Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2006
Алексей Станиславович Токарев (р. 1952) — журналист, в 1988 году — член оргкомитета по созданию общества «Мемориал», в 1989-1995 годах входил в правление «Мемориала», в настоящее время — руководитель Отдела специальных проектов Международного пресс-клуба.
Возражения на реплику Дениса Драгунского «Большой правозащитный софизм» («НЗ». 2006. № 1).
Не пребывая в буйном восторге от российской правозащитной, часто суматошной практики, все же хотел бы отметить, что принципиальной особенностью наших правозащитников является почти маниакальная приверженность правовым нормам. Потому любые околоправоведческие, общегуманитарные рассуждения о правах человека на фоне их вполне конкретной работы расплываются кляксами неотчетливых мнений.
Надо ли защищать права заключенных, обвиненных в покушении на убийство правозащитников? А как же? Правозащитная общественность вмешивается в правовые коллизии: ставится ли вопрос широко о взаимоотношениях гражданина и государства или конкретно об отношениях между гражданином-просителем, потерпевшим, обвиняемым, подследственным, заключенным и различными государственными институтами. Более того, сами эти правовые коллизии «выпадают» из правового поля и требуют поэтому общественной реакции, публичного обсуждения, обращений к плохо работающим институтам государства для защиты конституционно установленных правовых гарантий. Вот и все. Остальное от лукавого.
В ситуации «рваного», «дырявого» правового поля, в ситуации, когда плохо работают правоохранительные органы, неполноценны суды и прокуратуры, когда информационное поле медленно и неуклонно стерилизуется, содрогаясь от запускаемых начальством дезинформационных волн, функции «уличного» суда может взять на себя разгневанная толпа, информируемая «сарафанным» радио. Это тоже стихийный порыв к восстановлению справедливости.
И не надо приплетать бумажную казуистику к штурму Театрального центра на Дубровке. Правовая реакция тех, кому по закону положено было реагировать на террористический акт — от попыток его предотвращения до попыток судебным порядком установить виновных происшедшего, — хорошо известна. Тыкать теперь правозащитникам на их формальное (или формулировочное) «чистоплюйство», по меньшей мере, некорректно.
Что это за пропаганда толерантности к врагам демократии? Где у нас враги демократии? Не там ли, где были озабочены выталкиванием на улицу всей оппозиции, ее маргинализацией? Не там ли, где и правозащитников предпочли навсегда объявить тайными пособниками олигархов, американскими прихвостнями или в лучшем случае городскими сумасшедшими?
Правозащитники как добровольные служители права не нравятся своей неуправляемостью? Это вполне понятно. В условиях, когда гражданское общество начали складывать то из молодежных дружин, то из именитых околокремлевских советников, назначенных членами Общественной палаты, вечное правозащитное бурчание звучит диссонансом. Как проговариваются комментирующие, оно звучит пропагандой нарушений прав человека. То есть ежели не пропагандируем (то есть не информируем), то вроде и не нарушаем. Эдакая вечная советская путаница информации с пропагандой.
Рассуждения же о трудностях переговоров с гражданским обществом, об истинной гуманности, гибкости и договороспособности власти и приводят к конструированию и.о. общества, подставных, обслуживающих власть фигурок. Им всего удобнее сказать: чего в Кремль лезете? Идите в массы и просвещайте их. В меру собственных сил. Да, правозащитники мало занимаются просветительством, а денег на распространение правозащитных просветительских программ в школах и вузах государство не дает. Хотя программы такие есть. Но ведь и правозащитников у нас мало, а с правом, с правоприменительной практикой государства чем дальше, тем острее… Конечно, было бы начальству спокойнее, если бы вся эта бодяга развивалась по линии какого-нибудь общества «Знание».
В теперешнем Минске лукашенковский парламент люди называют «палаткой», у нас на палатку все больше походит новое общественное образование. Когда правозащитники отказались в нее идти, их чуть ли не обсмеяли. Посмотрите теперь на рейтинг Общественной палаты, на результаты опросов общественного мнения. Так кто кому ближе? Люди разберутся. За репутацию правозащитников можно не беспокоиться.