бюрократия давно вышла из-под контроля высшего руководства, силовые структуры имеют слишком обширные экономические интересы в существующей системе, а «Единая Россия» «служит лишь электоральным и законодательным придатком исполнительной власти» (с. 58). Антон Олейник избрал для описания перспектив посткризисной России жанр антиутопии: следуя за Владимиром Войновичем, он рисует картину «Москвы 2042 во власти рынка».
Два материала, отнесенные редакцией к теме номера, выходят за рамки внутрироссийской проблематики. Дмитрий Тренин оценивает идеологические ориентиры внешней политики Москвы на пространстве СНГ и их соотношение с реальностью. Автор доказывает, что описание постсоветского пространства как российской «сферы влияния» весьма далеко от действительности. Как предсказывает Тренин, в ближайшие десятилетия «серые зоны» в Европе вовсе исчезнут за счет вовлечения западных стран СНГ в орбиту влияния ЕС, а на Южном Кавказе и в Центральной Азии велика вероятность установления геополитического равновесия. Автор уверен, что прекращение конкуренции на постсоветском пространстве на самом деле выгодно России, поскольку позволит ей сосредоточиться на действительно насущных проблемах. Александр Кустарев обращается к макроэкономической истории западного мира — в который он, впрочем, включает и Россию. По его мнению, одна из фундаментальных особенностей экономического развития Запада на протяжении почти всего XXвека состояла в том, что экономический рост поддерживался за счет постоянного наращивания объема долговых обязательств. Для того, чтобы выйти из тупика, в который нас завела привычка жить в долг, необходим пересмотр базовых ценностей и структур управления мировым порядком — причем, как подчеркивает Кустарев, этот пересмотр, если ему суждено быть успешным, будет настолько серьезным, что в результате может появиться новая цивилизация.
Два материала выпуска не вошли в «Тему номера» и, как обычно, включены в рубрику «Статьи». Текст ТимотиГартонаЭша, размещенный под заголовком «1989 год и перспективы “бархатных революций”» на самом деле представляет собой компиляцию сразу двух публикаций, почти подряд вышедших в «The New York Review of Books» в конце прошлого года. Объединение текстов, впрочем, лишь подчеркнуло основную задумку автора: опираясь на опыт событий двадцатилетней давности, оценить перспективы новых «бархатных революций» в других странах и регионах мира. Работа Виктора Шейниса — это развернутая рецензия на книгу Анатолия Черняева «Совместный исход. Дневник двух эпох: 1972-1991 годы». Автор дневника долгие годы работал заместителем заведующего международным отделом ЦК КПСС, а затем, в 1986-1991 годах, был помощником Михаила Горбачева.
«Вестник общественного мнения» (2009. № 4) продолжает многие из тем, поднятых в предыдущих выпусках (см. в особенности обзор третьего номера в предыдущем «НЗ»). Проблематика «Политического режима сегодняшней России», представленная в прошлом выпуске статьей Льва Гудкова, составила при этом самую объемную рубрику. Она включает статьи авторов, не обязательно разделяющих характерную для «Левада-центра» ориентацию на опросы общественного мнения. Николай Петров, например, анализирует институциональную составляющую режима, делая это, как и в «Pro et Contra», через призму введенного им вместе с коллегами понятия «сверхуправляемой демократии». Вообще, мы бы рекомендовали читать эти две работы последовательно, начав именно с «Вестника», поскольку именно здесь наиболее подробно раскрывается содержание данного ключевого понятия. Затем автор переходит к рассмотрению одного из наиболее существенных последствий «сверхуправляемости» — отмирания подлинных институтов и их замены «субститутами» — «структурами, замещающими изымаемые или ослабляемые институты, призванными обеспечить функционирование государственного механизма в новых условиях» (с. 17). Петров отдает себе отчет, что субститут может трактоваться и как один из вариантов существования института в широком социологическом смысле, однако подчеркивает, что проблема субститута состоит именно в том, что он, не будучи зафиксирован на законодательном уровне, не может полностью закрепиться, институциализироваться, превратиться в набор общепринятых норм, а потому используется центральной властью исходя из ее собственных представлений о целесообразности.
Александр Кынев изучает особенности межпартийной борьбы в российских регионах. Выводы исследователя малоутешительны для сторонников «вертикали власти»: реформа партийной системы и избирательного законодательства повысила управляемость регионов только на бумаге. Борьба между региональными группировками продолжается внутри региональных отделений «Единой России», и, более того, единство партийного бренда прикрывает существование в регионах структур с различными ценностями и интересами. Цена же строительства потемкинских деревень оказалась чрезвычайно высока: согласно вердикту Кынева, партийно-политическая система в стране в целом была изуродована последними реформами. Не менее суров и диагноз Эмиля Паина, который признает нынешний российский режим «авторитарно-патримониальным» и перечисляет серьезные системные пороки патримониальных режимов, такие, как дефицит легитимности власти, вырождение общественных функций аппарата и принципиальная непригодность к проведению модернизации. Тему авторитаризма продолжает Татьяна Ворожейкина, сопоставляющая современный российский режим с его авторитарными предшественниками, существовавшими на протяжении XX века.
Рубрика «Историческая память как предмет изучения» развивает другую тему, представленную в предыдущем номере журнала. Здесь публикуется работа Алексея Ластовского «Специфика исторической памяти в Беларуси: между советским прошлым и национальной перспективой», основными источниками для которой являются данные опросов. Авторы рубрики «Социальные проблемы кризиса» также пользуются более типичными для «Вестника» методами количественной социологии. Марина Красильникова в статье «Население в кризисе: отложенные уроки» оценивает социальные настроения и ожидания россиян. Наталья Бондаренко исследует ситуацию на российском рынке труда в оценках работодателей и работников. Замысел работы Бориса Дубина «Позднесоветское общество в социологии Юрия Левады 1970-х годов» соответствует еще одному из недавних важных начинаний «Вестника»: в последние год-два журнал отводит значительное место методологической и дисциплинарной рефлексии, пытаясь определить место, которое занимает традиция «Левада-центра» в отечественной и мировой социологии.
Тема первого номера «Полиса» за 2010 год сформулирована, если вдуматься, несколько загадочно: «Предварительные итоги постсоветского развития России». Если понимать ее буквально, получается, что, по мнению редакции, постсоветская эпоха в истории страны закончилась (иначе как можно подводить ее итоги), причем закончилась только что (поскольку подводятся лишь итоги предварительные). Какие именно события ознаменовали такой рубеж, остается только гадать. Материалы рубрики ответа не предлагают, хотя и формулируют некоторые обобщения по поводу сложившегося в России режима. Статья Ричарда Саквы «Дуалистичное государство в России: параконституционализм и параполитика» исходит из противопоставления «нормативного государства» и «мира фракционно-групповой борьбы и параконституционных политических практик» (с. 8), по мнению автора, составляющем характерную черту современной российской реальности. Как отмечает в редакционной статье Сергей Чугров, этот дуалистический взгляд заставляет вспомнить о яркой работе Владимира Пастухова, посвященной «двоемыслию» как структурирующему фактору современной российской политики (см. шестой номер «Полиса» за 2009 год и наш обзор в «НЗ» № 69). Однако есть между двумя подходами и существенная разница: если у Пастухова речь идет об универсальном противостоянии традиции и современности, которая находит свое конкретно-историческое выражение в двуглавой структуре российского режима, то для Саквы «нормативное», «конституционное» государство предстает самоочевидной нормой, а Россия (наряду с другими авторитарными государствами) описывается как досадное отклонение. Совершенно не проясненным остается при этом вопрос о том, существуют ли эмпирические примеры режимов, в которых все решения принимались бы в соответствии с формальной нормой и не были бы результатом закулисной борьбы различных, зачастую не слишком-то демократически ориентированных сил. Если же речь идет об идеальных моделях принятия решений, тогда любой режим должен анализироваться как дуалистический, а далеко идущие обобщения типа «дуализм пронизывает и современное российское государство, и общество» (с. 15) повисают в воздухе.
Тему дуализма продолжает Ольга Крыштановская, предпринявшая попытку кремлинологического анализа ресурсов, имеющихся в распоряжении президента и премьер-министра. У Путина ресурсов получается больше, поэтому прогноз автора состоит в том, что Владимир Владимирович вернется на пост президента, а Дмитрию Анатольевичу придется искать другую работу. Кроме этих работ, рубрика содержит вторую часть статьи Виктора Шейниса «Национальная безопасность России. Испытание на прочность» (см. обзор в «НЗ» № 68).
Рубрика «Субдисциплина» на этот раз посвящена политической теории и открывается статьей Татьяны Алексеевой «Политическая философия как “практичное” знание». Автор доказывает, что, хотя политическая философия по необходимости является «чистым» знанием, которое не должно всякий раз оцениваться с точки зрения его практической применимости, она тем не менее составляет необходимый фундамент, без которого невозможна правильная постановка прикладных задач. К сожалению, автор ничего прямо не говорит о критической функции теоретического знания по отношению к «здравому смыслу» практической политики, а ведь эта функция, безусловно, принадлежит к числу наиболее социально значимых. С этим, видимо, связана и высказанная в заключительной части работы мысль о том, что политическая философия должна по мере необходимости заботиться о сохранении морального фундамента политики. Во всех этих высказываниях проскальзывает идея метафизических, находящихся вне истории и вообще вне всякой конкретики оснований политического выбора, поиск которых якобы и должен составлять задачу политической философии. Андрей Меньшиков в работе «Как теоретизировать политику» также высказывает опасения по поводу релятивизации политической философии, которая, по его мнению, является неизбежным результатом как применения к ней принципов историзма, так и набирающих популярность герменевтических и дискурсивных подходов. Выход видится автору на путях сближения политической философии с общественными науками, такими, как антропология и социология, и в более прочном укоренении ее в повседневном опыте, в «создании солидарности на макроуровне» в противовес «великим теориям», искавшим общечеловеческие истины (с. 98).
Еще два материала рубрики посвящены конкретным направлениям политической философии: Сергей Судаков разъясняет читателю (также ориентируясь на практических политиков) основы эпистемологии политического прагматизма, а Сергей Поцелуев обращается к понятию диалога в философии Джорджа Герберта Мида. Наконец, работа Ильи Ермолина «Коалиции взаимозависимости и теория ресурсной зависимости» представляет одно из направлений политической теории, ориентированное на решение прикладных задач.
Рубрика «Мы в мире, мир в нас» содержит материалы сразу двух «круглых столов». Это вторая часть материалов дискуссии по вопросам перехода профессиональных журналов в виртуальное пространство, о которой мы уже писали в предыдущем обзоре («НЗ» № 69), а также стенограмма выступлений участников «круглого стола» на тему «Социально-политические последствия современного кризиса и проблемы кризисного регулирования», проведенного «Полисом» и ИМЭМО РАН в октябре 2009 года.
Особое место не только в этом номере, но и в общем круге материалов журнала занимают статьи ПэрэгаХанны и Юрия Голубицкого. Ханна, указывая на ряд спорных параллелей между современным миром и феодальной системой, возвещает наступление «нового Средневековья». Характерно, что исторических явлений, повторение которых видится автору в наши дни, принадлежат исключительно европейскому Средневековью, причем по преимуществу позднему. Как известно, Европа в Средние века занимала более чем маргинальное положение в глобальной миросистеме, однако почему-то именно в повторении этого опыта, с последующим переходом к «новому Возрождению», видится автору историческая необходимость. Голубицкий делает не менее оригинальный, но, на наш взгляд, более методологически обоснованный ход, обращаясь к социологическим очеркам и «социологизированной прозе» «Нового мира» под редакцией Твардовского как к источнику знаний о состоянии общественного сознания времен «оттепели».
Основные ориентиры четвертого номера «Общей тетради» за прошлый год, по обыкновению, заданы материалами семинаров, проводившихся Московской школой политических исследований в разных форматах и разных местах. Так, перед слушателями обычного семинара в Голицыно в июле 2009-го выступал Владислав Иноземцев с докладом на тему «Сочетание административного и рыночного подходов к модернизации российской экономики». Иноземцев считает, что в разговоре о перспективах российской модернизации часто происходит подмена понятий: модернизация — это не повышение уровня жизни как таковое и не внедрение новых технологий, а прежде всего изменение экономической структуры и мотивации. Чтобы добиться последнего, необходимо, по убеждению докладчика, не создавать новые технологии, а поставить производителей в такие условия, при которых они будут вынуждены либо внедрять технологии, уже существующие, либо уходить с рынка. Делать это, как считает Иноземцев, необходимо посредством внедрения более жестких стандартов и установления максимальной стоимости товаров и услуг, производимых за счет государственного бюджета. Так, строительство дорог, по его данным, в России обходится в 2 раза дороже, чем в ЕС, и в 5 раз дороже, чем в Китае.
Другие семинары, материалы которых публикуются в выпуске, проходили несколько в ином формате. Так, Андрей Захаров в октябре выступал с докладом «Федерализм и региональная безопасность» не в Подмосковье, а в Батуми, на семинаре, организованном совместно Московской и Тбилисской школами политических исследований. Захаров обращает внимание на два аспекта федерализма, актуальных и в российском, и в грузинском, и в двустороннем контекстах. Во-первых, федерализм, вопреки опасениям многих российских и грузинских политиков, зачастую остается единственным способом сохранения или восстановления территориальной целостности, а потому докладчик советует еще раз подумать о возможности федерализации Грузии. Во-вторых, либеральная федералистская идея в российском контексте сегодня часто оказывается на вооружении «ястребов», мечтающих о восстановлении империи. Это, конечно, не удивительно, поскольку, как справедливо отмечает Захаров, имперские планы сегодня не могут пропагандироваться в открытую, а федерализм представляет единственно возможную форму их легитимации. К сожалению, поскольку доклад Захарова опубликован под рубрикой «Вызовы и угрозы», а не «Семинар», к нему не приложена стенограмма дискуссии. А ведь именно в этом случае, вероятнее всего, обсуждение доклада получилось наиболее острым.
Декабрьский семинар, организованный совместно с Германо-российским форумом, прошел в Берлине. На нем с докладом на тему «Неправительственные организации» выступала Барбара фон Ов-Фрайтаг. Докладчик поведала слушателям, какую важную роль неправительственные организации играют в жизни демократических обществ, и посокрушалась о недооценке этой роли как руководителями России, так и ее гражданами. Примерно в том же духе выдержаны статьи Ольги Климиной (она смотрит на проблему с точки зрения своего опыта руководителя Ассоциации товариществ собственников жилья в Нижнем Новгороде) и Светланы Бабаевой (в этом случае речь идет о роли выборных институтов и гражданской активности в функционировании американской демократии).
В качестве «Темы номера» заявлено подведение итогов октябрьских выборов в российских регионах. Журнал публикует сокращенную версию экспертного доклада Центра политического консультирования «Никколо М», посвященного результатам единого дня голосования октября прошлого года. К сожалению, из-за задержки с выходом журнала нам довелось ознакомиться с этим исследованием ровно в те дни, когда вовсю обсуждались итоги уже следующих региональных выборов (14 марта 2010 года), так что впечатление от доклада оказалось несколько смазанным.
Очень конкретный и потому информативный характер носят материалы, опубликованные под рубрикой «Региональная и муниципальная жизнь», — статьи Федора Луковцева «Российское село: региональный опыт пенсионного обеспечения» и Виктора Панкращенко «Местное самоуправление в России: логика закона и логика жизни». Максим Трудолюбов размышляет об особенностях функционирования Интернета как инструмента политической мобилизации в условиях российского «мягкого» авторитаризма. Сергей Гогин анализирует механизмы и последствия монополизации информации, к которой стремится любая бюрократия. Татьяна Кастуева-Жан суммирует основные предпосылки и направления реформы высшего образования в современной России. Под рубрикой «Горизонты понимания» публикуется перевод фрагмента новой книги Роберта Скидельски «Кейнс. Возвращение учителя».
Авторы двенадцатого номера «Свободной мысли» за прошлый год Алексей Маруев и Артем Савельев озабочены поиском ответа на вечный вопрос о том, как России вернуть себе статус великой державы. Анализируя «угрозообразующие факторы», они уделяют большое внимание козням «наших геополитических противников и конкурентов», которые ведут «планомерную работу по дестабилизации внутриполитической обстановки в стране» (с. 13) с помощью своих агентов в лице оппозиции, «многочисленных структур правозащитной направленности» (с. 15), а также профсоюзов. В последнем абзаце статьи авторы предусмотрительно сослались на главного редактора журнала Владислава Иноземцева — видимо, чтобы увеличить шансы на публикацию, но также и подкрепить его авторитетом свои инвективы в адрес всего, что еще шевелится на российской политической сцене. В первом номере за 2010 год Юрий Галенович предупреждает, что и с другой стороны земного шара к России тоже тянутся жадные руки: его статья называется «Владивосток: стук в дверь» и посвящена, как нетрудно догадаться, территориальным претензиям со стороны Китая. Автор уверен, что эти претензии все еще существуют, несмотря на завершение в 2008 году демаркации границы между двумя странами.
Камалудин Гаджиев в двенадцатом номере представляет читателю свой взгляд на глобальную демографическую историю и современные миграционные процессы, исходя из идеи «демографического императива», в значительной степени предопределяющего развитие общества. При этом он опирается не только на Мальтуса, упомянутого в самом начале текста, но и на Льва Гумилева — такое предположение напрашивается само собой, когда автор заводит разговор о «молодых» и «старых» этносах (с. 17-18) или о том, что мигранты подпитывают Запад «новой жизненной энергией» (с. 30). Похожий подход характерен и для работы ОвсеяШкаратана «Посткоммунистические общества Европы и Азии» (№ 1), основанной на цивилизационном подходе в духе Данилевского и Хантингтона.
Валерий Милованов (№ 12) оценивает российско-хорватские экономические отношения с точки зрения влияния на них экономических и политических факторов. После полугодового перерыва в первом номере журнала вновь появляется рубрика «Personagrata»: разговор Виктора Красильщикова с ФернандуЭнрикеКардозу вращается в основном вокруг латиноамериканских сюжетов, имеющих, однако, глобальное значение в контексте дебатов о стабильности и эффективности демократии.
В первом номере возвращается и другая любимая тема «Свободной мысли» — проблемы отечественного образования. Под рубрикой «Statusrerum» Олег Ауров делится с читателем своими мыслями по поводу сборника «Болонский процесс и национальная образовательная политика», инициатива издания которого принадлежала другому постоянному автору журнала — заместителю председателя думского комитета по образованию Олегу Смолину. Перечисляя для начала несомненные достоинства советской образовательной системы, автор подчеркивает, что все они канули в прошлое вместе с советским строем и призывать к возврату в старые добрые времена сегодня уже бесполезно. После этого Смолин подвергает разгромной критике как наиболее значимые инициативы Министерства образования (отдельно достается, конечно же, ЕГЭ), так и большинство элементов Болонского процесса. Последний, как считает автор, выгоден в первую очередь образовательным системам, обладающим наибольшими ресурсами — то есть в мировом масштабе англосаксонским университетам во главе с американскими, а в общеевропейском — университетам «старой» Европы.
Преисполнена полемического задора вошедшая в ту же рубрику статья Александра Бирюкова «“Постиндустриальный мир” или “постиндустриальный миф”?». Автор критикует теорию постиндустриализма не просто как неверное отражение реальности, но как идеологический инструмент, маскирующий истинное положение дел. Бирюков уверен, что концепция постиндустриального развития основана на игнорировании глобального характера современного капитализма, который вовсе не изменил своей несправедливой, эксплуататорской сущности, а лишь перенес классовые различия из прежних национальных рамок в общемировые.
А вот в двенадцатом номере рубрика «Status rerum» полнится не гневом, а болью душевной. Сергей Мареев изливает на читателя поток своих переживаний по поводу деградации русской культуры. У автора, судя по всему, крайне обострено эстетическое чувство: он постоянно мучается от того, что ему многое вокруг не нравится (например памятник Достоевскому у Российской государственной библиотеки или Окуджаве на Арбате, а вот в монументе Жукову, например, ему явно не по душе лошадь). Но это еще полбеды — Мареев почти физически страдает тогда, когда кто-то критикует памятники, которые ему, наоборот, нравятся — мавзолей Ленина, например, или памятник Маяковскому на Триумфальной площади. К тому же великую русскую культуру постоянно норовят разрушить то развратники Серебряного века, то либералы, то Ельцин с Коржаковым. Но в общем и целом эстетические критерии автора понятны: ему «хорошо, когда все лежит, сидит, стоит на своем месте» (с. 45), ему по душе искусство имперское, солидное, прочно стоящее на ногах, подобно памятнику Юрию Долгорукому.
Дмитрий Орешкин, напротив, считает советскую эпоху временем, когда представления о реальности были безнадежно оторваны от действительности (он сознательно противопоставляет эти два понятия, понимая под реальностью отображение объективной действительности в практическом сознании). По его мнению, этот разрыв предопределил неудачу горбачевской перестройки, но сейчас он неуклонно сокращается, несмотря на все усилия властей по созданию ложной реальности пропагандистскими методами. Впрочем, по мнению автора, от встречи с действительностью ничего хорошего ждать не приходится, поскольку Россия потеряла уже довольно много времени в бесплодных слепых метаниях. Статья ХизриАдзиева и Наримана Гасанова «Межэтнические отношения в Дагестане» (№ 1) информативна благодаря большому количеству фактических данных и приводимых в тексте различных оценок положения дел, однако на уровне выводов ограничивается цитатой из выступления Дмитрия Медведева о том, как важна «планомерная работа… по формированию добрых межнациональных отношений» (с. 30).
Под дискуссионной рубрикой «Pro et contra» в двенадцатом номереЕлена Степанова жестко критикует решение о введении школьного курса «Основы религиозных культур и светской этики». Автор указывает на многие противоречия, возникающие в связи с введением этой дисциплины как с точки зрения понимания соотношения религии и культуры, так и с точки зрения практической реализации преподавания. Центральным, однако, оказывается вопрос о том, ради чего, собственно, вводится курс, будет ли он в действительности способствовать преодолению «нравственного разложения общества» (и имеет ли место в действительности тот катастрофический моральный упадок, о котором трубят консерваторы). В частности, автор обращает внимание на ключевую посылку о самой возможности преподавания нравственности, которая, конечно, не выдерживает никакой социологической критики: «По всей видимости, они полагают, что нравственность формируется дискурсивным образом и зависит от количества произносимых слов» (с. 134). Не слишком лестного мнения о роли религии и церкви в общественной жизни придерживается и Михаил Прохоров (его статья «Образование и религия в современной России» составляет рубрику «Quovadis» в первом номере). Автор полагает, что церковь паразитирует на общественной деградации, имеющей место в нашем отечестве.
Статья Анатолия Сафронова в двенадцатом номере «Компрадорская буржуазия и проблема “экономической отсталости”», хотя и ссылается на некоторые труды по проблемам развития (довольно, впрочем, давние), в целом написана так, как если бы никогда не существовало теории зависимости и выросшей из нее обширной литературы по постколониальным исследованиям. Автор отметает структуралистские объяснения феномена отсталости, следующим образом формулируя свое теоретическое кредо: «в конечном итоге все тектонические общественные процессы непременно имеют своего исторического субъекта: класс, партию, элиту, всецело организующие и направляющие их движение» (с. 77). Субъектами экономического развития у него выступают, во-первых, Запад (или страны индустриального ядра) и, во-вторых, два типа буржуазии — национальная и компрадорская. При этом, судя по описанию конкретных ситуаций, под определение компрадорской попадает любая буржуазия, сотрудничающая с Западом и принимающая западные ценности. Единственным способом преодоления отсталости в глазах автора предстает государственный капитализм, опирающийся не только на экономическую, но и на идеологическую изоляцию от остального мира. Гораздо более умеренных позиций придерживаются Аркадий Андреев и Георгий Цепов, которые в первом номере пишут об институциональных аспектах модернизации российской экономики. Авторы доказывают, что государство уделяет недостаточно внимания крупному отечественному бизнесу, и предлагают систему мер по реформированию законодательства об акционерных обществах, что, по их мнению, должно радикально улучшить практики корпоративного управления и оздоровить экономику в целом.
Для белорусских исследователей Владимира Бобкова и Ильи Левяша анализ движущих сил и механизмов мирового финансового кризиса в конечном итоге оказывается лишь фоном для обоснования преимуществ белорусской экономической модели как ориентированной на гуманистические ценности. Их статья опубликована под рубрикой «Terra incognita» в двенадцатом номере. Судя по тому, что в первом номере под той же рубрикой размещена работа Анатолия Фомина «Русофобия лишает Украину будущего», редакция журнала всерьез сомневается в глубине и адекватности наших познаний о ближайших соседях на постсоветском пространстве. Взгляды Фомина читателям наших обзоров хорошо известны (см. «НЗ» № 63, 69); не удивил он и на этот раз, с ходу провозгласив, что с конца 1980-х на Украине идет «языковая война», объявленная «русофобами» русскому языку.
Под рубрикой «Arslonga» в двенадцатом номере Иван Яров анализирует фильм Павла Лунгина «Царь», сопоставляя его с «Иваном Грозным» Эйзенштейна. Как и следовало ожидать, сравнение оказывается не в пользу нашего современника. Юлий Лобастов рассматривает проблему насилия в искусстве и действительности, справедливо, на наш взгляд, указывая на основополагающий характер насилия в культуре: ведь само существование человека в культуре связано с насильственным вытеснением природного начала. Тема насилия — на этот раз произведения над читателем — присутствует и в статье КариныКараевой «Литература и кинематограф соцарта» (№ 1).
В статье «О понятии географии», которая включена в рубрику «Marginalia» в двенадцатом номере, Дмитрий Замятин продолжает уже неоднократно нами описывавшиеся эксперименты по поэтизации пространства. На этот раз он обращается непосредственно к географической науке, объявляя nongrata«позитивистскую географию» за ее подход к пространству «с позиций весьма грубых и материальных» и создавая мистический образ географа, обладающего «даром высечь искру светящегося образами пространства» (с. 177, 178). В первом номере читатель найдет работу Владимира Карякина о геополитических трудах Рэндалла Коллинза, Валентина Толстых о сборнике «Вехи», а также критический отзыв Александра Флори на статью Инны Фатеевой о хамстве (по поводу этого текста мы тоже имели шанс высказаться и тоже весьма нелицеприятно — см. «НЗ» № 69).
Вопреки обыкновению, на два номера пришелся лишь один исторический материал. Работе Анатолия Уткина «1940. “Блицкриг” на Западе» (№ 1), к сожалению, суждено было стать одной из первых посмертных публикаций автора. Рубрика «Ad litteram»в двенадцатом номере воспроизводит два материала из декабрьских номеров «Большевика» 1939 года, посвященных шестидесятилетию Иосифа Сталина. В первом номере рубрика оказалась — намеренно или нет — приурочена к моменту подготовки нового российско-американского договора о стратегических ядерных вооружениях: редакция выбрала для повторной публикации статью Валентина Зорина «Важнейший вопрос современной международной политики. (О всеобщем и полном разоружении)» из январского номера «Коммуниста» за 1960 год.
«Россия в глобальной политике» (2009. № 6) отводит теме вооруженных сил и разоружения гораздо более видное место. Номер открывается рубрикой «Военная организация», авторы которой сравнивают опыт различных стран в сфере устройства вооруженных сил. Виталий Шлыков в статье «Тайны блицкрига Сердюкова» указывает на поразительный успех радикальной реформы, провозглашенной около полутора лет назад и уже в значительных своих моментах реализованной. Главной причиной такой победы, полагает автор, стал тот факт, что Анатолий Сердюков — первый подлинно гражданский министр обороны Российской Федерации. Если его предшественники в основном отстаивали интересы «своего» рода войск (включая генерала ФСБ Сергея Иванова, который занимался в основном отменой решений своего предшественника Игоря Сергеева), то Сердюков смог принять действительно рациональные решения с учетом зарубежного опыта и предложений самих же военных. Следующая масштабная задача, как подчеркивает Шлыков, — это обновление вооружений и техники, 90 % которых сегодня не соответствуют уровню развития технологий.
Если Шлыков приводит американский опыт организации руководства вооруженными силами в пример, то в статье Эндрю Крепиневича обсуждаются серьезные вызовы, с которыми приходится сталкиваться армии США. Крепиневич считает, что по своей значимости для перспектив сохранения глобального преимущества Соединенных Штатов нынешний момент сопоставим с началом «холодной войны» и что меры, которые необходимо принимать для реорганизации, должны быть радикальными. Вокруг этой статьи, изначально опубликованной в «ForeignAffairs», развернулась дискуссия с участием ФилипаДюра и Томаса Доннели, которые считают, что Крепиневич не совсем верно преподносит факты и в результате недооценивает мощь вооруженных сил и их готовность реагировать на меняющуюся ситуацию в мире. Дискуссию, как это обычно принято, завершает ответ Крепиневича своим оппонентам.
Военную тему продолжает рубрика «Безъядерный мираж», тон которой задает статья АмитаяЭтциони «Ноль — это неверное число». Как нетрудно понять уже из заголовка, автор критикует инициативу Барака Обамы, направленную на освобождение мира от ядерного оружия. Главный аргумент в том, что проконтролировать полное уничтожение ядерных арсеналов во всем мире будет крайне трудно, а любое государство, в условиях «нулевого варианта» обладающее хотя бы десятком боеголовок, получит качественное преимущество над остальными. Соблазн явно будет слишком велик, тем более, что речь идет не только о вооружениях России и США, но и о «странах-изгоях». Кроме того, разговоры о безъядерном мире отвлекают внимание и усилия от решения действительно насущных проблем — таких, как контроль за оборотом ядерного топлива, а также наличия или возможности появления ядерного оружия у нестабильных режимов Пакистана, Ирана и Северной Кореи.
КейрЛибер и Дэрел Пресс обращают внимание на еще один аспект проблемы — кардинальное изменение смысла и задач ядерного сдерживания по сравнению с периодом «холодной войны». Если в условиях биполярного мира обеим сверхдержавам было достаточно просто поддерживать свои арсеналы на уровне гарантированного взаимного уничтожения, то сегодня речь идет о необходимости гораздо более диверсифицированного инструментария, который позволил бы предотвратить эскалацию региональных конфликтов, использовать обычные вооружения для предотвращения ядерного нападения противника или, наоборот, наносить точечные ядерные удары в условиях конфликта с применением обычных вооружений. При этом, считают авторы, совершенно необходимы технические возможности для нанесения ударов по ядерным объектам возможного противника, которые не приводили бы к значительным жертвам среди мирного населения. На многообразие форм, которые в современных условиях принимает концепция ядерного сдерживания, указывает и Алексей Фененко. Его статья «Трансформация сдерживания», хотя и снабжена подзаголовком «20 лет российско-американских отношений в стратегической сфере», на самом деле рассматривает историю вопроса с момента зарождения самой доктрины, указывая при этом на терминологические тонкости, не все из которых могут быть отражены в русском языке. Обсуждаются в статье также российско-американские переговоры по различным аспектам ограничения ядерных потенциалов за последние десятилетия, а также эволюция и современное состояние российской ядерной доктрины.
В целом, отметим, набор материалов двух «военных» рубрик дает возможность читателю, профессионально не занимающемуся анализом военных проблем, составить достаточно полное представление о военных факторах эволюции российской внешней политики. Конечно, не все темы рассмотрены одинаково подробно (например, можно было бы предложить редакции тему военного потенциала стран Евросоюза и успехов европейской интеграции в области обороны и безопасности), но даже с учетом неизбежных лакун подборка все равно весьма познавательна. Побаловав читателя таким относительно редким угощением, журнал переходит к теме, которая, напротив, бурно обсуждается в большинстве печатных и электронных изданий, — вопросу о причинах и последствиях экономического кризиса. Максим Щербаков считает, что мы имеем дело не с одним кризисом, а по меньшей мере с пятью: с провалом мировой финансовой системы, глобализированных товарных рынков, американского доллара как мировой валюты, институтов управления мировой экономической системой и, наконец, теоретической и эмпирической экономической науки. В последнем с Щербаковым соглашается Федор Шелов-Коведяев, который уверен, что разруха имеет место главным образом в головах. Рассматривая «культурную природу глобального кризиса», он видит истоки последнего в постмодернистском мировоззрении, подменяющем подлинное искусство массовым, а также в чрезмерной ориентации западной цивилизации на экономику и экономические ценности. Влад Иваненко оценивает позицию России в современной мировой экономике с использованием довольно своеобразного сочетания цивилизационного подхода и анализа статистических данных. Эдвард Морзе рекомендует администрации США воспользоваться периодом относительно низких цен на нефть для того, чтобы реструктурировать мировой энергетический рынок, сделав его более предсказуемым. Впрочем, многие конкретные рекомендации автора вызывают серьезные сомнения — во всяком случае в том, что касается России. Едва ли сегодня, например, кому-то удастся уговорить Москву предоставить равный доступ к природным ресурсам отечественным и зарубежным компаниям, тем более что уровень цен на нефть уже поднялся до уровня, вполне устраивающего и российских нефтяников, и правительство.
Рубрика «Двадцатилетие перемен» продолжает разговор, начатый в предыдущем номере журнала (см. обзор в «НЗ» № 69). Обе размещенные здесь статьи обращаются к теме национальной идентичности. Святослав Каспэ исследует ценностные аспекты российской трансформации на фоне других постсоветских государств, приходя к выводу, что российскому обществу так и не удалось сформировать для себя самостоятельный ценностный фундамент. Заимствование ценностей у Запада в российском случае, по мнению Каспэ, также невозможно, поскольку предполагает отказ от имперской идентичности при неясных перспективах. Автор уверен, что для продолжения демократизации страны необходимо «создать внесоветскую (что не равнозначно реставрации досоветской) центральную ценностную систему» (с. 163). Виктор Мироненко обсуждает проблемы формирования национального сообщества на Украине, в котором, как он считает, играют крайне негативную роль попытки сформировать этническую нацию на основе культуры одного из регионов, а также постоянное внешнее вмешательство со стороны Запада и России.
Большинство материалов очередного выпуска журнала «Индекс. Досье на цензуру» (2009. № 30) посвящено российскому правосудию. Номер открывает рубрика «Соло для голоса», где размещена статья Бориса Дубина с анализом данных опросов общественного мнения об отношении к суду и судебной реформе. Центральная рубрика номера саркастически поименована «Фемидра». В работе «История суда присяжных в постсоветской России» Сергей Пашин указывает на то, что главным мотивом внедрения суда присяжных было продвижение судебной реформы. В ситуации, когда была напрямую унаследована советская судебная система со всеми ее «прелестями», суд присяжных был призван задать новую систему координат для юристов-профессионалов. Ольга Сухарева пытается взглянуть на современное российское правосудие «глазами пользователя» — в частности, на проблемы доверия граждан к судам, доступности и эффективности правосудия, а также последствий бесконечного реформирования судебной системы. Кирилл Подрабинек пессимистически оценивает перспективы эволюции российского правосудия, утверждая, что оно постепенно возвращается в советские времена. Олег Павлов предается морализаторству: «Государство наше осталось преступно, потому что наше общество не приняло на себя вину за его преступления» (с. 64).
Материалы, относящиеся к взаимодействию России с Европейским судом по правам человека, составили рубрику «Страсбург — главный город России». Здесь обращают на себя внимание размышления Григория Пасько о том, почему Европейский суд поступил по отношению к нему несправедливо, отказав в удовлетворении жалобы на решения российских судов по его делу. Рубрика «История» включает очень разные тексты: Виктор Тополянский рассказывает о судьбе Пироговского общества — общественной организации российских врачей — после Октябрьской революции. Сергей Григорьянц предстает сразу в двух ипостасях — как историософ, пытающийся обобщить основные тенденции отечественной истории, и как интервьюируемый с рассказом о собственном диссидентском опыте в советские времена. Алексей Мокроусов представляет серию книг «История сталинизма», издаваемую «РОССПЭНом» совместно с Фондом Бориса Ельцина.
Юрий Рыжов и Эрнст Черный бросают вызов высшему руководству страны, декларирующему цели модернизации и строительства инновационной экономики и призывающему российских ученых, уехавших за рубеж, вернуться на родину. Авторы напоминают о многочисленных фактах преследования российских ученых за шпионаж и разглашение государственной тайны и заявляют, что над каждым российским ученым «висит дамоклов меч уголовного преследования просто за общение с иностранцами» (с. 97). Георгий Рамазашвили изучает подробности архангельского дела Дударева-Супруна, в рамках которого к уголовной ответственности якобы за разглашение персональных данных были привлечены участники проекта по публикации «Книги памяти» о насильственно переселенных в СССР немцах. Этот случай становится поводом для более общих размышлений о ситуации в российских архивах и о сохранившейся с советских времен позиции многих архивистов, стремящихся всячески ограничить доступ исследователей к документам.
Отдельная рубрика «Смерть по суду» включает лишь один материал — статью Ирины Гордиенко «Взять под стражу и… трава не расти», в котором обсуждается ситуация в системе исполнения наказаний в связи со смертью в следственном изоляторе Сергея Магнитского. Часть текстов номера написана в жанре полухудожественных-полудокументальных очерков или воспоминаний — например зарисовки Наума Нима о показательном суде где-то в советской глубинке и еще об одном — в глубинке теперь уже российской. Дмитрий Флорин поведал читателю о собственном опыте работы постовым милиционером, а затем борьбы с собственным ведомством за выплату «боевых» после командировки в Чечню. Георгий Целмс приводит сразу несколько документальных примеров из повседневности, иллюстрирующих бедственное состояние судебной системы и органов охраны правопорядка. Юрий Тутов рассказывает о поездке в Чечню в качестве журналиста в начале первой чеченской кампании.
По номеру разбросано немалое количество перепечаток из других изданий, в основном газет и еженедельников. Среди них — нашумевшее интервью с судьей Конституционного суда Анатолием Кононовым из газеты «Собеседник», в котором он резко осудил инициированные президентом преобразования в суде и которое в конечном итоге привело к его отставке. Еще один заметный материал — статья Михаила Ходорковского «Пока Россия не дождется независимого суда, она не дождется и свободы», впервые опубликованная в «Коммерсанте-Власть».
Вообще, необходимо заметить, что два родственных издания — «Индекс» и «Неволя», в момент появления последней в 2004 году имевших вполне характерные профили, ныне вступили в кровосмесительную связь. «Неволя» постепенно отходит от «тюремной» тематики в сторону общей критики всяческих несвобод, «Индекс» же явно вторгается на территорию «Неволи», отводя значительные объемы под публикации про суды, тюрьмы и милицейские зверства. По крайней мере последние из имеющихся в нашем распоряжении номеров журнала легко могли бы поменяться обложками — особенно с учетом практически одинакового дизайна и того факта, что ядро авторского коллектива изначально было общим. Пожалуй, издателям журналов следует подумать о сохранении каждым своего лица, тем более что ни в сфере свободы слова (первоначальный профиль «Индекса»), ни в состоянии мест лишения свободы (главная тема «Неволи») значительного прогресса пока не заметно и, значит, работы хватит на всех.