Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 1, 2013
Цветков Алексей Петрович — поэт, прозаик, переводчик, журналист. Родился в 1947 году на Украине. Учился на истфаке и журфаке МГУ, был одним из основателей группы “Московское время” (70 — 80-е годы). Эмигрировал в США в 1974 году. Окончил аспирантуру Мичиганского университета со степенью доктора филологических наук. Выпустил несколько стихотворных сборников, а также эссеистику и прозу за рубежом и в России. Живет в Нью-Йорке.
сафари
приспичило секретарю райкома
предначертать чинов начальства в честь
с мотыгами сафари на дракона
а что у нас еще в хозяйстве есть
драконы эти если не соврали
дают на экспорт уникальный мех
ну и пошли а кто такой сафари
не знал пожалуй ни один из всех
начальство чутко ехало на джипе
в пожарных касках с ханкой в багаже
которую глотками небольшими
успело и попробовать уже
бежим в строю штаны мокры от пота
трусцой поодаль мой напарник лю
у нас в селе случается охота
на крыс а на дракона не люблю
он состоял из пламени и эха
огромный как великая стена
хрен из такого понащиплешь меха
из тигра проще или из слона
запас любви к отечеству кончался
уже штаны от мужества черны
он покосился вдруг на джип начальства
и чуть дохнул на высшие чины
по счастью партбилеты уцелели
в музее под стеклом по одному
драконы да в своем искусны деле
а кто такой сафари не пойму
мы сеем сорго с лю и землю пашем
опять на крыс охотимся как встарь
лишь о секретаре всплакнули нашем
хороший был не жадный секретарь
отпуск
прощай отряд приматов тип chordata
к финалу мчится вольница твоя
у каждого кончается ребята
веселый отпуск из небытия
и примеряясь к несуществованью
внезапно вспомнишь тени и тела
в крутых баранках голову баранью
твоя почти такая же была
пусть флагманом ни типа ни отряда
сыгравшего в саванне пастораль
не выбирали но и то отрада
что хоть в строю на фланге постоял
скитавшимся в росе перед рассветом
ронявшим с лодки в сумерки весло
уже не быть но рассказать об этом
другим кому пока не повезло
пункт назначения
подлетаем на автопилоте
на часах меняя времена
никакого ахтунга в природе
только чуть качается она
под шасси астральными телами
тишина встречая взорвалась
полоса где испокон теряли
высоту прибывшие до нас
точность места наступленье мига
из рассудка россыпью как ртуть
кажется в руках дремала книга
но теперь потеряна забудь
впредь не отличу от света тень я
в плотный ноль сольются полюса
в тысячах свечей поминовенья
вся посадочная полоса
* *
*
временного отрезка аренда
коротка и отчетлив сигнал
а не то бы любил без расфренда
а не в ленту лениво ссылал
после нас остаются на свете
не массивные бивни слона
в пустоте социальные сети
где за все отвечают слова
мы висим в них как мертвые рыбы
гребешком растопырив костяк
кабы не были немы могли бы
серебриться у славы в гостях
вот и вся напоследок харизма
ночь повадится шашкой глуша
и финальный урок дарвинизма
получает в фейсбуке душа
преградившая русло плотина
нам управа на прихоть и прыть
только жаль что любви не хватило
весь рентгеновский ужас прикрыть
спиди
временами ко мне приходила живая мышь
настоящая в что ни на есть натуральном виде
я на мышь не роптал и не топал ногой а лишь
потакал баловству и придумал ей имя спиди
но кормить не кормил потому что тогда бы она
всю родню до троюродной в дом а дохода мало
у мышей что ни жизнь то тяжелые времена
никакому диккенсу в страшном сне не бывало
я остался в сторонке хотя и не гнал взашей
избегал поощрять беготню и другие трюки
тут ведь как рассуждаешь кто сотворил мышей
пусть о них и печется а сам умываешь руки
но печется вполсилы откуда и брешь в строю
чья-то мелкая участь опять обернулась шуткой
погулял по соседним квартирам хотя в свою
не пустил крысобой с арсеналом отравы жуткой
с той поры эта спиди не ходит уже ко мне
поголовье белок с пожарной лестницы реже
и шелковицы прежней не вижу теперь в окне
только жестче земля а звезды на небе те же
пустяки все равно бы она умерла и так
не одна же ей-богу утрата на всю планету
даже если и сыра ей не купил на пятак
а пятак потерялся искать интереса нету
* * *
когда-нибудь я вспомню все что знал
и все что вспомню рассую по полкам
и даже тем чего не вспомню толком
набью до люстр библиотечный зал
пусть служит мне последняя своя
просторная хоть и на склоне века
александрийская библиотека
где все из бывшей памяти слова
не упущу в реестре ни одно
из прежних лиц что радовали око
но горько будет мне и одиноко
глядеть в библиотечное окно
под визги сверл и циркулярных пил
сквозь стеллажей ажурные границы
от неудачи в поисках страницы
где было про тебя но я забыл