Беседа с Барни Литом
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 1, 2010
Барни Лит — социолог, философ, член правления общества бахаитов Великобритании, в прошлом — секретарь Национального духовного собрания, также занимался правозащитными вопросами, в том числе расследовал случаи преследования бахаитов в Иране.
«Вера Бахаи» и современный мир. Беседа с БарниЛитом
«Вера Бахаи» — одна из самых молодых религий, основанная около 150 лет назад выходцем из Персии Бахауллой. В основе этого учения лежат тезисы о существовании единого Бога и единой человеческой расы, равноправии всех людей независимо от цвета кожи, пола, социального статуса, национальной принадлежности и верований. Все религии, согласно этой системе взглядов, представляют собой одно целое. Манифестации Бога — Христос, Магомет, Будда, Кришна и им подобные — рассматриваются как фигуры, различные, но призванные нести человечеству единое послание.
Барни Лит, активный участник движения бахаи, рассказал о его истории и развитии в современном мире:
«Неприкосновенный запас»: Что побудило вас обратиться к «Вере Бахаи»?
Барни Лит: В 1966 году — мне было тогда 17 лет — я сошелся с группой бахаи в Кембридже. Еще до того, как узнать что-либо о вероучении, я почувствовал, что эти люди близки мне как сообщество. В начале я понял это на уровне эмоциональном, а не интеллектуальном. Тогда, в 1960-е, мы были романтиками, а то, что проповедовали бахаиты, шло рука об руку с идеалами «поколения цветов». Нынешние молодые представители нашего течения куда более практичны и восхищают меня своей энергией.
«НЗ»: Расскажите о том, на что направлена эта энергия в рамках вашей религии.
Б.Л.: Мы стараемся начинать с малого — ведь представители нашей веры относительно малочисленны, во всем мире нас около пяти миллионов. Спасение человечества — благородная цель, но мы понимаем, что одним махом ее не достичь. Поэтому бахаитские ячейки зачастую создаются на местном, локальном уровне. Порой это начинается с группы единомышленников, живущих по соседству. Помимо просветительской работы, бахаиты занимаются практическими делами на пользу общества: работают с детьми и молодежью, посещают одиноких стариков, благоустраивают общественные места. Бахаи — религия, но не в традиционном понимании; в ней не существует иерархии священнослужителей и прочих атрибутов. Настоящий последователь бахаи прежде всего обладает неким внутренним видением: каким должен быть мир, чего в нем быть не должно. Следующий этап — попытаться понять, как этого можно добиться. Мы ищем пути к цивилизации и прогрессу, надеясь облегчить участь всего человечества. Все это — естественные помыслы большинства живущих на земле. В мире множество людей, которые не причисляют себя к бахаитам, однако мыслят похожим образом и стремятся к тем же целям, что и мы. В конце концов, решения действовать каждый принимает для себя самостоятельно; никакая вера не заменит индивидуального сознания и совести.
«НЗ»: Хотелось бы подробнее узнать о вашей просветительской работе.
Б.Л.: Мировоззрение бахаи описано в специально составленном курсе лекций. Я прослушал их все, что дает мне право преподавать самому. Эти курсы читаются в разных странах — как вам, наверняка, известно, «Вера Бахаи» в географическом отношении одна из самых распространенных в мире. Из-за нашей малочисленности у нас пока нет собственных высших учебных заведений, подобных, скажем, католическим университетам. Изучение текстов проводится в неформальной обстановке. Помимо того, существует Институт исследования всемирного благополучия. Он базируется в Хайфе, на деле же является неким виртуальным центром: его преподаватели работают в разных странах. Они занимаются с бахаитами, которые готовятся стать или уже стали студентами. Задача Института — подготовить молодых людей к учебе в университете, научить их применять идеи вероучения бахаи к избранной ими специальности, будь то философия, политэкономия или медицина.
«НЗ»: Иными словами, их готовят к тому, чтобы самим сделаться распространителями вероучения?
Б.Л.: И знания вообще. Оно, согласно нашему мировоззрению, бесконечно, и человек, чтобы не исчезнуть как вид, должен непрерывно постигать новое и передавать свои познания другим. Что до роли взаимодействия между религией и наукой, ее трудно переоценить. Эти величайшие сферы человеческой деятельности не могут существовать отдельно друг от друга.
«НЗ»: Как развивается ваше движение в современном мире? Можно ли сказать, что какие-то из ваших задач — в первую очередь борьба с расовой и прочей дискриминацией — сегодня более разрешимы, нежели полтора века назад?
Б.Л.: С одной стороны, человечество шагнуло за это время вперед — в определенных слоях общества стало меньше нетерпимости. В то же время нельзя сказать, что мы приближаемся ко всеобщему равенству. Взять хотя бы экономическую ситуацию, в которой по-прежнему хватает крайностей — тут и бедность, и богатство. То же и в межэтнических отношениях. Миграция, возможность путешествовать позволяют людям больше узнать друг о друге, что, в свою очередь, нередко порождает страх перед известным. Несмотря на это, сегодня мы, разумеется, живем в более справедливом обществе, в чем есть и заслуга бахаитов. Когда Абдул-Баха, старший сын Бахауллы, ставший после смерти отца лидером движения, отправился в 1911 году с визитом в Соединенные Штаты, главной его задачей было объяснить американцам, что им необходимо пересмотреть свое отношение к расовым проблемам. В Вашингтоне Абдул-Баха встретился с Льюисом Грегори — в наши дни его назвали бы афроамериканцем. Последователь бахаи, Грегори был образованным человеком, правительственным юристом, однако в те времена этого было недостаточно для того, чтобы стать полноправным членом общества. Абдул-Баха настоял на том, чтобы на банкете в его честь Грегори посадили на почетное место, — шаг по тем временам неслыханный. Бахаитов считали эксцентриками, но к ним начали прислушиваться.
«НЗ»: Вернемся к тем практическим делам, которыми занимаетесь вы и ваши коллеги. Какие еще примеры вы могли бы привести?
Б.Л.: Одно из главных наших убеждений состоит в том, что человек — хозяин собственной жизни. Поэтому наша цель такова: сделать так, чтобы у каждого, включая жителей развивающихся стран, была реальная возможность распоряжаться своей судьбой и нести ответственность за ближних. Наша работа начинается со встреч с людьми, которых мы пытаемся приобщить к нашей духовности; речь тут не только о чтении бахаитских текстов, но и о последующих дискуссиях. Таким образом, в обществе устанавливается некий моральный, духовный климат. Люди меняются — уже сама способность вести разговор, выходящий за рамки обычных тем, весьма важна. Подготовив почву, мы выступаем с определенной инициативой. Например, в Индии мы открыли центры обучения для женщин из сельской местности. Помимо общей грамотности, там обучают практическим навыкам: ремеслам, бухгалтерии. У женщин появляется возможность, скажем, шить одежду, торговать ею — иными словами, реализовывать свое право на независимость. В Латинской Америке сторонниками бахаи был создан Фонд образования и научных исследований, FUNDAEC. Там разработана система обучения, отличная от западной академической модели — более динамичная и гибкая. Один из проектов FUNDAEC— превращение отдельной деревни в самодостаточную (насколько это возможно) экономическую единицу. Начинается оно с введения внутренней банковской системы.
«НЗ»: Не находите ли вы, что это похоже на изобретение велосипеда?
Б.Л.: Повторяю: готовые модели развитых стран годятся не везде. К тому же цель подобных новшеств — не обязательно достижение максимальной прибыли, как принято в западной экономике. Несмотря на стремление к равенству, мы понимаем, что невозможно добиться одинакового уровня жизни везде одновременно. Если люди получают возможность жить на доходы от того, что они производят, это уже немалый успех. Вопросы экономические и духовные важны в равной степени — нельзя говорить о последних, оставляя без внимания первые. Вместе с тем, мы далеки от того, чтобы считать человечество обществом рациональных потребителей, и только. Все мы — носители духовности. Как бы ни были важны действия сами по себе, следует всегда помнить о том, как они соотносятся с принципами нашей веры.
Интервью и перевод с английского Анны Асланян