Помещая ниже открытое письмо Юрия Ярым-Агаева о метаморфозах российского правозащитного движения в 1980—1990-х гг
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 3, 2001
Помещая ниже открытое письмо Юрия Ярым-Агаева о метаморфозах российского правозащитного движения в 1980—1990-х гг. и два развернутых отклика на него, “Неприкосновенный запас” сознательно предоставляет свои страницы, казалось бы, весьма частной “корпоративной” полемике. Сегодня нередкость услышать, что риторика и практика советского диссента и, в частности, правозащитного движения, исчерпали свои политические и социальные возможности. Действительно, после стремительного выхода на полноценную общественную арену в конце 80-х — начале 90-х правозащитное движение, как современное, так и действовавшее в советскую эпоху, в последние годы заняло в общественном сознании совершенно маргинальное положение. Почему это произошло?
Участник одной из самых значительных диссидентских организаций, Московской группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений, Ярым-Агаев, предлагает несколько взаимосвязанных объяснений, описывая эту коллизию изнутри. Он пишет об отсутствии преемственности между сегодняшним и советским (антисоветским) правозащитным движением, “подмене” одного другим, произошедшей из-за 1) давления западных правозащитных организаций, подмявших под себя и свои интересы российское правозащитное сообщество; 2) нехватки, выражаясь устаревающим на наших глазах политическим языком, “политической воли” у этого сообщества; и, самое масштабное, 3) декоративном характере перемен последнего пятнадцатилетия, скрывающем от постороннего взгляда удачную попытку коммунистов и спецслужб удержаться у власти.
Если последнее предположение Ярым-Агаева кажется фантастическим, то первые два могут стать темой для серьезного обсуждения. С просьбой прокомментировать их “Неприкосновенный запас” обратился к двум известным практикам и теоретикам российского диссидентского движения —историку Александру Даниэлю и писателю Феликсу Светову.
Получившаяся подборка носит локальный, полемический характер, но, кажется, дает читателю материал для решения одной важной идеологической задачи — задачи самоопределения российского либерализма по отношению к вчерашнему и сегодняшнему диссидентскому и, особенно, правозащитному движению. Должен ли и может ли современный российский либерализм использовать советский диссент и в каком качестве? Нуждается ли этот либерализм в конструкциях исторической легитимности и если да, то есть ли в этой конструкции место и для, скажем, Московской группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений? Представляет ли для него советский диссент интерес как нравственный, интеллектуальный, организационный ресурс? Каково вообще место правозащитных организаций в либеральном обществе?
Нижеследующие статьи — первый подступ к обсуждению этих вопросов; в ближайших номерах “Неприкосновенный запас” мы рассчитываем вернуться к прямому разговору об этом. [HЗ]