стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 6, 2016
Давыдов Данила
Михайлович родился в 1977 году в
Москве. Поэт, прозаик, критик, редактор. Окончил Литературный институт им. А.
М. Горького, кандидат филологических наук, специалист по наивной и примитивной
поэзии. Лауреат литературной премии «Дебют», премии «ЛитератуРРентген». Автор
множества статей и рецензий в журналах «Новый мир», «Арион», «Критическая
масса», «Новое литературное обозрение» и др. Автор четырех книг стихов и прозы.
Стихи публикуются в авторской редакции.
поёт например
богушевская
что знает где трупы
лежат
пускай там по тексту
тропы
но знаю что знает: лежат
тем более игра слов
тропы и тропы даже
скучно вскрывать приём
но они там лежат
а ты опять не готов.
лучше-ка обратимся к
другому источнику.
как пишет б. и. ярхо
между некоторыми жанрами
и определёнными видами полипов
недалеко
* *
*
со мной
случился настоящий, не передаваемый словами
ужас —
страшно терять
части памяти, части сознания, части себя.
я искал песню
михаила анчарова и забыл, как зовут михаила анчарова.
я искал по слову марсианка, но находились только щербаков и ногу свело.
я понял, что
либо анчаров теперь запрещён,
его по-тихому
вычистили из сетей,
либо — что
вероятно, я начинаю сходить с ума по-настоящему.
тут один
хороший человек написал дурацкий коммент,
я вспомнил,
да: аэлита.
никаких
марсиан в названии
однако что-то,
пока я искал песню, пока думал о названии,
изменилось в
комнате —
не то чтобы
освещение или набор предметов или общая планировка —
но что-то
очевидно, да
а вы говорите,
квантовый эффект
а вы говорите,
котик этого маньяка
* *
*
что-то я ещё не вкинул
в дружелюбное жерло
хорошо что не покинул
очень значит повезло
не понять врагу такого
силу русского стиха
ты сидишь
а это слово
избавляет от греха
значит было значит вот
что
следовательно не зря
я борюсь чтобы за то
чтоб
посредине мартобря
сказкой станет наша
удаль
убыль наша сказкой тож
но ухоженную небыль
поимеет молодёжь
всё к чему? да не к чему
всё.
просто кряк и набекрень
поразмысли, успокойся
завтра станет новый день
* *
*
Саше
Переверзину
про сергея бубку
или франца кафку
раскурю-ка трубку
получу-ка справку
справка неказиста
всякий неказист
вспомни гимназиста
всякий гимназист
* *
*
наступила эпоха
чёткости и правды
когда всё плохо
мы говорим: вот да
говорим вот да
а чтоб при этом не
вряд ли
повредит стране
* *
*
люди вот оказывается
составляют списки
что хорошего что плохого
было в оканчивающемся году
я понять не могу. давайте
составим списки
девятьсот
четырнадцатого, например,
тридцадь седьмого, сорок
первого
об этом мы говорили
сегодня на кухне —
как теперь и будет,
молодёжь, привыкайте
наверно, кто-то тогда
влюбился. у кого-то родился ребёнок,
кто-то встретился с
давно потерянным другом
всё хорошо было у них в
прошедшем году
а другой, вот, потерял
отцовскую шапку
а шапка-то не простая,
она отцовская —
значит, плохо было у
него в том году
* *
*
мы не должны
наделять
авторов древней поэзии собственными эмоциями
понятиями
нашего века
это была
ритуальная эпоха
время, когда
поклонялись
вполне
социокультурно определяемым механизмам
по сути, эпоха
без личности
лирика той
эпохи — лишь повторение канонов, заданных
внешними по
отношению к так называемому «автору» обстоятельствами
не более того.
сложно
сравнивать эту лирику с современной
никогда не
следует забывать, что лишь теперь лирика —
способ
передачи индивидуального чувства,
в прошлом же,
вопреки обывательскому мнению,
не было ничего
такого, —
пишет
литературовед сорокового века
сидя на
ганимеде или калипсо
в
нанокварцевой кабинке своей
* *
*
единство и теснота ряда
поют то вместе, то порознь
а птичка сидит в ветвях
и этолог сообщает: всё зашибись
покрыто пространство
полутьмою лесною, так сказать, полог
стихослагателю требуются
слова но повсюду одна живопись
природному этому самому
навязывать не стоит
оно само так навяжет что
держись, и наваляет ещё потом
речь формируется у едва
заметных существ в ветвях, гуманоид
вынужден рассуждать о
способах мышления ртом
главное чтобы код
соответствовал, главное не воздерживаться
от избыточности, которая
приведёт к единству и тесноте
едва заметно в кроне
дерев дети поедают отца
но стихослагатель не
изменит возвышенной своей мечте