Сергей САФОНОВ
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 1, 2000
Сергей САФОНОВ
Рисунки с телевизора
В начале весны 1997 года в Малом зале “Ковчега” открылась выставка “Лейтмотив”. Каждое десятилетие ХХ века в ее экспозиции представлял один художник — не всегда знаменитый, но каждый раз очевидно выражавший суть пластических поисков своего времени. Основной пафос проекта: культурная традиция вовсе не обрывается там, где установлен формальный рубеж принадлежности изобразительного искусства к стандарту антиквариата. “Маленький акварельный проект” — такой подзаголовок имела эта выставка, не претендовавшая на фундаментальность: исключительно акварели камерного формата, показанных авторов всего девять. От Александра Шевченко и почти неизвестной публике, удивительно близкой “Миру искусства” и русскому модерну его рано умершей жены Надежды Псищевой с работами 1910-х годов до здравствующего Владимира Косынкина, странным образом замыкающего круг, в конце века вновь приближающегося к эстетике самого его начала.
Еще у выставки был эпиграф из Марселя Пруста: “…содержатели купален осторожны, потому что многие из них не умеют плавать”.
Тому были причины. Первоначально проект создавался для показа на очередной столичной арт-ярмарке. Его идеология — “искусство живо” — неожиданно оказалась неприемлема для экспертов. Занимаясь маловостребованными художественными произведениями середины нынешнего столетия и тем, как они проецируются в день сегодняшний, мы неожиданно обнаружили, что “путаемся под ногами” у многих серьезных людей, посчитавших историю искусства ХХ века уже завершенной, а авторитеты — незыблемыми, задолго до его окончания. В тот раз убедить друг друга сторонам так и не удалось, и “Ковчегу” пришлось показывать “Лейтмотив” на своей территории.
С сожалением приходится думать о том, что вот и “реакционный залп”, данный в последнем номере “НЗ” за 1999 год (имею в виду материалы К. Сутягина, Д. Смолева, К. Черкавской и, наконец, свой собственный), в очередной раз мог быть воспринят всего лишь как приступ консерватизма. Хочется вновь уточнить собственную позицию. Сколько бы мы ни договаривались о том, что сегодня в искусстве чего-то совсем нет, что-то “не считается”, а что-то другое, напротив, самое главное, договоренность будет поспешной и самонадеянной. Пока не пора. И как сравнивать долгую жизнь с банальным натягиванием холстов, ежедневным рисованием и редкими выставками, с “актуальными” блицпроектами, осуществляемыми трижды в год? (Количество сделанного какими-нибудь Олегом Куликом или Дмитрием Гутовым столь смехотворно мало, что остается только теряться в догадках: как они проводят время между “актами творчества”? Собирают марки, играют в преферанс, учат детей рисовать? Это, кстати, отдельная интригующая тема. Учат ли художники-концептуалисты собственных чад, у кого они есть, основам академического рисунка? Отдают ли в детские художественные школы, платят ли репетиторам, готовят ли к поступлению в художественные вузы? Кто знает — просьба сообщить в редакцию.) При виде эпохалок Глазунова, вроде огромных, только что показанных в Манеже “Разгрома Храма в Пасхальную ночь” и “Рынка нашей демократии”, понимаешь хотя бы, что человек без дела не сидел, по лестницам лазил.
В конце концов, просто неумно считать, что, если человек нарисовал фикус, он реакционный художник вчерашнего дня, а если отдался работе в “смешанной технике”, он — наш. А если ему все равно, с чем работать, и квалификация (образование, собственный опыт, привычка постоянно делать искусство из всего, что попадается под руку) позволяет?
Помнится, мы обещали предложить в этот номер журнала работы современного художника. Продемонстрировав тем самым непонимание “структуры момента” и собственную эстетическую ограниченность, на радость всему прогрессивному человечеству.
Мы выбрали Александра Ливанова. Сначала — анкетные данные. Родился в 1938-м, в 1955— 61 годах учился на художественном факультете ВГИКа, с 1963-го — член Союза художников. Тогда же, во времена хрущевской Оттепели начал участвовать в выставках. Многие молодые художники в то время получили возможность работать в экспериментальной литографской мастерской на Верхней Масловке. Они двигались по пути поиска новой художественной формы, экспериментировали с наложениями одного цвета поверх другого, а их сюжеты и темы вырастали из движения на бумаге отвлеченных геометрических форм и цветовых пятен. (Особо стоит отметить, что эти “формалистические” поиски не порывали с пластическим языком, не заменяли художественное содержание рассказом о поставленных глобальных задачах.) Ливанову довелось много работать в литографии, а также в рисунке, опирающемся, по словам искусствоведа Галины Ельшевской, “на традиционную культуру наброска, обоснованного главным образом пластическими и конструктивистскими задачами, хотя и не избегающего лирических интонаций” .
Именно жанр наброска лежит в основе недавнего цикла “Рисунки с телевизора” (уже представленного на одноименной выставке — к сожалению, не в наших стенах. Впрочем, большая выставка Александра Ливанова откроется в “Ковчеге” в апреле). Далее следовало бы сообщить о том, какую роль в формировании массового постсоветского сознания играют всевозможные СМИ, и в первую очередь — ТВ, неизбежно заменяющее архаические визуальные эмоции картинками некогда голубого , а ныне спектрально-семицветного экрана. Однако в этом, часто антихудожественном, визуальном потоке художнику Ливанову все же удается найти не социальный, а именно пластический сюжет, не слишком передаваемый словами, но оттого не менее увлекательный. Другой жанр, представленный на страницах нынешнего журнала, — коллаж, еще одно подтверждение словам, сказанным в самом начале о том, что подлинный художник может работать с чем угодно, если есть привычка постоянно делать искусство. Найденные на лестничной клетке “новорусские” фотографии, почтовая реклама, вырезки из глянцевых журналов оказываются превосходным материалом для ливановских коллажей и аппликаций.
И что примечательно — Александр Ливанов не делает особенной разницы между ними и традиционным, “опирающимся на культуру наброска”, рисованием.
Р. S. Не все удалось воспроизвести в цвете. Напомню: приходите на выставку в апреле.