стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 4, 2015
Кузнецова
Инга Анатольевна родилась в
1974 году в поселке Черноморском Краснодарского края. Окончила факультет
журналистики МГУ. Поэт, переводчик, литературный критик. Автор трех книг
стихов. Живет в Москве.
* *
*
Сбитые буквы
читаешь: «цветы, рассада».
Будто
шарманку заводят — нежность, надсада.
Голос растресканный, как скорлупа фасада.
Грубо
машинка врезается в горечь газона.
Стекла
колышутся, точно тепличная пленка.
Как робинзон под одну травяную гребенку
стричь
устает! Он похож на обиженного ребенка
в блеклом,
испачканном краской комбинезоне.
Город
ветшает. Трава, бормоча, отрастая,
пишет собой.
Гнутый стебель — почти запятая.
Лошадь
наклонно стоит (эта странность простая),
вдруг
возникая с холмом и цветной колокольней.
Прочие шутки
пространства необъяснимы.
Пыльные липы
бредут, спотыкаясь, как мимы,
мимо парящих в бреду, обнимаемых, снимых
к площади
сумеречных голубей — там спокойней.
Прошлое
сыплется. И проступают другие
бледные
знаки. Зверь шерстяной ностальгия
где-то
скребется, не пойман. Замедлю шаги я.
Город в
песочных часах, он уже в перешейке,
падает вниз,
исчезает в чашке подземной.
Переверни —
в тишине чтоб стеклянно-музейной
трогать
руками летящую над колокольней
лошадь. Как
было сторуко, нежно, не больно —
буквы слепые
под крышей пятиугольной.
превращения
я
человеческий крот
выхожу на
поверхность сознанья
выбираюсь
из-под обломков
мысленных
городов
после обвала
сердцетрясения
гнева-цунами
плача-потопа
после пожара
(каждый себе
геродот)
здравствуй
милое тело
мы кажется были знакомы
мини-иголки
в кончиках пальцев
хрупкость
твою выдают
тело
улиточный сверток
да неужели я
дома
в тебе?
я неловко
танцую
пытаясь
обжиться поверить в уют
но замираю
вдруг у окна
на полужесте
там собака бегущая против шерсти
с улыбкой на
длинном лице
и уже я так
явно в ее удивительной шкуре
в
длинношерстном потрепанном пальтеце
с
разлохмаченной шевелюрой
мир понятно
опасен
и так невместимо прекрасен
он машинно-ужасен
пахуч и колбасен
и я
каталог его
запахов
мертвого
волка в витрине музея
нет загадочней
и страшней
не хочу но глазею
сама не своя
я собака и
друг
человека
но все-то
вокруг
человечье
красота и
увечье
смущенье
добра или логика зла
я стараюсь
не выдать испуга
рычанием-речью
зло я чую
подшерстком
но за
перекрестком
тревога
прошла
отправляюсь
на поиски поздней
целебной
травины
так растенья
невинны
так стойки
они
я смотрю с
восхищеньем
как из
неуклюжей бестрепетной глины
вылупляются стебли
вот так же
из темных скорлупок
нежные дни
я грызу
стылый лист
превращаясь
в прожилку и терпкую горечь
я готова
короткую жизнь
провести на
холодном ветру
в этом
кротком осеннем
межлиственном разговоре
прошептать
«не печальтесь я скоро умру»
а потом я
смешаюсь с землей
и в
подземные воды
вместе с
братьями-сестрами попаду
мы сольемся
в лесные ручьи
о великое
круговращенье природы
мы частицы
общие и
ничьи
эскалатор-река
ты неси меня
сразу в открытое море
я хочу
ощутить все на свете
уже не боясь
потерять
себя
только б
держать в ослепительном мире
с темнотой и
деревьями
облаками и
птицами
и породами
горными
и животными
гордыми
и любимыми и
беззащитными лицами
связь
* *
*
ветряные
мельницы смерти
вертятся вертят
маховики
мясорубок
вращаются
чисть же
свой щит
дон кихот средней руки
поржавелые латы твои
что бряцают
в уме
никому не
отпор
но в стотысячный
раз
на дурацкой войне
мясника
победит фантазер
осторожнее
не раздави
муравья
он как будто
за крошкой бежит
а на деле
стремится
в такие края
где свободы
печаль и самшит
эти ты или я
эта
плоскость стола
для него как
чужая земля
от
настольного солнца
ему холодней
чем тебе от
бессмысленных дней
* *
*
падалица
тепла яблочные тела
нежность
утренняя близорука
в трубку овсюжную из горячечного стекла
ветер выдул
округу
выдумал
дышат держатся но дрожат
лимбы росы мерцающие разночтенья
в платье промокшем
странствовать дорожа
вашей
дружбой растенья
долго идти сжимая нечеткую тень
до
концентрированного ночного
человека
тайно теплящего в темноте
тело дня
травяного
* *
*
Солнечный текст
проступает
сквозь влажные клены.
Вот идет
человек изумленный.
В луже
плывет
неуклюжий
китовый капот.
Воздух
подвешен на провод неявного смысла.
Тополей многозначные
числа
то толпятся,
то рвутся вперед.
Обернешься
врасплох —
коридор
красоты бесконечен.
Скороход,
дон кихот —
человек междуречен.
Спотыкаясь,
то правым, то левым плечом
задевает за
стены,
и кажется:
душно и нечем
заглушить
(красота не при чем).
Но осенняя
скрипка в уме,
но небесные
материалы —
синь,
сгущенья, судьба в натуральную величину…
Но пейзажи,
что так близоруки,
но не
потеряли
ни
блистательность, ни глубину!
Июльский номер
журнала “Новый мир” выставлен на сайте “Нового мира” (http://www.nm1925.ru/),
там же для чтения открыты майский и
июньский номера.