Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2002
ЗАМЕТКИ О ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Джорож Сорос
М.: Рудомино, 2001. — 1200 с. — 1500 экз.
GLOBALIZATION AND ITS DISCONTENTS
Joseph E. Stiglits
New York; London: W.W.Worton & Company, 2002. — xxii, 282 p.
Авторов этих двух книг можно назвать оптимистическими критиками глобализации: оба они верят в ее неизбежность и необратимость, оба они верят, что глобализация потенциально может принести благосостояние миллионам и миллиардам людей, человечеству в целом. Оба они знают, кто виноват в том, что глобализация пока не соответствует своей высокой исторической миссии, оба они знают, что надо делать. Объединяет этих авторов еще и то, что оба они — не кабинетные ученые, а так сказать, машинисты (если не инженеры) глобализации. Джордж Сорос в представлении российской аудитории не нуждается. Джозеф Стиглиц в начале 90-х сменил профессорский кабинет на офис экономического советника президента Клинтона, а в 1997 г. занял пост главного экономиста Всемирного банка; с шумом уволившись оттуда в январе 2000 г. в знак протеста против политики, проводимой этим учреждением, он в 2001 г. получил Нобелевскую премию по экономике.
Небольшая книжка Джорджа Сороса (в оригинале — “Набросок доклада о глобализации”, Draft Report on Globalization. New York: Public Affairs, 2001.) интересна прежде всего критическим отношением к рынку. В устах Сороса, известного именно своей финансовой ловкостью, особенно пикантно звучат слова о том, что “будучи предоставлены самим себе, финансовые рынки стремятся не к равновесию, а к саморазрушению”. Соответственно, в эпоху глобализации необходимо регулирующее вмешательство международных финансовых организаций, реформированию которых, собственно, и посвящено сочинение Сороса.
Анализ глобализации и ее главной проблемы у Сороса довольно традиционен: по сути, он лишь отмечает противоречие между глобальностью экономики, прежде всего, глобальностью финансового сектора, и ограниченными возможностями национальных правительств. Между тем, целый ряд задач, с которыми им приходится иметь дело, имеют именно глобальный характер — это и охрана окружающей среды, и искоренение бедности, и борьба со СПИДом, и обеспечение доступа к водным ресурсам, и т.д. Точно также глобальный характер имеет и борьба за установление демократии по всему миру, соблюдение прав человека и построение открытого общества. Между тем, международные финансовые организации, а именно, Международный валютный фонд и Всемирный банк, сейчас не справляются со своими функциями, иными словами, не обеспечивают производство общественных ценностей в глобальном масштабе. Сорос приводит краткий и довольно критический обзор деятельности этих двух организаций и предлагает свой рецепт их реформирования, довольно технический по своей сути и труднодоступный непосвященному читателю.
Главное, Сорос убежден в том, что именно развитые страны должны оплачивать предоставление этих общественных благ в глобальном масштабе, потому что такие проблемы, как СПИД, загрязнение окружающей среды (а теперь и нестабильность) также имеют глобальный характер. Не без некоторого злорадства он напоминает, что в свое время предлагал ведущим западным странам учредить особый многомиллиардный фонд для финансирования российских реформ по образцу плана Маршалла. Этого сделано не было, и негативные последствия теперь очевидны всем (имеется в виду сегодняшняя ситуация в России). Сорос осознает нежелание западных стран расставаться с наличностью, и предлагает использовать для финансирования глобального развития так называемые СДР (Специальные Права Заимствования, Special Drawing Rights), нечто вроде международной резервной валюты, употребляемой в расчетах между членами МВФ. В сочетании с реформой Всемирного банка и МВФ выпуск СДР “не позволит миновать все подводные камни, лежащие на пути корабля международной помощи, — он всего лишь даст шанс повысить эффективность такой помощи. Это все, на что можно рассчитывать в несовершенном обществе открытом для совершенствования”.
Книга Стиглица также в основном посвящена критике ВБ и МВФ. В начале Всемирный банк предстает как меньшее из двух зол: именно там работал сам Стиглиц, и поначалу ему удавалось отстаивать независимость Банка и сопротивляться ужасным инициативам, исходящим из МВФ; к концу книги, однако, ВБ и МВФ становятся трудноразличимы в своем пагубном влиянии на судьбы мира. Что же ставит в вину Стиглиц этим двум организациям? Во-первых, на протяжении 1990-х они подменяли экономический анализ идеологией неолиберализма; вместо того, чтобы вникать в обстоятельства каждой конкретной страны, они всем предписывали стандартный набор из макроэкономической стабилизации, приватизации и финансовой либерализации. Результаты были плачевны — настолько, что в наилучшей форме сейчас пребывают те страны, которые менее всего следовали советам МВФ. Во-вторых, и МВФ, и ВБ тесно связаны с западным финансовым сообществом, и потому видят мир его глазами. В большой степени именно этим и объясняется фокусирование банка на вопросах кредитно-денежной политики и безразличие к более общим — и более важным — проблемам: реальному экономическому росту, борьбе с бедностью, социальной стабильности и т.д. В-третьих, обе организации находятся под слишком большим влиянием своих основных акционеров — правительств ведущих западных стран, в первую очередь, США; отсюда и история с созданием по инициативе Пола О’Нила (нынешнего американского министра финансов) глобального алюминиевого картеля — в противоположность всем принципам свободной торговли и конкуренции, которые МВФ проповедовал в развивающихся странах; и навязывание странам, находящимся на грани дефолта, огромных займов (которые позволяют западным инвесторам вывести свои средства), и многие другие. Список прегрешений международных финансовых организаций можно продолжить.
Стиглиц напоминает, что МВФ и ВБ были основаны в послевоенные годы под влиянием кейнсианства и исходя из предпосылки, что рынок сам по себе не может решить всех проблем: необходимо вмешательство государства (иначе не было бы нужды в самом создании этих организаций). В Фонде и в Банке, однако, сегодня полагают, что правительство — это не решение проблемы, а ее часть. Стиглиц же считает иначе. Примечательны в этой связи главы о России. Хотя на известный вопрос “Кто потерял Россию?”, Стиглиц отвечает: “Никто” (администрация Клинтона была слишком самонадеянна, полагая, что может вершить историю в этой стране), в адрес МВФ и ВБ звучат немало нелицеприятных слов. Стиглиц говорит о советах, в основе которых лежала идеология, а не экономика, о поддержке откровенно коррумпированного режима Ельцина: в общем, его суждения повторяют известные работы Реддауэя и Глински, Фриланд и Хлебникова [1], и особого интереса не представляют. То же самое можно сказать о противопоставлении российских реформ “китайскому пути”, превозносимому Стиглицем. Вообще, к концу книги складывается впечатление, что критикуя неолиберальный подход, притворявшийся основанным на экономической науке, но бывшим идеологией, Стиглиц предлагает лишь новую идеологию — идеологию градуализма, точно также рядящегося в одежды научности. Теперь быстрая приватизация — это плохо, сначала всем от Сахары до Сибири надо строить институты рынка и т.д.
На фоне общего полемического задора книги ее заключение выглядит блеклым. Стиглиц не предлагает разогнать МВФ и ВБ; напротив их следует всячески реформировать, а сама глобализация (как полагает и Сорос) несет в себе шансы на улучшение жизни всего человечества. Далее следует список благих целей и многообещающих перемен, которые должны обновить деятельность международных финансовых организаций. Увы: каким образом эти перемены должны произойти, остается невыясненным. Более важной и примечательной является пессимистическая оценка положения дел в России в обеих книгах. Даже с учетом того, что писались они своими авторами полтора-два года назад, подобное единодушие весьма прискорбно: налицо явный тренд в западном общественном/экспертном мнении. В работах многих молодых западных специалистов по российской экономике, социологии, политике провал реформ уже даже не нуждается в обосновании, а берется как данность — а ведь именно эти люди (благонамеренные и относящиеся к нашей стране с искренней симпатией) на протяжении следующих декад будут профессорами и экспертами, определяющими восприятие России на Западе.
И.Ф.
1)Reddaway P., Glinsky D. The tragedy of Russia’s reforms: Market bolshevism against democracy (2001); Freeland Chrystia. Sale of the century (2001); Khlebnikov P. Godfather of the Kremlin, Boris Berezovsky and the looting of Russia (2000).
ЧТО ТАКОЕ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию
Ульрих Бек
М.: Прогресс-Традиция, 2001. — 304 с. — 3000 экз.
Название данной книги обманчиво. Вынесенный крупными буквами на обложку вопрос “Что такое глобализация?” предполагает, что под обложкой этой кроется “все, что вы хотели знать, но боялись спросить”, доступное широкому читателю, полезное студенту и интересное специалисту введение в проблему, популярный обзор литературы, сравнительный анализ разных направлений в теории глобализации. Появление такой книги было бы и в самом деле крайне полезно, а финансирование ее перевода на русский язык прямо отвечало бы благородной миссии фонда Сороса. Но увы — работа немецкого социолога, профессора Мюнхенского университета Ульриха Бека разочарует любознательного читателя. Обзорная часть здесь крайне пунктирна и весьма специфически окрашена, а сама книга написана, что называется, “с кочки зрения”. Пожалуй, лишь для изучающих эту самую “кочку”, то есть европейскую социал-демократическую перспективу подхода к глобализации, и может оказаться интересным сочинение Бека.
В своем анализе глобализации Бек не оригинален; для него главный источник динамики, (собственно и являющийся предметом анализа) — это противоречие между глобализацией экономики (которую он не отрицает) и локальностью политики, ограниченной рамками национальных государств. Государство не может более диктовать свою волю транснациональным корпорациям — а вернее, в отсутствие глобальных политических институтов, транснациональные корпорации начинают диктовать свою волю государству, получают власть “за рамками политической системы”. Политика так или иначе становится глобальной, но национальное государство теряет в ней право голоса.
Такая ситуация оказывается пагубной для весьма специфического типа государства, а именно для европейского, социал-демократического государства всеобщего благосостояния. Бек совершенно справедливо утверждает, что европейским государствам все труднее облагать корпорации налогами ради финансирования своей социальной щедрости. В случае повышения налогового бремени корпорации перемещают свои мощности в страны, где налоги ниже, а рабочая сила дешевле; Беку подобные действия представляются крайне несправедливыми. Рациональное зерно в его жалобах есть: и в самом деле, переведя свои операционные центры в южную Индию, корпоративные топ-менеждеры детей своих посылают учиться в чистую и безопасную Францию или Германию, которую они только что лишили налогов. Все хотят пользоваться инфраструктурой европейского парадиза, но никто не хочет за нее платить: “именно те, кто оказывается в проигрыше от глобализации [т.е. европейцы, теряющие рабочие места — И.Ф.], в дальнейшем должны будут оплачивать все, социальное государство и функционирующую демократию, в то время как оказавшиеся в выигрыше получают сказочные прибыли и уклоняются от ответственности за грядущие судьбы демократии”.
Жалобы вполне резонные — но есть у них и оборотная, весьма несимпатичная сторона. Во-первых, как же быть тогда с сотнями и тысячами индийцев, получивших работу благодаря этой самой глобализации? Да, они демпингуют, соглашаясь на низкие налоги (и отсутствие социальных программ), на низкие зарплаты, — и таким образом выигрывают в конкурентной борьбе с немцами, требующими себе пенсий и пособий. Автор сетует на то, что “рабочие места для высококвалифицированных работников [т.е. “коренных” европейцев, неиммигрантов, получивших хорошее — и относительно доступное ДЛЯ НИХ — образование. — И.Ф.]” появляются и в США, и в Германии очень редко. Различие состоит лишь в том, что в США наблюдается рост количества “низкооплачиваемых рабочих мест для низкоквалифицированных рабочих”, в основе которого лежит “путь мелких услуг” — “но этот путь предполагает среди прочего политику открытых дверей для иммигрантов”. Далее Бек размышляет: “выпускника средней школы из Мюнхена можно, конечно, заставить резать спаржу в какой-нибудь нижнебаварской деревне — к великому прискорбию для самой спаржи и тех, кто ее выращивает. Ибо он не обладает ни умением, ни мотивацией польского рабочего, для которого резка спаржи означает социальный подъем”. Непонятно только, кто и в чем здесь виноват — и что именно предлагает автор. Выпускник нижнебаварской средней школы, конечно, считает, что у него есть право на труд — причем на труд специфический, чистый и высокооплачиваемый; профессор Бек, похоже, придерживается такой же точки зрения. Однако выясняется, что реализовать это право можно лишь через внеэкономические ограничения на движение капитала, лишь организовав всемирное политическое устройство наиболее благоприятным для европейцев образом. Право на труд, прочие социальные права, столь любимые европейскими социал-демократами, оказываются здесь правом европейцев и прямым наследием колониальной эпохи. Глобальная политическая гегемония европейцев уходит в прошлое, а вместе с ней под угрозой оказывается и накопленный в XIX веке экономический, социальный жирок.
Во-вторых, в глобальной перспективе стенания Бека просто смешны. Надо обладать чудовищным социальным эгоизмом или невероятной наивностью, чтобы всерьез представлять европейскую “безработицу” или “преступность” чем-то вроде конца света, как это делает Бек. В относительных показателях заработки западных “working poor, низкооплачиваемых работников” и в самом деле невысоки — но в книге о глобализации, которая предполагает именно глобальный контекст, фразы вроде “нельзя и дальше сокращать размер зарплаты тому, кто и без того едва сводит концы с концами” звучат просто издевательски. Расскажите о бедствиях несчастного американского рабочего его коллегам в Китае, в Индии, в Африке, в России, наконец! Расскажите о страхах европейских горожан жителям Эритреи или Афганистана!
В таком контексте вполне ожидаемыми выглядят и выводы автора: “проект модерна, по всей видимости, провалился… Экономическая глобализация лишь завершает в этой мрачной перспективе то, что постмодернизм готовил в интеллектуальной сфере, а индивидуализация в политической — распад модерна. Диагноз звучит так: капитализм не нуждается в труде и плодит безработицу”. Предлагаемые Беком рецепты не новы: укрепление “международного сотрудничества” на фоне рассуждений о “глокальности” и тонких философских различиях между “универсальностью” и “универсализмом”; все это на фоне довольно корявого перевода. Если вас интересуют проблемы глобализации — читать произведение Ульриха Бека вам ни к чему. Если вы любитель благонамеренных евро-социал-демократических стенаний о несправедливости мироздания — эта книга для вас.
И.Ф.
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И АЗИАТСКИЙ РЕГИОНАЛИЗМ: ВЫЗОВЫ ДЛЯ РОССИИ
Василий Михеев
М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2001. — 224 с. — 500 экз.
В.В. Михеев рассматривает глобализацию с трех точек зрения. Как тенденция она затрагивает торговлю, услуги, финансовые потоки, перемещение рабочей силы, обмен технологиями и знаниями, координацию экономической и финансовой политики национальных государств. Как методологию автор предлагает использовать глобализацию при анализе международных отношений и национальных интересов. Как цель глобализация означает создание единого мирового рынка и единой мировой экономики. В результате интеграционных процессов исчезнут, по мнению автора, национальные препятствия распространению экономической инициативы “сверху” и “снизу” во все уголки планеты (предшествующая стадия — “общие рынки”). Глобализация экономики повлечет за собой глобализацию политики — возникновение новых международных институтов, т.е. мировой бюрократии, с которой в далеком будущем сольются национальные бюрократии. Интересно, что для институализации “международных режимов” автор предлагает распространение до общепланетарных масштабов национальной государственной модели посредством своего рода “общественного договора”: для решения общих проблем, выходящих за национальные границы, государства заключают между собой соглашения, предполагающие отчуждение части государственного суверенитета.
Таким образом, согласно В.В. Михееву, глобализация ведет к кардинальному изменению мира. С одной стороны, формируется новое, адекватное глобальной экономике общественно-политическое устройство мира, с другой — появляется человек нового типа, Человек Интернациональный, Homo International, с особой структурой гуманитарных потребностей. Удовлетворение этих потребностей будет осуществляться уже не на национальном, а на региональном или мировом уровне. В их основе лежит принцип обеспечения личной безопасности любого гражданина Земли; последнее — постулат единого мирового права, обращение к которому, наряду с компромиссным мышлением, — неотъемлемая черта нового человека.
Нарисованная автором картина впечатляет. Какое же место отводится в ней России? В концепции В.В. Михеева она находится среди тех стран (США, Китай, Западная Европа, Япония), без которых практическое движение к глобализаци останется без необходимого финансового и политического обеспечения. В этом смысле Россия, по мнению автора, находится в русле общемировой тенденции, которая выражается в стремлении придать глобализации “социальную направленность”.
Вопрос о необходимости глобализации автором не поднимается, а возможность негативных последствий — потери государственного суверенитета, насаждения американского образа жизни, игнорирования России — он отвергает. Напротив, изоляция от передовых стран означает консервацию отсталости, структур потребностей и средств их удовлетворения. Автор предлагает подумать об альтернативе негативным последствиям глобализации — финансовым кризисам, “засилью иностранных монополий”, “насаждению чужих духовных ценностей”. Последнее обращает на себя внимание: противостоять американскому влиянию предлагается не прячась за национальный суверенитет, а активно участвуя в процессах глобализации, в построении Единого мира (тем более что последнее — вопрос завершающего этапа глобализации, а не сегодняшнего дня). В деле глобализации России, по мнению автора, по пути со странами Восточной Азии, поскольку она “в цивилизационном смысле” — евразийская держава. Видеть Россию исключительно в европейском плане, по мнению Михеева, неправильно. Он, однако, не противопоставляет Европу Азии, а предлагает евразийский контекст как основу для понимания сегодняшнего места России в мире. Если европейские цивилизационные корни России хорошо осознаны и приняты обществом, то процесс самоосознания себя как азиатской и евразийской державы только начинается, считает автор. В том числе и по этой причине страны Восточной Азии (среди них и Китай) представлены в монографии как пример успешной экономической политики. Опыт Китая автор считает более успешным, чем российский: там либерализация экономики последовала только после выхода на мировой уровень по макроэкономическим показателям, в то время как в России открытие национального рынка при сохранении разрыва в уровнях экономического развития России и мировой экономики обернулось кризисом 1998 г.
Учитывая включенность России в Азиатско-Тихоокеанский регион, автор предлагает свое видение актуальных для России угроз: военная (ядерные испытания в Индии и Пакистане, развертывание США национальной системы ПРО, разработка ядерного оружия Северной Кореей, терроризм, торговля оружием и наркотиками) и экономическая (угрозы выживанию — блокада жизненно важных поставок в регион, и развитию — нарушение финансовой стабильности). Но главная угроза, по мнению Михеева, коренится как раз в неучастии России в интеграционных процессах Азиатско-Тихоокеанского региона. Таким образом, в книге представлена альтернативная концепция глобализации. Согласно ей, Россия принимает участие в процессе глобализации не как равный партнер, а снова выполняет историческую миссию: на этот раз — связующего моста между двумя континентами.
Майя Лавринович
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: ПРОЦЕСС И ОСМЫСЛЕНИЕ
Анатолий Уткин
М.: Логос, 2001. — 254 с. — 2000 экз.
Анатолий Уткин, директор Центра международных исследований Института США и Канады РАН, известен монографиями о Рузвельте и Вудро Вильсоне, работами по внешней и внутренней политике США, публицистическими заметками. Убежденный западник, Уткин уже давно задается вопросом о близости судеб России и Европы: “Европейская история так или иначе отозвалась в отечественном самосознании, воздействуя на становление России как государства и нации. Нас связывает единое духовное борение, общие идеалы добра и красоты. Судьба Европы — наша судьба”, но одновременно “единое экономическое пространство создается в Европе с поразительным безразличием к крупнейшей европейской стране. Мы рискуем остаться за пределами Большой Европы в военном, экономическом и политическом смысле. Из нас делают европейских изгоев”, писал он в 1999 г. в “Независимой газете”.
Этим проблемам посвящена и новая книга Уткина “Глобализация: процесс и осмысление”, в фокусе которой оказываются уже не только Россия и Европа, но вся планета в целом. Перед нами серьезное исследование процессов, которые движут современным миром и от которых зависит дальнейший ход истории. Автор стремится дать разносторонний анализ явления, рассматривая и положительные, и негативные аспекты глобализации. Параллельно он знакомит читателя с новейшими исследованиями, посвященными глобализации, показывает полярность существующих мнений.
Итак, что же такое глобализация и что нам от нее ждать? Уткин сразу предупреждает читателя, что “глобализация” — это лишь метафора, придуманная для выяснения смысла и понимания природы современного капитализма. Уткин выделяет две фазы глобализации. Лишь дважды в мировой истории сближение стран шло революционно быстрыми темпами. Первый раз это происходило на рубеже XIX и XX столетий, во время интенсивнейшей иммиграции, небывалого развития торговли благодаря телефону, пароходу, телеграфу и железным дорогам. Вторым рождением глобализации Уткин называет конец 1970-х годов, когда произошла настоящая революция в совершенствовании средств доставки глобального радиуса действия, в информатике, телекоммуникациях и цифровой технологии.
По мнению автора, лишь две характеристики глобализации не являются спорными: ее невозможно остановить, и она создает новые огромные пространства, обогащая человечество. Уткин особенно подчеркивает, что глобализация — процесс, определяемый рыночными, а не государственными силами, то есть сбалансированностью бюджета, открытостью инвестициям и рыночным потокам, стабильностью валюты. Глобализация “создает глобальную по масштабу взаимозависимость”, “трансформирует внутренние социальные отношения”, “разрушает культурные табу, жестоко отсекает всякий партикуляризм, безжалостно наказывает неэффективность и при этом щедро поощряет международных чемпионов эффективности”. Одним словом, миром правит глобализация.
Естественно, не может не возникнуть вопроса о будущем и о том, примет ли глобализацию мир, ведь “глобализация с ее упором на качество вовсе не обещает равноправия в мире, объединенном единым рынком”. Уткин придерживается мнения, что “аргументом в пользу продолжения этого процесса является тот факт, что, несмотря на финансовый кризис 1997—1998 гг., государства мира не сосредоточились на сугубо внутренних проблемах, а продолжили движение к некой мировой экономике, к интеграции в максимально широкий рынок”.
Другой вопрос, — и это, по мнению автора, самый большой вопрос будущего, — согласится ли мировое большинство в обмен на обещанную стабильность и долю участия в прогрессе отдать ключи от национальной судьбы странам-лидерам. Ответ таков: глобализация будет осуществлена лишь при двух условиях. Во-первых, мировое сообщество должно пожертвовать своими отраслями производства в пользу наиболее эффективных стран. Во-вторых, высокооплачиваемые трудящиеся в развитых странах должны допустить на свои рынки товары из стран, где рабочая сила гораздо дешевле и где экспортерам помогают местные государственные структуры.
Другое последствие глобализации — развитие Интернета, а вместе с ним и то обстоятельство, что “значительная часть человечества получила немыслимый прежде доступ к знаниям и сведениям, еще десятилетие назад бывших достоянием только избранных”. Горизонты совершенствования здесь безграничны: не за горами создание новых чипов, которые “будут в миллион раз мощнее человеческого мозга с точки зрения обрабатывающей возможности”. Наряду с этими утопическими следствиями глобализации Уткин выделяет и другие, менее приятные, в частности сепаратизм и возможность использовать новейшие технические достижения в террористических целях.
Подводя итоги своего исследования, Уткин называет проблему глобализации главной в мировой эволюции будущих десятилетий. Глобализация может затормозиться, если ее жертвой станет Россия, Китай или Япония. Именно эти три страны, по мнению автора, находятся “в зоне социальной и экономической турбулентности”. В этих странах у власти находятся лидеры, лишь на словах поощряющие глобализацию, но “этот лимит благожелательности может истощиться в свете нескольких объективных процессов”. Так, Россия нуждается в утверждении принципов либеральной экономики и соответствующей судебно-юридической системы, что является основой глобализации. Поэтому опасно расширение НАТО, которое провоцирует политический кризис в России, обладающей ядерным потенциалом. Уткин заканчивает свою книгу вопросами: “Является ли глобализация парадигмой будущего, или иные исторические модели выйдут на историческую поверхность?”. Автор полагает, что ответы, “очевидно, будут даны уже в ближайшие годы”.
А.К-к.
ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ: УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ
Вадим Тураев
М.: Логос, 2001. — 192 с. — 1000 экз.
Предметная область глобалистики как науки, по мнению автора, крайне широка: “Глобалистику можно определить как науку о глобальном мире и его проблемах”. Учитывая это, Тураев ставит перед своим учебным пособием задачу “познакомить студентов с предметом и объектом глобалистики, с историей становления и развития этой научной дисциплины, охарактеризовать причины, тенденции и перспективы процесса глобализации современного мира, природу глобальных проблем с позиций современного научного знания”. В соответствии с этой программой выстраивается и структура книги, состоящей из восьми глав. В первой главе (“Глобалистика как наука”) автор рассматривает этапы развития глобалистики как междисциплинарной науки, демонстрирует различные направления и подходы, сложившиеся за время существования global studies, “каждое из которых по-своему рассматривает причины появления и обострения глобальных проблем современности, видит пути их преодоления”. Кроме того, здесь Тураев особенно подробно останавливается на проблемах экологии и экополитики и описывает основные направления международных экологических отношений. Наконец, именно в этой — первой и во многом, вводной главе — мы узнаем о том, зачем собственно говоря нужна и сама наука глобалистика и соответствующая учебная дисциплина: “Глобалистика сосредотачивает свое внимание на разработке управленческих решений по преодолению кризисных ситуаций и тем самым стремится предотвратить гибель человечества”. Остальные разделы пособия посвящены более специальным проблемам науки, существующей “ради сохранения самой жизни на земле”. Так, во второй главе речь идет о глобальных проблемах современности в контексте “взаимосвязей и взаимозависимостей народов и государств” — о различных транснациональных корпорациях, интенсификации мировой торговли, регионализации экономики. В третьей и четвертой главах рассматриваются конкретные кризисные ситуации и способы их решения. Примечательно, что говоря о кризисе экологическом и разбирая биосферно-ноосферную концепцию В.И. Вернадского, Тураев специально останавливается на концепции экологической безопасности Российской Федерации. Разбирая этапы, которые должно пройти человечество и, в частности, РФ для перехода к “устойчивому развитию”, автор замечает: “Движение человечества к устойчивому развитию в конечном счете приведет к формированию сферы разума (ноосферы), когда мерилом национального и индивидуального богатства станут духовные ценности и знания Человека, живущего в гармонии с природой”.
Характерно, что разбирая экологические проблемы, говоря о возможностях ликвидации голода и нищеты, рассматривая перспективы сохранения всеобщего мира (в главе “Предотвращение войны. Создание безъядерного ненасильственного мира”) и исследуя использование ресурсов Мирового океана и космического пространства, Тураев замечает, что “практически не существует способов решения той или иной проблемы раз и навсегда”. В приложении к основной части пособия помещены три документа, о которых заходила речь в отдельных главах. Это “Декларация по окружающей среде и развитию”, принятая в Рио-де-Жанейро, “Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому состоянию” и “Концепция национальной безопасности Российской Федерации”. Эти тексты крайне примечательны и каждый нуждается в отдельном пристальном разборе, как, впрочем, и сама книга Тураева. Написанная на основе “требований государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по специальности “Политология””, она не может похвастаться особенной занимательностью. Стремясь, как любой стандартный учебник, зафиксировать некоторые уже сложившиеся явления (например: “В последние десятилетия стало заметно, что крупные политические движения различных идеологических ориентаций стремятся к консолидации и координации своих действий на международном уровне”), автор одновременно стремится “заглянуть в будущее” и сделать ряд прогнозов. Вероятно, студентам будет приятно узнать, что “Мир [стоит] накануне еще одной великой революции — революции нравственности”. Досадно лишь, что книга издана в рамках “Федеральной целевой программы “Государственная поддержка интеграции высшего образования и фундаментальной науки на 1997 — 2000 годы””, а потому читателю неясно, на чей счет отнести этот оптимистический вывод — на счет отечественной фундаментальной науки или отечественного же высшего образования?
Ф.Д.
ЛИБЕРАЛИЗМ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
Под общей редакцией С.Н. Юшенкова
М.: Новый фактор; Минувшее, 2002. — 440 с. — 2000 экз.
Данное издание интересно главным образом тем, что в нем пытаются выступать в качестве теоретиков лидеры движения “Либеральная Россия” (при чьей поддержке и вышла эта книга) С. Юшенков и В.Похмелкин; здесь же можно обнаружить, среди прочих, и сочинения Валерии Новодворской, Сергея Ковалева и Федора Шелова-Коведяева. Сборник оставляет странное впечатление: очень различные по уровню осмысления проблем, по стилю, по размеру, наконец, тексты должны вместе взятые являть собой программный манифест “настоящих” российских либералов. Неоригинальные противопоставления “восточной цивилизации” и “западной цивилизации”, размышления на тему: “Между Востоком и Западом: Евразия или Азиопа?” соседствуют с лишенными всякого смысла статьями вроде “Международные конфликты, ООН и Россия”. Ядро сборника составляет, видимо, статья самого Сергея Юшенкова “Постзападная цивилизация: попытка определения”. В общем и целом, речь идет о том, что в мире складывается некая постзападная цивилизация, а режим Путина при поддержке СПС пытается построить в России цивилизацию западную, то есть ведет страну по пагубному пути догоняющего развития — вместо того, чтобы сразу прыгать в постзападность. Постзападность эта хороша необыкновенно; чтобы определить ее, достаточно просто перечислить все благие вещи, которые приходят в голову: мир, дружба, гармония, ООН … Увы, достижение ее описывается через модальность морального долженствования.
И.Ф.
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ПОСОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО
(“Аспекты 2001”)
Под ред. А. Согомонова и С. Кухтерина
М.: СТОВИ, 2001. — 224 с. — 650 экз.
Небольшая книжечка, изданная под эгидой Центра социологии образования при Институте социологии РАН (по материалам его Летней школы 2000 г.) распадается на три части. Интерес представляет вторая часть, которая состоит из двух очень дельных и написанных на хорошем эмпирическом материале статей по проблеме постсоветского рынка труда и изменения трудовой этики (авторы В.Е. Гимпельсон и В.С. Магун); статьи эти смело можно рекомендовать всем интересующимся данным вопросом. Первая часть (“Глобализация и социальная теория”) совершенно бесполезна: если статья мэтра Б.Ю. Кагарлицкого (“Глобализация и международные радикальные движения”) и может быть интересна фигурой автора, как отражение перипетий советского шестидесятнического левачества в совершенно чуждую ему эпоху, то статья А.Ю. Согомонова — из разряда тех, благодаря которым “глобалистика” становится неприличным словом (“Профессионально-поселенческий стержень субсидиарной этики, в свою очередь, формирует особенную “децентрализованную” субъектность”; “Властноментальности модернистского проекта наряжали демократию в “национальные” одежды, выстраивая внутри национальных государств аутентичные кодексы политической этики”). Третья часть книги, собрание интервью с видными отечественными социологами, вовсе ничем не интересна: скажем, Д.Д. Константиновского разговор о глобализации возвращает “к спору, который вели еще западники и славянофилы”.
И.Ф.