Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 5, 2005
Независимо от наличия какого бы то ни было генеалогического родства, между Эросом и Дионисом существует не только некое возвышенное поэтическое соседство, но и вполне определенная — психологически мотивированная и социально значимая — связь. Причем, несмотря на ее историческую подвижность, возможно выявить достаточно устойчивую функционально-пространственную корреляцию между духовной (одновременно «спиритической» и спиртуозной) близостью собеседников на пиру и физической близостью сексуальных партнеров.
Так, в классической греческой культуре Эрос и Дионис встречались на симпосии (по-древнегречески σύμποσιον — буквально, совместное распитие вина), на котором освобождающая сила последнего позволяла на определенный срок и в строго определенном месте выпадать из своего возрастного положения и связанного с ним ответственного социального статуса, превращаясь в человека, наделенного знанием, но не обремененного обязанностями. Именно эта функция божества, отделяющего повседневность от праздника и наделяющего правилами игру, рассматривается в статье Вадима Михайлина «Дионисова борода: природа и эволюция древнегреческого пиршественного пространства» как определяющая для Диониса.
Симпосию как культурному и социальному институту посвящена также книга историка и антрополога Франсуа Лиссаррага «Вино в потоке образов. Эстетика древнегреческого пира», фрагмент которой представлен в этом номере журнала. Французский исследователь описывает древнегреческий пир как необходимый, в том числе и для повседневной социальной жизни, позитивный опыт, включающий в себя возможность делать скрытое видимым, чужое — своим и, что особенно важно для нашей темы, тайное любовное влечение — явным как для присутствующих на симпосии, так и для непосредственного предмета этого влечения.
Совместное распитие вина перестает быть социальным институтом и превращается в индивидуализированную практику досуга, зависящую не от культурной регламентации, а от личных пристрастий и собственных физических возможностей, уже в эпоху поздней античности. Позднее и Дионис и Эрос превратились в аллегорические фигуры и прошли путь от барочных эмблем до культурфилософских конструкций декаданса, после чего, продолжая идти рука об руку, окончательно скрылись в профанном бессознательном культуры. Однако их очертания по-прежнему угадываются даже в той абсорбированной форме, которую эти античные божества приобрели в современном массовом сознании, выстраивающем ассоциативные цепочки желанных приоритетов, вроде: «секс, бокс and джаз» или «sex, drugsandrock’n’roll» — но даже в последних двух терминах этих цепочек продолжают сквозить модернизированный и психоделический варианты ницшеанского фантазма дионисийства.
Завершает тему статья Ольги Чепурной и Ларисы Шпаковской «Алкоголь и секс: выпил, упал, очнулся? (Заметки о культурных контекстах пьянства)», в которой на современном российском материале ставится вопрос об употреблении алкоголя как о вполне позитивной эмансипирующей практике, сопутствующей сексуальному общению. [НЗ]