стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 2, 2011
Ирина Ермакова
*
ОСТРОВ
Ермакова Ирина Александровна родилась под Керчью. Окончила Московский институт инженеров транспорта. Автор нескольких поэтических книг. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.
* *
*
Тыква — с карету, с линкор — огурец,
Каторжных волн уговор перезвонский,
Волн — разноогненных беглых махин,
В скалах троящихся, и, наконец,
В иллюминаторе, в облачных крабах:
Весь — получеховский-
полуяпонский-
полусоветский
Царь Сахалин.
* *
*
Море кругом повсюду. Море всегда.
А давай — зажжём? Пусть окружная вода
ясно горит. Пусть — немерцающий свет.
Чтобы — видно насквозь. Чтобы спрашивать не — за что,
а для чего всё это было мне.
Например — Сахалин. И на нём — писатель в пенснэ.
А ещё в шляпе! И в кожаном длинном пальто.
* *
*
рыхло-ухабисты, кряжисто-серы,
воздух висит, не касаясь терры —
веры и электричества взвесь.
Пока беззвучная взвесь.
Иди
по этому воздуху на этой нитке,
в замкнутой глухо стеклянной кибитке
с красно прилипшим листом впереди,
выше всех городских крыш,
крон и маковок и антенн, —
фуникулёр выправляет крен,
дрожит, ныряет и режет тишь,
в провод вытягивая звук,
жаркий железный межрёберный стук.
Дух перехвачен, охвачен дождём,
сопок загривки распластаны близко
в южных подробностях Сахалинска,
в крупных каплях на лобовом.
Дверь отъезжает с пробным щелчком,
вспоротый воздух идёт на таран:
именно с этой сдуваемой точки
можно увидеть, как молча топочет,
жизнь гремучую обнимая,
страстно пляшущий океан.
Ирина Ермакова
*
ОСТРОВ
Ермакова Ирина Александровна родилась под Керчью. Окончила Московский институт инженеров транспорта. Автор нескольких поэтических книг. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.
* *
*
Тыква — с карету, с линкор — огурец,
Каторжных волн уговор перезвонский,
Волн — разноогненных беглых махин,
В скалах троящихся, и, наконец,
В иллюминаторе, в облачных крабах:
Весь — получеховский-
полуяпонский-
полусоветский
Царь Сахалин.
* *
*
Море кругом повсюду. Море всегда.
А давай — зажжём? Пусть окружная вода
ясно горит. Пусть — немерцающий свет.
Чтобы — видно насквозь. Чтобы спрашивать не — за что,
а для чего всё это было мне.
Например — Сахалин. И на нём — писатель в пенснэ.
А ещё в шляпе! И в кожаном длинном пальто.
* *
*
рыхло-ухабисты, кряжисто-серы,
воздух висит, не касаясь терры —
веры и электричества взвесь.
Пока беззвучная взвесь.
Иди
по этому воздуху на этой нитке,
в замкнутой глухо стеклянной кибитке
с красно прилипшим листом впереди,
выше всех городских крыш,
крон и маковок и антенн, —
фуникулёр выправляет крен,
дрожит, ныряет и режет тишь,
в провод вытягивая звук,
жаркий железный межрёберный стук.
Дух перехвачен, охвачен дождём,
сопок загривки распластаны близко
в южных подробностях Сахалинска,
в крупных каплях на лобовом.
Дверь отъезжает с пробным щелчком,
вспоротый воздух идёт на таран:
именно с этой сдуваемой точки
можно увидеть, как молча топочет,
жизнь гремучую обнимая,
страстно пляшущий океан.