Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2004
Белла Викторовна Остромоухова (р. 1977) — социолог, аспирантка Высшей школы социальных наук (EHESS) в Париже. Тема диссертации: «Студенческая самодеятельность в СССР, 1957-1975 годы».
«Ни одна газета, ни один журнал самого маленького тиража не позволял себе того, что говорили команды КВН в прямом эфире»[1] — так определил Клуб веселых и находчивых (КВН) шестидесятых годов главный редактор молодежных программ с 1967 по 1975 год Валерий Иванов в юбилейной передаче «КВН-35». Благодаря такого рода высказываниям, часто встречающимся в посвященных «первому» КВН передачах и публикациях 1990-х годов, КВН представляется порождением временной, «оттепельной» свободы, умершим вместе с ней и воскресшим в перестроечные времена. Более того, КВН зачастую отождествляется и с самим понятием «свободы», а его участники предстают почти что диссидентами.
Не такими, однако, представляла их пресса 1960-х годов: «лучшие передачи КВН […] воспитывают в молодежи чувство советского патриотизма» — писал в 1970 году тот же Валерий Иванов в защиту передачи[2], о «старении» которой шла дискуссия в прессе.
Такая разница в оценке наводит на ряд вопросов. Был ли КВН сборищем бунтарей или орудием пропаганды? В какой мере он являлся результатом независимого, свободного творчества самой молодежи? Каковы были его рамки и статус? В конечном счете, можно ли считать его одним из очагов «молодежной культуры» 1960-х годов?
Вопросы терминологии
Сперва договоримся о терминах. В понятии «молодежная культура» оба термина являются условными, зависимыми от конкретного контекста и научного подхода к нему. Поэтому само выражение, несмотря на его медийную популярность, является социологическим квадратным уравнением с двумя неизвестными.
Попытаемся все же, не претендуя на универсальность, придать ему практическое значение в рамках данного очерка. Вслед за американским историком Томасом Кушманом[3], чье определение основывается на трудах Юргена Хабермаса[4], условимся называть «культурой» «процесс, в ходе которого отдельные индивиды осмысливают мир и выстраивают свою интерпретацию этого мира», а также плоды этого процесса.
Из такого определения следует, что главными параметрами отдельной культуры является ее аутентичность (что означает не изолированность от внешнего влияния, но самостоятельность в процессе творения), а также зависимость плодов культуры от природы группы, их сотворившей (так, «молодежная» культура, если она существует, должна отличаться от культуры «детской» или «взрослой»).
Принципом же молодежной самодеятельности в советском контексте — будь то КВН, любительский театр или авторская песня — являлось то, что люди, сами себя относящие к разряду «молодых» по возрасту и образу жизни, становились полноправными авторами «культурных плодов», за которые они несли ответственность перед властями и публикой.
Однако это было в теории. Что же происходило, когда самодеятельность выходила на экран телевидения?
Контекст рождения передачи
Телевидение в 1960-е годы становится популярным средством вещания: если в 1961 году насчитывалось около 40 миллионов зрителей, то к 1969 году их число доросло до 124 миллионов, при том, что телевизионная сеть покрывала 70% территории СССР[5].
Став частью быта большинства советских людей, телевидение имело в глазах руководства несколько функций: с одной стороны, оно сохраняло за собой «агитаторскую роль», закрепленную за средствами информации еще большевиками, с другой же стороны, наблюдалось желание использовать его в воспитательных и развлекательных целях[6]. Последняя тенденция прослеживается в программах передач начала 1960-х годов, например с появлением викторин, в которых познавательные элементы преподносились в шутливой форме.
Первая из них, ВВВ - «Вечер веселых вопросов», - возникла весной 1957 года и, просуществовав всего несколько месяцев, была приостановлена «по техническим причинам». Условия одного из конкурсов предлагали телезрителям привезти в студию три предмета (например, седьмой том собрания сочинений Джека Лондона, фикус в горшке и керосинку), и в одну из викторин, когда задание оказалось слишком легким , в студию нахлынули тысячи москвичей. Передача была сорвана, эфир в тот вечер пустовал, разразился скандал, после которого викторину закрыли. Однако за этой попыткой последовали другие, подразумевающие менее опасные формы привлечения публики, и к середине 1960-х годов существовало уже множество викторин, «для любителей кино и для юных биологов, для увлекающихся химией и для ценителей песен»[7].
Еще одной тенденцией советского телевидения 1960-х годов стало особое внимание к повседневности, к обычному человеку, возникающее в тот же период в литературе и кинематографе и являющееся одной из главных тем хрущевских социальных реформ. Так, в серии очерков, опубликованных одним из авторов первых КВН Сергеем Муратовым в журнале «Советская культура» в середине шестидесятых годов, защищается телевидение, позволяющее «встретиться с рабочим не только, когда он стоит у станка, но и когда он получает зарплату в кассе»[8].Логичным апофеозом такого телевидения и вместе с тем пределом его возможностей является «репортаж ни о чем», как можно больше приближающийся к действительности и поэтому отказывающийся от малейшей сюжетной линии или выбора участников. Однако «поток жизни» на экране нечасто собирает большую аудиторию. Телевизионная же игра наподобие КВН позволяет выйти из положения: в ней участвует «рядовой телезритель», которым «может оказаться даже ваш сосед по квартире»[9], и при этом острота соревнования составляет тот нарративный элемент, которого не хватало репортажу «ни о чем».
КВН позволял также воплотить и агитаторские, и воспитательно-развлекательные тенденции телевидения. Игра должна была пропагандировать «советский образ жизни», показывая ловких и веселых молодых людей, и одновременно затрагивать широкий диапазон тем, соединяя в себе отдельные познавательные передачи.
Сама форма «соревнования веселых эрудитов» произошла из сплава различных видов студенческой самодеятельности — формы досуга, пользующейся возрастающим успехом в 1950-е годы. С распространением практики сройотрядов[10] и туристических походов рождается авторская песня, после Фестиваля молодежи и студентов возникает самодеятельный театр «Наш дом»[11], а за ним множество других студий. Со стороны властей поощрение самодеятельности вписывалось в политическую тематику общенародного государства, которая подразумевала привлечение масс к управлению страной путем постепенного приучения их к инициативным действиям.
Заметим, что авторы первых передач — Альберт Аксельрод, Михаил Яковлев и Сергей Муратов — хорошо знали студенческую самодеятельность. Аксельрод, например, был одним из организаторов студии «Наш дом». Этот экспериментальный театр, возвращаясь к авангардным идеям 1920-х годов, пытался пересмотреть роль зрителя, определив «жанр спектакля-диспута», в котором публика «может поспорить с театром». Театр превращается в клуб, где зритель и артист имеют равные права. Создание КВН явилось для Аксельрода возможностью воплотить этот идеал на экране, где «все свои, то есть непрофессионалы — и авторы, и ведущие, и жюри, и даже оркестр […] Столь дружеская атмосфера в зале как бы выплескивалась через край телеэкрана и втягивала в орбиту игры телезрителей»[12].
Итак, редакция программ для молодежи поручает трем знакомым со студенческой самодеятельностью авторам придумать сценарий развлекательной передачи, позволяющей показать «студента-61» с лучшей стороны. Авторы решают разработать сценарий, позволяющий задействовать одновременно два принципа самодеятельности: импровизацию и самодеятельные инсценировки. Идея построить игру в виде спортивного матча, «интеллектуального футбола», послужила отправной точкой сценария.
Эволюция игры
Первая передача вышла в эфир в октябре 1961 года. Косвенные свидетельства позволяют утверждать, что с самого начала игра имела огромный успех. Одним из признаков популярности явилось то, что почти сразу в подражание телевизионной передаче клубы КВН стали появляться по всей стране.В книге «Курс веселых наук», вышедшей уже после закрытия телевизионного КВН и являющейся одновременно пособием для организации клуба КВН и апологией игры, эти две стороны феномена — телевизионная программа и молодежное массовое движение — представляются в виде «айсберга»: «лишь небольшая частица его плыла по волнам эфира, доступная взглядам миллионов мореплавателей — телезрителей. Основная же его часть скрывалась в глубине, в толще, но только благодаря ей ярко блестела на солнце надводная часть»[13].
Далее речь пойдет именно о телевизионном КВН, изучение же скрытой части айсберга является предметом дальнейших исследований автора. Отметим лишь, что нетелевизионные клубы КВН появлялись в разных городах Союза с первого же года возникновения передачи, как свидетельствуют многочисленные письма в редакцию с просьбами прислать сценарий[14]. К концу 1960-х годов почти во всех крупных вузах проходили межфакультетские КВН. Движение продолжало существовать и после закрытия телевизионного КВН.
За двенадцать лет существования первый телевизионный КВН прошел через несколько ипостасей. Первый этап длился примерно четыре года. Это был период поисков жанра и экспериментов, следы которых можно уловить в сценариях КВН с 1963 по 1966 год. В каждой передаче появляются новые типы конкурсов, порядок испытаний меняется, количество соревнующихся команд доходит до двенадцати[15].
В этот начальный период характер конкурсов был преимущественно действенным. Например, центральными конкурсами КВН 22 марта 1964 года являлись конкурс «керамика», во время которого участники должны были склеить разбитый кувшин, слепить новый, а также проявить эрудицию в области истории гончарного ремесла, конкурс «биатлон» — бег на лыжах, сопровождающийся стрельбой в мишень, — и конкурс домашнего декоративного искусства, в котором участников просили «украсить» комнату к приему гостей с помощью красок и клея. Остроумие в таких КВН не играло главной роли, оно было лишь второстепенным приложением к игре. Следовательно, не было места и для сатиры: от участников не требовалось высмеивать недостатки общества.
Но передача постепенно менялась. Формировались типы сценариев и определенные критерии оценок жюри. Менялась сама природа конкурсов. Многие респонденты[16] — участники КВН — свидетельствуют о том, что в середине 1960-х годов интерес и авторов, и команд постепенно сместился от эрудиции и ловкости к сатире. Юмор, основанный на жесте, на комичности ситуации, вытеснялся номерами, где доминировал словесный, интеллектуальный юмор, основывающийся на игре слов, на смешении языковых уровней, на постоянных отсылках к советским культурным реалиям.
Такой поворот можно объяснить тем, что КВН приобрел внутреннюю динамику, отклоняясь от первоначальной идеи авторов. Передаче нужно было найти свое лицо, выделиться на фоне других, конкурирующих, преимущественно «действенных» передач, которые стали появляться к середине 1960-х годов, как, например, «А ну-ка, девушки!» или «А ну-ка, парни!». К тому же от части публики, в основном столичной, исходило желание найти намеки на критику советской системы, элементы эзопова языка. Это желание улавливалось и самими участниками. Юмор на «опасные» темы даже стал своего рода модой. Один из респондентов рассказывает, что иногда приходилось прибегать к намекам на дефекты советской власти, чтобы не отстать от соперника и не показаться менее смелыми в глазах зрителей. Сами механизмы КВНовского юмора — постоянная игра с различными значениями слов — создавали атмосферу многозначности, в которой могли прятаться аллюзии более или менее антисоветского характера.
Это отнюдь не означало, что можно было безнаказанно острить на любые темы. Существовали негласные правила, о которых свидетельствуют респонденты и следы которых можно найти в «Курсе веселых наук». Авторы пособия указывают на различие между коллективным, объединяющим актеров и зрителей «весельем» и индивидуальной чертой — «остроумием», — которая может превратиться в«опасное оружие как для окружающих, так и для его обладателя». Поэтому объект сатиры должен был выбираться с тщательностью: им могли быть конкретные недостатки общества, такие, как нерадивый начальник ЖЭКа или плохое железнодорожное обслуживание в конкретной области. Но шутки не должны были касаться основ государственного строя, так как в конечном счете, высмеивая мелкие недостатки, они «пропагандировали советский образ жизни». Игра с тонким разграничением между разрешенным и неразрешенным придала КВН к 1967-1968 годам полемический характер.
Третий и последний период КВН 1960-х, начавшийся в этот момент, характерен возросшей цензурой и профессионализацией игры.
Рост цензуры объясняется тем, что начиная с 1968 года КВН не выходил в прямом эфире, как это было раньше, а записывался на пленку и редактировался. Респонденты свидетельствуют о том, что с этого момента самые острые шутки перестали достигать экрана, а монтаж сделал передачу более гладкой и профессиональной, но менее живой.
Тема потери живости также проскальзывает в газетной дискуссии, возникшей на страницах «Литературной газеты», «Комсомольской правды» и «Известий» в феврале-июле 1970 года. Серия статей, написанная членами жюри и авторами КВН, посвящена превращению КВН из игры в «добротную развлекательную передачу»[17]. Команды (имеются в виду сборные республик) располагают немалыми денежными средствами, которые они тратят на дорогие декорации и костюмы. И «чем больше КВН становится театром, тем меньше в нем признаков клуба»[18].
В этой дискуссии высказывается мысль о том, что «старый КВН […] иссяк»[19], чем и будет официально аргументировано его закрытие в 1972 году. Однако существуют и другие мнения о причинах исчезновения передачи с экранов. Респонденты мотивируют его политикой Сергея Лапина, назначенного на пост председателя Центрального телевидения в начале 1970-х годов. Владимир Ворошилов[20] утверждает, что присутствовал при одновременном закрытии своей передачи «Аукцион» и КВН, которое Лапин мотивировал их чрезмерной и ненужной интеллектуальностью, противопоставив их «полезным» спортивным соревнованиям.
То, что нетелевизионный КВН продолжал существовать, эмблематично для установившегося в то время консенсуса: пока он не достигал широкой аудитории, КВН не рассматривался как вредное явление. Так же эмблематично и возрождение передачи в 1986 году, с началом политики «гласности».
Итак, первый, доперестроечный КВН не был статичным: возникнув сперва как развлекательное соревнование эрудированных и ловких молодых людей, игра постепенно приобретала политическую остроту. К концу же 1960-х годов КВН становился все более профессиональным, все менее самодеятельным.
Следовательно, говорить о КВН — бунтаре можно лишь начиная с середины 1960-х годов. Однако насколько допускалось «бунтарство» и кем оно регламентировалось? Чтобы ответить на этот вопрос, следует поближе рассмотреть, кто именно высказывался с КВНовской сцены и в каких условиях.
Кем создавался образ «современного молодого человека»
Не следует забывать о том, что каждая игра являлась результатом долгой разработки, которая вовлекала разные категории людей, каждая из которых имела свои интересы и ставила свои условия.
Я уже подчеркнула роль авторов сценариев КВН — им поручалось придумать темы передачи и задать таким образом общий тон игры. В начале статьи я показала, как двое из первых авторов КВН воплощали в игре эстетические требования, которые они предъявляли к театру и к телевидению.
Идеи, исходящие от авторов, переходили на разработку в редакцию программ для молодежи. Одна из задач редакции — превратить изначальные идеи в сценарий, адаптировать их для экрана. Другая ее миссия — работа с командами: сообщать будущим участникам темы домашних заготовок, а затем корректировать их на «прогоне» перед игрой, отбрасывая опасные или просто нежелательные шутки.
Сами работники редакции представляют себя как промежуточное звено, стоящее между «высшими инстанциями» и желаниями команд и телезрителей. Елена Гальперина, заведующая отделом с 1961 по 1964 год, рассказывает[21], что от редакции требовалось создать гармоничную картину молодежи не глупой, но и не слишком умной, всесторонне развитой. Молодежь не должна была выглядеть оторванной от общества, а наоборот — являть собой его наиболее активную часть, благодаря критическому взгляду на мир. Она должна была также смотреться социально гомогенной, сплоченной узами товарищества, которые, однако, не мешали бы здоровому духу соревнования. То есть при умелом подборе команд и тонко сбалансированных конкурсах КВН как бы давал возможность воплотить образ идеального советского молодого человека, будто сошедшего со страниц «Спутника комсомольского активиста», но гораздо более живого. Он «немного лукавый, немного ехидный, немного тщеславный, быстрый в решениях, веселый и находчивый, молодой, красивый современный человек»[22].
Гальперина не указывает, кто требовал от передачи создания этого образа. Их прямые начальники — главные редакторы программ для молодежи — также представляют себя подвластным звеном, отвечающим за возможные дерзости КВНщиков перед начальством[23]. Пирамида ответственности уходит вверх к дирекции Центрального телевидения, а также к ЦК КПСС.
Создание такого положительного героя могло происходить лишь при соучастии самого героя. Каковы были позиции участников?
Проведенная мной серия интервью с членами одной московской команды позволяет внести нюансы в образ молодых бунтарей, который им нередко приписывают.
Команда формировалась на неофициальной основе, самими участниками. Все респонденты свидетельствуют о том, что их привел в команду кто-то знакомый и что потом они уже не могли оторваться от игры. Между ними есть множество объединяющих черт. Например, большинство опрошенных утверждают, что попали в институт случайно либо по настоянию родителей и рассматривали период учебы как переходный, но не решающий этап в своей жизни. КВН, зачастую наряду с другими внеучебными занятиями, являлся возможностью заниматься интересным делом, удовлетворять творческие порывы под прикрытием социальной активности.
Помимо тяги к самореализации вне институтских рамок можно выделить три типа мотиваций, побуждавших опрошенных к участию в КВН. Некоторые из респондентов ссылаются на мотивации чисто творческого характера, такие, как желание участвовать в созидательном процессе, возможность показать большой публике свои произведения, а также слава, всеобщее признание, которые приносил телевизионный КВН. Такиереспонденты настаивают на том, что политика их абсолютно не интересовала и они никогда не превратили бы КВН в политическую трибуну.
Однако в той же команде имелись и другие мнения, как можно увидеть, например, из интервью с Павлом и с Виктором. Оба причисляют себя к кругам московской творческой интеллигенции и настаивают на том, что они имели доступ к запретной и полузапретной информации и не питали иллюзий насчет коммунистического строя. Павел — потому, что был вхож в круг художников-неформалов, Виктор — через старшего двоюродного брата, работавшего в сфере обслуживания дипломатического корпуса. Для обоих опрошенных «КВН был недостаточной, но все же некоторой возможностью выплеснуть свое ироническое отношение к политической системе, которая ни у кого симпатий не вызывала»[24].
Кроме этих катартических побуждений, Павел также называет третий тип мотивации: взаимодействие со сверстниками, рождающее «возможность юмористически- динамического общения»[25].
Таким образом, внутри неформальной и внешне ни от кого не зависящей структуры, каковой являлась команда КВН, просматриваются разные ожидания по отношению к игре. Конечный результат — то, что просиходило на сцене, — являлся суммой этих различных интересов, а далеко не свободным выражением бунтарского пыла. Команды сознавали, что от них ожидалось: в опрошенной команде внутренняя цензура осуществлялась с начальных этапов подготовки конкурсов. Например, капитаном команды, Андреем, в котором экстремально настроенный Павел видит внутреннее проявление«железного цензора», позволяющего ему определять, «до каких пор можно шутить и до каких нельзя».
Благодаря этим механизмам внутренней цензуры команды редко чувствовали себя под контролем цензуры внешней: им доверяли, и ответственные члены команды пытались оправдать это доверие. Однако сам процесс подготовки к игре длился около месяца, во время которого команда ежедневно собиралась, вырабатывала шутки, обсуждала и отбрасывала версии. Возможно, в этом предынсценировочном общении «по бреду»[26] и следует искать зародыши самобытной молодежной культуры — культуры общения, со своим языком, своей историей, сложившейся из пережитых вместе поражений и побед, и своим определением себя в мире, — лишь отблески которой достигали экрана.
Заключение
Итак, то, что происходило на сцене, не было в конечном счете создано самой молодежью, а являлось проектом, разработанным множеством инстанций, в том числе и идеологической. То, что представлялось настоящим «молодым советским человеком» на сцене, было на самом деле попыткой инсценировать идеал этого человека. В результате — «вместо жизни — концертное представление по “мотивам жизни”»[27], отвечавшее потребности государства создать убедительного положительного героя для противопоставления образу молодежи слабой, неуверенной в своем месте в жизни и подверженной влиянию Запада. Такой образ проскальзывает, в виде исключения из общего правила, в официальной прессе начиная с 1953 года. В 1960-е годы он продолжает существовать. Примером его воплощения можно, например, считать героев картины Марлена Хуциева «Мне двадцать лет»[28]. Ответом мог послужить КВН.
Помимо столкновений представлений о молодежи, в КВН можно увидеть и другое: «молодежной культуры» не существует как целостности, есть лишь фрагменты, микросоциумы — в случае КВН ими являются команды, — в которых в процессе общения возникает своя «культура». По отношению к такому микросоциуму — или к нескольким из них — каждый отдельный индивид и определяет свою культурную идентичность.
[1] Валерий Иванов в передаче «КВН-35» (02.01.1997).
[2] Шире круг веселых эрудитов // Литературная газета. 15.04.1970.
[3]Cushman Th.Notes from Underground. Rock Music Counterculture in Russia. Albany:State University of New York Press, 1995.
[4]См.: Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 2: Zur Kritik der funktionalistischen Vernunft. Frankfurt/Main: Suhrkamp, 1981.
[6]Ibid. P. 52.
[7]Муратов C. Большая игра // Советская культура. 17.04.1965.
[8]Муратов C. Кто оседлает мустанга? // Советская культура. 07.12.1965.
[9]Муратов C. Большая игра.
[10] Первый стройотряд был сформирован в МИСИ (Московском инженерно-строительном институте имени В.В. Куйбышева) в 1956 году.
[11] Премьера спектакля «Мы строим наш дом» состоялась 27 декабря 1958 года.
[12]Аксельрод А. Клуб? Веселых? Находчивых? // Литературная газета. 25.02.1970.
[13]Аксельрод А., Кандрор М., Левинтон М. Курс веселых наук.М.:Искусство, 1974.
[14] Так, в передаче 12 января 1963 года упоминаются письма из более чем двенадцати городов, находящихся в разных концах страны. ГАРФ. Ф. 6903. Оп. 26. Д. 431.
[15] В передаче 30.12.1963.
[16] В статье цитируются отрывки из серии интервью, проведенных автором в апреле 2003 года с членами двух московских команд 1960-х годов. Чтобы обеспечить анонимность респондентов, в статье не называются их фамилии и названия их команд.
[17]Аксельрод А. Клуб?…
[18] Там же.
[19]Пахромовский Э. КВН, одиннадцатый сезон // Известия. 17.10.1970.
[20] Интервью в передаче «Аса — любовь моя», 07.09.1998.
[21] В телепередаче «КВН-35». 02.01.1997.
[22]Аксельрод А., Кандрор М., Левинтон М. Указ. соч.
[23] Например, главный редактор редакции молодежных программ Валерий Иванов в передаче КВН-35, 02.01.1997.
[24] Из интервью с Павлом.
[25] Там же.
[26] Словосочетание, принадлежащее сленгу команд и обозначающее начальную стадию работы над спектаклем.
[27] Сергей Муратов описывает таким образом плохие телерепортажи. См.: Муратов C. Кто оседлает…
[28] Первая версия фильма вышла в 1964 году. Подробныйанализ- вдиссертации: Godet M. La pellicule et les ciseaux. La censure dans le cinéma soviétique du Dégel à la Perestroïka. Paris: EHESS, 2002.