Шульпяков Глеб Юрьевич родился в 1971 году в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ. Поэт, прозаик, переводчик, драматург, эссеист. Автор трех книг стихов, нескольких сборников путевых очерков и романов, в том числе «Музея имени Данте» (М., 2013). Живет в Москве.

 

 

 

 

*   *

  *

 

душе опять вольготно

душа на первом месте

когда над голой волгой

плывут на белом тесте

— и свечки колоколен

и лесом свет процежен

и батюшков не болен

и шум пустых скворешен

 

 

*   *

  *

 

…выходит

из избы на крыльцо

— в кольцо

неба голову 

просовывает

 

тихо, темно

 

на ветках

расселись звезды

 

до ближайшего

населенного пункта

версты

       и версты

                и версты

 

а за старым амбаром,

где пропащие зябнут души,

тьма переходит в одну

шестую

      часть суши

 

 

*   *

  *

 

такой-то век, такой-то год

— такого-то денька

и вроде бы ни капли в рот,

а вышел в облака

слепил из перистых суму

и посох кучевых

и если б сделал по уму —

остался бы в живых

 

 

*   *

  *

 

лопухи ли, папоротник рыжий

или безымянною травой —

ночью дождь ощупывает крыши

проверяет, есть ли кто живой

— мой сверчок цикадами разбужен

мирт ли, кипарис, одна душа

беззастенчив он и безоружен

и поёт на кончике ковша

 

 

 

считалка

 

попался

который кусался

 

который в кроватке

лежал улыбался

смотрел за окно

на фонарь

— который на пони

по парку катался

копался в песочнице

тоже попался —

обертывал в пленку

букварь

        и тот кто уехал

        и тот кто остался

        карабкался вверх

        и на дно опускался —

 

попался

попался

попался

попался

 

и даже который не мог

попасться — попался

краснел

   извинялся

      был готов к сотрудничеству —

но только от мокрых сапог

две лужи в прихожей

— случайный прохожий

 

шагреневой кожи

кусок

 

 

*   *

  *

 

живут среди нас

и даже пользуются метро —

увидеть их очень просто

— спуститься в его нутро

и там, на станции

(а лучше в вагоне)

просто представить себе,

что этой женщины с родинкой на губе,

пенсионера с кроссвордом,

студента и девушки в наушниках

— и даже полицейского

через сорок-пятьдесят лет

не будет в живых

(и всех остальных)

 

всего сорок-пятьдесят лет

 

призрак! привет

 

 

*   *

  *

 

жук влетел и вылетел в окно —

поплавок остался неподвижен

с облаком и садом заодно,

красными отметинами вишен

— вечный дачник! удочки с утра

занавес неслышно опустился

то ли где-то лопнула струна —

то ли  жук не вылетел, прижился

 

 

 

брюгге

 

проиграй меня, прохожий,

на мотивчик часовой —

городок, лишенный кожи,

кровоточит тишиной

(и прогнозами погоды)

— если крыша под водой,

человек, лишенный коды,

зарастает чепухой

 

 

 

*   *

  *

 

как облако над лесом, кучево

слепившее себя, — как эти строки,

из этого, по сути, ничего,

которое ни в ум не взять, ни в руки,

— постой, не уходи, за мной должок,

набитый с твоего оригинала,

храни меня, печатный мой божок —

два отступа, четыре интервала

 

 

*   *

  *

 

романы кропать и крутить огурцы

у времени года паршивой овцы —

закатывать прошлое в банки

его небылицы и байки

— прославить крапиву и куст бузины

затем, что встают из такой глубины,

где нет ни жида, ни мордвина —

но пух и помет голубиный

 

 

     

*   *

  *

 

……..жизнь всё шла

то в шов, но чаще мимо шва,

и в эти промахи, как мел,

снежок крошился и летел

на незакрытую тетрадь —

поскольку нечего терять,

за ночью день, за полем тьма

— полоска леса из окна,

и каждый первым быть хотел

 

белело поле, лес чернел