Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2004
Как и следовало ожидать, большинство российских общественно-политических журналов, вышедших в начале 2004 года, значительное внимание уделяют итогам выборов в Государственную Думу.
Первый номер «Полиса» публикует материалы заочного «круглого стола» с участием ведущих российских политологов, которые делятся первыми впечатлениями от исхода выборов. Большинство участников дискуссии отмечают в качестве наиболее значимых результатов провал либеральных партий, а также успехи «Родины» и ЛДПР, хотя расходятся во мнении о том, насколько неожиданным был такой поворот событий. В целом, будущее российской демократии оценивается скорее пессимистично: практически каждый автор высказывается о том что, что «отныне единственным относительно консолидированным сообществом в России является бюрократия» (Кирилл Холодковский, с. 11), происходит «огосударствление политического пространства» (Александр Соловьев, с. 12), «консолидация авторитарного режима» (Александр Лукин, с. 14), «выборное самодержавие [эпохи Ельцина. – В.М.] уступило место бюрократически-авторитарному режиму» (Лилия Шевцова, с. 47). Особо отметим наблюдения Ирины Бусыгиной о бинарном геополитическом мышлении как причине неприятия россиянами «открытости мира» (с. 17-18) и тезис Владимира Лапкина, согласно которому цикличность российского политического процесса, состоящая в попеременном наступлении «навязанного единства» и «внутриэлитного раскола», «закрывает для страны единственно реальный путь к консолидированной демократии». Этот путь, по мнению автора, состоит в легитимации внутриэлитного «пакта», причем содержание этого компромисса имеет второстепенное значение по сравнению с необходимостью стабилизации «правил игры», формирования «институциональных основ последующего углубления переходных процессов» (с. 44). Материалы «круглого стола» дополняют статьи Бориса Макаренко о причинах и возможных последствиях кризиса партийной системы в России и Павла Малиновского с прогнозом развития политической ситуации на ближайшее полугодие.
Еще одной темой номера стала политическая ситуация на Украине. Николай Рагозин подробно анализирует развитие украинской партийной системы и приходит к выводу, что в стране сложилась умеренно поляризованная многопартийная система. Для систем такого типа не характерны центробежные тенденции, поэтому, по мнению автора, не правы те, кто опасается дестабилизации ситуации в стране в результате борьбы между партиями. Владимир Лапкин и Владимир Пантин продолжают серию работ о восприятии западных ценностей и институтов на постсоветском пространстве сравнительным анализом России и Украины. Сама постановка проблемы, несомненно,интересна, и выводы авторов достойны самого серьезного внимания. Огорчает лишь концептуальная неясность, связанная с трактовкой демократических ценностей как исключительно западных: исследователи без всякой критики принимают эту фигуру умолчания российского политического дискурса. Точно так же вне критического рассмотрения остается вопрос о соотношении демократии как общественного идеала и реальной политической ситуации на постсоветском странстве — и это при том, что в общественном мнении как России, так и Украины по этому вопросу наблюдается достаточно четкая дифференциация. В итоге вместо многомерной системы координат, задаваемой понятиями «Запад», «демократия», «политическая реальность», «национальная идентичность», мы получаем хорошо известную двухерную альтернативу между демократическим Западом и авторитарным Востоком, в которой либеральный выбор означает отказ от «самобытности».
Обсуждение темы о судьбе демократии в России в контексте «национально-цивилизационного выбора» продолжает Ирина Семененко. Она справедливо отмечает неопределенность современной российской национальной идентичности, вызванную одновременно идущими процессами строительства политической нации, этнокультурной дифференциации внутри нее и переопределения отношения к «Западу» как неизбежной точке отсчета в дискуссиях о выборе России. Призыв определиться с «национально-цивилизационным выбором» в процессе выработки «позитивно окрашенной идентичности», однако, заставляет задать вопрос: возможен ли для современной России такой выбор без отрицания либо «Запада», либо своего советского прошлого — иными словами, возможна ли «позитивная идентичность» без «идентичности отрицания»?
Исходным тезисом Бориса Шапталова («Выбор России через призму "классической демократии"» является в целом бесспорное утверждение о неизбежно присущем любой демократии экспансионизме — политическом или, на современном этапе, экономическом. Для того чтобы снять потенциальные возражения против этого тезиса, достаточно вспомнить о том, что любое современное демократическое правительство чувствует себя комфортно только в условиях устойчивого экономического роста — то есть расширения экономики. В современных условиях глобальной экономики, однако, центральное значение приобретает проблема субъекта экспансии: в большинстве случаев мы едва ли можем идентифицировать экспансионизм с тем или иным государством, соответственно иное звучание обретает и постоянно воспроизводимая автором тема «контроля над ресурсами». Существует очень тонкая грань между интерпретацией вовлечения национальной (например, российской) экономики в общемировую как глобализации или «вестернизации» и, соответственно, оценкой этого процесса как объективной необходимости или как навязывания чуждых ценностей и практик. Более того, если переход к экспансионизму воспринимается как национальная задача, это немедленно приводит к дирижистским и даже потенциально антилиберальным выводам: так, Шапталов восторженно пишет об успехах СССР в оборонной и ракетно-космической отраслях, совершенно забывая о том, что эти успехи были достигнуты в состоянии практически полной автаркии и ценой огромных издержек как для остальной экономики, так и для прав и свобод граждан.
«Гвоздем» второго номера журнала «Россия в глобальной политике», вне всякого сомнения, стал перевод статьи Андрея Шлейфера и Даниела Трейзмана, озаглавленной «Россия — нормальная страна». Авторы приводят весьма убедительные аргументы в пользу того, чтобы перестать говорить о «крахе» российских реформ и начать воспринимать Россию как вполне типичную «переходную» страну, добившуюся на фоне других подобных стран немалых, хотя и не выдающихся, успехов. Действительно, что на фоне СССР первой половины 1980-х, что на фоне сегодняшнего Узбекистана или Белоруссии наша страна смотрится вполне достойно, и хоронить российскую демократию пока, пожалуй, рановато. Особенно важным представляется анализ авторами причин того, почему же в США и Западной Европе российскую действительность столь часто рисуют черными красками (с. 50-51). Важными факторами здесь являются поиск сенсаций средствами массовой информации, стремление левых интеллектуалов на российском примере подчеркнуть гибельность неолиберальной глобализации, а также внутриполитическая конкуренция между демократами и республиканцами в Соединенных Штатах. Немалую роль играет представление, широко распространенное и среди россиян, о Советском Союзе рубежа 1990‑х как о передовой и даже процветающей державе — на этом фоне современная «чернуха» смотрится особенно эффектно.
В то же время следует, наверное, предостеречь от ловушки, подстерегающей всех, кто сочтет возможным согласиться с Шлейфером и Трейзманом. Аргумент о «нормальности» современной России не должен использоваться для безоговорочного оправдания тех свинцовых мерзостей, которыми все еще изобилует российская действительность. Наоборот, признание России нормальной страной предъявляет к ней более высокие требования по сравнению не только с самодовольными рассуждениями об «особенной стати», но и с истериками по поводу нашей неизбывной «совковости».
Несколько дельных рецептов по поводу того, как улучшить российскую действительность, можно найти в том же номере журнала. Так, Виталий Шлыков предлагает ввести институт независимой экспертизы в вооруженных силах, Владимир Овчинский ратует за переход от «антимафиозного радикализма» к нормальной работе по обеспечению прозрачности государственных финансов, Владимир Мау, Нодари Симония и Владимир Милов анализируют перспективы сохранения темпов экономического роста с учетом зависимости от экспорта природных ресурсов. Свое, весьма позитивное, видение перспектив отношений с Россией предлагают премьер-министр Литвы Альгирдас Бразаускас и Марк Медиш, советник кандидата в президенты США от Демократической партии Джона Керри. В свою очередь, Збигнев Бжезинский, как обычно, рисует полярную картину мира как арены борьбы добра со злом, в котором добро, разумеется, представлено Соединенными Штатами, а зло на этот раз «Глобальными Балканами» — самым нестабильным регионом планеты, расположенным между Европой и Дальним Востоком.
Ключевую для будущего России тему взаимоотношений с расширяющимся Европейским союзом на страницах журнала продолжают Тимофей Бордачев и Аркадий Мошес в статье с тревожным заглавием «Россия: конец европеизации?». Авторы призывают признать тот факт, что Россия и ЕС представляют собой «совершенно разные политико-экономические системы. Стало быть,и интеграция между ними нереальна, по крайней мере в среднесрочной перспективе» (с. 113). В то же время признание невозможности полной интеграции, по мнению авторов, не должно означать отказа от курса на европеизацию России, то есть на постепенное создание общих пространств, объединяющих нашу страну и ЕС. Это необходимо и российскому обществу, и Европейскому союзу, так как только при условии «органичного и стабильного включения России» проект единой Европы будет выглядеть завершенным
Московский центр Карнеги прекращает издание «Proetcontra»: третий номер восьмого тома стал последним выпуском журнала, с 1996 года служившего одним из важных ориентиров на российском интеллектуальном горизонте. Напоследок издатели журнала порадовали читателя подборкой весьма качественных материалов. Дмитрий Тренин в статье «Идентичность и интеграция: Россия и Запад в XXI веке» описывает преодоление Россией кризиса идентичности через попытку играть в современных условиях роль великой державы и констатирует, что Россия находится за пределами нового Запада, сложившегося после окончания холодной войны. Тем не менее политика взаимодействия с Западом в лице Европейского союза и США остается единственной гарантией успешности дальнейшей модернизации России. В случае успеха и лишь в отдаленной перспективе Россия может рассчитывать на действительную интеграцию в расширенное западное сообщество, на превращение в одну из опор Запада при сохранении собственной идентичности. Не оспаривая магистральной линии анализа и выводов автора, заметим лишь, что сама природа «неинтегрируемости» России в статье не раскрывается, а ссылки на «политическую культуру» и «ценностный разрыв» с Западом фактически льют воду на мельницу традиционалистов, для которых российская «самобытность» является фактом, не подлежащим обсуждению.
Исследуя логику путинского «политического отката», Лилия Шевцова предпринимает очередную попытку убедить президента (или, возможно, себя и своих единомышленников) в бесперспективности авторитаризма. Александр Гольц исследует природу российского милитаризма, который, по его мнению, является главным тормозом военной реформы, и высказывает ряд ценных предложений по преодолению милитаризации общества. Особенно важным представляется тезис о необходимости «написать подлинную, основанную на фактах, а не на мифах, военную историю России, и, прежде всего, историю Великой Отечественной войны» (с. 66). Действительно, российский милитаризм глубоко укоренен в представлении об извечной военной угрозе России, особенно с Запада, и без разрушения мифов (или, если угодно, создания альтернативной исторической мифологии) поворот страны к гражданскому сознанию просто невозможен.
Крайне противоречивое впечатление оставляет текст Алексея Малашенко, озаглавленный «Ислам: последнее предупреждение Западу». Дело здесь даже не в отказе — сознательном и декларируемом — от политически корректных формулировок в отношении исламского мира, но в игнорировании параллелей между антилиберальной политической традицией как в исламских, так и в западных странах. Попытки вывести все проблемы за пределы «своего» сообщества, обвинить во всех бедах «чужих» столь же характерны для западных политиков, сколь и для исламских, и лучшая тому иллюстрация — беззастенчивая эксплуатация темы терроризма в политической стратегии многих мировых лидеров, включая Джорджа Буша и Владимира Путина. В какой-то момент автор заводит речь об охватившем Запад иррациональном страхе перед «исламской угрозой», но тут же возвращается к социально-экономическому кризису исламского мира и неспособности его найти выход из сложившейся ситуации. Едва ли в рамках такого подхода можно найти решение, позволяющее избежать действительно грозящего нам «столкновения цивилизаций».
Среди других материалов номера хотелось бы обратить внимание читателя на статью посла США в России Александра Вершбоу о путях укрепления партнерства между нашими двумя странами (помимо прочего, она показывает, что Госдепартамент всерьез озабочен проблемой восприятия Америки в остальном мире и готов работать над улучшением имиджа страны), а также на блестящий памфлет Славоя Жижека, посвященный иракской проблеме. Исходя из того, что «в глубине души все люди — американцы», пишет Жижек, и стремясь помочь им обрести свободу в ее американском понимании, Соединенные Штаты в то же время «не дотягивают» до уровня великодушной империи, поскольку в своих имперских притязаниях продолжают руководствоваться узко трактуемыми национальными интересами. По мнению философа, внешняя политика Джорджа Буша может быть охарактеризована известным лозунгом «зеленых», вывернутым наизнанку:«Действуй глобально, мысли локально».
Третий номер «Политии» за прошлый год открывается пространной статьей главного редактора журнала Алексея Салмина «Метаморфоза российской демократии: от спонтанности к импровизации?». Создается ощущение, что автор попытался уложить в формат журнальной статьи своего рода мини-энциклопедию современной российской политической жизни. Однако заключительная часть работы акцентирует внимание на главном, насколько можно судить, ее тезисе: сегодня России вместо поиска единой и единственной государственной идеологии, которая раз и навсегда задавала бы и легитимировала некую модель «идеального общества»,необходимо решение другой, гораздо более «технологической» задачи. Эта задача состоит в создании политико-культурных условий применения «формулы Хантингтона», служащей одним из критериев функционирования демократии и предполагающей «законную передачу власти оппозиции по результатам выборов и, затем, передачу власти от этой бывшей оппозиции на каких-то следующих выборах». Вместо этого, отмечает автор, российская элита сегодня озабочена проблемой просто «передачи власти без катастрофических последствий», что отнюдь не способствует укреплению зачатков демократии.
Некоторые темы, поднятые в тексте Салмина, разрабатываются в следующих за ним материалах: Михаил Лазарев размышляет о сущности конституционного порядка, а Ирина Гаврилова — о развитии в России гражданского общества. Правда, в этих статьях в большей степени бросается в глаза откровенный нормативный посыл — сознательный и обосновываемый в случае Лазарева и несколько менее отрефлексированный в случае Гавриловой. Порядок и гражданское общество, соответственно, постулируются этими авторами в качестве первостепенной ценности, sinequanon демократического развития России.
СтатьяКонстантина Труевцева «Арабский мир в ХХ веке: развитие национальной идеи» содержит массу интересной информации на весьма актуальную тему арабского национализма, которая, как известно, является одной из ключевых для понимания политических процессов, протекающих сегодня в исламском мире. Несомненно, полезным для начинающих будет цикл статей Татьяны Алексеевой «Что такое политическая философия?», публикация которого начинается в этом выпуске журнала. Вполне доступным языком автор излагает свою точку зрения на такие сложнейшие вопросы, как предмет политической философии, ее нормативный характер, соотношение моральной и политической философии и прочее. Как обычно, журнал содержит анализ текущей политической ситуации в России — на этот раз он почти целиком посвящен итогам выборов — и хронику партийной жизни осени 2003 года. Постоянный автор раздела, Юрий Коргунюк, не стесняется высказывать собственные, часто весьма нелицеприятные, оценки действий видных российских политиков и политических партий, что временами раздражает, но и едва ли не в меньшей степени очаровывает.
«Общая тетрадь» в первом номере за текущий год также подводит итоги думских выборов, публикуя, в частности, интервью с председателем совета директоров группы компаний «НИККОЛО М» Игорем Минтусовым. Довольно удачной представляется формулировка Юрия Гиренко и Михаила Емельянова, оценивающих победы президентской администрации на выборах как «технологические», не имеющие содержательных последствий для политического будущего: «Да, президентская политика теперь будет пользоваться неоспоримым одобрением Думы. Но кто скажет, какой будет эта политика?» (с. 22).
Журнал публикует также перевод текста выступления Збигнева Бжезинского, весьма критически оценивающего «параноидальное» мировоззрение нынешней американской администрации, которая ведет «разговор о явлении терроризма как о враге, хотя на деле терроризм — лишь способ убивать людей» (с. 36-37), и призывающего к более открытому диалогу с Европой. Статья Андрея Заостровцева представляет новое направление на стыке политологии и экономики — конституционную политическую экономику. Работа немецкого социолога Михаэля Мертеса об отношении к базовым ценностям в разных странах снабжена комментарием Юрия Левады.
Второй номер журнала «Свободная мысль — XXI» демонстрирует тот факт, что всеядность не является наилучшей редакционной политикой. Конечно, как всегда великолепен текст Бориса Капустина «Что такое консерватизм?». Рискнем сформулировать вопрос «вдогонку» в контексте рассуждений автора о стабилизационной функции консерватизма. Что происходит, если консерватизм побеждает в отсутствие либеральной основы, если, как в России, консерватизм борется не с уже утвердившейся внутри сообщества либеральной позицией, а с «разлагающим» влиянием либерализма извне? Возможно ли в такой ситуации «разновекторное» развитие общества или консерватизм становится реакционной, гомогенизирующей силой?
Статья Петра Гречко «Империум — императив нового мирового порядка» (ее публикация завершается в третьем номере) также заставляет задуматься о природе глобализации. В частности, в современных условиях, когда, как справедливо отмечает автор, двигателем политического развития становятся общечеловеческие ценности, ключевые позиции господства определяются возможностью решать, какие именно ценности являются «общечеловеческими» и в каких конкретно случаях они нарушаются. Материал Алексея Кивы о значимости для России китайского опыта реформ занимателен хотя бы четко сформулированной позицией автора. Обычно неплохи публикуемые в «Свободной мысли» работы историков — во втором номере размещена статья Роя Медведева «Как сделан "Краткий курс"». Остальные материалы выпуска, к сожалению, страдают невнятностью, а иногда и непрофессионализмом — как иначе назвать попытку Сергея Проскурина и Дмитрия Кузьмина рассуждать о теории международных отношений (дисциплине по преимуществу англосаксонской и очень плохо представленной по-русски), ссылаясь исключительно на русские переводы работ британских и американских авторов?
Третий номер «Свободной мысли» получился несколько более удачным — возможно, благодаря большему количеству описательных и исторических материалов. Отметим редкое для отечественных научных кругов проявление интереса к недавней истории балтийских государств (работа Екатерины Фурман «Литовский выбор»). Статья Дмитрия Андреева и Геннадия Бордюгова «Пространство российской власти: в поисках оптимальной формулы» предлагает любопытный вариант концептуализации российского политического процесса через изучение взаимодействия между носителем власти, элитой и доменом — личной опорой властителя в борьбе с элитой. Правда, степень обобщения, к которой прибегают авторы, рассматривая как однотипные явления совершенно разных исторических эпох, от Киевской Руси до современности, заставляет задуматься о том, насколько предлагаемая ими модель характерна именно для России. Не исключено, что тот же инструментарий можно применить к любой другой стране — и, напротив, что российскую историю можно изучать также и через призму борьбы за эмансипацию индивида, от рассмотрения которой авторы почему-то с ходу отказываются, характеризуя ее как сугубо западное явление. Еще большие возражения вызывает красной нитью проходящая через статью апология единоличной авторитарной власти лидера, которая становится особенно очевидной в заключительном тезисе: «Носитель власти должен оберегать полноту собственного суверенитета» от ограничений, которые пытается наложить на него элита. При этом требование тесной связи домена власти с народом заставляет вспомнить скорее об уваровской «народности», чем о принципах либеральной демократии.
«Вестник общественного мнения» (январь — февраль текущего года) помимо обычных для этого издания многочисленных таблиц с результатами опросов публикует три аналитических материала, так или иначе посвященных теме образования в зеркале общественного мнения. Статья Юрия Левады «Исторические рамки "будущего" в общественном мнении» предлагает оригинальную концепцию симметричности прошлого и будущего в общественном мнении. «Если структуры прошлого, — пишет Левада, — как бы задают главные темы массового воображения (на деле воображение создает эти структуры), то в идеальных порядках будущего эти темы окончательно снимаются» (с. 16), причем это характерно как для утопических, так и для апокалиптических сценариев. Одним из таких зеркальных образов прошлого и будущего является модель извечного противостояния России Западу, которое снимается в будущем через альтернативу победы «русского духа» или «растворения» России в западном мире, утраты ею самобытности. Юрий Левада, возможно, преувеличивает, говоря, что голосов тех, кто не согласен с этой моделью, практически не слышно, но разработка путей выхода из такого «инерционного тупика» действительно все еще остается в будущем.
Вячеслав Морозов
По причине ли наступления переходного времени года, в силу ли перемены общественного климата, в последних номерах большинства гуманитарных журналов общекультурные темы оказались решительно оттеснены на второй план темами политическими.
Недвусмысленно политическим темам посвящены два последних выпуска «Логоса» за 2003 год: сдвоенный № 4-5 вышел под шапкой «Власть», а на обложку № 6 вынесено ежедневно звучащее с телеэкрана слово «Регионы». В обоих ставка сделана на совмещение под одной обложкой достаточно отвлеченных штудий в области политической философии, броской политической публицистики, исторических очерков и социологического анализа.
В № 4-5 первая категория представлена переводами работ Мишеля Фуко «Правительственность», Пьера Бурдьё «Описывать и предписывать», Эрвинга Гоффмана «Символы классового статуса», Эрнесто Лаклау «Невозможность общества», Юргена Хабермаса «Постнациональная констелляция и будущее демократии» и другими. Вторая — статьями Джеймса Глиноса «Радикальный демократический этос или Что такое подлинное политическое действие?» (с постоянными ссылками на Жижека), Шанталя Муффа «Витгенштейн, политическая теория и демократия» и Ярослава Шимова «Пир побежденных. Современная демократия как путь к катастрофе». Третью категорию составили фукианский очерк Дмитрия Михеля об анатомических практиках в Европе раннего Нового времени, исследование Вадима Михайлина о традиции воинских мужских союзов в славянском мире, попытка Андрея Кириллова провести политологический анализ сочинений византийских историков и заметка Вадима Парсамова и Татьяны Шанской о власти и просвещении в России XVIII-XIX веков.
Социологическую компоненту образуют работы Елены Шестопал о взаимоотношениях граждан и власти в современной России, Светланы Медведевой о стереотипах представлений россиян об идеальной власти и Велихана Мирзеханова об особенностях понимания власти в переходных обществах (сделанная главным образом на африканском материале).
В № 6 теоретическая составляющая представлена политологическими работами Луиса Вирта «Локализм, регионализм и централизация», Майкла Китинга «Новый регионализм в Европе», Стайна Роккана и Дерека Урвина «Политика территориальной идентичности». Публицистическая — очерком Бориса Кагарлицкого «Россия на периферии», статьями Вячеслава Глазычева «Стратегический бином Ньютона» (центральным эпизодом в ней является едкая критика концепции развития одной из российских губерний), Ивана Гололобова «Возможна ли региональная гегемония в современной России?» и Екатерины Курбангалеевой «Уйти нельзя остаться» о взаимоотношениях между центром и регионами в современной российской политике. Исторические параллели к теме развиты в кратком обзоре истории политики России в отношении национальных окраин («Русский колониальный стиль» Ольги Эдельман) и неоконченной публикации эссе Жана Денжуа об истории французской монархии («Истоки централизации и абсолютной власти в государстве»). Особое место в номере занимает «Постметрополис» американца Эдварда Сойя — опыт осмысления структуры пространства современного города в контексте киберкультуры. Развивая модную тему «дереализации» и кризиса идентичности в эпоху компьютерных технологий, Сойя стремится поставить под вопрос саму возможность противопоставления центра и периферии в ситуации превращения реального пространства в сетевое киберпространство.
Для обоих номеров характерны многочисленные внутренние переклички и перекрестные ссылки, что делает их не просто пестрой подборкой материалов на заявленную тему, но единым текстом с разветвленной структурой.
Первый номер «Логоса» за 2004 год ближе к традиционному академическому формату и состоит из блока статей по современной западной философии (статьи Владимира Фурса о критической теории Хабермаса, Яны Бражниковой о времени и истории в философии Мерло-Понти, Анны Ямпольской о критике гуссерлевской феноменологии Левинасом) и переводов из наследия мыслителей, принадлежащих к феноменологической традиции (Роман Громов представляет русские версии статей ученика Брентано Антона Марти). Однако и этот выпуск открывают статьи, где развернута рефлексия по поводу глобализации: Георгий Дерлугьян в остроумном мемуаре-памфлете демонстрирует на примере собственной биографии контрасты социальных миров России и Америки («Повесть о двух городах»), а Михаил Маяцкий («ЕвропаМинус») и Ярослав Шимов («Восход Европы?») размышляют о первых результатах и ближайших перспективах объединения Европы, оба — в весьма скептическом ключе
В центральных материалах «Критической массы» политический оттенок выражен менее явно. Хотя не надо быть особенно проницательным, чтобы догадаться, что дискуссия вокруг новых серий издательства «AdMarginem»: «Атлантида» (ее составили забытые произведения советской литературы 1950-1960-х годов) и «Трэш-коллекция» (ее открывают переиздания двух романов Проханова) — не совсем литературная критика. Чего ни рецензент «Атлантиды» Наталья Григорьева (статья «Назад в небеса»), ни сам директор «AdMarginem» Александр Иванов (интервью «Мы попробовали посмотреть на литературу как не на литературу»), собственно, и не скрывают. И понятно, что рассматривать собрание стихотворений Лимонова только и исключительно как литературу, что особенно подчеркивает автор рецензии Александр Жолковский — тоже значимый политический выбор. На политическую актуальность нацелены и многие материалы рецензионного блока — статьи Александра Дмитриева о Лукаче, Виктора Мазина о Касториадисе, Оксаны Тимофеевой о книге Бориса Кагарлицкого «Восстание среднего класса», Натальи Латовой о «Великом разрыве» Фрэнсиса Фукуямы, Юрия Латова о русских переводах трудов нобелевских лауреатов по экономике («Звездный дождь»).
В нерецензионных же публикациях номера, где мотивы социальной критики направлены, как и в предыдущих выпусках, преимущественно в русло дискуссий об обществе потребления, авторы, как правило, ориентируются на уже разработанный методологический арсенал, применяя его к масскульту. Ольга Рогинская («Глянцевое "Я": женские журналы и кризис автобиографизма») использует в анализе журнального дискурса концепцию литературного Я. Алексей Мокроусов («Искусство шоппинга и шоппинг искусства»), опираясь на Сеннета и Беньямина, развивает не слишком оригинальное сопоставление современного супермаркета и современного музея. А статья Екатерины Мень «Дары вкрутую», комментирующая приобретение Виктором Вексельбергом девяти пасхальных яиц работы Фаберже — настоящий бальзам на сердце Александра Долгина, президента фонда, финансирующего журнал, и автора весьма спорной книги «Прагматика культуры», в которой он, помнится, особенно интересовался, среди прочего, вопросом о соотношении символической и реальной ценности предметов роскоши.
Как всегда, богато представлена в журнале экспертная оценка гуманитарных изданий. Правда, удельный вес критики в разных статьях, как водится, различен. Блистательную отповедь некомпетентному издателю Хармса Валерию Сажину дает знаток наследия обэриутов Михаил Мейлах («Беф-буп для имманентных брундесс»); тонкий анализ книги Хабермаса «Философский дискурс о модерне» и адекватную оценку ее некачественного перевода предлагает Алексей Пензин; успехи и провалы сборника «История страны/История кино» получают профессиональную оценку в статье Натальи Самутиной. Напротив, статьи Ильи Нилова о книге Делеза «Ницше и философия» и Гарриса Рогоняна о «Манифесте философии» Алена Бадью по большей части ориентированы на грамотный пересказ и напоминают скорее рефераты или дайджесты. Едкой иронией пропитана заметка сотрудника Государственного Эрмитажа Аркадия Ипполитова о «Мире художника раннего итальянского Возрождения» Виктора Головина. А вот сугубо комплиментарная рецензия Екатерины Андреевой на «Тексты о текстах» Михаила Алленова в очередной раз подтверждает приверженность искусствоведов корпоративному принципу: «О коллегах, как о покойниках, — или хорошо, или ничего».
Дорожащий репутацией политически ангажированного издания левого толка «Художественный журнал»на сей раз посвятил свой № 53 теме «Большой проект для России». За этой абстрактной формулой скрывается вполне прагматический вопрос о возможности и целесообразности организации в России крупной биеннале, наподобие, скажем, Венецианской. Вопрос, понятное дело, животрепещущий прежде всего для художников, галеристов и кураторов, но вместе с тем, поскольку речь идет о крупном публичном событии, представляющий и общеполитический интерес.
Материалы номера раскрывают тему в нескольких ракурсах. Общее направление дискуссии задает статья Александра Соколова «Закат Запада», где излагаются меткие наблюдения по поводу изменения статуса биеннале в глобализованном мире, а основой анализа выставочной практики становится понятие политической репрезентации. Мировой опыт крупных биеннале по-разному осмысливается в беседе Виктора Мизиано и Иосифа Бакштейна с ведущим французским куратором Николя Буррио, в отчетах о 50-й Венецианской биеннале Олеси Туркиной («Большая выставка: от блокбастера к сериалу»), Сандры Фриммель («Россия, какой она хочет быть»), Виктора Алимпиева и Мариана Жунина («Максимальная концентрация»), в репортаже Оксаны Чепелик о 1-й Пражской биеннале («Периферии становятся центром»), заметках Владимира Булата о международной биеннале в Яссах («Большой проект для Румынии: каким ему быть?»). Актуальность опыта крупных художественных событий сравнительно недавнего российского прошлого для современной ситуации в выставочном деле обсуждается в интервью «ХЖ» Даниила Дондурея «Культура упаковок» об истории организации и проведения в Москве в 1986 году 17-й молодежной выставки. Дмитрий Голынко-Вольфсон («Большой проект — обращенность в настоящее») в свойственной ему импрессионистической манере уводит обсуждение в туманные культурологические дали. Большинство остальных материалов представляет собой результаты своего рода мозгового штурма по теме гипотетической российской биеннале: где ей быть, зачем и кому она нужна, что можно и нужно на ней показать. В частности, в ответ на первый вопрос Ирина Горлова («Большой проект для России: стоит ли чистить "авгиевы конюшни"?») и Дмитрий Пригов («Выставляемся») без колебаний называют Москву. О том, каким образом российская биеннале могла бы вписать отечественное искусство в мировой контекст, размышляют Богдан Мамонов («Куда дует ветер»), Лев Евзович и Олег Кулик (круглый стол «Биеннале в Москве: миссия, структура и публика»), Борис Гройс («Большой проект как индивидуальная ответственность»). Вокруг вопроса о том, что именно могла бы показать Россия, строится беседа Иосифа Бакштейна с английским левым интеллектуалом Джоном Робертсом. А Леонид Тишков («Об одной из небесных комнат будущей биеннале») даже предлагает конкретную концепцию одной из частей будущей экспозиции.
По злой иронии судьбы на последней странице обложки этого номера «ХЖ» помещена реклама ярмарки современного искусства «Артманеж». В свете последующей судьбы самого Манежа она выглядит как жирный знак вопроса, поставленный российской прозой жизни над бурно обсуждаемым здесь Большим Проектом.
Первый номер «Отечественных записок» за 2004 год посвящен вопросу о земле, который веками считался ключевым вопросом российской жизни — и политическим, и экономическим, и нравственным. В рассмотрении этой темы «ОЗ» следуют многократно апробированному и доказавшему свою эффективность рецепту: социологический, политологический и экономический анализ современной ситуации помещен в контекст исторических исследований, раскрывающих истоки проблемы. Огромный массив публикаций номера можно в целом разделить на три части.
Первую составляют исследования и архивные материалы, освещающие историю российской аграрной политики за последние три столетия. Общие рамки дискуссии очерчены в программной статье Андрея Медушевского «Стратегии решения аграрного вопроса в России»; отдельные материалы посвящены деятельности Вольного экономического общества («Вопросы "земледелия и домостроительства" в деятельности Императорского Вольного экономического общества» Александры Веселовой), хозяйственному укладу русской деревни николаевской эпохи (публикация изданной впервые в 1838 году записки Сергея Чаплина «Земледелие и земледелец в России»), преобразованиям Петра Столыпина (статьи Натальи Проскуряковой «Столыпинская реформа: выход из кризиса» и Джудит Пэллот «Разрушила ли общину Столыпинская реформа?»), большевистским аграрным проектам («Четыре с половиной аграрных программы Ленина» Теодора Шанина и «Чаяновская версия коллективизации» Александра Никулина) и реакции населения на аграрную политику большевиков (сделанная Юлией Орловой подборка архивных материалов «Крестьянские настроения в 1926 году», рецензия Ольги Эдельман на книгу Телицына о крестьянских бунтах 1917-1921 годов), аграрные дискуссии времен позднесоветского и постсоветского времени (воспоминания Виктора Данилова «Из истории перестройки: переживания шестидесятника-крестьяноведа» и обзор Олеси Кирчик «Дискуссии по аграрному вопросу в постсоветской России»).
Вторую часть образуют аналитические выкладки отечественных социологов, политологов и экономистов о нынешнем состоянии российского сельского хозяйства. Здесь спектр тем очень широк. Это и сложные демографические и социальные процессы в современной деревне («Останется ли в России крестьянин?» Ильи Штейнберга и «Западносибирское село: иллюзии экономического роста и реалии занятости» Ольги Фадеевой), и проблемы формирования земельного рынка (справки Алексея Ковальчука «Земельный рынок России» и «Государственный земельный кадастр», статьи Эльмиры Крылатых «Чем обернется вступление России в ВТО для сельского хозяйства страны?», Натальи Шагайды «Формирование рынка земель сельскохозяйственного назначения в России», Дмитрия Фомина и Григория Ханина «Что происходит в продовольственном комплексе: макроэкономический взгляд»), и формы организации сельскохозяйственного производства (материалы семинара «Крупный сельскохозяйственный бизнес в России: тенденции и проблемы развития»), и дискуссии о земельной собственности («Приватизация земли: выжить или преуспеть?» Галины Родионовой), и влияние урбанизации на условия развития села («Роль градостроительства в становлении новой России» Александра Кривова). Не последнее место в этой категории занимают попытки осмыслить опыт аграрных преобразований в других странах — Китае (интервью китайского экономиста Цинь Хуэя «Раздел имущества больших семей»), Украины (статья Джессики Алина-Пизано «Аграрные реформы в России и Украине: сравнительный анализ»), США, Канады и европейских стран (справка Алексея Ковальчука «Право собственности на землю и землепользование в зарубежных странах»).
Третья группа публикаций — культурологические рефлексии по поводу отношения к земле в России и всевозможные маргиналии к теме. Здесь обращают на себя внимание дискуссия Андрея Мороза («От земли уродиться да в землю ложиться…») и Александра Панченко («Мать или мачеха?») о месте мифологемы матери-земли в русской фольклорной традиции, а также очерк Алены Солнцевой «Земельная собственность русских литераторов: Пушкин, Толстой, Островский». Как всегда, в «ОЗ» много высококвалифицированных рецензий и археорецензий.
Основной блок материалов нового (четвертого по счету) выпуска«Синего Дивана»посвященглавным образом кинематографу и, казалось бы, мало связан с политикой. Но даже в нем политическое так или иначе заявляет о себе. Текст Джорджо Агамбена «Свидетель» раскрывает неожиданные аспекты вечно болезненной темы Холокоста. В статье Фредерика Джеймисона «О советском магическом реализме» предложена попытка политического прочтения сокуровских «Дней затмения» как «международной, или геополитической, аллегории», не лишенная остроумия, но разочаровывающая не столько своей архаичностью (статья написана в разгар перестройки и связывает образный строй фильма с социально-критическим потенциалом советской научной фантастики), сколько упрямым нежеланием автора принимать во внимание религиозный и теологический контекст всего творчества Сокурова в целом. В рецензионном отделе читатель найдет острополемические заметки Иосифа Бакштейна «Все, что вы хотели знать о Славое Жижеке, но боялись спросить у Бориса Гройса (Воспоминания)», в которых с редкой проницательностью вскрывается идейная нищета модного левого публициста. Артем Магун выводит к актуальным политическим проблемам обсуждение русской рецепции Адорно, развернутое им в разгромной рецензии на некачественный перевод «Негативной диалектики».
В целом, как и в предыдущих номерах, в четвертом выпуске преобладает интонация сосредоточенного размышления о природе и свойствах визуального. Статьи Жана Луи Шефера о природе движущегося изображения, Жан-Люка Нанси о творчестве Аббаса Киаростами, Натальи Самутиной о научно-фантастическом кино, Василия Кондратьева об истории комикса, интервью Георгия Толстякова о жанре «нуар» — продуктивные исследования, побуждающие читателя размышлять над собственным зрительским опытом, раскрывая внутреннее устройство языка визуальных искусств. Более спорной, хотя и небезынтересной, представляется попытка применения к кинематографическому материалу теологических понятий чуда и откровения, предложенная Олегом Аронсоном в эссе «Изобретение чуда». Как и прежде, «Синий Диван» подкупает профессионализмом авторов (неубедительно на общем фоне выглядит, пожалуй, только статья Ильи Нилова «Двуличная философия» о книге Бурдьё «Политическая философия Мартина Хайдеггера», поражающая школярски-некритическим отношением к своему предмету), последовательной установкой на прямой диалог между русскими и зарубежными авторами, имеющими отношение к visualstudies.
Новый социологический журнал «Inter», издаваемый под эгидой Института социологии РАН, тоже задуман как международный. Во втором по счету сдвоенном № 2-3 доминируют темы, размещенные в пограничном поле между политической социологией и гендерными исследованиями. Ирина Сандомирская исследует метаморфозы концепта Родины в советском и постсоветском идеологическом дискурсе, Александр Малинкин дает очерк истории женских наград в России. На материале полевых исследований русские (Елена Омельченко) и французские (Дидье де Галль и Шарлотт де Ван) социологи пытаются описать ценностные аспекты первого сексуального опыта своих юных современников. Гендерным темам целиком посвящен и рецензионный отдел. В эссе Елены Мещеркиной специфика социализации в советском обществе воссоздается на материале отдельной биографии («Я была домашним, дворовым ребенком…»), а следы социального опыта поколения, пережившего сталинские репрессии, неожиданно обнаруживаются в ничего не значащей надписи на любительском снимке («Фотография из семейного альбома»). Особняком стоит в номере остроумное исследование «Возможен ли общий учебник истории для палестинцев и израильтян?», в котором Дан Бар-Он и Сэми Адван обсуждают социальные механизмы идеологизации истории и способы воздействия на них.
Наконец, нынешний апрель ознаменовался появлением нового журнала по философии, притом весьма специального и, в отличие от всех вышеназванных, совершенно без всякой политики. Называется он «Эпистемология и философия науки», и хотя издается под крышей Института философии РАН, но отнюдь не ограничен задачами институционального «места печати». Опыт издания философских журналов на Западе показывает, что работа их тем эффективнее, чем точнее очерчена проблематика и чем шире круг возможных междисциплинарных связей. Именно этим двум критериям, по мысли главного редактора Ильи Касавина, отвечает формат нового журнала. В редакционной статье главной задачей проекта провозглашается противостояние кризису идеи научной рациональности, порожденному «постмодернисткой революцией» и «оккультным ренессансом». Ею обусловлена структура издания: журнал включает и обобщающие статьи по теории познания, и дискуссии по отдельным темам, и культурологические и историко-научные экскурсы, и обсуждение проблем преподавания философии науки.
Первый номер впечатляет разнообразием и высоким качеством материалов: статьи Ханса Позера и Михаила Розова о роли конструктивных процедур в научном познании, дискуссия по проблеме релятивизма, подборка материалов по истории Венского кружка (статья Александра Никифорова «Программа Венского кружка» и переводы работ Альфреда Айера, Ханса Рейхенбаха и Морица Шлика), очерк Александра Огурцова по истории развития философии науки в России, эссе Вадима Рабиновича об образах алхимии в романе Маргерит Юрсенар «Философский камень», предложенные к обсуждению три различных варианта статьи «Знание» для «Энциклопедии эпистемологии и философии науки», информативный рецензионный блок. Журнал задуман как ежеквартальный (правда, в текущем году планируется только два выпуска). Так что для того, чтобы иметь возможность оценить реальный потенциал проекта, придется подождать как минимум полгода.
Петр Резвых