Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2006
Марина Петровна Рихванова (р. 1961) — сопредседатель Иркутской региональной общественной организации «Байкальская экологическая волна».
Марина Рихванова
Байкал — не просто озеро
В центре внимания этой статьи — феномен массовых митингов, демонстраций и других акций гражданского протеста по поводу прокладки трубопровода по берегу Байкала в марте-апреле 2006 года в Иркутске, которые были подхвачены в других городах России и за рубежом. С 18 марта по 22 апреля на одну из иркутских площадей вышло, по меньшей мере, 15 тысяч человек. В небольшом Северобайкальске (город в районе планируемой трассы) в митинге приняли участие около 600 человек. Это немногим меньше, чем в Москве, и столько же, сколько в столице Республики Бурятии Улан-Удэ. Размах протестов против строительства нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан» (ВСТО) по берегу озера Байкал был гораздо сильнее возмущений в связи с монетизацией льгот или реформой ЖКХ. При этом сами события практически остались вне внимания центральных массмедиа[1], хотя освещались региональными и зарубежными изданиями.
Байкал
Главный персонаж и основной побудительный мотив этих событий — само озеро Байкал. Как было написано на одном из плакатов: «Байкал — это не просто озеро». Байкал — это дом, часть культуры, а зачастую и единственное средство к существованию местных жителей. Священное море — одухотворенный персонаж легенд, песен. Для большинства бурят духи Байкала, его гор и островов — часть ежедневной жизни, живого семейного общения. Причем местное русское население разделяет такое отношение к Байкалу. Раньше практиковалось (а сейчас снова возрождается) совместное отправление православных и буддийско-шаманских обрядов вблизи святых мест, рядом с которыми возводили и православные часовни и буддийские сооружения.
Теперь о мире материальном. Мне, как биологу, понятна особая чувствительность и хрупкость кажущегося огромным и неуязвимым Байкала. Уникальный в планетарном смысле объем — 23 000 кубических километров воды (80% всей поверхностной пресной воды России) — позволяет промышленникам, и нефтяникам в том числе, утверждать: сколько в Байкал ни сливай, все равно разбавится. Однако 25 миллионов лет практически полностью изолированной эволюции обитателей озера привели к тому, что две трети из них нигде в мире больше не встречаются. Уникальная байкальская вода с низкой минерализацией и высокой насыщенностью кислородом, равно как и ее обитатели — результат совместной эволюции в условиях сурового климата. Большинство обитателей Байкала не могут жить в других условиях, лишенных постоянного протока байкальской воды и низкой температуры.
Байкал образован в результате мощных тектонических процессов, которые продолжаются до сих пор. Здесь постоянно происходят землетрясения, иногда разрушительной силы, в результате которых образуются заливы и новые озера. Водообмен в Байкале происходит очень медленно, его цикл составляет около трехсот лет. Если нефть попадет в озеро, последствия будут ощущаться очень долго. Авария при строительстве Байкало-Амурской магистрали завершилась исчезновением рыбы в реках, впадающих в Байкал, на 15 лет.
«Транснефть»
Можно смело утверждать, что строительство нефтепроводов относится к исчезающему виду экономической деятельности. Аналитики нефтяного сектора говорят о 25-50 годах (для России) активной добычи углеводородов, что в масштабах человечества — мгновение. Не случайно крупные нефтяные компании параллельно осваивают альтернативные источники энергии, включая водородную энергетику («BP», «Shell»).
Нефть — первый кандидат на вымирание из всех видов ископаемого топлива. Эта «черная кровь» — основной ресурс современной расточительной экономики потребления, изменившей облик — ландшафты и климат — планеты за последнюю сотню лет. В Северной Америке, Европе на долю естественных ландшафтов приходится 3-7%, Китай стремительно приближается к этим показателям. Вековые ледники тают буквально на глазах: горнолыжные курорты Швейцарии перепрофилируются для горного велосипедного туризма. Глобальное потепление климата, протекающее беспрецедентными темпами и сопровождающееся ураганами, засухой, таянием ледников, стало наносить серьезный ущерб, в том числе и экономике, что вынудило политиков разработать и принять международную конвенцию по климатическим вопросам.
Строительство нефтепровода через полконтинента по малонаселенной местности Сибири и Дальнего Востока со сложными природными условиями — самый амбициозный и авантюрный проект в истории нефтяной отрасли. Совсем недавно представители «Транснефти» уверяли, что перенос трубы от берега Байкала на север приведет к значительному удорожанию проекта и сделает его нерентабельным. Сегодня же на презентации нового, северного варианта проектировщики говорят о том, что рентабельность удалось сохранить. Возникает вопрос, что это за бизнес, если затраты и выгоды разных вариантов не просчитаны? И бизнес ли это вообще?
Несколько примеров из реальной экономики. Генеральный директор одной из подрядных организаций «Транснефти», «Востокнефтепровод», Михаил Чемакин на сессии Законодательного собрания Иркутской области уверял депутатов, что нефтепроводы приносят в бюджет Иркутской области 1,2 миллиарда рублей. Недоумения в зале никто не скрывал. В то же время информация о налогах является закрытой и никто (кроме налоговиков, конечно) не может проверить правдивость этих слов. Однако известно, что организации платят налоги по месту своей регистрации, а доля отчислений в местные и региональные бюджеты в результате принятия нового Налогового кодекса резко сократилась. На этой же сессии выяснилось, что из средств, необходимых для содержания дорог, которыми будет пользоваться «Транснефть» в Иркутской области, в бюджет заложена лишь четверть необходимой суммы. Еще один пример реальной экономики — авария нефтепровода в районе водозабора поселка Тыреть Иркутской области. В результате уже 13 лет местный и региональный бюджеты несут расходы по водоочистке и доставке питьевой воды из соседнего района, а «Транснефть» произвела разовую поставку по одному бытовому фильтру на семью.
Сегодня не существует законодательных рычагов, позволяющих привлечь к финансовой ответственности виновника аварии, — поэтому в проекте нефтепровода ущерб для озера Байкал просто не рассматривался.
Ни разу за все время проектирования нефтепровода «Транснефть» не предоставила материалы проекта на общественную экологическую экспертизу ни в одну из общественных организаций Сибири и Дальнего Востока, ни в «Гринпис» России. В общественных приемных, открытых «Транснефтью» в районах планируемой трассы, нельзя было использовать мобильные телефоны и копировать материалы. На общественных слушаниях представители компании не могли ответить на поставленные вопросы. Протокол с положительным решением о проекте заготавливался заранее. А Семен Вайншток, председатель правления «Транснефти», вообще сравнил жителей Сибири и Дальнего Востока с молекулами[2]. Такое откровенно пренебрежительное отношение не могло не вызвать ответной негативной реакции.
Президент и нефтегазовый сектор
Президент Владимир Путин с 2000 года последовательно проводит политику «нефтяной иглы», сокращая не востребованные крупными (государственными и частными) компаниями функции государственного аппарата, в том числе и контроль за состоянием окружающей среды. Бюджет России находится в полной зависимости от мировых цен на нефть. В своих зарубежных поездках президент, прежде всего, договаривается о поставках нефти и газа, закладывая основы будущих напряженностей и не задумываясь о том, что пути транспортировки энергоносителей пролегают через участки всемирного природного наследия, за которые Россия несет моральную и юридическую ответственность и которые являются ценностью и частью культуры местного населения.
Сегодня интересы нефтяного бизнеса фактически приравниваются к интересам государства. К тому же современная налоговая политика направлена на ущемление прав муниципалитетов и регионов в пользу федерального центра. В результате бюджет Иркутской области, на территории которой производится треть российского объема гидроэнергии, треть объема алюминия, 30% целлюлозы и 15% древесины, является дотационным (дефицит до 10 миллиардов рублей), а муниципальная реформа привела к тому, что количество нищих муниципалитетов выросло в десять раз. Эта ситуация, несомненно, способствует недовольству различных политических сил в регионе политикой федерального центра.
С 2003 года в адрес Владимира Путина было собрано уже примерно 100 000 подписей против строительства нефтепроводов в водосборе озера Байкал. Однако до заявления в Томске на совещании с главами сибирских регионов, где и было сделано сенсационное заявление по поводу изменения маршрута трубопровода, все обращения были оставлены без внимания. Более того, в 2004 году во время государственной экспертизы очередного варианта проекта президент торопил экспертов, и анализ был завершен почти на месяц раньше запланированного срока с требуемым и ожидаемым положительным решением. Оно, правда, оказалось никому не нужным, поскольку «Транснефть», начав изыскания по предусмотренной проектом трассе, пришла к заключению, что строить там нефтепровод невозможно.
Ростехнадзор
Характерной чертой работы российского правительства становится, к сожалению, безоговорочное выполнение приказа. Свидетельство тому — откровенная манипуляция специалистами государственной экологической экспертизы, организованной Ростехнадзором[3]. Предполагаю, что впервые в истории государственной экспертизы были допущены столь масштабные нарушения и подтасовки, в результате которых отрицательное заключение специалистов было превращено в положительное.
Напомню, в январе 2006 года состоялось заключительное заседание экспертной комиссии по проекту технико-экономического обоснования строительства нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан». На этом заседании большинство экспертов (более двух третей) представили отрицательные заключения на проект, обосновывая свое решение его исключительной опасностью для Байкала. Они рекомендовали перенести трассу за пределы водосбора озера.
По процедуре заключение должно было быть подписано руководителем Ростехнадзора Константином Пуликовским. Однако он принял беспрецедентное решение в пользу заказчика строительства. Сроки экспертизы были продлены, экспертная комиссия дополнена 35 специалистами, рекомендованными заказчиком, и поделена на три группы, каждой из которых был выдан пакет материалов по определенному участку трассы.
Таким образом, с материалами по трассе непосредственно вдоль Байкала имела возможность ознакомиться только треть экспертов. Большинство из них опять же выдали отрицательное заключение. Однако мнение других групп по всему проекту на основании материалов только об одной из его частей было положительным. Таким образом, положительное заключение государственной экологической экспертизы было подписано Пуликовским 6 марта 2006 года.
Общественные и политические организации
Экологические общественные организации в течение более чем 15 лет ежедневно следят за наиболее опасными планами промышленников, способными нанести невосстановимый ущерб экосистеме озера Байкал. Есть один анекдот о секрете английского газона — он прост: надо стричь и поливать, но только делать это надо регулярно и в течение трехсот лет. Этот секрет регулярной работы есть и у экологических общественных организаций. Сейчас, после массовых митингов, ежедневная напряженная работа осталась в тени. Однако без нее никто бы и не заметил, что нефтепровод по берегу Байкала уже построен. А если бы и заметил, то побоялся сказать.
Вопросами строительства нефтепроводов (сначала «ЮКОСом», потом «Транснефтью») занималась коалиция неправительственных организаций, включая региональные, такие как «Байкальская экологическая волна» (Иркутск), Бурятское объединение по Байкалу (Улан-Удэ), «Экодаль» (Хабаровск), фонд «Феникс» (Владивосток), и другие российские и международные организации — Международный социально-экологический союз, «Гринпис» России, WWF, «Экоюрис». Судебные иски, обращение в прокуратуру, участие в проверке Росприроднадзора, пресс-конференции, организация работы экспертов при подготовке аргументированных замечаний и заключений общественной экологической экспертизы, пикеты, митинги, сбор подписей — весь этот арсенал инструментов защиты своих прав был задействован начиная с 2002 года.
Областной совет организаций профсоюзов Иркутской области с августа 2005 года последовательно стал участником борьбы в защиту Байкала. Его примеру последовали профсоюзы Бурятии, а затем и России. Этот шаг, на мой взгляд, стал сигналом для присоединения к защитникам Байкала более широких социальных слоев.
Первым нашим надежным партнером стала группа «Автономное действие», вместе с которой на протяжении двух лет, еще до горячей весны 2006-го, мы провели два шествия, митинг и десяток пикетов, на которых было распространено несколько тысяч буклетов с информацией о проектах «Транснефти». Все акции были освещены региональными СМИ, многие люди получили возможность вникнуть в проблему и принять участие в общественных слушаниях в Иркутске в августе 2005 года.
В начале марта 2006 года присоединились региональные отделения коммунистов и НБП. СПС держалось обособленно, но последовательно участвовал в митингах и даже собрал 60 000 подписей. «Единая Россия», активно поддержавшая нас на первом митинге, затем отошла в сторону, так же и ЛДПР. Таким образом, наиболее последовательными защитниками Байкала оказались левые и правые политические силы, способные объединиться не столько друг с другом, сколько вокруг общей проблемы, поставленной «нейтральными» экологическими организациями.
Исполнительные и законодательные органы власти
Странным образом исполнительные и законодательные власти двух субъектов федерации взаимно дополнили друг друга — народные избранники Бурятии поддержали обращение Народного Хурала, протестующего против строительства нефтепровода по берегу Байкала, тогда как президент Бурятии это строительство поддержал. Наоборот, в Иркутской области губернатор оказался более последовательным защитником Байкала, чем Законодательное собрание. Хотя совместное обращение губернатора и председателя собрания против строительства нефтепровода накануне митинга 18 марта, очевидно, способствовало уникальной массовости этой акции.
Наука
То, что трасса нефтепровода планировалась по самой сейсмоопасной зоне Восточной Сибири, определило роль специалистов-сейсмологов из Института земной коры Сибирского отделения Академии наук. Они участвовали в общественной экспертизе и самостоятельно обращались к президенту, пытаясь предотвратить ошибочное решение о маршруте строительства.
На общественных слушаниях 2005 года, когда рассматривалось технико-экономическое обоснование прокладки трассы вдоль Байкало-Амурской магистрали, никто из представителей иркутской науки не поддержал проект. Представители Сибирского отделения РАН разного уровня, вплоть до директоров институтов, председателя президиума Иркутского научного центра и председателя президиума Сибирского отделения РАН, были последовательными противниками этого варианта трассы. Более того, появились научные публикации и об экономической несостоятельности этого варианта.
Интернет
На мой взгляд, большую роль в усилении движения сопротивления сыграл Интернет, особенно иркутский сайт www.babr.ru. Дмитрий Таевский, редактор сайта, обеспечил регулярность информирования о событиях, голосование на сайте, живой контакт участников событий через форум. После первого митинга он вошел в оргкомитет по подготовке митингов и пикетов. Был создан специальный сайт по проблеме строительства трубы (baikal-pipe.net), сразу на нескольких сайтах проводились обсуждения, конкурсы плакатов и так далее.
Благодаря Интернету нам удалось согласовать проведение серии митингов в России и акции в Ташкенте 21-22 апреля. Это был опыт именно согласования, а не организации: активисты Международного социально-экологического союза в разных городах России и бывшего СССР, сотрудничающие друг с другом уже более 15 лет, и жившие ранее в байкальском регионе, сами инициировали их проведение.
Байкальское движение
Байкальское движение появилось в 1980-е годы, когда планировалось построить трубу для отвода стоков Байкальского целлюлозного комбината в реку Иркут. Тогда этот безумный проект удалось остановить только благодаря движению, организовавшему митинг и демонстрацию в Иркутске.
Носители этой исторической памяти не могли остаться в стороне и не использовать свой опыт. Один из участников прошлых событий, президент Гуманитарного фонда «Байкал. Третье тысячелетие» Владимир Наумов, на одном из собраний оргкомитета по подготовке митинга предложил назвать разворачивающееся гражданское сопротивление «Байкальским движением». Предложение было принято и, таким образом, для защиты озера объединились экологические организации ветеранов движения и новые общественные силы.
Только совокупность усилий со стороны экспертного сообщества, научной общественности, общественных организаций и, наконец, социально активных людей и позволила добиться томского заявления Владимира Путина о переносе нефтепровода из водосбора озера Байкал. Несомненно, политическая ситуация накануне важного для президента события (встречи большой «восьмерки» в Санкт-Петербурге) также способствовала этому решению, равно как и передел власти внутри самой «Транснефти» (в мае 2006 года арестованы 25% привилегированных акций компании и возбуждено уголовное дело против бывшего председателя правления «Транснефти» Дмитрия Савельева).
***
Пока заявление президента не подкреплено соответствующими документами, а положительное решение госэкспертизы о строительстве нефтепровода по берегу Байкала не отменено, нет никакой уверенности в том, что достигнута окончательная победа. Сколько просуществует Байкальское движение как организация, по-моему, не столь важно, важно то, что оно не исчезнет бесследно и опыт его успешных действий сохранится.