Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2003
Pro et Contra. 2002. Том 7. № 3.
Индекс. Досье на цензуру. 2002. № 17.
Интеллектуальный форум. 2002. Февраль, № 12.
Отечественные записки. 2003. № 1(10).
Общая тетрадь. 2002. № 4(23)
Статус отечественных интеллектуальных журналов подразумевает не столько налет элитарности и “узость круга” потенциальных читателей, сколько необходимость определенного интеллектуального напряжения при потреблении конечного продукта (недаром титульный лист “Отечественных записок” украшает иронично-претенциозный, но вполне уместный подзаголовок: “Журнал для медленного чтения”). Отсюда невероятное разнообразие изданий подобного рода. У каждого журнала специфическая аудитория, каждый осваивает собственное проблемное поле и работает в своеобразной стилистике — от очевидной публицистичности “Досье на цензуру” до легкой интеллектуальной провокации “Интеллектуального форума”. Возможно, в любой иной момент времени некой магистральной темы для всех достаточно произвольно объединенных в рамках обзора изданий могло бы и не оказаться. Однако на этот раз рецензенту несказанно повезло, и такой темой оказалась Россия — ее история, культура, ее прошлое, настоящее и будущее.
Что касается настоящего и будущего, то наиболее репрезентативно оно оказалось представлено на страницах Общей тетради (2002. № 4 (23)). Под обложкой “Общей тетради” находится место не только для действующих политиков, бизнесменов, экспертов, ученых – то есть для представителей самых разных профессиональных сообществ, но и для самых разных типов дискурса. Однако это отнюдь не бессистемный кондуит. Сочетание различий, как ни парадоксально, оказывается достаточно органичным, почти “симфоническим”. Помимо обзора работы семинара Московской школы политических исследований (июль 2002 г.), на страницах журнала представлены чрезвычайно актуальные проблемы — глобальные вызовы XXI века и становление современной России как нации и государства. При оценке “Общей тетради” не суть важно, насколько блистают новизной, корректны и интересны соображения Джеффри Хоскинга, Доминика Ливена, Дмитрия Тренина и др. авторов, представленных в рамках номера (выступление А. Вершбоу “Россия, США и вызовы XXI века” выносится за скобки, поскольку в любом случае представляет интерес само по себе — и по тону, и по содержанию). Более того, выводы каждого из перечисленных авторов в принципе можно и оспорить – “Создание Российской империи препятствовало становлению русской нации” (Дж. Хоскинг, с. 19); “Процесс выхода республик из советской империи по историческим меркам оказался для россиян на редкость успешным” (Д. Ливен, с. 29), “Распад России не угрожает” (Д. Тренин, с. 31) и т.д. Не в этом суть. Главное, что каждый из представленных материалов становится некой частицей общей мозаики и в конечном счете на страницах журнала возникает своего рода панорамное видение современной России, ее проблем, достижений и перспектив.
Очередной, 17-й номер журнала Досье на цензуру — “Питомцы призрения” — также посвящен настоящему и будущему России, но в его особом, я бы сказал, человеческом измерении. Речь в нем идет об одной из наиболее болезненных проблем современной России — о наших детях, по той или иной причине лишившихся семьи, крова и родительской опеки. Каждый из них несчастлив по-своему. Часть обитает в неспособных хоть в какой-то мере выступить субститутом домашнего очага детских домах, часть населяет многочисленные колонии для несовершеннолетних, часть просто околачивается по подвалам, чердакам, подъездам, вокзалам нашей необъятной Родины. Однако объединяет их не только отсутствие “детства” в его нормальном, человеческом понимании. Объединяет их то, что они, их ужасное сегодня и бесперспективное завтра — это наша общая беда (а может быть, и судьба). И если мы не справимся с этой бедой, то и у нас как у общества тоже не будет будущего. Причем не только в моральном смысле.
Можно сколь угодно долго дискутировать о том, как мы, собственно, докатились до такой жизни. Как общество, внезапно потерявшее чувство материнства и в некотором смысле демографического самосохранения, долгое время лидировавшее в мире по числу абортов, умудрилось одновременно превратиться еще и в одного из лидеров по количеству беспризорников? Однако самые решительные меры для спасения попавших в беду детей требуются уже сейчас. Сухие цифры статистики ужасают. В современной России, только по официальным данным, около 2 млн. беспризорников (с. 125). И ситуация в последние годы только усугубляется — беспризорность становится одной из наиболее острых гуманитарных проблем современной России.
В принципе номер журнала посвящен всем обездоленным детям — пострадавшим от войны, травмированным равнодушием и черствостью нашего общества, лишенным родительского тепла и населяющим места заключения. При этом его содержание предельно плюралистично — как по форме (от литературного эссе до эмоционально стерильной официальной статистики), так и по составу авторов, представленных на страницах издания (от бывшего вице-премьера правительства РФ В. Матвиенко до представителей независимых общественных и правозащитных организаций и объединений). Едва ли редакция журнала предполагала в рамках одного тематического номера найти реальные развязки и решения этих сложных социальных, культурных и гуманитарных проблем современной России. Но в том, что ко всему комплексу вопросов, так или иначе затронутых на страницах издания, удастся привлечь внимание публики, — нет никаких сомнений, поскольку избранная тема и собранный материал просто не могут никого оставить равнодушными.
Магистральной темой очередного номера Pro et Contra (2002. Т. 7. № 3) стал концепт политической культуры. Между тем понятие политической культуры вызывает у широкой читательской аудитории достаточно противоречивые чувства и ассоциации. Мысленному взору публики представляются прежде всего сцены заседаний Государственной Думы, в стенах которой депутаты периодически проявляют всю широту российской натуры и используют всю мощь “великого и могучего” русского языка как будто специально для демонстрации собственного культурного потенциала. Что же касается профессионалов, то для них политическая культура была и остается некой “остаточной категорией” (С. Верба) — весьма удобным теоретическим убежищем для объяснения самых разных аномалий, происходящих в нашей жизни (как выразился на этот счет В.Я. Гельман — “от итогов выборов до грязи на городских улицах”).
Между тем реальное состояние изученности проблемы оставляет желать лучшего. Очередной номер Pro et Contra предоставил хорошую возможность для серьезного разговора на давно назревшую и актуализированную особенностями протекающих в стране политических процессов тему. Однако ожидания, надо признать, оправдались лишь отчасти.
Самых высоких оценок заслуживает добротный обзор развития концепта в западных социальных науках, представленный в статье Р. Формизано. Весьма своевременной и актуальной представляется предложенная Э. Баталовым попытка акцентировать внимание на динамических, а не статических аспектах политической культуры, на проблемах формирования гражданской культуры в современной России. Любопытна статья Д. Ловелла, посвященная рассмотрению почти классической для современного состояния концепта политической культуры дилеммы: чем является демократическая политическая культура — предпосылкой или продуктом демократии. Разрабатывая тему уровней доверия во внутренней политике и общественной жизни посткоммунистических стран Восточной Европы, автор пытается подобрать ключи к ее решению. Насколько удачно — судить читателям журнала. Определенный интерес представляют статья Ю. Пивоварова об особенностях российской политической культуры сквозь призму “Русской системы”, а также историко-культурный взгляд на проблему, предложенный А. Ахиезером.
Если же говорить о том, чего недостает в рамках тематического номера журнала, то это как раз предметность, узкопрофессиональное, четкое рассмотрение особенностей отечественной политической культуры — ее фрагментированности, наличия и характеристик имеющихся региональных и иных субкультур и т.д. Остается констатировать, что в отечественных исследованиях проблематики политической культуры по-прежнему преобладают некие широкие, почти историософские полотна и сложные теоретические построения. Причем во многом в ущерб изучению конкретных ценностей, установок и ориентаций российских граждан (которые, по всей видимости, все еще считаются самоочевидными).
В последние годы на конференциях, семинарах, “круглых столах” и прочих научных форумах гуманитарного профиля нередко доводилось сталкиваться с сетованиями участников (в том числе маститых ученых) на явную недооценку в современной России роли и места ученого, пренебрежение со стороны власти научной экспертизой и т.д. и т.п. В прениях неизменно присутствовали ностальгические воспоминания и ссылки на ситуацию с научной экспертизой в СССР. Между тем, если попытаться коротко резюмировать суть реального положения вещей в нашей стране до и после распада Советского Союза, то смысл сетований сводится к нехитрой формуле. Раньше, прежде чем отправить аналитические записки и прочие материалы экспертизы в мусорную корзину, их хотя бы читали. Теперь их отправляют в утиль, даже не пролистывая. И это обидно…
Если же серьезно, то разговор об экспертизе и экспертном сообществе на современном этапе развития человеческой цивилизации (“общества риска”, перманентного столкновения с ситуациями риска и неопределенности, так сказать, самой разной этиологии) назрел уже давно. Обсуждение важнейшего блока проблем, связанного с бытованием экспертного сообщества (тема “Политики и эксперты”), анонсировано журналом Pro et Contra. Однако дискуссия вполне может развернуться уже сейчас с выходом в свет очередного номера Отечественных записок (2003. № 1). Дело в том, что номер открывает раздел “Приглашение к разговору”, а в нем весьма любопытная и в хорошем смысле провокативная статья А. Филиппова “Участь эксперта”. В принципе ясно, что статья призвана анонсировать “ОЗ” в качестве своеобразной трибуны для “публичной экспертизы” тех или иных концепций, идей, суждений, оценок и мнений. Однако в содержательном плане она выходит за жанровые рамки простого анонса и способна спровоцировать совершенно самостоятельную дискуссию — о роли, месте, принципах отбора и особенностях функционирования современного экспертного сообщества.
Дело в том, что вездесущность и всеобщность экспертизы в наше время существенно раздвигает границы экспертного сообщества, включающего в себя ныне не только собственно ученых — носителей неких общепризнанных истин и незыблемых (сертифицированных дипломами и иными символами профессиональной адекватности) репутаций. Конечно, роль “науки и техники” в экспертизе все еще достаточно велика. Однако “фанатики эксперимента и неистовые пророки свежеоткрытых истин, язвительные умники и вечные мальчики-вундеркинды с атомной бомбой на кончике пера, кажется, уходят на задний план, уступая авансцену куда менее импозантным фигурам” (с. 8). В их числе, например, профессионалы-эксперты по биржевым спекуляциям или монстры политтехнологий. Суть полемики в околоакадемических кругах зачастую сводится, так сказать, к борьбе за чистоту экспертных рядов. В условиях торжества некомпетентности и иных эксцессов переходного периода обеспокоенность подобными проблемами была вполне объяснима. Однако ключевой на данный момент представляется проблема “экспертизы экспертизы”, то есть механизмов отбора экспертов, призванных гарантировать доверие публики к тем или иным техническим или политическим решениям. В самом деле, политик выступает в роли абсолютно публичной фигуры, несущей всю полноту ответственности за принимаемые решения. Как правило, качество публичности приобретает и эксперт, отвечающий за содержание собственных рекомендаций. В то время как специалист по отбору профессионально компетентных и обладающих необходимым статусом экспертов, от которого во многом зависят характер и качество принимаемого решения, не обременен особой ответственностью и на практике остается абсолютно анонимной фигурой.
Дискуссия “ОЗ” посвящена сразу нескольким крупным темам — проблемам монополизации “духовного пространства России” русской православной церковью, образованию “как фетишу или необходимости” и, наконец, всегда актуальной проблеме – “налоги: философия и практика”.
Хотя специальной темы номера “ОЗ” не анонсировано, более трети объема журнала отдано чрезвычайно любопытной и актуальной в социально-политическом плане проблематике — праздникам в жизни общества. Принято полагать, что в жизни всегда есть место празднику. Как выясняется, праздники способны сказать о нас больше, чем мы можем себе вообразить. И о том, какое именно место в нашей жизни занимают праздники, что символизируют, как отмечаются и во что выливаются, идет неторопливый и обстоятельный разговор на страницах номера. Рассуждения эти не просто надежно фундированы, но и подкреплены архивными материалами (подготовленная О. Эдельман занятная подборка документов об обстоятельствах ареста и о сроках, на которые были осуждены несознательные совграждане, не вполне корректно с политической точки зрения отмечавшие красные дни календаря).
Общая социологическая тенденция номера оказалась акцентирована публикацией интервью с одним из самых известных западных социологов — с Э. Гидденсом. Вполне уместной в этой связи оказалась и статья Н. Покровского, посвященная творчеству английского социолога, а также (попутно) вызовам глобализации для современной России.
Одним словом, “Отечественные записки” держат марку одного из самых толстых среди наиболее интеллектуальных отечественных журналов, хотя узнаваемость авторов и отсутствие “основной темы” наводят на размышления об объемах “редакционного портфеля” и дальнейших перспективах издания.
Международный журнал Интеллектуальный форум в своем очередном, 12-м по счету номере с первых страниц эпатирует читателя заявлениями о том, что нам довелось жить в эпоху, которой суждено “отбрасывать длинную тень в будущее”, в рамках которой осуществляется пересмотр “коренных представлений о человеке” и т.д. (с. 6). И подборка материалов, надо сказать, вполне соответствует “масштабу эпохи” (но далеко не в полной мере — притязаниям редколлегии). Статьи и обзоры, представленные на страницах журнала, — это не научная рутина и вообще не стандартный продукт западной общественно-политической и культурной мысли. Но именно его нестандартность (не путать с некондиционностью) придает подборке материалов определенный шарм и извиняет некоторую структурную и содержательную эклектичность номера.
Внимание читателя наверняка привлечет статья М. Печерского “Цивилизация и природа: красота”, остроумно и умно повествующая о том, как поиск американцами самих себя привел к возникновению новых понятий и идей, в том числе идеи национальных парков, а также о том, какой вклад созданные национальные парки внесли в превращение граждан Соединенных Штатов в американцев (бонус для наиболее пытливых читателей: попутно выявляются соотношения между цивилизацией и культурой, цивилизацией и природой в современном мире и рассматриваются иные актуальные не только для экологического сознания проблемы). Не пройдут незамеченными и статья “Теория эволюции и альтруизм” Ф. Солоуэя, посвященная рассмотрению проблем эволюции путем внутривидовой кооперации, и статья Д. Мика “Слаще всего, когда теряешь голову (Теория конкуренции сперм)”, затрагивающая вопросы “естественности” и оправданности моногамии в рамках человеческих сообществ. Любителям музыки адресована статья П. Матчинсона “Неутихающие споры”, в которой отведено место анализу жизни и творчества одного из наиболее известных современных музыковедов Америки — Р. Тарускина. Знатоков же современного искусства не оставит равнодушными Вернисаж “ИФ”.
Однако наиболее оживленные дискуссии и даже оттенок скандальности способны придать номеру публикации статей Робина Фокса и Александра Янова. Без сомнения, вызовет споры представленная на страницах журнала публикация главы из новой книги А. Янова “Патриотизм и национализм в России. 1825-1921”, посвященной царствованию Николая I. Дело в том, что еще со времен перестройки, что называется, “навязла в зубах” манера идеологизации отечественной истории посредством внедрения всевозможных абсолютно спекулятивных в содержательном плане историософских схем, доходчиво “объясняющих”, откуда есть пошла Русская земля, к чему она пришла и что еще по причине темного прошлого ожидает ее в безрадостном будущем. Наиболее широко были в свое время представлены попытки прочертить чуть ли не линию преемственности от автократов и “стихийных” тоталитаристов — Ивана Грозного, Петра I (список можно продолжить) — к И. Сталину. А. Янов в этом плане не предлагает ничего принципиально нового. Только место злобных автократов занимают не менее угрюмые империалисты, упрямо отказывавшиеся рассматривать Россию в качестве интегральной части Европы. Иван Грозный, Николай I и затем Сталин “умудрились спровоцировать” против России европейские коалиции и способствовали “отлучению” России от Европы (с. 160), за что и получают от А. Янова полной мерой (в особенности Николай I, которому и посвящена статья, а заодно и все те, кто по неразумению или по злому умыслу пытается его “реабилитировать”, дать более “взвешенные оценки” его царствования).
Ну и, наконец, Р. Фокс способен просто скандализировать всю нашу либерально-демократическую общественность. В своей статье “Человеческая природа и права человека” (перепечатка из The National Interest) он покусился на святое для современной западной цивилизации — идею универсальности прав человека. Заметим от себя, что общественно-политическая мысль современного Запада действительно полна парадоксов. Если внутри западных государств или “политических сообществ” плюрализм и мультикультурализм, релятивизм и толерантность в отношении к разного рода политическим, культурным и социальным девиациям рассматриваются как безусловное благо, то на международной арене политические девиации (от некоего универсального идеально-типического образца) почитаются уже за абсолютное зло. Универсалистские представления с неизбежностью влекут в рамках системы международных отношений к признанию “устаревшими” государственных суверенитетов, к интерпретации гуманитарного интервенционизма в качестве инструмента восстановления или установления попранных универсальных ценностей и т.д. В этом смысле гуманитарное вмешательство становится чем-то вроде продолжения в новых условиях “цивилизаторской миссии” Запада, неожиданно предстает некой превращенной формой “бремени белого человека” в стремительно трансформирующемся и действительно становящемся все более взаимозависимым мире, провоцируя все более асимметричные и все менее предсказуемые ответы на вызов Запада.
Предложенная Р. Фоксом аргументация представляется неприемлемой по целому ряду, причем не только моральных, соображений (кто хочет узнать почему — читайте оригинал). Однако его выводы – “один из главных парадоксов в проблеме прав человека состоит в том, что на центральное место во внешней политике ее поставила продуманная стратегия защиты национальных интересов” и “как одна из стратегий для достижения наших (западного альянса. — Рец.) коллективных целей она могла иметь место… Как оправдание внешней политики сегодня — она сомнительна и требует пристального изучения” (с. 50-51) — представляются ныне, по крайней мере, не менее актуальными, чем два года назад, когда статья вышла в свет.
Кризис и тихое умирание целого ряда толстых литературных журналов в середине 90-х годов прошлого века совпали по времени с распадом советской интеллигенции как особого социального слоя. В этом смысле все более широкое распространение толстых интеллектуальных журналов можно считать провозвестником новой тенденции — формирования совершенно нового для нас общественного явления, нормального интеллектуального сообщества. На страницах этих журналов, как в зеркале, находят отражение его запросы и предпочтения. И в данном смысле толстые интеллектуальные журналы, безусловно, заслуживают медленного прочтения. Причем не только в силу содержательности, но и, если угодно, как документ эпохи, как свидетельство новых тенденций в развитии отечественной социально-политической мысли.
Акакий Самохвалов