стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 4, 2015
Кублановский Юрий Михайлович
родился в 1947 году в Рыбинске. Выпускник искусствоведческого отделения истфака МГУ. Поэт, эссеист, публицист. Живет в Переделкине.
* *
*
Хоть много
гонимых судьбою взашей
друг другу
вдогон полегло корешей,
я голову
всё ещё прямо
несу,
как пленный
поручик в Катынском лесу.
Не бойся
движенья — себе же шепчу,
как будто
шепчу своему палачу, —
туда, в зарубежье отмеренных лет,
где нету
пространства и времени нет.
Но вдруг
там, как грешная жизнь ни
худа,
заволжские впрок
прихватив холода,
я с Елизаветою,
Божьей рабой,
ослепшая матушка,
встречусь с тобой.
В театре
Евг. Карасёву
Будто приметивший
в шекспировском действе
ведёрко с суриком
на случай
новых кровопролитий,
гляжу в закулисье
мира.
Но всё
больше одолевает тревога:
неужели нынешнее
сгущенье
катастроф, обстоятельств,
третирования России —
приведёт к чему-то,
за что
всем придётся ответить
вряд ли
правильным последним ответом
и уже
не на скрипучих
подмостках?
А нарумяненный
лицедей,
после успешных
схваток
шатающийся как
пьяный
среди бутафорских
дебрей и сиреневых валунов —
не унять
ослепшего от софитов, —
заскулив,
метнётся в ряды партера,
доберётся и до
галёрки.
2014
Новый
Вильнюс
В вильнюсских
позлащённых кронах,
в захолустном,
милом душе барокко —
закрепилась память
о нашей нищей
молодости с мятежным
драйвом.
До того,
как затрещала по швам держава,
слишком многим
успевшая опостылеть,
воздух здесь
казался поразрежённей.
Всё теперь
в Литве по-иному:
тут натренировывают
сознанье
и подкорку
простодушных аборигенов
на одно:
враг номер
один — Россия,
хищник, клацает
челюстями,
зарясь на
литовское горло.
А спасенье
— в юбках брюссельских геев,
записавших русских
людей в злодеев.
Всё ещё
уляжется, утрясётся —
про себя
шепчу я немым движеньем
губ, не
давая прорваться звуку.
Тишина такая…
Глянь-ка
за баллюстрадку:
колония лилий
прибилась к берегу
и дрейфует
на йодистой, тёмной,
вполне питьевой
воде.
10.IX.2014
* *
*
Я глазам
и ушам не верю:
ладно, люди
— целые государства
задыхаются в неуёмном
лае на
отверженную Россию,
отстоявшую бухты
Крыма,
соплеменников, память
сердца,
тень последнего
своего монарха.
Если б мне
такое в 80-х
напророчил кто-нибудь,
я, пожалуй,
у виска
покрутил бы пальцем,
только в мнении
своём укрепившись:
мол, всё
это байки для бестолковых,
осовеченных, оглуплённых
граждан —
байки, что
мы миру чужие.
Но забыть приходится день вчерашний.
Неужели то, чему суждено,
случится?
«Поднимите
мне веки!»
— командовал монстр из страшной
сказки Гоголя,
таинственного провидца.
Говорят, что
янки (а ты, брат, жалок)
все в одной
корзине не держат яйца.
Так факир
под бой барабанных
палок
из цилиндра
за уши вынул
зайца.
Сентябрь 2014
На
черноморском закате
Ещё сердолики
не стали
тогда мародёров
добычей — и крики
там чаек
хриплы от укоров.
Великолепие, затрапеза,
богемность Крыма.
И наша
встреча у волнореза
как пантомима.
Вот так
же некогда повстречались
Эфрон с Мариной…
По небу
гряды перемещались
тьмы голубиной.
Он с войском,
терпящим пораженье,
ушёл за
море.
Есть белизна
и в моём служенье,
его растворе.
Жизнь отмеряет
нам срок за сроком,
блазня отсрочкой.
Вон огоньки
на мысу далёком
зажглись цепочкой.
20.IX.2014
Под
Вязьмой
Есть
место им в полях России…
Пушкин
На весях
Вязьмы минувшим летом
гостил, — где некогда в аккурат
под старой
липой с подсохшим цветом
спал на
походной кошме Мюрат.
Есть безответная,
вероятно,
загадка, кто
б ни давал приказ,
в немотивированных
затратных
бросках в Россию
армейских масс.
Живой, как
пишется в сводках, силы
без счёту
тут полегло, и вот
теперь поля
её суть могилы
своей и многих
чужих пехот.
И только
певчие невидимки
их тут
и чествуют в заревой
слоящейся по
бурьянам дымке
ещё при
звездах над головой.
2014
Осень
в библиотеке
Окно
с многослойным подвижным золотом
с вкраплениями
рябины,
ослепляя, не
освещает
усадебной темноватой
библиотеки,
запущенные тома
старых европейских
искусствоведов,
без методологии,
чистых сердцем…
С возрастом я сделался аутистом.
С ними
мне удобнее,
чем с живыми.
Вот уйду, и кто их
ещё откроет?
Кто их, неподъёмных, поднимет?
Разве что
внучка Софья
вдруг узнает
холодок моих пальцев,
по-над тусклой
залежалой страницей
всё стараясь
сфокусировать зренье…
28.IX.2014, Поленово
* *
*
В непосильные,
неисправные времена
разве что
и держат на плаву какие-то фрагменты реальности:
вот сирень
рвётся из церковной ограды,
всею тяжестью
на неё навалившись;
вот колония
лилий в йодистой дрейфует воде;
а зимой
с плакучих ветвей
посыплются изморози
радужные крупицы…
Есть в Ипатьевской
обители образ
«Не рыдай Мене
Мати».
В теснёном,
огибающем изображенье окладе
Мать с истощённым пытками Сыном.
Выглядят как сверстники, одногодки.
Вся она
— отчаянье, вопрошанье,
положила ладонь
Ему на грудную
клетку,
словно тщится
утишить боль.
Он же — весь уже
не с ней и не с нами.
Снег завалит берега костромские.
Наконец, приспеют
сроки молиться —
как бы
только не последние сроки —
в меру
веры на спасение
уповая.
13.IX.2014
* *
*
Памяти
Н.М. Любимова
Поветшавший томик
молитвослова
с выцветшей
шелковистой закладкой
—
от времён
подсоветских лютых,
православных бдений
полуподпольных.
Самым краешком
зацепил ту пору
я в послевоенном
её изводе.
Засыпая при
трепетном огонёчке,
всё глядел
на бабушкины поклоны.
В том
же доме старые
мологжанки,
как теперь
домысливаю, монашки,
на заказ
под вырезами сорочек
вышивали кисточки
барбариса.
Двор зарос лекарственною ромашкой.
Что крещён
в младенчестве, в строгой тайне,
я и не
догадывался до самой
вегетарианской оттепельной
болтанки…
Тютчев завещал не роптать
на время.
Я и не ропщу — ни
вождя, ни сыска.
Но зачем
разверзлась над нами всеми
до глубин
космических зона риска?
27.Х.2014
Кровоток
И.С.
В декабре
сосновая чешуя
золотится над
целиною снега.
И свежей
волнистая колея
от несостоявшегося
побега.
Ссыльный поспешил
оборвать досуг
и, пока
шатаются трон и вера,
на плацу
Сенатском явиться вдруг
заодно с бастардами
Робеспьера.
Так что
девам в платьях, похожих чуть
по тогдашней
моде на пеньюары,
высоко под
утро вздымали грудь
апокалиптические кошмары.
Только хвою
тёмную теребя,
не пустил
Творец своего абрека:
молодого, ищущего
себя,
но уже
великого человека,
чьи созданья
за пеленой снегов —
кровоток России
без берегов.
6.I.2015
Зловещая
зарисовка
Предрождественской, предпраздничною
порою
на посверкивающем
лондонском перекрёстке
встреча мужчин
в приталенном кашемире.
С наступающим — негромкие баритоны.
Сумерки потемнели.
Кто они?
Братки девяностых,
уцелевшие в убойных
разборках,
поменявшие мурло
на личины?
Уж скорей,
пожалуй что, их патроны
родом из
комсомола.
Новоиспечённые джентльмены.
Декабрь 2014
Июльский номер
журнала “Новый мир” выставлен на сайте “Нового мира” (http://www.nm1925.ru/),
там же для чтения открыты майский и
июньский номера.