стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 5, 2014
Анна
Аркатова родилась в Риге.
Окончила филологический факультет Латвийского государственного университета и
Литературный институт имени А. М. Горького. Работала преподавателем литературы,
редактором. Автор четырех поэтических книг. Живет в Москве.
* *
*
нужны стихи и как-нибудь одеться
такое видишь маленькое сердце
всего лишь две позиции активны
ну не противно?
а между тем пока стихи скликаешь
пока штаны по цвету подбираешь
пока кружишь от этого к тому
весь мир в него зайдет
по одному
Свидание
а мы сидели в полной темноте
как будто в дикой лампочке
стоваттной
бесился счетчик слева это наш
и капал сок как будто сок
томатный
потом молчали
как молчат в кино
когда уже и музыка и титры
а нужно встать и заживо пойти
на улицу где львы одни и тигры
* *
*
А. К.
Как не вести себя скверно,
Если само по себе
Так хорошо слово «скверно» —
Просто цветет на губе!
Есть в нем и сквер и таверна,
Серна и рюмка перно,
Сжатая в пальцах люцерна,
Поезд, дымящий черно,
Есть в нем орнамент Кваренги,
Нервно распахнутый сак,
Хрустнувший свет предвечерний,
Верности сдвинутый знак,
Есть в нем заминка в начале,
Камень гортанный в конце —
Все, что мы в жизни встречали,
Не изменяясь в лице.
Случай
на даче
вот мы сидим за столом — Боря,
Галя и Лёва,
на остановку поехали
встретили Лену Петрову,
кто-то заметил — а я уже не
замечаю —
смена у Лены была перед этим
ночная.
Лена тиха и улыбчива, в маленький
ротик
тесно кладет баклажан, проверяет
блокнотик,
что у нее под тарелкой, — а там
постранично
ручкой записаны тосты, и все самолично
Леной же и зарифмованы,
а с пункта второго
начинается жизнь настоящего
русского слова.
ты меня по четвергам — я тебя по
пятницам,
ах, неправда, что доярки хуже, чем
телятницы
Лена внимательно смотрит, как ей
наливает
Боря поближе и Лева от нашего
края,
ждет терпеливо, когда исчерпается
тема
кризиса в обществе в принципе ей
современном,
в принципе, Лена владеет таким
материалом,
муж отошел, оба сына в охране, и
малым
бог не обходится — вот и автобус
двадцатый
к дому пустили, теперь Лена хочет
салата,
хочет запеть, чтобы треснули
рюмки, и звуки
все растворили — зимы перекатные
муки,
сутки дежурства и город
Железнодорожный,
где ничего не возможно, что было
возможно,
времени много у Лены — и Лены у
времени много,
сводные песни бездомной гуляют
тревогой,
ночь высока и нежна, как сказала
бы Галя,
нам постелили — но мы уже не
ночевали.
* *
*
Он соглашается — ну хорошо, пусть
будет бигль,
Никогда не держал собак, но,
видимо, не хватало.
Сердце колет иголкой, а сколько
таких было игл,
Когда он приезжал, когда она
приезжать перестала.
Она соглашается — бигль так бигль, нормально.
Руки сводит замком от объятий
полых,
Может, жизнь свою не считать до
конца провальной,
Может, целым считать все то, что
давно осколок.
Бигль соглашается — эти возьмут не
торгуясь,
То-то им на всю жизнь сынок, на
всю смерть засада,
Вон как имя идут
выбирают — так Аrgus Аrgus!
Аж останавливаются передохнуть
возле детского сада.
* *
*
Александр Петров, профессор
американского университета,
чем-то напоминает артиста Кирилла
Лаврова,
который в кино и театре сыграл нам и то
и это,
а особенно авиаконструктора
Сергея Павловича Королева —
вот я сидела и думала, что же в
душе моей ёкнуло,
американский ли колледж с тихим
славистом или
лично ко мне равнодушная вся
мировая галактика,
которую мы с Королевым
когда еще покорили?
* *
*
вот интересно, тринадцать десять
— это все еще час?
если меня решили повесить,
почему меня, а не нас?
если меня бросают с вершины,
где ты в этот момент?
покупаешь ессентуки, меняешь
резину,
натягиваешь у подножья брезент?
* *
*
вот что я делаю, раз уж не
делаешь ты,
раз уж искусственное на кону
зачатье —
чистые по столам собираю листы,
и нажимаю версию для печати,
слушай, как тужится
принтер, кряхтит взахлеб,
как на строке он сбивается
нецензурной,
сунем бумагу ему не размоченный
хлеб,
поковыряем в чернилах его
пурпурных,
на подоконнике корчится
суккулент,
серой плацентой ложится на дно
столица,
девочка скажут — а был ведь
ничтожный процент,
что эта дурочка в принципе разродится.
Жест
А.
Ш.
«Одной рукой держась за край
саней,
Другую вверх вздымает на морозе,
Все под прямым углом — удобно ей?
Не затекут ли ноги в этой позе?
Попробуй сядь как здесь на полотне —
Скамеечку возьмешь, спасая
спину!» —
И он, наброски
делая вчерне,
Наметил возвышение — и сгинул
В уловке этой, сорвались винты,
Бессмертный жест держащие на сломах…
Нет, замысел не фраер — то-то Ты
Морозову отбросил на солому.
* *
*
Вот придут и спросят меня,
девонька,
Как же ты жила без ежедневника,
Без открытой с вечера строки,
Той, в которой тлеют смысла
строгие угольки?
Где ты грелась, речь качая голую,
Между мужем и начальной школою,
На каком таком каталась пони?
Я скажу им — я читала сонник,
Извините — я читала сонник,
Я спала, я делала закладки,
А в ушах моих дрожали ватки,
А в глазах стоял сплошной норштейн,
Вот и весь мой угольный бассейн.
Это в смысле целеполаганья.
До свиданья, Аня, до
свиданья
* *
*
От тебя пахнет полем и садом,
С тобой вкусно пьется и сладко
спится,
А от меня пахнет змеиным ядом,
Потому что болит у меня поясница.
Но когда в боли налаживается
промежуток,
Я сажусь, осторожное ложе сжав,
Неподвижная нижняя посреди суток,
И ты спрашиваешь — намотать тебе
шарф?
Берешь и наматываешь мне шарф.
Шерстяной длины
Поперек спины.
И вот тут уже
словом пахнет и делом,
Буквой, матрицей, корневой
гласной!
А до этого только раскрошенным
мелом,
Рифмой высохшей, перетопленным
маслом.
Этот, а также другие свежие (и архивные) номера "Нового мира" в удобных для вас форматах (RTF, PDF, FB2, EPUB) вы можете закачать в свои читалки и компьютеры на сайте "Нового мира" — http://www.nm1925.ru/