стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 6, 2017
Коваль Виктор Станиславович родился в 1947 году в Москве. Поэт, прозаик. Окончил
Московский полиграфический институт по специальности художник-график. Входил в
состав поэтической группы «Альманах». Автор четырех поэтических книг. Живет в
Москве. В «Новом мире» публикуется впервые.
Хорошуй хорошо
Хорошенько хорошуй
хорошо.
Плохо само уплошится,
а хорошо хорошения требует,
хорошевания.
Без хорошевания
хорошилось хорошо, да и схорошилось в порошок.
Плошневеет хорошо —
без хорошевания.
Без хорошевания
хорошуги всего
хорошего
лежат плошнивьём
обросшие
и хорошилово
— как плошилово
уплошает плохца паршивого.
Без хорошевания,
хошь-не хошь, плохнет хорш.
А из плошного
хорша
вырастает хворьша.
Люди спрашивают:
— Как хорошуете?
— и отвечают:
— Хорошуем
во плохах как в лопухах.
Или: — во плохах,
как в облаках.
А ты говори:
— Помаленьку хорошую хорошеню большую,
пока плохница
cама не заглохнется.
Общее место
Слышу поверх симфонической
музыки голос
проводника — по местному радио:
— В нашем поезде нету воды, а в соседнем — возможно —
на Лабытнанги.
Надо успеть. Вот и бегу я туда;
баклагу
вижу в
окошке вагона — c водой питьевой. — Пить! — говорю я
беззвучно.
— Вот! — достаю из горсти
монету — один
фунт стерлингов.
— Нет, всё отдавай! — говорят
из окна.
Это значит — надо немедленно
выкрикнуть — визг
отходящего поезда перекрывая: —
Нет, это ты — всё отдавай! — Ты,
чего материшься? — сказала
жена, — пить
надо меньше.
Это надо запомнить: сколько
ступенек ведут из бассейна
с ныряющей статуей в 27-ю
квартиру. До второго дойду этажа —
сбиваюсь со счета — и вниз —
с чистой доски — всё начинается
заново.
— А ты на другой бок повернись!
—
шипит матюгальник
Я. Протазанова.
Перевернулся —
бабушка Анна Петровна по
маминой линии: — Да, мы спаслись,
но отец
твой котует. Тут — вторую семейку завёл! — доносит,
затягиваясь, —
в диадеме лучистой, украшенной
спицами,
как в «Аэлите» Юлия Солнцева,
но —
с едким своим «Беломором».
Его дымовая завеса — густая —
на нас надвигается,
нарастая,
так неестественно быстро,
что все на площадке едва
успевают
матом покрыть пиротехника за
перебор средств — магния и
алюминия.
Понимаю: изморозь, иней.
Стою в парах парафина и
нафталина,
слышу, как неразборчивый ропот
над седой пролетает водой —
тудой-сюдой;
кажется, каждое слово: паёк,
ложка и кружка —
падает — ёк
—
в вязкую мглу без всплеска.
Вспышка: вот это место
общее! — надо запомнить — Обь!
Вот этот берег высокий навис
над провалом
в Обь —
на стыке Сибирской
платформы
с Древним Уралом.
Неявка сюда невозможна, явка —
невыносима.
Это надо записывать: «Здесь
техника молодёжи, нет —
знание-сила —
сосредоточена
у Хусаинова,
нет — Харсаима!..»
Наставки и умудрения
1
Щупл тощ в
худобе своей, да жив, пока костн и мршав.
Обло облако;
тучно, улетучно.
Вот и ты — взыскивай, да не
взыщи,
говори ежеутренне:
— Вздравсь!
Хмурую думу уволь, вдохни бодровитую!
Скажешь так — вздравсь тебя вдохновит и воздравит.
А скажешь с усмехом
дерзким, как дитя неразумное: — Вздрись!
—
вздрись тебя вздрит.
2
Спящий храпит —
взнузданный
разнуздиться не может. Разнузда ему помогай.
А кто разнузду
уздить будет? Взнузда. Зови
и взнузду.
Прямень и кривень во сне кричат —
хорошо поработали.
Ясень и смутень
во сне плачут —
растут.
3
Корми работников своих, как ешь
сам,
ибо вместе ходите.
Околонь ходит по
кругу, привязанный к колу,
одрынь — к дрыну,
охлуд — к хлуду.
Из каких
ты пошел — из одрынцев, из околоней
или из охлудов —
всяк говори:
— Такая вязовина не мною
связана, да мною сваз движется.
И в небе есть песть — чад своих пасет,
а чады
песть пестуют, пестунью свою.
4
Где умудренноглавые
ходили, блюди их вытопки —
там не топчи.
Отвергай куковину,
вразумляй кукшу.
Кто куку кому вскрючит, того кукшей зови.
Не назовёшь — сам скрючишься.
Обнимай гнездоту,
да щупай гнездливых:
всё ли тут гнездно
и годно?
Чуй да чувай!
5
Посади чад вокруг едалища.
Скажи:
— Всю едовину
не уешь. А она — тебя?
Ответят:
— Целует в уста, едовина ненасытная. Снедает,
снедаема.
Каждому дай его едло, едолю его.
И неедальцам
— также.
6
Крохи собири
со стола — для сорницы побирухи.
Скажи:
— Побируха сорница
рубаху шьет —
всегда недошитую и криво
тканную,
и дыро
пряденную —
из пыли и сора, что по углам собирает
сорница, побируха.
Побируха сорница
озорница, попрядуха,
ветреница, веретенница,
без рубахи по дороге идёт, пыль
столбом подымает:
— Вот оно — веретено!
Кто увидит — блеск того взнищит!
7
Лысый валун булыга-лыбуга
в желвах
лежит, в морщах да в лишаях.
Вот и ты — лишнего не скажи,
говори: — Молчу! Мало ли чего
алчу,
глыба-улыба.
Как страх нападёт, не бубучь, не гукай.
Встань-встынь,
говори:
— Я тут внучок Стоерос, в землю врос.
А ты проходи, дедушка Столбеней!
Как пройдёт — не заметишь.
Пройдёт и тётка икотка,
и долгочих
— дядька завстрялый.
8
Разумей толчки да тычки свои.
И худо дело — втычено,
и любо дело — втолчено.
А ты не тыч,
как быч и не толч, как волч.
9
Мрозьке, зьмуке-зьмущей,
не говори «мрза
лютодрыжная».
Скажи: — Дево
льдивое! Бледное. На другой бочок
перевеснись! Да не
задави
всяку лежмяку.
Уж такое это дело делдое —
простое надло,
строгое требло —
люто перелютовать
до увесневения,
да в ярах отъяриться
и приосениться —
во благах, как в облаках.
А там и томь
— льнёт. Лилеет томильце.
— Не притомиться
ли? —
Подумал так — в томилище впал.
В томилище
впалый отверсту зовёт.
Ты не зови!
Не почитай адтулину
как красотулину.
10
Не говори всуе: «Суя». Пустое множить — отверсту звать.
А ты зовёшь.
Прямо гляди. Зыркобокий ко кривде клонится,
кривень блюдёт.
А ты прямень
прями, да ему не подобься!
Не всё
правда, что прямо. Обод — гнут, да катится.
Кривду всуе не хули, ибо хула —
суть кривда.
Хулотворцев не хулом выхуливай, но возмозговывай.
Выползниц крючекрылых
и перепончатопалых
выползней из отверсты кипелой
—
отгнезди.
Вдвинь им мудрь
в дурь.
Вжучь им добра в пыск.
Взстыди их живот угрымзами своести.
Укори их в ямку ядрёмную — твардой кроткостью.
Говори: — Хороша
редька драная, а не дрянная!
Не взъярясь,
говори: — Гнездно и годно!
11
Блюди даху
свою.
Что даха
даст — то и взяха взяст.
А ты выпестуй зижду —
вот радость!
Даху и взяху — превозмоги через невмоготу.
Превозневмоготою зижда воззиждется!
12
И ежевечерне:
— Мрей!
Уложи меня ладно во Встреку-реку мрееву,
да ладно высплынь
оттуда ко вздравсю.
А скажешь с усмехом
дерзким: — Мрись! —
мрись тебя смрит.
Чу, гук:
выл вук.
Кто выл? Вылк.
Кто был? Бълг.