Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2003
Мы так заботимся о своей стране, что наверняка ее погубим. Мы так стремимся развиваться, что наверняка перекроем всякие возможности для развития. Мы так завидуем развитию других стран, что, ослепленные, не хотим анализировать, почему же они развиваются. Мы так недовольны утечкой мозгов, что скоро мозгов в стране не останется.
Что больше всего беспокоит экономистов? Недостаточное инвестирование. Почему? Потому что инвестиции в переводе с экономического на человеческий — это надежда. Никуда не вкладываешь средства, силы, ум — будущего у тебя нет. Что-то вложил, что-то затратил — может быть, что-нибудь получится. Не факт. Но может быть? Появляется надежда.
Мы испытываем инвестиционный голод. У нас неплохие цифры роста в последние два-три года, а энтузиазма среди экономистов нет. Потому что с инвестициями по-прежнему неблагополучно. Мы на голодном пайке. Что делать? Впору задавать себе странные вопросы.
Давайте, например, задумаемся, может ли «утечка мозгов» поспособствовать утолению инвестиционного голода? Я думаю, что такая постановка вопроса многим покажется весьма и весьма странной, а странного ничего в ней нет.
Что такое «утечка мозгов»? Это значит, что молодой человек, хорошо оснащенный образованием, не глупый, амбициозный, стремящийся к деньгам — то, что на Западе называется «moneyoriented», уезжает туда, где он сможет нормально содержать семью, растить детей, жить в приличном обществе. Ах, какие глупые цели, неужели не самая большая цель жить здесь, жить на нашей родине, мучиться, недоедать, но тем не менее, тем не менее!.. Мне кажется, что это вовсе не глупая цель, даже не только для этого молодого человека, но и для страны.
Представим себе человека, уехавшего на Запад и там заработавшего хорошие деньги. Я оставляю в стороне смысл слова «Запад». Это все, конечно же, не так просто, и никакого Запада, откровенно говоря, нет. Есть разные страны, с совершенно разными возможностями продвижения, с совершенно разными условиями жизни, но в данном случае будем говорить слово «Запад».
Этот человек, заработав большие деньги, наверняка вспомнит о том, что он русский, что он принадлежит к русской культуре и, несмотря ни на какую свою этническую принадлежность — русский, еврей, татарин, армянин, — он на самом деле вспомнит о милых стенах родного Содома. Обернется и превратится в соляной столб. А может быть, и не превратится. Смотря что он увидит. Если он увидит благожелательное отношение, если он увидит, что милый Содом — это уже не Содом, если милый Содом не встретит его в штыки, то он наверняка принесет свои навыки, свой капитал, свою компетенцию туда, где он родился и жил.
Откуда придут к нам навыки и технологии, капитал, как не от этих людей? Да ниоткуда. Конечно же, есть энтузиасты, которые любят взбираться по голым скалам, голодать в пустыне, холодать на Северном полюсе или идти и заниматься бизнесом в России. Их очень мало. Надежда, что они сделают что-то весомое, тщетна. Мы ведь их очень и очень боимся кроме всего прочего. Мы очень боимся, что наши скудные почвы скупит какой-нибудь голландский предприниматель. Не бойтесь, не скупит ни в коем случае. А вот наш выходец, поживший там и научившийся работать, может быть, и купит что-нибудь, может, и чему-нибудь научит. Но мы не хотим, чтобы он уезжал. Почему?
Мы тут будем, кровь на рыле,
топать к светлому концу —
он же будет в Израиле
жрать еврейскую мацу.
Злобная зависть к благополучию уехавших водит перьями тех, кто пишет об утечке мозгов. Давайте сдержим эмоции и оценим вопрос чисто экономически. Перед нами пример Китая. Из Китая уехало очень много людей, десятки, а может быть, сотни миллионов, они рассеялись по всему свету, они нашли там хорошие условия для бизнеса, они обрели компетенцию, навыки, да и капитал. Они не смогли оторваться от родной деревни, от родного клана, они захотели посмотреть, что там на родине, прикоснуться к своим корням, как говорит газета «Завтра», и прикоснулись золотым дождем. Инвестиции в китайскую экономику — это инвестиции хуацао, то есть китайцев, когда-то выехавших из страны.
Сейчас в мире наблюдается одно интересное явление — экспансия индийских программистов. Утечка мозгов из Индии приняла очень большие масштабы. Разве индиец, живущий в какой-нибудь стране, благополучной стране, комфортной стране, откажется от того, что он индиец? Да никогда! Он все равно будет поддерживать связь со своей страной, и я думаю, что Индию ожидают очень большие инвестиции. Да фактически это уже и начинает происходить.
Это нормальный путь. Наиболее способные люди уезжают в развитые страны, обретают там оснащенность для бизнеса и приносят ее на свою родину — и их родина начинает бурно развиваться. Так было и в Европе, и надо очень внимательно посмотреть, как развивались различные регионы Европы. Да, способные люди выезжали в наиболее развитые регионы — в Англию, в Германию, возвращались во Францию, в Испанию, в Италию и там поднимали хозяйство. Абсолютно нормальный путь. А что происходит с русскими?
Русский, уехавший за границу, старается как можно быстрее забыть о своей связи с родиной, как можно быстрее вписаться в окружающее общество и только иногда вспоминает не о нации, а о своей этнической принадлежности, а это все-таки разные вещи. Я не могу забыть парижского объявления: такого-то числа литургия, после литургии — борщ. Борщ — это прекрасно. Он с удовольствием потребляется раз, а то и больше в год. Русский становится французом, американцем. Он перестает быть русским. А вот китаец или индиец не перестают быть китайцем или индийцем, даже в таком плавильном котле наций, как Соединенные Штаты Америки. Почему это происходит? По очень многим причинам.
Национальное самосознание русских воспитывается нашим обществом на образцах XVII-XIX веков. Что такое русский? Это человек, который танцует под балалайку, пьет водку и читает Достоевского. Но человек, который читает А. Белого, В. Хлебникова, В. Набокова, К. Вагинова, — это не русский, это вообще какой-то межеумок. Это в школе не проходят. Когда человек приезжает в Европу или в Америку и видит культуру ХХ, ХХI века, то, вспоминая свою национальную культуру, он, кроме «два притопа, три прихлопа» и военно-патриотических игр в «Зарницу», вспомнить ничего не может. Оказывается, его нация интеллектуально убогая, оказывается, в его культуре не было ни Бердяева, ни Бахтина, да вообще кто там был? Я далек от мысли, что французский бизнесмен читал труды по семиотике, а немецкий так уж любит пофилософствовать на досуге. Но есть социально-культурная среда, в которой мы все живем, есть ощущение непрерывной интеллектуальной традиции. А у нас в школе по-прежнему проходят «Разгром» Фадеева и «Тихий Дон» Шолохова. Слава Богу, что нравственно здоровая молодежь плевать хотела на то, что «проходят» по ее мозгам.
Это «по литературе». Насчет Малевича и Стравинского лучше уж вовсе помолчать.
Но вот уехавший все-таки приехал назад. Что же встречает приехавшего уехавшего? Ненависть и зависть. Приехавшего уехавшего ненавидят за успешность, за богатство, ненавидят за нормальную жизнь. А еще иногда за него хотят выдать замуж дочку. Замуж-то зачем? Чтоб остался? Нет! Чтоб увез ее отсюда подальше в западный рай, чтоб глаза ее больше не видели России.
Поэтому в России так сильно противостояние утечке мозгов, поэтому похоже, что у России нет шансов на крупные инвестиции из-за рубежа. Некому инвестировать, дураков нет.