Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 4, 2003
Игорь Олегович Князев (р. 1967) — заместитель председателя Иркутского регионального отделения партии «Союз правых сил», аспирант кафедры политологии Государственного университета гуманитарных наук, выпускник Московской школы политических исследований.
При обсуждении вопросов о вхождении России в европейские институты и о более тесной интеграции России в общеевропейские политические организации со стороны скептиков часто можно услышать тезис о том, что большие территории нашей страны, расположенные географически в Азии, будут являться тормозом этих процессов или даже сделают такую интеграцию невозможной. Мотивируются эти утверждения тем, чтобольшая часть населения этих ре-гионов якобы является носителем некого «азиатского менталитета». Предполагается, что его носитель не явля-ется сторонником либерального, демократического устройства общества, а, как правило, тя-готеет к деспотической власти.Станут ли люди, живущие к востоку от Урала, в сибирских и дальневосточных регионах, тормозом интеграции? Рассмотрим этот вопрос на примере Сибири.
Существует ли в Сибири либеральная традиция?
Сибирь никогда не знала крепостного права.Суровые климатические условия заставляли надеяться в основном на себя и на свои силы. Необъятные пространства, «оторванность» от метрополии, огромный по-тенциал природных ресурсов и богатств формировали зачастую гораздо более свободные взгляды, чем в просвещенной столице. Примером тому может служить отношение к отбывавшим ссылку в Сибири декабристам. Прибыв в Иркутск, они встретили не только дружеский прием горожан, но и весьма лояльное отношение со стороны властей. Многие из декабристов были активными участниками общественной жизни, а дом декабристов Волконских в Иркутске стал местом интенсивного общения. Посещавшие его представители интеллигенции и власти в ходе дискуссии и полемики выражали взгляды, за которые в Петербурге можно было угодить под суд; для Сибири же подобная свобода выражения мысли была обычным делом[1].
Пройдя через стадии разведки и первой волны заселения служилыми людьми и переселенцами, к концу XIX века Сибирь переживала бурную модернизацию, которая втягивала в общественные идеологические споры местную интеллигенцию. В Иркутске, Красноярске, Томске и других сибирских городах формировались политические движения и политизированные кружки интеллигенции.
Метрополия в отношении сибирских регионов проводила откровенно колониальную политику, которая вызывала протест у населения Сибири. Этот протест сформировал движение, известное под названием «сибирское областничество», лидерами которого стали Петр Словцов, Афанасий Щапов, Серафим Шашков, Григорий Потанин, Николай Ядринцев и другие. Движение требовало для Сибири государственного суверенитета и учреждения верховного властного органа — «Сибирской Думы». Областники ссылались именно на пример успешного развития США.В 1860-1863 годах в Петербурге даже функционировал политический кружок, руководимый Г.Н. Потаниным и Н.М. Ядринцевым, где обсуждалась необходимость сибирского самоуправления. В 1861 году А.П. Щапов, уже находясь под следствием, предложил центральным властям программу проведения общероссийских политических реформ, суть которых заключалась в демократизации политической системы, создании региональных органов власти и областных земских советов[2].
На протяжении XIXвека в Сибири жили и работали многие ученые, общественные и политические деятели, которых можно отнести к либеральным деятелям: все они считали необходимым проведение либеральных реформ, предоставление населению гражданских свобод и в первую очередь свободы слова, введение института представительной власти, который бы позволил, помимо всего прочего, отстаивать интересы края перед верховной властью.
К ним можно отнести первую сибирскую писательницу Екатерину Авдееву-Полевую, опубликовавшую этнографически-мемуарные «Записки и замечания о Сибири» и воспоминания в «Отечественных записках», выдающегося журналиста Николая Алек-сеевича Полевого, выпускавшего знаменитый «Московский Телеграф» и известного писателя и издателя Всеволода Ивановича Ва-гина, редактировавшего первую в Сибири большую газету «Сибирь».
Наконец, к либералам можно причислить ряд писателей, вошедших в историю своей активной деятельностью по созданию учебных заведений и институтов самоорганизации гражданского общества. Николай Андреевич Белоголовый в 1855 году, окончив медицин-ский факультет Московского университета, приехал в Иркутск как городовой врач. Затем, ненадолго покинув Сибирь, вернулся туда в 1862 году. В историю города он вошел как организатор и основатель общества врачей. Историк Петр Андреевич Словцов (1767-1843) и писатель Михаил Васильевич Загоскин (1830-1904) были педагогами. Словцов за время своей работы в Иркутской губернии и Забайкалье открыл пятнадцать новых школ и уездное училище. Декабрист Гавриил Степанович Батеньков (1793-1863) создал в Иркутске Ланкастерскую школу взаимного обучения и много работал с Михаилом Сперанским по подготовке реформ управления Сибирью.
Среди иркутского купечества было развито меценатство. Так, высокообразованный купец Василий Николаевич Баснин содействовал развитию городского театра, оркестра и хора и оказывал большую материальную поддержку сиропитательному дому и социальным учреждениям. Меценатом был и многолетний городской голова Иркутска Владимир Платонович Сукачев[3].
Помимо них большой след в политической истории края оставил выдающийся реформатор Михаил Сперанский. План управления Сибирью, продуманный Сперанским, включал в себя преобразование личной власти в публичную посредством гласности и «охранения от самовластия и злоупотребления законными средствами», упрощение бюрократических процедур, разделение административных функций[4]. Сперанский задумывался о выборных органах при генерал-губернаторе и губернаторе, а также при окружных начальниках. Фактически он следовал следующей логике: если обществом трудно управлять, то следует сократить функции аппарата управления, а не расширять их, укрепляя последний. Как говорит Алексей Кара-Мурза: «[…] трудно переоценить вклад Сперанского как либерального реформатора. Фактически он попытался сделать в Сибири то, что Александр I и Аракчеев не дали сделать ему в центральной России — доказать, что Россия возможна как либеральное государство, одним из принципов которого является децентрализация управления. Сперанский пытался ограничить бюрократию, ограничить даже самого себя, он так и ставил вопрос: я не могу за всем усмотреть, я — не государство. В государстве, по его убеждению, должно быть разделение властей. Сперанский говорил в начале XIX в. такие вещи, которым уже тогда следовали США, Англия, в какой-то степени Франция и другие страны Западной Европы»[5]. Деятельность Сперанского увенчалась рядом законодательных актов, изданных в 1822 году, главным из которых стало учреждение управления Сибирских губерний[6].
Довольно активно с начала XX века в Сибири работали кадетские и октябристские организации[7]. Положение о губернских и уездных земских учреждениях 1864 года и Городовое положение 1890 года обязывали «городские и сельские общества принимать участие в попечении о народном образовании и народном здравии, заботиться о призрении бедных и прекращать нищенство» [8]. В европейской части России этим занялись земские учреждения, ставшие здесь основой местного самоуправления. На территорию сибирской окраины земство распространено не было, поэтому функции благотворительности, организации начального образования и культурного воспитания населения разделили между собой городские думы и культурно-просветительские и благотворительные общества местной интеллигенции.
В 1907-1914 годах культурно-просветительские и благотворительные общества являлись сравнительно массовыми общественными организациями Сибири. В некоторых сибирских городах число членов просветительских организаций достигало 200-300 человек. Кадеты уделяли большое внимание просветительской деятельности и культурной работе, стремились возглавить общественные организации и оказать им помощь.
Представления кадетов о содержании культурной работы выходили за рамки «чистого культурничества», предполагая пропаганду конституционно-правовых идей и формирование адекватного им общественного самосознания, способного стать заслоном как для правительственной политики контрреформ, так и для революционного экстремизма. В качестве центров объединения общественного мнения и организации общественных сил для культурной работы кадеты Сибири использовали легальные просветительские общества местной интеллигенции[9]. В 1908 году в Иркутске было открыто Общество устройства общедоступных курсов. Используя легальные возможности, либералы держали связь с широкими кругами населения, доводили до них основные программные положения и знакомили со своими политическими требованиями.
Сибирь, так же как и вся страна, пережила жесточайший полити-ческий террор сталинского правления, хрущевскую «оттепель» и брежнев-ский застой. На протяжении всех этих периодов организованных оппозици-онных власти групп практически не было. Они существовали лишь в воспа-ленном воображении сотрудников ВЧК-НКВД и фабрикуемых ими делах.
Отдельные протесты, которые можно рассматривать как зачатки либерализма, существовали в студенческой среде. Пример — диспуты и обсуждения, организованные в Иркутском государственном университете в начале 1960-х годов Геннадием Хороших[10]. Вначале споры и дискуссии велись о свободе творчества и самовы-ражения в рамках литературного кружка, затем состав участников стал шире и дебаты стали затрагивать идеологические устои того времени. За организа-цию диспутов о свободе Хороших был исключен из университета.
Но не для всех оппозиционных деятелей, выступавших за либера-лизацию общественного устройства страны, гонения ограничивались исключениями и увольнениями, были и аресты. В Иркутске широкую известность получило «дело Боровского». Иркутянина Сергея Боровского арестовали 1 февраля 1983 года. «Провинился» он перед властью тем, что позволял себе оценивать Маркса как недалекого человека, читал Адама Смита и своими мыслями о несовершенстве социалистического устройства делился с друзьями[11]. В результате расследования КГБ Боровский был арестован за создание «антисоветской группировки Боровского-Солдатова» и был приговорен к лишению свободы сроком на два года. В приговоре суда, в частности, говорилось: «В августе — ноябре 1982 года Боровский изготовил машинописный текст "Политические принципы либеральных демократов", в котором проводил мысль об антинародной сущности социалистического государства, заведомо ложно утверждал, что КПСС и Советское государство проводят политику "варварского шовинизма" против инакомыслящих, что в нашей стране "инспирируются" уголовные дела, допускаются злоупотребления в области психиатрии»[12].
Очень показательна судьба еще одного иркутянина, позволившего себе иметь свое мнение, — Бориса Ивановича Черных. В 1980-х годах тоталитарный режим расправился с последними романтиками. Одна из таких историй связана с разгромом «Вампиловского книжного товарищества». Официальное открытие товарищества произошло 7 ноября 1980 года. «Вампиловцы» читали запрещенную литературу, делали доклады, издавали литературно-художественный журнал под названием «Литературные тетради». Конечно, такого рода деятельность не могла не привлечь внимание властей. В 1982 году Борис Иванович был арестован и через одиннадцать месяцев осужден по статье 70 УК РСФСР. Он получил пять лет лагерей и три года ссылки[13].
Среди политических объединений второй половины 1980-х годов многие были либеральными по своей идеологии, выступали за расширение и неукоснительное соблюдение прав человека, свободу слова и либерализацию экономики. Многие использовали термин «либерализм» в своих программных документах и названиях.
Европеизация России и либерализация Сибири
В одной из дискуссий на Байкальском либеральном форуме в феврале 2003 года проводилось сравнение между процессами колонизации Сибири и Америки. И здесь и там единая логика движения — человек бежит от репрессивной власти на свободную землю, чтобы организовать свою жизнь собственными силами. И тем не менее результаты этих процессов оказались совершенно различными. И в осмыслении этого результата как раз и кроется ответ на вопрос, какую роль может играть Сибирь в интеграции России в Европу.Под интеграцией России в Европу я понимаю, во-первых, внутреннюю трансформацию России и, во-вторых, — ее вхождение в международные институты.
Сделай Сибирь по завершении колонизации выбор в пользу государственной автономии, она, возможно, сохранив за собой территории в Америке, скорее всего, пошла бы по пути либерального развития. Этого не произошло, и Сибирь, наоборот, стала тормозом для дальнейшего развития страны. Наличие огромного объема дешевых природных ресурсов за-крепощает созидательную энергию центра, формируя его в большей степени иждивенческую государственную политику, которая на сегодня остается сырьевой и не проявляет серьезных тенденций к качественному изменению. В условиях же, когда нет необходимости интенсивно развивать науку инесырьевые отрасли экономики, страна выпа-дает из международной экономической конкуренции и неизбежно начинает проигрывать.
Дальнейшее развитие Сибири может быть обеспечено главным образом за счет делегирования части государственного суверенитета (по мере углубления интеграции — все большей) в наднациональные институты управления и, параллельно, обретения регионами больших прав и полномочий, что позволит выстраивать горизонтальные связи с регионами Европы и Америки. Речь идет не об обретении собственной государственной самостоятельности, время для чего уже упущено, а о принципиальном изменении взаимоотношений между федеральным центром и сибирскими регионами. Обретение регионами больших прав позволит проводить самостоятельную миграционную политику и эффективно использовать природные ресурсы. Именно ввиду такой перспективы Сибирь может играть роль локомотива, постоянно подталкивая процессы европейской интеграции.
Население Сибири жизненно заинтересовано в развитии интеграционных процессов. Вся история Сибири со времен ее освоения Россией — это история взаимоотношений колоний с метрополией. На протяжении веков из Сибири вычерпывались дешевые ресурсы, причем в советский период масштабное промышленное освоение территорий не только не повышало жизненный уровень населения, но и, как, например, при строительстве БАМа, ухудшало его. Поэтому интеграция России в остальную Европу — это шанс для Сибири. Шанс, упущенный этим краем 200-300 лет назад. Шанс перестать быть зависимой колонией и обрести права, необходимые для решения актуальных региональных проблем и обеспечения устойчивого развития.
Примером успешного сотрудничества в области принятия европейских стандартов власти можно считать, например, подписание Европейского кодекса поведения для местных и региональных выборных представителей, принятого Конгрессом местных и региональных властей Европы в качестве акта Совета Европы в 1999 году. Содержащиеся в этом документе этические требования были добровольно приняты рядом депутатов Законодательного собрания Иркутской области и местных дум, а также некоторыми мэрами Иркутской области.
Сегодня визовая политика, строящаяся на принципе паритета, «отсекает» большое количество европейцев, желающих побывать в Сибири. Европеизация России означала бы решение этой проблемы посредством односторонней отмены виз для граждан ЕС на въезд в Россию. Вряд ли мы при таком решении столкнемся с потоком мигрантов из Европы. Но его принятие возможно только в режиме «идущей интеграции», когда есть договоренность об отмене виз для россиян, например, через 5-7 лет.
Роль интеграции в обеспечении внутреннего переустройства можно проиллюстрировать на примере структуры экономики Сибири. Большую часть доходов бюджета регионы Сибири получают от экспорта ресурсов, и ситуация эта, по моему мнению, сохранится, как минимум, в ближайшие 50-70 лет. Такой была структура экономики Сибири на протяжении ее всей российской истории. Вопрос в том, как эта ситуация влияет на уровень жизни людей. На сегодня из всех российских регионов самый низкий жизненный уровень — в сибирских. По докладу Иркутской областной администрации (июнь 2003 года), число граждан, живущих за чертой бедности, увеличилось за 2002 год на 10%, при том, что темпы роста промышленности здесь выше, чем в среднем по России[14]. Главная причина этого перекоса — дисбаланс власти. Сегодня исполнительная власть в сибирских регионах действует практически бесконтрольно. Представительные органы власти на ситуацию не влияют и имеют минимальные полномочия. В результате сумма платежей в бюджет определяется «договором» финансовых групп и власти; проконтролировать обоснованность этих сумм никто не может. Ситуация могла бы измениться с введением реального парламентского контроля за властью на региональном уровне. Инструментом устранения дисбаланса может стать увеличение контроля представительной власти над исполнительной, а стимулом для такого преобразования может стать необходимость приведения российского законодательства в соответствие с нормами Европейского союза. Для этого достаточно одной только перспективы вступления России в ЕС. Российская власть традиционно очень чувствительна к мнению из-за рубежа. Сам факт обращения гражданина в международные структуры часто решает вопрос в принципе. Например, при обращении граждан в Европейский суд по правам человека ответчики часто предлагают заключение мирового соглашения и решение вопроса, не доводя дело до судебного разбирательства в суде (пример: обращение граждан по компенсации утерянных вкладов в Сбербанке).
Сибирь на сегодня обладает огромным количеством свободной земли и других ресурсов, которые не используются человеком. Более того, вероятность их разработки становится все меньше, поскольку численность населения Сибири серьезно уменьшается. Чтобы решить эту проблему, необходима либеральная миграционная политика. Сегодня, когда в России эту политику определяет исключительно федеральный центр, проблема не решается вообще. В мае 2002 года был принят жесточайший закон о гражданстве, который сделал невозможным получение гражданства даже для русскоязычных граждан бывшего СССР. В результате многочисленных обращений Владимир Путин в своем президентском послании 2003 года признал ошибку и дал поручение федеральным структурам либерализовать миграционные правила. Но результат, если он и будет, вряд ли будет удовлетворительным. Решение принимается в перенаселенной Москве, пусть и со ссылкой на просьбы регионов. Решить эту проблему можно совместными усилиями европейских стран. Для этого можно принять совместный документ о миграции на территорию Сибири и Дальнего Востока, которая будет проходить под совместным контролем европейских стран и на условиях совместного финансирования. Для успешной адаптации мигрантов (в основном — граждан стран Азиатско-Тихоокеанского региона — АТР) необходимо создание инфраструктуры: языковых школ, миграционных центров. Здесь крайне востребован опыт работы с мигрантами неправительственных европейских организаций. Например, действующая на территории Сибири Лютеранская церковь выпускает газету «Новости Сибири» на китайском языке, что способствует ассимиляции мигрантов.
Посредством создания особых экономических зон, льгот для предпринимателей из европейских стран и Америки можно создать новый экономический регион, который оттянет на себя из других регионов ныне незаконную миграцию и даст возможность совместно освоить богатейшую территорию. В одиночку с проблемами миграции и развития сибирского региона России не справиться, эффект здесь могут дать только совместные усилия — ведь одной из главных проблем России является отсутствие масштабных инвестиций. Россия напоминает сегодня «собаку на сене»: территория не осваивается, экономика не развивается, единственное утешение — сохранение абсолютного суверенитета. Но при вхождении в европейские институты именно делегирование части этого суверенитета позволит создать условия для направления европейских финансовых ресурсов на взаимовыгодное освоение ресурсов Сибири.
В заключение — несколько слов о том, что препятствием на пути к интеграции Сибири в европейские политические институты могут послужить «азиатские» коренные народы, населяющие эту территорию. Ни один из этносов, представленных на пространстве Сибири, в альтернативных политических проектах (вроде политической «интеграции»с Китаем) не заинтересован. В отличие от Америки, представители коренных народов еще вэпоху Российской империи, а затем и СоветскогоСоюза были участниками общих культурных процессов, формировались под воздействием русского языка и под сильным влиянием христианской религиозной традиции. На протяжении всего этого времени народы, населяющие эти территории, жили в одной стране, имели общую армию и общие государственные институты, причем даже для тоталитарного государства, СССР, задача сохранения национальных автономий,по меньшей мере формально, считалась одной из самых важных.Вряд ли представители коренных народов Сибири (даже тувинцев, вошедших в состав России сравнительно поздно) откажутся от таких институтов демократического общества, как всеобщее избирательное право и разделение властей, и выберут устройство, при котором их национальная самостоятельность будет под угрозой. Именно вхождение в общеевропейские институты способно наилучшим образом обеспечить эту самостоятельность.
Конечно, система взглядов и характер населения Сибири отличаются от европейского, они в чем-то ближе национальному американскому духу. Но это и хорошо. Именно соединение в равной степени европейского и американского менталитетов дает Сибири уникальный шанс продемонстрировать явление нового сообщества — Евроамерики.