Опубликовано в журнале Новая Русская Книга, номер 3, 2001
Полное собрание сочинений
и писем в двадцати томах
СОЧИНЕНИЯ В ПЯТНАДЦАТИ ТОМАХ
Т. 1: 1873-1876. Отв. ред. А. А. Носов. Сост. Н. В. Котрелев, А. А. Носов. М.: Наука, 2000. 391 с. Тираж 2000 экз.
T. 2: 1875-1877. Отв. ред. А. А. Носов. Сост. А. П. Козырев, Н. В. Котрелев. М.: Наука, 2000. 397 с. Тираж 2000 экз.
Т. 3: 1877-1881. Отв. ред. Н. В. Котрелев.
М.: Наука, 2001. 548 с. Тираж 2000 экз.
СОЧИНЕНИЯ В ПЯТНАДЦАТИ ТОМАХ
Т. 1: 1873-1876. Отв. ред. А. А. Носов. Сост. Н. В. Котрелев, А. А. Носов. М.: Наука, 2000. 391 с. Тираж 2000 экз.
T. 2: 1875-1877. Отв. ред. А. А. Носов. Сост. А. П. Козырев, Н. В. Котрелев. М.: Наука, 2000. 397 с. Тираж 2000 экз.
Т. 3: 1877-1881. Отв. ред. Н. В. Котрелев.
М.: Наука, 2001. 548 с. Тираж 2000 экз.
Этот текст — рецензия на находящееся «в пути» издание, для которого «предыстория» не менее важна, чем сама актуальная «история».
Одиннадцать лет назад, в послесловии к подготовленному им добротному сборнику статей Владимира Соловьева один из издателей нынешнего «полного» Собрания сочинений философа, Николай Котрелев, заметил: «Писать о Владимире Соловьеве сегодня было бы легче на английском или немецком, французком или итальянском, на другом европейском, может быть, уже и на японском языке». Объяснял Котрелев это тем, что в «той культуре ему отведено определенное место, указаны понятные пути подхода и приемлемые углы зрения. Но сознание русского человека страшится воцарения подобной упорядоченности в устроении родной культуры» (Соловьев В. С. Стихотворения, эстетика, литературная критика. М.: Книга, 1990. С. 479). Сказано это было в «перестроечном» 1990 году, когда интеллигентный советский читатель еще не мог до конца поверить в свое счастье, но уже начинал шалеть от количества не только соловьевских, но и многочисленных других публикаций очень разного уровня, связанных с историей русской мысли и ее главными героями. Этому отрезвляющему пассажу Котрелева вряд ли придавали значение в эпоху, когда стало «можно» публично зафиксировать очевидное: «Владимир Сергеевич Соловьев — это крупнейшая фигура русской философии, публицистики и поэзии второй половины XIX века» (А. Гулыга. Творческий путь Владимира Соловьева // Соловьев В. С.: Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 3), или: «В историю русской культуры Владимир Сергеевич Соловьев вошел прежде всего как замечательный философ, один из крупнейших идеалистов конца прошлого века» (Н. Цимбаев, В. Фатющенко. Владимир Соловьев — критик и публицист // Соловьев В. С. Литературная критика. М., 1990. С. 5). Из столиц, где и в советское время были относительно доступны дореволюционные Cобрания сочинений философа, а для особо интересующихся — и архивы, разлетались по Домам книги и библиотекам городов и весей бывшего Союза ценные для того, еще «голодного» времени книги В. С. Соловьева, среди которых можно назвать двухтомник философской публицистики Соловьева, подготовленный Н. Котрелевым и Е. Рашковским и вышедший в 1990 году в приложении к «Вопросам философии», в том же году напечатанный сбо-рник «Неподвижно лишь солнце любви…», подготовленный одним из издателей рецензируемого Собрания сочинений А. Носовым и содержащий интересную подборку стихотворений, прозы, писем Соловьева, а также воспоминания современников о нем, изданный Р. Гальцевой и И. Роднянской в 1991 году сборник работ Соловьева «Философия искусства и литературная критика» и появившуюся в том же году «Книгу о Владимире Соловьеве», составленную Б. Авериным и Д. Базановой. К многочисленным публикациям текстов философа в 1990-е годы добавились монографии, диссертации, сборники статей, опубликованные материалы конференций, посвященные тому или иному аспекту творчества Соловьева. За истекшие десять лет был напечатан и ряд ранее не известных текстов философа. Если прибавить к этому опубликованный З. Минц в 1974 году в «Бибиотеке поэта» прекрасный том «Стихотворений и шуточных пьес» Соловьева, то даже список работ философа, изданных в СССР или в постсоветской России за последние 30 лет, может показаться внушительным. Тем не менее на юбилейной конференции 2000 года в Москве, в докладе, посвященном текстологии Соловьева, Н. Котрелев говорил о «ненакопленности» или точнее — о недонакопленности археографической работы, в связи с чем и выходящий сейчас «полный» Соловьев вынужденно будет «неполным». Неполным, даже несмотря на уже имеющиеся Собрания сочинений философа, предшествующие нынешнему, в той или иной степени отталкивающемуся от их структуры и принципов.
Речь идет о четырех «Соловьевых»: двух дореволюционных российских Собраниях и послевоенных: русском, опубликованном в Брюсселе, и немецкоязычном издании.
Первое Собрание сочинений В. С. Соловьева было издано в 1901-1903 годах братом покойного философа, М. С. Соловьевым, и состояло из 8 томов. 9-й, дополнительный том, был выпущен в 1907 году. В помещенном в 1-м томе Предисловии М. Соловьев писал: «В предлагаемое собрание сочинений Владимира Сергеевича Соловьева войдут по возможности все его оригинальные произведения, за исключением стихотворений и повести. Что касается порядка их, то придерживаться исключительно хронологического или исключительно систематического мне показалось неудобным. Порядок, на котором я остановился, соответствует, как мне кажется, духовной эволюции, пережитой автором». Итак, декларируются самим издателем неполнота и комбинация «хронологического» и «систематического» подходов к творчеству брата.
«Родственная» линия была продолжена и во втором русском издании, подготовленном сыном М. С. Соловьева и племянником Владимира Сергеевича, С. М. Соловьевым, и философом Э. Л. Радловым. Это 10-томное Собрание сочинений выходило с 1911 по 1914 год. С. М. Соловьев «не счел нужным» «производить какие-нибудь существенные перемены в таком капитальном труде, каким было первое издание…. и ограничился изменениями чисто формального характера и некоторыми дополнениями…» Второе издание содержит некоторые отсутствовавшие в первом работы Соловьева и снабжено краткими библиографическими примечаниями.
Предпринятое С. М. Соловьевым и Э. Л. Радловым Собрание сочинений В.Соловьева легло в основу самого полного до сих пор 14-томного издания, вышедшего в брюссельском католическом издательстве «Жизнь с Богом» (репринтное воспроизведение второго издания, дополненное в 11-м и 12-м томах сочинениями, не вошедшими в 10-томник и письмами в 13-м и 14-м томах) в 1966-1970 годах. Тома писем брюссельского издания — это репринтное воспроизведение 4 томов писем Соловьева, вышедших под редакцией Э. Л. Радлова соответственно в 1908, 1909, 1911 и 1923 годах, дополненные найденными и опубликованными позднее письмами философа.
И последнее, немецкое издание — Deutsche Gesamtausgabe der Werke von Wladimir Solowjew, — начатое в 1953 году Владимиром Щилкарским и завершенное в 1980 году Людольфом Мюллером. Называясь «полным» Собранием сочинений, это восьмитомное издание (вышел также 9-й, дополнительный том) отнюдь не стало таковым: некоторые работы Соловьева отсутствуют, некоторые же даны лишь в тематически скомпонованных отрывках в соответствии с планом первого издателя, Вл. Щилкарского, и Эриха Вевеля, возглавлявшего католическое издательство, в котором вышел немецкий «Соловьев»: опубликовать все «основные» произведения философа и репрезентативную выборку из «менее важных произведений», к которым почему-то были отнесены литературная критика и эстетика Соловьева. Но немецкое издание положило, без сомнения, начало критическому изданию сочинений философа на качественно ином уровне, уровне, определяемом прежде всего томами, содержащими переводы, примечания и комментарии Л. Мюллера. Без учета сильных сторон Gesamtausgabe уже невозможно представить себе ни одного русского издания Соловьева.
Вся эта крайне любопытная и очень непростая история издания текстов Соловьева, конечно, заставляла ожидать от редакции Собрания, подготовленного Институтом философии, четкого определения собственной издательской позиции, которая бы учитывала как традицию, так и необходимость в каких-то моментах от этой традиции отойти, или даже ее преодолеть. И в первом томе, вышедшем в 2000 году, редакция (И. Б. Борисова, А. П. Козырев, Н. В. Котрелев, Б. М. Межуев, Н. В. Мотрошилова, А. А. Носов, В. С. Степин) с этой задачей, на мой взгляд, вполне справилась, «задекларировав» следующее издательское кредо: дабы не «»демонтировать» идейно-художественное целое» и не нарушать «авторскую волю», решено положить в основу не бесспорный, но все-таки удачный принцип построения первого и второго Собраний (и немецкого издания), объединяющих, как правило, «в рамках одного тома тематически близкие работы» В. С. Соловьева (От редакции. Т. 1. С. 10). Это и было продемонстрировано первыми тремя томами: том 1 содержит ранние философские произведения Соловьева, включая его наделавшую столько шума в российской прессе магистерскую диссертацию «Кризис западной философии (против позитивистов)» (1874), в томе 2 помещен, в частности, французкий оригинал и русский перевод незавершенной рукописи Соловьева «La Sophia» («София») (перевод и комментарии А. В. Козырева) и во многом вырастающей из нее программной незавершенной работы молодого мыслителя «Философские начала цельного знания» (опубликована в 1877 году), где он пытается сформулировать основания своей «положительной метафизики», и, наконец, основу третьего тома составляет докторская диссертация Соловьева «Критика отвлеченных начал» (защищена в 1880 году в Петербурге). Перечисленные произведения составляют лишь основу, костяк соответствующих томов, будучи в каждом случае дополненными статьями, подготовительными материалами, рецензиями, набросками Соловьева. Помимо стремления «представить по возможности все написанное философом», редакция выдвинула в качестве своей основной цели намерение «снабдить публикуемые тексты полноценным комментарием» (От редакции. Т. 1. С. 12). Этот комментарий, как следует из трех до сего дня опубликованных томов, должен иметь прежде всего контекстуальный характер, вводя разные грани творчества Соловьева в духовный и интеллектуальный контекст «его» эпохи — 1870-1890-х годов XIX века. На «бурные» события философской молодости Соловьева, в частности на его магистерский диспут, поступали многочисленные отклики, событие комментировалось в многочисленных частных письмах выдающихся современников юного философа; все эти материалы также нашли место в издании (Т. 1. С. 264-304). Ситуации же вокруг «Критики отвлеченных начал», в частности полемической реакции на нее Б. Н. Чичерина, написавшего в качестве возражения Соловьеву целую книгу «Мистицизм в науке» (1880), в которой он категорически отвергает критику рационализма Соловьевым, посвящена обстоятельная мини-монография И. В. Борисовой (Т. 3. С. 430-493). После прочтения столь подробных (и очень качественных) «Введений», честно говоря, мало сил остается на знакомство с непосредственными «Примечаниями» к текстам, которые, однако, не столь подробны. Может быть, имело бы смысл несколько поменять ориентиры и сделать солиднее именно комментарии к работам Соловьева, не довольствуясь констатацией того факта, что «круг чтения философа был весьма широк, и полное выявление названных реалий требует конгениального мыслителю комментатора» (От редакции. Т. 1. С. 13).
В конце, после перечисления и попытки систематизации необходимых «формальностей», немного исследовательско-соловьевской лирики. По получении трех томов «полного» академического российского Соловьева возникает исследовательский зуд: Господи, скорее бы. Скорее бы закончилось издание «Полного собрания сочинений и писем в двадцати томах», чтобы можно было в работах о Владимире Соловьеве цитировать не 5-6 изданий, между которыми 70-80 лет, путаясь в страницах, издательствах и датах, а сконцентрироваться на одном, «главном». Это «счастье» имеют уже более 10 лет достоевсковеды, получившие великолепного «полного» Достоевского, который, несомненно, является одним из ориентиров для издателей-соловьевцев, ценящих «устойчивую академическую эдиционную традицию» отечественной филологии (От редакции. Т.1. С. 10).
Автор рецензии на первый том, помещенной в № 9 «Вопросов философии» за 2000 год, А. Люсый, мягко пожурил издателей за отсутствие в первом томе (добавлю, и в последующих) хотя бы краткого общего биографического очерка о Соловьеве, который был бы необходим читающей публике не из разряда специалистов-соловьевоведов. Присоединяясь ко мнению уважаемого рецензента из «Вопросов философии», позволю себе предположить, что подобный подход стал реакцией на «буйство» 1980-1990-х годов, когда исследователи не скупились на хвалебные эпитеты в адрес Соловьева и краткие, как правило повторяющие друг друга, жизнеописания философа открывали издания любого достоинства. Та эпоха, как и мода «на Соловьева и К╟», бывших одно время чуть ли не популярным чтением, ушли безвозвратно. И все-таки к счастью от возможности наконец-то подержать в руках прекрасного (но не внешне, дизайн томов классически-зануден) «полного» российского Владимира Сергеевича Соловьева примешивается легкая грусть при мысли о том, что принципиально антиакадемический, сознательно вне школьной философии стоявший мыслитель, которому «было предсказано много странствий», начинает после краткого, еще во многом «некрологического» периода активной рецепции начала прошлого века, затем 70-летнего отторжения и, наконец, восторженного «возвращения» следующий, академически-уравновешенный, монументальный этап своей жизни на Родине.
Дмитрий БЕЛКИН
Тюбинген