Монолог у телевизора
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 7, 2011
Ершов Павел Михайлович родился в 1980 году в Москве. Прозаик, эссеист. Окончил физико-математическую школу-лабораторию, факультет практической психологии НГУ Натальи Нестеровой, факультет экономики и управления МТУСИ. Пишет сценарии для КВН и статьи для мужских журналов. Разрабатывает стратегии развития для нефтегазовых и металлургических компаний. Автор романа Серебряного века “Артист”, серии детских повестей, викторианских детективов и литературных эссе, опубликованных в Интернете. Живет в Москве. В “Новом мире” печатается впервые.
ПАВЕЛ ЕРШОВ
*
Олдскульщик
Монолог у телевизора
Комната в многоэтажке. Посреди комнаты спинкой к залу стоит кресло, перед ним — телевизор. В кресле сидит человек, так что зрителям виден только его затылок. По правую руку — журнальный столик, на котором лежит пистолет. Человек берет пистолет, направляет к себе, как бы прикуривая. Слышен хлопок, вместе с которым включается телевизор.
Привет, я олдскульщик. Странное словечко, да? Аж скулы сводит. К тому же американское. И тем не менее это я. Представьте себе! Что, это? Занятная штучка. Вы, верно, подумали, что он настоящий? Что вы, откуда у такого, как я, настоящий пистолет. Не Каррадо Каттани какой-нибудь.
Заглядывает в дуло, кладет пистолет обратно на столик.
О чем это я? А, олдскул. Ну как вам объяснить, что это такое… Знаете, некоторые любят пить прямо из-под крана или покупают бутылочки с водой. Я, знаете, не такой. Я люблю воду из фильтра. Не подумайте, что я сноб или боюсь заразиться, нет. Просто, как бы это сказать… из фильтра вода лучше. Можете мне верить, в фильтрах я кое-что понимаю. А лучший фильтр, скажу вам, — это время. Не в том смысле, как говорят, “проверено временем”, время ничего не проверяет, уж я-то знаю. Но оно улучшает все, что через него проходит. Покрывает такой, знаете, аппетитной корочкой, из-за которой и вода вкуснее, и музыка роднее, и… Что, девчонки красивее? Не знаю, в этом я, признаться, не силен. В музыке силен. И в футболе. В мультфильмах кой-чего понимаю, но в девчонках — извините. Тьфу-тьфу три раза, не моя зараза, как у нас говорили. Не в струю. А вода, наоборот, в струю. Вода из фильтра — это и есть олдскул, понимаете теперь? “Старая школа” значит. Не в смысле, что из облупленного кирпича, хотя я как раз в такой учился, а в смысле “старой закалки”. Не понимаете? Да. Непростая это штука. Я, если признаться, сам до конца не понимаю. Это Любка мне такое прозвание придумала. Конечно. Я сам ни за что бы не додумался. А Любка — она такая, головастая вот. И современная. Да, она не то что я. Она во всех этих новых штучках ого-го, как рыба в воде. Не в том смысле, что молчит и пузыри пускает, нет. А как в своей тарелке… Хотя как это — в своей тарелке? Вы не обращайте внимания, у меня вечно с этими идиомами проблема. У каждого ведь есть вещи, с которыми… не клеится как-то? Ну, знаете, один машину водить не может, как Башкатов, другой “вчера” и “завтра” путает, как Башмаков. Клавдия, например, запомнить не может, что Лигу чемпионов по средам показывают. Представьте себе! Лет пятнадцать уже запоминает, все никак. Дни рождения у всех родственников помнит, а Лигу чемпионов — нет. Чудеса. Что сказать — женщина. У Любки с урнами закавыка. Нет, серьезно, она в урну никогда попасть не может. Вплотную уже подойдет, кинет фантик или, там, окурок, а он все равно от стенки отскочит — и на асфальт. А все от воспитания. Конечно! У нее же матушка, Клара Захаровна, знаете какая? У-у-у, кремень! Дюдюка Барбидокская. Почище Людмилы Прокофьевны. Ну Мымры то есть. В ежовых рукавицах дочку держит. У ежей нет никаких рукавиц. Это нелогичная поговорка, не обращайте внимания. Спуску, значит, не дает. А что поделать — безотцовщина. Только в глубине души Любке не хочется паинькой быть. Нет-нет да и насорит ненароком. Отсюда и с урнами закавыка. По-моему так. А у меня это зонтик и степлер. Казалось бы: зонтик, чего проще, а вот не складывается с ним! Нет, серьезно, как будто каменный век на дворе. Все кругом меняется, прогресс научно-технический, только зонтикам все нипочем: от ветерка выворачиваются, от дождя не закрывают и не денешь их никуда. Они как были пятьсот лет назад, так и остались. И еще лет пятьсот останутся, точно вам говорю. Про степлер и говорить неудобно, непробиваемая невезуха просто. Степлер — это такая штука со скрепками. Кто в офисе работал, тот знает. Ну, офис. Сифо, это с конца если. Извините. Только на степлеры мне никогда не везло: то скрепки не того размера, то бумажка какая-нибудь жалкая дырявиться не желает, кочевряжится. А однажды я этим степлером губу себе продырявил. Представляете? Сидел перед монитором, думал себе что-то — что еще перед монитором делают, — степлер в руках вертел. Есть у меня, знаете, привычка такая: когда задумаюсь, что-нибудь в руках верчу. У вас нет такого? У меня, признаться, есть. Вот так вертел-вертел да и щелкнул себе по губе. И что бы вы думали? Бумагу не дырявил, а тут на тебе — продырявил. “Ура, заработала”, — как Матроскин говорит. Видите, точка белая? Это на память мне о степлерах. С тех пор и не видел. Как они там?
Обводит комнату взглядом.
Не подумайте, что у меня с техникой проблемы. Есть такие люди, знаете, вокруг которых все ломается. Но я не такой! Я очень даже с ней дружу. С техникой, как говорится, на “ты”. Или на “те”? Беда у меня с этими идиомами! Да вы поняли, наверно. Сказать начистоту, талантов у меня много. Хоть отбавляй. Дофинты, как у нас говорили. Я вообще, признаться, талантливый. Одних грамот у меня знаете сколько? У-у-у! Из лагеря каждый раз меньше дюжины не привозил. Там за все: и за футбол, и за пижму, и за кружки всякие. Ну знаете, чеканка, авиамоделирование? Хорошие кружки были. Выжигали мы там по полной. Мне вообще в лагере нравилось. Нет, серьезно, раз двадцать, наверно, в лагере был. А куда мне еще деться? В иной год по три смены трубил. Не в смысле, что на горне, я по барабанам больше, а в смысле от звонка до звонка. Ну то есть как раз от горна до горна. Там же, знаете, в лагере, по каждому поводу в горн трубят. Ну там: “Подъем, подъем, кто спит, того убьем”. Или: “Бери ложку, бери хлеб и садися за обед”. Странное это слово — садися. Для рифмы, наверно… Что нравилось? Да все почти. Футбол, речка, кружки опять же, костер… Еда нравилась, особенно полдник. Ммм, что вы! А когда выпечка на полдник — это вообще праздник. Даже в футбол в такой день на полдник играли. И пижму собирать нравилось. А что: лес, природа, анекдоты. Страшилки еще, но это после отбоя. Уборка территории только не нравилась — скучно. И дискотеки. На линейке отрядной я всегда за кино руку поднимал. Ну их, эти дискотеки, для девочек! Уж “Верная рука” или “Крокодил Данди” завсегда “Депеш мод” лучше. “Депеш мод”, конечно здорово, ничего не хочу сказать, но их и по телику посмотреть можно. А дискотеки? Я голосую против.
Достает из кармана рубашки красную карточку и поднимает ее над головой.
И чемоданы еще не нравились. Вот чемоданы, пожалуй, больше всего не нравились, даже больше, чем по столовой дежурить. Почему? Да здоровые они всегда, а наполнены всякой ерундой. Нет, серьезно. Вместе с путевкой целый перечень выдавали, а пунктов там! Видимо-невидимо. И кто их только придумывал? Для кого, спрашивается, все эти рубашки с длинным рукавом, рубашки с коротким? А тебе потом носить! Зачем, когда я в одну водолазку влез и хожу себе всю смену безвылазно, в ус не дую. Конечно! А как подуешь, если усов-то нет? Была у меня такая водолазка. Полосатая. Вон она на фотке. Это наш отряд. Все в белом, с короткими рукавами, а я посередине в коричневой водолазке. Но она не вся коричневая, нет. Там маленькие такие полоски, разноцветные. В этой водолазке еще в “Светофор” здорово играть было. Ну это когда цвет загаданный на одежде показать нужно. У меня на ней все цвета находились. Так что я никогда не водил. Представьте себе! Или апельсины. Вот тоже напасть. Насуют их по карманам, что потом с ними делать? Ерунда какая-то. Надо бы по товарищам раздать, футболистам то есть, да как-то мне в голову не приходило. Да забудешь еще про них, про карманы-то. В общем, гнили они у меня. Апельсины в смысле. А “Зарница”? Как, вы не умеете в “Зарницу” играть? И “До первой крови” не смотрели? Тогда и не знаю, как вам объяснить.
Качает головой.
О чем это я? А, таланты. Заметили у меня на двери глазок в виде пирата? Здорово, да? Сам чеканил. Я и макраме умею, и мулине на пяльцах. На все руки мастер, что говорить. Ну как на все, на две всего. Да. У меня даже переводные картинки никогда не рвались. И поделки я здорово делаю. Ну, знаете, там, рыцарский замок из бумаги или “Гото Предестинацию” склеить. Для таких моделей клей всегда в наборе был. Очень мне его запах нравился! А для замка покупать нужно было. Казеиновый или еще какой. А еще я цыпленка табака показывать умею. Лучше Ярмольника! Нет, серьезно, в детском саду все воспитательницы смеялись. Ярмольник? Который милиционера в “Приключениях Карика и Вали” играл. Не помните? Это как “Внутренний космос”, только страшнее. Ну который на КВНе всегда смеется? Он еще ковбойца одноглазого играл, вспомнили? “Человек с бульвара Капуцинов”, да. Помню, на афише только три слова и было: пародия на вестерн. Как я негодовал! Это ж надо про такой фильм три слова накропать! Непонятных к тому же. Пародия — еще куда ни шло. Но вестерн? Что это вообще такое? То есть сейчас-то я знаю, “Назад в будущее” смотрел, слава богу, но тогда не знал. А вы не смотрели “Назад в будущее”? Первую часть хотя бы? Это вы зря. Отличный фильм. Вроде “Гостьи из будущего”, только вместо Алисы там паренек, Марти, а вместо Вертера — Док. Там еще негр был, общительный такой, в кафе уборщиком работал. Так вот он президентом стать мечтал. Или мэром? А потом его мечта сбывается. В общем, все как с американским президентом. Любка говорит, он тоже в юности в кафе работал. Хотите верьте, хотите нет. Так что в фильме этом все будущее правильно показано. Хороший фильм, правдивый. И Док хороший, талантливый. Я, конечно, не то что он, но и у меня кой-какие таланты имеются. Слова, например, с конца говорить. Лучше всех в мире умею, честное слово! Не верите? Ну скажите любое слово, подлиннее. Электричество? Овтсечирткелэ! Красногвардеец? Цеедравгонсарк! Это все легко, я эти слова раз по двести уже переворачивал, не меньше. Они мне тоже всегда в голову приходят. Чатиться? Яститач. А как это? С мягкими знаками я слова не очень люблю, с ними закавыка выходит. Презумпция? Яицпмузерп. Вот, это уже интереснее. Поверьте, я так любое слово перевернуть могу, и проверять не надо. Иногда пару букв забуду перевернуть, машинально, но сам тут же исправлюсь. Вот такой у меня талант. Это как вывески читать — отвязаться невозможно. Не знаю, откуда он у меня. Может, потому что я левша? А вы не знали? Конечно, левша, сколько меня ни переучивали. С детства.
Вспоминает.
А вы ведь тоже вывески читаете! Все подряд, точно вам говорю! Хотя и не замечаете. А дети замечают. Дети — они вообще замечательные. Любка, например. Она во всех этих компьютерах, как же это… продвинутый юзер, вот. Кто я? Я союзер, так выходит? Выходит так. А Любка современная, да. Идет, значит, в ногу со временем. Не в смысле, что на одном месте крутится, как стрелка в часах, а наоборот — вперед летит. А время сейчас такое… как бы вам сказать? Слишком большой поток информации, вот. Или что-то в этом роде. Это Любка мне объясняла. Раньше, лет пятьсот или даже сто назад, столько информации человек и за всю жизнь не получал, а сейчас только в Интернет залезь — и все, затянул омут! Слишком большой поток, да. Проще говоря, не суйся — смоет. Не зная броду, не лезь в воду. Броду я никакую не знаю, вот и не лезу. Хотя воду люблю.
Отпивает из чашки.
Видите? Только из фильтра. Так что пить люблю, а лазать не лазаю. Не знаю, скучно это. Не по душе мне как-то в воде купаться. С детства.
Вспоминает.
Что и говорить — много чего помню. Ну то есть не то чтобы, но так, кое-что. Помню, когда по телефону не спрашивали: “Ты где?” Но это тогда, в старое время. А новое… По правде говоря, на новое просто жаль времени. Нет, серьезно, даже в магазине. Знаете, есть у них в магазинах такая уловка — новинка называется. Это когда на пачке сока или ополаскивателя так и пишут: “New”. “Новинка” значит. Хотя зачем эти ополаскиватели вообще нужны? Лучше пусть будет шампунь. Пачка сока или шампуня с надписью. Ну написали и написали, наши пальчики устали. Хозяин, как говорится, барин. Только ведь как оно выходит? Многие этот сок-шампунь сразу купить спешат. Точно вам говорю — спешат: “А ну-ка, что там у них новенького?” Признайтесь, ведь спешите? А я, знаете, не такой. Я, наоборот, если такое “New” вижу — сразу себе говорю: “Стой, этого покупать не стоит”. Да, так и говорю. Потому что купить, признаться, подмывает: “Ну-ка, что там у них новенького?” Только я эти их уловки давно знаю. Когда новый продукт выпускают, изо всех сил стараются. Конечно! Новое — оно всегда стараться заставляет. Это как в школе первого сентября: новенькие обложки, новенькие готовальни, новенькие пенальчики с часиками, у которых еще стрелочки на месте и счетики не отломаны. В новой тетрадке всегда красиво писать хочется, аккуратно: дату ставить, поля отделять. У вас разве не так? Конечно так. Ну и что? Ну поставил ты дату, ну отделил поля, даже, допустим, домашку сделал. А дальше? День ты поаккуратничал, ну два. Стоит первую страницу перевернуть — шубись! Прошла любовь, завяли помидоры. Вы не обращайте внимания, это бессмысленная поговорка. Любовь, помидоры… никакой связи нет. Но так уж говорят, что поделать. В общем, открыл новую страницу — и пошел каракули писать, как обычно. Разве у вас не так было? Конечно так. То же и с продуктами. Новый “Видал Сасун” густ и чудодействен, новый “Джей Севен” натурален и кристально чист… Хорошо сказал? Как в рекламе, точно! Это потому что я рекламу всегда смотрю. Не знаю, как вы, а я рекламу люблю. Она яркая и знаете еще какая? Многообещающая, вот. Не в смысле, что в рекламе что-то там обещают, хотя этого добра там навалом. А в смысле, что после рекламы обязательно что-то начнется. Я лично всегда на рекламе останавливаюсь. Интересно же дождаться, что там после нее? Кажется, я отвлекся… А, “Сасун”. Густой и чудодейственный, да. Еще бы, если над ним целые лаборатории трудятся! Ну, там, “Гарнье” или “Шварцкопф”. И что это за лаборатории такие? Никогда не видел. Хотя лабораторные работы тыщу раз писал. Не знаю, как вам, а мне наша травница Агафья ближе. Конечно. Как лаборатория ни трудись — все псу под хвост. Хотя зачем псу под хвостом “Сасун”, пусть даже и густой? Не знаю, только и месяца не пройдет — начнут этого “Сасуна” разбавлять не меньше, чем “Джей Севен”. Точно вам говорю! Потому что этот закончился, как его… промо-период, вот! Да вы и сами знаете. Но что толку? Лет сто еще шампунь покупать будете. Будете-будете! И сок тоже. А потому что “тот самый вкус” повторить хочется. Ну или, там, “тот самый эффект”. Да вы поняли, наверно. Думаете, почему продолжения фильмов снимают? Ну, там: “Снова неуловимые” или “Возвращение Будулая”. Это как первая любовь. Да-да, первая любовь, в которой, как в кривом зеркале, суждено находить отражение всем последующим… Стоп, что-то я разошелся. Как о рекламе заговорю, закипаю весь, горячиться начинаю. “Первая любовь” — во куда хватил! Не твоя струя, не суйся. Выпью, пожалуй, еще воды.
Пьет.
Только одно мне в рекламе не нравится. Знаете что? Слоганы. Ну, знаете, такие прибамбасы после названия: “Счастье обладания”, или “Обладание счастьем”, или “Обладая счастьем”. Как девизы в лагере после названия отряда, вот! Поняли теперь? Они же везде. Да и никудышные сплошь, право слово! Нет, серьезно. Составлены ведь все из одних слов, которые, по правде говоря, давно уже выдохлись. Ничто так хорошие слова не портит, как слоганы! Есть и хорошие, я ничего не хочу сказать. “Двойной Ван Дамм — двойной удар”, например. Или “Мама, я устала, дай Фрутала”. Но чаще их только зря лепят. Ну то есть совсем ни к чему. “Дас авто”, например. Спонсор сборной нашей, между прочим. И это с немецким акцентом, представляете?! Спасибо, что не с американским! Если и придумывать слоган, то так: “Вода из фильтра. Разве нужны какие-то слоганы”? Или: “Футбол. И никаких слоганов”. Или: “Слоган солган”. Причем гласно. Или нагло-с. Это анаграммы все. Знаете, когда слово из тех же букв составляешь… Извините. Еще женщины мне в рекламе не нравятся. Да как-то ни к чему это. Они либо голые, либо дуры. Нет, серьезно. Клавдия даже свой слоган придумала: “Потому что я дура”. Попробуйте сами, он к любой рекламе с женщиной подходит. Хотите верьте, хотите нет. О чем это я? В общем, настороженно я к новому отношусь, вот что. И предпочитаю то, что временем проверено. Может, это и стереотип, но я, признаться, не люблю стереотипы ломать. Ни к чему это, знаете. Не ломайте стереотипы, им же больно! Вот вам и слоган! А что, не так? Конечно больно. То-то.
Качает головой.
Время — оно как фильтр. Впрочем, это я уже говорил. Сейчас скажу иначе… О! Время — оно, знаете, как сито: все через себя процеживает. Вы видели, как золото намывают? Да наверняка, по “Дискавери” часто показывают. Стоят такие люди по колено в воде и гальку на сито кидают. Старатели называются. Все равно как еноты: стоят, стараются. Тонн тыщу, наверно, камней намоют, прежде чем крупицу золота получить. А воды сколько утечет? У! Видимо-невидимо. Ну, вспомнили? Только я не такой, я лучше сам подожду, пока вода свое дело сделает. Видно, не старатель я. Да. Нестарательный и невнимательный. Только это со школы и слышал: хорошо, мол, но невнимательно. Или: хорошо, но нестарательно. А сейчас я думаю: что они все имели в виду? К чему надо быть внимательным? К чему старательным? Нет, серьезно. Старательно обходить расставленные ловушки, так, что ли? Не знаю. Не по душе мне эти ловушки. Да и нет их, по правде говоря. Не знаю, как у вас, а у меня нет. И не было никогда. Откуда им взяться, ловушкам? Врагов у меня сроду не было, а кому еще их расставлять? Нет, кроме шуток. Не в джунглях же живем. Ведь так? По-моему, так. Так что как Любка меня олдскульщиком назвала, так я сразу и понял: про меня это. Не в том смысле, что по старому скулю, нет. Я по былому не плачусь. Но все верно, олдскульщик и есть. Такие дела.
Щелкает каналы. Останавливается на рекламе.
Скоро матч начнется. Вы не смотрите, что реклама, я же говорил — она многообещающая. Что, почему без звука? Телевизор я всегда без звука смотрю. А зачем? Знаете, как на Востоке говорят… Сейчас, у меня записано.
Листает блокнот.
“Между истиной и ложью четыре пальца”, вот! Ну в смысле между глазами и ртом, понимаете? Лучше сто раз увидеть, в общем. И потом, я и так все знаю, уж лучше музыку послушать. Или поговорить с кем-нибудь. Так скажу: звук — это дело привычки. Я вообще шуметь не люблю. Нет, серьезно, я даже воду в туалете всегда аккуратно спускаю. И сахар в чашке неслышно мешаю. И дверьми не хлопаю. А что шуметь? Представляете, как удобно: я соседей слышу, а они меня — нет. Я даже больно когда не кричу. Помню, я в сугроб с гаражей прыгал. А что, нагреб кучу и сигал в нее. Пару раз прыгнул — наскучило. Дай, думаю, с закрытыми глазами прыгну. Мужик не баба: сказал — сделал. Зажмурился, разбежался, лечу… Хорошо. Сначала. А потом плохо. Приземлился я мимо кучи — не прицелился с закрытыми глазами-то! И прямо пятками об лед. Ух и корчился я в этом сугробе! Но звука не сказал, нет. Никто вокруг и не понял, что это за паренек там в снегу валяется. Так один и страдал. Хорошо, в валенках был. Валенки спасли, они шум хорошо поглощают. Вот чего помню! Помню даже, когда сауны просто были, а не ВИП, представляете? И что это за ВИП… Помню, была у нас девочка в классе. Таня. Ну, девочка как девочка, не сказать, чтобы очень примечательная. Паспарту ее называли. Ну, Паспарту, знаете? Из “Вокруг света с Вилли Фоггом”. Там еще мистер Фикс на решетке паровоза ехал. Который проделки устраивал почище Джины из “Санта Барбары”. Да знаете! Серия там была про слоника: он слепенький был, врезался во все, а над ним смеялись. Вот я плакал! Ночью даже не спал, кажется, — так мне того слоника жалко было. Да. Мне вообще всех жалко: и Тобика из “Чебурашки”, и Серую Шейку, и Голубого щенка. Даже бегемотика, который прививки боялся. Но им всем потом помогали. И слонику Вилли Фогг помог. Ага. Очки ему изготовил, и всего делов. Хороший он, Вилли Фогг. А Белому Биму никто не помог. Такие дела. Знаете, в “Веселых картинках” задания были: “Помоги олененку добраться до дома” или “Помоги собачке найти косточку”? Я, как про Бима посмотрел, всегда эти задания выполнял, находил косточку. Отзывчивый я. Нет, серьезно. Я даже на письма счастья отвечал. Помните, ходили такие письма, просили друзьям себя разослать. Еще рассказывали, как хорошо, мол, тем, кто на них ответил, и как плохо тем, кто не ответил. Ну я и отвечал. Что бы вы сделали, когда так просят? Переписал как миленький, семь раз переписал. Вот этими руками. И что бы вы думали? Пришло счастье! Нет, серьезно, и месяца не прошло — приходит еще одно письмо. Другое. Точно другое, там текст немного другой был, сейчас уже и не помню какой. И просили не семь, а десять раз переписать. Представьте себе! Со мной всегда так: собака бездомная привяжется или дорогу на улице спросят. Ведь целая улица прохожих, а спросят все равно меня. Лицо у меня такое, что ли?
Заглядывает в чашку.
Хотя почему лицо? Те, кто эти письма пишут, в глаза ведь меня не видели. Или видели? Кто вообще эти письма пишет? Не знаю. Только второе Клавдия выкинула. Так и сказала: довольно, мол, нам такого счастья. Правильно сказала, чего уж там. Но я все равно его из мусора достал. Ага, достал, когда Клавдия не видела. Достал и переписал. Ну а что поделаешь, если просят? Я же говорю — отзывчивый. А Таня непримечательная. И видно, не по душе ей такая непримечательность была. Хотелось ей, видно, примечательнее быть. Вот и решила она, что все учителя ей палки в колеса ставят. Хотя откуда у нее колеса? В смысле, прохода не дают. Придираются, в общем, почем зря. Ну решила и решила. Все мы, в конце концов, что-нибудь эдакое про себя решаем. Решил себе да сиди довольный, жди конца контрольной, пока все дорешают. Ан нет. Она решила, что будет свою правоту доказывать. За правду, так сказать, бороться. Джунглей ей захотелось. И что бы вы думали — стала она с учителями отношения выяснять. Ругалась, попросту говоря. На повышенных тонах. Чуть не каждый день отношения выясняла, представьте себе! А выяснения эти чем заканчивались? Выбегала она из класса и дверью за собой хлопала! Как Кукушкина из “Электроника” — громко, аж штукатурка летела. На других этажах всегда все знали: если штукатурка посыпалась, значит, Таня отношения выясняет. Вот такая девочка. Не знаю, как вам, мне за нее всегда неудобно было. Но тут ничего удивительного. Вы извините, но она просто дура. Дура, факт. Дура из джунглей. И музыку она такую любила… джунглевую, что ли? Ну, то есть когда вроде и слушаешь “Ой-йо” “Чайф”, а подпеваешь только на “Достали”: достали-достали! У вас не было такой одноклассницы? Была, конечно, такие у всех есть. Вот и у меня была. А знаете, почему она дура? Потому что Таня. Все Тани — дуры, вы разве не замечали? Нет, серьезно. Я это еще с детского сада понял. Была у нас на пятидневке одна Таня… Ну и эта Таня не исключение. Само собой, как говорится. Аутоматично, как наш сержант говорил. А я не люблю отношения выяснять. И шуметь не люблю. Негармонично это. Телевизор вообще без звука смотрю. Попробуйте сами, увидите, что и без него все понятно. Футбол, реклама, фильмы старые… Даже новости — их же с бегущей строкой показывают. Только когда юмор, я звук включаю, или клипы. Но клипы — это другое. Понимаете, звук в телевизоре — это как соус к картошке. Я его и без света смотрю. А зачем? Телевизор и без света видно, а на что мне еще смотреть? В темноте даже краски ярче, на экране в смысле. Я вообще везде свет выключаю, даже в заведениях. Просто нравится. Что зря жечь? Свет — он тоже как соус, приправа. Я голосую против.
Показывает красную карточку.
Отличная вещь, кстати, эти карточки. Я себе сделал и вам советую. Поверьте, это очень легко. Вырезаете из бумаги прямоугольник и красите в красный цвет. Можно, пожалуй, и наоборот: сначала красите, потом вырезаете. Смотрите, в общем, сами. А я теперь, когда с чем-то не согласен, воздух зря не сотрясаю, а просто карточку показываю. Вот так.
Показывает.
У меня и желтая есть, посмотрите. Это для случая, когда меня кто-то раздражать начинает. Ну бывает ведь так, правда, когда кто-то чушь порет? Комментатор, например, или политик какой-нибудь. Так я ему сразу желтую — на! — и дальше смотрю. Предупрежден он у меня, значит: “Смотри, будь внимательнее, чуши не пори, а то знаешь чем грозит”. Он предупрежден, ну и я при деле: не сижу сиднем, а выражаю свою, значит, гражданскую позицию. Так-то.
Похлопывает себя по нагрудному карману.
Это я в футболе подсмотрел, не сам додумался. У судей футбольных всегда такие карточки с собой. Здорово они придумали. Если кто из игроков распоясается, ему сразу карточку показывают. И он успокаивается, представьте себе! Даже странно, как такие мужики какой-то бумажки боятся. Чудеса. Футбол вообще чудесный спорт, нет больше такого. “Если б его не было, то стоило бы придумать”. По-моему, это сказано про футбол. Чем он мне нравится, понятия не имею. Но нравится определенно. И те, кто футбол любит, тоже нравятся. Что? Те, кто не любят? Как вам сказать, не доверяю я им. Странные они какие-то, недоделанные, что ли? Подозрительные, одним словом. Вот как Башкатов. Нет, лучше, когда мужик играет. Да пусть хотя бы смотрит, как Башмаков. И не только там чемпионат мира. Нет, флагом раз в год помахать — это не боление. Наших надо смотреть. Я вот всегда футбол смотрел, с детства.
Вспоминает.
И не знаю, что бы делал без него. Когда хороший матч предстоит, только его и жду. А хороший — это когда наши играют. Вот как сегодня. Прямо восторг! Ну как вам этот восторг описать? Так и не скажешь. А, вот! Представьте себе полную пещеру филинов, нет, лучше грот сов. Сырой каплющий грот, полный сонных, аморфных, как Клавдия говорит, сов. Бр-р-р! Представили? А теперь представьте все наоборот — это и будет полный восторг. Ну, поняли: это с конца если. Извините. Не знаю, как вы, а я за всех наших болею. Да, за всех. Вообще не понимаю этих фанатов, которые против своих болеют. Прямо удалил бы всех, ей-богу! Вот, опять красная карточка напрашивается. Я же говорил: без нее — никуда.
Показывает.
А потому что болеть за наших надо. Вот и весь сказ. По-моему, это вот “болеть” — очень верное слово. На чужих и посмотреть можно, а за наших — только болеть. А как это — болеть? А болеть — это значит всей душой. Сердцем, значит, вот как. За какую-нибудь “Барселону”, скажу вам, болеть нетрудно. Очень просто за нее болеть. А что — сиди, любуйся. Как в театре. Ни голос сорвать, ни душу. Не труднее насморка, честное слово! Зато когда за наших болеешь — это да! Как к зубному сходить. Можете мне поверить, я к зубному ходил. Нет, серьезно. Первый раз, помню, молочный зуб пришел удалять. Один. В смысле пришел один. Ну и зуб тоже один. Совпадение. В общем, усадили меня, посмотрели, поспрашивали. А потом врач говорит: “Сестра, клювики”. Вы не знаете, что такое клювики? А я вот знаю, серьезная вещь! Это название у них такое пернатое, чтобы внимание отвлечь, а сама вещь — серьезнее не придумаешь, уж поверьте мне. Как ухватили меня эти клювики за шаткий зуб, как потянули вверх! Кажется, до потолка подняли, как только лампу эту зубную не сшиб? Казалось бы: зуб и зуб. Ан нет! Ощущение, будто все нутро из тебя на свет божий вытянули. Ни больше ни меньше. Понимаете, о чем я? Вот что такое “болеть”. Не каждый на такое способен, правда? Когда смотришь, как наши играют, — это больше, чем просто зрелище. Что вы! Экран телевизионный — что окошко. Так и подмывает порой туда впрыгнуть, нашим помочь! Как Петров и Васечкин в “Белое солнце пустыни” впрыгнули, помните? Только за этим окошком совсем другая игра идет, не кино какое-нибудь, все серьезно. И не футболисты — менталитеты играют, судьбы исторические бьются, войны мировые идут. Какой же это насморк? Это чума… Ух, что-то я разошелся. Вы простите меня. Когда о футболе говорю — прямо не могу удержаться. “Менталитеты”, “чума” — это я, конечно, хватил, опять не в свои сани залез. Со свиным рылом в калашный ряд, так, кажется? Но болею я именно так, ничего не попишешь. Хотя почему, собственно, не попишешь? Бери да пиши, кто запрещает? Вот, например, про наших часто пишут: “верим в команду”. На заборе или на стадионе, не видели? Конечно видели. Странная фраза, не правда ли? Нет, в самом деле, команда разве Дед Мороз? Как можно верить в то, что есть? Ну, то есть когда точно известно, что это есть. То есть все знают. Разве можно верить в луну? Или в инопланетян? Как, вы разве не верите в инопланетян? Я? Конечно верю. Не видел, но верю. Иначе зачем о них столько фильмов снимать, в самом деле? А передач про них сколько было, помните? Как ни включи телевизор — обязательно что-нибудь про инопланетян или этот, как его… полтергейст. Так что верю, даже сомнений никаких. Это как обратная сторона Луны. Никто не видел, но все знают: есть она, не может такого быть, чтоб не было. У каждой медали, как говорится, есть оборотная сторона. А что там на обороте, бог его знает.
Смотрит в окно.
Да, бог — он высоко, с той стороны ему, пожалуй, даже виднее. Вездесущий, одно слово. Американцы вон летали, смотрели, что там, только зачем? Сказано ведь: потустороннее. А мы на этой: живи себе, не лазь куда не надо. По “Дискавери” рассказывали, что они там все с ума посходили. Те, кто на Луне побывал. А по мне, так и поделом. Придет время, все на той стороне будем, куда торопиться-то? Хотя заглянуть, признаться, подмывает. Манит она, сторона обратная.
Отодвигает занавеску и возвращается на место.
Вон она, висит медалька. Я, признаться, люблю, когда луна желтая. Белая тоже ничего, но желтая как-то… аппетитнее, что ли? Да, когда круглая и желтая, она мне всегда медальку напоминает. Помните, в детстве были такие медальки, шоколадные? На Новый год.
Вспоминает.
Люблю я, признаться, Новый год. Хороший праздник. Нет, серьезно. В Новый год всегда куча интересного по телику. Я даже программу на Новый год покупаю. Так никогда, но перед Новым годом — это святое. Ее же целую неделю читать можно: “Что там интересненького припасли?” А интересненькое припасли, точно. Всякие праздничные новогодние выпуски, передачи, мультфильмы — куча всего. Особенно кино новогоднее мне нравится. Типа “Приключения Маши и Вити” или “Один дома”. Там, где страшный дед с лопатой, знаете? Не знаю, как у вас, а у меня сразу новогоднее настроение начинается, когда я этот фильм смотрю. Отличный фильм. Но лучший — это “Реальная любовь”. Не смотрели? Что вы, всем фильмам фильм! Не в “Моей смерти прошу винить Клаву К.”, конечно, но тоже хороший. И песня там отличная, про Рождество. Хотя “Зима в Простоквашине” все же лучше.
Напевает: “Кабы не было зимы…”
Кабы “звезд” голубых еще не было! Ну, этих, из “Голубого огонька”, с бенгальскими огнями? Неужели не знаете? В сугробах конфетти сидят, смеются и сами себе аплодируют… Совсем хорошо бы было! Нет, серьезно. Нельзя же целый новый год смеяться и аплодировать! Не верю я им. А в инопланетян верю. Как и в наших. Верю в команду.
Наблюдает за матчем.
Странно это — верить в команду. А все-таки по-другому и не скажешь. Нет, кроме шуток. Такие уж они — наши. По-моему, так. Вы не подумайте, что я какой-нибудь там квасной патриот. Нет, квас я очень даже уважаю, особенно такой, знаете, тягучий, как гудрон. Вы не жевали гудрон? Зря, зыкая вещь. А нынешний квас — пафня, шипучка суррогатная. От него только язык щиплет, будто “Крону” лизнул. Как, вы и “Крону” не лизали? Тогда уж и не знаю, как вам объяснить.
Качает головой.
В общем, не квасной я, на чужих тоже поглядываю. Может, даже чаще, чем на наших, если задуматься. Но это так, для эстетики, простите за высокопарность. Вот же слово! Что это вообще такое: высокая пара? Высокий пар? Не знаю. Но в таких случаях всегда это слово употребляют, точно. Чужие — они покрасивше, но болеть за них не получается. Не-а, совершенно, я пробовал. А без боления какой футбол? Это уже, извиняюсь, балет какой-то. В балете я ни в зуб ногой. Вот в футболе — да… Ногой в зуб, так, что ли, получается? Беда у меня с этими идиомами! Ага, не то что с футболом. Без ложной скромности скажу: в футболе я собаку съел. Шутка ли, четверть века уж ем. Представляете, двадцать пять годков ем эту собачку, ем, а все не приедается! Прямо кореец какой-то из меня получается… О чем это я? А, дока я, в общем. Настоящий футбольный дока, ни прибавить, ни убавить. Да и что тут убавлять, и так букв раз-два-три-четыре — и обчелся. Разве только “а” откинуть? Точно, док и есть! Ну как из “Назад в будущее”, я рассказывал. Не верите? А зря. Я даже свой закон изобрел. Настоящий футбольный закон. Между прочим, опытным путем проверенный. А это, скажу вам, дорогого стоит. Или правильно “дорого стоит”? Путаюсь я в этой грамматике! Ну да обо всем по порядку.
Встает и ходит по комнате.
Знаете, как в футболе говорят: защищаться проще, чем атаковать. Вроде “ломать не строить”. Дудки! Фигушки, в смысле. Мой закон этот миф на корню, как говорится, рубит. Как? Ну не топором же. Сейчас поймете. А секрет ведь на поверхности! То есть не совсем на поверхности, а сразу под ней. Или над? Я эти “над” и “под” все время путаю. Ну да сами разберетесь. Это я о законе своем. Знаете, где я его подсмотрел? Ни за что не догадаетесь — у дельфинов. Честное слово, по “Дискавери” показывали! Вы знали, что дельфины летать любят? Ну то есть из воды так ловко выпрыгивать. Видели, наверно? Да точно видели, по “Дискавери” же показывали: летят такие за кораблем, улыбаются. А почему улыбаются? Это ж поди так поныряй! А дельфин, скажу вам, не корабль, мотора у него нет. Он небось из кожи вон лезет, чтобы зрителей позабавить. Это я раньше так думал, пока секрет не узнал. На “Дискавери” такие ребята золотые, чего только не знают! Нет, правда, я бы им всем по медали дал. Все-таки столько знать — это не шутка. Я голосую за. Впрочем, я опять увлекся.
Садится.
А дельфин-то, оказывается, отдыхает! Нет, серьезно. Я могу соврать, но ребята из “Дискавери” — никогда. Им можно верить. Если вам по “Дискавери” говорят: “так, мол, и так, дельфин в полете отдыхает”, значит, так оно и есть. Баста. Дельфин и сам, может, не знал, зачем он так ныряет, да ребята из “Дискавери” зря свой хлеб не едят, всех на чистую воду выведут, все объяснят. Вообще, “Дискавери” — это вещь. Там про что хочешь узнать можно. Пожалуй, больше я только из атласа “Мир и человек” узнал. Помните, желтый такой, блестючий? Там еще мальчик с девочкой землю в руках держат, глазастые такие. Я помню. Вообще, помню немного, так, кое-что. Очереди в Союзпечать, например, помню. Ну и атлас. Только это давно было, сейчас вместо этого атласа — “Дискавери”. Так что я как про дельфина услышал, сразу поверил. Они там еще объясняли: мол, сопротивление воздуха меньше, чем в воде. Или что-то вроде того, да я не стал слушать. Мне и этого довольно: отдыхают флипперы. Флипперы? Это я так дельфинов называю. Помните, сериал такой был? А еще Лесси и Скиппи. У каждого двойная буква, заметили? Инструкция у них в сериалах какая, что ли? Вот это, я скажу, сериалы! Не то что нынешние. А потому что серьезные, про дружбу. Что, есть ли у меня друзья? Конечно, все сезоны! Отличный сериал, даже лучший. А знаете почему? Потому что он серьезный. Не какие-нибудь хи-хи, ха-ха — настоящие проблемы и настоящие друзья. Дружба — это, скажу вам, не шутки. Вот как у меня с Любкой. Вы не смотрите, что она в школу ходит, дружба у нас настоящая, всамделишная. Как у крокодила и птички Тари. Да, мы с ней всегда друг за друга, всегда на выручку приходим. Не в смысле когда деньги дают, а в беде. Как Билли, Вилли и Дилли. Ого, и здесь буквы двойные! Точно инструкция. А про Флиппера я все серии смотрел, ни одной не пропускал. Поэтому про дельфинов столько знаю. Не так много, как ребята из “Дискавери”, но тоже кое-что. Не лыком, как говорится, шит. Хотя почему я должен быть лыком шит? Конечно не лыком, это же невооруженным глазом видно. Нет, сами посмотрите! Да и кто вообще из людей лыком шит? Я, во всяком случае, таких не знаю. И глаз вооруженных никогда не видел. Придумают же такое! Странная поговорка… О чем это я? А, да. В общем, когда дельфины прыгают, они отдыхают. Нет, правда. Да вы на морды их довольные посмотрите! Дельфин доволен, и мне довольно. Прямо каламбур выходит. Я, признаться, в каламбурах не силен… Впрочем, я, кажется, опять отвлекся, простите. О чем это я? О футболе. А что ж это я с водой сижу? О футболе надо с пивом говорить. Секундочку.
Удаляется на кухню. Возвращается с бутылкой пива и стаканом. Наливает пиво в стакан, смотрит на свет.
Не знаю, как вам, а мне нравится пить пиво из стакана. Ничего другого из стакана не пью, а вот пиво нравится. Может, это не очень мужественно и вообще не басяво, но ничего не могу с собой поделать — нравится, и все. И футбол нравится. Всегда нравился. Впрочем, это я уже говорил… Минуточку.
Наполняет стакан до половины и выпивает его в пять глотков.
Так-то лучше. Как, вы разве не считаете глотки? Я лично всегда глотки считаю. То есть не всегда, конечно, только когда пью. Уж не знаю, откуда во мне такая привычка, но это так. И знаете, она, привычка эта, даже полезная. Да-да, помогает со вниманием относиться к тому, что пьешь. А организм, уж поверьте, в долгу не останется. Доброе слово, как говорится, и кошке приятно. Хотя почему именно кошке? Вот же странно, разве кошка сухарь какой? Конечно ей приятно. Кошки — они вон как ласку любят, я по “Дискавери” видел. Или по “Энимал Плэнет”? Да где только этих кошек не показывают! Даже у Башкатова кошка есть. Вечно о ноги трется, неловко порой. И кто эти поговорки сочиняет? Нет, серьезно, неужели кого другого вместо кошки придумать сложно было? Улитку там или барсука. О чем это я? А. Пиво я начинаю пить с пяти глотков. Вот, смотрите.
Запрокидывает голову и считает, загибая пальцы.
…Четыре, пять. Уф, холодненькое! Мозг прочищает что надо. Теперь можно и о законах поговорить. Так вот, секрет мой — о Бразилии. Бразильцы в футболе — все равно что дельфины в море. Другие с мячом мучаются, а эти — хлебом не корми, дай поатаковать. Так скажу вам: бразильцы в атаке отдыхают. Совсем как в дельфинарии: ныряют, резвятся, отдыхают после защиты. Да и лица у них как у дельфинов: умытые, довольные. Конечно, потому как в отборе играть для них — все равно что под водой плыть, тяжко, в общем. Отсюда и мой закон. Больше мячом владеешь — больше отдыхаешь, меньше атакуешь — больше пашешь. А какой вывод? Правильно, футбол — не пашня, так что бери мяч и отдыхай. А соперник пусть отбирает. О как! И что, спросите? А чего еще надо? Вы как хотите, а по мне так это и есть закон жизни. Гармонии то есть: природе не сопротивляться, а удовольствие получать, как дельфины. Вот такой футбол.
Отпивает пиво.
Что вы говорите, букмекеры? Я не делаю ставки, нет. Знаете, в этом деле надо быть конформистом. Вот кто в силах задать перцу всем этим букмекерам! А что? Они же, конформисты то есть, этот чувствуют, как его… мне Любка говорила. Тренд, вот! А это, скажу вам, серьезная штука, тренд чувствовать. Я вот этот тренд совсем не чувствую. То есть абсолютно, ноль. А Любка — да, она всегда в тренде. Она весь этот олдскул на дух не переносит, представляете? Хотя при чем тут дух? В общем, сами судите. Говорю я ей как-то: “Послушай └Ice MC”, отличное техно”. — “Не люблю, отвечает, я твои 80-е”. — “Это ж, говорю, 90-е!” А она: “Не люблю 90-е, которые похожи на 80-е!” Сказала как отрезала. Хотя что отрезала? Не колбасу ведь? Правильно сказала, в общем. Такая она, Любка! Трендовая. Хоть и не конформист. Бывает же такое! Но и я не конформист, не подумайте. Если я не высовываюсь, значит, я как все? Нет, конечно. Я и по линейкам никогда писать толком не мог. Вообще непростая это штука. С одной стороны, “я” — последняя буква алфавита. Так нас в школе учили. Факт, не поспоришь. Но с другой — “аз” ведь первая. Точно вам говорю, я у Любки спрашивал. Значит, раньше по-другому было? Иначе в школах учили? Не знаю. Я вообще в этих азбуках не очень. Странные они, нелогичные, почти как поговорки. Нет, серьезно. По какому такому блату буквы в алфавит попадали? Почему “а” везде первая, а “б” всегда за ней? Почему из-за них “вэшки” страдать должны, в самом деле! Я же “вэшка”, я не говорил? Ну, то есть в “в” учился. Помню, классе в шестом половина “ашек” металлисты были, половина “бэшек” — брейкеры, а “вэшки” не пойми кто. И почему “вэшки” вечно третьими должны быть?.. Или вот еще загадка: почему все звонкие согласные “б, в, г, д, ж, з” впереди глухих стоят? Нет, это еще можно понять: ущербные завсегда в ущемлении, но отчего, скажите, “я” в конце плетется? Из-за какого такого альтруизма, а? Фуф, ну и разошелся! “Альтруизм” — слыхали? Как о школе заговорю — прямо несет меня! Да какой из меня конформист! Сами видите — никакой. У конформистов ведь что главное? Не выпендриваются они, вот что. Выпендреж — главный враг в деле прогнозов, это я по себе знаю. Да, вечно хочу выделиться. Всегда ведь хочется сенсацию напророчить, правда? Или у вас не так? Так, конечно. А вообще выиграть на ставках просто: ставь себе на фаворитов по маленькой и не умничай. Эх, был бы я конформистом — обязательно так и делал бы. Да куда там! Что, казино? Конечно играю. На приставке у меня, “Цезарьс Пэлас”. Ох и игра! Ну и пусть старая. Старые игры — самые лучшие. В ножички, например, или в пекаря. Ну, в банки то есть. Да хоть вышибалы те же! Сейчас их разве во дворе увидишь? То есть увидишь, конечно, возле клубов всегда стоят, только не те это вышибалы. Совсем не те, не перепутайте.
Качает головой.
По правде говоря, я современных игрушек не понимаю. Какие-то монстры и прочая фантастика. Как Макрон, только хуже. А Макрон — это была вещь. Я даже всех художников помню. Нет, серьезно! Не верите? Акира Шигино, Юрифузи Ямогуши и Шигинори Кагияма. Ага, что я говорил! Отличный был сериал. Почти как “Капитан Пауэрс и солдаты будущего”. Круче только робот Вертер. Факт. А из игрушек мне “Лари Лафер” нравится. Ну морячок такой, знаете? Лафер, бабник по-нашему. Бродилка с мультяшкой. Что, я бабник? Опять вы за свое? Скажете тоже! Знаете, все эти блондинки, брюнетки — от лукавого. Мне всегда нравились бродилки. Я вообще только в бродилки играю и только с мультяшками. Точнее, раньше играл, когда у меня компьютер был. Ну, тогда, в офисе. Сейчас только на “Денди” иногда. Ну, знаете, приставка такая со слоником? И то нечасто, в Марио только. Нет, танчики как-то не по душе. Что, тамагочи? Нет, тамагочи нет и не было. У меня вместо тамагочи камбуча, ну, гриб такой в банке, знаете? Медузный. Ему то сахара подсыпать нужно, то чая подлить — вот вам и тамагочи. А еще его пить можно! Я и пью, когда пива нет.
Пьет.
А слово-то какое — бродилка! Мне лично очень нравится. И играть нравится: бродишь себе, никуда не торопишься, собираешь чего-нибудь… Я вообще коллекционировать люблю. Раньше все чего-нибудь собирали: крышки бутылочные, пачки табачные, коробки… Инструкция какая была, что ли?.. Да нет, не было инструкций, никто не заставлял ведь! Чудеса. А ставок я не делаю. Вы не подумайте, что я белая ворона какая-нибудь. Я не белая ворона, нет. Просто хочется быть умнее других. И что меня вечно черт дергает? А ведь я не то чтобы совсем недалекий. Нет, даже в каком-то смысле… Далекий, так, что ли, выходит? Странное это слово, скажу вам: недалекий. Что они там все имеют в виду? Поди разбери. Но в викторинах я всегда лучше игроков отвечаю. И кроссворды я хорошо разгадываю, факт. Всегда. Кроссворды — это мое, это у меня с детства.
Вспоминает.
Так что кроссворды я люблю. Только такие, знаете, серьезные, с правильными вопросами: “садовый цветок астра”, или “осадочная порода овец”, или “чукотский советский читатель”. А то, знаете, развелось сейчас всяких разных шуточных — голову сломаешь их отгадывать. Или японские кроссворды. Вот чего не понимаю, того не понимаю! Вы не подумайте, решать я их умею, но не понимаю. Это же как “Дискавери” по радио смотреть — ничего нового не узнаешь. То ли дело викторины. Викторины я всегда смотрю. Все. Я даже первый выпуск “Поля чудес” видел, представляете? Там еще женщина в суперигре “Место встречи изменить нельзя” отгадала. Без единой буквы! Хотите верьте, хотите нет. А я это видел, своими глазами! Наткнулся случайно, но понял сразу: мое это. С тех пор ни единой викторины не пропускаю. А ставки — нет, это не для меня. Пожалуй, выпью еще. Хотя нет, что-то я увлекся с вами. Выпью лучше воды. Вода, она, конечно, не то что пиво, но, по мне, так оно и лучше. Думаете, я пиво пью, чтобы окосеть? Вот уж ошибаетесь! Оно, знаете, аппетит пробуждает. А я все люблю с аппетитом делать. Другое дело, что оно и волю ослабляет, а вода — нет. Она, наоборот, укрепляет. Нет, серьезно. Вода все точит, хочешь камень, хочешь волю. Так что сами решайте, какая вам воля нужна. Мне лично — крепкая. Да и нет его, пива-то. Футбол не начался, а оно кончилось. То есть совсем, йок. Это Башкатов меня угостил.
Идет на кухню. Слышен звук воды и приближающиеся шаги.
Спорим, вы думали, что я жирный? Признайтесь, так ведь и подумали? Еще бы: сидит дома целый день, пиво хлещет… На вашем месте я бы так и подумал. Но нет. Я не жирный. Можно даже сказать, стройный. Да что там, я стройняшка! Худобыр, как у нас говорили. Рыбодух, это с конца если. Извините… Да сами, в общем, видите. Как у меня это вышло? Во-вторых, как говорится, конституция. Ну да, конституция. Не склонен я к полноте. Но это не главное, не во-первых. А во-первых, у моей конституции есть гарант. У каждой конституции есть ведь свой гарант, верно? Так вот, гарант моей конституции — это образ жизни. Что? Нет, мне не по душе слово “здоровый”. Не знаю почему, слишком много в нем… джунглей, что ли? Назовем его гармоничным. Не от слова “гармонь”, но от слова “гармония”, не перепутайте. Послушайте сами: гар-мо-ния. Гармонично звучит, правда? Что, какие кубики? А, нет, чего нет, того нет. Конституция не та. Не подумайте, что я оправдываюсь, тем более и оправдываться мне не в чем. Просто нет у меня кубиков, нет и не было. Не завезли.
Смеется.
Знаете, а я ведь был толстым. Не то чтобы совсем Храпатый, но животик был, да. Когда в старые брюки ныряю, прямо поражаюсь, каким я толстым был. А все тогда, до кризиса, в тучные годы. Годы тучные и люди тучные. Ну, вы понимаете. Но сейчас совсем не то. Если б не конституция, и кубики были бы. Точно вам говорю. А все потому что гармония. Знаете, просто в один момент захотелось жить в гармонии. С кем? Не знаю, со всем. Как кризис грянул — словно глаза раскрылись. Глаза открылись, а рот закрылся. Никудышный каламбур, извините. Но худеть сразу начал, факт. И ел ведь все то же самое, представьте себе!
Шепчет.
Скажу вам по секрету, даже в “Макдоналдсе” ел. Да что вы! Ел, и даже больше, чем раньше. А что вы хотели — кризис. Как грянул, только там и стал питаться. И все равно худел. Бывает же такое! Так что все эти предубеждения против американской еды — полная ерунда. Так и напишите: ерунда полнейшая. Пафня. Против Америки вообще много предубеждений, и все они зряшные. Главное не что ты ешь, а как. Как? Как-как, в гармонии. Посмотрите на меня — и вы все поймете. Тут главное — почувствовать. Тело — оно как кошка, внимание любит, ласку. Впрочем, я это уже говорил… Так скажу вам: гармония — это когда чувствуешь, что тело хочет. А как почувствовал — можешь сложа руки сидеть, вот как я точно. Можешь-можешь, потому что ничего плохого телу ты уже не сделаешь. Еще бы, ты же с ним подружился! Мизинцами, можно сказать, обменялся. Ну, знаете, как говорят: мирись-мирись-мирись и больше не дерись. Вот я и не дерусь. Сижу себе, худею. Ходить, правда, стал больше. Кто по городу не ходит, тот четыре кона водит. Так у нас говорили. В общем, ходить стал, в “Макдоналдс” тот же. Но это раньше. Сейчас просто хожу. До метро и обратно. С собакой башкатовской гуляю. О, матч начинается.
Подпевает слова гимна.
Не знаю, как вам, а мне наш гимн нравится. Это, скажу вам, музыка! Не то что у американцев каких-нибудь. Нет, серьезно! У американцев что? Хеппи Бездей, а не гимн, честное слово.
Наблюдает за игрой. Делает глоток из чашки.
А футбол все же вне конкуренции. Волейбол или там бокс тоже, конечно, ничего, но до футбола им как до звезд. Далеко, даже Бумеру не дотянуться. Легкая атлетика? Тоже хорошо, можно посмотреть. Если олимпиада или чемпионат мира. Но “королева спорта” — это чересчур. Комплимент, конечно, царский, но комплимент — он и есть комплимент. Футболу комплименты не нужны. И корона не нужна. Или вы считаете иначе? Да нет, конечно. Или баскетбол взять, “лучшая игра с мячом”. Нет, я не спорю, хорошая игра, но не лучшая. “Лучшая игра с щитом”. Вот так будет точнее. В общем, нет у футбола конкурентов. “Формула-1”? Вот уж нет! Я, знаете, все эти гоночки-машинки не люблю. Нет, ну какой это спорт? Я голосую против.
Достает красную карточку и машет ею, как флагом на гонках. Отпивает еще воды.
Знаете, а я сейчас понял, откуда у меня это. В смысле привычка глотки считать. От Арнольда! Нет, серьезно, я ведь не только глотки считаю: шаги, ступеньки — все движения. А потому что Арнольд в “Энциклопедии” так и говорит: считай движения. Вот я и считаю. Считаю правильным — и считаю. Никудышный каламбур, извините. Но привычка хорошая. Нет, серьезно. Сначала повторения считал, в смысле движения с гантелями или штангой, а теперь уж все считаю, даже когда штанги в руках нет. Представьте себе. Хотя у меня и тогда штанги не было. Конечно, это ж когда было, сто лет назад, да еще на даче. Откуда там штанга? Повесил на лом ведра, проволокой кое-как обмотал и кирпичами наполнил — вот вам и штанга. Да, это, скажу вам, был бодибилдинг! Немного странное слово, американское, но правильное. У Арнольда на обложке так и было написано: “Энциклопедия бодибилдинга”. А если Арнольд написал — так оно и есть. Это вам не фитнес какой-нибудь. Фу, даже слышать не могу. Эти, знаете, хромированные ручечки, дорожки — это все для девочек. А у нас была качалка. Факт. А все из-за него, из-за Шварца. Что? Какое обыкновенное чудо? Я про Арнольда говорю. А как же! И фотография с Конаном у меня была, и значок с Терминатором, и “Командо” я четырнадцать раз смотрел. Ну, может, и меньше, но если “В зоне особого внимания” посчитать — точно не меньше. И “Хищника”… Нет, “Хищника” только один раз и то сквозь пальцы. Не в смысле спустя рукава, а в прямом смысле сквозь пальцы. Потому что страшный он, “Хищник”. Не такой страшный, как “Заклятье долины змей” или “Десять негритят”, но все равно страшный. И журналы с качками у меня были, все было. Но это раньше. Сейчас-то я понимаю, что “Мистер Вселенная” — это все обман. Сами посудите, если там только земляне выступают, какая ж это Вселенная? Обман, не иначе.
Качает головой.
Да что говорить, я даже детей назвать хотел Арнольд и Сильвестр. Сильвестр — это в честь Сталлоне. Да вы, наверно, догадались. В честь кого же еще? Сталлоне — он тоже молодец, мужик. Не такой накачанный, как Арнольд, зато боксер. “Рокки”, помните? Ну про боксера. Я его в видеосалоне смотрел. Первый фильм, да. Как сейчас помню. Или первым “Сожжение” был? Нет, тот слишком страшный. Вы не видели? После него “Омен” — просто как комедия. Ну, Омен. Немо, это с конца если. Извините. Нет, не могло “Сожжение” первым быть, после него я бы вообще в видеосалон не пошел. А может, “Безумный Макс”? Нет, Макса я позже смотрел. Тоже в видеосалоне, но в Туле — ездил к каким-то родственникам. Вот же странный город: везде чисто, а в кремле помойка! Все наоборот. Или “Горячая жевательная резинка”? Нет, на нее детей не пускали. Все-таки “Рокки-4”, точно. Это где он с русским дерется, с Иваном Драго. Это уже Дольф Лундгрен. Тоже хороший актер. И Ван Дамм хороший, помните, как они с Дольфом в “Универсальном солдате” дубасились? У, что вы! Не то что “Пираты XX века”, конечно, но тоже хорошо. А Сталлоне все-таки круче Дольфа. Конечно круче, если про него даже в “Крокодиле” писали. Честное пионерское! “Крокодил” про черт-те кого писать не станет. А вот про Сталлоне написал! Можете мне верить, я все “Крокодилы” читал. Помню, когда у бабули гостил — всегда в библиотеку ходил. Прямо по дедову пропуску. Хотите верьте, хотите нет. А там в читальном зале целая стопка “Крокодилов” всегда лежала, такой бечевкой еще связанных. Не животных конечно — журналов. Да вы, наверно, поняли. Я ее сразу брал и шел за столик читать. Часа три мог читать — не надоедало! А потому что журнал серьезный. Даже и не знаю, зачем еще в библиотеку ходить. Не за Пушкиным же? Вы как считаете? А про Сталлоне там в самом конце было. “Ба, знакомые все лица!” Рубрика такая была. На название не обращайте внимания, оно непонятное. Я у своей ба спрашивал, что за название такое — она тоже не знает. А сама рубрика хорошая. Там про какого-нибудь известного человека стихотворение было и портрет его нарисованный прилагался. Очень удобно. Всегда можно было все о человеке узнать: и как выглядит, и что вообще за человек. Я лично так об известных людях и узнавал. Нет, Сталлоне я и без “Крокодила” знал. Но про какого-нибудь Солженицына или “Маленькую Веру” — как раз оттуда. Что, стих? Кто стих? А, стих! А я подумал, кто-то стих. А стих такой: “Считают женщины Сталлоне / Мужских достоинств эталоном, / Но, чтоб тягаться со Сталлоне, / Нельзя питаться на талоны”. Наизусть рассказал! Никуда не подглядывал, вы заметили? Я его с первого раза запомнил. Да. Потому что хороший стих, серьезный. Не Пушкин какой-нибудь. Факт. Там еще анекдоты были, в “Крокодиле”. Но анекдоты не ахти. На любителя анекдоты, прямо скажем. Непонятные, да и несмешные. То ли дело у нас в лагере: “Я машина Бибиси. Метр еду, сто неси”. Или: “А мы пингвинчики, а нам не холодно”. Это, скажу вам, анекдоты! А в “Крокодиле” — не, не смешные. Но я их все равно читал. Все. У меня вообще так с юмором дела обстоят: если не смешно, все равно смотрю, до конца. Просто не могу оторваться. Даже “Кривое зеркало” смотрю. И Измайлова. Представьте себе! А вообще я за КВН. Потому что у него название самое честное. Нет, серьезно. Сначала он находчивым был, потом, в 80-е, клубом, а сейчас веселый. Хотя я помню времена, когда Петросян был смешнее КВНа. Да много чего помню, что греха таить. Помню даже снегирей и синиц на улице. Да. А сейчас разве живность на улице увидишь? Крокодилов разве только.
Смеется.
Помню, в “Крокодиле” такой анекдот прочитал: “— Где у вас ближайшее кабаре со стриптизом? — В Стокгольме”. Ну и что? Что смешного? Да и что это вообще такое: кабаре, стриптиз… Мне в лагере потом, конечно, объяснили, но смешнее от этого не стало. Ничуточки! То ли дело русский, поляк и немец. Вы никогда не задумывались, почему именно русский, поляк и немец? Кто это — Куликов, Ярузельский и Гофман? Что за Ярузельский? Да откуда ж мне знать. Но поляк точно. Его так в новостях и называли: поляк Войцех Ярузельский. Их много в новостях было: Перес Декуэллер, Херосон Акино, Кипрас Мажейка, Сейфуль-Мулюков, Наджи була. Странные имена у них — тех, про кого в новостях говорят. Страннее только у пионеров-героев. Ну, знаете: Марат Казей, Валя Котик, Муся Пинкензон. Да знаете, про них еще такие книжки специальные были. А в новостях про них не говорили, нет. И в анекдотах не говорили, какие там анекдоты! У них просто фамилии странные, как и у тех, из новостей. Может, потому и запомнил? А кто из них кто — бог его знает. В общем, почему именно русский, поляк и немец, — ума не приложу. Но у нас были именно они. Точно. Еще Рейган, Горбачев и Тэтчер были. Но Тэтчер — это не поляк, а Рейган — не немец. Факт.
Допивает чашку.
Все-таки что ни говори, а лучше воды ничего нет. От пива косеешь, а от воды, наоборот, распрямляешься. Впрочем, я, кажется, это уже говорил. Но это и повторить незазорно: вода распрямляет. Попробуйте сами. Лично я, когда воду пью, прямо чувствую, как все внутри прочищается: зубы, горло, желудок, все тело напитывается. Нет, правда, кроме шуток. Чувствуете? Я думаю, по тому, кто что пьет, можно любого человека раскусить. Не в смысле зубами, а в том плане, что натуру его распознать. На чистую воду, так сказать, вывести. Если кто воду любит — тот хороший человек. По-моему, так. Ну не может плохой человек простую воду любить! Вы меня простите, но вода — правильная жидкость. Номер один. Только молоко с водой рядом стоит. Да, у меня на столе они тоже рядом стоят. Чтоб не холодные были. Вода должна теплой быть, чтобы телу приятно. И молоко тоже. Только молоко портится, а вода — нет. Потому вода и первее. Да она и прозрачнее. Может, в этом все дело? За ней сразу чай и камбуча идут. Только чай не крепкий должен быть, чем светлее, тем лучше. От крепкого чая меня все равно как укачивает. У вас не бывает такого? Чай и пиво — они вроде и прозрачные, но все-таки примесь имеется. Есть ведь муть какая-то, скажите? Я так думаю, это страсти. Ну да, страсти. Чем их больше к воде примешано, тем напиток… страстнее, что ли? Темнее, в общем. Не в смысле цвета, а в смысле чистоты. Есть, знаете, темные и светлые вещи. И люди тоже. Ну как вам объяснить… О, помните, фильм такой был, про Антона Городецкого? “Ночной дозор”, вот. Фильм, если честно, так себе, вроде “Экипажа”, но идея эта мне очень понравилась. Что за идея? А то, что есть, мол, люди светлые и темные. Нет, не хорошие и плохие, а именно светлые и темные. Так и не скажешь, в чем разница, но она есть. Я это чувствую. Добрые и злые — это в сказках. А в жизни есть светлые и темные. Как-то так. Непонятно? Наверно, пример нужен? Клавдия, когда меня не понимает, всегда пример просит. Нет, про Клавдию не буду рассказывать. Я не передатчик, а резиновый отдатчик. Извините. Какой же пример привести?..
Смотрит на чашку.
О, напитки! Вот кофе определенно темный напиток. Не только черный, нет, хотя черный кофе — это уж совсем… Перебор, знаете ли. Если и пить кофе, то только с молоком. Молоко — оно страсть из кофе берет, вред весь. Так еще мой дед, Кондрат Прокопыч, говорил. Не подумайте, что все дело в цвете. Нет! Вот кока-кола и фанта, например… Что, кола тоже темная? Тьфу ты! Есть ведь примеры, которые цвета не имеют? Есть, мне бы только придумать. Думай, голова, думай! Горшочек, вари! А вот, кошки! Абсурд ведь говорить, что все кошки темные? Конечно, они все разные: серые, рыжие, белые даже. Ну да вы знаете. По “Энимал Плэнет” даже красных кошек показывали. А все ж таки кошки — они темные. Все. Собаки светлые, а кошки темные. Вот так. Если не верите мне, то поверьте мультфильму. Помните, про Дартаньгава: псы короля и кошки кардинала? Там так все и есть. А почему так, этого я вам не объясню. В животных я ничего не понимаю. То есть по телику, конечно, смотрю про них, но чтобы объяснить — извините. Лучше я другую область возьму…
Задумывается.
Мультики, вот! По мультам я, скажу вам, спец. Все наизусть, наверно, знаю. Не нынешние, конечно, за ними не угонишься, но старые все знаю, точно. И про золотую антилопу, и про братьев Ли, и про “хочу кататься на Марусе”. Все. Только в голову ничего не приходит. Как назло, ну что ты будешь делать! Ну, какие недавно смотрел… А, есть! Винни Пух и Карлсон. Точно, отличный пример. Они ведь оба милые, правда? Не скажешь ведь: Винни — это добро, а Карлсон — зло. А все ж таки Винни светлый, а Карлсон — нет. Видите, как в жизни бывает.
Качает головой.
Вот еще вспомнил: Том и Джерри. Фома и Ерема по-нашему. Неужели не видели? Наверняка видели, их часто показывают, по любому каналу. Вроде нашего “Ну, погоди!”, только музыка похуже и ноги в кадре все время мешают. Подсуетились американцы, что и говорить, утащили идею. Вы не подумайте, что я американцев не уважаю. Очень уважаю! Нет, какая-то предвзятость, конечно, имеется, каюсь, но я этого не приветствую. Потому как зависть это называется. Борюсь я с ней. Тем более у них есть чему поучиться. Американцы, что и говорить, умеют дела обставить. Хотя бы кино возьмите, мультики те же, игрушки… Разве что в футболе они не дум-дум, ну да не во всем же толк знать. Даже дед мой, Кондрат Прокопыч, и тот не все знал. А Кондрат Прокопыч, знаете ли, величина! Из старообрядцев, я не говорил? Точно. Его дед, Иона Лыков, сам себя в скиту поджег, когда жандармы царские за ним пришли. Вместе с семьей, только внука в подполе схоронил. А дед уж сам потом из подполья выбирался. Вот что такое дед Кондрат, человечище!
Смотрит на портрет деда в углу комнаты.
А знаете, что американцы лучше всего делают? Американцев! Ну то есть умеют других американцами делать. Во как сказал! Ни убавить, ни прибавить. Кондрат Прокопыч был бы доволен. Да, в этом деле им равных нет. Для этого даже слово особое придумано, как же оно… Пэар, вот! По-нашему значит — пропаганда. Она тоже с “пэар” начинается, легко запомнить. Я, во всяком случае, так и запомнил. Так вот пэар — самое американское изобретение. Взять их американское кино или мультфильмы… Ведь сколько у нас мультиков: “На задней парте”, “Чучело-мяучело”, “Девочка и слон”, “Воробей Пашка” — да много всяких. Разве их покажут? Смотрите сами. Ничего, что футбол, я же ради примера.
Щелкает по каналам. Останавливается на диснеевском мультфильме.
Ну что, видали? Первый попавшийся — и американский! Все-таки как у них это дело поставлено, молодцы! Нет, правда молодцы. Мультики — это же действеннее любого пэара. Дети — они доверчивые и впитывают все, как губка. Табула раса, или вроде того. Им если покажешь в рекламе, что надо две подушечки за раз жевать, они так и будут делать. Чистая раса, что сказать. Посмотрит такой ребенок канал Диснея — вот тебе готовый американец. Девчонку он выберет ту, которая тот же комикс читает, того же супергероя на стенку вешает.
Какое-то время наблюдает за действием.
А вообще мультфильмы я люблю. Только если не кукольные. Нет, кукольные тоже хорошо, особенно если про теленка, который “Му-му” читал, или про Маффина. Что, какой кекс? Нет, Маффин — это такой ослик, кукольный. Но рисованные все-таки лучше. Я их с детства больше люблю.
Вспоминает.
В первом классе, помню, собрались с приятелем мультфильм снимать. А что, сделать такой длинный зыкинский мультик. Как про пингвиненка Лоло, только про индейцев и ковбойцев. С индейцами у нас в мультфильмах вообще дефицит. То есть про ковбойцев был один, “Раз ковбой, два ковбой”, а вот с индейцами — полный абзац. Так что идея была благая, однозначно. Самим снять и самим смотреть. Здорово, ведь правда? Правда. Идея умерла, не успев родиться. А все из-за чего? Из-за разногласий в творческом коллективе. Я был за рисованный, а приятель — за кукольный. “Ты что! — говорю. — Как индейцы могут быть кукольными? Они же не ослики”. — “Да ну! — отвечает. — Рисованный — это ж сколько рисовать надо! Пока мы еще нарисуем! Лучше кукольный”. Что сказать. Так и нет у нас зыкинского мультика про индейцев. Да что зыкинского — четкашного нет! Даже вот зачепатого не найдешь. Воз и ныне там, как говорится. Хотя при чем тут воз? Как будто мультфильмы на возу возят. В общем, люблю я мультики посмотреть. Даже американские. У американцев вообще много мультиков: “Утиные истории”, например, или “Чип и Дейл”. Ну, где Поночка и Гаечка. И Вжик еще. У нас в лагере даже отряд так назывался — “Вжик”. А девиз был: “Вжик — крутой мужик”. А потому что так и есть, крутой он. И мульт крутой. Зыкинский. В общем, мне нравится. Не знаю, как вам, а мне даже “Бивис и Батхед” нравится. Отличный, скажу вам, мультфильм. Некоторые его тупым называют, но я этого не приветствую. Нет, серьезно. Как могут быть тупыми ребята, у которых шорты как у Ангуса Янга, а на груди “AC/DС” и “Metallica”? Не могут. Предубеждение, не иначе. Зряшное, я же вам говорил! Кто так считает, наверно, и мульт не видел толком. А мультфильм классный, там ведь и клипы показывают! Нет, что и говорить, мульт отличный. И не тупой. Сколько ни смотрел — не видел, чтобы они там тупое что-то говорили. Всегда по делу. Нет, серьезно, это как с заборами. Они тоже на первый взгляд тупые, но всегда по делу стоят. Всегда.
Сморит в окно.
Вот говорят: на заборе тоже написано. Так и верно, написано. И верно написано! Ни разу не видел, чтобы на заборе неправду написали. У нас, во всяком случае, все заборы правдивые. У вас разве не так? Конечно так, заборы — они везде одинаковые. У нас, например, весь район такой, забористый. Помню, домов тут еще не было толком, деревня одна, а заборы уже стояли. И кто их строит только?
Качает головой.
Да нет, что я, в самом деле. Забор — это вещь. А как без него? Это ж все ходить везде начнут, смотреть всюду. Нет, скажу вам, все везде и всюду — это уже перебор. Так что логично все. Нужны заборы.
Возвращается в кресло.
Мне одно только в мультфильмах не нравится. Знаете что? А то, что за детей вечно женщины говорят. Нет, серьезно. Я когда узнал, что Малыша женщина озвучивает, перестал “Карлсона” смотреть. Представьте себе! Месяца два, наверно, не смотрел. И почему так? Загадка. Даже по “Дискавери” про это не говорят. А ведь это сплошь и рядом. Да, даже в американских. Билли, Вилли и Дилли возьмите хотя бы. А про наши и говорить нечего: и крошку Енота женщина озвучивает, и Хрюшу со Степашкой, и Умку… В Умке хорошая колыбельная была. Мне-то про Щорса пели, но из Умки тоже хорошая. Хоть и женщина поет. Но колыбельная — это другое, не то что мультфильмы. Даже Вовка из тридевятого царства женским голосом говорит, представляете?! И мальчиков, и осликов, и щенков даже. Обидно прямо. Не знаю, ни к чему это. А вот когда наоборот — мужчина за женщину говорит, это… к чему, так, что ли? Ну, там, Бабушка Удава или Атаманша из “Бременских”. Не скучно же, скажите? А почему так — опять загадка. Нравится и нравится. А когда наоборот — не нравится, обидно. И еще одно мне в старых фильмах обидно. Знаете, за что? За мягкий знак. Почему его все время опускают? Нет, я его тоже иногда не очень жалую, когда слова наоборот говорю, но я такого не приветствую. Он хоть и мягкий, но знак. Нельзя его опускать, так вам скажу. Это никому по душе не придется. А то вечно слышишь: “обойдус” да “повернус”. Неужели не замечали? Ну, Пажа хотя бы помните из “Золушки”? Мальчик-паж? Я раньше думал, что он мальчик Паша, но он не мальчик Паша, нет. Он паж. И этот паж говорит: “Я не волшебник, я только учус”. Учус, слышите?! Мальчик, а туда же! Инструкция у них какая, что ли? Или это раньше так принято было? Точно, наверно так. У меня бабушка Фаля всегда так говорит. С детства.
Вспоминает.
О, я же про бабушек вам не рассказал! Не знаю, как у вас, а у меня были две бабушки: одну звали Нина и другую Евфалия. И поэтому, чтобы их не путать, одну так и называли Фаля, а вторую — по отчеству, Тарасовна. То есть во всем они были похожи, за одним отличием: Фаля слово “писать” произносила как “пысать”, а Тарасовна — как “писить”. Так что у одной бабушки я всегда писил, а у другой — пысал. Это почти как “учус”. Кстати, пажа этого не женщина случайно озвучивает? Мне вообще женщины в мультфильмах не нравятся. Да и в фильмах редко когда. Нет, серьезно. В старых кино все женщины одинаковыми голосами поют. Представьте себе! Это как машинисты в метро. Вы замечали, что у машинистов, когда они “отпустите двери” говорят или еще что-нибудь, голос всегда одинаковый? Раньше я думал, что во всех поездах один машинист. Так что не нравятся мне женщины в фильмах. Не знаю, ни к чему это. Кошки — другое дело. И мышки. Вы думаете, Том темный? А вот и нет! Наоборот совсем: Том светлый, а Джерри темный. Вот такой, как говорится, коленкор. А я вам говорил, что это сложная штука, не сказки какие-нибудь — жизнь! В жизни все не просто. Даже города разные бывают. Одесса, например, светлая, а Прага темная. Во как! Вы не были в Праге? Я тоже не был, но все равно чувствую: темная она. И эти, как их… диггеры, вот! Они тоже темные. Впрочем, это уже не про города. То есть про города, но про другое. Это люди такие, которые по подземельям лазают, под Москвой, например. Не в смысле в Подмосковье, а под землей. Конечно, они темные. Диггеры — это вам не то что альпинисты. Альпинисты — они светлые. И эльфы светлые. А орки темные. Это из “Властелина колец”. Ну, где Фродо и этот, как его, Гельфанд. Вообще так себе фильм, на любителя. Да что там, просто ерунда полнейшая. Вы как хотите, но лучше “Маугли” посмотреть. Помните, был такой мультик? Или “Аватар” взять. Отличный фильм, не поспоришь. Как говорится, миллионы людей не могут ошибаться. Но по мне, так это все уже было. Где? Да в “Маугли”! А что, тот же большой дуб, те же рыжие собаки. Мыслящее дерево? Каа на дубу — вот вам мыслящее дерево! Не знаю как вам, а для меня “Аватар” — это “Маугли”. И мультик, ей-богу, не хуже. А хотите широкий экран — возьмите диафильм. А вообще все эти долби, экраны широкие, это, скажу вам, от лукавого. Вы как хотите, а кино в кинотеатре — это не искусство. Вот по телику — это другое дело. Он показывает, я смотрю. Все по-честному: один на один. Никакого попкорна. Попкорн — рок-поп. Это с конца если. Извините. Знаете, почему в кинотеатрах всегда попкорн продают? Чтобы пэар лучше работал! Ну вроде подкормки. Знаете, как рыбу прикармливают? Я никогда попкорн не беру, точнее — раньше не брал, когда в кино ходил. То есть в детстве в кино никакого попкорна и не было. Пирожное “картошка” была, песочник был, языки слоеные… Хлопья разве кукурузные, в пудре? Нет, хлопья — это другое. А в нынешних кинотеатрах только туалеты хорошие. Знаете почему? А там музыка всегда играет. По музыке всегда определить можно, какой фильм. Если в туалете музыка нравится, по душе, значит, фильм хороший был. По-моему, так. Но сейчас я в кино не хожу. Не знаю, некомфортно как-то, людно. Так вам скажу: где больше одного человека, там начинается пэар. Так что в кино не хожу, нет. А телевизор люблю. Все люблю. Особенно когда музыку по телику показывают. Но и другое люблю. Да говорю же — все почти. Телевизор — он как елка новогодняя, вокруг него вся жизнь строится. Даже мебель у меня, поглядите, под него подстроена, все к нему повернуто. А вообще меня дед еще телевизорщиком называл. О телевидении часами говорить могу, это с детства у меня.
Вспоминает.
У деда Кондрата, помню, всегда газета была, из которой можно втихаря программу передач вытащить. А в ней кружочком нужные передачи обводить. Иногда первой обводила бабушка, но у нее кружочки были какие-то неправильные. Не в ту степь кружочки. Разве что фильм иногда какой хороший обведет. Самое худшее в программе передач — программа “Время”. Она и скучная до зубной боли, и час целый идет. А главное — ее весь дом смотрит, даже дед Кондрат, так что на другой канал не переключить. Сиди, жди. Слушай про Западный берег реки Иордан да сектор Газа. А не хочешь слушать — играй. В “Эрудит”, “Эврику” или еще что-нибудь на букву Э. Э… Не вспомнить больше. Зато после программы “Время” кино показывают. Хорошо, если детектив или про войну. Главное, чтоб не документальный. Еще плохо, когда перерыв в вещании. Если б не они — можно было бы целый день смотреть. До “Не забудьте выключить телевизор”. А зачем его выключать вообще? Телевизор в смысле. Нет, серьезно, пусть себе работает. Я под телевизор и засыпать люблю, и просыпаться. Не знаю, как вам, а мне он не мешает. Наоборот даже. Хорошая штука, в общем. Зыкая.
Берет в руку пульт и какое-то время смотрит на него.
О чем это я? А, эльфы. Но это сказка, тут все просто. Что? Хотите серьезно? Годится. Смотрите потом не жалуйтесь.
Потирает руки о колени.
Готовы? Бархат светлый, атлас темный. Еще? Подтяжки светлые, а ремень темный. Что скажете? А! Я же говорил, что сложно, а вы не верили. 14 февраля светлое, 31 октября темное. Как, до сих пор не поняли? Ну, что мне еще взять? Блондинки и брюнетки? Нет, не стану я на эту тему распространяться. Разве что голубоглазые блондинки и кареглазые брюнетки… Нет-нет, не буду. Зарекся же. Россия и Америка? Сказки это все. Зря вы так.
Качает головой.
Что бы мне взять?.. Музыку! Как я про музыку не подумал. Конечно! Сейчас вы все поймете. Смотрите. Больше всего темных среди металлистов. В смысле не тех, кто на заводе, как Иван Дулин, а в смысле хард-рокеров. Видно, сама музыка это такая, не зря я ее не очень люблю. То есть смотреть мне нравится. Особенно если концерт живой показывают. Но музыка их мне не очень по душе. Разве что баллады. Медляки, по-нашему. Да, баллады я люблю. Я раньше, когда кассеты покупал, всегда сборники медляков брал. “Романтик коллекшн” или вроде того. Может, это и не дзыбско, но таков уж я: люблю медляки, ничего не поделаешь. Под них же и танцевать можно! Я, признаться, не танцую, не сложилось у меня как-то с танцами. А вот под медляки могу. Точнее, раньше мог. На дискотеке лагерной или огоньке школьном. А теперешних дискотек я не понимаю — нет на них медляков. Да просто не ставят, представьте себе! И музыка там другая. И называются они не дискотеки, а иначе как-то. Ночные клубы, так, что ли? Да уж, светлыми их не назовешь. К чему клубы эти, не понимаю. Без медляков-то. Не танцевать же?
Смеется.
О чем это я? А, хард-рокеры. Выходит, они темные. Не зря же говорят: злой рок. “Добрый рок” никогда не говорят. Так-то. Вот джаз, наоборот, светлый. Вроде и негры поют, а все ж таки. Я говорил, что не в цвете дело! Видите теперь? Ну, что еще? Панки светлые, гранжеры темные. Не то чтобы панки совсем светлые. Но только тем они от гранжеров и отличаются. Как мажор и минор, понимаете? Фуф, куда меня занесло! Мажор и минор, ты подумай. Вы не обращайте внимания, когда о музыке говорю — забываюсь прямо. Извините. А вообще с этими темными-светлыми важно почувствовать. Посмотрите вокруг, потренируйтесь — и тоже научитесь, как я. Главное, помните, что это не сказки, не все только добро и зло. Большинство людей — это просто люди, а большинство песен — просто песни. Ладно, не буду больше вас мучить. Если и с музыкой не поняли, тогда не знаю, как объяснить. Даже мыслей нет. Все, сдаюсь.
Поднимает руки. Переключает на футбол и наблюдает за матчем.
А знаете, чем еще вода хороша? Ее наливать легко. Чего проще: подставил под кран кувшин с фильтром — и всего делов! Наливай да пей. Вуаля, как говорит Эркюль Пуаро. Видели такой сериал, наверно? “Нет-нет-нет, мой милый Гастингс!” Хороший сериал. Я только не понимаю, почему у мисс Лемон всегда эти колечки на лбу. А так хороший. И музыка в нем хорошая. Но вода лучше. Молоко киснет, чай заваривать надо, про кофе и говорить нечего. А вода — вот она, комнатная, ручная, чистая. Я, признаться, готовить не очень люблю. А все потому, что неуважительно к еде отношусь. Точнее, относился. Раньше. Знаете, как бывает: прибежал на кухню, схватил что под руку подвернулось и назад к телевизору, пока реклама не кончилась. Сам знаю, что плохо, но у меня все именно так и было. Прямо недержание какое-то находило: нахватаю впопыхах и так же ем. Без удержу. Как волк из “Жил-был пес”. “Щас спою”, помните? А все потому, что недокармливали. Ребенок Спока, что поделать. А сейчас не так. Спасибо кризису, отучил. Не подумайте, что я себя ограничиваю, нет! Просто нравится довольствоваться малым. Нет, серьезно. Прямо удовольствие получаю, что не переедаю, как раньше. А раньше, что греха таить, бывало. Я, признаться, японскую еду люблю. Так я рыбу не очень, но из японского все почти нравится, даже рыба. Уж и не знаю, как так получается. А рис так вообще с чем угодно есть могу. Даже с рисом. Собственно, так и ем. А знаете, что мне больше всего в ней нравится, в еде японской? Ни за что не догадаетесь. Палочки, вот что! Ну, что я говорил? Нет, серьезно. Я теперь всегда палочками ем. Да все что угодно. Не японскую еду, нет. Ее я с тех тучных пор и в глаза не видел. Вот, опять нелепость: в глаза. Как еще, интересно, видеть можно, не в нос же? В общем, все палочками ем. Да хоть пельмени. Порежу помельче и ем. Хотите верьте, хотите нет, но так все вкуснее выходит. И не объешься никогда, представьте себе! В общем, всем советую, попробуйте. То есть не палочки попробуйте, а есть палочками попробуйте. Да вы, наверно, поняли. Да. Даже и не знаю, откуда у меня такой к палочкам интерес. Любка говорит, потому что я ударник. Барабанщик в смысле. Не знаю, ей видней. Но тяга есть, факт.
Берет со столика палочки и в задумчивости крутит их, как крутят барабанщики.
А итальянскую еду я, наоборот, не перевариваю. Точнее, раньше не переваривал. Не в прямом смысле, конечно. Хотя нет, именно в прямом. Или все-таки нет? Вечно я в этих смыслах путаюсь! Разбирайтесь сами, в общем, но это факт. После пиццы или этой, как ее, пасты — вот же слово! — всегда как ком в животе. Тяжесть, так, кажется? А когда в животе тяжесть, разве будет еда вкусной? Понимаете, о чем я? Вкус, может, и ничего, съедобно, но как вспомнишь про эту тяжесть, и уже как-то не хочется. Пару раз укусил, и все — невкусно. У вас так не бывает? У меня бывает. Точнее, бывало. Тогда, до кризиса. Не только с итальянской едой, что я, в самом деле, на итальянцев ополчился? От любой еды у меня теперь тяжести не бывает. После кризиса — как отрезало. Так что пицца тут ни при чем. Хотя, если честно, итальянцев я не очень. Вообще всех этих средиземноморских — так, что ли? — не очень. Ну, в смысле французов разных, испанцев, греков… Вообще все латинское не люблю, даже музыку. Бестолковое у них все какое-то, легкомысленное. Несерьезно, в общем — для девочек. Но сейчас не об этом. Да… Лучше рецепт правильной еды вам расскажу. Хотите? Конечно хотите, кто ж его не хочет!Берете буханку черного, лучше бородинского. Нарезаете кирпич ломтями, а потом каждый ломоть еще пополам. Кирпич — это я в переносном смысле. Ну да вы поняли. И все. Можно и дальше резать, но мне больше нравятся крупные сухари. Конечно, это ж вам не пельмени. Большие они не насквозь сухие выходят, а такие, знаете, с корочкой. Снаружи вроде и сухарь, а внутри чуть-чуть мякоть. Такой в пыль на зубах не разлетается, а тягуче хрустит. М-м-м! Главное, ломти поперек половинить. Некоторые вдоль режут, но это, скажу вам, от лукавого. Да невкусно это, и точка! Даже не точка — восклицательный знак. Так что если вкусных сухарей хотите — режьте поперек. Другого способа нет. Я, во всяком случае, такого не знаю. Ну а как порезали — посолить и в духовку. Все. Через полчаса у вас целый поднос сухарей! Красота. Не знаю, как вам, а мне другой еды и не надо. Только их и ем. То есть обычный хлеб мне тоже нравится, не подумайте. Просто я не люблю, когда хлеб несвежий. Я, наоборот, люблю, когда свежий. Особенно с маслом. А несвежий прямо расстраивает, не могу его есть. Вот он на сухари и идет. А что делать, не выкидывать же? Меня в школе учили, что хлебом нельзя разбрасываться. Вот я и не разбрасываюсь — сухари сушу. И потом ему, хлебу то есть, небось обидно черствым пропадать. Конечно обидно. А на сухари ему не обидно, это я точно знаю. Духовка ему душу греет. Такие дела. И никаких сладостей. Нет, серьезно. Даже чай без сахара пью. Лишнее это все, для девочек. У меня вместо десерта жвачка. Хотите верьте, хотите нет.
Уходит на кухню, возвращается с пакетом.
Не знаю, как вы, а я предпочитаю дынный “БомБибом”. По мне, так нет лучше резинки. Еще шоколадный неплохой, но я все шоколадное как-то не очень. Не знаю даже: шоколад люблю, а шоколадное — нет. Бывает же такое! А дынный — это вещь. На нынешний вкус, пожалуй, сладковат, но мне нравится. Хотите? Не стесняйтесь, пакет у меня стираный. Они у меня на окне лежат. Некоторые их в холодильник кладут, чтобы вкус, мол, сохранить, но если вы спросите меня, я скажу — это от лукавого. В холодильнике вкус только теряется, а жвачка крошить начинает. К чему такое варварство? Негармонично это.
Наклоняется к столику, пересчитывает.
Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Восемь. Люблю, знаете ли, чтобы запас был. Вы позволите?
Берет один кубик, аккуратно разворачивает, отлепляя фантик с торцов, открывает вкладыш.
Вкладыш, конечно, никудышный — машинка, но запах! А вообще вкладыши я люблю, это с детства у меня.
Вспоминает.
Помню, на один день рождения подарили мне отличное издание Книги рекордов Гиннеса и пять — пять! — жвачек “Финал”. Вот уж подарок так подарок! Их было целых пять! Пяти разных цветов с пятью разными вкладышами. Разными, гарантировано. В разноцветных фантиках не могут быть одинаковые вкладыши, гарантия. А вкладыши не какие-нибудь машинки — футболисты! А как они пахли! М-м-м, что вы! И фантики пахли, и книга! А Книга рекордов Гиннесса — это, скажу вам, вещь! Пожалуй, единственная книга, которая лучше кино. Точнее, передачи. Ну, знаете, есть такие шоу Гиннесса по ТВ? Я всегда смотрю. Но все это, скажу вам, ерунда. Пафня, прямо скажем. Хот-доги уминать и мячом жонглировать — это и я могу. Мне эти рекорды не по душе. Мне по душе другие рекорды, настоящие. Всамделишные, в общем. Которые в той книге были. Хотя почему были? И сейчас есть. Вот она, на полке стоит. Нет, что ни говори, не было издания лучше. Да и рекордов, честно говоря, тоже не было. Но издания — точно. Уж в чем в чем, а в Гиннессе я разбираюсь. Секу, в общем. Нет, серьезно. Каждый год в магазине листаю. Они же каждый год сейчас выходят, как по заказу. Только ни одна нынешняя в подметки той не годится. Не те там, знаете, рекорды. И картинки не те. И обложки все эти блестючие не того. Не в ту степь, как говорится, мимо кассы. Не греют. Светят, но не греют. Для девчонок, в общем. Вот дынный “БомБибом” — это да. Их Любка мне приносит. И откуда она их только берет? Нет, серьезно. Вы их где-нибудь в продаже видели? Я лично — нет. Да я и не спрашиваю: она приносит, я ем. Кроме как их, сладкого вообще не ем. В общем, не переедаю я, только и всего. А потому что чувство меры имею. Что есть, то есть. Нет, серьезно. Если я сказал, что до того забора пять гигантов, два верблюда и три лилипутика, значит, так оно и есть. Хотите верьте, хотите проверьте. А лучше и не проверяйте, потому как точно вам говорю. Глаз — алмаз. А обделять себя не надо. Факт.
Отправляет жвачку в рот и разом прикусывает.
М-м-м, аж скулы сводит! Бесподобно. Сказать по правде, дня без дынного “БомБибома” прожить не могу. Но тут ведь все свои, правда? Как, скажите, жвачку не любить, когда ее и готовить не надо? Это же как вода. Ага, перерыв. Шишки-шишки, я на передышке.
Включает приемник и выходит из комнаты. Слышен звук спускаемой воды.
О, “Hold me for a while”, отличная песня! Мне у “Rednex” раньше только “Wish you were here” нравилась, а теперь и эта еще. А вот “Cotton eye Joe” как не нравился, так и не нравится. Бывает же такое!
Слушает.
Музыку я люблю, что и говорить. Не зря же в ней зыка есть, вы как думаете? Не всю, конечно, но разную. Музыка — это мое, точно. Тока, как у нас говорили. Даже самое мое, пожалуй. Сколько себя помню, всегда музыку любил слушать. Это с детства у меня.
Вспоминает.
В детстве, помню, музыка была по телевизору: фильмы, передачи, концерты… А где еще? По радиоточке все больше говорят, магнитофонов не было, на концерты не ходили. Пластинки? Ну разве что пластинки. Пластинки были, но детские: “Чебурашка”, “Лев ушел из дома”, испанские сказки про “кто самый ленивый”, голубые из “Колобка”… Взрослые пластинки были у тети. Она жила по соседству с бабушкой, и можно было приходить к ней слушать Высоцкого. Была еще музыка для аэробики, но там интересными были только картинки с упражнениями. А Высоцкий нравился весь. Даже обложки — пару десятков широких пластинок с крупными портретами: с сигаретой, с бородой, с бородой и сигаретой… Песни были хорошие, но интереснее всего было про спорт: боксера Буткеева, конькобежца Федю и вообще про зарядку. Про спорт было понятно. Не то что там про главврача Маргулиса. Непонятнее всего был шансон, который слушали на даче: Шуфутинский, “Лоцмэн”, позже Круг. Было здорово гонять по вечернему поселку на “Орленке” и распевать во все горло: “Надоело нам волыны маслом мазать день-деньской. Отпусти, маманя, сына, сын сегодня холостой”. Дачные “поиски любви” плавно перекинулись на школьную скамью, но там, в сумраке школьных огоньков, звучала уже другая музыка. С одной стороны, “Scorpions” и “Roxette”, с другой — “2 Unlimited” и “E-type”. Пожалуй, это была лучшая музыка. Смеси отрывных и медляков хватало для удачной дискотеки с головой. Или без головы. А потом школа кончилась. Последний звонок и выпускной запомнились другой музыкой: “Мы желаем счастья вам”, “Во французской стороне”, “Дорогою добра” — неизменный репертуар школьного ансамбля, в котором играл с шестого класса. “Не путал ритм ударник, / Был точен футболист. / И верим: будет в ГАУ / Учиться наш артист” — вместе с напутственным ямбом официальная часть кончилась, и началась неофициальная. Ни в какой ГАУ “наш артист” не поступил, но это уже совсем другая история.
Качает головой.
Хотя почему другая? Одна у нас с вами история, почему не рассказать? Не знаю, только с высшим образованием у меня сразу как-то не заладилось. Еще со школы. Помню, другие за год до окончания уже куда-то там ходили. На курсы, что ли? Хорошо им: прямо всей гурьбой после уроков и шли. Так и поступили гурьбой. А я как-то… не пригурьбился, так выходит? Не знаю, как-то всегда такие вещи тоску на меня наводили. Это как деньги на проездной сдавать. Или реферат готовить. Страсть как такие вещи не люблю, стараюсь из головы выкинуть, а там как-нибудь. “Искру тоже усилием вышибать нужно. — Это мне Клавдия всегда говорит. — Чай, не дубина, свое огниво имеется. Три и три, кремень!” А что я вам говорил? Клавдия, она во! Мудрая. Кого хочешь на путь истинный наставит. Ладно, так и быть. Расскажу вам про Клавдию, если так просите. А то надумаете себе неизвестно чего. Это жена моя. Да, а что такого? Она мне со школы нравилась. То есть почему нравилась — нравится. Она такая… на Катю Лычеву похожа. Я же ее, Клавдию то есть, со школы знаю. Нет, на Саманту Смит — это Любка больше. Да, она вылитая Саманта Смит. Только постарше чуть. А Клавдия, значит, как Лычева. Дружили мы с ней. Да, я так и сказал тогда: “Давай дружить”. И Юрка сказал, представляете? Ну а что тут будешь делать? Я, признаться, растерялся. И Юрка тоже. А Клавдия не растерялась. Она свой портфель бух — и уронила. Точно как Маша Старцева. Ну, из “Петрова и Васечкина”, знаете? Я тогда первый его схватил, даже быстрее Юрки. А потому что у нас портфели никто не носил. Это в “Ералаше” только, а у нас ими по голове трескали. Вот Юрка и замешкался. Ну а я схватил. С тех пор и ношу.
Обводит комнату взглядом.
А вообще обидно, конечно, с институтом вышло. Хотелось мне в институт. Я в школе как-то фильм посмотрел, “Студенческие каникулы”. И страшно мне захотелось, чтоб у меня такие каникулы были. Да, видно, не судьба… Ну, хоть школа была! Хорошая у меня школа была. Старая.
Упирается руками в поручни и вытягивает ноги под прямым углом.
Это я так пресс тренирую, я не говорил? В кресло упираетесь и ноги к груди подтягиваете. Очень просто, попробуйте. Прямо сейчас попробуйте, не ленитесь. Как Клавдия говорит: не думай, просто делай. Я не очень люблю не подумав делать, но она, признаться, права, все эти раздумья от лукавого. Горшочек, не вари!
Делает шесть повторений.
Я вообще много упражнений знаю. А потому что “Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас” всегда смотрел. Передача такая с эстафетами, знаете? Я и делал. Не знаю, как лучше, а вместе точно делал. Правда, на пресс там не было упражнений. Что, йога? Да, хорошая вещь. Я вообще головоломки люблю. Вон у меня и пирамидка есть, и змейка, и карточки с жучками. “Йога” тоже есть, конечно, только две фишки потерялись. Не знаю, закатились куда-то. Да и правила я подзабыл, если честно. Что там делать-то надо было? Что-то вроде реверси. Хорошая игра. Из головоломок я только кубик Рубика не люблю. Не знаю, не сложилось как-то. А на пресс упражнения я в фильме подсмотрел. “Леон” называется. Про мужика в очках круглых, знаете? Ну который еще с цветком везде ходил? Вот он так тренировался, прямо в кресле. И молоко он тоже любил. А потому что мужик. Почти как Башмаков.
Делает шесть повторений.
Нет, кроме шуток: Башмаков — он настоящий мужик. Знаете, он, когда что-нибудь мастерит, паяет там или еще что, всегда на лестничную клетку выходит. Спустится полпролета, сядет на корточки, курит и мастерит. И всегда у него, знаете, из штанов кусок… как бы вам сказать… попы вылезает. У вас нет такого соседа? Зря. По мне, у кого так попа вылезает, тот настоящий мужик и есть. А на лестнице у нас всегда накурено, да. Даже когда нет Башмакова, вместо него баночка дымить остается. Такая, знаете, баночка, консервная. Ну, со свернутой крышкой? Знаете, конечно. Такие еще на велосипеды прикручивали, чтобы по спицам тарабанило. В общем, коптит из нее. Но не всегда. Когда тепло, Башмаков на балконе курит. Целый день, как будто и не уходит оттуда! Так и стоит между лыжами и клюшкой. Никогда на лыжах или коньках его не видел, зато с сигаретой — сколько угодно. Стоит себе, смолит, довольный. В одних трусах, представьте себе! Он и весну каждый год ждет, чтобы вот так на балконе в трусах курить. Да вы видели, наверно. У Башмакова такие трусы черные, их отовсюду видно. А что, красиво. Мне лично нравится на Башмакова смотреть, когда он на балконе курит. И на Башкатова нравится, когда он на службу выходит. Такой, знаете, важный, серьезный. А потому что мужик! Башкатов тоже мой сосед, я не рассказывал? Он лет тридцать, наверное, тут живет. Я всегда слышу, как он у себя за стенкой ходит. И в лифте мы с ним встречаемся. Башкатов когда в лифт заходит, всегда перегрузка случается. Всегда, даже если кроме нас только школьница какая-нибудь едет. Их много сейчас, школьниц-то, всех и не упомнишь. Они не то что Башкатов, что вы. Того не забудешь! Настоящий мужик, я же говорю. Как Довгань, только с усами. На физре, наверное, первым стоял. И ботинки у него хорошие. Тоже черные. Вы уж поверьте, я его ботинки лучше всех знаю. Я на них всегда смотрю, когда в лифте еду. Не знаю, неудобно мне как-то в лицо смотреть тем, кто в лифте едет. У вас разве не так? Так и едем. Стоим, точнее. Башкатов, знаете, никогда не выходит. Перегруз горит, а он стоит, ни один мускул не дрогнет. Школьница обязательно не выдержит, выйдет. Иногда и мне выходить приходится. Это, наверно, когда он после обеда только. А что вы думали? Мужик! За ним еще “Волга” всегда приезжает. Лет тридцать, наверно. Да больше! Такая, знаете, черная. Вот как трусы у Башмакова! Она и тридцать лет назад такая же черная была. Хотите верьте, хотите нет. У нее даже номер тот же, на три буквы заканчивается. Представьте себе! А баночка коптит. Не знаю как вам, а мне это не мешает. Наоборот даже. Я бы хотел уметь курить. Да, даже пробовал, в школе. Но что-то не вышло у меня: инстинкт защитный или вроде того. Вы можете сказать, что не курить — это хорошо, но разве это зыко? Вот уметь курить и не курить — это зыко. Понимаете, о чем я? Просто бывают ситуации, когда нужно курить. У костра, например. Или на балконе, как Башмаков. А я совсем не умею курить. Никогда не умел, как-то не сложилось у меня. Все вокруг курили, даже дед Кондрат, а у меня не вышло. Помню, попросил у деда Кондрата бычок. Затянулся — так чуть с крыльца не свалился, это на даче было. На даче вообще хорошо было: телки, тачки, бабки бешеные… А вот курить не вышло. Непросто это, скажу вам, не каждому по силам. Хотя Клавдия у меня курит. И Любка. Да все. Кроме Вовки. Это сын мой, я не говорил? Вовка, да. Он же 22 апреля родился. Так и назвали. Он у меня знаете какой бойкий! Да. Только мячик никак пинать не хочет, все ручками да ручками…
Рассматривает рамку на стене, вздыхает и отвлекается на футбол.
Что ни говори, а сила воли у меня есть. Не скажешь по мне, да? Зря вы так. Я, между прочим, даже в “Макдоналдсе” ее сохраняю. А это посложнее, чем на экзамене. Да что экзамен, даже в армии не так сложно. Там, знаете, все мы герои, время такое, а ты попробуй силу воли в мирное время прояви. По-моему, так. Вот я и проявляю, закаляю себя. Как? Сейчас расскажу.
Возвращается на место.
Вы замечали, что в “Макдоналдсе” первым делом картошку на поднос ставят, а потом уж прочие булки и напитки? Инструкция у них какая, не знаю. Заказ, заметьте, минут пять собираться может, а картошка вот она — перед носом дымится. Как пару ломтиков в рот не отправить? А многие ведь так со своими подносами делают! Нет, серьезно. Я краем глаза всегда наблюдаю, как другие своего заказа ждут. Я вообще наблюдательный. Это в школе меня научили. Конечно, я даже дневник наблюдений за погодой вел. Вот с тех пор и наблюдательный. А вы как думали? Потому знаю: отправляют многие картошечку, ей-богу отправляют! Многие, но не я. Я пока до своего столика не доберусь, ни одной соломинки в рот не возьму. Хотите верьте, хотите нет. Вот такая у меня сила воли.
Делает шесть повторений.
Хотя мой заказ всегда быстро собирают. Может, даже быстрее всех. В самом деле, что там собирать: стандартная картошка, гамбургер и вода. Я же говорил, что никаких соусов? И никакой газировки, только вода. Негазированная и нехолодная. Вот такой заказ. Я всегда одно и то же заказываю. А зачем что-то менять? От добра добра не ищут, так ведь? Хотя как это: от добра искать? Непонятная поговорка. Вообще, я не люблю своих привычек менять. Если хожу по одной дорожке, так и буду ходить. Как дядя Скрудж по кабинету. Потому и заказ мой собирать быстро. Нет, серьезно. А то ведь досада порой берет, особенно когда очередь большая. Стоишь, слюни глотаешь, волю, значит, тренируешь, а сам думаешь: что они там все набирают? Все бы как я заказывали, как бы быстро было! Вмиг бы очередь рассосалась. Так что я за умеренность. Да, умеренность — она во всех случаях необходима. Кроме музыки, пожалуй. Нет, серьезно. Вы даже удивитесь, какую музыку я порой слушаю. Да я и сам, по правде сказать, удивляюсь: и попсу могу слушать, и металлюг. Я даже “Bee gees” слушаю. Знаете, сначала они мне тоже не нравились. Музыка у них… все равно как вату сахарную жуешь. И голоса странные, как будто они футбол не любят. Какие-то неправильные пчелы, как говорится. Но потом, знаете, присмотрелся: хорошие ребята, серьезные. В общем, верю я им. А “Living together” — это просто шедевр. Супер-пупер, как говорится. Адидас.
Напевает
: “Why can’t we living”.
Да
что “Bee gees”! Даже шансон слушаю, представьте себе! А главное что? Главное, чтобы песня правильная была, стоящая. Не знаю уж, как это называется, только стоящую песню я всегда от нестоящей отличу. С первого раза, даже с первых аккордов. Как? Да я и сам не знаю как, просто слышу, и все: это вот правильная песня, олдскул, а это — пафня дергучая. Вы не подумайте, что я ретроман какой-нибудь, нет! Ретро — это совсем другое, ретро мне не нравится. Другое дело — олдскул. А в чем разница — поди пойми! Легче в логарифмической линейке разобраться. Любка тоже все понять хочет. Вечно как позвонит — давай выспрашивать, что да как. Мы с ней один канал включим и клипы по телефону обсуждаем. Представьте себе! Помню, такой примерно разговор у нас случился.— Любка, привет! Включай скорее “Ви Эйч Ван”!
— Опять ты свое старье слушаешь?
— Да, “Aerosmith” крутят.
— Щас включу. “Сразу”?
— Да, “Crazy”.
— Сам ты крейзи такое старье слушать! Это и есть твой олдскул?
— “Aerosmith”? Конечно, но не весь.
— Как не весь? Смит — олдскул, а аэро — нет?
— Примерно. Не могу объяснить, только “Dream on” — это олдскул, а “Crazy” — не более чем ностальгия.
— Слушай, а “Шизгара”? Тебе нравится “Шизгара”?
— Еще бы, хит на все времена!
“She’s got it Yeah baby, she’s got it”. Определенно в ней что-то есть.— Да нет в ней ничего. Ну и?
— Что? А, нет, прости. Вот “Daemon lover” — определенно олдскул.
— Ладно, давай поближе кого-нибудь… О, “Secret service”! Ну как там у вас… “Flash in the night…”
— Да, отличная группа, отличная песня. Но олдскул у них другой — “Oh, Susie!”.
— Да что ж такое! А если по нашим, вашим то есть, пройти. Скажем, “Комбинация”?
— Отличный выбор.
— Я серьезно. Что там у них: “Леха”, “Бухгалтер”, “Ксюша”?..
— Постой. У “Комбинации” ровно одна олдскульная песня.
— “American boy”?
— “Я ненавижу поезда”.
— Почему ненавидишь? А, ты про песню… Что-то не помню такой.
— Зря, отличная песня, послушай.
— Хорошо, скачаю…
(Теперь все говорят “скачаю”. Это не из тетрадки списать, а из Интернета. Ну да вы, наверно, знаете.)
— Ну а “Мираж”?
— “Мираж” — это да, отличная группа.
— Ну и?
— Что? Мне много песен у них нравится: “Море грез”, “Новый герой”, “Я снова вижу тебя”…
— “Музыка нас связала”?
— А вот это нет, извини. Понимаю, что главный хит, да и песня хорошая, но не то. Слушай, а откуда ты про них знаешь?
— А я, представь, на дискотеку “Ретро FМ” сходила. Чего не сделаешь ради дружбы! Ты же любишь “Ретро FМ”?
— “Ретро FМ”? Нет, “Ретро FМ” не люблю. Не нравится просто. И “Дискотека 80-х” не нравится. Отдельные песенки попадаются, но в целом нет. Особенно Сан-Ремо это, брр! Не люблю я ничего итальянского. И “Ретро FМ” не люблю. Сам не знаю почему, но не то это все. Не олдскул.
— Слушай, а может, олдскул твой — это незатертое ретро? Ну то есть не первостатейные шлягеры, а то, что под мейнстримом, на заднем плане?
— Чем-чем, мейнстримом? Не знаю. Ты аналитика, ты думай.
— Я и думаю. Посмотри сам: что все назовут при упоминании “Shocking blue”? “Venus”. И с “Aerosmith” та же история, и с “Комбинацией”, прости господи, то же.
— Не знаю, не знаю. Может быть.
Да, вот такой разговор. Представьте себе. Диалог у телевизора. Прямо песня.
Смеется.
А вообще много сейчас всяких “как это было”. Не знаю, как вы, а я такой ретромании не приветствую. Не знаю, не по душе мне в чужом прошлом копаться. Все равно как зубы чужой щеткой чистить. Ни к чему, в общем. Знаете, есть такая поговорка: “Кто старое помянет, тому глаз вон”. Да-да, верно, а кто забудет — тому оба. Вы не смотрите, что она нелогичная. В поговорках логику искать — что джем в общепитовской булочке. Пустая затея. Мне эта поговорка раньше тоже не нравилась, но, если вдуматься, смысл в ней есть. Если хочешь зрячим остаться — все запоминай да помалкивай. Вот такой смысл. Не знаю, как вы, а я так и поступаю: все запоминаю и помалкиваю. И вам того, как говорится, желаю. Хотя помню я, признаться, не шибко много. Так, кое-что. Когда Ротару еще старой была — помню, а так… Но не забываю ничего. Факт. Не люблю я, знаете, поговоркам перечить. А музыку люблю, особенно по “Ви Эйч Ван” — там старенькое показывают. Целый день подряд могут показывать, ух! Это, скажу вам, вещь. Не то что “Эм Ти Ви”. Новые клипы я совсем смотреть не могу, прямо досада от них берет, время траченое! А старенькое — это да, и деньги заплатить не грех. Нет, серьезно, я бы заплатил. Только они у меня все равно бесплатно. По кабельному крутят. У нас вообще хорошее кабельное: и “Ви Эйч Ван”, и “Дискавери”, и футбол. Представьте себе! Что, абонентская плата? Какая плата? А, нет. Чего нет, того нет. Я же на девятом этаже живу, на последнем то есть. И Башмаков тоже. Так он с крыши, где антенны стоят, кабели себе провел. Прямо по пожарной лестнице. Ну и мне заодно, по-соседски. Настоящий он мужик, что ни говори. И кабельное настоящее. И музыка. Люблю, когда музыка правильная.
Напевает: “Ай оф зе тайгер”.
Знаете, когда у меня была машина… я же говорил, что раньше ездил на машине? Так вот, появился у меня проигрыватель с дисками, и решил я правильную музыку туда записывать. То есть ту, которую всегда приятно послушать в машине. Решил и сделал! Да, как настоящий мужик. Раз в два месяца примерно новый диск у меня выходил. Почти как у Сергея Лазарева.
Смеется.
Вспомню какую-нибудь песенку старую или по радио услышу — и на диск записываю. То есть не сразу, конечно, сначала скачать нужно. А я же тогда в офисе работал, так что скачивать без проблем мог. Я не рассказывал, что работал в офисе? А по мне не скажешь, да? Да что там, сам бы никогда не подумал. А все-таки я там работал. Вот не думал, не гадал! Случается же!
Задумывается.
Странное это место, скажу вам, — офис. А самое плохое в офисе это знаете что? Как же это… опен спейс, вот! Это вам не открытый космос, нет. Наоборот даже. Не по душе мне, когда кто-то над тобой стоит. За спиной или над головой. Над душой, как говорится. Не знаю, некомфортно просто. Я даже в метро никогда не сажусь, разве что когда совсем пусто, над душой стоять некому. В общем, в офисе второй раз мне армию проходить пришлось. Да, перековывали меня там знатно. Только вместо прапора — партнер. Ну и требования другие, хотите верьте, хотите нет. В армии-то как учат: “Я начальник, ты дурак”. Вот я и молчал больше. Мне-то не в тягость, почему бы и не помолчать? А тут наоборот: “Не молчи, ты начальник”. Или вроде того. В общем, инициативы от тебя ждут. И не наказывают за нее, а, наоборот, вроде как поощряют. Ну и общение, куда без него. Да. У них же там даже специальное слово есть, как же оно, а, ком скилс. Навыки общения по-нашему. Они этими ком скилс меня просто зашукали. Похлеще прапора, ей-богу! А какие там ком скилс, если я ребенок Спока? Что такое ребенок Спока? Да недокармливали меня, разве я не рассказывал? Или в комнате одного оставляли, плачь не плачь. Система тогда такая была, американская. С тех пор сижу молча и играю. Так уж меня воспитали.
Разводит руками.
По мне, так это правильно. Вы, конечно, можете сказать, мол, сурово. Да, сурово, не то что сейчас. Сейчас другая система, мне Клавдия говорила. Монтесума или вроде того. У детей теперь по три няньки, и каждая на манер Арины Родионовны. Ну, из “Усатого няня”, знаете? Кругом только и слышишь: “опережающее развитие” да “раннее обучение”. Что они там все опережают? Знаете, это “раннее развитие” меня настораживает. Развитие должно быть своевременным. Нечего поперек батьки в пекло лезть. Хотя при чем тут батька? Совсем эти идиомы меня запутали! О другом я. Сейчас из детей пчел делают, а меня, наоборот, барсуком воспитывали. Да, я барсук. Самый настоящий. Мне вы можете не верить, но ребятам из “Дискавери”-то поверите? Как, вы не видели по “Дискавери” про пчел и барсуков? Сейчас я вам расскажу. Подождите, тут у меня записано… Вот. “Аналитические способности и навыки общения лежат на разных полюсах человеческих способностей”. Понимаете? Исключают они друг друга: либо человек умный, либо общительный. Это не я вам говорю — “Дискавери”! А знаете, как они это объяснили? С помощью барсука! Барсук, оказывается, такой славный малый: обучается мгновенно, норы свои строит гениально, а в ловушки к ученым вовсе не попадается. И никто их этому не учил! Сейчас, вот… “Барсучиха бросает детеныша на второй неделе после рождения”. Оставляет одного и навсегда, представляете? Точно по Споку! За это в офисе барсуков и не любят — не пчела он, не умеет, как там говорят, в команде работать. Нельзя ведь представить рой барсуков? Или, наоборот, пчелу-отшельника? Или вы можете? Я лично — нет. Сейчас попробую. Нет, не выходит. Выходит другое: вся наша советская школа — это школа барсука. Хотите верьте, хотите нет. Прямо Шаолинь какой-то.
Смеется.
Из нас растили лучших в мире барсуков, факт. А современный… сейчас, у меня записано: “…глобализованный бизнес требует других качеств”. Об этом я и говорю: секрет успеха сегодня не быть умнее, нет. Сговорчивее надо быть, пчелой, а не барсуком. Потому барсуков и не жалуют. А офис — штука серьезная, особенно когда кризис. Попу поднял — место потерял. Так у нас в детстве говорили, только я тогда не знал, что это про офис. Вот Башкатов, например, попу не поднимает. Ну и я теперь не поднимаю. А зачем?
Бросает упражнения и садится в кресло.
Но я не горюю, нет. Может, я и необщительный, да зато соображаю кое-чего. Такие дела. А главное, все равно взяли ведь. Они там в офисе даже диплом не смотрят, представляете? Все, мол, через личное общение, все через тесты. С тестом-то я легко справился. В смысле, с заданиями, не с дрожжами. Да вы поняли, наверно. Нет, серьезно. Я все эти задачки с пятого класса знаю. Откуда? Так книжка у меня была — “Математическая смекалка”. Вот это, скажу вам, вещь! Я ее наизусть знал. И думать ведь не думал, а гляди ты — пригодилась! Да. Я другой такой книжки не знаю, которая в жизни бы кому пригодилась. А вообще мне этот подход по душе. В смысле, что в диплом человеку не заглядывают, а в душу. Нет, этого я тоже не очень люблю, когда в душу заглядывают, не по душе, знаете ли, но все ж таки лучше, чем в диплом. Человечнее как-то. Да и что там смотреть, в дипломе-то? У меня и диплома никакого нет. Откуда ему взяться? Аттестат школьный есть, да. И там смотреть не на что. У меня, знаете, любимая оценка — тройка. Это, конечно, не отлично, но тоже ничего. Удовлетворительно. А что еще нужно? Нет, серьезно. Не по душе мне ото всех отличаться, ни к чему это. Все эти отличницы… бр-р! Для девочек. Но и хор мне не по душе. Хором, конечно, хорошо, но как-то не по мне, не люблю я хором петь. Я люблю один когда петь. Пою я, правда, не очень, не хорошо. Удовлетворительно.
Напевает: “И снова супербизоны в миражах Аризоны…”
Так что все у них через общение. И говорили мы по-английски. Да. В школе-то я немецкий учил. Помню, классе в третьем выбрать нас просили: английский или немецкий. За неделю ведь предупреждали! Только я, видно, это дело проворонил. Или в футбик играл, когда задание давали. В общем, с дедом Кондратом не посоветовался вовремя. А тут приперли меня: отвечай, мол, в какую группу идешь? Нам, мол, списки составлять пора. Короче, дали мне перемену на подумать. Растерялся я, конечно. А что делать? Сотовых тогда не было, деду Кондрату не позвонишь. Хотя у меня и сейчас сотового нет. Зачем он мне? Я и по домашнему не говорю. С Любкой разве только. Вот как раз звонить должна. Но с Любкой — это другое. Не знаю, как-то не сложилось у меня с телефоном. Да и не люблю я, признаться, в трубку дышать. В общем, стал я думать. Английский мне вообще, как говорится, по сердцу мороз. Ни одной мысли. Зато немецкий сразу фантазию запустил. О войне я стал думать. А что вы хотите, ребенку восемь лет? Тут и дед Кондрат ко двору пришелся. Он же у меня фронтовик, повоевал с немцем-то. Вот и стал я себя на войне представлять. Сразу понял: тут мне немецкий и пригодится. С ним я всегда за немца сойти смогу. Не узнают меня тогда враги, пытать не станут и не убьют. В общем, свой выбор я тогда сделал — записали меня “немцем”. Потом уж родные узнали, возмущаться стали — да поздно было. Не переписывать же журнал, в самом деле? Так всю дорогу немецкий и учил. К войне, значит, готовился. Да. Только в офисе немецкий — как Чумаку миелофон. Ни к чему, в общем. Там, наоборот, английский в почете, всему, так сказать, голова. И что вы думаете? Выучил! Месяца за два освоил! Я же говорил, что барсук — быстро всему учусь. Так что и говорил, и письма писал, и стратегии рисовал — все по-английски. Как заказывали. Не знаю только, что им этот английский сдался? Работали-то мы тут, не за границей где-нибудь. По-английски же ничего, кроме работы, обсудить нельзя! Как язык ни учи. Это как сурдоперевод, бусы на жемчуг, понимаете? Хотя что у нас там было, кроме работы? Нет, логично все. Нужен язык. Без него и в Интернете нелегко.
Думает.
О, я же вам про Интернет хотел рассказать! Отвлекся, извините. Вообще, хорошая эта штука — Интернет. То есть так он мне не очень, только время убивать, но если искать что-то старенькое — лучше Интернета не найти. И не ищите, точно вам говорю. Раньше как было: захотел ты фильм какой-то вспомнить, ну цитату там мудрую найти или еще зачем, что делать? У родных спросил, у соседей — не помнят они, куда дальше? Или песню какую тебе откопать приспичило, из которой только и помнишь, что пару слов? Ну побегаешь по ларькам звукозаписи, ну у лоточников поспрашиваешь, ну попожимают они плечами, а дальше что? Лоточники эти никогда ничего не знают. И что они в лоточники идут, если в музыке не разбираются? Вот из меня хороший бы лоточник вышел! А что, я в музыке дока. Знаток то есть. Все песни знаю. Если не новые, конечно. Хотя новые, если честно, тоже знаю. Вроде и не слушаю, а как-то запоминаются. Мотив у них незатейливый, я его весь по нотам повторить могу. То есть в нотах я, конечно, не понимаю, но слух у меня хороший. Что есть, то есть. Вот голос у меня не ахти. Ну то есть не то чтобы совсем, не как у павлина… Вы разве не знаете, что у павлина ужасный голос? Да знаете, клянусь своей треуголкой! Помните, в “Бароне Мюнхгаузене”: спой, птичка? Ну вот, я же говорил. А у меня все ж таки какой-никакой голос имеется. Так что я даже пою иногда, когда один.
Напевает: “Жара стояла просто дикой, / Пошел двадцатый день каникул…”
Павлины, лоточники… Во куда занесло! О чем это я? А, Интернет. В Интернете любую песню в два счета найти можно. И скачать. Вот я и скачивал. Вон сколько накачал! Отличная музыка, отборная. Как в рекламе кофе, да. Вот вам и слоган, кстати. А Клавдии мой вкус не нравится. В смысле, не я на вкус — пристрастия мои музыкальные. Да вы, наверно, поняли. Нет, серьезно. Даже странно, как одна песня кому-то нравится, а другого просто из себя выводит. Люди — они разные, это факт. У таракана усики, у мальчугана трусики, как говорится. Каждому свое. Хорошо, а если одного человека взять, меня, например? Почему одна песня мне нравится, так что я ее себе скачаю, а другая прямо бесит, слышать ее не могу? И ведь песни могут похожи быть! Обе известные хиты, в одном стиле. Да одного исполнителя даже. Что на это скажете? Примеров? Хорошо… “Travis”. Была такая группа. Или есть? Не знаю, так себе группа, если честно, на любителя. Я у них только две песни и слышал: “Side” и “Sing”. Абсолютно одинаковые, никаких отличий. Кроме одного. “Side” мне нравится, а “Sing” терпеть не могу. И почему так — загадка. Вот как в жизни бывает. Но это сложный пример, мало кто знает. Сейчас из наших кого-нибудь вспомню… Вот, “Браво”! В смысле группа такая — “Браво”. А вы что подумали, что я сам себя хвалю? Нет. Это группа такая была. Хотя почему была? И сейчас есть. Точно есть. Знаете, чем мне она нравится? А вот чем. Сколько солистов в ней поменялось — а все к месту приходятся. Не знаю, как вам, а мне лично все их песни нравятся. Нет, серьезно. И с Агузаровой нравятся, и с Сюткиным, и с Ленцем. С Хафтаном даже. Одна песня только не нравится. “Открытие”.
Напевает: “Сегодня позвонила тебе домой…”
А знаете почему? А потому что слова там такие есть: “Теперь ты мне не нужен, не нужен твой футбол, / Я влюблена навечно в рок-н-ролл”. Нет, рок-н-ролл, конечно, достойный выбор, но с футболом так нельзя. Нехорошо это. А в остальном хорошо. Все нравится. Браво оно и есть браво.
Аплодирует.
Но вспомнил я их не для того, чтобы похвалить — хотя и похвалить, конечно, не грех, — а в качестве примера. Тут такая закавыка: как только Сюткин из “Браво” ушел — все, как отрезало. То есть до этого мне все песни его нравились. Да, и “Девчонка 16 лет”, и “Вот и все”, и “Страна цветов”. А больше всего знаете что? Конечно “Вася”! Он же и на футбол ходит! Помните: “футбольный матч Спартак — Динамо”? А потому что мужик. Не то что Сюткин. Нет, я ничего не хочу сказать: в “Браво” мне все его песни нравились. А после — ни единой. Ну совсем не нравятся. Нет, серьезно. Да что там “не нравятся”, просто выводят! Все эти “42 минуты над землей”, “42 минуты под землей”… Тьфу, сопли в пудре.
Показывает желтую карточку.
Не подумайте, что я, мол, протестую против его ухода. Нет! Не мое это дело, знаете ли. Ушел и ушел. Им виднее, в конце концов. Но музыка сразу испортилась. Как говорится, разбег на рубль, удар на копейку. Разбег лошадиный, удар муравьиный. Так у нас говорили. Ну да ладно, что я, в самом деле. Просто не люблю, когда музыка неправильная. Я люблю, наоборот, когда правильная. Впрочем, я это уже говорил. Да… Пример хотел привести, и то не вышло. Я ж одного исполнителя вам обещал, а тут разные получились. Сейчас… Нет, что-то не приходит ничего в голову. Расстроил меня этот Сюткин! Ну да бог с ним, потом вспомнится. Сейчас давайте о другом чем-нибудь.
Задумывается.
Не идет этот Сюткин из головы, что ты будешь делать! Будто свет на нем клином сошелся. Нет, не сошелся. Да и не понимаю я, как свет клином сойтись может. Что он, журавль, что ли? Не журавль, конечно. И все-таки не в Сюткине тут дело. Нет, серьезно. Что я, в самом деле, на него накинулся, как Соседов на Титомира. Ну из “Акул пера”, знаете? Нет, это Соседов из “Акул пера”, а Титомир — из “Кар-мен”. Про него еще песня есть: “Подружки мои, не ревнуйте / К тому, кто в меня влюблен”. Неплохая песня, кстати. Ну то есть не то чтобы, но уж всяко лучше “Радио ночных дорог”. Опять я про Сюткина! А с Леонидовым ведь точно такая ситуация. Это который из “Секрета” ушел. Тока я сейчас понял. Ровно та же ситуация: все, что в “Секрете”, — нравится, все, что после, — терпеть не могу. Ну, знаете, “Девочка-видение” и прочая канифоль. Вы, конечно, подумаете, что опять я против распада протестую. И опять не правы будете. Я объективно говорю. Начистоту. Поверьте, есть певцы, которые и после ухода что-то дельное поют. Примеры? Ути какие!
Вспоминает.
Вот вам примеры! Апина. В целом, конечно, зря она ушла. В смысле хуже петь стала, факт. Но есть все же и неплохие песни. Хорошие даже есть. “Ложь во спасение” — отличная песня. Или Овсиенко: “Такое, девчонки, бывает”. Все, пожалуй. Да, не густо. Хорошо, тогда Шатунов. Вот пример так пример! Считайте: “Чужая боль”, “Мама”, “И упав на колени”, “Старый дом”, “Беглец”. Пять песен! Хотя лучшую он спел все-таки в “Мае”. Какие “Розы”, что вы! Тоже на “Дискотеку 80-х” сходили? “Я откровенен только лишь с луною” — вот о чем я. Так что не в уходе дело. Точно. Просто одни песни нравятся, а другие нет. А еще есть такие, как это называется… бабушка надвое сказала. Вот поговорка тоже, не понимал ее никогда! Но в таких случаях всегда ее поминают, точно вам говорю. Ну то есть когда половина песен нравится, а половина нет. Фифти-фифти, в общем. “Любэ”, например. О них либо хорошо, либо ничего, понимаю. Но я же любя. Любя “Любэ”. Неважный каламбур, прямо скажем. То есть совсем никудышный. Извините. Но факт есть факт: половина песен нравится, стареньких в основном, половину просто терпеть не могу. Как две группы в одной, честное слово! Сначала “Лю” было, а потом “Бэ”. “Лю” — это: “Не губите, мужики”, “Тулупчик заячий”. А “Зона Любэ” альбом — вообще целиком “Лю”. “Луна”, “Младшая сестренка”, “Конь” — какие песни! А есть и другие, “Бэ”: “Прорвемся”, “Расея”, “Покосы”… Портянка хорохористая. Пафня! Не верится даже, что одни люди поют. А примеров таких — и-и-и! Что вы, хоть отбавляй. Вагон и маленькая тележка. Нет, большая тележка. Телега. Тележище! Таня Буланова, например. С одной стороны, отличные песни поет: “Старшая сестра”, “Как бы не так”, “Не плачь”. Но с другой ведь — “Мало не много”, “Мой сон”, “Вот такие дела”. Игрушки мягкие на базаре лучше песни поют! Вот такие дела… Хорошо хоть футбол любит. Или “Дюна”. Отличная же группа! Или вы не согласны? Согласны, конечно, отличная. Только в какой-то момент шагнула не туда. Не по той дорожке пошла. Вагончик жизни покатился под уклончик. Нет, серьезно. Ведь как “Дюну” сейчас воспринимают: добрые такие ребята с пятками вместо гитар, про коммунальную квартиру поют. Ведь так? Конечно так. Свои ребята, в общем, без напрягов. Вы как хотите, а я этого не одобряю. Несерьезно это. Ведь серьезные песни были: “Малыш”, “День рождения”, “Город детства”. Скажите? А любимая моя — “Фирма” — так вообще шедевр!
Напевает: “Вот только быстро мы стареем…”
Вы не подумайте, что я только лирику и почитаю. Нет. И веселые у них песни были. Веселые, но серьезные: “Ежовая-Лажовая”, “Пулемет”, “Лимония” та же. А сейчас что? Сухарики соленые грызу? Тьфу. Барсетка квашеная. Куда что девалось? А с рокерами поголовно такая ситуация. Нет, серьезно. “Чайф”, “Крематорий”, “Машина времени”, да все! Умели ведь писать. “Крематорий” — “Хабибуллина”, например. Машинисты — “Морской закон”. А сейчас что поют? Потуги красношеие! Как физрук на выпускном! Лучше бы совсем новых песен не писали, честное слово!
Показывает желтую карточку.
Вообще и не знаю, кто сейчас стал лучше петь. В смысле лучше, чем раньше пел. Неужели нет таких? Ну и дела! Да нет, вспомнится кто-нибудь. Есть же группы, которые целиком нравятся. Которые по радио никогда не переключишь. “Кино”, например. Мне вообще кино нравится. Группа в смысле. Да и фильмы нравятся. Совпадение, бывает же такое! Или Высоцкий. Я и фильмы с ним все смотрю. Потому что настоящий мужик.
Напевает: “А на левой груди — профиль Сталина, / А на правой — Маринка анфас”.
А Круг? Или Джексон, который тоже Майкл. У Джексона вообще правильных песен много: “Thriller”, “Billie Jean”, “Beat it”, “Liberian girl”, “Dirty Diana”, “Give it to me”, “Earth song”. Семь! Даже больше, чем у Шатунова! Что и говорить — король Попа. Это странное имя, но так уж называют, ничего не поделаешь. И у короля никудышные есть: “Black or white”, “Remember the time”, “Who is it…”. Даже у Круга никудышных песен меньше! Или “Сектор Газа”. Ну-ка, посчитаем: “Вальпургиева ночь”, “Лирика”, “Туман”, “Пора домой”, “Бомж”, “Life”, “Твой звонок”. Тоже семь? Надо же, совпадение! Подождите, а “Ява”? Вот олдскул так олдскул! “Яву” еще в лагере в первом отряде пели. Есть рекорд, есть! Подождите, а “Демобилизация”? А “Сказочка”? А “Взял вину на себя”? Вот вам и Король Рока! Или Петлюра. Или Тальков… Кто умерли? Все умерли?! И король Попа? Просто не попадал в последнее время на новости. Ну и дела. Может, поэтому и нравятся… Но есть ведь и живые. Знаете, есть даже такие, которые сразу олдскул пишут. “Разные люди”, например. Это группа так называется, вы поняли, да? Ну про “Супербизонов” поют или “Гуд бай”. Или “Вечная молодость”. Или “Эрогенная зона”. Это “Чиж” уже. Эти песни сразу с корочкой, понимаете? Так что олдскул — это не обязательно то, что давно написано. Вот как бывает! А так, чтобы день ото дня лучше писать… Нет, ну должен же быть пример! Или нет? Ладно, потом вспомню. Видите, ерунду всякую помню, как в розетки соседей, к примеру, подслушивали, а нужного не помню… Сейчас о хорошем давайте. А хорошего, признаться, хватает. Уж одну хорошую песенку у любого найти можно. Нет, серьезно. Даже у Киркорова. А что, “Небо и земля” — хорошая песня. Или у Леонтьева — “Любимая моя”. Да и “Маргарита” ничего. У Пугачевой вообще много: “Без меня тебе любимый мой”, “Песенка про меня”, “Две звезды”, “Птица певчая”… И это притом что женщина! Вообще с женщинами у нас на эстраде неплохо. Хорошая у нас эстрада, что уж там! Продуманная. Как из одной формы вылитая. Нет, серьезно. Некоторые скажут, что наша эстрада, мол, не фонтан. А я с этим не согласен. Вовсе даже и фонтан. “Дружба народов”. Ну знаете, на ВДНХ? 15 республик, 15 сестер. Так наших “звезд” и отливали — по одной от республики. Представьте себе! От России, конечно, Пугачева. Помните, первая напротив главного павильона, с косой и пшеницей. Ну и дальше пошло: Украина — София Ротару, Белоруссия — Ядвига Поплавская, Молдавия — Надежда Чепрага, Латвия — Лайма Вайкуле, Эстония — Анне Вески, Грузия — Нани Брегвадзе… Дальше там тяжелее. Сам понимаете, Восток — дело тонкое. В музыке женщины не то что в кино — уместны. Тем более мужчины. Что, Кай Метов? У Кая Метова, между прочим, куча отличных песен. Одно “Битое стекло” чего стоит! Да даже у Казаченко песня есть — “Больно мне, больно”. Не знаю, как вам, а мне нравится.
Напевает: “Этой ночью в спящем городе…” Неосторожно задевает чашку. Та падает и разбивается.
Ну надо же, разбил! В жизни ничего не разбивал, а тут на тебе. Хорошая чашка была. Я в ней души не чаял. Чай чаял, а душу — нет. Ну и каламбур, стыдно даже. Извините. Ты погляди, насквозь, как пулей. Или стрелой… А чашка хорошая. Это я ее Клавдии дарил.
Собирает осколки в ладонь. Долго смотрит, кладет на столик.
Склеить, может? Да нет, тут не склеишь… И чего она разбилась? Подумаешь, упала! Разве можно так чашки делать, чтобы они чуть что — сразу бились? Разве это для людей? Да ну, несерьезно!
Качает головой.
Вы как хотите, но раньше как-то крепче все было, на века делалось. Моего деда Кондрата взять! Кремень, а не дед! Или машинки у меня были, “Ветерок”, знаете? С номером на крыше и зайцем на заднем стекле. Вот это машинки! Их ронять сколько угодно можно было. Да хоть ногами вставай — ничего с ними не случится. Еще бы: из металла отлиты, не пластмасса какая-нибудь. Разве что корпус отлетит иногда, как крышка. Но и это не беда: подогнул хвостик плоскогубцами — и все дела! Сейчас, говорят, какие-то пульты есть — “умный дом” или вроде того. Ими, мол, всей техникой в доме управлять можно: телевизором там, машинкой стиральной, даже водой в ванной. Ну и что! У меня тоже такой “умный дом” есть. Представьте себе! Плоскогубцы называется. Ими и программу переключить можно, и воду в раковине настроить, и молнию на куртке починить. И ничего с ними не случится, даже батарейка не нужна. Я же говорю — на века.
Думает.
А чашки плоскогубцами не склеить… Знаете, в последнее время посещает ощущение: все вокруг не для жизни. Нет, серьезно, не для людей как будто все. Вы разве не согласны? Ну вот как в метро половину эскалаторов останавливают. Выходит, если я не в восемь утра и не в офис еду, то мне и на эскалаторе спокойно проехать нельзя? Нет, я люблю пешком ходить, но только чтоб не в толпе. Не знаю, не нравится мне, когда на мне экономят. И когда в один поток загоняют — не нравится. Не знаю, как вам, а мне такое обидно. Вот такое ощущение. Досадно, да. А как еще назвать? Что вы говорите? Знаете, я совсем не употребляю плохих слов. Прямо язык не поворачивается. Не знаю почему. Гармонию нарушает. Другие, я знаю, как только не выражаются, а мне зачем за другими повторять? Изо рта в рот, получается микроб. Я вообще ругаться не любитель. Материться так и вовсе не умею. То есть совсем не матерюсь, даже во время футбола. Вы скажете: хорошо, мол, молодец. Да только что же тут хорошего? Нет, отвечу я вам, не хорошо, не молодец. Да вовсе и плохо! Нет, правда. Даже страдаю порой от своего чистоплюйства. Тьфу! И чувствую себя неловко, а ничего поделать не могу. Я бы хотел уметь материться. Говорят же: “орать благим матом”. Значит, есть ведь и благой мат? По-моему, есть. Это как с курением: есть ситуации, когда нужно это умение. Бывает, с Башмаковым на лестнице разговоришься: он что-то рассказывает, смеется, а я стою с кислой миной, молчу. Как барабанщик из “Прожекторперисхилтон”, точно! Ну передача такая, знаете? Она раньше “Прожектор перестройки” называлась. Хорошая передача, серьезная, там еще новости важные обсуждают. И музыка хорошая. Только барабанщик никудышный. И лицо у него вечно такое… в общем, как у меня, когда я с Башмаковым болтаю. Нет, не болтаю, с улыбкой кособокой стою да словечки умные вставляю. Как кот Леопольд, честное слово! Что, смайлик? Да, пожалуй, похоже на смайлик. А я ведь в этих смайликах, раньше, когда у меня телефон был, даже скобочки пересчитывал, представьте себе! Тьфу! Скажете — воспитание, а по мне — так это чушь собачья. Или кошачья? За такое ведь и снобом посчитать могут. И правильно сделают, скажу я вам! То есть я, конечно, не сноб, снобом и не пахнет, но другие сноба во мне сразу… вынюхивают, так, что ли? Хотя как сноб пахнуть может? Что-то не то опять ляпнул. О чем это я? А, досада. Нет, серьезно, кому такое приятно? Разве это честно? Как-то так вышло, что государство любит кого угодно, только не меня. Не знаю, как вы, а я это чувствую. Я не хочу сказать, что любви больше кого-то там достоин. Нет. Просто хочется, чтобы родина меня любила, как я ее люблю. Иначе обидно. Да пусть не любит даже, но заботится. Вам разве не хочется, чтобы о вас заботились? Да хотя бы как в “Макдоналдсе”. Хотя бы минуточку внимания. И улыбку. Мне много не надо, хоть улыбочку! Как в рекламе.
Щелкает пультом, находит канал с рекламой.
В рекламе тебе всегда улыбаются, как ее не любить? Реклама — это тебе не политика! Что, новый мэр? Да-да, что-то слышал. Просто на новости в последнее время не натыкался как-то. Не знаю, может быть. Я слышал, у него дед старообрядец был. Ну как вам объяснить, кто это. Я, признаться, и сам толком не знаю. Но старообрядцев уважаю. Что есть, то есть. Мужики они. За традиции свои держатся. Вот, сейчас понял! Старообрядец — это по-нашему олдскульщик. А вы как думали, я один такой? Нет, не один. Олдскул был всегда. Знаете, что мне Любка рассказывала? Был такой король Франц Иосиф. Да, это один король, просто имя такое. Он лет сто назад жил или около того и тоже телефон не любил. Даже во дворец свой запретил проводить, представляете? И знаете, как он себя называл? Последний монарх старой школы! Хотите верьте, хотите нет! Ясно теперь? Так что все может быть. Поживем, как говорится, увидим. А пока больше не скажу. Не хочу загадывать. Знаете, мне наш премьер тоже нравился, тогда, до кризиса. А знаете почему? Я сейчас понял. Он улыбался мне. Да-да, я точно видел. Вы не замечали? Помните, как он себя называл тогда? Как же это… антикризисный менеджер, вот! Или что-то вроде того. Не знаю, что он там в виду имел, но мне это по душе. Просто хотелось верить, что это мой менеджер и защищает он меня. Но это тогда, до кризиса… Сейчас не так все, не для жизни. Есть такая поговорка, как же она… Вы можете интересоваться политикой, политика все равно не интересуется вами. Так, кажется? Ау, политика, поинтересуйся мной!
Подходит к окну, открывает его и смотрит на улицу.
Знаете, за что я политику не люблю? У политиков люди — что кирпичи. А люди — это не кирпичи, точно. Они, пожалуй, могут такими казаться, на людях, но у каждого есть своя, как говорится, загогулина. У вас разве нет какой-нибудь загогулины? Ну, там, на эскалатор в метро наступить боитесь или пакет кефира понюхать? Да точно есть. У меня лично таких загогулин целый ворох. И у вас есть, у всех. Так что на поверку люди больше похожи на пазлы. Знаете, такие кусочки из мозаики, с цепкими краями? В виде загогулины или, наоборот, выщерблины. Да точно знаете. У всех же пазлы были. Да, у меня и сейчас они наклеенные висят. Горы в основном. Большие! Восьмитысячники! Восемь тысяч, представляете? Не шутка. А начинал ведь с пары сотен. Почему метров? Нет, кусочков. Первый пазл, помню, сестра принесла. Лет восемь мне тогда было. Как сейчас помню, котята с клубками. Вот это было развлечение! Получше кубиков и мозаики. Собирал месяц, наверно. То есть собирала сестра, а я только кусочки перебирал. Это потом она меня научила со стеночек начинать, затем длинные элементы собирать, заборчик или башенку. А в конце обязательно на картонку наклеить. Картина на всю стену, никаких фотообоев не надо. А у меня и обычных обоев нет — плакаты да пазлы наклеены. К чему это я? Люди — это пазлы. И лучше всего им сцепиться случается, когда эти зазубрины совпадают. Ну то есть загогулины одного накладываются на ущерб другого. Тютелька в тютельку, как говорится. Взять Башкатова опять же. Они с женой лет тридцать, наверно, живут. Что, душа в душу? Какое там. Ругаются без перерыва, уж я-то знаю, сосед как-никак. Но тютелька в тютельку — это точно. Башкатова — она, знаете, такая… миниатюрная. А Башкатов, напротив… мужик, в общем. Ну да вы знаете. А она все ж таки его гоняет. Да как! Уж поверьте моему слову. А он, представьте себе, терпит. Когда ты на работе всех гоняешь, то дома хочется, чтоб наоборот было. Понимаете, о чем я? А у Башкатовой наоборот все. Так что дома они душу друг на друге отводят. Выходит — душа в душу. Такое у них житье-битье. Или Любку взять. У нее же приятель есть, одноклассник, как же это… бойфренд, вот. До чего гармоничная пара! Любка карри и кисло-сладкий любит, а он — сырный и барбекю. Вы только представьте себе! Вот это я и называю: тютелька в тютельку, сошлись пазлы.
Садится в кресло.
Что, у меня сошлись? В каком смысле? А, жены нет. То есть была да сплыла. Клавдия, да вы знаете! Что? Вы подумали? Да нет. Давно, лет десять назад. Или больше? Десять лет — это, скажу вам, не шутка. Это же декада почти. Или около того.
Загибает пальцы.
Знаете, а я вас обманул. Никуда она, конечно, не уплывала, это я образно выразился. Просто ушла. Точнее, не пришла. Не пришлась, как говорится, ко двору. Хотя какой у меня двор? Не сошлись характерами, так скажем. Почему не сошлись? Да так сразу и не скажешь… Хотя почему не скажешь? Она агрессивно подбирала глаголы, вот почему. Да, я так и сказал ей тогда: “Ты агрессивно подбираешь глаголы”. А она ушла. К Юрке. Почему вы удивляетесь? Нет, серьезно. Какие тут шутки, скажите на милость? Натаскать воды, надраить полы… зачем, когда можно принести и помыть?
Задумывается и какое-то время молчит.
Нет, это не шутки. Понимаете, глагол — это твой… диалог с миром. О, как сказал! Диалог, надо же. Но так оно и есть. А я не хочу жить в джунглях. Вы не подумайте, я люблю “Маугли”, отличный мультфильм, но я хочу жить в ладу с природой. Выживает сильнейший, последняя битва, мы с тобой одной крови — все эти законы джунглей мне не по душе. Нет, серьезно. Если все время пробивать стену, когда-нибудь придется на себе потолок держать. Ведь так? А я не хочу потолок держать. Не знаю, не по душе как-то. Я хочу жить в гармонии. Ну да вы знаете. Вот и живу в ладу.
Смотрит на телефон.
Один, но живу. Живу ведь! А, живу? Живу. А какой это лад — мажор, там, или минор, сами решайте. Я в этих нотах не понимаю. А Юрка молодец. У него даже машина есть, целый автобус, представляете? “Multivan” называется, мультиван по-нашему. Странное название. Я когда его услышал, про Ивашку из Дворца пионеров вспомнил. А потом про “Шесть Иванов, шесть капитанов”. Ну, из мультфильмов они, понимаете? А Юрка не из мультфильма, нет. Он настоящий, не кукольный.
Задумывается.
Что, ребенок? Вовка, да. С Вовкой тоже не виделся. Не знаю, в школу, наверно, пошел. Он у меня такой… бойкий. Главное, чтоб не в армию. Вы не подумайте, что я ретроград… Хотя почему ретроград? Ретроград — это прям про Воронеж как будто. Ну, Воронеж. Там еще котенок живет, на улице Лизюкова, знаете? Так что я не ретроград. Нет, я так не рассуждаю: мы, мол, служили и молодые пусть послужат. Я не хочу, чтобы Вовка в армию пошел. Хотите верьте, хотите нет. Другая жизнь теперь. Раньше государство само себе защитников растило. Конечно, все же бесплатно было. Государство платило, а улица воспитывала. Нет, серьезно. Меня, например, — Первомайская. А сейчас? Улица Сезам? Нет, конечно. Этот мульт вообще страшноватый, если честно. Взять Зелибобу. Хотя Зелибоба еще ничего на фоне остальных. Нет, они ничему хорошему не научат. Да и кто вообще сейчас по улицам гуляет? Вот, посмотрите: малышня только, и те с мамами. Нет, сейчас родители воспитывают. Отпускать после этого ребенка было бы нечестно. По-моему, так. Да и незачем. Другое время сейчас, не джунгли, слава богу.
Возвращается на место. Перебирает слайды на столике. Поочередно вставляет их в диаскоп.
Знаете, а я вас опять обманул. Вы уж простите. Просто хочется гору с плеч скинуть. Хотя нет у меня на плечах никакой горы. Это я в переносном смысле. На самом деле она сама ушла. Клавдия. Да, и Вовку забрала. Точно. Я бы сам никогда не ушел, что вы. Семейный, видать, я человек. Однолюб, как говорится. Вот с одной Любкой и остался.
Тихо смеется.
Звонок от нее жду. Вы не волнуйтесь, я все предусмотрел. Я ничего не подумавши не делаю, да вы знаете. А Клавдия сама, да. Но я всем говорю, что из-за глаголов. Почему? Правда это, вот почему. Не по душе мне такая агрессия. Но уйти все равно не ушел бы. А с Клавдии что взять — женщина.
Смотрит слайды.
А я — мужик. Да, я очередь в туалет не отстаиваю и одежду в магазине не щупаю. Значит, понимать женщину должен. Да, понимать и терпеть. Как Башкатов. А Башмаков — он не терпит, бьет. Точно вам говорю. Он сам мне говорит, что пороть их надо. Не реже раза в неделю, да. С ним не поспоришь. Башмаков — мужик. А знаете, почему пороть надо? Нет, я, пожалуй, не смогу объяснить. Вы “Человек за бортом” смотрели? Вот там все разъяснено как надо, а я лучше не буду. Курт Рассел — он тоже мужик, почти как Башмаков, — знает, как женщину на место поставить.
Раздается телефонный звонок.
Наконец-то!
Поднимает трубку, в течение минуты слушает и кладет трубку.
И кто придумал эти кредиты? По мне, так это чистой воды грабеж. Хотя как грабеж может быть чистой воды? Мутной воды грабеж. Так, пожалуй, точнее. Нет, серьезно, я пятый год эти платежи вношу, а должен еще больше, чем брал. Вот такая арифметика. Я, конечно, не силен в этих делах, как хотите, но я голосую против.
Показывает красную карточку. Набирает номер на телефоне. Какое-то время ждет — никто не отвечает.
Никто не отвечает. Да и кто ответит, что я, в самом деле? Любка — она в Америку уехала. Ага, как Саманта Смит, навсегда. Года три уж назад. Да больше! И что я звоню? Вот умник тоже! Что, бессмысленные фантазии? Не знаю, как-то вышло так… Но, знаете, фантазия только бессмысленной и может быть. Да. Только придай ей малейшую цель — бухнется об землю, как шар госпожи Белладонны. Потянет на дно, как корабль капитана Гуся. По-моему, так.
Переключает на футбол, какое-то время смотрит.
Знаете, а футбол ведь — единственная вещь, которая со временем лучше становится. Нет, серьезно. Некоторые вот любят вздыхать: ах, Пеле! ах, Чарльтон! ах, Стрельцов! Футбол, мол, сейчас не тот! Я могу понять, когда про мультфильмы такое говорят, про игрушки компьютерные или про жвачку, скажем. Но футбол? Извините! Да встреться эта хваленая Бразилия со всеми своими Пеле и Гарринчами с любым сегодняшним середнячком, да хоть с нашими, — разнесут легенду в пух и прах. Да просто с газоном сровняют, точно вам говорю. А если современная Бразилия против старой выйдет, тут вообще даже страшно подумать. Кто кого сборет: карета или трактор? Смешно же, право слово! Коры, как у нас говорили. Нет, что ни говори, а футбол лучше становится. Нет другой такой вещи. А что еще? Ну не кредиты же? Вино? В вине я ничего не понимаю, по мне, так кислятина кислятиной. И чем старее, тем кислее. Женщины? Ох, про это лучше промолчу. Хотя почему? Скажу, если хотите. Не только про женщин — про любовь скажу. Гулять так гулять, как Розенбаум говорит. Знаете, вот говорят, что браки заключаются на небесах. Допустим. Но если боги так добры к людям, зачем вооружать Купидона луком? Нет, серьезно. Стрела поражает одного, а когда поражен один, может ли означать это счастливую любовь? Нет, конечно. Так скажу вам, если бы боги были милосердны, Купидону вручили бы обоюдоострый меч, как у Конана, или нунчаки, как у Брюса Ли. На худой конец, бумеранг. Вот это был бы Купидон! А так что это за недоразумение? Издевательство, а не любовь! Конечно, она же, как это слово… купированная. А бог выходит… Купирдон. Да, Купирдон. С таким богом разве можно от любви хорошего ждать? То-то. А вы говорите — “лучше”… Что еще, жизнь? Ну что вы! То есть я не хочу сказать, что жизнь хуже стала. Нет, не подумайте. Мне будет жаль, если вы так обо мне будете думать. Но и лучше она не становится, факт. Жизнь — она и есть жизнь. Во все времена. Так что так и выходит: только футбол, остальное все со временем портится. За то, наверно, его и люблю. Выпьем за футбол… Фить, а чашки-то и нету — разбил!
Смотрит сквозь стеклышко на экран, кладет на место.
Выиграли наши. Молодцы. Но чего-то, знаете, не хватает. Пустота в голове какая-то. Будто треснуло что-то и сквозняком сквозит. У вас так не бывает? А игра-то хорошая вышла, не ожидал я, пропустил по большей части. Жаль, что футбол пересмотреть нельзя. Нет, что вы! Футбол как детектив, его нельзя смотреть дважды. То есть можно, конечно, пересмотреть и зная развязку, но это уже не футбол. И не детектив. А в голове сквозняк, да. Или это в душе? Хочется музыки.
Включает “Ви Эйч Ван”.
О, “Do you remember”! Хорошая программа, моя любимая!
Напевает: “А ю реди фо зе гуд джем!”
Делайте что хотите, но нет у “AC/DC” олдскульного хита. И у “Bon Jovi” нет. Да что там, даже у “Guns n’roses!”. При всей любви, увы! То есть я не хочу сказать, что у них музыка плохая. Как такое вообще можно сказать! Наоборот, отличная музыка. Но как-то без олдскула обошлось. Или, скажем, “U2”. У них, пожалуй, хит на хите, вон как их все любят, а я так ни одной песни выделить не могу. Не подумайте, что мне они не нравятся, на вкус и цвет, мол… Ничего подобного! Дудки! Отличная музыка. Но не олдскул. Так же и Стинг. Тоже хит на хите, тоже нравится, как и всем. Но как-то не цепляет по-настоящему ни один. Чудеса. Хотя у “AC/DC” все же есть один олдскул. Но и тот не их, с позволения сказать, заслуга. Понимаете, о чем я? “Big gun”. Помните, кто там с сигарой по залу разгуливает, а потом по сцене слэмится с Ангусом на плече? Шварц, точно! That’s what I call “action”. Так что клип олдскульный, а песня — нет. И так бывает, оказывается! Впрочем, я говорил, что рокерские клипы больше самой музыки люблю. Особенно у “Aerosmith”. Клипы у них что надо. Особенно “Crazy” — это же целая мелодрама, а не клип! “Cryin’” тоже хорошо. “Living on the edge”, конечно. Как он от поезда там уходит, зыко, да? А вот “Pink” не люблю. И “I don’t want to miss a thing”. Это я не о клипах уже. Да вы, наверно, поняли. Отвратительная песня. Хоть и баллада. Бывает же такое! Да… Так и не придумал я ни одного примера. Ну помните, мы говорили, что все хуже петь начинают. Так оно и выходит — нет примеров. Похоже, все лучшее мы в молодости отпели. Нет, некоторые, конечно, пытаются “тот самый вкус” повторить, но не больно-то выходит. Как это говорится… Подождите, у меня тут записано.
Листает блокнот.
А, вот: “В одну воду нельзя войти дважды”. Не слышали? Очень мудрая фраза. Нет, серьезно. Я когда старые мультики пересматриваю — всегда эту фразу вспоминаю. В чем ее смысл? Да меняемся мы. Жизнь меняется, а мультики остаются. Поэтому второй раз детский мультик уже иначе смотришь. Вот какая эта мудрость. А жизнь меняется, факт. Это я точно вам говорю. Сейчас не так живут. Что говорить, если “Спокойной ночи” в 8:45 показывают. А раньше в 8 было, точно. Совами мы становимся. Раньше говорили “11 часов ночи”, представляете! Я, признаться, тоже сова. Да, даже в поговорке сказано: ранняя пташка ест червячка. Я вот не хочу, чтобы меня ранние пташки ели. Лучше посплю подольше. Все равно по телику с утра ничего интересного. И футбол по утрам не показывают. О чем это я? О примерах… Да, нет примеров, ты подумай! Но лучше я о приятном чем-нибудь. О, “Europe”! Вы, конечно, сразу про “Final countdown” подумали, да? Нет, это “Carrie”. Отличная песня, настоящий олдскул. Но и “Final сountdown” хороша. Еще бы! И хочется сказать, что не олдскул, да язык не поворачивается. Ну и не скажу тогда. Потому как святое, не тронь. Он да “In the army now” — пожалуй, два главных олдскула. Всем олдскулам олдскул. Еще “Voyage, voyage”, но это уж совсем, как говорится, из другой оперы. В другой раз как-нибудь.
Сморит на экран.
“Queen”. Они просто гении, что еще сказать? Вне категорий. “We are the champions”. Гимн всех победителей. Если даже медали футболистам под нее вручают, какие еще доказательства нужны? “Bohemian rhapsody”. Такой больше нет. Почему? Да потому что шесть хитов в одном! “Show must go on”. Невероятно обволакивающая песня! Я разве не говорил, что песня должна обволакивать? Обязательно! Такая песня погружает в себя. Растворяет, как Терминатора в азоте, понимаете? Если нет — хотя бы почувствуйте.
Слушает.
Да. После такой песни и говорить ничего не хочется… Знаете, а я и не буду. Да. Пожалуй, это все, что я хотел рассказать вам сегодня. Вот такой разговор у нас вышел. Каково, а? Вам что-то понятно? Мне лично — ничегошеньки! Ну да бог с ним… Ага, все-таки одно скажу. Последнее. Вы позволите? Я, признаться, о музыке бесконечно говорить могу. Вы меня останавливайте. Впрочем, я и сам остановился. Последнее скажу, и все. Про олдскул. Сейчас вот только понял: ретро — оно общее, а олдскул у каждого свой. Вы-то, наверно, давно это поняли? Ну а я только сейчас. Век живи… Вот, опять реклама. Интересно, что там после?
Отрывается от экрана, смотрит на пистолет на столике.
Если на сцене висит ружье, оно обязательно выстрелит. Странно. Что, если оно уже выстрелило? Ведь может такое быть? Конечно может. Никогда не понимал этой поговорки. Что вы говорите, Чехов? А что Чехов? Я его с рождения знаю. Город как город. Уж поверьте мне — у меня дача под Чеховом. А все ж таки занятная это штука… Так и не скажешь, правда? Мой, да. Наградной. Там и гравировка есть. Знаете, говорят, перед смертью в голове вся жизнь пролетает, как кинопленка, с самого детства. Ну, то есть пуля, мол, летит, а пленка, мол, крутится. Не знаю, как у вас, а по-моему, это полная ерунда. Нет, серьезно. Кинопленка — вот же чепуха! Если уж на то пошло, жизнь как диафильм — только ты решаешь, с какой скоростью менять кадры. Но и кадров никаких нет. Чепуха, иначе не скажешь. Пафня. Аж скулы сводит.
Голова его дергается и откидывается назад, скатываясь к правому плечу. Сигнал с экрана исчезает, и слышно шипение.