Владимир Борщев
Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 6, 1999
Владимир Борщев Американцы — “порядочные” люди* Порядочность
Слово порядочный в этом смысле я употреблял давно, играя в слова. Так я говорил своему начальнику: “Р.С., Вы — порядочный человек, у Вас все бумаги всегда в порядке…” Действительно, бумаги у него всегда были разложены по папкам и стопкам, и нужная бумага — а их тысячи — находилась, как правило, сравнительно быстро. А вот я — совсем непорядочный, как ни стараюсь сортировать бумаги, всегда они в куче, и на поиск тратится уйма времени.
Так вот американцы — очень порядочные. Несколько примеров.
Привычная сценка. После лекции к Барбаре подходит студент и просит назначить время для консультации ( appointment). И оба сразу же достают маленькие черные книжечки — еженедельники. Барбара смотрит, когда у нее есть свободное (и удобное) время, студент решает — что ему подходит, и каждый записывает в книжечку назначенное время. А если у кого-то что-то случится — обязательно, по e-mail’ у или по телефону, предупредят — не получается. И в книжечку вносится поправка.
У нас, конечно, тоже продают еженедельники. И я их обычно покупаю. Но не очень регулярно там что-нибудь пишу и не слишком на них полагаюсь. Почти все держу в голове. И иногда забываю.
В Америке система этих самых appointments всюду, в любом учреждении время приема назначается заранее. К врачу, иногда — месяца за два. Дня за два-три вас предупредят — открытку пришлют, потом позвонят. Вы приходите точно к назначенному времени. И вас в это время принимают.
В нашей академической поликлинике в Москве вам тоже дают (давали — давно уж не бывал) талончик на какое-то время. Но вы придете к кабинету врача — а там “живая очередь”, никто не смотрит на то, в вашем талоне написано. Очередь привычнее.
Но вернусь к еженедельникам. Таких книжечек за прошлые годы у Барбары хранится штук тридцать. Иногда, когда я что-нибудь спрашиваю, она достает книжечку за нужный год и говорит — такого-то числа такого-то года было то-то и то-то.
Бумаги
Но книжечки эти, наверное, тысячная доля того, что у нее хранится — миллионы бумаг, а теперь и сотни мегабайт в компьютере.
Вначале о бумагах. На каждое дело заводится “дело” — тоненькая желтая папка, folder по-английски (слово теперь всем знакомое, все пользуются Windows , они там нарисованы; а вот в магазинах тут я этих американских фолдеров не видел ) . Все бумаги, относящиеся к этому делу, складываются в эту папку. Начали мы учить немецкий — фолдер для этого. Наметилась поездка в Германию — фолдер для относящейся к этому переписке. Переписка разбухла — она как-то классифицируется, делится и фолдер “размножается”.
Фолдеров — тысячи. Для них есть специальные железные шкафы-картотеки с выдвижными ящиками. У Барбары дома в кабинете несколько таких шкафов, ящиков на 20. И на работе еще больше. Но туда все не помещается. Самые нужные фолдеры хранятся в обычных картонных ящиках на полу — весь пол в ее кабинете уставлен этими ящиками, их штук десять, если не больше. С собой из Москвы в Америку и обратно возится, наверное, штук сто фолдеров. И в Москве постоянно живет несколько ящиков. А когда Барбара приезжает, я сразу иду к нашему универсаму и приношу ей несколько пустых ящиков (лучше всего из-под водки) для привезенных фолдеров. Сейчас, например, заполнено 11 ящиков.
Основная масса бумаг относится, конечно, к работе. Копии чужих статей. Свои статьи, варианты, рукописи. Материалы к читаемым курсам лекций, так сказать, их информационное обеспечение. С самого начала печатается план курса — когда какая лекция, что к ней читать, какое домашнее задание и т.п. План раздается всем слушателям. По ходу дела он уточняется (и уточненный вариант тоже всем раздается). Если нет учебника (как на лекциях в Москве или каких-нибудь других выездных), то подробные handout’ ы. Если есть учебник, то в плане для каждой лекции указывается, что читать к данной лекции в учебнике (и какие статьи кроме — копии заранее раздаются) и какие упражнения из учебника делать. Кстати, предполагается, что слушатели до лекции читают соответствующий раздел учебника и слушают лекцию, уже подготовленные к ней (а потом, для закрепления материала, делают свою homework). Составляется табличка — про каждого студента отмечается, был ли он на лекции, выполнял ли домашние задания. Но это в основном, в России или в Америке для undergraduate students. Аспирантов обычно немного, они и так все и всегда ходят на лекции и все задания выполняют в срок. Впрочем, и им раздаются статьи для реферирования. Это тоже фиксируется.
Надо сказать, что в университете сводный план всех лекций, и для студентов, и для аспирантов, готовится заранее к каждому семестру. Указаны все курсы, их рефераты, профессора, их читающие, расписание — часы и аудитории. Все это печатается в виде толстой книги и вроде бы полностью содержится в Интернете (на страничках каждого Department’ а).
Конечно, и у Барбары все про ее курс есть и в компьютере, вообще, хранящиеся бумаги теперь в основном дублируют то, что есть в компьютере.
А когда я в прошлом году ходил на лекции по программированию, то там все “информационное обеспечение” курса держалось в Интернете, и домашнее задание (программу) нужно было класть туда же (и там же смотреть свои оценки).
Но вернусь к Барбариным бумагам. Естественно, что масса бумаг про деньги. Чековые книжки, счета — про дом, разные связанные с ним платежи. Текущие расходы — все траты записываются, классифицируются. В конце года надо составлять налоговую декларацию, и все траты должны быть сведены по категориям. На что-то делаются налоговые скидки, часто довольно большие — суммарно тысячи долларов.
Бумаги про машину, медицинские бумаги — страховка и т.д. и т.п.
Заводятся бумаги и по текущим делам. Раз в неделю Барбара звонит родителям. Перед тем как звонить, она достает блокнот и пишет — о чем она будет говорить, чтобы ничего не забыть. А во время разговора тоже быстро записывает — что было сказано.
Во время всех наших неформальных семинаров она тоже всегда пользуется этим блокнотом, даже если мы вдвоем что-нибудь научное обсуждаем. Я опять же полагаюсь на память и, опять же, часто забываю, что обсуждали или даже какая замечательная мысль пришла мне в голову.
Еще примеры. Shopping list — список , что купить, без него в магазин не ходят, вернее, не ездят, покупается сразу несколько десятков разных “наименований”, всего не упомнишь. Опять же, и в Москве я обычно составляю список — перед тем как идти в магазин. Не такой большой, как там, но составляю. Но когда хожу по ларькам и покупаю, в список обычно не заглядываю. Лень или еще что-то мешает. Хотя дома обнаруживаю, что что-нибудь забыл.
А там список всегда висит на стенке, как кто-нибудь заметит, что что-то нужно купить, сразу записывает. И даже я в магазине в него смотрю. Продаются даже специальные бланки для таких shopping lists . Но Барбара использует обычные “оборотки”, разрезав их предварительно на четвертинки.
В “кошачьей” комнате висит бумажка — специальный бланк про кормление кошек. Дни недели, утро, вечер — для каждой из двух кошек. В доме живет несколько человек — мы, жильцы, которым Барбара сдает комнаты. И тот, кто кормит кошек — отмечает, что покормил. А то какая-нибудь кошка останется некормленой, или поест дважды.
За несколько дней до Дня благодарения Барбара достала специальный фолдер. Там несколько бумаг — рецепты, список обычно делаемых дел — когда и что надо сделать. Список был рукописный. Барбара его набрала на компьютере, модифицировав для этого раза, напечатала, потом дала каждому из нас — чтобы мы выбрали себе дела, которые мы готовы взять на себя.
Компьютер
Много бумаг дублировано в компьютере. Ведь теперь почти все они составляются в компьютере или приходят по e-mail’ у. И компьютер, конечно, идеальное место для хранения документов и работы с ними.
E-mail — вообще особая статья. Барбара получает в день несколько десятков писем и тратит на работу с почтой не меньше двух часов в день. И при этом всегда у нее сотня-другая накопившихся писем, на которые она еще не ответила.
Много, конечно, писем простых, по мелким текущим делам. E-mail в значительной степени заменяет телефон. Большинство местной деловой коммуникации — со студентами, с коллегами — теперь в основном по e-mail’ у. Зачем звонить, отрывать человека от дела — пишется письмо, посылается. Ведь каждый человек несколько раз в день смотрит свою почту. И все хранится, вся почта сортируется по ящикам, всегда можно найти старое письмо.
Процедуры и регламенты
Бумаги реальные и “компьютерные” составляются и хранятся, конечно, не просто так, а чтобы с их помощью что-то делать. Shopping list — чтобы ходить в магазин, бумаги к курсу лекций — чтобы лучше этот курс организовать. Надо сказать, что и в делах американцы очень “порядочны”. Для многих дел, как самых обиходных, так и сложных, специальных, существуют разного рода “технологии”, регламенты и процедуры. Чем важнее дело, тем тщательнее разрабатываются эти процедуры.
Несколько примеров. Начну с простого, но важного понятия местной жизни: directions. Вы собираетесь куда-то ехать (в гости или по делу), и, если вы туда еще не ездили, вам дают эти самые directions — как ехать. Про неизвестную вам часть пути, тщательное его описание. Такая-то дорога, потом “взять” такой-то exit (выход, съезд, поворот — на больших дорогах все эти exit’ ы, конечно, пронумерованы) на такую-то дорогу, другие повороты, названия улиц, светофоры. Все, повторяю, очень подробно, вам диктуют по телефону или, еще лучше, пошлют по e-mail’ у. А вы напечатаете и, когда поедете, будете смотреть и на карту и в эту бумажку. Смотреть будет, как правило, не водитель, а “навигатор”, тот, кто сидит рядом. А без этого не так просто доехать. Даже если примерно знаете дорогу, легко проскочить нужный поворот, а то и просто заблудиться.
Пример посложнее — про разные регламенты университетской жизни. Ну, например, прием на работу. Вот сейчас у Барбары в Department’ е открылась вакансия, position , — им нужен преподаватель семантики. Были соответствующие объявления. Не знаю точно, где. Но заведомо — в Linguistlist, основной лингвистической информационной службе. Поступила масса заявлений, точнее — комплектов документов. Опять же, не знаю, что там точно, но наверняка Curriculum vitae , рекомендательные письма. В конце года Барбара писала рекомендательные письма для бывших выпускников их Department’ а, ищущих работу в других местах, около 40 писем написала. Письма эти очень важны, по ним в значительной степени судят — кого брать.
А чтобы выбрать подходящего кандидата на вакансию, в Depatment’ е создается комиссия, которая поступившие документы изучает. Барбара и тут, конечно, член комиссии. Вначале они, изучив документы и обсудив их, составили short list из шести кандидатов. А потом будут из них выбирать и уже на заседании всего Department’ а решать, кого взять. Процедура естественная. Что я хочу подчеркнуть — что она, с одной стороны, разумная, а с другой — реально выполняется.
А у нас обычно — процедура отдельно, а реальный выбор — отдельно. Даже если выбор разумный, почти всегда на процедуру смотрят как на формальность, как на ритуал, сопровождающий неформально принятое решение.
И такая же разница с другими процедурами — защитами диссертаций, отбором докладов на конференции и т.п. При защите диссертаций у нас (по крайней мере раньше, а наверное, и сейчас) нужно было собрать миллион бумажек с подписями и печатями, пройти несколько разных заседаний и, в конце концов — совет. И еще ВАК. А реально диссертацию, в лучшем случае, читают оппоненты и опять же в лучшем случае, честно высказывают свое мнение. Там же вся процедура внутри Department’ а. Создается комитет ( advising committee) , четыре-пять человек. Этот комитет выполняет функции и нашего научного руководителя, и оппонентов. Председатель — что-то вроде нашего руководителя, но скорее весь этот committee — это коллективный руководитель. Причем выбирает членов этого комитета и председателя (просит их быть в этом комитете) сам диссертант. А они в течение двух-трех лет его опекают, читают куски диссертации по мере их написания, делают замечания, советуют, он переделывает. Нормальная работа.
Защиту назначат, если считают, что все в порядке, что диссертант к сроку подготовит текст, соответствующий их меркам. Перед защитой они этот текст читают и готовят свои замечания. Защита — на заседании Department’ а. Опять же, нормальная процедура: говорит диссертант, задают вопросы, выступают члены комитета и другие желающие. Комитет выносит решение, диссертанта поздравляют.
Но работа над текстом не закончена. Высказанные к диссертации замечания должны быть учтены, окончательный переработанный текст сдается через несколько месяцев (и предварительно, конечно, опять же прочитывается членами комитета). Тут уже немного бюрократии. Диссертация сдается в какое-то административное подразделение университета, и там предъявляются довольно жесткие требования к оформлению. Могут заставить и перепечатать.
А в Барбарином Department’ е есть еще одна вещь — издательство. Оно управляется аспирантами Department’ а. Они издают все диссертации. Диссертация становится опубликованной книгой, ее можно заказать. А аспиранты даже зарабатывают на этом некоторые деньги (идущие на общественные цели). В других местах диссертации могут не публиковаться, но всегда можно заказать ксерокс. Т.е. диссертация — это всегда достаточно хорошо известная работа. Некоторые диссертации цитируются через много лет после защиты.
И опять занудливо повторяю — есть разумный порядок, процедуры, не формализующие, а регламентирующие, устанавливающие рамки, в которых проходит эта работа, формирующая, по сути дела, научного работника. При этом предполагается обоюдная честность и ответственность. И все на виду. Репутация Department’ а — это не в последнюю очередь уровень его выпускников, тех кто там диссертацию защитил.
Еще одно замечание. Я описал порядок защиты в Барбарином Department’ е. Но в Америке нет ничего всюду одинакового. В каждом Department’ е свой порядок, хотя все эти порядки не слишком отличаются. И это на самом деле очень важно. В каждом месте люди думают над процедурой и стремятся к тому, чтобы она была разумной. При этом, естественно, смотрят — а какие процедуры существуют в других местах. И все, что им кажется разумным, перенимают, внося, может быть, свои изменения. Тем самым действующие в каждом месте процедуры — это всегда результат коллективного творчества, а не что-то наспех придуманное, доморощенное или, наоборот, спущенное сверху и незыблемое.
Трансакции и “автоматизация” жизни
В своей последней книге “ The Crisis of Global Capitalism (Open Society Endangered)” Джорж Сорос, в числе прочих опасностей современной жизни, обсуждает замену нормальных отношений трансакциями. Понятия эти обсуждались давно, сам Сорос ссылается на книгу А. Раппопорта и др., опубликованную еще в 1965 г. Расхожий пример — противопоставление старого магазинчика (где-нибудь у них) и современного супермаркета. В магазинчике хозяин или продавец много лет знают своих клиентов. Делая покупку, вы обсудите погоду, последние события вашей жизни и т.п. А в супермаркете все обезличено, все почти автоматически. И вместо кассира сидел бы автомат, но пока человек на этом месте дешевле. Никаких личных отношений и “лишних” разговоров, покупка — это трансакция. И поэтому так легко перенести такого рода торговлю в Интернет (если сам выбор товара можно делать на экране компьютера).
Сорос озабочен тем, что много отношений в современной жизни заменяется трансакциями, и это представляет угрозу ценностям открытого общества. Но я хочу подчеркнуть другую, “положительную” сторону разработки ритуалов и процедур. Например, в обсуждаемой выше “технологии” подготовки диссертаций внешняя форма многих этапов регламентируется, как бы заключается в оболочку трансакций: этапы работы, представление статей и частей диссертации в намеченные сроки, письменные замечания членов этого самого комитета к представленному тексту и т.п. Но эта регламентация, структурирование, расчленение процесса на этапы с четкими требованиями на “вход” и “выход”, т.е. заключение каждого этапа в “оболочку” трансакции, не мешают содержательной и творческой работе внутри каждого этапа. Зато весь процесс работы становится более “технологичным ”.
И такого рода “технологии” пронизывают самые разные стороны жизни, как правило, не мешая ее содержательности, но делая ее более эффективной.
Итак — мораль
Что я, собственно, хочу сказать. Люди, конечно, везде разные. И у нас встречаются “порядочные”. Лида, моя покойная жена, всегда стремилась быть “порядочной”. Составляла указатели к книжкам, в которых их не было. Пыталась разложить все бумаги, книги и просто вещи по своим местам и жаловалась, что эти “места” трудно организовать, да и просто места в квартире мало. Но эти ее попытки упорядочить жизнь были ее самодеятельностью. Указатели писались на обложках книг, бумаги рассовывались по конвертам и папкам с тесемочками, которые уже стопками хранились в столах и шкафах. Но культуры, поддерживавшей это стремление к “порядочности”, у нас до последнего времени практически не существовало. А вне культуры “порядочным” быть трудно. В Америке же это действительно — часть повседневной культуры и поэтому этой “порядочности” намного больше.
Любопытно, что когда-то давно, еще в начале нашей совместной жизни, я сказал Барбаре, что она очень “порядочная”. К моему удивлению, она обиделась и отрицала это: “Посмотри, что у меня на столе…” Действительно, стол у нее завален кипами бумаг. Позже, когда мы снова обсуждали это и она уже поняла, что я, по сравнению с нею — абсолютно “непорядочный”, она сказала, что психологически ее отношение к “порядочности” двойственное. С одной стороны, она часто на себя раздражается — про те же кипы бумаг на столе, про то, что они в ящиках на полу, а не сложены аккуратно, что она не все делает во-время, почти всегда опаздывает к сроку, всегда скапливается много нечитанной почты ( e-mail) и т.п. С другой стороны, ей не хочется быть и казаться “по-немецки” порядочной. И именно поэтому она тогда чуть обиделась.
Но в общем, повторяю, “порядочность” — это часть американской культуры, повседневной культуры ведения дел. У нас уровень этого “ведения дел” несравненно ниже. Есть, наверное, и какая-то разница в менталитете. Нам больше свойственно держать бумаги в куче или вообще не иметь бумаг и держать все в голове. А все дела стараться делать неформально, полагаясь на интуицию и здравый смысл, считая все правила ненужной бюрократией и делом чиновников, для которых иногда по необходимости приходится выполнять ненужные ритуалы. Многие существующие у нас бюрократические процедуры действительно достаточно бессмысленны и сильно раздражают. А бессмысленны они скорее потому, что никто не думает, как их сделать разумными.
Американская же жизнь выглядит более регламентированной, более “машинизированной”, что ли. Многие процедуры действительно сравнительно просто переходят в компьютеры. Но все (или почти все) эти регламенты выглядят естественно, занудливость помогает делу и, в общем-то, эта б?льшая регламентированность жизни не делает ее менее “человечной”, но способствует ее эффективности.
Левополушарность. Можно использовать и эту известную метафору: правое полушарие отвечает за образное мышление, левое — за синтаксис. Американская жизнь, повседневная культура более левополушарна, чем наша. Я где-то читал, что вообще специализация полушарий у человека возникла не сразу, а у обезьян полушария функционально симметричны. То есть развитие левополушарности — это, так сказать, генеральная линия. Чем архаичнее культура, тем она правополушарнее. А Россия в смысле цивилизации и деловитости — страна, конечно, архаичная. Американцы же, делая жизнь более “синтаксичной”, следуют этой генеральной линии прогресса. А нравится нам эта “линия” или нет — это уже другое дело.