Работа фонда «Память, ответственность и будущее»
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2005
Gabriele Freitag (1965) — историк, научный сотрудник Фонда «Память, ответственность и будущее» (Берлин). Статья отражает личное мнение автора. Автор благодарит Уту Герлант, Гюнтера Затхофа и Йенса Шляя, поддерживавших ее при написании этой статьи.
Международный военный трибунал, который с 14 ноября 1945-го по 1 октября 1946 года вел в Нюрнберге процессы против главных нацистских военных преступников, рассматривал использование принудительного труда в военной экономике Германии как один из существенных пунктов обвинения[1]. Хотя «вывоз […] на принудительные работы» был осужден как военное преступление, потребовалось более четырех десятилетий, чтобы общественность в Германии обратила внимание на эту тему — со всеми вытекающими политическими, законодательными и финансовыми последствиями[2]. Процесс Эйхмана в Иерусалиме и франкфуртские процессы над палачами Освенцима в начале 1960-х годов привлекли внимание западногерманских историков сначала к преследованию по расовым мотивам и к массовым убийствам европейских евреев в лагерях смерти, и только потом исследования Кристиана Штрайта о судьбе советских военнопленных и Ульриха Херберта об использовании на принудительных работах гражданских лиц из Восточной и Западной Европы вызвали дискуссии о принудительном труде как одном из важнейших элементов нацистской оккупационной политики[3].
Хотя представители средств массовой информации и отдельные политики начиная с середины 1980-х годов требовали материальной компенсации для лиц, угнанных на принудительные работы, законодательной базы для этого не существовало ни до, ни после воссоединения Германии. Это объясняется особенностями той политики в отношении компенсаций, которой придерживалась ФРГ. Государство платило возмещения жертвам национал-социализма начиная с 1950-х годов. Но до начала 1990-х не производилось ни выплаты компенсаций за принудительный труд, ни индивидуальных выплат жертвам нацизма из бывших государств-участников Варшавского договора. Поэтому не охваченной компенсациями оставалась, прежде всего, большая группа граждан восточноевропейских стран, как евреев, так и неевреев, трудившихся в свое время на принудительных работах.
При обсуждении юридических аспектов проблемы материальных компенсаций лицам, пригнанным на принудительные работы, главным был вопрос, следует ли рассматривать соответствующие требования как право каждого индивида или как репарационные требования со стороны целых государств. По этому вопросу споры шли десятилетиями. По достигнутой западными державами в Лондоне в 1953 году договоренности окончательный объем требуемых с Германии репараций должен был быть определен только при заключении мирного договора. Однако, отойдя от этой договоренности, правительство ФРГ в рамках ряда глобальных соглашений с конца 1950-х до середины 1960-х годов выплатило почти миллиард марок одиннадцати западноевропейским государствам, которые должны были по собственному усмотрению распределять эти деньги между гражданскими лицами — жертвами нацизма[4].
Советский Союз и Польша, ссылаясь на уже осуществленные Германией, то есть ГДР, платежи, отказались в 1953 году от притязаний на другие репарации. Но Польша, в отличие от СССР, в последующие десятилетия снова и снова подчеркивала, что этот отказ не относился к индивидуальным компенсациям гражданским лицам, бывшим на принудительных работах[5]. Такая внешнеполитическая позиция польского правительства отражала и внутриполитическую установку, отличавшуюся от советской: людей, которые были угнаны на принудительные работы, в Польше считали жертвами нацизма, а не его пособниками, как в СССР[6].
В рамках воссоединения ФРГ и ГДР в 1990 году Германия, Польша и бывшие союзники по антигитлеровской коалиции вместо официального мирного договора заключили так называемый договор по формуле 2 + 4. В этом договоре не содержалось никаких положений касательно репарационных платежей. В первой половине 1990-х годов Германия в качестве «жеста доброй воли» выплатила правительствам Польши, России, Беларуси и Украины примерно 1,5 миллиарда марок, которые должны были быть переданы бывшим жертвам нацизма в этих странах, а также в прибалтийских государствах и Молдавии. На эти деньги были основаны национальные фонды, которые организовывали выплаты небольших сумм тем, кто в свое время был угнан на работу в Германию. Во второй половине 1990-х годов германское правительство выделило еще 80 миллионов марок на осуществление подобных выплат в других бывших социалистических государствах Европы, а также на специальные платежи восточноевропейским евреям, претерпевшим от нацистов тяжкие телесные повреждения[7].
Начиная с 1950-х годов, параллельно с выплатами, осуществлявшимися федеральным правительством, отдельные немецкие фирмы по результатам судебных процессов выплачивали индивидуальные компенсации евреям в западноевропейских государствах, которые были на принудительных работах. В связи с нараставшим интересом немецкой общественности к этой теме фирмы в 1980-х и 1990-х годах стали делать пожертвования на благотворительные учреждения в Западной и Восточной Европе[8]. Однако ни правительство ФРГ, ни немецкие промышленные круги в 1990-е годы не считали себя обязанными с точки зрения международного права осуществлять индивидуальные компенсационные выплаты за принудительный труд в годы национал-социализма.
Только после того, как из других стран, прежде всего из США, стали раздаваться требования урегулировать финансовые претензии бывших подневольных тружеников, эта тема приобрела международную значимость. Американское правительство при президенте Билле Клинтоне рассматривало вопрос о компенсациях как приоритетный[9]. Важным фактором стали коллективные иски против немецких банков и предприятий, поданные в 1998 году в американские суды адвокатами еврейских и восточноевропейских подневольных рабочих[10]. Кроме того, шли образцовые процессы по искам с требованиями высоких индивидуальных компенсаций: они имели силу прецедента, и, если бы истцам удалось добиться успеха, пришлось бы ожидать следующих подобных исков. Немецкие предприятия, ведущие дела в международном масштабе, и федеральное правительство были вынуждены действовать[11].
Смена правительства в Бонне осенью 1998 года, когда к власти пришла коалиция социал-демократов и «зеленых», содействовала прогрессу в переговорах на эти темы как на национальном, так и на международном уровне. «Зеленые» были единственной политической партией в Германии, с 1980-х годов выступавшей за выплату компенсаций лицам, использовавшимся нацистами на принудительных работах. Создание соответствующего федерального фонда при участии немецких промышленных кругов было записано в качестве одной из целей в коалиционный договор СДПГ и партии «Союз 90/Зеленые»[12].
Одновременно немецкие предприятия, затронутые исками, поданными в США, объединились в «Инициативу немецких предприятий [позже: немецкой промышленности] по созданию фонда “Память, ответственность и будущее”». Целью этой организации было создание такого фонда, который финансировал бы индивидуальные гуманитарные выплаты бывшим подневольным рабочим, а также поддерживал бы перспективные проекты, направленные на укрепление взаимопонимания между народами, такие как международные встречи и образовательные программы[13].
На таком фоне в 1998-2000 годах шли очень непростые переговоры с участием представителей немецких промышленных кругов, правительств ФРГ, США и стран Центральной и Восточной Европы, американских адвокатов и представителей организаций жертв нацизма. В результате германское правительство и представители немецкой промышленности согласились выплатить бывшим подневольным рабочим и другим жертвам нацизма единовременную компенсацию из средств Федерального фонда, о чем публично объявили 16 февраля 1999 года федеральный канцлер Герхард Шрёдер и представители инициативной группы Фонда. В ходе переговоров общий объем платежей вырос с запланированных Германией двух миллиардов марок до десяти[14].
Законодательные нормативы для выплаты компенсаций
Законодательной базой деятельности Фонда является «Закон об учреждении Фонда “Память, ответственность и будущее”» (Закон о Фонде) от 2 августа 2000 года. В состав попечительского совета входят представители промышленных кругов и правительства Германии, правительств Израиля, Соединенных Штатов Америки, Польши, Российской Федерации, Украины, Беларуси и Чешской Республики, а также представители адвокатов по коллективным искам о компенсации и представители ассоциаций жертв нацизма. Это свидетельствует о том, что учреждение данного фонда являет собой результат совместных усилий нескольких стран и международных организаций.
«Федеральный фонд» — это учреждение публично-правового характера, подчиненное правовому надзору Министерства финансов ФРГ. Задачи Фонда заключаются в том, чтобы «предоставлять финансовые средства для обеспечения выплат лицам, использовавшимся на принудительных работах или претерпевшим иного рода противоправный урон во времена национал-социализма»[15]. При этом закон оговаривает, что жертвы нацизма не имеют правопритязания на подобные выплаты: компенсации представляют собой добровольный акт, выражение «политической и моральной ответственности» со стороны бундестага и компаний, объединившихся в «Инициативу по созданию фонда…»[16]. В Фонд были внесены в равных долях федеральным правительством и германскими фирмами 10 миллиардов марок (5,1 миллиарда евро), а также 100 миллионов марок (51,1 миллиона евро) инвестиционной прибыли компаний. В соответствии с Законом о Фонде, 8,1 миллиарда марок (4,1 миллиарда евро) из этой суммы были отведены на компенсации за принудительные работы.
Распределение средств
В ходе международных переговоров была определена не только общая сумма компенсационных выплат за принудительный труд, но и распределение ассигнований по отдельным категориям получателей. Это было сделано на основе оценок, представленных ассоциациями жертв и государствами, участвовавшими в переговорном процессе[17]. Почти полностью завершенная на сегодня обработка ходатайств показывает, что распределение ассигнований соответствует пропорциям групп получателей в отдельных государствах. Но все-таки суммы, которые за одинаковые перенесенные страдания получают граждане, угнанные в свое время на принудительные работы из разных стран, в некоторых случаях различаются в зависимости от местожительства получателя. Особенно в республиках бывшего Советского Союза, где члены одной семьи сегодня живут часто в разных государствах, эта разница ощущается как несправедливая, что вполне понятно[18].
Так как максимальный объем выплат для каждой страны или организации-партнера Фонда был изначально зафиксирован, а число потенциальных получателей компенсации было определено по приблизительным оценкам, законом предусмотрен порядок произведения выплат в два этапа: чтобы гарантировать, что каждый заявитель по той или иной категории в соответствующей стране получит равную сумму, сначала производится первая выплата, которая, как правило, составляет от 50 до 75% всей предусмотренной компенсации. После того как все ходатайства будут обработаны, все организации-партнеры фонда выясняют, достаточно ли выделенных им средств для покрытия всей суммы или же в отдельных категориях необходимо урезать вторую выплату. В нескольких странах после окончания обработки ходатайств выплаты для отдельных категорий получателей были, наоборот, увеличены.
Децентрализованный порядок выплат
Прием и обработка заявлений, а также выплаты компенсаций производятся децентрализованно организациями, связанными с Федеральным фондом специальным договором. Иногда это национальные фонды, которые были основаны в 1990-е годы, после того как правительство ФРГ перевело деньги для жертв нацизма в отдельные государства Центральной и Восточной Европы. Партнерами Фонда являются:
— Фонд «Польско-немецкое примирение» в Варшаве,
— Украинский национальный фонд «Взаимопонимание и примирение» в Киеве,
— Российский фонд «Взаимопонимание и примирение» в Москве,
— Белорусский республиканский фонд «Взаимопонимание и примирение» в Минске,
— «Немецко-чешский фонд будущего» в Праге,
— «Конференция по еврейским финансовым претензиям к Германии» (Conference on Jewish Material Claims against Germany, Claims Conference) во Франкфурте-на-Майне, Нью-Йорке и Иерусалиме,
— а также «Международная миграционная организация» (International Organization for Migration, IOM) в Женеве.
Пять национальных фондов ведают теми получателями компенсаций, которые на 16 февраля 1999 года (день, когда было объявлено о выплатах) имели постоянное местожительство в одном из этих государств. Claims Conference представляет интересы евреев, живущих вне вышеназванных пяти государств, а IOM — интересы неевреев, живущих вне этих государств.
Децентрализованный порядок проведения выплат освобождает Федеральный фонд от большой доли административной работы. Благодаря опыту, который большинство организаций-партнеров Фонда приобрели еще в 1990-е годы, занимаясь обработкой ходатайств и выплатами компенсаций бывшим жертвам нацизма, они могут быстро обработать поступившие заявления от бывших подневольных работников — а их больше 2 миллионов — и обеспечить лучший учет личных интересов заявителей. Одновременно эти же организации берут на себя часть ответственности за успешное осуществление выплат — этого ожидают от них не только Фонд, но и общественность, и ассоциации жертв нацизма.
Однако такая децентрализация таит в себе и проблемы для отдельных групп жертв, у которых складывается ощущение, что их организация не представляет должным образом их интересы. Прежде всего в странах Балтии в связи с этим возникло недовольство. Так как в 1990-е годы компенсации жертвам нацизма в Прибалтике выплачивались через российский и белорусский фонды, а в Молдавии — через украинский, по прагматическим соображениям было решено придерживаться этой схемы и при распределении средств из Федерального фонда. Кроме того, было постановлено, что жители других государств СНГ должны получать свои выплаты также через Россию, Беларусь или Украину — в зависимости от того, из какой республики они были во время войны увезены на принудительные работы в Германию. В связи с тем, что отношения между прибалтийскими государствами и другими бывшими республиками СССР напряженные, этот порядок вызвал в Прибалтике протесты. Поэтому в Эстонии, Латвии и Литве были созданы национальные пункты приема заявлений и жалоб, которые сотрудничают на договорной основе с организациями-партнерами Фонда[19].
Категории лиц, имеющих право на компенсации
Право на компенсации Закон о Фонде признает за определенными группами лиц, которые во времена национал-социализма привлекались к принудительному труду. Критерием для отнесения к той или иной категории является степень тяжести перенесенного преследования. Она определяется местом заключения, тяжестью принудительного труда и депортации (в соответствии с границами 1937 года). Длительность преследования роли не играет. Закон о Фонде предусматривает следующие категории[20]:
Категория A
Лица, являвшиеся согласно ╖ 42 абз. 2 Федерального закона о компенсациях (BEG) узниками концентрационных лагерей и узниками гетто, принуждавшимися к работе. Компенсация в размере 15 000 DM (7 669,38 евро).
Лица, являвшиеся узниками в сравнимых с концлагерями и гетто «других местах заключения» и принуждавшиеся к работе. Компенсация в размере 15 000 DM (7 669,38 евро).
Категория B
Лица, которые были вывезены из своей страны на территорию Германии в границах 1937 года или на одну из оккупированных Германией территорий и были принуждены работать на промышленном предприятии или в государственном секторе и при этом содержались в заключении или в условиях, подобных заключению, или в сравнимых с ним особо плохих условиях. Компенсация до 5 000 DM (2 556,46 евро).
Расширительная оговорка:
По усмотрению организаций-партнеров Фонда жертвы противоправных действий со стороны нацистского режима, не подпадающие под категории A или B, могут получать компенсацию в размере до 5 000 DM (2 556,46 евро).
Закон о Фонде признает право на компенсацию в первую очередь за теми, кто подвергался преследованиям в виде принудительного труда согласно категориям A и B. В понятие «концентрационный лагерь» входят учреждения, список которых был составлен при подготовке «Закона о компенсациях» в 1977 году, с дополнениями 1982 года. Понятие «гетто» означает изолированную и охраняемую жилую зону для евреев. По обеим формам заключения существуют исторические исследования, опирающиеся на документы. Утверждения об использовании принудительного труда делаются на основании данных, полученных в ходе исследований концентрационных лагерей и гетто. Новейшие исследования по нацистской оккупационной политике выявили большое число других лагерей для гражданских лиц, которые обнаруживают сильное сходство с перечисленными в списке 1977 года концентрационными лагерями по таким признакам, как строгая охрана, недостаточное питание и медицинское обслуживание. При обработке заявлений в отдельных организациях тоже обнаружились сведения о таких лагерях[21]. Для признания права на компенсацию заявитель должен доказать, что привлекался к принудительному труду в этих «других местах заключения».
Категория B включает лиц, которые во время войны были вывезены в Германию или на оккупированные ею территории и посланы для принудительной работы на предприятия либо, например, на транспорт, на расчистку развалин или на земляные работы. Но помимо этого для права на компенсацию имеет значение еще и критерий условий содержания. Тем самым категория B учитывает главным образом лиц, пригнанных на принудительные работы из славянских и прибалтийских стран. Бывшие подневольные работники из Западной и Южной Европы, если они не содержались в заключении, как правило, не имеют права на компенсацию, потому что по сравнению с вышеназванными группами жертв они, в соответствии с национал-социалистской системой «расовой иерархии», не содержались под строгой охраной, получали лучшее продуктовое довольствие и заработную плату и пользовались сравнительно (!) лучшим правовым статусом.
Расширительная оговорка предоставляет организациям-партнерам Фонда возможность выплатить деньги людям, которые не подпадают под вышеназванные категории, но перенесли принудительный труд, депортацию и/или расовое преследование. В первую очередь это относится к лицам, которые были депортированы в Германию и направлены на принудительную работу в сельском или домашнем хозяйстве. Вторая большая группа лиц, которые в некоторых организациях-партнерах Фонда получают компенсации в соответствии с этой оговоркой, — это те, кто были в детском возрасте вывезены вместе со своими семьями в Германию, однако по малолетству не привлекались к принудительному труду. Кроме того, так называемые «перемещенные» лица, которые были угнаны из своих населенных пунктов, но принудительную работу для нацистского оккупационного режима должны были выполнять в собственной стране, тоже получают в нескольких организациях-партнерах Фонда финансовую компенсацию. Расширительная оговорка создает важный инструмент, позволяющий учитывать специфику преследования различных национальных или этнических групп жертв нацизма. В то же самое время из-за того, что организации-партнеры Фонда имели право в соответствии с законом и в рамках объема выделенных средств самостоятельно определять подкатегории получателей компенсации, представители некоторых групп жертв в одной стране получают компенсационные выплаты, а в другой стране — остаются ни с чем.
Ввиду того, что советских военнопленных постигла в годы войны особенно тяжкая судьба, со стороны российской общественности снова и снова раздаются требования финансовых компенсаций для этой группы жертв нацизма. Однако, согласно Закону о Фонде, они не получают никаких выплат[22]. Это объясняется тем, что денежные компенсации за плен относятся к упомянутой выше категории репараций. Исключения делаются для военнопленных, которые находились в концентрационных лагерях, или для тех, кто сумели сбежать из плена и затем как гражданские лица были направлены на принудительные работы.
Формы доказательства права на компенсацию
Заявители могут по-разному доказать, что подвергались преследованиям. Самая убедительная форма доказательства — это подлинный документ военного времени или первых лет после войны. Личные документы, такие, как письма того времени или фотографии, тоже могут служить доказательством. Многие заявители получили справки о депортации и принудительных работах или заключении от Международной службы поиска (ISD) в городе Бад-Арользен, которая после Второй мировой войны была создана Международным Красным Крестом для поиска лиц, пропавших без вести. На средства Федерального фонда, в сотрудничестве с Федеральным архивом и Федеральной ассоциацией «Информация и консультации для жертв национал-социализма» в Кёльне был создан архивный центр, направляющий запросы, на которые не смогла ответить ISD, в земельные или городские архивы либо в архивы предприятий.
Для заявителей, которые не располагают подлинными или архивными документами, имеется возможность подтвердить факт своего участия в принудительных работах с помощью справок от организаций жертв нацизма или заверенных свидетельских показаний. Иногда заявители представляют также справки от немецких муниципалитетов или от тех лиц или учреждений, на которых они работали во время войны. Кроме того, заявители могут описать перенесенные ими преследования собственными словами.
Если сравнить друг с другом заявления из разных стран, то по разнице между представленными документами можно проследить послевоенную судьбу разных групп жертв. Претенденты на компенсацию из государств Западной или Центральной Европы, таких как Польша и Чехия, часто могут представить подлинные документы, которые подтверждают их привлечение к принудительным работам. А подневольные работники, которые после войны вернулись в Советский Союз, располагают такими бумагами лишь в исключительных случаях. Из страха перед обвинением в пособничестве фашистам эти люди после освобождения часто сами уничтожали подобные документы, или их отнимали у них в ходе репатриации в фильтрационных лагерях НКВД.
По иронии судьбы на сегодня самое важное доказательство привлечения советских граждан к принудительным работам в Германии представляют протоколы их допросов в органах НКВД, на основании которых многие из так называемых «остарбайтеров» подвергались потом репрессиям со стороны сталинской системы. Так как допросы производились под очень сильным политическим давлением и показания зачастую искажались как следователями, так и допрашиваемыми, к сведениям из этих протоколов нужно относиться с осторожностью. Это касается как утверждений о «добровольном» найме на работу в Германии, так и указаний мест работы. Советские власти принципиально обвиняли всех, кто был угнан на принудительные работы, в пособничестве оккупационному режиму. Поэтому многие люди, направленные в Германии на работу в промышленности, говорили советским органам власти, что работали в сельском хозяйстве. Этим они рассчитывали избегнуть подозрения в работе на военном предприятии. Именно этим страхом заявители порой обосновывают противоречия между сведениями в представленных ими документах и тем, что они указали в заявлении о выплате компенсации. Такие обоснования организации-партнеры Федерального фонда должны учитывать. Федеральный фонд принял решение в пользу заявителей, что компрометирующие сведения в протоколах допроса не являются достаточной причиной для отклонения ходатайств о компенсации.
Процесс выплаты компенсаций
Федеральный фонд начал выплачивать компенсации бывшим подневольным труженикам 15 июня 2001 года. К расчетному сроку 8 марта 2005 года Фонд перечислил 3,988 миллиарда евро для 1,618 миллиона лиц, имеющих право на компенсационные выплаты. Это составляет примерно 96% всех средств, отпущенных на эти цели согласно Закону о Фонде. Дополнительно попечительский совет Федерального фонда утвердил ассигнования в размере примерно 300 миллионов евро из доходов от процентов с капитала для увеличения общего объема выплат. Перечисленные компенсационные платежи распределяются между отдельными организациями-партнерами Фонда следующим образом:
|
Партнеры Фонда |
Всего выделено (в евро) |
Число получателей |
Сумма в евро |
|
Беларусь* |
354 836 565,55 |
129 000 |
343,8 млн. |
|
— в том числе Беларусь |
|
120 000 |
323,1 млн. |
|
— в том числе Эстония |
|
9 000 |
20,7 млн. |
|
IOM |
409 033 504,96 |
81 000 |
230,3 млн. |
|
Jewish Claims Conference |
926 460 888,73 |
143 000 |
1 063,2 млн. |
|
Польша |
926 460 888,73 |
482 000 |
970,1 млн. |
|
Россия |
426 928 720,80 |
235 000 |
329,9 млн. |
|
— в том числе Россия |
|
210 000 |
295,6 млн. |
|
— в том числе Латвия |
|
12 000 |
17,9 млн. |
|
— в том числе Литва |
|
11 000 |
14 млн. |
|
— в том числе другие страны СНГ |
|
2 000 |
2,4 млн. |
|
Чехия |
216 276 465,75 |
76 000 |
206,6 млн. |
|
Украина* |
881 467 203,18 |
472 000 |
843,8 млн. |
|
ИТОГО |
4 141 464 237,70 |
1 618 000 |
3 987,7 млн. |
* Числа для Беларуси включают также платежи в другие государства СНГ, числа для Украины — также платежи в другие государства СНГ и Молдавию.
Всего, по расчетам организаций-партнеров Фонда, существует 1,63 миллиона лиц, имеющих право на компенсацию за принудительный труд. 85% из них Федеральный фонд уже перечислил второй транш. В мае 2005 года выплаты должны быть в основном завершены.
С большими накладными расходами и трудностями для всех организаций-партнеров Фонда связаны выплаты компенсацийы правопреемникам бывших жертв. Вместо бывших подневольных рабочих и других жертв нацизма, имевших право на компенсацию и умерших после 15 февраля 1999 года, на деньги могут претендовать их родственники. При этом Закон о Фонде объявил национальный порядок наследования утратившим силу в пользу «особого правопреемства», не привязанного к конкретной стране. Право на получение денег имеют супруги и дети умерших в равных долях или, последовательно, внуки, братья, сестры и наследники по завещанию. Так как по состоянию на сегодняшний день больше 10% заявлений подано «особыми правопреемниками», организации-партнеры Фонда будут заниматься выплатами им до конца 2006 года. Заявления, статус которых до конца 2006 года не удастся выяснить, утратят свою силу.
Реакции получателей на компенсационные выплаты
Вопрос о том, какой жест будет уместен по отношению к жертвам национал-социалистского режима, вызвал в немецкой и международной общественности очень острые дискуссии. Преследования, перенесенные жертвами, вообще нельзя «компенсировать» никакой, даже самой большой суммой денег, но выплачиваемые компенсации к тому же еще и весьма невелики по западным меркам. Тем не менее в силу того, что многие старые люди в бывших социалистических государствах очень бедны, для многих бывших жертв нацизма в Восточной Европе эти выплаты все же представляют некоторую материальную помощь. Процедура подачи заявления вынуждает многих из них снова болезненно переживать прошлое, зачастую уже вытесненное. Особенно тяжело это для тех бывших советских подневольных работников, которые из смеси стыда и страха перед репрессиями часто даже своим супругам, детям и внукам не рассказывали о пережитом. Но именно поэтому платежи из средств фонда «Память, ответственность и будущее» означают для многих также и подтверждение их судьбы «официальной инстанцией». Тем самым они могут приобретать помимо материального еще и символическое значение и восприниматься некоторыми бывшими подневольными работниками как форма запоздалой реабилитации в собственной стране.
Реакции людей на деньги из Германии разные. Был проведен выборочный письменный опрос получателей компенсаций, чтобы убедиться, что они в самом деле получили переведенные в организации-партнеры Фонда суммы. При этом опрошенные имели возможность высказать свои замечания. Первая — нерепрезентативная — партия из 380 анкет из России содержала следующие отклики: примерно 5% писали, что выплаченная сумма слишком мала. Несколько человек ясно дали понять, что компенсация ни в коей мере не сообразна перенесенным ими страданиям. Так, одна бывшая подневольная работница из Санкт-Петербурга пишет:
«Мы с моим мужем вместе три года тяжело работали в Шеренбеке в неволе. Он заболел там туберкулезом легких и умер в России в 1946 году. Я одна растила дочь. И за все это — 2147 евро? Ответьте мне, пожалуйста!»
Один получатель компенсации из города Дятьково иронично замечает:
«Я благодарю Вас за такую малую выплату, по такой жизни это копейки, а не деньги».
Заявительница из поселка Марьино лаконично замечает:
«Очень длительный процесс выплаты, многие не доживут, да и сумма смешная».
Наибольшее число претензий опрошенных относится не к размеру, а к двухступенчатой процедуре выплаты компенсации (14%). Кроме того, имеются жалобы на разницу выплат по различным категориям или в различных организациях-партнерах Фонда.
Многие же, наоборот, выражают благодарность за выплаты (15%). При этом опрошенные часто подчеркивают, что полученные деньги позволят им купить крайне необходимые медикаменты. Порой эта благодарность изъявляется в весьма экзальтированных выражениях. Так, одна получательница из Москвы (Теплый Стан) пишет:
«Я довольна Вашей работой и заботой о нас. Большое Вам спасибо. Германия и Россия дружба!»
В нескольких анкетах проявляются очень противоречивые чувства, охватывающие людей при получении денег. Заявитель из Ижевска пишет:
«А воспоминания, как выгнали полуголых в холод и везли на открытой машине и издевались, били по чем попало, гоняли раздетыми, сейчас все болит, застужено и отбито, а как вспомнишь, просто хочется плакать, а когда вернулись на родину после освобождения, то дом наш был сожжен и жили в землянке. А Вам […] по-братски большое спасибо за вашу заботу и старания к нам узникам и что вы нас не забыли. И дай вам бог хорошего здоровья и спаси вас господь и помилуй».
Чтобы понять «униженную» (и унизительную) благодарность бывших советских подневольных работников, надо, вероятно, помнить о репрессиях в послевоенное время и о долгом замалчивании ими собственной судьбы. Жертвы двух диктатур, они порой не сознают, что могут требовать законной компенсации за перенесенные страдания. Поэтому платежи они принимают с благодарностью как помощь «сверху». Только тщательный анализ реакций получателей компенсаций от всех организаций-партнеров Федерального фонда позволит составить дифференцированную картину их отношения к выплатам.
Авторизованный перевод с немецкого Кирилла Левинсона