Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 6, 2008
Елена Гощило — профессор славистики Университета Питтсбурга (США). Начинала как исследователь романтизма, сейчас занимается современной российской массовой культурой и гендерными проблемами. Автор нескольких монографий и многочисленных публикаций в научных журналах.
Елена Гощило
ВВП как object d’art
Путин — самая выдающаяся знаменитость сегодняшней России.
Дмитрий Врубель (2004)[1]
Он добрый, он сильный, он скромный, он наш — и он действующий президент.
Владимир Ивченко (2001)[2]
Я хочу мужа, который был бы похож на Владимира Владимировича.
Юлия Пипилова, 18 лет, член московского фан-клуба ВВП (2007)[3]
Человек на все времена
Ни один глава российского государства после Сталина не вызывал такого всеобщего обожания, каким было отмечено президентство Путина и какое этот человек продолжает вызывать сегодня. Это, кстати, вполне согласуется с предположениями западных аналитиков о том, что даже при наличии Дмитрия Медведева в качестве президента dejureпремьер-министр Владимир Путин останется лидером страны defacto.
Почитаемый у себя дома как спаситель не только экономики, но и международного престижа России, Путин пользовался колоссальной поддержкой населения. Рейтинг одобрения его деятельности составлял 70—80%, а надвигавшееся завершение второго — и последнего — президентского срока повергало некоторых избирателей в меланхолию, раздумья о будущем нации и беспокойство о том, как же трудоустроится уходящий руководитель. Льстивое послание, которое подписали четыре видных деятеля, выступившие от имени всего культурного сообщества[4], призывало Путина идти на третий срок, забыв о Конституции. «Благодаря Вашим усилиям, — говорилось в этом письме, — была достигнута социальная стабильность и прогресс, необычайно повысился авторитет нашей Родины во всем мире».
Содержание этого широко разрекламированного документа[5], явно отсылавшее к тем сценам фильма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», где толпы страждущих убеждают Ивана вернуться на царство, почти дословно совпало с высказываниями из интервью с представителями движения «Наши». Участники этой национал-патриотической молодежной группировки почитателей Путина, учрежденной в 2005 году, финансируемой, скорее всего, на кремлевские деньги и нетерпимой к любым взглядам на будущее России, не совпадающим с их собственными убеждениями, говорили: «Путин принес нашей стране стабильность и возможность модернизации и развития»[6]. Такое единодушие старого и нового поколения по поводу свершений Путина характеризовало аккомпанировавший ему в ходе всего президентства «глас народа», игнорировавший или заглушавший немногочисленные голоса несогласных.
Обожание президента, сложившееся во время его президентского срока, выливалось не только в идеологические, но и в различные символические, романтические и творческие формы. Любящие почитатели из Сибири назвали в его честь закусочную (кафе-бар «Путин»), а другой сибиряк принял его фамилию, заявив, что «Путин — добрый ангел, возвысивший меня духовно»[7]. С 2002 года его именем была названа не только главная улица ингушского села[8], но и водка, мороженое, конфеты и другие продукты. Челябинский ботаник Николай Егоров попытался назвать в честь Путина даже морозостойкий томат, но Кремль пресек его творческое рвение[9]. Слухи приписывали Путину романтическую (и едва ли вероятную) связь с австралийской актрисой Петой Уилсон[10], а также с лейтенантом российской милиции и одновременно королевой красоты, получившей титул «Мисс Вселенная — 2002» Оксаной Федоровой. Между тем, в Ярославле одну из поклонниц великого человека, публично и настойчиво признававшуюся в «безумной» любви к нему, отправили в психиатрическую лечебницу под предлогом неконтролируемой природы ее чувства[11]. Наконец, совсем недавно таблоид «Московский корреспондент» рассказал о том, что еще в начале 2008 года Путин якобы тайно развелся с женой, чтобы вступить в брак с бывшей гимнасткой и олимпийской чемпионкой, 24-летней Алиной Кабаевой, — ныне депутатом Государственной Думы. Нет нужды говорить, что провокационная публикация повлекла за собой безжалостное закрытие издания.
Окутывающая
Путина аура любовных и эротических фантазий сделалась еще гуще после того, как
видный производитель кондитерских изделий, фирма «Конфаэль», изготовила его
шоколадный портрет размером 30 на
Презентуемый изготовителями в качестве произведения искусства этот «ограниченный выпуск» съедобного президента — всего два экземпляра — поступил в продажу в 2003 году. Отвечая на вопрос о том, что они сделали бы, попади им в руки столь диковинное лакомство, мужчины говорили, что, скорее всего, украсили бы им свой офис, молодые женщины предпочитали целовать его, а женщины постарше мечтали пожевать шоколадное президентское ухо[12].
В столь же фантастической истории некая поклонница, ища, вероятно, терапевтический исход из того состояния, которое она назвала повальной сексуальной увлеченностью Путиным, подарила «Комсомольской правде» вышивку крестиком, изображавшую Путина на рыбалке — с голым торсом, в солнцезащитных очках и широкополой шляпе (илл. 2).
В свете упомянутых и подобных им стратегий обретения виртуальной близости с Путиным вполне разумно предположить, что девушка-«блоггер», восторженно признававшаяся в обожании этого «секс-символа, настоящего мужика»[13], суммировала сантименты, распространившиеся среди всей женской половины российского населения, вне зависимости от возраста.
В президентские годы образ Путина оставался буквально вездесущим. Его лицо украшало значки, торты, футболки, открытки, тетрадки и календари по всей стране (илл. 3, 4). Будучи источником энтузиазма для мужчин и отнюдь не смутным объектом желания для женщин, он выступил вдохновителем шпионского триллера «Президент» латвийского автора Александра Ольбика, популярного шлягера женского дуэта «Поющие вместе» и оперы саратовского композитора Виталия Окорокова «Моника в Кремле», в которой живописались чувства Моники Левински, жаждущей неофициального контакта с нашим героем. Бронзовый Путин, восседающий на коне, ныне стоит в новгородской тюрьме; в 2001 году петербургский скульптор Александр Палмин также создал бюст президента в знак уважения к своему кумиру[14]; наконец, огромный бронзовый монумент президента, облаченного в наряд для дзюдо, выполненный Зурабом Церетели, установлен в центре главного зала принадлежащей ему художественной галереи (илл. 5).
На протяжении нескольких лет его портреты украшали одну из стен московского книжного магазина «Библио-глобус», расположенного на Лубянской площади. В 2001 году московская галерея провела выставку президентских портретов под названием «Наш Путин»[15]; а пользовавшийся колоссальным спросом перекидной календарь на 2002 год представлял различные выражения его лица для каждого из двенадцати месяцев — от скептического в январе до печального в декабре, — и все это под обложкой, изображавшей Путина в виде «гения дзюдо» в позе лотоса[16]. Его невозмутимый лик безмолвно поглядывал на покупателей с циферблатов часов, продававшихся в киоске, в здании Совета Федерации, за 1650 рублей. Он же украшал изданный в 2004 году томик «Путинки: краткий сборник изречений президента (первый срок)», который включал наиболее известные и цитируемые высказывания за четыре года работы[17]. А сайт, поддерживаемый фанатами Путина, приглашал загружать музыкальные фрагменты в стиле техно, обогащенные вкраплениями из речей вождя[18]. С началом второго президентского срока все эти явления приобрели характер эпидемии, которая отнюдь не пошла на спад после марта 2008 года.
Официальная и популистская кампания по стимулированию среди населения любви к Путину была столь всеобъемлющей, что в стороне от нее не могла остаться ни одна социальная категория. Так, в октябре 2000 года, как только начался новый учебный год, петербургские школьники младших классов получили учебники по защите прав детей с зарисовками из президентского детства[19], а в нынешнем, 2008, году в крупные книжные магазины поступил роскошный фотоальбом, посвященный взрослому Путину. В соответствии с протоколом канонизации, священными становились даже места, посещенные президентом: узнав о том, что шестью годами ранее Путин, выполняя служебные обязанности сотрудника мэрии, собственноручно посадил клен у входа в канадское консульство, некий местный предприниматель незамедлительно украсил дерево медной табличкой со словами: «Посажено В. Путиным 7 октября 1995 года»[20]. В городке Изборске Псковской области, где кортеж Путина в августе 2000 года сделал незапланированную остановку, открыли специальный экскурсионный маршрут, по ходу которого отмечаются памятные места: здесь Путин угощался малосольным огурцом, тут снял пиджак и пил воду из родника, а там потрогал дерево и загадал желание[21]. И, хотя чудес в этих местах пока не наблюдали, наиболее известным образцом подобного маршрута выступает mutatismutandis, крестный путь Спасителя, отличавшийся, впрочем, несколько иным terminusadquem. Учитывая нарратив «спасения», в рамках которого многие русские трактуют путинские достижения, а также их взгляд на ВВП как на заново воплотившееся Слово — ведь у России, как известно, во всем особый путь, — хронику российских трансформаций довольно просто будет уложить в христологический сценарий.
Если исходить из общепринятого представления о знаменитостях, то подобного размаха агиографическое и культурное производство должен был бы вызвать кто-нибудь, похожий на роскошного и всемирно восславленного певца Элтона Джона или на могучего голливудского актера Сильвестра Сталлоне. А низкорослый, невзрачный, немолодой бывший сотрудник КГБ, как кажется, не слишком годится для такой роли. Резервируемыеобычно для звезд пароксизмы безудержного поклонения, возбуждаемые политическим руководителем России 2000-х годов, породили неологизм «путиномания» и вновь вызвали к жизни печально знаменитый термин «культ личности». Сам Путин, однако, нарочито открещивается от него, да и вообще пытается сдерживать тягу к мифологизации своей личности. Еще в декабре 2000 года он заявлял:
«Понимаю, что когда кто-то делает что-то подобное, он, видимо, руководствуется самыми лучшими соображениями, относится ко мне по-доброму и хорошо. Хочу за это поблагодарить. Но просил бы этого не делать. […] Не могу активно этому противостоять, но очень прошу этого не делать, считаю, что это наносит мне только ущерб»[22].
Независимо от степени искренности, это президентское порицание не могло воспрепятствовать тому явлению, которое внешне очень похоже на подлинную (хотя и подталкиваемую порой рынком) любовь российского населения к человеку, в 2004 году вторично избранному им на пост главы государства. Однако при чем здесь рынок? При том, что марка «Путин» хорошо продается, — по крайней мере, достаточно хорошо для того, чтобы российские журналисты могли называть этого политика «устойчивым знаковым символом фольклорной культуры и народной речи»[23]. В полной мере осознавая всю значимость этой коммерческой составляющей, сам Путин в 2003 году вполне справедливо отмечал: «Мое изображение и имя в современных условиях являются раскрученным брендом, которым пользуются все кому не лень»[24]. Именно так политическая пропаганда путинцев, предпринимательское стремление к прибыли и кажущаяся неискоренимой человеческая потребность творить себе кумиров слились воедино. Произошло это как раз в то время, когда государственническая идеология Путина заставила крупнейшие корпорации, такие как «ЮКОС» и «Сибнефть», встать на службу государству, а набирающая обороты нефтегазовая отрасль резко повысила покупательную способность россиян и укрепила их чувство социальной защищенности. Бренд «Путин» стал талисманом, символом «хорошей жизни», знаком солидарности с лелеемым президентом амбициозным видением России как глобальной державы.
Культ или расчет?
Помимо роскошнейшего Константиновского дворца под Петербургом, реконструированного для администрации президента, и горнолыжной трассы в Сочи стоимостью в миллион долларов, предназначенной для спортивного самосовершенствования самого президента, экстравагантные дары, преподнесенные Путину в день его пятидесятилетия, в октябре 2002 года, поражали самое причудливое воображение. Все это делалось не только для того, чтобы подчеркнуть контраст с мрачным периодом экономических трудностей, пережитых Россией, прежде чем на нее пролился дождь нефтедолларов, но также и потому, что подобные дары зачастую несли явную идейную нагрузку.
Так, шестьдесят ювелиров с Урала потратили полгода и 10 миллионов долларов, изготавливая для Путина точную копию известной «шапки Мономаха». Впрочем, прежде этот символ русского самодержавия и «властной преемственности между византийскими императорами и русскими царями»[25] нередко фигурировал в газетных карикатурах, высмеивающих Бориса Ельцина, из-за экстравагантных поступков прозванного «царем Борисом». Эта деталь, очевидно, была забыта или не замечена поклонниками Путина, которым не мешало бы более чутко относиться к желанию действующего президента дистанцироваться от предшественника.
Что касается изготовленных в Туркменистане ковров с вытканным на них ликом Путина и сделанных костромскими текстильщицами гобеленов с его портретом, то эти изделия, скорее, отсылали к культу Сталина. О гобеленах стоит сказать особо: руководители предприятия именовали данное начинание не иначе, как «очень ответственной и трудоемкой работой», причем работа основывалось на фотографии президента, изображавшей, по словам руководителя художественного подразделения фабрики, «его открытый взгляд, за которым вся прямота его души»[26]. Предполагаемо высокий спрос на гобелены заставил производителя распространить почин на постельные покрывала, полотенца и паласы; тем самым энтузиасты получили возможность спать, принимать ванну и гостей вместе со своим идолом. Короче говоря, «Путин везде с нами».
Нередко повторяемое сопоставление со Сталиным вдохновило известного насмешника Ави Абрамса[27] подправить картину Василия Ефанова «Незабываемое» (1936—1937), заменив фигуру попавшей в Кремль женщины-делегата фигурой Путина. Тем самым краткое рукопожатие, которое при Сталине представлялось запредельной мечтой, — все-таки непосредственный контакт с вождем — обрело новое значение, превратившись в союз родственных душ (илл. 6). В русском номере «Newsweek» (13—19 февраля 2006 года) аналогичным образом переосмысливалась работа Александра Герасимова «Сталин и Ворошилов в Кремле» (1938), где собеседником Сталина оказывался именно Путин, причем оба политика символично прогуливались под одним зонтиком.
Меня, однако, во всем этом интересует не политика Путина, но вполне конкретный аспект его необычайной популярности: явная чрезмерность образов, тиражирующих его в разнообразных жанрах, начиная от фотографий и картин и заканчивая коврами, вышивками, бюстами, инсталляциями — идолопоклонническими, сатирическими или двусмысленными. Традиция изображения обожествленных вождей в России ХХ века прочертила неровную траекторию: зародившись при Ленине, она достигла кульминации при Сталине, неустанно мифологизируемом Бродским, Герасимовым, Налбандяном, Клуцисом, Дени и большой компанией менее значительных художников. Оставаясь простыми смертными, Хрущев, Андропов, Черненко, Горбачев и Ельцин в основном были в стороне от этой тенденции; не приобщился к ней и Брежнев, несмотря на свой знаменитый поцелуй с Хонеккером.
Опровержения, поступающие от самого Путина или просачивающиеся в прессу из его ближайшего окружения, пытаются убедить в том, что самому российскому президенту гуляющая по стране «путиниана» достаточно неприятна. Но, тем не менее, масштабы и разнообразие его иконографии, жутковато напоминающей художественную продукцию сталинской эпохи, рождают преувеличенные страхи политической регрессии к фатально «веселым временам» («жить стало лучше, жить стало веселее …»). Кроме того, такие опасения в значительной мере подкрепляются восстановлением целого ряда советских символов и практик и почти полным контролем Кремля над средствами массовой информации. Интернет, в свою очередь, обеспечивает широкий доступ ко всем этим образам; точно так же YouTube позволяет тем, кто не живет в России, знакомиться не только с особенностями взаимоотношений Путина с согражданами, но также и с клипами, в которых он предстает протагонистом всевозможных вымышленных нарративов. В одном из сюжетов, например, он изображен в виде хладнокровного и отважного ковбоя, подвиги которого сопровождаются музыкой из фильма Сержио Леоне «Человек без имени».
Несомненно, Путину присуща способность не только привлекать, но и, напротив, отталкивать внимание. Если не вспоминать широко растиражированный прессой поцелуй в животик, которым он одарил мальчика на Красной площади в 2006 году, можно сказать, что ему явно не хватает драматургического таланта. Вызывая восхищение своей любовью к спорту (дзюдо, лыжи, плавание) и надежностью, решительно контрастирующей с экспансивностью, снисходительностью к себе, разгульностью и нарочитой эмоциональностью своего предшественника, Путин, скорее, производит впечатление отсутствия каких-либо качеств. Именно об этом свидетельствует еще недавно популярная песня:
Мой парень снова влип — дурные дела,
Подрался, наглотался какой-то мути.
Он так меня достал, я его прогнала,
И я хочу теперь такого, как Путин!
[Припев:]
Такого, как Путин — полного сил!
Такого, как Путин — чтобы не пил!
Такого, как Путин — чтоб не обижал!
Такого, как Путин — чтоб не убежал!
[курсив мой. — Е.Г.][28]
Как справедливо заметил западный комментатор, «популярность Путина есть результат антиполитики… отсутствия вовлеченности и причастности»[29], хотя после выборов 2004 года стиль его поведения, несомненно, сделался менее лаконичным и более имперским. Рассказывают, что один из бывших начальников Путина по КГБ однажды назвал своего подчиненного «пустым местом» (nonentity)[30]. Иначе говоря, постоянная недоговоренность и неопределенность — сильное место Путина; его выдающиеся качества состоят из стилистически успокаивающей уравновешенности и «пустоты». Даже его противоречивые идеи (управляемая демократия или сильная, но человеколюбивая Россия) взаимно гасят друг друга. Обширный массив культурных объектов, призванных увековечить его имя, свидетельствует о богатейшем потенциале этой бессодержательности, которая позволяет не только приписывать подобной личности разнообразные качества и проецировать на нее бесчисленные стремления и чаяния. Именно она превращает Путина в объект искусства, реализуемый в самых разных жанрах: официальном портрете, графике, коллаже, открытке, мультфильме, поделке, скульптуре, карикатуре. Более того, регистр этих визуальных произведений простирается от торжественности и напыщенности до иронии и сатиры. В то время как каждый из нас, по утверждению Фуко, творит себя как произведение искусства, за Путина эту задачу решают другие («свита играет короля»).
Визуализация ВВП
Знаменитые русские матрешки, которые вот уже на протяжении столетия функционируют в качестве карманной национальной идеи, привлекая охочих до сувениров туристов, воплотили в своих образах буквально всех вождей русского и советского государства, а также его культурных светочей. В данном отношении Путин не стал исключением: изображающие его матрешки широко распространены. Одна из них, например, несет факсимиле знаменитого лица на фоне национального флага, украшенного размашистой надписью «Россия» и двуглавым орлом (илл. 7). Подобные матрешки, банальные и претенциозные, символически отождествляющие Путина со страной, продаются на Старом Арбате с начала 2000-х годов.
Еще более характерным образцом является официальный портрет «Российского президента Владимира Путина» (2000), выполненный Никасом Сафроновым, чрезвычайно успешным художником, который делит с Зурабом Церетели увлечение по увековечению всевозможных знаменитостей из политических и культурных сфер (илл. 8).
Многочисленные копии, выполненные с хранящегося в художественной галерее на Петровке оригинала, наводнили московские офисы и крупные книжные магазины. В отличие от другого, менее известного портрета того же года, где художник придал своему герою моложавый вид и выражение простодушия, граничащего с кататонией, на данном полотне подтянутый и торжественный Путин представлен в классической позе правителя, возвышающегося над своими владениями — виднеющимися в окне, у него за спиной, Кремлем, Москвой-рекой и теряющимися вдали русскими просторами. Преобладание различных оттенков голубого — цвета, в иконографии ассоциирующегося с безмятежностью, — придает этому полотну ауру уверенного в себе спокойствия, которое и приписывается лидеру.
В то время как данное творение вскрывает президентскую сдержанность и мощь, во многих других портретах Путина Сафронов демонстрирует, скорее, безудержный полет собственной фантазии. Следуя современной моде изображать позирующего в обличье какой-нибудь именитой фигуры прошлого[31], живописец представляет Путина в виде Наполеона, оседлавшего вздыбленного коня и простирающего длань куда-то вдаль — видимо к полю битвы; в виде торговца (экономическое процветание); в виде кардинала (религиозность); в виде молодого принца (величественный и одновременно романтичный вождь); в виде монарха XVI века Франциска I, щедрого покровителя искусств[32]. Наконец, созданный тем же Сафроновым «кубистский» Путин обнаруживает в герое такие модернистские свойства, как склонность к реформаторству и покровительственное отношение к культуре (илл. 9, 10, 11).
Аналогии с правителями былых империй, бесспорно, просматриваются и в жанре скульптуры. Например, в творении петербургского мастера Александра Палмина, заявлявшего, что его бронзовый 25-сантиметровый Путин есть не «памятник», но всего лишь «дань уважения историческому деятелю»[33], они не столь выпуклы, как в выставленном в «Салоне на Варварке» бюсте, представляющем Путина не просто в образе римского императора, но еще и в воинских доспехах (илл. 12).
В тех же случаях, когда в воплощении государственного величия нет необходимости, Путин предстает в наряде мастера дзюдо, как в огромной бронзовой статуе Церетели 2004 года или на выставленной на Старом Арбате рамке для фото на память за 150 рублей, фоном которой выступает борец Путин, схватившийся в поединке с безликим — прежде чем появится фотографирующийся — оппонентом.
Более амбициозным проектом, который также стал кремлевским бестселлером, оказался календарь на 2002 год, разработанный Дмитрием Врубелем и Викторией Тимофеевой и названный «Двенадцать настроений президента». Здесь визуализация Путина граничила с карикатурой, а желание идеализировать лидера вовсе отсутствовало (илл. 13). Аналогичным образом созданное этой же парой изображение «Путин и “Черный квадрат”» (2002) показывает президента в нарочито невыгодном облике — напоминающим торговца-барышника или гангстера в дурно сидящем костюме. А необычная карикатура, продающаяся на Старом Арбате, и вовсе вобрала в себя целую вереницу весьма зловещих образов. Вместо нижней части тела Путина наделили туловищем змеи, образ которой как будто бы взят из русских народных сказок или патриотических плакатов времен двух мировых войн; усеченная середина напоминает о Кощее Бессмертном, который неоднократно пленял беззащитных женщин, а голова венчается шапкой Мономаха. И если женщина, зажатая в его правой руке, отсылает, вероятно, к мужественности и суровости путинского правления, то газета, скомканная в левой, намекает на состоявшееся в последние годы возвращение цензуры (илл. 14).
Столь же непочтительны образы, питаемые всемогущей вездесущностью Путина и высмеивающие популярное представление о том, что «все есть Путин» и «Путин есть наше все». Так, в серии карикатур, обнародованных ко дню рождения Путина на сайте «Полит.ру»в октябре 2004 года и включавшей презентации вождя в качестве Супермена и восточного деспота, было «приветствие», которое вписывало путинизацию в рутинный контекст. На этой картинке Путин сидит за столом, читая книгу под названием «Путин», а все окружающие его персонажи, включая любимую собаку Кони, короля и ферзя на шахматной доске, кактус и рыбку в аквариуме, наделены ликом Владимира Владимировича (илл. 15).
Иными средствами тот же подход реализован в другой серии — в четырех фотографиях, собранных под рубрикой «Ребята с нашего двора» (2004) творческим содружеством «Синие носы» (илл. 15). Типичное советское групповое фото молодых людей, объединенных уличным соседством, трансформировано в сплоченный строй мужских тел, каждое из которых венчается непропорционально большим лицом Путина. Обнажая политический подтекст этой визуальной презентации, второе ее название гласит: «Безликие россияне в масках президента РФ Путина».
Критикуя бездумное восхваление Путина и прочих культурных идолов, кичливая, вызывающая и небесспорная фоторабота «Гори, гори, моя свеча», изготовленная «Синими носами» в том же году, снабжена подзаголовком: «Три главных положительных героя российской государственной мифологии — поэт Пушкин, Иисус Христос и президент РФ Путин — не дают погаснуть свече русской духовности». Действительно, ВВП обладает таким же сакральным статусом, какой имеют Пушкин и Христос, и критиковать в России президента, православие и самобытную русскую культуру — значит, действовать на свой страх и риск. Отсюда, кстати, и сатирическое изображение Путина в образе Господа, предложенное художником Алексеем Мериновым (илл. 17).
Наиболее поразительным аспектом «путинианы», произведенной в 2000-х годах, стали, однако, не иконоборчество и не коленопреклонение, но очевидное богатство и разнообразие образов Путина, продолжающих неустанно множиться по мере того, как десятилетие подходит к концу. Время покажет, будет ли этот тренд процветать и в будущем, при новом президенте. Ведь Путин и как героический премьер-министр вполне может вдохновить творцов культуры на пополнение музея «путинианы».
Перевод с английского Андрея Захарова