Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 1, 2008
Андрей Анатольевич Россомахин (р. 1973) — искусствовед.
Денис Григорьевич Хрусталев (р. 1973) — историк, искусствовед.
Андрей Россомахин, Денис Хрусталев
Россия как медведь
Современная Европа в своих рассуждениях о России редко выходит за пределы стереотипов первой половины XVI века… Уже тогда отмечали, что “ни один народ не пользуется такой дурной славой, как русский”…
Мариуш Вильк
Не заключайте мира с Медведем!..
Редьярд Киплинг
I
Известно, что медведь относится к ряду устойчивых символов России и “русскости”, в числе, скажем, таких, как русский мороз, Сибирь, русский деспотизм, русская икра, русская водка, а в Новейшее время — русский балет, matrioshka, автомат Калашникова и российская коррупция. Но именно медведь стал самым понятным и востребованным атрибутом России для западного сознания. Интригует вопрос — как далеко в историю уходит эта “медвежья” метафора?
Душераздирающие подробности о российских нравах, о российском укладе, о городах и весях, по которым разгуливают медведи, содержатся в классических трудах Сигизмунда Герберштейна (“Записки о Московии”, 1549) и Адама Олеария (“Описание путешествия в Московию”, 1647), — представляется, что в значительной степени именно эти бестселлеры, переведенные на все европейские языки, сформировали на Западе ряд устойчивых стереотипов, сохранившихся до наших дней.
В английской литературе свирепые русские медведи упоминались еще Шекспиром[1]. В шекспировскую и постшекспировскую эпоху русские реалии нашли отражение в литературных трудах Джайлса Флетчера, Майкла Дрейтона, Джорджа Тербервиля и многих других английских путешественников и литераторов, в том числе таких виднейших фигур, как Кристофер Марло и Филипп Сидни, Эндрю Марвелл и Джон Мильтон[2]. Отметим, что русские медведи фигурируют в пьесах “Рычащая девушка” Томаса Мидлтона и Томаса Деккера (1604), “Ганс Пивная Кружка” Дэбриджа (1618), “Гудибрас” Сэмюэля Батлера (1678). А поэт-кавалер Абрахам Каули в комедии “Щеголь с Колменской улицы” (1661) осмеивал фантастические слухи, циркулировавшие среди роялистов в период Протектората, утверждая, что “Московский царь обещал дать взаймы десять тысяч медведей, чтобы наводнить ими Англию…”[3].
Первое известное нам изображение медведей в контексте России содержится на гербе английской Московской компании (Muskovy Company); герб датируется 1596 годом, а компания была основана еще в 1555-м, то есть уже на следующий год после первых англо-русских контактов на государственном уровне и установления дипломатических отношений. Медведи выступают здесь геральдическими щитодержателями. Но тут не было еще ни издевки, ни иной идеологической нагрузки — медведи лишь экзотический атрибут страны загадочных московитов.
В политической карикатуре медведь стал традиционно использоваться как образ России с XVIII века[4] и остается более чем актуальным в наши дни.
Что касается сегодняшней России, то ее политтехнологи, кажется, вполне сознательно культивируют “медвежью” метафорику, вряд ли особо рефлектируя над ее амбивалентностью.
Сегодня мы ограничимся анализом одной-единственной карикатуры, опубликованной в лондонском журнале “Панч” (Punch) чуть более 150 лет назад — 11 октября 1856 года.
Этот рисунок имеет название “Bomba’s Big Brother”; его автор — Джон Тенниел (1820-1914), всемирно известный иллюстратор Льюиса Кэрролла. Жестоко избитый медведь в русской императорской короне не может оставить равнодушным носителя русской ментальности. Название же провоцирует неминуемые, но, в общем, заведомо неуместные ассоциации с Большим Братом из антиутопии Джорджа Оруэлла “1984”. А при чем здесь слово “бомба”, грамматически поданное как имя собственное?
Погружение в исторический контекст позволило расшифровать действительный смысловой “замес” этой карикатуры.
II
Неаполитанский король Фердинанд II (1810-1859), правивший королевством Обеих Сицилий в 1830-1859 годах, прославился бездарным деспотическим правлением и террором по отношению к собственному народу. Это был типичный абсолютист, действовавший по указке своего зарвавшегося окружения. Волна революционных (реформаторских и демократических) выступлений, прокатившаяся по всей Европе в 1848 году, коснулась и владений Неаполя. Фердинанд подавил волнения методами, потрясшими современников, — по его приказу военно-морской флот произвел бомбардировку городов Мессины (1848) и Палермо (1849), выразивших неповиновение королевской власти. За использование боевой артиллерии против мирных граждан вся европейская пресса прозвала его Король-Бомба или просто Бомба — прозвище закрепилось и в исторической литературе.
В Англии существовала давняя традиция использовать в манифестациях (в основном политического характера) чучела некоторых одиозных политических персонажей[5]. В 1850-е годы такими персонажами-чучелами карикатуристы изображали преимущественно Папу Римского Пия IX, императора Николая I и Фердинанда-Бомбу.
Русский император изображался с характерными атрибутами Николая I (1796-1855) — милитаристский антураж, лосины, высоченные ботфорты, но при этом он мог быть представлен и в виде медведя. Здесь мы приводим две чуть более ранние (1854) карикатуры Тенниела на Николая I — на одной вывалянный в соломе русский царь с деревянным мечом скачет верхом на свернутой в трубочку Declaration Four Powers[6]; на другой — он все в тех же ботфортах, но с головой медведя и в окружении айсбергов.
Летом-осенью 1856 года очередной маниакальный приступ Фердинанда II привел к массовым репрессиям, жертвами которых (погибшие, отсидевшие, избитые палками и прочие) стали 15 000 человек. Возмущение европейской прессы и гневные ноты недавних союзников Англии и Франции не возымели действия. В ходе Крымской войны неаполитанские войска должны были участвовать в войне против России на стороне альянса (Франции-Англии-Сардинии), но так и не попали в мясорубку крымского фронта, отсидевшись в тылу. Союзник (Неаполь) оказался балластом для агрессивной Франции Наполеона III и амбициозной Англии Пальмерстона.
В октябре 1856 года (это как раз дата интересующей нас карикатуры) после очередной серии неудачных переговоров Франция и Англия совместно прервали дипломатические отношения с королевством Обеих Сицилий и вывезли свои диппредставительства из Неаполя.
Собственно, это вскоре привело и к войне Неаполя против всей остальной Италии, и к гибели государства и династии. (Напомним, в ходе войны за объединение Италии Джузеппе Гарибальди воевал именно против Неаполитанского королевства — тысяча Гарибальди в мае 1860 года высадилась в Сицилии и потом свергла уже сына Фердинанда II — Франческо, поскольку сам Бомба не дожил до катастрофы.)
В октябре 1860-го королевство Обеих Сицилий перестало существовать — Франческо укрылся в покоях Папы Римского, а королем объединенной Италии на щитах Гарибальди был поднят король Пьемонта и Сардинии Виктор-Эммануил[7].
III
Вернемся к карикатуре господина Тенниела. На рисунке в популярнейшем английском сатирическом журнале представлен медведь на пороховой бочке[8] — то есть стилизованный русский император (похоже, большинство читателей “Панча” не интересовало, что Николай I уже умер[9]).
Медведь крепко потрепан (в недавней Крымской войне 1853-1856 годов), он с загипсованной лапой и подбитым глазом. Медвежья шкура является одновременно и предметом экипировки (мундиром)[10], ведь Тенниел прямо на шкуре изобразил (“пришил”) пуговицы. К русскому медведю прижимается венценосная обезьяна в парадном мундире — иными словами, русский деспот укрывает такого же деспота Фердинанда — неаполитанского Короля-Бомбу — и говорит всей Европе, указывая на кандалы, виселицы, плахи и пыточные инструменты у своих ног:
“They shan’t take away his playthings, that they shan’t”.
(“Я им не дам отнять его игрушки; они их не отнимут”).
Под рисунком надпись-заголовок: Bomba’s Big Brother (“Большой брат Бомбы” [пытается укрыть его от назойливых западных демократов]). Реального альянса между Россией и Неаполем не было — все это только образный ход тенниеловской издевки, инструментарий формирования общественного мнения.
Все в этом рисунке исключительно (и очень оперативно) на злобу дня, и Россия-то, собственно, вместе с Крымской войной здесь особенно ни при чем. Но снова — пресловутая русская дикость, да еще тень безумного Гарибальди.
IV. Post scriptum
Нелишне отметить еще два момента. Во-первых, до русской аудитории карикатура “Bomba’s Big Brother”, по сути, доходит впервые только сейчас — ровно через полтора века после ее создания. Основанием для такого утверждения является тот факт, что в крупнейших библиотечных собраниях Петербурга и Москвы эта гравюра отсутствует (отечественная цензура вырезала ее из “Панча”)[11].
Во-вторых, известно, что Джон Тенниел в своих знаменитых иллюстрациях к кэрролловским “Алисе в Стране Чудес” (1865) и “Алисе в Зазеркалье” (1871) неоднократно использовал типажи и сюжетные находки, уже примененные им в “Панче”, где он был ведущим карикатуристом целых полвека — с 1851 по 1900 год. Забавно, что обезьянья физиономия Фердинанда-Бомбы через девять лет после нашей карикатуры всплывет в иллюстрации к третьей главе “Алисы в Стране Чудес” (!) — к той, где Алиса знакомится с самим Кэрроллом, изображенным в виде птицы Додо (обыграно заикание Кэрролла, чье подлинное имя — Чарльз Лютвидж Доджсон). Вот уж воистину — причуда иллюстратора, ведь присутствие угрюмой обезьяны ничем не мотивировано, ее фигура на птичьем дворе попросту абсурдна, более того, она вообще ни разу не появляется в тексте Кэрролла.
Прошли годы, но садист Фердинанд еще хранился в памяти поколения.
_____________________________________________
1) Например, в третьем акте трагедии “Генрих V” (1599) и в четвертой сцене третьего акта “Макбета” (1605).
2) См. также указатель: Gross A.G. The Russian theme in English literature: From the 16th century to 1980. Oxford, 1985.
3) Цит. по: Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи: XVIII век — первая половина XIX века. М., 1982. С. 99.
4) См. нашу книгу: Русская Медведица, или Политика и похабство. СПб.: Красный матрос, 2007, содержащую в приложении аннотированный каталог наиболее ранних английских гравюр, изображавших Россию в образе Медведя.
5) Раскрытие 5 ноября 1605 года так называемого “Порохового заговора” (Gunpowder Plot), организованного католиками с целью убийства короля Якова I, в Англии отмечают сожжением чучела — guy — по имени главного исполнителя заговора Гая Фокса, который должен был взорвать бочки с порохом, заложенные под зданием парламента. Имя Фокса стало нарицательным, обозначая чучело, сжигаемое в годовщину заговора, а затем чучело вообще. См. картинки с такими чучелами в Интернете: The History of the Use of Guy Effigies in London (www.geocities.com/Pentagon/Quarters/8901/theguys.html). Отметим также гравюру Уильяма Хогарта “Сожжение Охвостья в Тэмпл-Баре” из серии иллюстраций к “Гудибрасу” Сэмюэля Батлера (Burning the Rumps at Temple Bar. 1726. Офорт, резец).
6) Вероятно, актуальным контекстом этого рисунка было следующее: 8 августа 1854 года в Вене Австрия, Англия и Франция выдвинули требования из четырех пунктов: коллективная гарантия автономии Дунайских княжеств и Сербии, международный контроль за соблюдением интересов христиан в Османской империи, свобода плавания по Дунаю, пересмотр конвенции 1841 года по Проливам в невыгодную для России сторону. Россия отказалась удовлетворить эти требования. В результате через месяц на реке Альма произошло первое сражение Крымской войны с участием сил англо-франко-турецкой коалиции.
7) Стоит напомнить, что после падения наполеоновской Империи (и на основе решений Венского конгресса 1815 года) на территории современной Италии располагались: королевство Сардинии (в состав которого входили Савойя, Пьемонт, Сардиния, Генуя), королевство Обеих Сицилий (включающее Сицилию и всю южную часть Апеннинского полуострова со столицей в Неаполе), Папская область (центральная часть полуострова с центром в Риме), Тоскана и еще ряд небольших герцогств на севере. Ломбардией и Венецией управляли австрийцы. Из указанных территорий владения Фердинанда-Бомбы были самыми обширными, занимая почти 40% площади современной Италии. Единое Итальянское государство было образовано в 1861 году путем присоединения к Сардинскому королевству Папской области и Обеих Сицилий. Через несколько лет в него влились Венеция (1866) и Рим (1870). У итальянцев появилась наконец своя собственная страна.
8) Пороховая бочка задает определенную перекличку между нашей гравюрой и традицией глумливых изображений пугал и чучел, восходящей к упомянутому выше “Пороховому заговору” 1605 года. После раскрытия заговора парламент принял специальный закон, предписывающий отмечать 5 ноября как “радостный день благодарения за спасение”. Закон действовал до 1859 года. Однако и после этого традиция празднования 5 ноября сохранилась. Ныне этот праздник известен как Ночь Гая Фокса (Guy Fawkes Night) или Ночь фейерверков (Bonfire Night). Отметим, кстати, что 12 ноября 1859 года в “Панче” появилась карикатура под названием “Гай Фокс 1859” (Guy Fawkes 1859); на ней изображен Папа Римский Пий IX на пороховой бочке, обложенной вязанками хвороста; их поджигают король Виктор-Эммануил и французский император Луи Наполеон III.
9) Показательно, что Тенниел идет на поводу у публики, воспроизводя образ русского императора по устоявшимся лекалам. Сам-то он, как штатный карикатурист “Панча”, разумеется, знал, что в России уже второй год правит Александр II. Более того, Джон Лич, коллега Тенниела по “Панчу”, даже опубликовал в номере от 10 марта 1855 года свой отклик на кончину Николая Павловича, последовавшую 18 февраля (2 марта): на рисунке “Генерал Февраль оказался предателем” (General Février Turned Traitor) Смерть, запорошенная снегом, возложила костлявую длань на тело Николая, будучи при этом в его доспехах и все тех же пресловутых ботфортах… Название этого выразительнейшего рисунка (восторженно отмеченного, кстати, Джоном Рёскином) отсылало к известным словам императора: “Россия имеет двух генералов, на которых она может положиться, — это генералы Январь и Февраль…” Чтобы показать “мифологичность” николаевских ботфортов, отметим еще одну карикатуру Тенниела, появившуюся в “Панче” буквально через неделю, 17 марта 1855 года: “Молодой царь принимает наследство” (The Young Czar coming into his property). На ней изображен Александр II, “принимающий наследство”, то есть натягивающий николаевские ботфорты. Вообще, в последние годы своего царствования, в связи с Крымской войной, Николай склонялся “Панчем” на все лады. В 1854-1855 годах русский император стал едва ли не главным персонажем “Панча”, как, впрочем, и общеевропейской прессы.
10) Схожий прием чуть ранее Тенниела использовал Гюстав Доре: на одной из его карикатур русские убивают медведей, чтобы облачиться в их шкуры.
11) По нашим наблюдениям, русские цензоры нередко вырезали (а также вытравляли кислотой или заливали краской) и те заметки, что были посвящены одному Бомбе, без какого-либо упоминания русского царя.