Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 1, 2006
Дмитрий Юрьевич Кокорев (р. 1980) — выпускник МГТУ им. Баумана. Инициатор и активист ряда социальных и экологических проектов и движений. В настоящее время является экспертом общественной организации «Институт “Коллективное действие”» по экологическим, правозащитным вопросам, молодежным организациям и движениям.
Политизированная российская молодежь: Похмелье комсомолом — беременность гражданским обществом
Дмитрий Кокорев
Молодежь пришла в движение?
Само понятие «молодежная политика» — вводит в заблуждение своей двусмысленностью. Что это, политика, которую проводят молодые активисты, или деятельность, которую ведут в отношении молодежи взрослые политики? Сам политмолодняк понятием «молодежная политика» не оперирует, по умолчанию считая себя находящимся во «взрослом» политическом процессе, — по этой причине предлагаю использовать термин «молодежный сектор политики». Здесь не престарелые партфункционеры и политиканы вершат судьбы страны, а молодые лидеры и активисты вносят смуту и раздор в наше общество.
Незатейлив тот спектр структур, что остался сегодня на общественно-политическом поле. Крылья взрослых партий — «Молодежное “Яблоко”», молодежный СПС, «За Родину!» — молодежные внепартийные движения, созданные харизматичными лидерами, как в случае «Обороны», или же группами крикливых активистов, как в случае «Мы». Плюс заказные государственные проекты типа «Наши» — так, Кремль породил целый косяк «антиоранжевых» структур. Но с последними вышел «косяк» — бороться стало не с кем, потому что «молодые и оранжевые» сами ушли «на дно», выжидать. В итоге все политическое молодежное поле поделили перечисленные организации, но ни одна из них массовой поддержкой и популярностью у молодежи не пользуется.
Наиболее серьезный, сформировавшийся и устойчивый «фрагмент» поля — это «третий сектор», молодежная часть общественных организаций. Зачастую они остаются в тени, ибо меньше кричат и больше делают, но уровень их влияния на общество довольно значителен и носит долгосрочный характер. Причисленный к «пятой колонне» «третий сектор» включает целый спектр организаций (только зарегистрированных из них около 400 тысяч): правозащитные, экологические, социальные, спортивные, творческие, гуманитарные, научные и многие другие. НКО чувствуют «пульс общества», знают его реальное состояние и адекватно оценивают его потребности. Понятно, что держать «третий сектор» неподконтрольным — непозволительная роскошь для власти, и она приступила к «приручению» общественников, действуя кнутом и пряником: принятие поправок к закону об НКО и создание Общественной палаты — наиболее яркие примеры такой тенденции.
Рука государства в «молодежке» наличествовала всегда: бывший комсомол сейчас заменяется молодежным движением «Наши», именуемым антифашистским и имеющим к антифашизму отношения не больше, чем Хакамада к легионерам «СС». Впрочем, создавать марионеточные проекты типа «Родина» и «Наши» Кремлю не привыкать, а в отношении целей этого движения иллюзий нет. Что ждет в будущем «Наших»? Скорее всего, движение разделит участь «Родины»: испытает всю «прелесть» кремлевских технологий, коими и было порождено, когда попытается действовать независимо. Тогда на красно-белых можно будет ставить крест. Белый по красному.
Если вспомнить о другом фланге, то приходится констатировать, что в отношении фашистов власть ведет двойственную политику, пусть еще не поддерживая, но уж точно не противодействуя им. Реальная война ведется с организациями, объявленными фашистскими. Так, нацболы, собравшие самые радикальные лозунги оппозиции всего спектра, с эпатажными акциями и ненавистью к Путину, явили собой причудливый конгломерат, ставший стремительно набирать популярность и вскоре попавший под нешуточные репрессии Кремля, которому за все время борьбы с нацболами похвастать особо нечем. Официально НБП как партию запретили, но «лимоновцев», судя по всему, это особенно не расстроило — в парламент им не нужно.
Таким образом, нынешние молодежные организации условно можно поделить на марионеточные, маргинальные и запрещенные. И не случайно ни одно из этих направлений не может продемонстрировать массовую поддержку. Различна и мотивация участия в этих организациях. В первые идут за карьерой, во вторые — по убеждениям и для реализации лидерских амбиций, на поводу у идеализма и убеждений, в третьи – идут «революционеры» по духу, идут за героическим ореолом.
Понимая, что одним потенциально будет обеспечен «социальный лифт», деньги и тусовка, а другим в лучшем случае пятнадцать суток и засветка в теленовостях, молодые люди, как правило, делают безошибочный выбор. Особенно в глубинке, где предложенных «благ» более чем достаточно, чтобы стать «нашим». Выбор-то, по сути, и не велик: политическая респектабельность и продажность, революция или забвение. Взглянув на все это, «обычный» молодой человек скорее выберет другой путь — карьеру и хорошее образование — и будет прав.
Молодые для молодых?
Молодежь, и в частности студенты, представляет собой авангард общества, движущую силу перемен, и то, что многие политические силы норовят «оседлать» молодежную тему, вполне ожидаемо. Наиболее преуспело здесь, конечно же, государство, особенно на фоне высокого уровня равнодушия в самой молодежной среде. Можно привести несколько причин подобной политической и социальной пассивности. Так, немалое значение имеет проблема «откачки кадров»: компании «выводят» молодых и амбициозных лидеров из общественно-политического сектора. Параллельно средства массовой информации создают умышленно неприглядный образ молодого политического активиста: сумасшедшего, аутсайдера, бездаря. К тому же информационная политика крупнейших массмедиа формирует у граждан впечатление, что в общественно-политической жизни страны все в порядке и соваться туда незачем.
Ко всему прочему, стоит помнить, что митинги и другие акции, как апофеоз проявления активности молодых, наши граждане если и видят, то через призму СМИ, которые демонстрируют данную активность в «нужном» ракурсе. Возможно, поэтому складывается впечатление, что глобализация и подобные ей умозрительные и абстрактные проблемы пользуются сегодня большей популярностью у молодежи, нежели вопросы, затрагивающие ее непосредственно: отсрочки от армии, льготы на проезд, реформа образования — реально ощутимые проблемы, попытки разрешения которых тем не менее особой популярностью не пользуются.
Говоря же о «проникновении» молодежных движений в медиапространство, можно говорить о трех возможностях: делаться «правильными», пробивать стену инфоблокады эпатажными акциями или же просто «забить» на «корпоративные массмедиа» и строить свои. В первом случае движение самореформируется и, стремясь стать массовым и популярным, теряет свою изюминку, шарм и прочие привлекательные моменты, что в конечном итоге его и губит. Второй метод часто используют нацболы и анархисты, проводя замысловатые и часто непостижимые для обывателя радикальные акции. Если эти акции и транслируются массмедиа, то комментарии, как правило, таковы, что лучше бы их вообще не показывали. Опять же, голос организации не доходит до «потребителя». Третий сценарий — альтернативные СМИ — давно и активно используется в развитых странах. В России они распространены мало. Разве что появилась «Индимедиа» и подобные ей малоизвестные ресурсы. Такими инструментами часто пользуются антиглобалисты, анархисты, и говорить об их популярности пока не приходится.
Отдельно стоит отметить появившийся в последнее время особый тип источника информации — блоговые (дневниковые) СМИ. Полагаю, что популярность «Живого журнала» («ЖЖ») — онлайн-дневника — можно объяснить разочарованием в официальных медиа, ставших инструментами откровенной пропаганды и тотальной коммерциализации. Во многом лишенные названных недостатков и имеющие свои уникальные свойства, так называемые «блоги» затягивают все больше пользователей. В России самым популярным из подобных сервисов стал «Живой журнал», чья роль в современной гражданской политике представляет богатую тему для исследования. Так, в последние годы молодежь сочла «ЖЖ» эффективным инструментом политической борьбы, и там развернулась нешуточная гражданская активность. С другой стороны, сам феномен «ЖЖ»[3] показывает, что молодые люди боятся публичного выражения своей гражданской позиции и не хотят включаться в политическую деятельность, считая ее если не стыдным, то каким-то неудобным делом. «ЖЖ» как симбиоз реальной политики, драйва уличного протеста и компьютерных игр соединил все их достоинства, отбросил многие недостатки и привел к виртуализации политических баталий.
Революция как стиль жизни
Безусловно, Украина и другие страны, где случились «оранжевые» события, оказали влияние на развитие российской ситуации. Но надо понимать, что произошедшие события назревали довольно давно и достигли некоторого порогового значения, предпосылок к которому в России нет.
Вспомним события годичной давности: монетизация льгот и бунты пенсионеров, когда российская «седая “Пора!”» дала фору молодежи, став детонатором протеста. Да и молодежь недолго молчала: близкий пример Украины будоражил воображение и звал на баррикады. Только одних движений «Пора!» появилось в России не менее четырех, равно как десяток подобных им организаций, которые исчезали быстрее, чем журналисты запоминали их названия. На политмолодняк уже вырос спрос. Не все из этих организаций были проектами Кремля или Лубянки. Даже реальные активисты-идеалисты «повелись» на модные тенденции и стали жить в стиле революции. Палаточные лагеря, правда, поставить не успели, но походить с ленточками кое-кому довелось.
Но «оранжевое» настроение в России ушло вместе с политическим кризисом на Украине, где «оранжевая» коалиция у власти стремительно теряла популярность. Причем взаимосвязь между активностью российской и украинской молодежи оказалась поразительной! Власть же всерьез рванула строить «антиоранжевое ополчение», понимая, какой мощный ресурс до сих пор не использовала. Только ленивый не создал себе карманную «молодежку». Подобные проекты были запущены заместителем главы президентской администрации Владиславом Сурковым («Наши»), мэром Москвы Юрием Лужковым («Гражданская смена») и губернатором Московской области Борисом Громовым («Местные»).
Стоит ли после этого удивляться политической пассивности среднестатистической молодежи? Для них «молодежь в политике» — это «нашисты» на Ленинском в полосочку. И среднестатистические молодые люди лишь брезгливо морщатся, глядя на все это. Понятно, что реальная политическая деятельность никогда не будет настолько модной, чтобы стать до «попсовости» популярной. Но как ни грустно признавать, за политической мишурой и псевдоактивностью в городах-миллионниках скрываются реальные проблемы провинции: абсолютное большинство молодых людей там вообще ничего не хочет и ничего не делает, спиваясь и деградируя. Окучить эту «серую массу» даже у «нашистов» не хватит бюджета — нужны преобразования на качественно ином уровне.
Движения без движения
С молодежной активностью сегодня сложилась ситуация, которой не ожидали ни власть, ни сама оппозиция. «Оранжевая» активность была свернута — свежее подтверждение: выход «Яблока» из «Обороны», что можно считать закатом этого авангарда «оранжевого» движения, — а те, кто создавался для противостояния, остались без работы и в результате также исчезли с «экранов мониторов». В нерабочем состоянии «механизмы противодействия» выйдут из строя, и в случае необходимости их придется создавать заново, в лучшем случае сильно реконструировать. Значит, все те, кто еще вчера был в мейнстриме, завтра могут попасть в небытие.
На Украине изменение молодежного участия проистекало несколько иначе. Так, пресса сформировала образ молодежи как авангарда «оранжевой революции». Понятно, что даже очень крупные и успешные молодежные проекты вряд ли смогли бы «раскрутить» революцию: участие молодых — необходимый, но не достаточный элемент. В то же время обидно, когда молодежные организации рассматриваются как известное средство контрацепции: «попользовались и выбросили». Если движение-проект было «заточено» под революцию, то говорить, что после оно осталось не у дел, странно. Например, известная «Пора!» — как раз из таких: она выполнила свою функцию и исчезла как молодежное движение. Сейчас это политическая партия, и от старой «Поры!» там, кроме названия, мало что осталось.
В российском же обществе царит недоверие к партиям и разочарованность в политиках. Молодежь испытывает особенно сильную брезгливость к этой сфере, считая почти неприличным состоять в какой-либо партии. Молодые люди в массе своей не участвуют в общественных процессах, бойкотируя выборы и политическую жизнь как таковую. Молодые лидеры открывают для себя бизнес, учебу, карьеру, семью, клубы, спорт — все, что угодно, но только не митинги.
Гражданская активность станет массовой тогда, когда это станет модным. Сегодня модно быть образованным, креативным и свободным. Эти ценности сегодня разделяются молодыми людьми, но в политические лозунги пока не конвертируются. Если такая конвертация состоится, то придет эра новой политики за счет активизации «молодежного сектора». Молодые люди, которые будут формировать повестку завтрашнего дня, сегодня учатся, работают, растут — сейчас им просто некогда. Но определенно придет то время, когда они скажут: «Дальше действовать будем мы!»
[3] Имеется в виду возможность сохранения анонимности автора дневника и общения (в том числе и закрытого) преимущественно с отобранным им кругом других пользователей «ЖЖ» («друзей»). — Примеч. ред.