Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 7, 2017
Нерлер Павел
Маркович — поэт,
филолог, литературный критик и публицист. Родился в 1952 году в Москве.
Председатель Мандельштамовского общества. Выпускник
географического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор географических
наук, профессор. Автор поэтических книг «Ботанический сад» (М., 1998) и «Високосные
круги» (М., 2013). Живет в Москве.
* *
*
И бес в
ребре, и в серебре виски…
И смайлики
так близко обступили,
так льнут
друг к другу, словно волоски
в колючей
рощице, где мы мед-пиво пили.
И поцелуй —
от яблочных ланит
до млечных
полусфер в сухой горячке —
пусть
огранит тебя и охранит
от
бесконечной выморочной спячки.
В большом
дому, холодном и пустом,
быть очагом
и вестником прилива!
Быть ветром,
а не пляшущим листом,
трепещущим от каждого порыва!..
…Но сколько
б на дрожащие колки
ты ни
натягивал свободы сладкий трепет,
аульские
зыбучие силки
Шахерезады глушат лепет.
Вглядись в
ее прекрасное лицо —
ты,
баловень, счастливец и скиталец!
И високосной
нежности кольцо
надень на
правый безымянный палец.
Не растеряй
последние гроши,
пока судьба
тебя еще прощает
и плоть как
продолжение души
сдает бразды
и больше не смущает.
Севан ночью
Лампочкой предсмертного накала
узкую тропу не осветить.
И дрожит, и дребезжит устало
чуткая вольфрамовая нить.
Словно на куинджевой
картине —
угли тлеющего костерка
вспыхивают, как на серпантине
фары дальнего грузовика.
А широкая тропа на небе,
млечного пути голубизна,
отражается в озерной неге
бездною без края и без дна…
*
*
*
…Любовь
осыпалась, и дружба отцвела,
речь
пересохла, радуга поблекла.
И сила
сникла, что тогда взяла
и за собою
смерчем унесла —
на ложе
обжигающего пепла.
Остыла лава,
и, как молоко,
свернулась
память, и свернулось время
калачиком у
ног недалеко…
И стих
точится звонко и легко
сквозь марлю
сладких снов у прошлого в гареме!
…Но, уходя,
звонить или писать
она просила
больше не пытаться.
Тому что прогорело — не пылать!
Плоть
опечалена, ну что же — исполать,
но как же
тяжко с этим оставаться!
Что с нею
сталось? Или — что стряслось?
Какая хворь, какое наважденье?
Какой
неверный взмах направил крылья вкось,
да так, что
натянулось, напряглось
и лопнуло
тугое притяженье?
…Когда-то в
этот день ты поздравлял ее,
когда-то в
этот час ты губ ее касался,
желаньем
одержим, ласкал и наслаждался,
и весело
навстречу раскрывался,
уверовав в
неистовство свое!..
Пусть не
горит, сверкая и лучась,
а лишь
мерцает бликом приглушенным
старинная
притушенная связь…
Не говори:
как плохо нам сейчас!
Но говори:
как было хорошо нам!