Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 3, 2017
КОРОТКО
Константин Бальмонт. Несобранное и забытое из творческого наследия. В 2
томах. Том 1. «Я стих звенящий». Поэзия. Переводы. Составление, общая редакция,
примечания и комментарии А. Ю. Романова. Вступительная статья Р. Берда. СПб.,
«Росток», 2016, 639 стр., 1000 экз.; Том 2. «Черчу рассказ я». Проза. Душа
Чехии в слове и деле. Поэзия. Переводы. Составление, общая редакция, примечания
и комментарии А. Ю. Романова; вступительная статья, подготовка текстов,
примечания и комментарии Д. Кшицовой. СПб., «Росток»,
2016, 830 стр., 1000 экз.
Двухтомник,
представляющий творчество Константина Дмитриевича Бальмонта (1867 — 1942) —
поэта, прозаика, переводчика, — пик славы которого на родине пришелся на годы
между двумя русскими революциями; эмигранта с 1920 года, похороненного в
Париже.
Марат Багаутдинов. Удары. Ижевск, «Шелест», 2016, 92 стр., 100 экз.
Книга,
в которой ижевский поэт подводит итог первому этапу своего творчества.
Александр Беляков. Возвышение вещей. М., «Книжное обозрение»
(«АРГО-РИСК»), 2016, 96 стр., 300 экз.
Новая
книга ярославского поэта, на этот раз книга «короткой прозы», но это не «проза
поэта», а именно проза с жестким психологическим и социо-психологическим
рисунком, выстраиваемая изнутри по законам поэзии — точность слова, краткость,
выразительность.
Евгений Водолазкин. Совсем другое время. Роман, повесть, рассказы. М.,
«АСТ; Редакция Елены Шубиной», 2017, 477 стр., 3000 экз.
Новая
книга лауреата «Большой книги», в которую вошли роман «Соловьев и Ларионов»,
повесть «Близкие друзья» и рассказы.
Чжан Вэй. Старый
корабль. Перевод с китайского И. А. Егорова. СПб., «Гиперион», 2016, 480 стр.,
3000 экз.
Роман,
написанный в жанре семейной хроники, в которой — история Китая первых сорока
лет после образования КНР.
В. Г. Зебальд. Кольца Сатурна. Английское паломничество. Роман.
Перевод с немецкого Э. Венгеровой. М., «Новое издательство», 2016, 312 стр.
Тираж не указан.
«Новое
издательство» продолжает знакомить русского читателя с творчеством одного из
ведущих немецких писателей конца прошлого века.
Юлий Ким. И я там был. М., «Время», 2016, 384 стр., 2000 экз.
Автобиографическая
проза Кима со сквозным персонажем Михайловым, в молодости жившим — и потом
постоянно возвращавшимся сюда — на Камчатке, а сейчас по преимуществу жителя
Израиля; повествование о разного рода обстоятельствах жизни Михайлова, о его
общении со своими друзьями — Натаном Эйдельманом, Александром Галичем, Натальей
Горбаневской, Булатом Окуджавой или, например, с Виктором Некрасовым,
рассказывавшим ему о том, как он, Некрасов, с пистолетом в руке грабил Першего
письменника Украины Корнейчука, или про сугубо неофициальную беседу двух старых
политиков в Нью-Йорке, за «рюмкой чая», Косыгина и Керенского; и так далее, и
так далее.
Максим Крайнов. Обновление взгляда. М., «Водолей», 2016, 96 стр., 540
экз.
Вторая
книга стихов московского поэта — «Россия — родина Сизифа, / верней, пристанище
его…»
Александр Мелихов. Свидание с Квазимодо. Роман. М., «Э», 2016, 320 стр.,
1500 экз.
Новый
роман Мелихова — жесткая социально-психологическая проза, посвященная судьбе
высоких понятий (любовь, красота, достоинство и т. д.) в сознании и в поступках
представителей «низовых», отчасти криминализированных слоев нашего общества.
Б. Н. Ширяев. Кудеяров дуб. Повести и рассказы. Под редакцией М. Г.
Талалая. Составители А. Г. Власенко, М. Г. Талалай.
СПб., «Полиграф», 2016, 720 стр., 1000 экз.
Первое
в России издание повестей и рассказов одного из ведущих русских писателей
второй эмигрантской волны Бориса Николаевича Ширяева (1889 — 1959); до сих пор
русскому читателю была доступна только его мемуарная книга «Неугасимая лампада»
(М., «Сретенский монастырь», 1988) про Соловецкий лагерь, где он провел в
качестве заключенного семь лет.
*
Лили Баазова. Евреи в Грузии. М., «Галактика», 2016, 832 стр., 500
экз.
Монументальная
научная монография об особой этнической группе — грузинских евреях, родословная
которых идет — по разным источникам — с конца первого тысячелетия до новой эры;
история этого этноса прослеживается автором до 70-х годов прошлого века.
Стивен Вайнберг. Объясняя мир. Истоки современной науки. Перевод с
английского Виктории Краснянской. Научные редакторы: Дмитрий Баюк, Владимир Сурдин. М., «Альпина нон-фикшн», 2017, 474
стр., 5000 экз.
Научно-популярная
книга нобелевского лауреата, физика-теоретика, о том, как, собственно,
возникала наука и как складывался сюжет ее развития от античности до наших
времен.
Б. Ф. Егоров. Творческая жизнь Бориса Чичибабина. СПб., «Росток»,
2016, 192 стр., 300 экз.
Научная
монография, написанная на материале обширных публикаций поэта и воспоминаний о
нем, появившихся в последние годы.
Фрида Каплан. Поколение пустыни. Москва-Вильно-Таль-Авив-Иерусалим.
Составление и подготовка текста З. Копельман.
Иерусалим, М., «Гешарим/Мосты культуры», 2017, 702 стр., 1000 экз.
Воспоминания
Фриды Вениаминовны Яффе (Каплан) (1892 — 1982), купеческой дочери, воспитанницы
интеллигентной среды Москвы начала ХХ века, репатриантки второй алии, то есть —
история еврейской Палестины, которой еще только предстояло стать Израилем;
основой воспоминаний стали дневники, которые автор вел до 1948 года.
Василий Молодяков. Георгий Шенгели. Биография: 1894 — 1956. М.,
«Водолей», 2016, 616 стр., 300 экз.
Первая
биография известного поэта и переводчика.
Л. Г. Панова. Мнимое сиротство. Хлебников и Хармс в контексте
русского и европейского модернизма. М., Издательский дом Высшей школы
экономики, 2017, 608 стр., 600 экз.
«В
монографии проблематизируется природа первого авангарда, легитимность того
уникального места, которое он занял в сегодняшнем литературном каноне, и
масштаб его новаторства», — от издателя.
Чарльз Тейер. Медведи в икре. Перевод с английского О. Зимарина. М., «Весь мир», 2016, 328 стр., 1500 экз.
Воспоминания
американского дипломата, работавшего в Москве в 30-е годы, в Берлине (1937 —
1940), Афганистане; книга, к которой, например, обращаются литературоведы,
полагающие, что балы в резиденции посла США, куда приглашали и Михаила
Булгакова, помогли написать ему сцену бала сатаны в «Мастере и Маргарите».
Владимир Фаворский. О шрифте. Предисловие Максима Жукова. М., «Шрифт»,
2016, 112 стр., 5000 экз.
К
истории русской культуры книжной графики — классическая работа одного из
создателей этой культуры Владимира Фаворского, сопровождаемая развернутой
статьей искусствоведа Максима Жукова и достаточно обширной подборкой работ
мастера.
Генрих Харрер. Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-Ламы.
Перевод с немецкого А. Горбовой. СПб., «Азбука»,
«Азбука-Аттикус», 2016, 448 стр., 10 000 экз.
Впервые
на русском языке полный текст книги австрийского альпиниста и путешественника
Генриха Харрера (1912 — 2006), получившей всемирную
известность после ее экранизации Жан-Жаком Анно в
1997 году.
Елена Якович. Прогулки с Бродским и так далее. Иосиф Бродский в
фильме Алексея Шишова и Елены Якович. М., «АСТ», «CORPUS», 2017, 256 стр., 4000
экз.
Рассказ
о нескольких днях в Венеции, проведенных в общении с Бродским, существенное
дополнение к содержанию одного из лучших документальных фильмов о поэте, —
здесь, в частности, приводится расшифровка диктофонных записей его бесед с
участниками съемки, в фильм не вошедших.
*
ПОДРОБНО
Музей 90-х. Территория свободы. Сборник. Составители: К. Беленкина, И. Венявкин,
Анна Немзер, Т. Трофимова. М., «Новое литературное обозрение», 2016, 392 стр.,
1000 экз.
Сборник
текстов, посвященных самому раскаленному в сегодняшнем общественном сознании
периоду новейшей истории России — 90-х годам, про которые «коммунисты»,
«патриоты» и даже некоторые дикторы с «Эха Москвы» говорят исключительно как о
«бандитском десятилетии», а «либералы» и «демократы» застенчиво опускают
глазки, стараясь не вспоминать о своей тогдашней митинговой активности,
поскольку само представление о демократии у большинства из них исчерпывалось
содержанием знаменитой песенки Окуджавы «Про кабинетики»
(«…войду к Белле в кабинет, загляну к Андрюше…»), то есть они, бедные, и не
предполагали, что их ожидает встреча отнюдь не с «Беллой» и «Андрюшей», а с
Россией реальной — от и до. И при этом, почти повсеместном поругании 90-х
всерьез отказываться сегодня от плодов того десятилетия не собираются ни те, ни
другие.
Содержание
книги определяет корпус воспоминаний о 90-х, представляющих самые разные слои
общества тех лет — от воспоминаний людей, близких к тогдашней власти, до
исповедей абсолютно частных лиц: учитель, домохозяйка, врач, геолог, сезонный
рабочий («халтурщик»), «челнок» и так далее. Так же, из первых рук,
представлена история революции, произошедшей в СМИ и книгоиздательской
деятельности, в частности, история появления «рынка культурных издательств и
новой гуманитарной прессы» — интервью с телеведущей Еленой Хангой,
воспоминание автора идеи Ивана Кононова о первой «Будке гласности» (будки —
буквально, в которой каждый желающий, оставшись один на один с глазом
телекамеры, мог записать свое телеобращение к согражданам); рассказ Ирины
Прохоровой о том, как создавалось, как становилось на ноги издательство «НЛО»,
деятельность которого — одно из самых значительных явлений в истории русской
культуры последних лет. И многое другое.
Широта
охвата исторического материала и его «разноуровневость»,
эмоциональный напор рассказов интервьюируемых, то есть ситуация, когда история
«оживает» в голосах реальных людей, сочетаются в книге с аналитикой: процесс
осмысления недавнего прошлого представлен интервью с политологами,
экономистами, социологами, историками, лингвистами. А также — публикациями
некоторых исторических документов, скажем, речи, написанной Егором Гайдаром для
Горбачева в 1990 году и содержащей четкую программу экономических
преобразований; речь эта произнесена не была, она осталась как архивный
раритет, как свидетельство об упущенных возможностях — к реформам власть
приступила тогда, когда впереди уже четко обозначилась экономическая пропасть.
Цитата
(из интервью с экономистом Константином Сониным о начале перестройки): «Переход
произошел тогда, когда перестала существовать прежняя система. Конечно,
теоретически реформы можно было и нужно было провести по-другому. Но в
реальности такой развилки не было. Никто не принимал решения проводить реформы,
все обрушилось, и тогда стали это обрушение как-то оформлять»; «Исторически
было бы нечестно и неправильно думать, что переход был чем-то невынужденным. Я большой поклонник мужества и идей Егора
Гайдара, но мне кажется, что он, когда писал, в значительной степени
переоценивал роль первых реформаторов — они делали эту реформу, но не нужно
думать, что перехода к рынку не произошло бы без них».
Русский Букер
— 25 (материалы об истории премии).
Авторский проект и общая редакция И. Шайтанова; вступительная статья М. Кейна; редакторы-составители М. Переяслова
и Е. Погорелая. М., «Бослен», 2016, 751 стр., 620 экз.
Этой
книгой можно пользоваться как литературным справочником — здесь практически вся
необходимая информация об одной из самых авторитетных литературных премий в
новой России: состав жюри всех лет ее функционирования, списки финалистов и
лауреатов, развернутые подборки отзывов прессы на премиальный сюжет каждого
года; а также читателю предлагается краткое представление 125-ти романов,
ставших событиями в последние 25 лет.
А
можно читать эту книгу как литературно-критическую эпопею со множеством
микросюжетов, объединенных единым сюжетом развития русской литературы за
четверть века, со множеством портретов (и автопортретов), с эмоциональным
напором критического клокотания вокруг кандидатур.
Структурирование
материала: в первых разделах книги — две статьи Игоря Шайтанова об истории
«Русского Букера», Евгений Абдуллаев — о философии современного романа,
обзорная статья Олега Кудрина о финалистах премии 2014 — 2015 года, две статьи
(Ольги Джумайло и Аластера Нивена) о британском «Букере» и другие материалы. Это, так
сказать, введение в тему, ну а сама тема — в разделе «Хроника букеровских
событий 1992 — 2016», занимающем основную часть объема книги. Раздел этот
разбит, соответственно, на 25 подразделов, представляющих премиальные сюжеты
«Букера» каждого из прошедших годов: состав жюри, шорт-лист года, краткое представление
всех финалистов и лауреата, а затем самое интересное — выдержки из статей
литературных критиков, написанных «накануне» финала, с анализом текстов
кандидатов в лауреаты и с прогнозом, «кому дадут», а затем «пост-финальное»
литературно-критическое клокотание: почему дали этому, а не этому? Ну а
заключает каждую «главку» хроники самое «питательное» для сегодняшнего
читателя: представление, опять же с помощью извлечений из тогдашней критики,
всех романов, участвовавших в премиальной гонке. Составителям удалось
воссоздать стилистику и интонационную оркестровку тех литературно-критических
баталий, создающих в книге повествовательное напряжение. У читателя есть
возможность проследить и процессы трансформации самого пространства нашей
актуальной литературы (ну, скажем, по самому выбору номинируемых на премию
романов — от романов Марка Харитонова, Георгия Владимова, Олега Павлова в 90-е
годы до романов, написанных писателями, пережившими и усвоившими и разгар
российского «постмодернизма», и явление в 2000-х нового реализма, — Олега
Зайончковского, Ольги Славниковой, Евгения Водолазкина, Александра Снегирева).
И
здесь же — сюжет самой истории русской критики: первые отклики на книги
финалистов принадлежали, скажем, Андрею Немзеру, Алле Латыниной, Алле Марченко,
Евгению Ермолину, Михаилу Новикову, Николаю Климонтовичу, Марии Ремизовой и
другим, а потом, по ходу времени, к ним присоединяются голоса Льва Данилкина,
Лизы Новиковой, Андрея Рудалева, Анны Наринской, Кирилла Анкудинова и других,
уже «сегодняшних». И замечательна здесь полнота, с которой составители
воспроизводят саму атмосферу критических ристалищ, — от культуро-центричного
подхода, скажем, Дмитрия Кузьмина или Александра Агеева до жесткости
социально-нравственных критериев Андрея Немзера или Евгения Ермолина; от
сдержанности и достоинства текстов Аллы Марченко или Ирины Роднянской до
крутизны (разухабистости) критиков, которым, чтобы быть услышанными,
приходилось повышать голос почти до визга (премия «Букера» — гнездо мафии,
которая поставила цель превратить ее в премию «Фонда Крупной Взятки, которая
будет вручаться самой большой бездарности года», — утверждал критик Е.
Лямпорт); от сугубо эстетических критериев до идеологических (характерно здесь
соседство высказываний, отрицательно оценивших выбор очередного лауреата в 2010
году: Андрея Немзера, критиковавшего букероносный текст за пошлость и
безграмотность, и Владимира Крупина, считавшего, что было бы «хорошо, если бы
нашелся человек или общественная организация, которая, не выдержав оскорбления
России, русскости, священства и Православия, подала бы на эту авторшу в суд»).
То есть картина жизни русской литературы последних 25-и лет дана здесь с
максимально возможной, на мой взгляд, полнотой красок. То есть, повторю,
сборник «Букер-25» одновременно — и справочное издание, исключительно полезное
для историка литературы, и — книга для чтения, выстроенная по законам
«фасеточного», «многоглазого» романа; привет ее авторам-составителям от Дос
Пассоса и Ксении Букши.
Геннадий Калашников. «Каво люблю…» М., Союз
российских писателей, 2016, 64 стр., 300 экз.
Новая
книга поэта Калашникова — книга неожиданная: проза, цикл рассказов «про
детство». Мой сын — природный горожанин, язык современной поэзии осваивавший
еще и по стихам Калашникова, тряс головой, читая эти рассказы; особенно
поразила его такая деталь: мальчики из тульской деревни Ровно, среди которых,
естественно, и автор повествования, играют в ножички в доме с земляными
полами. «Круто! — сказал он. — Такого я не могу представить: Калашников и —
земляной пол; да и весь этот мир вокруг него, и сам он в этих рассказах — это
же все архаика запредельная!» За этой реакцией на самом деле сложный и
серьезный вопрос о природе культуры: из чего она растет? Что такое прогресс в
культуре? Как могло получиться, что стихи одного из мастеров современной
метафорической поэзии вырастали, как выясняется, из той глубинной деревенской
жизни позапрошлого — пусть и с легким декором «советского» — века, которая для
нынешних поколений — уже античность почти, Писемский с Мельниковым-Печерским?
Иными словами — чем изначально питается то, что принято называть «высокой»
культурой? Плод ли это усвоенных в отрочестве и молодости вершинных достижений
мировой культуры, плод самого процесса этого усвоения. Или в истоке «элитной
культуры» (прошу прощения за претенциозность словосочетания) лежит нечто иное?
Некий сгусток энергии, некая изначальная интенция, питаемая остротой и полнотой
проживания жизни, скажем, детским ужасом при виде ночного пожара в деревне,
описанного Калашниковым, или — картинкой опять же детского, скрываемого от
родителей — праздника при появлении в деревне «фарядника» (коробейника).
Питаемая выразительностью крепкого, «морозного» языка, на котором говорили
односельчане; завороженностью красотой лошади, грация которой автором
изначально воспринималась как одна из самых внятных и очевидных персонификаций
сил природы; питаемая грохотом ледохода на Оке в начале апреля под открывшимся
после зимы огромным небом, и так далее, и так далее.
И
каково тогда взаимодействие вот этой изначальной открытости проживанию мира
вокруг тебя и жизни в тебе — с «культурным наследием»? Я бы сравнил здесь
«культурное наследие», извините за прозаизм, с запасами дров, которые
подкладывают в уже горящий костер для разворачивания его пламени и жара. Наработанная
человечеством культура — это питательная среда, инструмент и пространство для
возможности «сказать себя». Было б «что сказать». Мотив «высокой культуры» в
этих рассказах возникает — с неизбежностью, естественной для повествователя — в
виде стихов Пастернака, прочитанных Калашниковым-старшеклассником с язвительным
недоумением, но почему-то застрявших в памяти, и потом, очень скоро, сам
процесс вхождения в музыку пастернаковского «мычания
и бормотания» оборачивается для него открытием «совершенной словесной полноты»
музыки жизни, одним из ее вариантов, открывающим повествователю новое
пространство его будущей жизни.
Весь
этот мой пассаж про культуру и ее интенции приведен здесь не в качестве
лирико-теоретического отступления от разговора о книге Калашникова — собственно
вот это, рождение в герое его рассказов «поэтического пространства», — и есть
внутренний сюжет его книги; книги, написанной почти случайно: нужно было
ответить на вопрос очередной литературной анкеты «как вы начинали писать». И
попытка ответа вдруг заставила почувствовать необходимость вернуться в детство,
в те свои состояния, которые начинали его сегодняшнего; и проза эта,
соответственно, стала не только взглядом из «сейчас» в «туда», в детство, но и
взглядом на себя «оттуда».