Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2006
Вячеслав Евгеньевич Морозов (р. 1972) — историк, политолог, доцент кафедры европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, руководитель программы по политическим наукам, международным отношениям и правам человека в Смольном институте свободных искусств и наук СПбГУ.
Вячеслав Морозов
Обзор российских интеллектуальных журналов
В последнее время в моде разговоры о кризисе социальных наук, о неадекватности фундаментальных понятий, выработанных в период становления Нового времени, современной эпохе, когда рушатся устои и социальная критика начинает разъедать свои собственные основания. Автор этих строк всегда с большой осторожностью относился к масштабным обобщениям, однако многомесячный опыт регулярного и «сквозного» чтения отечественных обществоведческих журналов свидетельствует по крайней мере о том, что интеллектуальное сообщество действительно ощущает кризис понятий острее, чем еще несколько лет назад, что вызывает у большинства авторов стремление переосмыслить, переопределить, соотнести с контекстом базовые категории, которыми они оперируют. Такая рефлексия иногда ведет к усилению критических элементов мышления, к отказу принять на веру любые аксиомы и допущения, в других же случаях возникает желание укрыться за классическими образцами, вечными ценностями и прочими трансценденциями.
Примером ухода в метафизику может, на наш взгляд, служить статья о «конструктивном консерватизме», которой главный редактор «Прогнозиса» Александр Погорельский открывает очередной номер (2006. № 2). Сам текст по духу не просто консервативен, а ультраконсервативен: автор оперирует нескончаемым набором априорно данных, не подлежащих критике элементов «национальной традиции» — «ценностного и ментального багажа, который копился поколениями людей, живущих на этой земле» (с. 5). Верность традиции, по его мнению, сможет обеспечить сохранение России — «как страны, как мечты, как наследия предков, как дела жизни, как напутствия детям» (с. 3). Уже сама постановка вопроса о необходимости «сохранения России», естественно, всегда предполагает в качестве универсально ценной, единственно возможной лишь одну из множества реально существующих версий ответа на вопрос: «Что есть Россия?» Эта «единственная Россия» обретает конкретную форму по мере того, как Погорельский укладывает в ее основание все новые и новые кирпичики отечественного национал-патриотического дискурса — тут тебе и «уникальность анатомии российского общества», и «православная этика предпринимательства», и соборность, и семейные ценности, которые автор предлагает положить в основу национального общежития. Есть в статье и намек на то, от кого, собственно, следует Россию охранять — это, разумеется, либералы с их «безграничной либеральной свободой», которая «приводит к разрушению традиционных народных ценностей, подавлению укоренившихся укладов и образа жизни, ведет к разрушению и демографическому сжатию нации» (с. 6). Жертвуя точностью определений в угоду поверхностным стереотипам, автор объявляет «отъявленными либералами» даже американских неоконсерваторов (с. 5), и уж тут-то образ врага обретает до боли знакомые очертания.
Утверждение о либерализме неоконсерваторов со всей очевидностью опровергается углубленным анализом неоконсервативной идеологии, предпринятым Стефаном Халпером и Джонатаном Кларком в книге «AmericaAlone», фрагмент из которой также опубликован в номере. Морализаторское высокомерие, вера в американскую исключительность, преклонение перед военной силой и враждебное отношение к оппонентам — таковы, как убедительно показывают авторы, типичные особенности неоконсервативного взгляда на мир. Едва ли такого рода убеждения можно приписать либералам — если только не сводить либерализм к неолиберальной идее невмешательства государства в экономику, с которой, как известно, могут сочетаться весьма разнообразные политические платформы.
Если Халпер и Кларк критикуют неоконсерваторов с позиций умеренного республиканизма (при этом по ходу дела достается и Биллу Клинтону с его либеральным интервенционизмом), то Максим Момот основывает свою критику неоконсерватизма на довольно-таки радикальной версии реалистического подхода. Он буквально проецирует на международные отношения Гоббсово представление о естественном состоянии как тотальной войне всех против всех и в конечном итоге приходит к заключению, что США могут сохранить свое нынешнее могущество лишь при условии сокращения социальных программ, ограничения деятельности профсоюзов и запрета абортов. В дополнение к этой, мягко говоря, своеобразной политической программе автор высказывает предположение, что американцам совсем не помешала бы война в Юго-Восточной Азии, в которой Китай свернул бы себе шею в борьбе за «жизненное пространство», а Соединенные Штаты в нужный момент выступили бы в качестве «решающей силы».
Вполне логично, что в нескольких других материалах номера в параллели с неоконсерватизмом центральной темой оказался неолиберализм. Американский профессор Дэвид Харви критикует неолиберализм с довольно радикальных позиций, близких к антиглобализму, тогда как его работающий в Великобритании коллега Кис ван дер Пийль придерживается взглядов, скорее близких к социал-демократическим. Тот факт, что в обеих статьях подробно исследуются интеллектуальные истоки и исторические предпосылки формирования неолиберального консенсуса последней четверти XXвека, вовсе не приводит к повторам: наоборот, каждый автор рассказывает свою историю, и обе они удачно дополняют друг друга. Харви интерпретирует доминирование неолиберальной идеологии и практики как реставрацию классового господства, настаивая на том, что понятие класса рано списывать в архив. Ван дер Пийль, в свою очередь, подчеркивает связь между проектом европейской конституции и проектом «локковской Европы» — то есть вовлечения Европейского союза целиком в орбиту влияния англосаксонской экономической и политической модели. Провал ратификации конституционного договора, таким образом, предстает как победа противников неолиберализма.
Антиисламский манифест Анатолия Уткина «Падение Европы» близок по духу редакционной статье Погорельского, однако обильно пересыпан цитатами из тех самых американских неоконсерваторов, которых последний записывает в либералы. Основной тезис статьи едва ли можно признать оригинальным: «Против Европы встает громадный исламский мир, целая цивилизация, пятая часть человечества… Все усилия выделить “Сторонников джихада” и отделить их от всего исламского мира — бессмысленны. Опасно бессмысленны» (с. 132). Уткин не формулирует конкретных рецептов борьбы с «исламской угрозой», однако предостерегает: «Каждый день уступок ослабляет родину гуманизма и науки, делая “столкновение цивилизаций” главным явлением XXI века» (с. 145).
С алармистским тоном статьи Уткина заметно контрастируют опубликованные в номере интервью. Обращение журнала к этому жанру следует признать безусловной редакционной удачей: доверительная интонация и информативность характерны и для беседы с главой бюро журнала «Newsweek» в России Оуэном Метьюзом о результатах политики США в Ираке и в целом на Ближнем Востоке, и для разговора с директором издательства «AdMarginem» Александром Ивановым о переменах в России на протяжении последних пятнадцати лет, и, наконец, для диалога с известным американским международником и русистом Майклом Макфолом о российско-американских отношениях.
Опубликованный под рубрикой «Анатомия наших проблем» перевод работы Бернарда Яка «Миф гражданской нации» вполне вписывается в общую тенденцию критики фундаментальных понятий, поскольку заставляет задуматься о привычных для любого обществоведа классификациях. Впрочем, в конечном итоге аргументация автора все же не показалась нам убедительной: в самом деле, отрицать существование гражданской модели нации на том основании, что она является «унаследованным культурным артефактом», можно только в том случае, если мы никак не различаем социальные практики и научную рефлексию по их поводу. Гражданский национализм, как и национализм этнический (или культурный), воспроизводится через культуру, однако это не означает, что теоретически и эмпирически верной может быть только модель культурного национализма. В противном случае мы пришли бы к абсурду, поскольку нам пришлось бы отказаться от всех прочих абстрактных понятий, даже таких фундаментальных, как «государство» или «экономика», оставив на их месте только все вбирающее в себя и ничего поэтому не означающее понятие «культура».
Содержание третьего номера «России в глобальной политике» за 2006 год удачно суммирует заголовок редакционной статьи Федора Лукьянова — «Российский сезон». Буквально это относится к председательству России в «Большой восьмерке», которой так или иначе посвящены все материалы рубрики «Бразды правления». Посол Вадим Луков на основании собственного опыта рассказывает о том, что собой представляет «Большая восьмерка» как институция, и об основных вопросах повестки дня на 2006 год. Федор Шелов-Коведяев предлагает почти уже исчезнувшее из отечественной дискуссии классически западническое прочтение основных проблем, стоящих перед российской внешней политикой, заявляя об общности интересов России и Запада и о необходимости изжить ощущение враждебного окружения, столь характерное для российского общества на современном этапе. Наконец, Иван Сафранчук обращается к вопросу о ядерных испытаниях — сюжету хотя и частному, но связанному с проблемой распространения оружия массового уничтожения, одной из ключевых для современной глобальной ситуации. С одной стороны, в России, США и Китае растет озабоченность по поводу безопасности и надежности их ядерных арсеналов в условиях, когда ядерные испытания не проводятся. С другой стороны, будущее Договора о нераспространении ядерного оружия в значительной степени зависит от соблюдения государствами с официально признанным ядерным статусом запрета на ядерные испытания.
Рубрика «Взгляд со стороны» представляет три различные интерпретации современной российской внутренней и внешней политики. Леон Арон рассматривает российско-американские отношения эпохи Путина и Буша-младшего через призму идеологических разногласий. Автор вполне убедительно объясняет их первоначальный расцвет после событий 11 сентября, основанный на схожем понимании «исламской угрозы», и последующий провал, вызванный тем, что курс Кремля на восстановление центральной роли государства в общественной и экономической жизни встретил полное непонимание американских неоконсерваторов с их идеологией насаждения «свободы» как инструмента обеспечения безопасности Соединенных Штатов. Тома Гомар анализирует внешнюю политику путинской России с точки зрения ее краткосрочных и долговременных приоритетов, отмечая богатый тактический арсенал Кремля при почти полном отсутствии стратегического планирования. Этим, по мнению автора, определяется непредсказуемый характер внешней политики современной России, но также и необходимость ее тщательного изучения. Омар Энкарнасьон размышляет о значении испанского опыта демократических реформ для России. Впрочем, несмотря на схожесть исторических путей обеих стран, описываемые автором особенности испанских реформ, обеспечившие их мирный и необратимый характер, выглядят прямо противоположными недавнему российскому опыту. Так, если в Испании изначально был достигнут консенсус по поводу целей и методов преобразований, в России реформы осуществлялись в условиях поляризованного общества; если испанское правительство сознательно отказалось от навязываемой неолибералами из МВФ и Всемирного банка шоковой терапии, в России последовали этому рецепту; в Испании процесс децентрализации был целенаправленным и постепенным, а в России — стихийным и в конечном итоге недолговечным.
В подборке статей, посвященных проблемам глобального мира, наибольший интерес вызывает рассказ главы концерна IBM Самьюэла Палмизано о принципах построения и функционирования глобально интегрированного предприятия — формы организации производства, пришедшей, по мнению автора, на смену более привычной нам модели мультинациональной корпорации. Работа Сергея Иванова о проблемах глобальной миграции информативна, но новаторской ее не назовешь. Еще в меньшей степени можно рассуждать об оригинальности замысла в случае статей Георгия Вельяминова и Эрика Гартцке: первый перечисляет опасности, которые таит в себе глобализация для России, и повторяет избитый тезис о несовместимости неолиберальной глобальной модели и российской «ментальности», тогда как второй отстаивает многократно сформулированную мысль о том, что экономическая свобода способствует искоренению войн.
Нефтяная тема, разумеется, также непосредственно касается России и ее председательства в «Большой восьмерке». Под рубрикой «Черное золото» журнал публикует два материала: Леонардо Мауджери высказывает мнение, что высокие нефтяные цены способствуют росту инвестиций в производственные мощности нефтяного сектора и тем самым способствуют снижению цен в долгосрочной перспективе, а Ариэль Коэн сожалеет об упущенном Россией шансе интегрировать свой топливно-энергетический комплекс «в мировую энергетическую экономику, установив прочное взаимодействие с США, Европейским союзом и Японией на основании критериев цивилизованного бизнеса» (с. 213), настаивая тем не менее на необходимости сотрудничества с Москвой в энергетической сфере с целью снижения зависимости от ближневосточной нефти. Вообще, ситуация на Ближнем Востоке традиционно находится в сфере внимания авторов журнала. В третьем номере опубликованы материалы проведенного МГИМО ситуационного анализа обстановки в Ираке; Роберт Блэкуилл, непосредственный участник разработки ближневосточной стратегии США, предлагает довольно оптимистичную оценку ее результатов; Ариф Юсуфов анализирует международное положение Азербайджана в условиях конфликта вокруг иранской ядерной программы, а Алек Эпштейн в очередной раз критикует «Дорожную карту» и настаивает на необходимости размежевания между израильтянами и палестинцами.
Центральная тема четвертого номера «России в глобальной политике» — современная Азия, причем особое внимание уделено роли, которая в этой части света отведена Индии. Работа индийского эксперта Си Раджи Мохана «Индия и политическое равновесие», первоначально опубликованная в «ForeignAffairs», анализирует официальную индийскую внешнеполитическую доктрину. Статьи Любови Рыклиной и Игоря Юргенса посвящены перипетиям борьбы за приобретение европейского стального концерна «Arcelor», в которой, как известно, российская «Северсталь» была вынуждена уступить индийскому бизнесмену Лакшми Митталу и его концерну «MittalSteel». Эндрю Пикфорд анализирует перспективы режима ядерного нераспространения в свете недавно заключенного соглашения между США и Индией о сотрудничестве в ядерной сфере, которое ознаменовало радикальный поворот в американской политике в регионе, традиционно ориентированной на главного оппонента Индии — Пакистан.
Рубрика «Азиатские горизонты» переносит читателя из Южной Азии в Восточную. Специалисты из Института Дальнего Востока РАН Ольга Борох и Александр Ломанов весьма увлекательно пишут о «третьей великой дискуссии» в Китае — очередном этапе споров о будущем реформ, начавшемся в 2005 году. Интересно, что, подобно тому как в России Коммунистическая партия РФ сегодня оказалась едва ли не главной защитницей демократических свобод, в Китае левым коммунистам, выступающим за отказ от «буржуазных преобразований», приходится сегодня бороться за право свободной дискуссии, на которое покушаются реформаторы, заботящиеся о продолжении прежнего курса. Статья Владимира Овчинского о китайской мафии и росте ее международного влияния (в том числе в России), несмотря на потенциальную идеологическую нагруженность темы, в целом оставляет приятное впечатление благодаря спокойному, деловому тону обсуждения проблемы. Работа британской исследовательницы Наташи Курт представляет собой краткий, но всеобъемлющий обзор отношений России с Китаем и Японией: в десять журнальных страниц автору удалось вместить и анализ энергетических проблем, и оценку перспектив территориального урегулирования с Японией, и размышления о значимости развития российского Дальнего Востока. Карл Кайзер обращается к не слишком хорошо известной европейцам теме исторической памяти как фактора, негативно влияющего на отношения между Китаем и Японией. Оригинальность статьи состоит еще и в том, что ее автор предлагает использовать при решении проблемы европейский опыт примирения после Второй мировой войны.
К юбилею венгерских событий 1956 года журнал публикует фрагмент книги американского исследователя Чарльза Гати «Обманутые ожидания. Москва, Вашингтон, Будапешт и венгерское восстание», которая готовится к печати в русском переводе. Публикуемый материал посвящен углубленному анализу причин поражения восстания. Автор, в частности, показывает, вопреки распространенным клише, что Москва была готова признать смену режима в Венгрии и даже приняла решение о невмешательстве, однако в последний момент была напугана всплеском насилия и неспособностью Имре Надя контролировать ситуацию.
Теме демократических преобразований посвящено еще несколько материалов номера. Кубинский писатель-эмигрант Карлос Альберто Монтанер, автор статьи «Куба после Кастро: последняя глава», сводит причины современных проблем Кубы и Латинской Америки в целом к личному фактору: так, Фидель Кастро вместе с президентами Венесуэлы Уго Чавесом и Боливии Эво Моралесом предстают как шайка заговорщиков-леваков, стремящихся задушить ростки демократии в своих странах. Точно так же будущее Кубы после ухода Фиделя рисуется исключительно в розовых тонах, вполне в духе представлений американских неоконсерваторов: достаточно дать людям свободу, и они легко и быстро придут к демократии и процветанию. Перспективы политических процессов в современном мире находятся в центре внимания также в статье Джозефа Ная «Лидерство в преобразованиях и национальная стратегия США» (оригинал также был опубликован в «ForeignAffairs») и статье депутата Госдумы Андрея Климова, посвященной сотрудничеству политических партий стран, входящих в Совет Европы.
Несомненный интерес читателя наверняка вызовет и заключительная рубрика номера, озаглавленная «Советское наследие». Правда, открывающая рубрику статья Роя Медведева «История как средство самоидентификации» несколько разочаровывает: задача на пятнадцати страницах рассказать о создании национальных нарративов во всех государствах постсоветского пространства оказалась не по плечу даже такому признанному мастеру. Вместе с тем, несмотря на поверхностный характер работы, в ней немало интересных наблюдений, и можно надеяться, что книга на эту тему, над которой Медведев теперь работает, окажется глубокой и полезной. Тему постсоветского пространства и советского наследия продолжают работы Бориса Зажигаева «Русская диаспора в независимой Украине» и Роберта Сондерса «“Новые” русские в Латвии». Анализируя международную ситуацию в Центральной Азии, Фархад Толипов приходит к выводу о необходимости объединения государств региона, с тем чтобы отстаивать свои интересы в условиях активизации здесь политики как США, так и России.
«Свободная мысль», как всегда, радует тематическим разнообразием: на страницах журнала находится место едва ли не всем актуальным сюжетам, которые в других журналах представлены избирательно. Например, неплохой обзор современного состояния российско-китайских отношений с разъяснением китайской позиции по каждому вопросу находим в статье пекинского политолога Чэня Юна (2006. № 3). Другая информативная обзорная статья — по проблемам интеграции на постсоветском пространстве — принадлежит перу Михаила Головнина и Александра Либмана. Несколько более полемический характер носит статья Владимира Петухова о результатах исследования ВЦИОМом общественного мнения России, Украины, Белоруссии и Казахстана (2006. № 4): автор пытается опровергнуть тезис, что четыре «сердцевинных» страны СНГ разошлись настолько далеко, что у самого Содружества не остается никаких перспектив. А вот опубликованная в третьем номере работа Сергея Самуйлова об американских неоконсерваторах показалась нам в своем обличительном пафосе довольно поверхностной: автор пытается объяснить слишком уж многие факты и тенденции действиями кучки правых республиканцев (в сочетании, когда речь идет о причинах распада СССР, с интеллектуальным и моральным бессилием советской элиты).
Начиная с четвертого номера, журнал начинает публиковать переводные тексты из французской «Lemondediplomatique», которая представляет собой трибуну левых европейских интеллектуалов. «Первыми ласточками» стали статьи Жана-Арно Дерана и Лорана Жезлена о проблемах Сербии в связи с провозглашением независимости Черногории и возможным окончательным отделением Косово, Седрика Гувернера о межобщинной сегрегации в Северной Ирландии и Алена Греша о ближневосточной политике Франции. Помимо переводных материалов, в международную рубрику четвертого номера включена статья Сергея Маркедонова о конфликтах на Кавказе.
Среди материалов, посвященных внутрироссийским проблемам, отметим работу Натальи Римашевской «Гендерные стереотипы и логика социальных отношений» (№ 3). Такая широкая формулировка темы позволяет автору бросить общий взгляд на проблему гендерной дискриминации в современной России, однако при этом остается место и для углубленного анализа отдельных вопросов, таких, например, как состояние здоровья женщин. Светлана Барсукова рассказывает о результатах исследования стратегий сращивания бизнеса и власти, проведенного Высшей школой экономики в 2004-2005 годах. Автор выделяет две основные стратегии: первая, которую она называет «рыночной», «состоит в систематическом и устойчивом приобретении бизнесом услуг власти, оказываемых в “теневом” режиме, что превращает отношения чиновника и предпринимателя в подобие контрактной сделки… Вторая стратегия, “инвестиционная”,заключается в том, что бизнес покупает не услуги чиновника или законодателя, а место во власти, ставя на него своего человека» (с. 5). (Здесь, видимо, уместно указать, что механизм «политического инвестирования» более подробно исследуется Барсуковой в статье, написанной в соавторстве с Василием Звягинцевым и опубликованной во втором номере «Полиса» за 2006 год.) Кризис социологических понятий в интерпретации Ренальда Симоняна принимает форму их инфляции. Текст оставляет противоречивое впечатление: с одной стороны, нельзя не согласиться с тем, что «меньше всего процессы, связанные с формированием гражданского общества, поддаются декретированию» (с. 87) или что определение среднего класса через доход или потребление не отражает социологической сущности понятия. С другой стороны, несколько пугает уверенность автора в том, что подобного рода социальным явлениям можно раз и навсегда дать точное и недвусмысленное определение, — она проявляется, в частности, и в том, как обильно он цитирует классиков, от Локка и Руссо до Патнэма и Левады. Это особенно характерно для его критики употребления термина «элита», который представляется ему чрезмерно комплиментарным, но который, как известно, давно применяется в социологии и политологии безо всяких одобрительных коннотаций. В чем-то похожа по интонации и статья Кирилла Разлогова о проблемах отечественной культурной политики: вроде бы автор понимает культуру максимально широко и даже явлениям массовой культуры не отказывает в праве называться этим именем, и «мировой культурный процесс» для него — отнюдь не пустое словосочетание, но в рекомендуемых им «управленческих решениях» явно сквозит стремление в духе старых добрых времен поддержать «классические образцы» или «нести культуру в массы» как ресурс, призванный способствовать повышению удоев. В самом деле, как еще интерпретировать предложения автора о «поддержании баланса между сохранением традиции и инновационным развитием в культуре» или об использовании «художественной культуры как средства решения социальных проблем» (с. 33)?
Самое яркое впечатление среди материалов четвертого номера оставляет лобовое столкновение двух текстов, посвященных русскому православию и политической роли Русской православной церкви. Протоиерей Всеволод Чаплин в статье «Православная церковь и проблематика прав человека», на первый взгляд, пытается обосновать ставший уже привычным тезис, что правозащитная тематика вовсе не чужда РПЦ. Отметим, однако, два ключевых момента: во-первых, отец Всеволод настаивает на том, что «ценности веры, святынь, Отечества для большинства православных христиан стоят выше, чем права человека, даже право на жизнь». При этом готовность умереть не только за веру, но и за Отечество прямо и явно противопоставляется «антропоцентрической политико-правовой системе, защищающей только земные интересы человека и общества», — то есть служение государству фактически приравнивается к служению Богу. Во-вторых, неизбежным следствием становится совет не заблуждаться, думая, что, «признавая одни и те же права, православные и люди других мировоззрений способны объединиться вокруг “общечеловеческих ценностей”» (с. 153, курсив мой).
Статья Анатолия Черняева с хлестким названием «Погубленная духовность», напротив, исполнена обличительного пафоса, направленного против политической роли РПЦ, против «превращения России в православное государство» (с. 146). По мнению автора, попытка заменить духовность нации религией как раз и ведет к увяданию всякой духовности, поскольку религия, по его мнению, не может заменить культуры, будучи сугубо индивидуальным феноменом. Резкое осуждение православной церкви сочетается у Черняева с апологией Перестройки, которую, по его мнению, погубили бездарные правители, пришедшие после Горбачева, при соучастии церковников.
Хронологически этот последний мотив статьи Черняева продолжается в двух других материалах номера: Виктор Шейнис вспоминает об августовском путче 1991 года, размышляет о причинах его поражения, альтернативах и последствиях, а Гавриил Попов, опираясь на книгу Шейниса «Взлет и падение парламента», делится с читателем результатами своих раздумий о причинах кризиса 1993 года и имевшей в конечном итоге место утраты влияния демократического движения. Попов полагает, что демократы совершили четыре серьезные тактические ошибки и четыре стратегические, из которых первой, как ни парадоксально, оказалось само по себе взятие власти в стране: по мнению автора, «никаких серьезных условий для власти демократов в революции 1989-1991 годов ни в СССР, ни в России не было» (с. 40).
Еще один безусловно яркий материал четвертого номера — исследование Евгения Балацкого, посвященное феномену покупки диссертаций, который, по свидетельству автора, «по своим масштабам и циничности представляет поистине уникальное явление для цивилизованного мира» (с. 117). Читатель также найдет в номере привычный жанр интервью — на этот раз собеседником Владислава Иноземцева стал британский историк-экономист Найелл Фергюсон. Среди статей, опубликованных под рубрикой «Arslonga», отметим работу Виктории Суковатой «Эдуард Лимонов в поисках “новой маскулинности”» (№ 4). Украсили журнал, на наш взгляд, и очерки Льва Аннинского о Дмитрии Кедрине (№ 3) и Арсении Тарковском (№ 4).
Второй номер «Полиса» за 2006 год открывается подборкой статей, посвященных столетнему юбилею конституции и парламента в России. Юрий Пивоваров по этому поводу предлагает свою интерпретацию классической темы об отличиях российской политической системы от западной: главными, по его мнению, являются вотчинный характер российской политии (в которой разграничительная линия между суверенитетом и собственностью размыта) и тягловый характер социума (приоритет сословных повинностей над свободами). Эти особенности, как считает автор, предопределили постоянный «рисунок» российского конституционализма, который мало изменился со времен Сперанского до наших дней. Такая преемственность, по утверждению Пивоварова, свидетельствует об органичности для России именно такой «конституционной константы», а отсутствие реального выбора на президентских выборах только приближает фактическое состояние дел к исторически сложившейся норме.
В обширной статье, публикуемой в двух номерах журнала, Оксана Гаман-Голутвина рассказывает о результатах исследования российского парламентаризма в исторической ретроспективе и сравнительной перспективе, осуществленного в рамках международного проекта «Представительство в Европе. 1848-2005 годы». Работа Игоря Кирьянова посвящена изучению правового и общественного статуса депутата Государственной Думы начала XX века, а Андрей Медушевский предлагает для анализа и прогнозирования конституционных процессов в переходных обществах воспользоваться его теорией конституционных циклов. В дополнение к работам современных авторов, под рубрикой «Тезаурус» опубликован перевод труда Макса Вебера «Переход России к псевдоконституционализму», впервые увидевшего свет в 1906 году. Публикацию текста немецкого классика предваряет обширный комментарий Александра Кустарева, который продолжает свои размышления о российских реформах начала прошлого века и их оценке Вебером (см. обзор журналов в «НЗ» № 45).
В третьем номере журнала за 2006 год тема парламентаризма и выборов представлена работами Кирилла Калинина («Факторы электорального спроса на российском политическом рынке. На примере выборов губернатора Вологодской области»), Юрия Медведева («Партийное выдвижение кандидатов в одномандатных округах на выборах в российские региональные законодательные собрания») и Владимира Нечаева («Функционирование двухуровневых моделей территориальной организации местного самоуправления в Российской Федерации. На примере Воронежской и Орловской областей»). В четвертом номере читатель найдет сразу две статьи, посвященные обсуждению альтернатив парламентскому представительству. Виктор Руденко рассуждает о перспективах возрождения прямой демократии, которое становится технически возможным благодаря распространению новых информационных технологий. Алексей Карцов, в свою очередь, предпринимает попытку реконструкции теоретической модели непарламентского представительства, разработанной российскими консерваторами в ответ на реформы 1860-1870-х годов. Кроме того, в номер вошла статья Георгия Гаврилова об особенностях выборов по многомандатным округам.
Ряд материалов «Полиса» посвящен более широкому контексту политических преобразований в России. Так, Владимир Гельман в статье «Возвращение Левиафана? Политика рецентрализации в современной России» (№ 2) предлагает свою интерпретацию федеральной реформы, предпринятой президентом Путиным. По мнению автора, отмена губернаторских выборов, провозглашенная после бесланских событий, была логическим завершением политического курса, взятого еще на первом этапе реформ в 2000 году. Предпосылками для формирования этой политики стало изменение соотношения сил внутри политических элит, а также идеологическая победа сторонников централизованного управления над теми, кто отстаивал идею самоуправления и децентрализации. Тему региональной политики продолжает в том же номере работа Надежды Замятиной, в которой на материале официальных интернет-сайтов российских регионов исследуются когнитивно-географические контексты создаваемых ими образов субъектов федерации.
Николай Розов в статье «Цикличность российской политической истории как болезнь: возможно ли выздоровление?» (№ 3) ставит перед собой довольно амбициозную задачу: не только описать циклы российских реформ-контрреформ, но и выявить причины цикличности отечественной истории и — самое главное — предложить механизмы ее преодоления. Многие наблюдения автора — в частности, его рассуждения об одновременном присутствии в российском политическом дискурсе идей сильного государства и индивидуальных прав — представляют несомненный интерес. Однако, на наш взгляд, в самой постановке задачи уже присутствуют как минимум две проблемы, неизбежно вытекающие из попыток создать универсальную метаисторическую (и даже метасоциальную) модель. Во-первых, заданная автором система координат, по которой те или иные процессы оцениваются как желательные или негативные, непременно будет оспорена всеми, кто придерживается иных политических убеждений. Во-вторых, тезис о единой фундаментальной причине всех российских проблем на протяжении последних столетий также нуждается в обосновании, а вовсе не вытекает логически из кажущегося формального повторения путей развития России в каждом новом цикле. В этом смысле формулировка проблемы в статье Станислава Макаренко, опубликованной в той же рубрике, показалась нам более продуктивной: в качестве альтернативы рассуждениям об условиях консолидации демократии автор предлагает рассмотреть факторы, способствующие консервации авторитаризма. Эмпирически это реализовано на примере Генуэзской республики XI-XV веков — такая, казалось бы, частная и узкая тема тем не менее тоже свидетельствует о некой универсальной исследовательской амбиции, поскольку предполагает возможность применить разработанную модель к современному контексту, хронологически весьма удаленному.
Одной из самых содержательных в третьем и четвертом номерах журнала оказалась рубрика «История политической мысли»: в третьем номере опубликованы статьи Александра Филиппова о политической эзотерике и политической технике у Карла Шмитта, Александра Назарчука о наследии Никласа Лумана и Евгения Рощина о теории и методологии исследования истории понятий у Квентина Скиннера. В четвертом номере публикуется «Письмо к Нектарию» Аврелия Августина с предисловием Алексея Сидоренко.
«Полис» периодически знакомит читателей с научными школами, существующими в российских регионах. В соответствии с этой традицией, в четвертом номере опубликована серия статей научных сотрудников Института философии и права Уральского отделения РАН, работающих в области анализа дискурса. Рубрика открывается методологической статьей Ольги Русаковой и Дмитрия Максимова «Политическая дискурсология: предметное поле, теоретические подходы и структурная модель политического дискурса», которая, безусловно, интересна уже хотя бы потому, что в статье представлен весьма широкий обзор отечественной и зарубежной литературы в данной области. Подробно и вполне компетентно анализируя зарубежное поле дискурсного анализа и выделяя в нем критическое и постмодернистское направления, авторы тем не менее предпочитают сами оставаться в рамках более консервативного подхода к определению дискурса. Дискурсивное у них не соразмерно социальному, дискурсы не формируют политических акторов и институты, но предстают в качестве «агентов политической коммуникационной сети» и «мощного властного ресурса», который акторы, по всей видимости, более или менее вольны использовать по своему усмотрению. Эмпирическое направление в разработках института представлено работами Анны Трахтенберг о средствах массовой информации как объекте дискурсного анализа, Марианны Фадеичевой о дискурсе движения «Наши» и Виктора Мартьянова о функционировании понятия справедливости в отечественном контексте. Несколько отличное теоретико-методологическое направление, не опирающееся напрямую на концепцию дискурса, хотя и уделяющее серьезное внимание эволюции базовых социально-политических понятий, представлено статьей Виталия Меркушева «Права человека в мировой политике: современные теоретические модели».
«Общая тетрадь», как обычно, публикует материалы семинаров, регулярно проходящих в Московской школе политических исследований. В четвертом номере за 2005 год находим выступление Сергея Ястржембского о перспективах развития отношений России и Европейского союза: как и многие представители отечественных экспертных и политических кругов, помощник президента полагает, что институционально-правовая база этих отношений нуждается в серьезном обновлении. В номере публикуется также «Концепция модернизации Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС и заключения Соглашения о продвинутом партнерстве, учреждающем ассоциацию» — документ, разработанный группой экспертов во главе с Надеждой Арбатовой. Несмотря на многословную аргументацию сторонников «углубления» отношений с Евросоюзом, автору этих строк по-прежнему сложно понять, как может идти речь о «продвинутом партнерстве» на фоне общего ухудшения политического климата отношений России с остальной Европой и полного отсутствия перспектив практически у всех конкретных совместных проектов (кроме, может быть, энергодиалога, да и то с серьезными оговорками). Символическое повышение статуса отношений России и ЕС, даже если Брюссель на него согласится, может рассматриваться лишь как пропагандистский шаг, маскирующий отсутствие реального содержания.
Семинар, материалы которого выходят в первом номере за 2006 год, был посвящен обсуждению доклада Кристофера Коукера «О политических идеях начала XXI века». Во втором номере публикуются материалы семинара, участники которого вместе с Георгием Сатаровым обсуждали проблему взаимосвязи коррупции и глобализации. Центральные темы двух названных номеров фактически совпадают: в обоих случаях речь идет о проблеме национализма. Евгений Барабанов в первом номере указывает на то, что нация является не некой «самотождественной сущностью», а всего лишь продуктом социальных взаимодействий, причем, по его мнению, проблематизация понятия нации может стать источником новых практик самоидентификации. Вслед за ним Сергей Маркедонов обрушивается с критикой на отечественный политический класс за пользование архаичным языком национальной политики, отождествляющим нацию и этнос и понимающим нацию как своего рода коллективную личность — результатом, по мнению автора, становится приоритет прав этнических групп по отношению к правам личности. Юрий Сенокосов во втором номере призывает работать над созданием в России гражданской нации, которое, как он считает, подразумевает понимание государства не как метафизической высшей сущности, а как самоуправляющегося народа, как «объединения развитых, проникнувшихся правовым сознанием личностей» (с. 42).
Как всегда, полезными для широкого круга читателей могут оказаться материалы рубрики «Идеи и понятия». В шестом номере за 2005 год постоянные авторы рубрики Ирина Бусыгина и Андрей Захаров дают свое определение понятию «социализм», а во втором за 2006 год — термину «суверенитет». В первом номере редакция журнала отступает от традиции публикации в рубрике материалов справочно-энциклопедического характера, посвященных фундаментальным политическим понятиям, и дает Геннадию Бурбулису возможность попытаться ввести новый термин «политософия», который, насколько можно судить, наиболее точно определяется как «инструмент интегрального осмысления отношения человека и мира через сферу политического» (с. 82) и в общем и целом опасно сближается с таким понятием, как философия политики, со всеми его метафизическими коннотациями.
Среди прочих материалов журнала отметим лишь несколько тех, что показались нам особенно интересными. В статье «Свобода и справедливость: из эпохи Просвещения в XXI век», опубликованной в первом номере, Александр Согомонов обращает внимание на неразрывную связь между понятиями свободы, справедливости и современности, во многом определяющую сущность эпохи Просвещения, а значит — и всего Нового времени в его политическом измерении. «Искушение постпросвещения», по мнению автора, состоит в кажущейся возможности выбора между свободой и справедливостью, предлагаемой эпохой постмодерна, в их автономизации, которая, однако, едва ли окажется полной, пока мы живем в традициях современной культуры. Обращаясь к старой как мир теме «Россия и Запад», Владислав Иноземцев, во-первых, выделяет в качестве основных особенностей современной России то, что осуществление властных функций организовано в ней как бизнес. Поскольку такая система не может быть легитимирована демократически, она неизбежно начинает выстраивать систему защиты от угроз своему существованию — внешних и внутренних, реальных и мнимых. Результат получается почти абсурдным: «Нынешняя система власти выстроена на идее противостояния внешней и внутренней угрозе, и, быть может, она смогла бы продемонстрировать какую-то эффективность в борьбе с таковой, но при одном условии: если бы угроза существовала на практике» (с. 102). Запад, по мнению Иноземцева, не слишком понимает существо российских проблем, однако опасаться друг друга нам совершенно не стоит, поскольку ни одна из сторон не заинтересована в сколько-нибудь радикальном вмешательстве в дела другой. Во втором номере Александр Волков анализирует причины и сущность роста популярности в России социал-дарвинизма, а Александр Согомонов ведет разговор о понятии среднего класса применительно к западному и российскому контексту.
В работе, открывающей четвертый номер «Вестника общественного мнения» за 2006 год, Юрий Левада обращается к теме предстоящих президентских выборов, анализируя их перспективы в свете данных опросов общественного мнения. Помимо очевидной, хотя и печальной, констатации того факта, что российские избиратели заранее смирились с перспективой выборов без выбора, на которых президентом станет тот, «на кого укажет Путин», для ожиданий россиян оказались характерны и некоторые довольно неожиданные (но тоже печальные) черты. Особенно поразительным оказывается контраст между критериями, по которым, согласно мнению граждан, следует выбирать будущего президента, и теми соображениями, которыми, как ожидается, будет руководствоваться Владимир Путин при выборе преемника. Так, 51% опрошенных полагает, что претендент на пост главы государства должен отличаться высокими моральными качествами, и лишь 24% ожидают, что Путин действительно будет руководствоваться этими соображениями в своем выборе. В свете подобных негативных ожиданий заранее имеющееся согласие с исходом выборов выглядит как проявление крайней степени политического пессимизма.
Размышления Татьяны Ворожейкиной об истории политических и социально-экономических преобразований последних пятнадцати лет строятся вокруг понятия альтернативы. Автор удачно обыгрывает семантику этого слова, сначала рассуждая о возможных альтернативах избранному в прошлом пути развития, а затем переходя к теме альтернатив в настоящем и параноидального отношения власти ко всем альтернативным, неподконтрольным государству формам социальной активности. Журнал продолжает публикацию исследования Льва Гудкова «Деньги и власть в общественном мнении россиян»: его вторая часть посвящена объяснению феномена «институционального имморализма» российской элиты, причины которого автор усматривает в том, что распад тоталитарной структуры организации общества не привел к формированию новой картины мира, опирающейся на некоторый набор универсальных понятий. Это, в свою очередь, вызвано дробностью организации общественной жизни, социальным партикуляризмом, отсутствием сложных форм социального взаимодействия. Помимо работ московских авторов, номер содержит также статью Михаила Алексеева из Университета Сан-Диего, в которой рассматривается феномен преувеличения общественным мнением масштабов миграции. Отмечая юбилей неудавшегося путча, журнал публикует три статьи сотрудника тогдашнего ВЦИОМа Вадима Сазонова, написанные вскоре после провала переворота для издававшихся тогда газет.
Журнал «Индекс. Досье на цензуру» (2006. № 24) публикует выступления участников и итоговые документы конференции «Права человека в России в год ее председательства в Большой восьмерке и Совете Европы», прошедшей 5 июля в Москве. Как рассказывает в статье, предваряющей подборку материалов конференции, Татьяна Локшина, это мероприятие было одним из серии событий, организованных представителями гражданского общества в связи с саммитом «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге, более или менее нашумевших, проходивших при более или менее активном противодействии властей. Далее в номере Артем Тарасов анализирует итоги Российского социального форума, проходившего в Петербурге в дни саммита. Позиция Тарасова, как всегда, бескомпромиссна: по его мнению, организаторы Форума пошли на поводу у властей, продемонстрировали свое моральное и политическое бессилие и помогли Кремлю создать видимость наличия демократии в России. Общий итог сводится к одной категоричной фразе: «…главная проблема наших левых — отсутствие мозгов» (с. 184).
Еще одна «сквозная» тема номера — характер социальных отношений в современной России, которые, по мнению большинства авторов, близки к состоянию полной атомизации, отсутствию социальности как таковой. Об упадке коллективизма говорит Борис Дубин в статье, открывающей номер. Сограждане не доверяют абсолютно никаким государственным и общественным институтам (кроме, может быть, президента, но и в этом случае доверие не может быт транслировано в конкретные политические решения ввиду отсутствия соответствующих механизмов), ничего не боятся (отчасти отсюда идут попытки власти напугать как можно сильнее, поиски все более радикальных образов врага) и не готовы ни к каким коллективным действиям. О схожих проблемах разрыва социальных связей и девальвации ценностей размышляют и авторы, чьи статьи собраны под рубрикой «Переоценка ценностей». О странных механизмах формирования человеческой репутации в постсоветском российском обществе пишут Ревекка Фрумкина, Никита Покровский, Игорь Яковенко и Кристина Трухан. Алексея Мокроусова, Наталью Рубанову, Льва Левинсона и Роланда Ковена волнуют перспективы свободы слова в условиях кризиса, переживаемого средствами массовой информации во всем мире, когда зрелищность берет верх над содержательностью, а грань между свободой слова и нарушением чьей-то частной свободы или коллективных прав становится трудноопределимой. Тему роста ксенофобии поднимают Алексей Малашенко (он пишет об отношении россиян к исламу), Яков Гилинский (о русском фашизме вообще), Валерий Каджая (об антисемитизме). Отдельно отметим статью Амира Батлера об австралийском опыте введения «законов против ненависти» — она на конкретном примере подтверждает то, о чем неоднократно предупреждали многие антифашисты: попытки законодательного запрета на высказывание тех или иных мыслей часто делает их лишь еще более популярными, судебные процессы предоставляют экстремистам дополнительную трибуну; к тому же «законы против ненависти» могут быть использованы против представителей дискриминируемых меньшинств. Кроме того, советуем читателю обратить внимание на воспоминания Алексея Солнышкова о том, как он, будучи флотским политработником, защищал молодых матросов от дедовщины, — этот материал красноречиво описывает институты и формы мышления, на которых держатся отечественные вооруженные силы.
Дочитав номер почти до конца, мы обнаружили, что редакция вообще-то планировала посвятить его целиком институту омбудсмена, мировой и российской практике его функционирования. К сожалению, у Владимира Лукина не нашлось времени, чтобы побеседовать с журналистами, поэтому пришлось ограничиться лишь двумя текстами об официальных правозащитниках, написанными от лица их потенциальных подзащитных Георгием Рамазашвили и Александром Ливчаком.
«Неволя» (2006. № 7) продолжает выполнять свою благородную миссию, рассказывая гражданам об их правах в местах лишения свободы. Седьмой номер целиком посвящен различным правовым аспектам пребывания в следственном изоляторе — от задержания до суда — и представляет собой подробнейший справочник с перечнем конкретных прав и обязанностей, сопровождаемым ссылками на соответствующие статьи Уголовно-процессуального кодекса и других нормативных документов. Справочник составлен Юрием Александровым, отредактирован адвокатом Рубеном Макарьяном и отрецензирован адвокатом Мариной Савьюк.
В «Неволе» (2006. № 8) также находим немало информации справочного характера. Как обычно, журнал публикует официальные статистические данные о преступности в России (на этот раз за период с января по апрель 2006 года) и о состоянии уголовно-исполнительной системы (на 1 апреля того же года). Помимо текущей официальной информации журнал печатает доклад директора Федеральной службы исполнения наказаний по итогам работы в 2005 году и о задачах на 2006 год. Наконец, среди официальных документов номера — сведения о недавних изменениях в Уголовно-исполнительном кодексе и парламентские постановления об амнистии в связи со столетием учреждения Государственной Думы. Решение об амнистии комментирует Александр Константинов, а Наум Ним и Александр Муленко предлагают каждый свой взгляд на амнистию глазами заключенного.
Кроме того, восьмой номер включает добрый десяток текстов, посвященных различным аспектам существования тюрьмы как социального института, объединенных под традиционной для журнала рубрикой «Наказание общества». Так, Игорь Холодяков проводит параллель между основными механизмами функционирования армии и зоны, исследуя механизмы возникновения социальной иерархии в обоих случаях. Роман Духанин обращает внимание на прореху в законодательстве, возникающую на стыке двух статей Уголовного кодекса: согласно статье 318, за применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозу применения насилия в отношении представителя власти обычный гражданин может получить до пяти лет лишения свободы. В то же время представитель власти, превысивший свои полномочия при задержании преступника и причинивший тяжкий вред его здоровью, рискует оказаться за решеткой максимум на два года. Как указывает автор, эти законодательные нормы создают предпосылки для практически безграничного милицейского произвола, поскольку избиение любого человека на улице можно оправдать тем, что он угрожал милиционеру или даже оторвал у него пуговицу или погон, превратившись тем самым в преступника, при задержании которого, конечно же, возможны некоторые «эксцессы».
Особый мир зоны — одна из вечных тем журнала. В рецензируемом номере она представлена несколькими материалами. Борис Пантелеев рассказывает о трансформации и своего рода деградации воровского закона в нынешних тюрьмах, о взаимодействии официальных инструкций и неофициальных норм. Александр Сидоров пишет о происхождении и эволюции значения термина «фраер» и, самое главное, о фраерах как категории заключенных, статус которых в советских тюрьмах менялся с течением времени. Своим опытом «заочницы» — подруги заключенного, — которой во время свидания довелось взглянуть на зону изнутри, но глазами человека с воли, делится Ольга Афанасьева. Статья Георгия Целмса — о судьбах беременных женщин и матерей с детьми в местах лишения свободы. А вот Леонтий Шафиров обращается к довольно неожиданной теме — пытается реконструировать древние места лишения свободы по библейским текстам.
Вообще говоря, чудовищные практики пенитенциарной системы, от вовлечения в которые каждого из живущих в России предохраняет, по сути, лишь случайное везение, заставляют несколько иначе взглянуть на классические нормы, выработанные эпохой Просвещения. Безусловно, догматическая пропаганда прав человека интеллектуально несостоятельна и приносит больше вреда, чем пользы. Но возможно, что те зияющие пропасти, которые обнаруживаются под тонким слоем привычной нам реальности, могут служить более надежным обоснованием для индивидуальных прав и свобод, чем отвлеченная рефлексия интеллектуалов.
Петр Резвых
Обзор российских интеллектуальных журналов
Поскольку, как известно, для всякого интеллектуала отпуск — это редкая возможность продуктивно поработать, то осень для гуманитарной периодики — время самое что ни на есть жаркое: в то время как приехавшие из отпусков читатели не без сожаления возвращаются к трудовым будням, журнальные редакции обрушивают на них настоящий вал публикаций.
Одну из ключевых тем этого гигантского журнального массива можно обозначить формулой «Экономика и культура».
Так, «Отечественные записки» в специальном номере (2005. № 4), лаконично и емко озаглавленном «Цена культуры», попытались раскрыть проблему функционирования культуры в неуклонно коммерциализирующемся мире, причем попытались сделать это со свойственной им тенденцией к универсальному охвату материала и максимальному многообразию перспектив. Как обычно, редакция «ОЗ» объединила под одной обложкой аналитические выкладки кабинетных экспертов и наблюдения трезвых прагматиков культурного рынка. Точка зрения эксперта представлена прежде всего социологически ориентированными материалами (обзор Кирилла Разлогова, Эльны Орловой иЕвгения Кузьмина «Российская культурная политика в контексте глобализации», статьи Бориса Дубина «Другая история: культура как система воспроизводства», Тайлера Коуэна «Похвала коммерческой культуре: культурный пессимизм и культурный оптимизм»), а также исследованиями по экономике культурного производства, раскрывающими механизмы производства и потребления культурных продуктов в современном западном и российском обществе (статьи Уильяма Джека Баумола «Анатомия дефицита» и Татьяны Абанкиной «Экономика желаний в современной “цивилизации досуга”», реферат книги Лоренса Лессига «Свободная культура: сущность и будущее творчества», экспертные справки о финансировании культуры в США и европейских странах). Впрочем, разграничить социологический и экономический методы здесь можно лишь весьма условно — об этом особенно наглядно свидетельствуют статьи Ирины Абанкиной («Культура безлюдья») и Татьяны Абанкиной («Прокрустово ложе бюджетной культуры»), повященные проблеме участия государства в материальном обеспечении культурных институций. Практический взгляд на проблемы культурного рынка отражен в интервью и статьях профессионалов, непосредственно в него вовлеченных, — директора книжного магазина «Москва» Марины Каменевой («Разговор с книгопродавцем»),
учредителя театральной премии «Золотая маска» Эдуарда Боякова («Селекция священных коров»), продюсеров Сергея Члиянца, Игоря Толстунова и Сергея Сельянова («Жанры придумали киноведы»), галериста Марата Гельмана («Как продавать искусство»), главного редактора журнала «Искусство кино» Даниила Дондурея («Кинопрокат: жемчужина индустрии развлечений») и так далее.
Естественно, разговор об экономике культуры неизбежно перетекает в дискуссию о ее коммерциализации и о феномене масскульта. Однако именно в контексте экономики культуры сопоставление перспективы ученого-теоретика и профессионала-практика дает весьма неожиданный эффект. С обеих сторон дает о себе знать один и тот же парадокс: чем сильнее стремление авторов вывести за скобки любые оценочные суждения (как к тому обязывают и амплуа эксперта, и амплуа трезвого прагматика), тем настойчивее дают о себе знать непроговоренные ценностные предпосылки, исподволь формирующие язык, на котором они высказывают свои наблюдения и выводы. Эксперт не хочет показаться консерватором, а потому проявляет неожиданную для интеллектуала лояльность по отношению к массовой культуре; прагматику же, напротив, не чуждо желание продемонстрировать известный снобизм и придать собственным коммерческим интересам вид вкусовых предпочтений. В результате и тот и другой, претендуя на объективность, оказываются заложниками предрассудков.
В более узком институциональном контекстеосмысление экономических механизмов культурыразвертывает «Логос», чей № 6 за 2005 год посвящен проблемам высшего образования и науки в России. Очевидно, что разговор о высшей школе, на каких бы широких историософских обобщениях он ни базировался, в конечном счете упирается в насущные вопросы выживания образовательных институций в условиях рынка. Именно это направление задает дискуссии открывающий номер пятидесятистраничный аналитический доклад исследовательской группы Валерия Глазычева «Высшее образование в России»: «Модернизация образования в России не может и не должна рассматриваться как отраслевая проблема, в отрыве от социальных и экономических проблем страны». Картина, нарисованная в докладе, выглядит, что и говорить, удручающе: с одной стороны, существующая ныне система образования не способна обеспечить по-настоящему инновационное развитие экономики, с другой стороны, существующая организация управления и финансирования образовательных институций не дает возможности реформировать образовательные технологии сколько-нибудь результативно. Авторы доклада ищут выход из этого порочного круга и предлагают широкомасштабный проект преобразования высшей школы, разработанный на основе анализа задач, стоящих перед отечественной экономикой в целом. Естественно, в описанной ситуации такое реформирование невозможно без обширных государственных инвестиций в образование, однако, как справедливо замечают авторы, дело не в том, чтобы дать вузам больше денег, а в том, чтобы сделать инвестиции эффективным инструментом модернизации.
Тем самым дискуссия плавно перемещается в смежное проблемное поле, очерченное во втором разделе номера «Наука и власть». Нетрудно предугадать, что в центре внимания здесь оказывается статус фундаментальной науки — ведь именно она, с одной стороны, претендует на независимость от ближайшего коммерческого интереса, а с другой, оказывает влияние на долгосрочные стратегические ориентиры любой развитой экономики и делает возможными глобальные экономические сдвиги. Понятно, что дискуссия о фундаментальной науке носит отнюдь не только отвлеченно-теоретический характер, но непосредственно связана с обсуждением вполне прагматического вопроса о дальнейшей судьбе российских академических институтов. Лейтмотивом большинства материалов становится крайне противоречивый статус фундаментальной науки: академические институции выдвигают претензии на привилегированное положение, обещая в долгосрочной перспективе масштабные инновации, однако со временем это привилегированное положение становится мощным консервативным фактором в развитии научных исследований. Таким образом, академическая наука одновременно оказывается и заложником власти, и угрозой для нее. Об этом драматическом противоречии размышляют Виктор Макаренко («Наука и власть: контекст социальной истории науки»), доказывающий, со ссылкой на историческую традицию, неизбежность зависимости российской науки от власти, а также Александр Бикбов («В поисках национальной научной идеи: от научно-технического прогресса к экономике, основанной на знаниях») и Константин Иванов («Чем мы обязаны фундаментальной науке?»), анализирующие причудливые трансформации официальной идеологической риторики, с помощью которой обосновывается особое значение академической науки для государства. Андрей Юревич и Ирина Цапенко («Глобализация современной российской науки») пытаются осмыслить первые признаки изменения взаимоотношений науки и государства вследствие вовлечения отечественных ученых в международный рынок труда.
Наконец, в третьем разделе номера разворачивается дискуссия о хрестоматийном персонаже, для которого намеченный в предыдущих материалах треугольник «общество — наука — власть» образует жизненное пространство. Имя этому собирательному персонажу — интеллигенция. Хотя открывается раздел переводным очерком Раймона Арона «Опиум интеллектуалов», где речь идет преимущественно о западноевропейских странах и США, большинство авторов по разным причинам склонны думать, что феномен интеллигенции — специфически российский. А в России критика интеллигенции, как известно, занятие неблагодарное: партии давно определились, все возможные аргументы в споре исчерпаны, так что желающему высказать на эту тему что-нибудь новое остается, присоединившись к одной из сторон, или расширять фактическую базу, или поверять уже ставшие расхожими формулы с помощью новых научных методов. Поэтому вполне понятно, что раздел выглядит довольно пестро: политическая публицистика в жанре новых «Вех» («Инакомыслие или конформизм: нравственный выбор интеллигенции в России» Вячеслава Савчука и «Интеллигенция в проекте современности» Владимира Шкуратова) соседствует здесь с лингвистическим анализом («Смысловой концепт “интеллигенция” в смысловом пространстве русской культуры» Анны Филатовой) и добросовестным историко-краеведческим исследованием («Радикальная интеллигенция как побочный продукт университета Российской империи: опыт Казани» Елены Вишленковой). Однако именно благодаря этой пестроте раздел в целом оказывается гораздо интереснее, чем составляющие его материалы, взятые по отдельности: он блестяще инсценирует типичный для отечественной гуманитарной мысли разрыв между широкоформатной спекулятивной теорией и конкретным эмпирическим исследованием. В целом № 6 получился очень убедительным по композиции и стал свидетельством того, что редакция «Логоса», чей предыдущий номер (2006. № 5) был посвящен пятнадцатилетнему юбилею журнала и был составлен из лучших публикаций прошлых выпусков, вовсе не собирается почивать на лаврах.
В изданиях, ориентированных на анализ образной репрезентации и художественной практики, обсуждение проблем выживания культуры в коммерциализированном мире развертывается в связи с антитезой элитарного и массового. Так, «Синий диван» целиком посвятил свой № 8 критическому переосмыслению понятия массовой культуры, причем критика направлена здесь не столько в адрес самого масскульта, сколько в адрес хрестоматийных теорий, его объясняющих и толкующих. Своего рода «критика критической критики», если вспомнить классиков. Несмотря на обилие в номере материалов, оперирующих марксистским аналитическим инструментарием, редакция журнала отнюдь не разделяет преимущественно негативное отношение к массовой культуре как проявлению пресловутого товарного фетишизма. Напротив, авторы «Синего дивана» неожиданно обнаруживают в феноменах массовой культуры мощный позитивный потенциал: новые коммуникативные возможности оказываются здесь не менее важными, чем синдром отчуждения и нивелировки. В образующих концептуальное ядро номера текстах Гертруды Кох «Масса берет свое? Этюд к проблеме массовой культуры», Олега Аронсона «Народный сюрреализм (заметки о поэзии в Интернете)», Елены Петровской «Уиткин, которого мы потеряли» и Бориса Дубина «Классик — звезда — модное имя — культовая фигура: о стратегиях легитимации культурного авторитета» массовая культура и китч неожиданно предстают своего рода лабораторией по разработке технологий производства солидарности. Тем самым теоретический анализ массовой культуры приобретает конкретное практическое измерение: кто хочет хоть что-то изменить в этом мире, должен научиться не только понимать анонимный язык массовых представлений, но и говорить на нем. О том, как это достигается, размышляют Оксана Гавришина в анализе фотографий Дэвида Атти, Джонатан Флэтли в интерпретации «Поколения“П”» Владимира Пелевина, Нина Сосна в репортаже с 57-й Международной книжной ярмарки во Франкфурте-на-Майне. В целом номер еще раз подтвердил не только интеллектуальную состоятельность авторов «Синего дивана», но и неизменную решимость редакции ставить под вопрос устоявшиеся клише.
Стремлением к более широкому взгляду на массовую культуру отмечен и № 60 «Художественного журнала», озаглавленный «Авангард и китч». Как диктует амплуа радикального издания, «ХЖ» откликнулсяна дискуссиюо культуре ипотреблении, развернув борьбу одновременно на два фронта. Основная интрига номера — диалектическая взаимосвязь двух обозначенных феноменов, их взаимная обусловленность и взаимная потребность друг в друге, а следовательно, безнадежная несостоятельность претензий каждого из них на самодостаточность. При всем различии темпераментов, склонностей и компетенций, авторы номера единодушно не доверяют как апологии китча, выдающей его за здоровую реакцию общества на безудержные эстетические эксперименты распоясавшихся маргиналов, так и апологии авангарда, пытающейся зарезервировать подлинное этическое достоинство исключительно для ниспровергателей канонов. Хрестоматийное противопоставление авангарда и китча, с явным предпочтением в пользу первого, тематизированное еще в 1930-е годы Клементом Гринбергом (перевод его статьи, сопровождаемый полемическими откликами Анатолия Осмоловского и Давида Риффа, размещен в рубрике «Публикации»), применительно к современной культурной ситуации оказывается грубым упрощением. Так, Борис Гройс («Капитал. Искусство. Справедливость»), размышляя об отношениях между художником и капиталом, расценивает апелляцию к благородной сложности как донкихотство. По мнению Гройса, в споре между капиталом и интерпретирующим его дискурсом последний всегда проигрывает, поскольку первый не нуждается ни в какой иной интерпретации, кроме формулируемой на языке денег. Поэтому искусство, считающееся с этим фактом, уже не может противостоять рынку, позиционируя себя как элитарное: антитеза элитарного и массового теряет в этих условиях всякий наглядный смысл. Близкие мысли высказываются в беседе Павла Пепперштейна и Дмитрия Гутова «Массовая культура — тотальна» и статье КетиЧухров «Деньги и/или бытие».
Закономерной реакцией современного искусства на тотализацию рынка становится его добровольное вовлечение в контекст потребления. Материалы «ХЖ» демонстрируют, в насколько разнообразных формах может осуществляться такое вовлечение: от стилистического дрейфа так называемого актуального искусства в сторону гламура и китча, который регистрируют в своих критических эссе Дмитрий Голынко-Вольфсон («Агрессивно-пассивный гламур») и Фредерик Мофра («Неокитч»), до организации описанных Сандрой Фриммель («Современное искусство. Картины. Настоящие. Дешевые») супермаркетов, торгующих произведениями искусства. Столь же широка и палитра эмоциональных реакций на подобные тенденции, представленная в рецензионном отделе «ХЖ», — от стоической иронии до нескрываемого глубокого рессентимента. В дефиците, пожалуй, разве что боевой задор. Видимо, в условиях капитализма, делающего любую интерпретацию избыточной, арт-критику выжить еще труднее, чем художнику, оттого и номер вышел, правду сказать, мрачноватым.
Напротив, обрамляющие его сдвоенные № 58-59 и № 61-62 явно ориентированы на поиск позитивной альтернативы перерождению актуального искусства в один из секторов глобального рынка. В первом из них такой альтернативой становится стратегия локальной активности, освоение компактными, но активными группами небольших пространств, в рамках которых возможно реализовать эстетическую автономию. Здесь на авансцену выдвигаются фигуры художника-партизана (см. одноименную статью Владимира Сальникова), а главной надеждой современного искусства становится феномен дружеской солидарности (о ней говорится не только в программном тексте Николая Олейникова «Искусство — возможный продукт дружбы», но и в статьях Фредерика Мофра «Художественные группы против группировок власти» и Клера Бишопа «Социальный поворот в современном искусстве»). Благодаря последнему соображению новый, вполне ясный смысл приобретает и излюбленная редакцией «ХЖ» апелляция к этическому началу: именно в ходе размышлений о дружбе как последнем прибежище культуры Анатолий Осмоловский («Этический код автономии») демонстрирует неустранимость этической составляющей всякого художественного акта и разоблачает наивность романтического представления об автономии эстетического как вседозволенности. Примечательно, что сосредоточение на локальном отнюдь не препятствует удержанию глобального контекста, свидетельством чему служит географический охват приводимых в номере примеров действенности групповой инициативы от Западной и Восточной Европы (обзор Дарьи Пыркиной «Испания второй половины ХХ века, свободы и несвободы», материалы рецензионного блока о художественных акциях в Берлине, Венеции, Праге) до Соединенных Штатов (статья Анны Матвеевой «@ARK, золотой фаллос и организация освобождения Барби: искусство буферной зоны)» и Латинской Америки (очерк Марко Скотини «Картографии “Realidad”: художественные практики в Латинской Америке»).
№ 61-62 тематизирует возможность обретения современным искусством общего эстетического ориентира, подобного тому, каким была для классического искусства античность. Отсюда традиционная для «ХЖ» провокационно-вопросительная формулировка темы выпуска: «Современность — наша античность?» Однако поскольку и современность, и античность каждый понимает по-своему, то настоящей дискуссии не получается: смысл вопроса расплывается в тумане абстракции, а потому предлагаемые ответы и приводимые в их пользу аргументы невозможно сколько-нибудь осмысленно сопоставить, так что дискуссия протекает не в режиме мышления, а в режиме высказывания мнений. Общим остается одно — потребность актуального искусства в эпическом прошлом, так или иначе летигимирующем его существование, свидетельствующая о том, что одним только нонконформизмом позитивных ценностей создать невозможно.
Пристальное внимание к механизмам давления экономики на культуру демонстрирует, как и прежде, «Критическая масса», разнообразно варьирующая выдвинутую отцом-основателем «Прагматики культуры» Александром Долгиным теорию «ухудшающего отбора». В № 2 за 2006 год центральное место занимают материалы, описывающие инструменты манипулирования в литературе (социологические исследования Абрама Рейтблата и Бориса Дубина «Литературные премии как социальный институт: пример дореволюционной России», Екатерины Бирюковой «Вам славы или денег» и Джеймса Инглиша «Управление вкусом», полемические заметки Елены Фанайловой «Русский Букер и все-все-все», исторический очерк Александра Галушкина «1920-е годы: конкурс vs премия») и моде (статья Александра Долгина «Информационная экономика индустрий моды»). В № 1 как бы в продолжение рассуждений того же Бориса Дубина в «Синем диване», анализируются стратегии творческого успеха в литературе — здесь, невольно или преднамеренно, противоставляются сценарий адаптации к условиям рынка (на примере Гришковца, чей спектакль «По по» разбирает Ольга Рогинская) и сценарий утверждения творческой автономии (на примере Кирилла Медведева, чьему поэтическому творчеству посвящены статьи Дмитрия Кузьмина и Александра Скидана). Особое место в последнем номере занимает статья Дины Хапаевой, представляющая собой отклик на сборник «Память о войне 60 лет спустя» (являющийся расширенным переизданием специального номера журнала «Неприкосновенный запас»). Задаваясь вопросом о причинах радикального различия в интерпретации опыта Второй мировой войны в немецком и российском контекстах, она выдвигает тезис о российском мифе Великой Отечественной как заградительном мифе. По мысли Хапаевой, идентификационное значение мифического представления о войне как моменте радикальной интеграции объясняется потребностью в вытеснении травматической памяти о сталинских репрессиях. Именно этим объясняется болезненная реакция общественности на любые попытки ревизии представлений о героическом прошлом. Подхватывая интенсивно разрабатывавшуюся в «Критической массе» тему идеологического присвоения прошлого, Хапаева напоминает о том, сколь неосмотрительно переоценивать экономические условия формирования культуры, забывая о том, что коллективные представления формируются отнюдь не только рынком.
Не остался в стороне от дискуссий о массовой культуре и «Логос», посвятивший свой № 3 за 2006 год теме спорта. В западной философии и социологии критика спорта издавна развертывалась в связи с критикой буржуазного общества в целом. Этой традиции следуют и авторы номера. Однако здесь, как и в «Синем диване», прослеживается тенденция к критике и корректировке классических теорий. В очерках Кристианы Айзенберг «Спортсмен» и «Футбол как глобальный феномен: Исторические перспективы», Кристофера Лэша «Вырождение спорта», Веры Зверевой «Телевизионный спорт», Томаса Алкемайeра «Социология спорта. Телесные практики субъективации и самоинсценировки» и других материалах омассовление спорта, превращение его в медиальный феномен и проникновение в повседневность становятся важнейшими симптомами современной цивилизации, диктующей и навязывающей индивиду определенные способы обращения с собственным телом. Тем самым обсуждение вопроса о месте спорта в современном мире выводится далеко за рамки обсуждения экономических механизмов индустрии зрелищ и получает радикальное философско-социологическое расширение, позволяющее говорить о нем как об инструменте формирования новой телесности или социального конструирования пространства и времени.
Другая общая тема, объединяющая многие журнальные публикации последних месяцев, — это проблема нации и национализма. Ее обсуждение в «Логосе» и «Аb Imperio» в большей или меньшей степени продолжает начатое ранее, с известным перемещением акцентов с общетеоретических вопросов на проблемы конкретной политики.
Так, большинство материалов № 2 «Логоса» за 2006 год связано с проблемой будущего национальных государств и возможности создания национально-государственных идеологий в глобализирующемся мире. Материалы первого раздела лишь задают концептуальные рамки разговора о национализме. Здесь ясно очерчена базовая альтернатива, аналогичная альтернативе примордиализма и конструктивизма в споре о природе этносов: либо национальная общность определяется этническими параметрами, либо всякая нация является политическим образованием и национальная идентичность неразрывно связана с идентичностью гражданской. Аргументы за и против обеих позиций обсуждаются в статьях Максима Момота («Ловушка либерализма: Как долго может существовать терпимое общество»), Юли Тамир («Класс и нация»), Бенедикта Андерсона («Национализм, идентичность и логика серийности»), Владимира Малахова («Национальные государства перед лицом культурного плюрализма»), Виктора Мартьянова («Строительство политической нации и этнонационализм»). Подлинную же остроту интриге номера придает раздел «Дискуссии», где тематизируются политические следствия обеих позиций. Темпераментному выступлению Марты Нуссбаум в поддержку космополитизма («Патриотизм и космополитизм») здесь противопоставляются полемические реплики Хилари Патнэма («Должны ли мы выбирать между патриотизмом и универсальным разумом?»), Иммануила Валлерстайна («Ни патриотизм, ни космополитизм»), Майкла Уолцера («Сферы привязанности») и Чарльза Тэйлора («Почему демократия нуждается в патриотизме»), а рассуждениям Олега Кильдюшова, призывающего российских интеллектуалов «предложить ключевые образы, понятия и метафоры, которые позволи-
ли бы интерпретировать прошлое, тематизировать и проблематизировать настоящее, концептуализировать будущее нашей страны и нашего народа» и внести таким образом свой вклад в формирование «соответствующей культурно-национально-государственной идентичности», — трезвые контраргументы Виталия Куренного («Заметки о русском национализме»), Артема Смирнова («Национализм: нация = коллективное действие: пустое означающее»), Александра Согомонова («Опаздывать и бежать: через “соседство” к новой “идее нации”») и Ярослава Шрамко («Логика вопросов без ответов»).
Статус националистического дискурса в постимперской ситуации проблематизируется и в № 4 «Ab Imperio» за 2005 год. Осколки распавшихся империй, стоящие перед необходимостью обретения новой идентичности, неизбежно оказываются перед необходимостью делать ставку либо на этническое прошлое, либо на формирование проекта будущей нации. О том, как причудливо переплетаются обе тенденции в процессе формирования идеологий на постсоветском пространстве, говорится в блоке материалов, посвященном формам идеологического присвоения фигуры Чингисхана («Монгольская империя и Чингисхан в конструировании идентичности» Даримы Амоголоновой и Татьяны Скрынниковой, «Образ Чингисхана в современном бурятском историко-культурном дискурсе» Татьяны Скрынниковой, «Образ Чингисхана в конструировании идентичности монгольских народов постсоциалистического периода» Гаэль Лаказ, «Чингисхан и его империя в современной идентификационной практике хакасов» Станислава Угдыжекова и других), а также в очерках о причудливых трансформациях этнологии в имперском и постимперском контексте ( «Этнология, национальное становление и политика в Узбекистане» Марлен Ларюэль, «Некоторые размышления после дискуссии о национализме в Узбекистане» Сергея Абашина, «Теории и политика центрально-азиатских идентичностей» Адиба Халида, «Постсоветская этнография, мифотворчество и власть» Алишера Ильхамова).
В № 1 за 2006 год проблематичность этнологических методик в описании процессов, протекающих на территории распавшихся империй, особенно наглядно иллюстрируется дискуссией вокруг призыва Кэтрин Вердери усилить научный и общественный потенциал славистики посредством обращения к антропологии и этнографии: в полемических репликах Вольфганга Кашубы, Михаила Крома, Дэвида О’Кэйна и Сергея Абашина на ее выступление то и дело звучат предостережения от чересчур наивного представления о преимущественно эмпирическом (и, соответственно, идеологически нейтральном) характере этнографического исследования.
В поле напряжения между двумя противоположными, но тесно взаимосвязанными процессами — экономической и политической глобализацией, с одной стороны, и усилением националистических тенденций, с другой, — развертывается и основной сюжет «Отечественных записок» (2005. № 5), посвященных проблемам современной войны. Националистический дискурс неразрывно связан с риторикой самозащиты, поэтому центральным вопросом номера становится вопрос о том, какой реальный смысл имеет в современном мире разговор о готовности или неготовности государства к войне. В составивших первый раздел аналитических статьях Элиота А.Коэна «Военно-техническая революция», Дмитрия Тренина «Войны XXI века», Дэвида Дж. Бетца «Революция в военном деле и “армейские операции вне условий войны”: Обоюдоострое оружие в военном деле в прошлом и настоящем», Игоря Домнина и Александра Савинкина «Асимметричное воевание» вскрываются радикальные изменения в понимании смысла ведения войны, вызванные к жизни изменением расстановки политических сил, развитием новых видов вооружения, глобализацией рынка оружия и так далее. О том, как в этих условиях осуществляют строительство собственных армий государства с различными экономическими, политическими и культурными параметрами, повествуют объединенные под заголовком «К чему готовится мир» многочисленные справки об армиях различных стран, а также обширные очерки Александра Олегина и Виталия Сатарова о военных доктринах НАТО и США, Александра Шульмана о вооруженных силах Израиля и Владимира Замкова о военной реформе в Китае. Наконец, перспективам модернизации российской армии посвящены материалы третьего раздела под названием «К чему готовимся мы». В статьях Александра Шаравина и Александра Храмчихина («Нет будущего без патриотизма настоящего»), Александра Гольца («Бремя милитаризма»), Виктора Литовкина («Невозвышающий обман») и Виталия Цымбала («Модернизация российских вооруженных сил») в разных формах тематизируется парадоксальная ситуация, отражающая двойственное положение России в международной политике: глубокий кризис российской армии, делающий настоятельно необходимой военную реформу, протекает, с одной стороны, при сохранении милитаризованной психологии у значительной части населения, а с другой, при стремительном развитии официальной риторики, в которой утверждение патриотических ценностей неразрывно связано с сильной и авторитетной армией, причем ни то, ни другое нисколько не способствует повышению обороноспособности. Так «ОЗ» в очередной раз напоминают, что ставка на идеологическую доктрину не может принести результатов, если не сопровождается реальной технологией социальных преобразований.
Несмотря на обилие «горячих» тем, в гуманитарной периодике последних месяцев нашлось место и для спокойного, академического разговора о вещах, вполне далеких от политики. Так, редакция «Логоса», несмотря на вовлеченность в актуальные политические коллизии, сумела выпустить № 1 за 2006 год в привычном для журнала формате из четырех весьма разных тематических блоков: первый посвящен проблемам аналитической философии, третий — теме бессознательного, а разделяющий их второй раздел объединяет публикации переводов Эдуарда Целлера и Георга Лукача, а также материалов по истории фрейбургской «Святой общины», собранных Владимиром Янценом. Впрочем, настоящим эталоном стоической невозмутимости стал последний (2006. № 2) выпуск журнала «Эпистемология и философии науки», где, невзирая на все сильнее разгорающиеся страсти вокруг будущего академической науки в России, по-прежнему, без суеты и спешки ведется беседа о применении философии Витгенштейна в культурной истории наук (перевод очерка Биргит Гризеке), связи между эпистемологией и лингвистикой (статья Ильи Касавина), способе бытия семиотического объекта (материалы панельной дискуссии с участием Михаила Розова, Алексея Барабашева, Александра Никифорова, Людмилы Сычевой, Александра Антоновского и Ильи Касавина), определении религиозного опыта (обсуждение энциклопедической статьи в критических откликах Владимира Филатова, Светланы Коначевой, Александра Бубнова, Андрея Забияко), сферах применимости классической и неклассической логики (статья Ирины Герасимовой) и других не менее фундаментальных проблемах. Поистине замечательный пример непоколебимой верности однажды избранным принципам.