Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 5, 2004
«Экономисты растут медленно. Как слоны», — говаривал один из моих учителей. Почему? «Цифру надо чувствовать, — объяснял мне другой, — а это постигается потом и опытом. Ну, вроде так же, как безотчетного неба игра». Конечно, пурист-филолог брезгливо заметит, что речь идет о числах, а не о цифрах. Ну, нет. Это для низкой жизни были числа. Для того чтобы уйти от этих самых чисел, которые, может быть, и передают все оттенки смысла, экономисты пошли на неловкую безграмотность. Цифра, на профессиональном жаргоне экономистов, — это сообщение о судьбах людей, о приступах отчаяния, о злобной зависти, да мало ли еще о чем.
Одно дело численное значение какого-либо показателя, рассчитываемое в результате обработки информации, а другое дело цифра, например, учительской зарплаты. Смотрит на нее экономист и представляет себе либо неподъемную нагрузку, которая не позволяет учителю «расти», осваивать новые педагогические технологии, почитать что-нибудь не по программе, либо постоянную тревогу о хлебе насущном. При такой зарплате скорее пойдет учитель еще где-нибудь подрабатывать. Во всяком случае, на селе корову придется держать и в огороде возиться. Цифра учительской зарплаты сообщила экономисту, что Россия заняла 29-e место среди 32 стран, проходивших международное образовательное тестирование PISA, до того, как подсчитали этот результат.
Глядя на цифру интеллектуального вклада в валовой внутренний продукт развитых стран, так называемый объем knowledge-экономики, и вспоминая цифру учительской зарплаты, экономист с тоской поднимает глаза на свое дитя и говорит: «Я, конечно, не знаю разницы между истматом и диаматом, но уезжать из этой страны тебе, видимо, надо».
Директор лицея из чудесного русского областного города говорит о том, что образование — это «не экономическая категория, а культурологическая. Нельзя подходить со стороны цены, образование — ценность» (цитирую буквально). Экономист морщится. Во-первых, он не понимает тонкой игры словами «цена» и «ценность». Во-вторых, он хочет посмотреть цифры, потому что уверен: именно цифры позволяют понять, с какой стати в местных газетах поднята буча против руководства городского образования. Ага! Итак, местные власти подсчитали, сколько денег налогоплательщиков тратится на обучение ученика в гимназии и лицее и сколько — в обычной школе. Цифры возопили. Никто не говорит, что в лицеях все хорошо. Никто не говорит, что не нужно финансировать лицеи лучше, чем обычные школы. Нам нужна национальная элита. Это утверждают цифры. Но, кроме того, цифры сообщали об удручающей нищете обычных школ. Была совершена переброска средств. Все равно где-то на 80% лицеи получили больше на одного ученика, но… Вот и все. Вот отсюда и «культурологическая категория», вот отсюда и ценность вместо цены.
Бог с ним, с образованием. Это наше будущее. Численность учеников на одного преподавателя – 11,5. Цифра — будь здоров! В США и в Германии — 15,2, в Великобритании — 14,8. О чем это говорит? Устаревшие педагогические технологии. Зарплата… Числом поболее, ценою подешевле. Но это наше будущее. На будущее мы забили. Что консерваторы, что либералы. Ладно. Бог с ним.
Какова цена нашего настоящего? Настоящее наше — это энергоресурсы. Где-то там, в земле, они есть. Но это ничего не значит. Природный ресурс становится капиталом, когда появляется человек, который придаст ему ценность, поможет обрести цену. Что значит иметь цену? Это значит быть нужным людям.
Давайте посмотрим на ту вакханалию цифр, которая ведет свои дионисийские игры вокруг «ЮКОСа». Сколько стоит «ЮКОС»? Шафранник говорит, что еще в 1992-1993 годах считал, что «ЮКОС» стоит 60 миллиардов долларов США. Ну, это положим. Это мечты такие у Шафранника были. А цена возникает, если есть покупатель. Экономист читает эту цифру так: вот если придет Ходорковский или кто-то вроде него и если его не будут теребить, то лет за десять он может довести цену до 60 миллиардов. А на тот момент, кроме долгов, ничего у «ЮКОСа» не было.
А сейчас? Мечта почти исполнилась. Да еще и цены на нефть полезли вверх. Ведь о чем говорят нынешние цены на нефть? Во-первых, кризис Юго-Восточной Азии преодолен. Таиланд, Вьетнам, Южная Корея оправились. Даже в Индонезии цифра инфляции заверяет, что погромов больше не будет. Завидно смотреть на Латинскую Америку. Люди строят, люди производят, создают рабочие места и все больше нуждаются в нефтепродуктах. Выкарабкалась после 1997-1998 годов Япония. Алеет восток — просыпается Китай. Тут никакого ОПЕК не хватит.
Сколько стоит «Юганскнефтегаз» (60% добычи «ЮКОСа»)? Ну, давайте считать, что «ЮКОС» и сейчас не стоит шафранниковских 60 миллиардов. Но 25 миллиардов «Юганскнефтегаз» ведь стоит. Без проблем. Вынь да положь. Как хочется захапать! А денег таких нет у того, кому хочется.
Выкатим на «ЮКОС» задолженность бюджету. Так ведь нет же этой задолженности по закону! Плевать на это, очень хочется. Вот о чем говорит экономисту цифра 3 миллиарда задолженности. «ЮКОС» не согласен, но против лома нет приема. 2,5 выплатил, и ясно, что все выплатит. Штрафы! Ну, это совсем смешно. А впрочем, и штрафы выплатит. Тогда предъявим еще 3 миллиарда. Нет! 4! Так. Подсчитаем, сколько стоит «Юганскнефтегаз», если на него повесить все эти долги. 25 — 3 + 2,5 — 4 = 20. Нету таких денег, хоть убей!
Гад Ходорковский создал такую компанию, что она и это выдержит. Перекрываем счета, не даем выплачивать долги. И тут же обвиняем в том, что медленно выплачивает. Ну очень хочется!
Дорогие германские товарищи банкиры! Помогите откусить сладкий бок пирога! Весь «ЮКОС» не получается, понимаем. Но вот «Юганскнефтегаз» бы, а?
Появляется цифра оценки 10,4 миллиарда. Тут уж все экономисты мира в изумлении уставились на товарищей германских банкиров. Товарищи германские банкиры смущенно заерзали и оправдываются: нет, нет, мы написали 15-17, да и то если все долги отнять, да еще и те, которые выкатят в будущем. А откуда 10,4? Да это мы так, на всякий случай, не берите всерьез. Это если уж т-а-к-о-е случится! Что т-а-к-о-е? Неужели всего, что случилось, мало?
Ну, ладно, совесть германских товарищей — это их дело. Хотя, думаю, эти цифры заставят призадуматься окружающих. Говорим о цифрах, а всплыла вдруг «совесть». Дурно пахнут мертвые слова? А цифры не могут дурно пахнуть?
«НЗ» — неторопливый журнал. Это не газета. И я пишу вовсе не для какой-то мгновенной реакции на безобразия. Я просто хочу еще раз уверить читателей-гуманитариев, что экономика — гуманитарная наука. Даже простые цифры говорят о порядочности и подлости, трудолюбии и зависти.
Есть, например, всего 4 миллиарда. Хочется съесть намного больше. Хорошо. Будем продавать 77% «Юганскнефтегаза». Почему? Потому что, если у тебя больше 75%, то ты можешь не считаться с остальными владельцами и реорганизовывать производство, как хочешь. Понятно. Но 77% от 10,4 — это побольше 4 миллиардов. Опять не хватает! А мы скидку сделаем. Какую скидку? Ну, есть такое правило, если кто-нибудь покупает маленькую часть, то ему скидка делается вплоть до 60%. Так разве 77% — это маленькая часть? Замолчите! Замолчите! Уложитесь в 4 миллиарда.
Я думаю, что, когда выйдет этот номер, мы будем знать больше, мы увидим массу новых интересных цифр. Нам откроются бездны человеческих и не очень человеческих чувств. Но я решил написать то, что написал, потому что это наша история. В цифры учительской зарплаты мы заложили свое будущее, в цифрах дела «ЮКОСа» мы проигрываем наше настоящее.
Неумение понимать язык цифр может дорого обойтись. Цифры, как сны у Фрейда, проясняют изматывающие пациента страсти больше, чем слова о равноудаленных олигархах. Уверяю вас, что журналисты и чиновники, юзающие словом «олигарх», Платона не читали. Так, сотрясение воздуха. То же самое, впрочем, относится и к «культурологической категории» образования. А вот цифра говорит даже не об оттенках смысла, но об оттенках страсти.
Впрочем, из того, что я посмеиваюсь над трескучими стихами Гумилева, не следует, что я не вижу у него ничего хорошего. Есть две великолепные строчки:
Мы никогда не понимали
Того, что стоило понять.