(составители Андрей Василевский, Павел Крючков)
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 8, 2008
“АПН”, “АПН — Нижний Новгород”, “Booknik.ru”, “Вестник Европы”, “Взгляд”, “Волга — ХХI век”, “Время новостей”, “Газета”, “Газета.Ru”, “Грани.Ру”,
“День литературы”, “Дети Ра”, “Завтра”, “Известия”, “Иностранная литература”, “Искусство кино”, “Итоги”, “Книжное обозрение”, “Коммерсантъ / Weekend”,
“Литературная газета”, “Литературная Россия”, “Москва”, “НаЗлобу”,
“НГ Ex libris”, “Независимая газета”, “Неприкосновенный запас”, “Новая газета”, “Новые Известия”, “Новые хроники”, “Органон”, “OpenSpace”, “Подъем”,
“ПОЛИТ.РУ”, “Российская газета”, “Русская жизнь”, “Русский Журнал”,
“Русский переплет”, “Север”, “Сибирские огни”, “Топос”, “TextOnly”,
“Toronto Slavic Quarterly”, “Читаем вместе. Навигатор в мире книг”, “ШО”
Александр Агеев. Без языка. — “Взгляд”, 2008, 20 мая <http://www.vz.ru>.
“Да я безумно хочу └покоя и воли”, но я живу в окружении людей, которые (вот сволочи!) хотят └счастья”…”
Михаил Айзенберг. О вечном возвращении. — “OpenSpace”, 2008, 14 мая <http://www.openspace.ru>.
“Едва ли он [Владислав Ходасевич] предполагал, что через сорок-пятьдесят лет этого вытравляющего все живое мрака какие-то люди будут перекликаться между собой уже не именем Пушкина, а его именем и именами его современников — Мандельштама, Пастернака, Ахматовой, Цветаевой, Хлебникова, Гумилева, Кузмина. <…> Возник слой людей, для которых эти стихи постепенно становились разговорным языком, а там и способом мышления. Они говорили цитатами, и это была единственная возможность разговора о реальных вещах, о реальности…”
Николай Александров. Кибиров стал “великим русским поэтом”. — “OpenSpace”, 26 мая <http://www.openspace.ru>.
“Владимир Андреевич Успенский, математик и поклонник поэзии Тимура Кибирова, на церемонии [премии “ПОЭТ”] назвал Кибирова └великим русским поэтом”. И не просто назвал, а эту свою характеристику подчеркнул, что называется, выделил жирным шрифтом, прямо обратившись к лауреату: └Вы великий русский поэт”. Ирония иронией, но, судя по всему, Успенский действительно так считает. И вот что забавно — ни Кушнера, ни Николаеву, ни Чухонцева никто даже в шутку великими русскими поэтами не называл”.
Евгений Антипов. Дума о Бродском, или “Письмо с флота”. — “Сибирские огни”, Новосибирск, 2008, № 5 <http://magazines.russ.ru/sib>.
“Всякий уважающий себя поэт испытал безоговорочное влияние (воздействие, яркое впечатление от) поэзии Бродского. Все это испытал в свое время и я. Мое └свое время” было в начале 80-х, когда за одно только имя Бродского, нечаянно произнесенное вслух, можно было получить пулю в затылок и даже без права переписки (курсив мой. — А. В.)”. Дальше можно не читать.
Сергей Арутюнов. “Поэзию ждет великое завтра…” Беседовала Алена Бондарева. — “Читаем вместе. Навигатор в мире книг”, 2008, апрель <http://www.mdk-arbat.ru/magazines.aspx>.
“Та свобода, к которой рвешься в шестнадцать, почти всегда идиотизм и глупость. В 35 ты, точно Левинсон из романа Фадеева └Разгром”, — выезжаешь из леса и перестаешь плакать только потому, что нужно жить и исполнять свои обязанности”.
“Когда мы говорим о том, что хотим быть свободными, мы говорим о том, что хотим быть как Пушкин”.
“Бог для меня — страшный вопрос”.
Андрей Архангельский. Девятая немота. — “Взгляд”, 2008, 5 мая <http://www.vz.ru>.
“У нас до сих пор нет индивидуального и сложного языка, при помощи которого мы могли бы говорить о той войне — так, чтобы это было актуально, но при этом вызывало бы живые эмоции, сочувствие. <…> То, что невозможно описать, не существует — в том числе и в памяти. Поэтому и стала возможна такая абсурдная ситуация — когда о событии, которое предопределило и нашу жизнь, и десятков поколений наперед, — мы ничего от себя лично сказать не можем и вешаем ленточки — как немые”.
Аутист, гений и великий упроститель. Что останется от Маркса, если сбрить ему бороду. — “НГ Ex libris”, 2008, № 16, 15 мая <http://exlibris.ng.ru>.
Говорит Федор Гиренок: “Маркс заставил мир говорить на своем языке. Мне иногда даже кажется, что нет никаких социальных наук, а есть только один Маркс. И если слух о том, что Маркс умер, подтвердится, то можно быть уверенным, что вместе с ним умерли и все социальные науки. Маркс — символ эпохи больших иллюзий, носителями которых была масса. Сегодня время изменилось. У нас нет былых иллюзий”.
Андрей Ашкеров. Воскресение Маркса. — “Русский Журнал”, 2008, 19 мая <http://www.russ.ru>.
“Сегодня как-то очень явственно обнаружилось, что └проблема Маркса” все-таки существует. Раньше ее присутствие было предметом чистого умозрения — вроде как она должна существовать, ибо иначе не может и быть. Однако сейчас — да, выпятилась эта проблемка в полный рост”.
“Это очень несправедливо, даже как-то неуместно по отношению к Марксу — воспринимать его как одну из └библиографических карточек”. Есть в этой педантичности элемент утилизирующего жеста, в рамках которого Маркс превращается в объект достоверного исследования ценой того, что заранее сдается в архив. Я предпочитаю говорить не о заархивированном, а об └интегральном” Марксе. Маркс интересен сегодня как система высказываний и комментариев, которые он породил и которые теперь задним числом порождают и его самого. Говоря о Марксе, необходимо иметь в виду то, что Мишель Фуко называл └диспозитивом”, то есть некую совокупность возможных суждений
└за” и └против” Маркса, которые превращают основоположника в поле теоретического самоопределения и практического целеполагания”.
Андрей Ашкеров. “Пачка маргарина, завернутого в бело-сине-красную обертку…” — “Русский Журнал”, 2008, 28 мая <http://www.russ.ru>.
“Интеллигенция в нашей традиции заведомо идентифицирована как нечто большее, чем она есть. Утверждая, что поэт в России больше, чем поэт, интеллигенция закрепляет за собой возможность слишком много на себя брать. Фраза о поэте не просто поэтическая фраза. Она выражает собой одну из форм организации коллективной идентичности, основанных на парадоксе”.
“Беря на себя роль воплощенного самосознания, интеллигентское сообщество не просто монополизирует, но блокирует процесс общественной рефлексии по своему
усмотрению. Придавая своему существованию сугубо этический смысл, это сообщество не просто полновластно распоряжается проблематикой нравственных ценностей, но ставит их в зависимость от собственного статуса в обществе”.
“Философ в моем представлении не соотносится ни с интеллигентом, ни с интеллектуалом: находясь в стороне от спора о роли знаний и ценностей, он предпочитает скромно отколупывать заусенцы бытия”.
Марина Балина. Воспитание чувств а1 la sovietique: повести о первой любви. — “Неприкосновенный запас”, 2008, № 2 (58) <http://magazines.russ.ru/nz>.
“Детское тело в детской литературе 1920 — 1930-х годов оказывается лишенным каких-либо гендерных признаков, в духе описанной Лакером средневековой модели единого внеисторического тела <…>. Поэтому и у девочек, и у мальчиков в равной степени ценятся сила, ловкость, быстрота ног и крепость рук. Отсутствие (или, скорее, редукция) гендерных отличий ведет к таким сюжетным моделям, как взаимозаменяемость героев противоположного пола, особенно популярная в детских └шпионских” книжках 1920-х годов”.
Павел Басинский. Одноразовая литература длительного пользования? — “Москва”, 2008, № 1 <http://www.moskvam.ru>.
“<…> сегодня бессмысленно писать просто хорошие тексты. Все хорошие тексты сегодня относительны и потому одноразовы. <…> Если писатель сегодня не ставит перед собой сверхзадачи, не пытается открыть принципиально новый └формат”, его дело заранее безнадежно проиграно. Если это писатель с именем (условно говоря, от Аксенова до Распутина), он, разумеется, имеет полное право сохранять и охранять свой status quo. <…> Но молодой писатель, вступая в эту реку, не имеет права просто плыть кролем. Он как минимум должен пройти по воде аки посуху”.
Павел Басинский. “Иное” Бориса Екимова. — “Литературная газета”, 2008,
№ 22, 28 мая — 3 июня <http://www.lgz.ru>.
“В последнее время я прихожу в ярость, когда слышу о большом русском писателе, что это, мол, прежде всего не художник, а публицист. Что это, мол, не художник в чистом виде, а очеркист или общественный трибун. Больше того, в последнее время мне категорически не нравится, когда слишком многозначным словом └художник” подменяют внятное понятие └писатель”, т. е. человек, владеющий даром письменного слова в какой бы то ни было форме”.
“Да, Борис Екимов — публицист. Он единственный из современных больших русских писателей взял на себя ответственность быть хроникером и советчиком в той области русской жизни, которую другие чистые └художники” брезгливо отмели от
себя левой ногой”.
См. также: Алексей Варламов, “Справедливость” — “День литературы”, 2008, № 5, май <http://zavtra.ru>.
Павел Басинский. Чехов по-русски и по-английски. — “Москва”, 2008, № 2.
“Все так называемые └открытия”, связанные с биографией писателя, как правило, ограничиваются тремя └находками”. Первая: Чехов был гиперсексуалом, безжалостным по отношению к женщинам. Вторая: Чехов был антисемитом (его обширная и до сих пор не до конца доступная переписка с Сувориным и некоторые дневниковые записи). Третья: Чехов был не └добрым доктором”, а холодным циником и прагматиком. Если свести все └открытия” воедино, то личность Чехова можно обрисовать одним словом, которое я, кстати, весьма часто слышал от людей литературы и искусства, как раз с восторгом отзывающихся о творчестве писателя, особенно театральном. <…> Просто удивительно, насколько извращенным стало сознание литературной и артистической среды в ХХ веке! То, что Чехов был якобы └чудовищем”, не только не убавляет к нему симпатий со стороны людей искусства, но, напротив, делает его своим, понятным и даже притягательным”.
Евгений Белжеларский. Штурм Иерусалима. — “Итоги”, 2008, № 21 <http://www.itogi.ru>.
“Метафизическим чутьем автор не обделен, способностью к гротеску тоже. Только одно └но”. Влюбиться в героя, идти с ним до полной гибели всерьез — вот этого здесь нет. Причина проста: интереснейшее сочинение [Владимира] Шарова [“Будьте как дети”] — что угодно, но не роман. Соорудить таковой он и не пытается. И если по объему (500 страниц как-никак) и масштабу философских коллизий книга вроде бы соответствует указанному жанру, то форма выбрана совершенно иная. Словно чувствуя, что должным образом развернутый текст не будет прочитан как надо, Шаров идет кружным путем, лишь обозначая сюжетные возможности, — словно фехтовальщик, наносящий мнимые уколы в безопасном спарринге. До настоящего, с кровью, поединка дело не доходит”.
Игорь Белов. Очень надо быть героем нашего времени, по-другому никак… Беседовал Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2008, 6 мая <http://apn-nn.ru>.
“Мне кажется, у современного поэта море проблем, и связаны они не с поэзией, а с образом поведения, абсолютно несовместимым с жизнью. Думаю, что если бы мы пили поменьше, то все было бы хорошо”.
Сергей Беляков. Национальные бестселлеры? — “Взгляд”, 2008, 6 мая <http://www.vz.ru>.
“Марина Палей написала роман о несовместимости человека с окружающим миром, конкретнее — с Россией. └Клеменс” — роман откровенно (до провокационности) антироссийский и антирусский, напитанный бешеной, яростной ненавистью к России, └Ханству-Мандаринству”, └спесивой и нищей суперимперии”. Палей последовательно подвергает уничтожающей критике российских мужчин и женщин, родителей и детей, семью и пионерлагерь, власть и общество, столицу (северную) и провинцию. <…> Даже русский язык оказывается языком └рабства и унижений”. Характеристики убийственные: └В стране бесстыжих греха нет (цитата). В мире скотов процвесть может лишь скот (самоцитата)”. Часто Палей действует на грани (да и за гранью) фола: └…ничтожный кусочек одной хромосомы перепорхнул по дурацкому недоразумению на другую хромосому… и готов даун, — или взять, например, государственные флаги — российский и нидерландский — всего-то и различий в расположении белой полоски — а каковы последствия!” Любовь к немцу здесь — любовь к другому миру, существующему за границами Богом проклятого └Ханства-Мандаринства”. <…> Мне трудно оценить этот роман. Превосходный стиль, исключительный изобразительный талант, интеллект, остроумие, эрудиция, смелость и бескомпромиссность Марины Палей заставят снять шляпу даже последнего скептика. Но принять ее взгляд, согласиться с ее оценками — для меня невозможно. Я отношусь к автору └Клеменса”, как относился бы к Вилли Мессершмиту, Гейнцу Гудериану или Наполеону Бонапарту. Враждебный талант, достойный восхищения”.
Сергей Боровиков. В русском жанре — 37. — “Волга — ХХI век”, Саратов, 2008, № 3 — 4 <http://magazines.russ.ru/volga21>.
“└Время и место” [Трифонова] (особенно, но и др.) рождает во мне чувство —
я хочу быть среди героев. Это свойство только больших писателей”.
Леонид Бородин. Плохо строим или плохо построили? — “Москва”, 2008, № 2.
“<…> если курс на восстановление Российского государства будет продолжен хотя бы теми же темпами, что и прежде, нас ожидает масса весьма неприятных сюрпризов и в области социальной политики, и в сфере соблюдения прав человека, и в практике деятельности судебно-карательных ведомств, потому что, как уже говорил ранее, государства без боли не возникают, не распадаются и тем более не воскресают”.
Михаил Бударагин. Оправдание теплохладности. — “Новые хроники”, 2008,
4 мая <http://novchronic.ru>.
“Быть сегодня └холодным” или └горячим” означает неизбежное следование попсовым пошлостям, стремление к свободе и искренности — самый верный путь к несвободе и лжи. Единственный выход — остаться └теплым”, не дать вовлечь себя ни в одну из перманентно раскручивающихся истерик, сохранить в себе ровно столько человеческого, чтобы хватило на достоинство и силу духа перед закрывающимися вратами нового неба”.
“В нашем неблагодарном деле…” Избранные места из переписки Анатолия Кобенкова и Владимира Берязева, 2004 — 2006 гг. — “Сибирские огни”, Новосибирск, 2008, № 4.
“Дорогой Володя! Я встречал новый год в переделкинском доме Олега и Ани — с Карякиным и Евтушенко, Алексеем Германом и Наташей Пастернак. Сидящая рядом со мной Олеся Николаева рассказывала, как, придя в └Знамя”, поддалась на уговоры продавщицы тамошнего киоска и купила └Сибогни”. Тот, что с нашими подборками. И вот убеждала меня Олеся, что мы с тобой хорошие и что поэзия в └Сибогнях” лучше, чем в └Новом мире”. <…>” (Анатолий Кобенков — Владимиру Берязеву, 3 января 2006 года).
В пространстве тысячелетия. Леонид Латынин отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского. — “Топос”, 2008, 28, 29 и 30 мая <http://topos.ru>.
Говорит поэт и прозаик Леонид Латынин: “<…> заглянув за край жизни, я обнаружил, что там нет ни модернизма, ни постмодернизма, одна классика жизни и смерти”.
Cм. также беседу Леонида Латынина с Анной Саед-Шах (“Стихи спасли мне жизнь. Беседа с писателем, который не ждет, что его прочитают” — “Новая газета”, 2008, № 31, 5 мая <http://www.novayagazeta.ru>).
Владимир Винников. В… ожидании читателя, …или Зачем нужен “новый реализм”? — “День литературы”, 2008, № 5, май <http://zavtra.ru>.
“Речь о том, что появился пресловутый └социальный заказ” на некое иное по сравнению с недавним прошлым качество искусства вообще и литературы в частности. Они снова приобрели (приобретают) социальное измерение — не └сделайте мне красиво (некрасиво, больно, небольно и так далее, до бесконечности — нужное подчеркнуть)”, а └дайте инструкцию по выживанию” в современном очень большом, очень сложном, очень тесном и очень жестком мире”.
Алина Витухновская. Образ-реваншист. — “НаЗлобу”, 2008, 5 мая <http://www.nazlobu.ru>.
“Читая о Троянской войне, я всегда была на стороне греков. В нашей актуальной └реальности” я только за себя. Индивидуумы, даже восставшие, в конце концов тоже слишком человечны. Мне же все человеческое чуждо. И все биологическое вообще. <…> Я пока еще держусь за материальный мир, силу дает только глупая детская мечта умереть вместе с ним или на мгновение позже…”
Ивлин Во. Письма Джорджу Оруэллу и Грэму Грину. Из записных книжек, 1960 — 1964 годы. Перевод с английского Александра Ливерганта. — “Иностранная литература”, 2008, № 5 <http://magazines.russ.ru/inostran>.
“Узнав о самоубийстве Хемингуэя, перечитал └Фиесту”. <…>” (15 июля 1961 года).
Андрей Вознесенский. Дайте мне договорить! Беседу вела Анна Саед-Шах. — “Новая газета”, 2008, № 33, 12 мая <http://www.novayagazeta.ru>.
“Во мне вообще нет никакого смирения”.
“Это звучит нескромно, но я всегда был уверен, что ничего со мной не случится — у меня другое предназначение”.
“Конечно, она [поэзия] не завоевывает стадионы, как в 60-е, но поэзия и не предназначена для стадионов”.
Соломон Волков. Я живу и дышу русской культурой. Беседу вела Мария Челищева. — “Литературная Россия”, 2008, № 21, 23 мая <http://www.litrossia.ru>.
“<…> лично я грандиозный фан русского рока. В нашей с Марианной квартире русский рок звучит каждый божий день. Репертуар варьируется, но в основном все-таки это те группы, которые завоевали репутацию и славу в 70-е — 80-е годы. Это, конечно, └ДДТ” Шевчука, это └Аквариум” Гребенщикова, это └Аукцыон”… Не забудьте написать его через букву Ы, а не через И! Также слушаем └Звуки Му”, которые уже не существуют. Я считаю Петра Мамонова не просто великим рокером в прошлом, но и великим актером в настоящем. Музыка этих групп у нас звучит постоянно. Я считаю, что они сыграли выдающуюся роль в развитии национального самосознания в конце XX века в России. И, по моему мнению, именно рокеры как бы подхватили это знамя социальности и актуальности в музыке, которое находилось в руках таких композиторов, как Шостакович. <…> На мой взгляд, └Черный пес Петербург”, песня Юрия Шевчука, — гимн нашей культурной столице, он может быть поставлен в один ряд с лучшими достижениями Глинки, Мусоргского, Шостаковича, Свиридова”.
Дмитрий Володихин. Христианский реализм. — “Москва”, 2008, № 2.
“Словосочетание └христианский реализм” впервые оказалось на слуху лет шесть-восемь назад. <…> Вот, например, наличие Бога и мятежного Денницы. Для христианина это бесспорная реальность, тверже тракторной рессоры, постояннее смены сезонов. Это нефантастично ни в малой мере. Для человека неверующего, привыкшего к └физико-математической реальности”, это небывальщина, причем не из области научной фантастики. Для иноверца — нечто конкурирующее по отношению к его собственному пониманию истины. Вывод: христианин не должен выделять любое проявление сверхъестественных сил, соответствующее его вероисповеданию, из привычной реальности лесов, домов, дождей, канализационных труб и ржаного хлеба. Как в жизни, так и в литературе. И если литератор вводит в текст появление святых на грешной земле, Божье вмешательство в дела людей, проделки бесов или сошествие ангелов, то ни он сам, ни его читатель (коли читает его другой христианин) не должны сомневаться: все это — реалистическое письмо. Христианский реализм. Ну а в случае, когда читатель не входит во всемирную христианскую общину, он будет воспринимать подобную художественную практику как сакральную (мистическую) фантастику христиан”.
Линор Горалик. Ботаники и психотики. — “OpenSpace”, 2008, 7 мая <http://www.openspace.ru>.
“<…> чаще всего потенциальный читатель и потенциальный покупатель └детской” литературы — два разных лица”.
“Автор (а особенно издатель, и уж совсем особенно — в России) не без оснований опасается иметь дело со страшной, или игривой, или трагичной, или еще каким-нибудь способом нестандартной детской книгой, отлично зная при этом, что страшные, игривые или трагичные детские книги интересуют детей до дрожи. Но издателю придется иметь дело не с детьми, а с родителями. А с родителями, полагает издатель, рисковать не следует”.
“Но, к счастью, находятся отважные авторы и отважные издатели, создающие книги не для └какого-то ребенка”, а для разных детей, и говорящие с ребенком не на детском языке, а на человеческом. Книги, существующие не для того, чтобы сделать ребенка лучше, а для того, чтобы сделать лучше ребенку”.
Генрих Грузман. Слово о самоубийстве. — “Топос”, 2008, 20 и 21 мая <http://topos.ru>.
“На этих основаниях великий философ [Н. А. Бердяев] строит свое итоговое резюме: └Самоубийство есть отказ от бессмертия”. Увязка самоубийства с бессмертием есть уникальный, самобытный, └русский выход” на философскую сцену, концептуально отчлененный от видения феномена самоубийства в европейском духовном учении <…>”.
Григорий Дашевский. Творец идолов. — “Коммерсантъ / Weekend”, 2008, № 17, 8 мая <http://www.kommersant.ru/weekend.aspx>.
“В самом Д. А. [Пригове], как в путешественнике или отшельнике, собеседник чувствовал закаленность, жесткость человека, бывающего и в человеческом, и в нечеловеческом мире, — но его мир населяли не тигры и пингвины, не ангелы и бесы, а имиджи и дискурсы. Он производил впечатление человека, отважно пожавшего десницу загробного гостя — не каменную, а гипсовую или картонную, но оттого не менее страшную”.
Леонид Десятников. Ритуал концерта, на мой взгляд, в наши дни потерял смысл. Беседовала Ольга Романцова. — “Время новостей”, 2008, № 84, 16 мая <http://www.vremya.ru>.
“— Что делать для того, чтобы приучить молодежь слушать классическую музыку?
— Ничего делать не надо. Конец времени композиторов означает исчезновение существенного культурного пласта в звуковой цивилизации. Нашему поколению нужно просто уйти с достойным выражением лица”.
Борис Екимов. “Душе моя… Восстань…” Речь на вручении премии Александра Солженицына 15 мая в Доме русского зарубежья. — “Литературная газета”, 2008, № 22, 28 мая — 3 июня.
“Русская художественная литература во все времена несла на своих плечах не только немалый груз своего кровного дела — сохранения языка, но брала на себя дела иные. Одно из главных — честное историческое повествование. Особенно в те годы, когда наша историография лгала или немела”.
“Ругая нынешнее время, легко впасть в соблазн великого обличения, а как следствие в соблазн уныния: в такую страшную пору довелось нам жить. Но так ли это?”
“Мои нынешние книги выходят очень редко”.
Всеволод Емелин. Загадочный идол. — “НГ Ex libris”, 2008, № 16, 15 мая.
“Сам-то я Маркса не читал, естественно, но было бы наглостью и глупостью не уважать чудовищную мощь, с которой продукт его мышления был навязан окружающей действительности”.
Ербол Жумагулов. Жизнь в Империи была и благом, и злом, и всем, всем, всем. Беседовал Захар Прилепин. — “АПН — Нижний Новгород”, 2008, 14 мая <http://apn-nn.ru>.
“Стараюсь заглядывать в └Журнальный зал”, но делаю это все реже, поскольку хорошие стихи перед тем, как появиться в толстых журналах, мелькают у меня во френдленте в ЖЖ”.
Михаил Зенкевич. Избранные статьи и рецензии в саратовской периодике 1918-— 1923 годов. Вступление, подготовка текстов, примечания С. Е. Зенкевича.-— “Волга — ХХI век”, Саратов, 2008, № 3 — 4.
“Кажется, ни одна группа поэтов и писателей, не исключая даже и футуристов в наиболее боевой период их выступлений в 1913 — 14 годах, не старалась произвести вокруг своих имен и произведений такой шумной саморекламы, как это делали в истекшем году Блок, Белый, Клюев, Есенин и другие, объединившиеся в сборниках └Скифы” под эгидой Иванова-Разумника. Достаточно было кому-нибудь из вышеназванных лиц написать хотя бы небольшое стихотворное произведение, как немедленно вслед за ним в том же издании следовала длинная хвалебная статья Иванова-Разумника, доказывающая в обстоятельном разборе, на манер школьных учебников словесности, со всем тяжеловесным авторитетом своей восьмитомной └Истории русской общественной мысли”, что мы имеем дело с исключительным, составляющим эпоху в истории литературы произведением…” (“Художественные известия саратовского отдела искусств”, 1919, № 4).
Александр Иванов. “Мы не менеджеры, мы лентяи!” Беседу вела Варвара Бабицкая. — “OpenSpace”, 2008, 30 мая <http://www.openspace.ru>.
“Допустим, мы с вами хотели бы быть европейцами. Но быть европейцем, как ни странно, не означает любить Европу. Это означает любить Африку, Юго-Восточную Азию, Океанию и так далее. То есть быть широкоориентированными и нести такую, в старом смысле слова, цивилизационную функцию. <…> В этом смысле европейцами были [Лев] Гумилев и Пржевальский, которые собирали информацию о каких-то странных племенах — это тип русского европейца. Тот тип европофилии, который утвердился в 1980 — 1990-е годы, гораздо более ограничен. То есть простой любви к Европе — я имею в виду не низовые образцы, не любовь к шопингу, а высокие — любовь к европейской культуре, к Гентскому алтарю или к британскому роману, — ее явно недостаточно.
Европеец живет движением из центра на периферию, а не постоянной медитацией над этой вот центральностью”.
Руслан Измайлов. “Библейский текст” в творчестве Бродского: священное время и пространство. — “Сибирские огни”, Новосибирск, 2008, № 5.
“Но вот парадокс: зная и прикасаясь к этой вести, И. Бродский так и не принимает ее”.
Борис Кагарлицкий. Не-юбилейный Маркс. — “Взгляд”, 2008, 12 мая <http://www.vz.ru>.
“<…> не юбилейная дата подогревает интерес к Марксу, а объективная потребность общества в марксистском анализе заставляет придумывать всевозможные благопристойные поводы, чтобы поговорить на эту тему. С точки зрения здравого смысла и культурных традиций праздновать 190-летие совершенно нелепо. <…> Маркс интересен и важен нам сегодня не тем, что родился 190 лет назад (и более ста лет назад умер), а тем, что его идеи, его анализ классового противостояния и противоречий капитализма по-прежнему актуален”.
Борис Кагарлицкий. Два мира в зеркале 1968 года. Битва за истинную демократию. — “Русская жизнь”, 2008, 22 мая <http://www.rulife.ru>.
“Идейный и культурный крах советского └шестидесятничества” произошел значительно позже, но именно отношение московских интеллигентов к бунтующему Парижу предвосхитило этот крах и выявило глубинную моральную проблему, лежащую в основе всех последующих неудач. Наша интеллигенция — несмотря на все свои знания, высокие ценности и тонкий вкус — была по своему менталитету глубоко мещанской. <…> Это удивительное идеализированное и по-своему идеалистическое мещанство осознало себя в восторженном и абстрактном культе рынка, в восхищении буржуазностью, в искреннем преклонении перед далеким и непонятным Капиталом. Поражение западных └новых левых” было не менее полным, чем поражение советского └шестидесятничества”, а последствия этих двух поражений оказались удивительно схожи. Первоначальные идеи социалистического гуманизма были отброшены как наивные, утопические и несвоевременные, зато бывшие носители этих идей получили признание в официальных кругах”.
Олег Кашин. Хроника утекших событий. Наталья Горбаневская: немонотонная речь. — “Русская жизнь”, 2008, 22 мая.
Среди прочего: “Когда Горбаневскую судили (└На суде меня не было, потому что мы психи, и суд имел право нас вызывать на заседание, но никогда этим правом не пользовался”), ее адвокат Софья Калистратова (собственно, это рассказ с ее слов) спросила Лунца, каковы симптомы вялотекущей шизофрении, которую Лунц диагностировал Горбаневской после второй экспертизы. Психиатр ответил: └Она страдает такой формой шизофрении, у которой очевидных симптомов нет”. Тогда адвокат спросила, почему при отсутствии очевидных симптомов комиссия настаивает на принудительном лечении Горбаневской в больнице не общего, а специального типа. └В спецбольнице стены помогают”, — ответил Лунц”.
Александр Казин. Не распродать ни кресты, ни звезды. — “Литературная газета”, 2008, № 19, 7 — 13 мая.
“Сейчас в идеологическом пространстве России решается вопрос о господстве над человеческой свободой и, следовательно, над страной. Дело в том, что принадлежащий к российской цивилизации человек осуществляет в своей деятельности глубинные принципы именно православно-русской идеологии. Это касается прежде всего его отношения к богатству и к свободе. Богатство и все его аксессуары воспринимаются у нас скорее как соблазн, чем как награда. Слово └свобода” по-русски звучит скорее как └с волей Бога”, чем └даешь права человека”. В социально-политическом плане это означает, что построение в России либерально-буржуазного общества в принципе невозможно”.
Какими будут газеты будущего и почему надо пережить дегуманитаризацию? Встреча с Демьяном Кудрявцевым, поэтом и гендиректором “Коммерсанта”. — “ПОЛИТ.РУ”, 2008, 7 мая <http://www.polit.ru>.
Говорит Демьян Кудрявцев: “Это не значит, что газет не будет совсем, они, конечно, будут долго существовать в разных странах, процесс этот будет └размазан” во времени, пространстве и т. д., и к тому времени, как мы будем считать этот процесс завершенным, мы перестанем считать вменяемым процесс написания и распространения информации на бумаге с той или иной периодичностью. <…> К этому времени газетой будет считаться что-то другое, и никто не заметит даже, что └газеты умерли”, потому что произойдет некоторое изменение семантики слова, сначала это произойдет в одних странах, потом, как вирус, проникнет в другие и не позволит относиться к этому как к └смерти газеты”. Это произошло уже много где с разными предметами, которые сто лет назад были другими. Если жителю XIV века показать современные часы, он не поймет, что это тоже часы, хотя функции у предметов те же — показывать время”.
“<…> умирание газет происходить будет, а умирание редакций — нет. Потому что человек хочет, чтобы кто-то собрал ему информацию по его интересам, а иначе ему самому придется перелопачивать огромное количество └шума” для разделения └шума-сигнала”. Он не хочет этого делать и никогда не доверит эту работу на 100 % технологиям. За этим процессом всегда будет стоять модератор <…>”.
“<…> хороший поэт — это поэт, который создает новые чувственно-смысловые сущности, используя для этого существующий или существовавший арсенал средств, тем самым меняя тут — слово └информационный” будет неверным, но в глобальным смысле — да, информационный, чувственный и содержательный мир, в котором мы живем, через изменение языка. На самом деле, не только языка, но языка как самого крупного из того, что изменяется от появления хорошего, большого поэта”.
Кара-Барас нашего времени. Беседу вел Павел Басинский. — “Российская газета”, 2008, 22 мая <http://www.rg.ru>.
Говорит Тимур Кибиров: “Если постмодернизмом считать ясное сознание непосредственного присутствия в современной словесности и культуре вообще всей совокупности классических текстов, понимание неизбежности для современного литератора вступать с ними в какие-нибудь отношения — тогда я, как и всякий вменяемый писатель, конечно же, постмодернист. Если же под этим, надо сказать, порядком надоевшим словом подразумевается отрицание всякой иерархии, принципиальный релятивизм и т. д.-— то я смею надеяться, что ко мне это не относится и никогда не относилось”.
“<…> для меня образцом и идеалом литературного произведения является └Евгений Онегин”, а не └Заметался пожар голубой” и не └Охота на волков””.
См. также: Константин Поливанов, “└Три поэмы” Тимура Кибирова” — “Русский Журнал”, 2008, 13 мая <http://www.russ.ru>.
См. также “Книжную полку Владимира Губайловского” (“Новый мир”, 2008, № 7).
Тимур Кибиров. “Мы все молились разным богам”. Беседу вел Кирилл Решетников. — “Газета”, 2008, № 96, 27 мая <http://www.gzt.ru>.
“Разногласия, которые были у меня с Левой Рубинштейном тогда [в 1980-е годы], остались приблизительно теми же самыми. А то, что объединяло, объединяет и сейчас. <…> Но я очень настороженно отношусь к словосочетанию └литературное поколение”. Например, мы с Юрием Поляковым относимся к одному поколению, но, кроме дат, боюсь, нас ничто не связывает”.
Тимур Кибиров. “Отказ от внятного высказывания завел русскую поэзию в тупик”. Беседу вел Николай Александров. — “OpenSpace”, 2008, 23 мая <http://www.openspace.ru>.
“Современный человек читает очень талантливую поэзию, но не связанную с его жизнью, он не находит в ней ответов на вопросы, которые, может быть, даже сам для себя не сформулировал”.
“Что такое мораль? Это смысл. <…> Любая литература чему-то учит, то есть навязывает смысл”.
“Сорокин не менее моралистичен, чем дедушка Крылов”.
Илья Кириллов. Власть аскетизма. О прозе Людмилы Петрушевской. — “Литературная газета”, 2008, № 22, 28 мая — 3 июня.
“<…> сюжет любого ее рассказа пересказать легко, крайне сложно передать содержание”.
“К пониманию творчества Людмилы Петрушевской невозможно приблизиться, игнорируя эту безотчетную религиозность, не соответствующую отчетливым представлениям какой бы то ни было конфессии, далекую от торжественной обрядовости и личной экзальтации”.
Игорь Клех. Хроники 1999-го года. Повесть. — “Вестник Европы”, 2008, № 22 <http://magazines.russ.ru/vestnik>.
“Просил же ее не умирать, но она не смогла — не захотела или не сумела. Процесс зашел слишком далеко. Семь лет спустя, возвращаясь к записям и почеркушкам того времени, я отчетливо понимаю, что иначе быть и не могло. Последние советские пенсионеры являлись чемпионами по выживанию, но девяностые годы истощили запас их терпения и ополовинили состав. Множество куда более молодых людей навсегда осталось в 1999 году, как в отцепленном вагоне. Им не довелось переступить порог миллениума — с его пустыми страхами и дурацкими надеждами…”
Яша Клоц. Иосиф Бродский: стихи для детей. — “Неприкосновенный запас”, 2008, № 2 (58).
“Первая публикация └взрослого” поэта Бродского в советской печати — детское стихотворение └Баллада о маленьком буксире”, усилиями Льва Лосева └протащенное” в печать и опубликованное (в сильно отредактированном и почти вдвое сокращенном виде) в 1962 году в детском журнале └Костер” (№ 11)…”
Наталья Ключарева. “Я только когда пишу, чувствую, что живу не зря”. Беседу вела Анна Козлова. — “Органон”, 2008, 5 мая <http://organon.cih.ru>.
“Когда я начала писать прозу, стихи кончились. Сами. Поэзия вся осталась в моей юности: грубой, жестокой и взрывоопасной. Сейчас я себя ощущаю совсем иначе, возвращаюсь к себе после долгих блужданий”.
См. также рассказы Натальи Ключаревой в ближайшем номере “Нового мира”.
Капитолина Кокшенёва. Писатель-вамп на просторах родины. О романе Дмитрия Быкова “ЖД”. — “Москва”, 2008, № 1.
“Я же ничего └скандального”, ничего └неполиткорректного” в романе не нашла, а мои национальные чувства пребывали в своей полноте и абсолютной неущемленности, как и национальные мысли ничуть не были сдвинуты в какую бы то ни было сторону сочинением автора Д. Быкова. Ведь то, что представил Быков в └ЖД”, принципиально не ново”.
“И можно только пожалеть автора, родившегося (по его словам) только для того, чтобы написать книгу └ЖД”. Быков весь, без остатка, находится на └идеологической улице” конца XX — начала XXI века, с ее крикливыми амбициями и неспособностью к самостоятельности взгляда <…>”.
Андрей Краснящих. Проект “Бесплатная книга”. — “Русский Журнал”, 2008,
12 мая <http://www.russ.ru>.
“Пускай книги развлекательного характера, фэнтези, криминал и любовные истории, по-прежнему продаются в магазинах за деньги, но невдалеке от них, за противокражной рамкой должны лежать стопочками и ждать своего читателя произведения классики, поэзия, некоммерческая беллетристика, специальная литература. И все по эту сторону рамки — бесплатно. А для того, чтобы сделать тиражи бесплатных изданий рентабельными и, более того, экономически выгодными производителю, требуется совсем немногое — всего лишь отводить каждую нечетную страницу книги под рекламу <…>”.
Священник Яков Кротов. А вы — индиго? — “Грани.Ру”, 2008, 11 мая <http://www.grani.ru>.
“В интересе к необычным детям, └детям-индиго”, как их стали называть в 1990-е годы, сплелись два мифа, оба языческие. Один миф материнский — о ребенке уникальном, гениальнейшем, спасителе человечества. Правда этого мифа в том, что каждый человек уникален и гениален. Ложь — в том, что зло, от которого стоит спасать человечество, не таково по своей природе, чтобы от него мог спасти ребенок с необычными способностями”.
“Чтобы перестать бояться детей-индиго и перестать на них уповать, достаточно задаться вопросом: был ли Иисус выдающимся ребенком? Можно твердо сказать └нет”. Иисус — совершенно обычный ребенок (хотя позднейшие легенды вновь и вновь пытаются представить Его сверхребенком). <…> И когда Иисус призывает быть как дети — это не о детях-индиго”.
Лев, яйцо и человек. Беседовал Артем Явас. — “ШО”. Журнал культурного сопротивления. Киев, 2008, № 5, май <http://www.sho.kiev.ua>.
Говорит Лев Данилкин: “Культура больше не является неким классическим набором └главных” произведений. Культура — это твой персональный набор ниш, у которых может и не быть ничего общего”.
“Если бы Михаилу Веллеру не дали опубликовать некоторые из его текстов типа как-нам-обустроить-Россию, то всем от этого было бы только лучше”.
“<…> роман └Лед под ногами” Романа Сенчина. Без иронии — это современный Чехов. └Похождения Вани Житникова, или Волшебный мел” Вероники Кунгурцевой — сказочная повесть про мальчика, который осенью 1993 года в компании нескольких волшебных существ ищет свою мать; └Мифогенная любовь каст” такая же, только гораздо более мрачная. Третий роман Рубанова └Жизнь удалась” — неровный, но сильный. └Танкист” Ильи Бояшова: поэма настоящая, очень сильный текст. └Дагги-Тиц” Крапивина. Конца списку не видно”.
Слава Лён. Как все начиналось. — “Дети Ра”, 2008, № 6 (44) <http://magazines.russ.ru/ra>.
“Итак, 1955 год. Проза жизни. Двор МГУ. На Моховой. Венедикт Ерофеев. Мы сидим на лавочке. На плешке. Ерофеев говорит, что он — └со Скользского полуострова”. Спрашиваю, почему филологический? — показывает стихи. Читаю — плохие: никуда не годятся. Понятно — человек с Кольского полуострова. С Луны. Достаю из сумки └Столбцы” Заболоцкого. Переписанные мной от руки. Еще в 1951-м. В Вятке. Экземпляр затрепанный, но — читать можно. Он залпом, тут же на лавочке, прочитывает их целиком — там всего-то 22 стихотворения — и поднимает голову: └Здорово!”…”
Александр Литой. Троцкист — это не ругательство. Националисты и либералы-— не единственные московские оппозиционеры. — “Русский Журнал”, 2008, 21 мая <http://www.russ.ru>.
“Все вышеперечисленные группы выступают за коммунизм — в самом прямом смысле этого слова. Хотя, конечно, не могут не видеть, насколько их утопия далека от реальности. С другой стороны, активисты этих групп старше двадцати застали перестройку. По крайней мере, им жизненный опыт подсказывает, что общество может меняться в одночасье и очень существенно”.
Личная история. Дмитрий Врубель отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского и Константина Рубахина. — “Топос”, 2008, 12, 13 и 14 мая <http://topos.ru>.
Говорит художник Дмитрий Врубель: “В чем проблема Церетели? В том, что он своего Петра придумал у себя в мастерской, за столом. И это отличная вещь, чтобы из нее сделать… — Подсвечник.. — Да… А на улице все, что ты дома придумал, работает совершенно по-другому. Там небо, которое больше всего…”
См. также “Художественный дневник Дмитрия Бавильского” (“Новый мир”, 2008, № 4).
Игорь Манцов. Капитализм — это соблазнение. — “Взгляд”, 2008, 14 мая <http://www.vz.ru>.
“└Сталинисты”, └коммунисты”, └капиталисты”, └красные”, └белые”, └средний класс”, пр. — все эти потасканные — национальные или заимствованные, все равно — слова ласкают грамотным слух, создавая иллюзию обладания смыслами и контроля над ситуацией. На деле современная Россия устроена иначе и должна была бы описываться совершенно другим языком”.
Елена Маркасова. “А вот практику мы знаем по героям Краснодона…” — “Неприкосновенный запас”, 2008, № 2 (58).
“Основу положительного или, правильнее сказать, восторженного отношения к нелегальной деятельности программа по литературе формировала уже в пятом классе. <…> Подробное описание форм борьбы можно почерпнуть именно из романа Фадеева”.
Не меньше, чем поэт. Беседу вела Людмила Киселева. — “Итоги”, 2008, № 22.
Говорит Тимур Кибиров: “Кто сейчас станет читать мои тексты о Константине
Устиновиче Черненко? Боюсь, что не только мои скромные стихи, но и гораздо
более важные поэтические тексты со временем перестают читаться и становятся в лучшем случае объектом историко-филологического интереса. Но я уверен, что это последнее, о чем писатель должен думать, так же как не стоит все время думать о смерти”.
Олег Нестеров. Северный полюс хип-хопа. — “OpenSpace”, 2008, 23 мая <http://www.openspace.ru>.
“Богатый русский язык с его не втискивающимися в рок-музыку конструкциями вдруг ожил. Фонемы, царапавшие ухо в сравнении с английскими и приводившие в уныние не одно поколение наших рок-музыкантов, в хип-хопе расцвели, сильно его
украсив. И, наконец, вернулась проблематика: то, что сильно волновало, проникло в песни. <…> Так у нас появился совершенно особенный музыкальный жанр — новая городская поэзия, — которому, хочется верить, уготовано интересное будущее”.
Дмитрий Новиков. В стране утренней свежести. — “Север”, Петрозаводск, 2008, № 1 — 2.
Русский прозаик в Южной Корее. “<…> есть и еще один экзотический продукт — вино из грибов. Я видел их два вида, пробовал один. Ярко-желтое, крепостью 13 градусов, с явственным грибным вкусом — это был очень странный опыт. Особенно хорошо было им запивать свежего осьминога <…>”.
Дмитрий Ольшанский. Движуха. Шестидесятые годы — великое искушение. — “Русская жизнь”, 2008, 22 мая.
“Подлинным восстанием и всамделишной революцией для любого, кто в наше бесплодное время упрямо желает следовать бунташным маршрутом шестидесятых, является движение в прямо противоположном направлении. <…> Авангард умер, да здравствует авангард — но на этот раз им будет сознательная, а не механическая реакционность, смирение перед эстетическим законом, который давно уже не нужен никому, кроме авангардиста. Шестидесятые воевали с тканью жизни, которая упрямо доходит до взрослости, а следом и старости, с тканью сочинительства, раз за разом обнаруживавшей нитку, порядок, структуру. Отсюда и начинается новый 1968-й — с воспоминания узоров о нитках, с добровольного возвращения обязательств, с реабилитацией возраста, с отменой запрета на то, чтобы нечто себе запрещать”.
“Очень трудно, но важно — любить и запрет, и свободу”.
Он висит на нескольких канатах. Беседу вел Юрий Беликов. — “Дети Ра”, 2008, № 6 (44).
Говорит Лев Аннинский: “Плохой текст так же интересен, как хороший. Плохой текст немножко трудней читать. Хороший, соответственно, читать легче. Но истолковывать интересно и тот, и другой”.
“Я всю жизнь имитировал рецензии и разные обзорные статьи. Потом мне объяснили, что я — эссеист. Я спросил: └А что такое эссе?” Мне ответили: └Когда ты не знаешь, что ты пишешь”. С того момента я и пишу эссе”.
“Он [Кожинов] вообще всегда говорил, что он — Ноздрев, а я по природе —
Манилов. Я всегда имитировал душевное общение, сочувствие всем и вся, а он дразнил всех и провоцировал. Он был великолепный провокатор. И все, что он делал, было
тронуто ноздревщиной. Так же, как у меня тронуто маниловщиной. У меня все └притворно”. Для того чтобы смазка была. И Вадим, когда выстраивал все свои парадигмы-— вокруг Рубцова или Прасолова, он, конечно, выполнял определенную задачу: формировал молодую русскую партию. Поэтическую, разумеется”.
Олег Панов. Загадочное поколение. — “Подъем”, Воронеж, 2008, № 3 <http://www.pereplet.ru/podiem>.
Воронежские гопники, панки, хиппи, готы, эмо, ролевики, толкинисты, реставраторы, “наши”. Но — слишком кратко, поверхностно. А мог бы быть интересный
материал.
Перевернутая пирамида. Михаил Веллер: “Я отрицаю, что между литературой и философией проходит четкая граница”. Беседовал Михаил Бойко. — “НГ Ex libris”, 2008, № 18, 29 мая.
Среди прочего Михаил Веллер говорит: “Мне вообще не близок Камю. Он вызывает у меня глухое раздражение, как и все, условно говоря, фигуры модерна, постмодерна и экзистанса XX века. Они не нравились мне никогда, но я до поры до времени стеснялся в этом признаться. А теперь перестал стесняться. Камю следует рассматривать как человека больного. Если бы его вовремя показали квалифицированному психоневрологу и прописали соответствующий курс лечения, его философия должна была бы решительно измениться. Не было бы ничего из того, что он написал. В 18 лет я читал └Постороннего” как откровение. В эпоху расцвета соцреализма это было круто. Но теперь очевидно, что это совершеннейшая фигня”.
См. также беседу Михаила Веллера с Борисом Бабановым “Политкорректность — мракобесие XXI века” (“Новые Известия”, 2008, 22 мая <http://www.newizv.ru>).
Вадим Перельмутер. Кое-что об осколках стеклянного дома. — “Toronto Slavic Quarterly”, 2007, № 23 <http://www.utoronto.ca/tsq/23/index23.shtml>.
“Г-ну Колкеру категорически не нравится поэт Георгий Шенгели. Это — дело его вкуса или отсутствия оного (ненужное зачеркнуть). Но при этом он пытается опереться на └авторитет” Мандельштама, а верней сказать, — одного иронического высказывания поэта о поэте, не зная — или делая вид, что не знает (ненужное зачеркнуть), — ни о весьма тесной дружбе этих поэтов в 1910 — 1920-х годах, ни о совсем других словах Мандельштама о Шенгели (см. хотя бы мемуары Липкина), ни о том, что2 в разное время о поэзии Шенгели говорили Волошин и Брюсов, Ахматова и Тарковский, Багрицкий, Олеша, Штейнберг, Тарловский etc. В истории русской поэзии их мнения, надо полагать, имеют некоторый вес”.
Андрей Перла. “Привычка свыше нам дана”. — “Взгляд”, 2008, 6 мая <http://www.vz.ru>.
“Признать, что └власть” на Россию не с неба свалилась и что быть причастным власти — не преступление, а естественное для интеллектуальной элиты дело, означает перестать быть интеллигентом. Потому как главное свойство интеллигента — это как раз отказ от ответственности за деятельность власти, отказ от всякой идентификации с властью. Потому что быть интеллигентом сегодня в России действительно означает быть предателем — в том смысле, в котором предает своих товарищей член артели, отлынивающий от общей работы, но не отказывающийся от своей доли в прибыли. Да еще и брезгливо замечающий, что руки у них к вечеру в грязи и костюмы кое-где порваны. Начни всерьез упрекать такого, а он тебе в ответ хорошо поставленным голосом: как ты смеешь! Я — носитель бессмертных ценностей, совесть нации…”
Евгения Пищикова. Мы проиграли, сестра! Советская сексуальная революция (с. с. р.) сорок лет спустя. — “Русская жизнь”, 2008, 22 мая.
Среди прочего: “<…> посмотреть └Войну миров” — красивый волнующий фильм, снятый Спилбергом для женщин. В этом фильме мужчина доказывает, что он имеет право совершить женский подвиг — спасти своих детей, а не Вселенную. Даже не спасти — унести, укрыть”.
Владислав Поляковский. Литературный отец? О Михаиле Айзенберге. — “TextOnly”, № 25 (2008, № 1) <http://textonly.ru>.
“Литературе, то есть на самом деле литературному пространству, совокупности людей и институций, представляющих литературу в движении, зачастую бывают необходимы те или иные фигуры, или, если говорить серьезно, архетипы своей внутренней, сугубо литературной иерархии. <…> С этой точки зрения бесконечные └рассерженные молодые люди” и столь же нечеткие, почти абстрактные └старые консерваторы” — суть элементы литературной иерархии, ее, литературы, внутреннего ландшафта. О неотменяемости одного из таких элементов — места └первого поэта” — первым, кажется, заговорил не так давно Алексей Цветков, небезосновательно отталкиваясь от паузы, возникшей со смертью Бродского. <…> └Первый поэт” — это автор, центральный для сразу нескольких литературных поколений; тот, в чьем творчестве сходятся линии наибольшего количества его предшественников, за счет чего он равно важен и для всех своих коллег по цеху, а потому может служить своеобразной точкой отсчета, обосновывающей объективность оценки того или иного явления”.
Почему люди говорят ей то, чего не рассказывают другим. Беседу вела Ядвига Юферова. — “Российская газета”, 2008, 30 мая.
Говорит Светлана Алексиевич: “Старость — это вообще очень интересно. Меня еще с моего послевоенного детства очень интересует смерть. Думая о смерти, иначе живешь”.
Прозрения и корчи. Высказывания и афоризмы Карла Маркса. — “НГ Ex libris”, 2008, № 16, 15 мая.
“Дарвин обнаружил у животных и растений особенности английского общества с его разделением труда, конкуренцией, открытостью рынков, инновацией и борьбой за жизнь”.
Пушкиниана 2007 года. Подготовил Олег Трунов. — “Книжное обозрение”, 2008, № 21 <http://www.knigoboz.ru>.
167 позиций.
Михаил Ремизов. Монархия — национальная или феодальная? Монархический проект может стать инструментом раскола общества. — “АПН”, 2008, 12 мая <http://www.apn.ru>.
“<…> я бы поостерегся рассматривать Россию как многонациональное и многокультурное государство. Второй вопрос, который у меня возник в связи с идеей Белого царя, — а нет ли еще и обратной закономерности, а именно той, согласно которой традиционная монархия, т. е. власть императора, приподнятого над обществом и не опирающегося своей легитимностью на волю народа, нарочито создает многокультурность в элите и обществе? Я бы над этим серьезно задумался: мне кажется, что такая угроза существует”.
“Хочу подчеркнуть: я не обсуждаю здесь реалистичность подобных вариантов, я лишь говорю о возможности разыгрывания монархической карты в антинациональной игре”.
Выступление на конференции “Монархия в современной России: Возможность? Необходимость? Неизбежность?”, 10 апреля 2008 года.
Сергей Роганов. Постиндустриальное бессмертие человека. — “Русский Журнал”, 2008, 4 мая <http://www.russ.ru>.
“Актуальное бессмертие — устойчивая тенденция и стратегия развития └стареющих” обществ Европы, Америки, Азии”.
Россия 2000 — 2007: предварительные итоги. Круглый стол журнала “Москва”.-— “Москва”, 2008, № 1.
Говорит Валерий Соловей: “Получилось буквально по Ницше: то, что не убило нас, сделало нас сильнее. В волевом отношении русское общество, вероятно, первенствует в Европе. У нас такая тяга к жизни и такой экзистенциальный оптимизм, который в Европе, в общем, выводится. В целом русские оптимистичнее смотрят в будущее, чем современные европейские народы. (Об американцах не говорю, это особая статья.) Наше преимущество в отношении Запада состоит также в культурной и интеллектуальной свободе. Россия свободна от многочисленных табу и ограничений, которые там имеются. Согласно сравнительным социологическим исследованиям, русское общество вовсе не традиционное и консервативное, а ровно наоборот — одно из самых модернистских обществ современного мира. Это может нравиться или не нравиться, но это фундаментальный факт. Проблема в том, что свобода, понятая как возможность создания нового, в России сочетается с актуальной социальной, культурной и даже антропологической деградацией. Получается, возможность есть, а воспользоваться ею вроде как и некому”.
“<…> около 4/5 населения страны считает наш общественный строй несправедливым и бесперспективным, а не меньше трети считает революцию допустимым методом переустройства страны”.
Александр Рудаков. Религиозный опыт Победы. — “Новые хроники”, 2008,
9 мая <http://novchronic.ru>.
“<…> даже обладая прекрасно обученными боевыми частями и лучшим в мире оружием, нельзя одолеть врага, не ведая, как обратиться к Богу, и не имея надежды быть услышанными”.
Лариса Рудова. Остер: от вредных советов до президентского сайта. — “Неприкосновенный запас”, 2008, № 2 (58).
“В конце 1990-х Михаил Эпштейн и Александ Генис включили Григория Остера в список └Кто есть кто в русском постмодернизме”. Интересно, что в этом списке, состоящем из 170 имен, Остер — единственный детский писатель, который └сделал вклад в развитие посттоталитарной русской литературы”. При этом писатель никогда не принадлежал ни к соцреалистическому, ни к диссидентскому, ни к авангардному литературному лагерю”.
Александр Секацкий. Философское можество. Беседовал Алексей Нилогов. — “Завтра”, 2008, № 27, 21 мая <http://zavtra.ru>.
“Маркс проговорился о том, о чем другие философы предпочитали и предпочитают молчать: задача изменить мир есть своего рода подрывная миссия, присущая всякому настоящему автору и тем более философу. Успех подрывной миссии, как известно, зависит от соблюдения конспирации — самопрезентация метафизики как знания не от мира сего предоставляла философу некоторую свободу высказываний, недопустимую для других символических порядков. └Признательные показания” Маркса в каком-то смысле повлияли на судьбу философии и философов в Советской России: философы лишились даже той безнаказанности, которой пользовались в ситуациях религиозного фанатизма. Однако, как заметил Николай Иванов, порой приоткрывают истину лишь для того, чтобы скрыть ложь: в └тезисах о Фейербахе” содержится характерная недоговоренность, вызванная смещением акцента. Дело в том, что объяснить мир, повысить степень его ясности и проницаемости, и значит произвести в нем самое радикальное изменение. Ибо наиболее эффективным инструментом преобразования мира является правильный порядок слов”.
См. также: Александр Секацкий, “Мы готовились к героической участи”. Беседу
вела Наталия Курчатова. — “OpenSpace”, 2008, 29 апреля и 28 мая <http://www.openspace.ru>.
Семь перечней страданий Андрея Тарковского. Изданы дневники выдающегося режиссера. — “Литературная газета”, 2008, № 22, 28 мая — 3 июня.
“7 сентября [1970]. Случайно прочел в └Новом мире” └Казанский университет” Евтушенко. Какая бездарь! Оторопь берет. Мещанский Авангард. В свое время Северянин был в тысячу раз талантливее. А что от него осталось? └Ананасы в шампанском”? И презрительные улыбки. Жалкий какой-то Женя. Кокетка. <…> В квартире у него все стены завешаны скверными картинами. Буржуй. И очень хочет, чтобы его любили. И Хрущев, и Брежнев, и девушки…”
См. также статью Аллы Латыниной “Достичь абсолюта…” в настоящем номере
“Нового мира”.
Дмитрий Сладков. Вся власть — семье! — “Новые хроники”, 2008, 21 мая <http://novchronic.ru>.
“Не покушаясь прямо здесь и сейчас на так называемые └завоевания демократии”, считаю, тем не менее, необходимым открыть широкую общественную дискуссию на тему: Полнота гражданских прав — только у семейного человека”. Выступление на круглом столе “Семья, общество, государственность — стратегия развития России” (Нижний Новгород, 15 мая 2008 года).
Борис Соколов. “Момент истины”: освобождение от биографии. Тайна Владимира Богомолова. — “Русский Журнал”, 2008, 8 мая <http://www.russ.ru>.
“Рецензия Игоря Шевелева на роман Ольги Кучкиной └В башне из лобной кости”, в главном герое которого, знаменитом художнике Василии Окоемове, легко опознается знаменитый писатель Владимир Богомолов, побудила меня на размышления о том, как его придуманная фронтовая биография оказалась неразрывно связана с его самым известным и до сих пор популярным романом └Момент истины (В августе сорок четвертого)”. По следам Ольги Кучкиной я встретился с людьми, знавшими Богомолова еще как Владимира Иосифовича Войтинского…”
“А прекрасный роман └Момент истины” в сознании читателей давно уже зажил самостоятельной жизнью, независимой от подлинной или мнимой биографии его создателя”.
Сергей Соловьев. Гена. — “Искусство кино”, 2007, № 11 <http://www.kinoart.ru>.
“Погибал Гена [Шпаликов] медленно. Вместе со временем 60-х, духом, энергией и воплощением которых был он сам. Грузнело его время, грузнел Гена, плохо работали почки, иногда жаловался на сердце, отек. <…> Гена пил водку, дома не уживался, бродил сначала по друзьям, потом просто по городу: с похмелья обожал читать расклеенные по стендам газеты. Прочитывал любые, от строки до строки. Еще писал стихи, которые становились лучше и лучше с каждым днем. Сочинял их в основном в почтовых отделениях: почти все стихи этих лет написаны казенной почтовой └вставочкой” на зеленоватых оборотах телеграфных бланков. На них же, на этих бланках, он иногда писал письма на студию или друзьям. Письма в основном были про жилье и про деньги. Сначала все мы помогали, как могли. Потом помогать стали меньше”.
“Я думаю, что даже хорошо, что Гену мало или, можно сказать, вообще не знают на Западе. Скажешь там: └Шпаликов” — никто и не поймет, о ком, о чем речь. Хорошо, что у нас есть такие тайны. Общие тайны. По ним мы всегда отличим друг друга в толпе чужих людей и иноземцев. Гена — это то, что мы понимаем с полуслова”.
Андрей Столяров. Мы, народ… Почему человек, имеющий миллиард долларов, социально опасен. — “Литературная газета”, 2008, № 14, 2 апреля.
“Они ничего не поняли и ничему не научились. Они живут и ведут себя так, словно не было ни Французской революции, уничтожавшей богатых, ни Октябрьской революции, перемоловшей привилегированные классы, ни освободительных войн, положивших конец господству └белого человека”, ни молодежных бунтов на рубеже 1960 — 1970-х годов, которые отвергали власть денег и накопительства”.
“России не требуется элита. России требуется народ — просвещенный, обладающий высоким гражданским самосознанием. Народ, который не обменяет свободу на колбасу и не отступит ни перед └новой буржуазией”, ни перед └самым холодным из всех холодных чудовищ””.
Лидия Сычева. Спокойная жизнь. — “Литературная Россия”, 2008, № 17,
25 апреля.
“Умеренность и аккуратность — вот, пожалуй, основные качества, которыми можно охарактеризовать прозу Бориса Екимова. Писатель прекрасно знает диапазон своих возможностей, трезво оценивает запас сил”.
“Произведения Бориса Екимова в лучших своих образцах ритмичны, музыкальны, но сказать, что автор в душе своей поэт, о Екимове, наверное, нельзя. Рассчитанность, выверенность эмоции не позволяет вырваться на свободу живому, не замаскированному └обязательствами” чувству”.
“Быть честным писателем — самое тяжелое дело. Потому что никакой └традиционной русской прозы”, в общем-то, не существует. Вся русская литература — если брать ее вершины — всегда шла вперед, вперед, обогащая смыслы, завоевывая новые территории <…>”.
Виктор Топоров. По-маленькому. — “Взгляд”, 2008, 12 апреля <http://www.vz.ru>.
“Рассказы Юрия Нагибина, Василия Аксенова, Василия Шукшина, Андрея Битова, Валерия Попова, того же Юрия Казакова, повести Валентина Катаева или Юрия Трифонова бесконечно выигрывали у современных им романов благодаря тому, что те лгали (в большей или меньшей пропорции, но неизбежно), тогда как рассказы (и отчасти повести) всего лишь умалчивали. Этот ресурс малой прозы исчез — и ничто не пришло ему на смену. <…> Сегодняшний (и завтрашний) ресурс малой прозы заключается, на мой взгляд, в другом. Современный рассказ не то чтобы сближается со стихами (и уж тем паче — со стихотворениями в прозе), но постепенно заступает их место; он оказывает на просвещенного читателя то суггестивное, прежде всего, воздействие, какого мы привыкли ждать от поэзии и только от нее — и как раз от нее-то, в ее нынешнем состоянии, ждать и перестаем…”
Наталья Федченко. Неформат… — “День литературы”, 2008, № 4, апрель.
“Такой личности, как Леонид Бородин, нет в современном литературном процессе, по крайней мере, в том, который видится авторам вузовских учебников по литературе. └Не ведает” о существовании творчества Бородина (как, к слову сказать, и всей ветви патриотической литературы, за исключением 2—3 имен) М. А. Черняк. Кратко, сдержанно, даже, пожалуй, излишне сдержанно, проговаривается о прозе Леонида Ивановича 90-х годов Ю. И. Минералов, исследователь, к которому чаще всего отсылают читателей авторы работ по современной литературе. Не относится творчество писателя и к
литературе конца ХХ века, каковой она видится составителям коллективного труда под редакцией Т. М. Колядич. Не упоминается Л. Бородин в обстоятельном двухтомнике
Н. Л. Лейдермана и М. Н. Липовецкого. Впрочем, как поясняют авторы учебного
пособия └Русская литература ХХ века” под редакцией Л. П. Кременцова, на указанный двухтомник ссылающиеся, └отсутствие тех или иных писательских фамилий не следует расценивать как попытку дискриминации. Просто в том ракурсе, в каком литературные события изложены в предлагаемом пособии, им не нашлось места”. <…> Нелепо искажается культурный абрис современности, └мимоходом”, словно бы невзначай, вычеркивается то, что по праву должно считаться сегодняшним продолжением классической ветви русской литературы, словно само время определяет этих авторов в диссиденты… Но, если вдуматься, и впрямь Бородин не вписывается в культурное пространство, которое удобно для прочитывания и просчитывания…”
Константин Фрумкин. Очарование виртуальной войны. — “Топос”, 2008, 15 и 16 апреля <http://topos.ru>.
“<…> хорошая игра — это в первую очередь и по преимуществу игра в войну”.
“Человек в своей практике совершает ценностный сдвиг, в результате которого
побочная сторона секса — удовольствие — становится его основным смыслом, а сам └основной смысл” либо рассматривается как нежелательный побочный эффект, либо вообще нейтрализуется и └отсекается”. Иногда он отсекается с помощью контрацепции, иногда — с помощью виртуальной имитации — порнографии, компьютерных игр, секса по телефону и по ICQ. <…> Компьютерные игры совершают такое же рассечение с войной: основной смысл и фактические последствия войны выбрасываются вон, а воспроизводится лишь внешний вид и штабная атмосфера. <…> И эти виртуально воспроизводимые аспекты воздействуют на мозг не хуже └Настоящих Побед” — и, во всяком случае, они воздействуют на тот же самый участок мозга”.
“Аргументом против игры в войну не могут служить ни преступления нацизма, ни ущерб, понесенный Россией в войне, ни аморальность самой войны. Все эти аргументы бьют мимо цели, поскольку касаются настоящих войн, а речь идет о ненастоящих. Аргументы против игрушечного нацизма и виртуальной войны должны касаться самого принципа игры”.
Константин Фрумкин. Кризис российской художественной литературы с точки зрения ее социальных функций. — “Русский переплет”, 2008, 14 апреля <http://www.pereplet.ru>.
“<…> книга, рассчитанная на большое количество потребителей, вынуждена ориентироваться на те человеческие качества, которые общи у миллионов разных людей, с разным вкусом и разными увлечениями. Именно поэтому усредненный └массовый читатель” оказывается менее образованным и более пошлым, чем многие индивиды, составляющие этого коллективного монстра”.
“Однако в обществе, свободном от централизованно навязываемых пристрастий, эстетическая и социально-коммуникативная функции литературы начинают работать в противофазе. В ситуации предельного └раздробления” критериев качества чем более точно книга соответствует вкусам одного человека, тем с большей вероятностью она не соответствует вкусу другого, а значит, └предельно хорошая” (с чьей-то точки зрения) книга не может послужить источником дополнительных социальных связей ее поклонника с окружающими”.
“<…> культурные продукты, известные большому числу лиц, с высокой вероятностью не входят в число тех продуктов, которые больше всего нравятся каждому из этих лиц. Это противоречие между двумя функциями литературы можно выразить краткой формулой: то, что нравится, — неизвестно, а то, что известно, — не нравится”.
“<…> говорить и быть выслушиваемым — это удовольствие, превосходящее удовольствие слушать <…>”.
Михаил Хазин (Бостон, США). Что делать нам с тобой, моя присяга… В защиту доброго имени Александра Твардовского. — “Литературная газета”, 2008, № 18, 30 апреля — 6 мая.
“Новую книгу известного английского историка Орландо Файджеса └Шептуны. Частная жизнь в сталинской России” <…> англоязычная критика и читатели встретили с интересом. Автор повествует о нравах в России сталинских времен — о крамольных разговорах на кухнях, опасных обсуждениях запретных тем, анекдотах и прочем. <…> Правда, касаясь трагических моментов биографии Александра Трифоновича Твардовского, выдающегося поэта и человека высокого благородства, автор мимоходом допускает, на мой взгляд, утверждение крайне досадное и абсолютно не соответствующее действительности. Он пишет, что Александр Трифонович сдал родного отца в руки карательных органов. Дословно: └Александр предал его”. (└Aleksandr had betrayed him”,
стр. 134.)…”
“Характеристика современной украинской литературы — книги, зачитанные до дыр”. Интервью с украинским писателем Сергеем Жаданом. — “ПОЛИТ.РУ”, 2008, 11 апреля <http://www.polit.ru>.
Говорит поэт, прозаик, эссеист и переводчик, вице-президент Ассоциации украинских писателей Сергей Жадан: “Оптимальным, наверное, был бы швейцарский вариант, при котором бы активно сосуществовали и украиноязычная, и русскоязычная литературы, и литература крымских татар. Просто у нас пока что все подобные инициативы превращаются в политические спекуляции относительно языкового вопроса. Это уже к литературе отношения не имеет”.
“Кстати, в Харькове в последние годы активно присутствуют китайская, корейская и вьетнамская трудовые диаспоры. Они пока что себя не выявляют в плане
культурной жизни, но в принципе из этого может получиться что-то очень интересное”.
См. также: Сергей Жадан, “Рассказы” — “Новый мир”, 2008, № 4; приносим свои извинения Сергею Жадану за неправильно указанный в этой новомирской публикации год его рождения; правильная дата — 1974.
Михаил Харитонов. Не досталось им даже по пуле. Тошно быть молодежью. — “Русская жизнь”, 2008, 22 мая.
“Если попробовать найти определение функции, которую выполняет молодежь в современном обществе, то ее можно определить как пассивное потребление инноваций. <…> Молодежь потребляет не самое лучшее, не самое совершенное, не самое интересное, а — новое, └только что сделанное”, └современное”. Она является коллективным бета-тестером любых инноваций. Это же служит — в отличие от мало кого волнующих паспортных данных — и критерием принадлежности к молодежи”.
“Если кратко, то молодежь пользуется особым социально-онтологическим (извините за выражение) статусом. Это статус человеческого черновика”.
“Я думаю, что шестьдесят восьмой год был неосознанным бунтом лучшей части
[западной] молодежи против молодежности как таковой — как социального и культурного положения. То есть ими двигала глухая тоска по взрослению. Разумеется, то был первый и последний бунт такого рода”.
Михаил Харитонов. Неиллюзорный ужас Застоя. — “Новые хроники”, 2008,
15 апреля <http://novchronic.ru>.
“Балабанов — хороший режиссер: он снять и показать умеет. Если хороший режиссер снимает херовый фильм, дело не в недостатке мастерства, а в самой идее. Это дефект конструкции, а не материала или работы. <…> Новизна Балабанова в том, что он снял девяностые в декорациях советских восьмидесятых. Со старым телевизором, без мобил и в удушающей атмосфере красных знамен. Не то чтобы очень хитрый прием. И не то чтобы очень честный. <…> Застой и в самом деле был ужасным временем. Но именно этого-то — то есть в чем состоял настоящий ужас его — Балабанов то ли не помнит, то ли старательно замазывает. Если не отмазывает. Прежде всего, то, что Балабанов старательно выдает за └ужас совка”, — это частично типичные девяностые, с их аномией и дикостью, частично же — самое обычное общечеловеческое зло. <…> Хотя, конечно, некоторые верят, что коррупция, насилие, пытки, смерть
и зло как таковое изобретены в СССР. Но я не думаю, что Балабанов уж настолько наивен”.
Егор Холмогоров. Перегруз 200. — “Новые хроники”, 2008, 12 апреля.
“Ну и очень меня удивляет реакция на этот фильм некоторых православных зрителей. То есть они понимают, что фильм мерзость, снят мерзко, показана там мерзость. Но они все равно берут Балабанова под защиту, утверждая, что это └фильм о том, как выглядит жизнь людей без Бога”. <…> Найти такой мир без Бога, как изображает
Балабанов, довольно сложно. Даже очень страшный и очень греховный мир, даже мир, очень отчужденный от Бога, все равно таким не бывает. <…> Даже в мире, порабощенном злом, всегда есть место жизни, шутке, яркому цвету, искреннему отношению, вообще в нем несколько больше нормальности, чем воображает себе └прижизненно спасенный” обличитель греховности. <…> Проблема как раз в том, что зло дозирует себя очень умело — оно оставляет людям ровно столько настоящей жизни, сколько нужно, чтобы им хотелось жить по-прежнему, и забирает самую малость, то есть собственно
Бога. <…> └Общество без Бога”, изображенное Балабановым, не просуществовало бы и мгновения, поскольку слишком отвратительно и слишком противоречит человеческой природе”.
См. также: Михаил Бударагин, “Груз тревоги нашей” — “Новые хроники”, 2008,
13 апреля <http://novchronic.ru>.
Владимир Цыбульский. Граждане… где ж вы, граждане? — “Газета.Ru”, 2008,
30 мая <http://www.gazeta.ru>.
“Сборник евтушенковской публицистики [“Шестидесантник”] (а вовсе не └автобиографический приключенческий роман”, как заявлено) лишен главного, чего вправе ожидать читатель, — сегодняшнего взгляда на прошедшие события. Взгляд └Шестидесантника” датируется концом годов этак девяностых. Публицистика же Евгения Александровича вовсе не той глубины и масштаба, чтоб с годами становиться глубже и масштабней. Итог взвешивания на весах конца девяностых того, за что шестидесятникам в результате всех крушений и реформ не должно быть стыдно (свобода слова, политическая конкуренция, свободные выборы и т. д.), выглядит безнадежно устаревшим. Получается, автор книги, вышедшей в 2008 году, как-то умудрился не заметить, что последние восемь лет опустошили чашки его весов. И сам он со своими итогами похож на выцветший снимок на первой полосе архивной газеты”.
Валерий Шубинский. “Александр Солженицын” Людмилы Сараскиной. — “OpenSpace”, 2008, 15 мая <http://www.openspace.ru>.
“Александр Исаевич сам всю жизнь писал о себе, так что факты его жизни известны; но вот исчезают особенный солженицынский слог и интонация, первое лицо меняется на третье — и многое видится иначе”.
Андрей Щербак-Жуков. Кто вы, доктор Джонс? Так ли просты картины о приключениях лихого археолога. — “Независимая газета”, 2008, 30 мая <http://www.ng.ru>.
“Джордж Лукас неоднократно признавался, что считает своим старшим другом и учителем известного культуролога, специалиста по теории мифа Джозефа Кэмпбелла. Его книга └Герой с тысячью лицами” сильно повлияла на сюжеты всех фильмов Джорджа Лукаса”.
“Сценарии фильмов об Индиане Джонсе по своей структуре почти на 90 процентов совпадают с сюжетами волшебных сказок. Более того, все отступления от общей схемы, выведенной Проппом, происходят именно в тех пунктах, на └необязательность” которых он сам обращал внимание. Иными словами, сценарии фильмов об Индиане Джонсе по внутренней структуре отличаются от сказок не больше, чем одна сказка отличается от другой”.
См. также: Антон Котенев, “Антисоветчина и гламурофашизм. Стоит ли обижаться на Стивена Спилберга?” — “Русский Журнал”, 2008, 29 мая <http://www.russ.ru>.
Михаил Эпштейн. Mыслить по-русски: взгляд из-за рубежа. Что мешает международной конвертации отечественной мысли? — “НГ Ex libris”, 2008, № 15,
24 апреля.
“С точки зрения английского языка бахтинские тексты весьма многословны — при том, что они представляются нам чудом ясности и сжатости на фоне гораздо более размытой и многословной традиции русской метафизической прозы — Киреевский, Хомяков, Федоров, Флоренский, Булгаков, Франк…”
Олег Юрьев. Второстепенный поэт эпохи Ривина. — “Booknik.ru”, 2008, 13 мая <http://www.booknik.ru>.
“Просто давно не перечитывал [Давида] Самойлова, а чувство легкого └личного”, человеческого отвращения, совершенно неожиданно возникшее у меня в первой половине 90-х гг. в результате чтения его дневников, мемуарных записей и особенно └историософских статей”, как-то незаметно перенеслось и на стихи, что, конечно, психологически объяснимо, но методологически неверно. <…> Второстепенный поэт эпохи Александра Ривина — вот это будет, пожалуй, честно и справедливо, если говорить о качестве самого стихотворного материала. └Второстепенный поэт” в русской поэзии — звание высокое. Думаю, и сам Самойлов был бы, положа руку на сердце, не против этого определения, хотя и претендовал, как известно, на большее”.
Составитель Андрей Василевский
“Аполлинарий”, “Дальний Восток”, “Дружба народов”, “Звезда”, “Знамя”,
“Интервью”, “Информпространство”, “История”, “Коростель. Письма из России”, “Литература”, “Нескучный сад”, “Новое литературное обозрение”, “Октябрь”,
“Родина”, “Русский репортер”, “Сельская новь”, “София”, “Фома”
“А если я в Бога не верю?”, или О чем спрашивают дети учителя ОПК. С Еленой Рогачевской беседовала Марина Кофтан. — “Нескучный сад”, 2008, № 3 <http://www. nsad.ru>.
Как преподавать основы православия детям из неверующих семей. Уникальный опыт педагога, занимающегося этим предметом c начала 1990-х годов прошлого века.
Ирина Антипова. Подружки “Веселого Роджера”. — “Интервью”, 2008, № 6.
О легендарных женщинах-флибустьерах, как аристократках, так и простолюдинках. Хорошая рифма к эпизоду из исследования В. Ярхо о кулачных боях в России (см. в конце нашего обзора).
Александр Беззубцев-Кондаков. Мутация революции. О романе Леонова “Вор”.-— “Дальний Восток”, Хабаровск, 2008, № 3 <http://www.journaldalniyvostok.ru>.
“На наш взгляд, было бы ошибкой расценивать как дань социалистическому оптимизму понимание Леонидом Леоновым процесса освобождения революции от темной накипи. Автора никак не упрекнешь в идеализации революции, более того, его привлекает в ней как раз жуткое, зверское. Творцами революции были люди, узнавшие └изнанку жизни”, они несли в себе понимание этой потусторонней, аномальной жизни. Но не случайно вкладывает автор в уста Векшина (главного героя. — П. К.) слова о русской душе, взыгравшей перед └небывалым цветением”. Чем, кроме └тугой упряжи”, можно было унять разгулявшихся по Руси бесов? Перебродившее, расплавленное └общественное вещество” необходимо было залить в форму, в которой оно отвердеет”.
Беседа Иосифа Бродского и Октавио Паса. Перевод Натальи Рахмановой. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2008, № 5 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
“Первоначально меня попросили взять интервью у Октавио Паса. Я же, зная, как он симпатизирует Иосифу Бродскому и восхищается им, предложил встретиться и поговорить нам втроем, чтобы это вылилось во что-то менее формальное. И Пас, и Бродский одобрили эту идею при условии, как они подчеркнули, что результат не будет слишком └серьезным”. Вот фрагменты разговора. Они выбраны, чтобы просто дать представление о разнообразии тем и об удовольствии, с каким собеседники вели этот разговор. <…>” (Джонатан Аарон).
“<…> Иосиф Бродский. Вернемся к поэту и публике. Главная ошибка, какую может совершить поэт, это считать, что должен стараться говорить с народом. А на самом деле он должен говорить от лица народа.
Октавио Пас. На мой взгляд, поэт должен говорить для себя, а говоря от себя, он говорит для других. Но когда он пытается играть роль трибуна, он пропал. И я думаю, большая часть плохой поэзии в наше время есть результат именно такого самозванства. Вся общественная поэзия нашего времени — плохая. Когда Уитмен говорил о себе, это был просто голос одинокого человека.
И. Б. Вам когда-нибудь приходилось читать хорошие стихи о вьетнамской войне?
О. П. Нет.
И. Б. Не помню такого. Не знаю.
О. П. Кстати, довольно удачно высказался Жид. Он сказал: скверное искусство создается с добрыми намерениями.
И. Б. Это чем вымощена дорога в ад.
О. П. Я бы сказал так: мы обязаны быть против войны во Вьетнаме. Мы обязаны писать против нее. Но это совсем другое дело. Нельзя написать хорошие стихи о войне, если не побывал на ней (в ней не участвовал). Хорошие стихи о войне напишут
люди, которые действительно были во Вьетнаме, и не в-качестве зрителей. <…> Неруда написал несколько хороших стихов о гражданской войне в Испании. Он тогда еще не испортился. Ну и, конечно, Вальехо.
И. Б. Я бы сказал, с политикой и с войной в поэзии та же проблема, что и с любовью. Хорошие любовные стихи получаются только post coitus.
О. П. Или до.
И. Б. Или до, или после, но не во время!
О. П. Еще одно: политическая поэзия, чтобы быть хорошей, не должна быть идеологической. Стихи о вьетнамской войне были идеологизированы. Вот гражданская война в Испании породила кое-какие хорошие стихи, потому что люди жили ею.
И кроме того, это связывалось с возможной войной в Европе. Но с войной во Вьетнаме дело обстоит по-другому <…>”.
Война глазами детей. Записи из архива Лидии Чуковской. Публикация Елены Чуковской. — “Коростель. Письма из России”, 2007, № 3.
В эвакуации Л. К. Чуковская работала в Комиссии помощи эвакуированным детям, бывала в детских домах, записывала разговоры с подростками, их дословные монологи, рассказы. Некоторые записи вошли в подзабытый сборник “Слово предоставляется детям” (подготовленный совместно с Л. Жуковой). Я воспринимаю эти записи сегодня как предвестники будущей “Блокадной книги” и книг С. Алексиевич.
Одну такую запись приведу целиком, вспомнив, что отец Лидии Корнеевны Чуковской выпустил в середине 1940-х публицистическую книгу “Дети и война”, повторяющую своим названием цикл его статей на ту же тему в журнале “Нива” (1915). Но то были размышления писателя-очевидца. Здесь — только документы, прямая речь, показания.
Запись называется “Немецкая булка”. По прочтении обратите внимание на возраст рассказчика.
“Одна женщина доказала немцам на мою мать, что, мол, к матери ходят партизаны. Они мою мать и сестру расстреляли. Когда они в другой раз приехали к нам — я сразу в лес и ушел. Я боялся их очень. Они, когда в первый раз в нашу деревню приехали, меня за уши оттягали за то, что я вместо брюквы им редьку принес.
А та женщина ушла вместе с немцами. └Я, говорит, тут не останусь, потому что, говорит, партизаны придут, меня расстреляют”. Немцы и взяли ону с собой.
Я пожил недели две в отряде и чего-то сгрустнул, соскучал. Командир отпустил меня: └Пойди, говорит, сходи домой, погляди глазами на родную избу”.
Я пошел ночью. Я был с оружием домой пришедши: с автоматом, с пистолетом и с гранатой, с лимонкой. (Она маленькая, как яйцо, ф-один называется.) Я захожу в нашу избу — нет ничего, нет никого, один кот ходит сзади, вичит. Я посмотрелся в зеркало, вынул сестры карточку и мамы, сел на лавку и заплакал. Раздумался. Война, мол, окончится, которые люди живые останутся — все поедут к отцам, к матерям, к сестрам, к дядям — а я куда? Сижу под окном, курю и плачу. Смотрю — эта женщина ночью пришла к дочке ко своей. Носит воду. Я сразу автомат на плечо, пистолет вытянул с кобуры, патрон загнал в канал ствола и пошел к ней.
Я тихонько дернул дверь. Захожу в избу, пистолет вперед. Она сидела с дочкой со своей за столом, ела немецкий шоколад и ела немецкую булку. Она сразу руки подняла и как шлепнет руку об руку, и как закричит └ай!”. И кинулась к моим ногам: прости, мол, я больше не буду! Она так не говорила, но хотела так мне сказать. Но я сгорячей ону застрелил. А дочка стояла возле стола и кричала └караул!”. Я наставил на ону пистолет: └Чего орешь, сволочь!” Хотел ону тоже застрелить, но она кричала: └Мол, я, Миша, ни при чем, я этого не делала и делать не собираюсь”.
У меня отошло сердце, я ее и не застрелил. И дурак был: она скоро после того убегла к немцам. Мамашина у нее душа.
Миша КОЗЛОВ, 14 лет. Из Ленинградской области, Дедовического района, дер. Красный Луг. Записано 7/1-43 г. в детдоме № 27”.
Александр Големба. Я человек эпохи Миннезанга. Стихи. Вступительная заметка А. Ревича. — “Дружба народов”, 2008, № 5 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Избранные стихотворения человека, навсегда влюбленного в свою многолетнюю работу переводчика. Подборка — из посмертной книги оригинальной поэзии Голембы, составленной и изданной неутомимым Евгением Витковским. “Как боль моя, как жизнь моя горька, / как мало дней еще сумел сберечь я, — / холодные нисходят облака / с чела полузабытого наречья. // И я опять глаголы бед учу, / в сады тревог своим пером вонзаясь, / в чужие двери кулаком стучу / и вижу, как растет чужая завязь”.
Иван Гронский. Арест. Лагерь. Публикация и вступительная заметка Светланы Гронской. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2008, № 5.
Феноменальный документ. Почему он публикуется только сейчас?
“Иногда кто-нибудь специально приходил посмотреть, как главный редактор первой в Советском Союзе газеты (а до ареста бывший и главным редактором └Нового мира”. — П. К.) рубит из проволоки гвозди, └мечет” лопатой, работает в забое. Одно время ему давали ответственные поручения (зная, что └дело не провалит”) — подготовить лагерь к зиме, далее — заведовать столовой, чтобы пресечь разворовывание продуктов-— от этого зависели жизни сотен до предела истощенных людей. Гронский справился с поставленными задачами, за что ему └милостиво” сократили срок заключения на три месяца (Гронский получил 11 “пыточных” месяцев в Лефортове, где к нему “заходил” старый знакомый товарищ Ежов — в те же дни и арестованный, — и 15 лет лагерей, виновным себя не признал. — П. К.). В случайно сохранившейся лагерной справке отмечено, что в 1949 г. у Гронского был гемоглобин 55 единиц. Ниже — дистрофия.
Волевой, физически сильный, доброжелательный Гронский оказывал товарищам по лагерю всяческую поддержку. В тех гиблых условиях она была поистине необходима. Позднее, на воле, к нему приезжало много людей — искали совета, временного убежища, обращались с просьбой о реабилитационных справках. И он все это делал” (С. Гронская).
Мемуары составлены на основе расшифрованных магнитофонных записей устных рассказов И. Г., добавлено и несколько лагерных писем, хранящихся в семейном архиве.
Борис Екимов: “Сказки про лодырей-селян — это вранье!”. Беседу вел Валерий Журавлев. — “Сельская новь”, 2008, № 5 <www.selnov.ru>.
“— Какой герой нашего времени вам наиболее интересен для литературно-творческого исследования? Какие события больше других греют вашу писательскую душу?
— Я никого и ничего не исследую. Вслед за Сергеем Есениным честь имею повторить: └Я — божья дудка…” Считайте, что я просто пою. Кому мои песни по душе, пусть слушают”.
Священник Александр Ельчанинов. Афоризмы. — “София. Премудрость Божия” (Православный журнал для семейного чтения), 2008, № 3 <http://sofia-izdat.ru>.
“Наша так называемая реальная действительность — только полуреальна и малодействительна. Своим отношением мы делаем явления такими или иными, доделываем их, обращаем в добро или зло. Также и с людьми. Каковы они на самом деле — никому, кроме Бога, неизвестно; вернее, что они нечто зыбкое и пластичное, и формируем сами, часто по случайному признаку, воображаемую схематическую фигуру и потом сами же или восхищаемся ею, или поносим ее. Насколько мудрее люди простые: они не выдумывают людей, а берут человека, как он есть, и без протеста принимают часто вопиющие диссонирующие качества”.
В этом издании (главный редактор — монахиня София (Степура), редсовет — схиигумен Илий и иеродиакон Рафаил) публикуются проповеди и извлечения из духовных трудов, художественные благочестивые тексты, воспоминания и свидетельства о духовных подвигах наших дней (в том числе поразительные воспоминания о подполковнике юстиции Константине Васильеве, погибшем при событиях в театральном комплексе на Дубровке). Представлен и блок текстов об исторических взаимоотношениях России и Черногории.
Евгений Ермолин. Одинокий герой. Памяти Анатолия Азольского. — “Континент”, 2008, № 1 (135) <http:// magazines.russ.ru/continent>.
Примечательное исследование — густое, проницательное, захватывающее развитием читательского анализа, сопереживанием героям и личности самого А. А. Некоторые догадки совпали и с моими ощущениями. “В чем-то главном герои Азольского похожи на персонажей прозы Грэма Грина или кино Анджея Вайды. <…> Герою Азольского присуще редкое по силе, отчаянное стремление как-нибудь сохранить ощущение собственной наличности, подлинный остаток в мнимом мире советской фальши. <…> Азольский очень хорошо видит внешнюю границу человека. Но он не столь решительно входит в ту сферу человеческого бытия, которая растет └изнутри” человека, точнее — из его отношений с метаисторическим и метасоциальным абсолютом. Теология Азольского апофатична. О Боге у него свидетельствуют лишь интуиция помраченности мира и человека да приступы тоски, которая временами наваливается на его героев, когда метафизика тоски сминает алгебру выживания. Этим местом душа героя болит, как болит отрезанная нога”.
Но вот когда в этом же номере (обзор художественной прозы) читаю у Евгения Ермолина: “Патологическое отсутствие в прозе Иличевского духовного измерения отчасти компенсируется дикой прелестью его описаний, имитирующих романтическое волхвование в манере, напоминающей иногда раннего Горького, с примесью лермонтовской └Тамани””, — согласиться с критиком никак не могу. Соглашаюсь с И. Роднянской: проза А. И. может нравиться — не нравиться, но заподозрить ее в отсутствии трансцендентного импульса, кажется, невозможно.
Жестокость: возмущает или радует? — “Октябрь”, 2008, № 5 <http://magazines.russ.ru/October>.
“Как относиться к этому явлению? В чем искать причины и считать ли его характерной приметой только нынешнего времени? На эти вопросы мы попросили ответить молодых журналистов в возрасте до тридцати лет, тех, кто воспитан последними десятилетиями и к кому в первую очередь обращены └щекотание нервов” и └адреналиновая подпитка”.
Принято считать, что продукция подобного рода молодым в их большинстве нравится,-— прививка жестокостью сделала свое дело. Не говорят ли в таком случае возмущенные их отклики о том, что воспитать привычку даже к отстраненной агрессии не так легко?”
Тут пять авторов, вот две фразы — из текста, открывающего список возмущенных. “Однако умолчания для России всегда были дороже, потому что они труднее”. И: “Жестокость в эпоху ее технической воспроизводимости стала продуктом” (Федор Ермошин).
Вечеслав Казакевич. Наедине с тобою, брат. Рассказ. — “Знамя”, 2008, № 5 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
Это, пожалуй, самое необычное произведение о родственной любви, которое мне доводилось читать. Довлатовская проза о брате Борисе не то чтобы бледнеет перед панорамой отношений Валентина и Вечеслава, их многолетними взаимоподпитывающимися скрытыми драмами, — но оказывается домашней байкой, размещенной на соседней странице с ненаписанным рассказом Достоевского.
Как вернули Соловьева и Ключевского. Переворот в исторической науке, устроенный товарищем Сталиным. Публикация Александра Степанова, Александра
Короткова и Сергея Мельчина. — “Родина”, 2008, № 5.
Карл Радек и другие товарищи написали Хозяину, что “комакадемики”, выросшие на “школе Покровского”, — малограмотны, неначитанны и компрометируют новый курс. Хозяин подумал и распорядился планово издать немарксистских классиков.
Товарищей-советчиков вскоре планово поубивали. Классики остались. Соответствующие документы публикуются.
Сергей Калашников. Акупунктура. — “Мегалит”, Волгоград, 2007, № 4.
“Константин Батюшков: └Болезнь моя не миновала, а немного затихла. Кругом мрачное молчание, дом пуст, дождик накрапывает, в саду слякоть. Что делать? Все прочитал, что было, даже ▒Вестник Европы’. Давай вспоминать старину. Давай писать
набело, impromptu, без самолюбия, и посмотрим, что выльется; писать так скоро, как говоришь, без претензий, как мало авторов пишут”.
И действительно └вылилось”, └без претензий” — никто из └блоковедов” до сих пор так и не заметил:
На улице — дождик и слякоть,
Не знаешь, о чем горевать.
И скучно, и хочется плакать,
И некуда силы девать…
За верность старинному чину!
За то, чтобы жить не спеша!
Авось, и распарит кручину
Хлебнувшая чаю душа!”
Местами очень “домашний” (в лучшем смысле слова) журнал (главный редактор Владимир Мозалевский). Больше всего мне нравятся в нем литературоведческие, читательские этюды и “летучие эссе”, почти ЖЖ-шные записи. Немало теплого остроумия и нежного хулиганства.
Юлия Кантор. “Инакомыслящих считать преступниками или неполноценными”. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2008, № 5.
Текст, начинающийся словами: “Семьдесят пять лет назад канцлером Германии стал Адольф Гитлер”, — публикуется в разделе “Исторические чтения”.
Последняя главка называется “Партия стала государством”.
“7 апреля 1933 г. вступил в силу нацистский закон └О восстановлении профессионального чиновничества”, санкционирующий увольнение всех ненацистских элементов со всех государственных постов. Он обеспечил быстрый и почти единовременный переход всех ответственных постов в империи и землях к функционерам НСДАП или
лицам, открыто сочувствующим нацизму. Люди, не приверженные идеологии национал-социализма или имеющие └неблагонадежное” происхождение и национальную принадлежность, к государственному и муниципальному управлению более не допускались. Педагогам, статус которых отныне приравнивался к государственным служащим, предписывалось в обязательном порядке вступить в национал-социалистическую лигу учителей, на которую возлагалось руководство германским преподавательским составом
и приведение учебного процесса в школах и университетах в соответствие с национал-социалистическим учением. Расовая теория стала обязательным общеобразовательным предметом.
└Закон против образования новых партий” от 14 июля 1933 г. обеспечил политическую гегемонию НСДАП, благодаря чему она почти полностью заняла собой все политическое пространство страны и приобрела статус единственной легально действующей политической силы. Участие в какой бы то ни было форме в политических объединениях, группах и партиях, кроме НСДАП, жестко каралось. 1 декабря был издан закон └Об обеспечении единства партии и государства”, провозгласивший победу в Германии национал-социалистической революции. В соответствии с ним НСДАП стала └руководящей и направляющей” — приобрела статус носительницы └германской государственной мысли” и └публичного права”. Рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер мог констатировать свершившийся факт: └Партия стала государством”.
Роспуск парламента и запрет партий? Расистский душок? Закрытие оппозиционных газет? Неприятно, конечно, но неизбежно — это лишь временные перегибы при строительстве нового общества. Во имя └великой цели” можно пожертвовать └малым”. Буквально за несколько месяцев совершенно законно Гитлер сумел изменить всю систему власти и общественного устройства. Нацистская революция делалась легально и легитимно”.
Елена Клепикова. Алма-атинские быльки (Странички из истории нашего Города, или Маленькие рассказы о любви). — “Аполлинарий”, Алматы, 2008, № 1 (38).
Главный редактор этого литературно-художественного издания — Ольга Борисовна Маркова; учредитель и издатель — Общественный фонд “Мусагет”.
Действительно, о любви, с нежным юмором и озорной ностальгией. Вот как однажды из всех дворов по целой улице пропали дети (ходили смотреть “скелет в подземном ходу”), как жители добывали продукты через автоматы в магазинах и что такое “эксплоатация пельменей”, о вилках с разным количеством зубцов и устах младенцев. Мало ли о чем. И надо ли напоминать, какими усилиями выпускаются подобные “Аполлинарии” на территории той или иной из бывших республик?
Марина Костюхина. Детский МАССОЛИТ и читательские сообщества. —
Научно-методическая газета для учителей словесности “Литература” (Издательский дом “Первое сентября”), 2008, № 8 (647) <http://lit.1september.ru>.
Суховатое по изложению, но весьма полнокровное исследование/описание феномена (с соответствующими “героями наших дней”, небольшой библиографией и т. п.).
С помощью этого методического пособия учителю будет легче искать для себя ответ на вопрос, может ли современная массовая литература в той или иной мере способствовать воспитанию у подростка художественного вкуса.
Илья Кукулин. С ними всегда проблемы… — “Новое литературное обозрение”, № 89 (2008) <http://magazines.russ.ru/nlo>.
Статья в рамках обсуждения книги американской исследовательницы Рут Вайс
“Современный еврейский литературный канон. Путешествие по языкам и странам”
(М., “Мосты культуры”; Иерусалим, “Гешарим”, 2008).
“ <…> Парадокс книги Вайс состоит в том, что тип творчества, который интересует ее в наибольшей степени, принципиально несводим к одной идентичности — он разомкнут, неопределим до конца. Такой рецепт формирования национального канона потенциально очень плодотворен. В 2007 году украинский поэт Сергий Жадан выступил с резкой критикой тех соотечественников, которые отказывают Гоголю в праве называться украинским писателем оттого, что он писал по-русски. Проблему решило бы признание за Гоголем └двойного” статуса, украинского и русского писателя. Но это был бы Гоголь, сопротивляющийся окончательному собственному включению в какой-нибудь определенный канон. Вот и герои Вайс всячески сопротивляются созданию из их произведений (причем далеко не всех произведений, ими написанных) закрытой структуры. └Сообщество воли”, строящееся на основе сознательного выбора тех, кто желает к нему принадлежать, всегда принципиально открыто. Канон, изобретенный Вайс, неканоничен — вот эта-то идея и оказалась гораздо интереснее ее реализации”.
Статье предпосланы два характерных эпиграфа — стихотворный и “диаложный”:
“В сем христианнейшем из миров…” (М. И. Цветаева);
“1. — Он еврей? 2. — Как все, наполовину” (А. К. Жолковский).
Елена Лапшина. Кумайка. Рассказ с ладонь. — “Октябрь”, 2008, № 5.
“ — Кумайка, — позвал Тимур. — Кумайка, ты, што ли? — Ему не ответили. Он поскрипел деревянным креслом, продолжая пялиться в темноту. Снизу послышалось сопение, и он снова спросил: — Кумайка, ты? — Нет — призрак отца Гамлета, — сказал Кумайка. Тимур беззвучно рассмеялся, потопал носками ботинок и почувствовал, как придавил Кумайкину лапу. — Дурак ты, Тимка, — сказал пес. На этом сон кончился. Тимур встал и побрел к выходу. За ним запоздало хлопнуло кресло. Он вышел в галдящий холл и не увидел, как по экрану поползли титры. Воздух был отравлен пыльным запахом одуванчиков. Тимур протолкался мимо мороженщицы, сделал круг и снова встал в очередь к кассам. └Все собаки попадают в рай” было написано на афише”.
Изящный рассказ Лапшиной — один из шести представленных проектом. Кстати, скачать его из “Журнального зала” как текстовой файл невозможно: на журнальной странице, действительно, изображена ладонь — рассказ должен уместиться в аккурат на ней са2мой. Так что сохранить это дело на своем жестком диске можно лишь как “картинку”.
Читая “Кумайку”, я как-то и позабыл о “сверхзадаче” — ладони.
Рядом с рассказом первого участника (Вячеслава Харченко) — уведомление от редакции: “О начале проекта └Рассказ с ладонь” было объявлено в третьем номере этого года. Свое согласие на участие в проекте уже дали мастера прозы: Андрей Битов, Анатолий Найман, Александр Кабаков, Евгений Попов, Асар Эппель, Марина Вишневецкая, Борис Евсеев, Дмитрий Быков, Михаил Левитин, Вячеслав Пьецух, Юрий Буйда, Денис Драгунский… В этом номере мы предложили попробовать свои силы молодым”.
Сергей Лебедев. С крестом на линии огня. Заметки о жизни православного военного священника начала XX века. — Научно-методическая газета для учителей истории и обществоведения “История” (Издательский дом “Первое сентября”), 2008, № 10 (850) <http://www.lit.1september.ru>.
“О. Сергий под огнем неприятеля перевязывал раненых, тушил пожар в блиндаже, подносил снаряды к пушке, исповедовал, ободрял молитвой, наконец, когда все офицеры полка выбыли из строя, появился среди солдат и увлек роты в атаку, на ходу благословляя их крестом. Противник в ходе быстротечного боя был сломлен и отброшен” (эпизоды Русско-японской войны 1904 — 1905 гг. Умер о. Сергий от тифа в 1919 году).
Это записки правнука о прадеде: “Он, прадед мой, — предмет моих неотступных дум и чувств. Смерть его, как и жизнь, видит Бог, целиком была посвящена русским людям”.
Ян Левченко. Неявка на суд современности (комментарий к одной дневниковой записи). — “Новое литературное обозрение”, № 89 (2008).
Публикуется в блоке материалов под общим заголовком “Ревизия как прием:
Борис Бухштаб — младоформалист”.
“Казалось бы, ученики должны, как никогда, поддерживать своих учителей, выражать свою с ними солидарность. Ничуть не бывало. На фоне усилившейся внешней травли семинар Эйхенбаума выражает недовольство руководителем, отвергает его └комичнейшие” поиски новых идей, видит в этом верный признак его собственного старения. Если без сантиментов, то они, молодые, безошибочно распознают уязвимые места своего мэтра и целят в них именно как преданные ученики. Возможно, они были бы
рады ему помочь, но для этого им нужно перестать быть его учениками. Ведь и они с готовностью усвоили простую, работающую на уничтожение, схему борьбы └младших” со └старшими”, которой формалисты в свое время осмелились возмутить тихую заводь истории литературы. <…>
Напрашивается вывод, что младоформалисты так или иначе обрекли себя на бесплодное эпигонство в науке, а в итоге без боя разошлись по сопредельным территориям… Только и оставалось, что передвигаться по минному полю современности
короткими перебежками — от └серьезной” литературы (В. Каверин) до заказных повестей о пламенных революционерах (Б. Бухштаб в 1929 — 1931 годы) и редактуры киносценариев (Н. Коварский). Укрыться можно было в кружковой интимности └младших жанров” (дневники и письма выходили у Бухштаба и Гинзбург куда увлекательнее научных монографий), а выживать — в текстологии и библиографии. На этой сравнительно спокойной площадке в 1930-е годы они вновь сошлись с └предавшим” их Бумом (Борисом Эйхенбаумом. — П. К.) — мир тесен, и люди в нем, слава Богу, взрослеют. Наверное, в этом и заключалось их поведенческое know how в наступившем └завтра” — тихо пережить современность и, быть может, дождаться триумфа на суде истории”.
Владимир Лукин. Юрий Карякин: личность, время, культура, судьба. — “Континент”, 2008, № 1 (135).
“Но градус — не менялся никогда. Дело в том, что карякинский взгляд, карякинское слово, карякинский текст, как правило, попадал прямо в точку пересечения наших самых острых душевных разломов и того, что на тогдашнем птичьем языке именовалось особенностями текущего момента. От него ожидали чуда в форме слова и вместе с тем поступка, и он чувствовал, что ответ на это ожидание и есть его дело. Ощущал, что он может и должен делать это дело. И нередко ему действительно удавалось подарить людям это чудо-слово-дело. <…> Для Карякина человек, мучительно освобождающийся от демонов тьмы, совершающий рывок к свету, в чем-то даже более ценен, чем органически свободный человек. Для такого — освобождающегося — человека важен и бесценен сам путь (└дао”, как говорят на Востоке). Для него метафора одинокого монаха, бредущего по миру с дырявым зонтиком, интереснее и ярче, чем образ современного, └органического” жителя какой-нибудь очень благополучной страны, начиненного штампами нынешних конъюнктурных политкорректностей. Даже если (что вполне вероятно) конечная цель рывка к свободе в земном измерении и есть почти автоматическое обретение этих сытых, благополучных и даже слегка гламурных штампов и политкорректностей”.
“Никто не посмел сорвать крест”, или Диссидентское счастье. Поэт Ирина Ратушинская — о своей жизни, о своей семье и своем пути к православной вере. — “Фома”, 2008, № 5 <http://www.foma.ru>.
“Мы с мужем, будучи по образованию физиками, называем судьбы наших диссидентов проверкой на сжатие и проверкой на растяжение. Проверка на сжатие — это репрессии, мы героически их выдерживаем, и все в порядке. А потом начинается проверка на растяжение, когда тебе материально трудно, как и всем остальным людям на свете. За редкими исключениями, к которым я не хотела бы относиться. И вдруг предлагают: └Мы тебе дадим все. Но делай так-то и так-то”. И вот эту проверку на растяжение многие не выдерживают.
Я этих людей не осуждаю, но понимаю прекрасно, что это путь ложный и тупиковый.
Кроме того, диссиденты — это были люди, неугодные советской власти. И они могли быть неугодными по очень разным параметрам. Кто за Православие, кто, к примеру, за то, что он баптист, кто за издание женского феминистского журнала, кто за католическую деятельность, кто за эстонский национализм.
Объединяло то, что нас всех одинаково била советская власть. Но ведь это вовсе не означало, что у нас были одинаковые взгляды на жизнь, одинаковые понятия о совести, справедливости и так далее.
Когда советская власть рухнула, что мешало перекреститься и заняться своим прямым делом, своей прямой работой?
Но — если человек хоть раз прикоснулся к каким-нибудь грантам, к подкупам в той или иной форме, то ему уже заказывают музыку. Он работает не по совести, а на заказ. А заказчики — на Западе. Много ли есть крупных игроков на международной арене, которые хотели бы видеть Россию сильным, самостоятельным государством? Таким, чтобы на него нельзя было топнуть ногой и приказать: перепишите под наши требования свою Конституцию! А ведь я поездила по миру и видела: несладко живется в странах, находящихся под внешним управлением. Унизительно живется. И не надо думать, что в этих странах соблюдаются права человека, там соблюдаются только интересы тех, кто управляет извне. Неужели я хочу такой судьбы своей Родине?
Поэтому единственный способ уберечь себя — это никогда не становиться профессиональным правозащитником. Однако мы с мужем до сих пор помогаем людям в защите своих прав. Обычно это сводится к написанию кассационного обращения в суд, если несправедливо осудили, или к защите перед какими-то чиновниками. Но мы знаем, что если мы начнем брать за это деньги… или что-то еще, хотя бы борзыми щенками, то это уже будет полное безобразие.
И я никогда не была среди тех, кто с визгом толкался локтями у всех этих западных кормушек. На Западе я жила на гонорары, получая их за то, что я писала и публиковала. И ни одного политического заказа со стороны не выполнила. Хотя ко мне, в том числе и тут, в России, неоднократно обращались, предлагали побороться за то и за се, поддержать оппозицию. Будет грант, будут все блага. Ну так у нас и коммунисты сейчас в оппозиции — это что, основание их поддерживать?”
Ольга Новикова, Владимир Новиков. Патент на легендарность. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2008, № 5.
…Вероятно, это всегда неизбежное “гадание” и “разговор в пользу мертвых”. О. Н. и В. Н. взяли в оборот весьма незатасканную и “нервную” тему (немного провокативную, кстати).
“Взаимодействие и контекстуальность. Так определили бы мы главные признаки стратегически верного поведения будущих └легендариев””. Вот именно что мера этой самой “стратегии”, ее сознательное и бессознательное очень интересны, — но какая “стратегия” была и есть, скажем, у Александра Еременко? А он для меня — абсолютная легенда. А еще мне кажется, что цемент будущей легендарности — личное бесстрашие, и в ремесле и в жизни (ну и без “отмеченности” неосязаемой гениальностью тут — никуда). Читая это эссе, я, кстати, понял вдруг, что золотопромышленник В. Туманов в моем понимании — не меньшая легенда, чем В. Высоцкий, просто это “звезды” из соседних галактик.
Паломник или турист? Православный взгляд на путешествия по святым местам. С епископом Марком (Головковым) беседует Елизавета Киктенко. — Спецвыпуск журнала “Фома” (“Путь паломника: Святая Земля”), 2008.
“Одна из главных добродетелей монаха — беззаботливость. Не беззаботность (черта, скорее, отрицательная, сродни легкомыслию), а именно беззаботливость — умение отрешиться от мирских забот, чтобы посвятить себя Богу и служению ближнему. Паломничая, посвящая несколько дней своей жизни разговору с Богом и очищению души, светский человек ненадолго приобретает монашескую добродетель. У паломника и монаха одна цель — преображение. И если └духовное путешествие” выполняет эту великую для души человека роль, то оно имеет полное право именоваться паломничеством”.
Георгий Семенов. О Юрии Казакове. Публикация Е. В. Семеновой. — “Континент”, 2008, № 1 (135).
“Он всегда радовался всякой удаче собрата по перу, писал нежные письма, говорил добрые слова, как какое-то чудо рассматривая появление нового талантливого рассказа. Многие ли сохранили эту способность радоваться успеху другого? А вот Юра Казаков родился еще и для этой радости, которая всегда была, есть и будет внутренним движителем литературы, когда слово мастера звучит не просто словом одобрения, а трубой, зовущей к объединению талантов во имя отечественной литературы, к жертвенности и самоотречению во имя слова”.
Тут же представлены и письма Ю. К. к Семенову.
…С тех пор как вышел сборник о другом чудесном прозаике — Юрии Ковале (“Ковалиная книга”), я все неотступнее думаю о будущей книге, посвященной Казакову. Публикуемое в “Континенте” могло бы стать ее стержнем.
“Сии грозные бури обратятся к славе России!”. С президентом Института национальной модели экономики Виталием Найшулем беседовал Виталий Каплан. — “Фома”, 2008, № 5.
Тема номера — глобализация. Цитата в названии беседы — слова святого праведного адмирала Императорского русского флота — Федора Ушакова.
“ — Что Вы подразумеваете под └цивилизационным превосходством”?
— Цивилизационное превосходство означает, что страна являет собой государственный образец своего времени, сама ощущает себя им и так же воспринимается другими, так что они, вне зависимости от того, нравится им этот образец или нет, обязательно сопоставляют себя с ним. Практически это означает, что общественные и государственные институты у такой страны намного лучше, чем у других.
Сегодня так относятся к себе американцы. И они правы. Все современные демократии сделаны по образцу или испытали сильное влияние американской. Все современные государства сравнивают себя с США.
На роль государственного образца для всего мира претендовал и СССР. Вообще,
в строительстве Советского Союза были сильно задействованы идеи Третьего Рима, но в безбожной интерпретации.
Другими словами, наши политические, социальные и экономические институты должны занимать в мире такое же высокое положение, как русская классическая литература в мировой литературе.
— Почему же так исторически сложилось, что многим государственным и общественным институтам у нас не уделялось должного внимания? Если наш Третий Рим хромает на одну ногу, то естественно возникает вопрос: а почему?
— На мой взгляд, главная причина — отмечавшееся многими исследователями свойство национального характера не делать того, чего можно не делать. Так, несмотря на огромное значение православной веры на Руси, полный перевод Библии (Геннадиевская Библия) на церковнославянский язык был осуществлен только к 1499 году,
спустя пять веков после Крещения Русской Земли, когда он понадобился для борьбы с ересью жидовствующих.
Из этого свойства национального характера вытекает следствие, что если чего-то нельзя не сделать, оно будет сделано любой ценой. Это объяснение авральности большинства русских свершений: все делается, только когда припирает. Так вот: раньше наши цивилизационные проблемы не мешали выживанию страны. А теперь мешают!
— Почему вдруг они стали мешать? Что изменилось?
— Проблемы современной России можно объяснить примером из военной области. <…> Раньше мы защищались как большая страна. Теперь, когда международная конкуренция проникает в любой медвежий угол, каждый гражданин становится бойцом невидимого экономического фронта, ведь валовой продукт страны, определяющий ее место в мире, прямо зависит от суммы доходов ее граждан. Раньше для обороны страны было не очень важно, что у нас внутри, теперь внезапно все внутреннее стало внешним.
— И чем мы можем на это ответить?
— Совершив культурный подвиг в области русского языка и литературы, в музыке и шахматах, в области естественных наук и в развитии военно-промышленного комплекса, мы должны повторить эти достижения и в области политической культуры.
Интеллигенция должна создать большой интеллектуальный запас новых государственных решений, столь же оригинальных и глубоко русских, как, например, наш художественный авангард первой половины ХХ века.
— И как же такие решения могут быть внедрены?
— Особенность необходимых стране цивилизационных реформ состоит в том, что их нельзя внедрить одними только приказами властей. Возьмем такой российский феномен, как неустроенность местной жизни. Мы знаем, что хорошая коммерческая фирма не может допустить, чтобы даже самые полезные ее сотрудники гадили на рабочем месте, иначе она дезорганизуется и вылетит в трубу. Страна, которая становится большой фирмой, тоже не может себе этого позволить — поэтому в результате реформ люди должны научиться ухаживать за своими дворами и подъездами. А такую проблему не решишь окриками сверху. Поэтому цивилизационные реформы в нашей стране должны быть такими же народными, как сказки Пушкина. Они могут нравиться и не нравиться, но должны быть понятны каждому”.
Феликс Разумовский. О вреде и пользе водопровода. — “Фома”, 2008, № 5.
“Страх перед компьютерами, Интернетом, движение против ИНН, недовольство объединением с РПЦЗ — все это проявление одной и той же ошибки мысли. Не делается различий между трубами и тем, что по этим трубам к нам течет. Тут же возникает горячее желание решить все просто, раз и навсегда: ликвидировать этот злосчастный водопровод, все эти глобалистские сети или, по крайней мере, запретить ими пользоваться. Такова позиция маргиналов.
В результате получается, что по этим церковным маргиналам — которые умеют быть громкими! — светское общество судит о Церкви вообще. Отсюда, в свою очередь, рождаются новые мифы — об угрозе клерикализма, будто Церковь призывает верующих отказываться от всех благ цивилизации, будто она хочет вернуть всех в прошлое — в
XIX век, или в XVI, или в IV — тут уж в зависимости от фантазии. Конечно, все это попросту смешно. На вызов глобализации, конечно же, отвечать надо. Но не так. <…> Единственный вариант, который я вижу, — это возрождать нашу культуру. Здесь и сейчас, в нынешних наших крайне тяжелых обстоятельствах. Вопрос в том, хватит ли нам времени и сил сделать то, что в культуре называется Возрождением. Не модернизация культуры нам нужна, а именно Возрождение. Модернизироваться должны экономическая сфера, техническая, но только не культура. Модернизация для культуры — это
гибель. К сожалению, нам придется одновременно и модернизировать экономику, и возрождать культуру. А это очень тяжело, потому что мы все время сбиваемся на то,
чтобы модернизировать человека. Сначала мы пытались сделать советского человека, теперь — некоего абстрактного европейца, который, кстати, сам по себе — фикция.
А ведь нам есть что противопоставить └цивилизационному стандарту”. Это русский мир — явление, совершенно уникальное в мировой культуре. На просторах России существовали десятки народностей, и никто не приводил их к └общему знаменателю”, к единому стандарту, напротив, право быть непохожим на своих соседей и братьев было у каждого. А потому в пространстве русского мира ни один язык не был потерян и ни одна культура. Разумеется, русский мир не идеален, но на земле вообще ничего не существует идеального. Были, конечно, и в прошлом ситуации, когда наши предки в какой-то момент изменяли своему великому призванию и своему дару — оформления и освоения пространства земли. Но это всегда именно срыв и измена. Это ошибки, это наши грехи, мы их не собираемся скрывать и замалчивать. Но возрождать мы будем наши основополагающие мироустроительные начала: красоту, сострадание и правду”.
Анна Рудницкая. Причинить добро. Откуда взялся бум российской благотворительности. — “Русский репортер”, 2008, № 19 (049) <http://www.expert.ru/printissues/
russian_reporter>.
Пожалуй, исчерпывающий текст о проблемах сегодняшней плохо изученной и малопонятной индустрии с бюджетом в миллиарды долларов. Много статистики, конкретных примеров “из жизни”, два досье (частные благотворительные фонды и их программы плюс интернет-сайты, посвященные теме) и жесткое редакционное послесловие.
“У нас сейчас главная проблема не в том, чтобы найти деньги на хорошее дело, а в том, что всеобщее взаимное недоверие мешает ими воспользоваться. Частично в этом виновато не завершившееся еще становление организационных форм российской благотворительности, но в еще большей мере — избыточная опека чиновниками большинства сфер нашей жизни. Но большинство сфер ответственности государства на самом деле └ничьи”. А успешная благотворительность — прямая угроза неэффективным функционерам. Отсюда, например, проблемы, возникшие с местными чиновниками у Общества помощи Тарусской больнице. Серьезный бизнес зачастую не прочь вложить деньги в крупнейшие университеты или отдельные их факультеты, но при условии, что они пойдут на дело, а не будут разворованы. Но зачем ректорам и деканам эти деньги,
если, взяв их, придется отчитываться перед попечителями, которые потребуют прозрачности финансовых операций, сделок с недвижимостью, а то и вступительных конкурсов”.
Ирина Сурат. Поэт и город. Петербургский сюжет Мандельштама. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2008, № 5.
На самом деле, конечно же, и “московский”, являющийся драматургической частью “петербургского”. Вот оно, поэтичное, напряженное филологическое расследование, — превращающееся то в путеводитель, то в художественную новеллу. С блестящей кодой-искрой: “Завещанием все и заканчивается. В ранних стихах Мандельштам развеял символистский туман над Петербургом, пробился сквозь этот туман к пушкинскому солнечному городу, увидел его сияющее лицо. В конце пути он вернулся к городу гибели и желтых туманов, и сам город постепенно растаял как призрак в его воронежских снах”.
Ольга Тимофеева. Самый русский остров. — “Русский репортер”, 2008, № 17 (047).
Репортаж с бывшего закрытого дальневосточного острова Русский, на который скоро обрушится Большая политика. Судьбы, ожидания, опасности. 26 фортов и береговых кораблей ожидают небоскребы и казино. Ни одного музея пока не запланировано.
Баурджан Тойшибеков. Наконец-то я закончил афоризм. — “Информпространство”, 2008, № 6 (107) <http://www.informprostranstvo.ru>.
Тут их — на полосу. Автору 52 года, по образованию историк. Ниже — из зацепивших.
“Здоровье, как известно, не купишь, а вот болезни — запросто”.
“Увеличению количества дел более всего способствует уменьшение количества слов”.
“Добросовестный ассенизатор пахнет лучше, чем недобросовестный парфюмер”.
Таисия Фомина. Книга о моей прожитой жизни, страшной войне и поминание невинно загубленных. — “Дружба народов”, 2008, № 5.
Вся “книга” — несколько журнальных страничек. Все по-настоящему, все страшно и светло одновременно. Только не понял я: а было ли это литературно обработано? Или взяли тетрадочку и набрали — расставив абзацы и поправив, если они были, грамматические ошибки? Например, “Звезда”, публикуя подобное, обычно сообщает о редактуре.
“Ну а школа? Это было не ученье, а мученье. Мало того что нечем было писать, а что читать? Так еще и дети полицаев издевались. У меня был кудрявый волос. Вот сидит такой подонок за партой, ноги кверху и курит на уроке трубку. Потом встает, подходит ко мне и вытряхивает золу из трубки мне на голову, а учительница ничего ему не говорит. Просто боится за свою жизнь <…> Но вот прошло немного времени, фронт подвинулся, и пришли нормальные части. Папа решил понемногу строиться, хотя мужчин нормальных было очень мало. Все на фронте. Вот мне приходилось с папой ходить в лес и валить сосны. Но когда я наклонялась, у меня сильно кружилась голова от недоедания. Но немного спасали сад и огород. В общем, обживались. Как открыли школу в Лапичах, я пошла в четвертый класс. И так в 1948 — 49-х годах уже были построены дом и сараи. Немного обжились. Я пошла в седьмой класс. Одевать и обувать просто было нечего. Старенькое пальтишко Лара пошила из папиного. А вот варежек не было. И рваный портфель я несла то в одной, то в другой руке, по очереди грея руки в карманах. В городок, в школу, я шла по тропинке через поле. Несколько раз мне встречался офицер, младший лейтенант. Он меня пожалел, купил мне в Минске варежки и подписал на память. И так мы встречались. Он нес паек, жил в деревне Целянка на квартире. И понемногу познакомились. Я оставила седьмой класс, и мы поженились, мне было семнадцать лет”.
Борис Черных. Истина Пирогова. — “Коростель. Письма из России”, 2007, № 4.
Несколько сумбурное и горячечное, но очень верное в своем напоминающем пафосе повествование об уроках нравственной педагогики человека, известного нам прежде всего своими медицинскими достижениями. Николай Иванович Пирогов был попечителем крупного учебного округа, оставил после себя глубокие философско-педагогические труды (прежде всего “Вопросы жизни”), могущие послужить сегодняшней пользе дела. В этом качестве он, увы, почти забыт.
Валерий Ярхо. Стенка на стенку. О традициях русского кулачного боя. —
Научно-методическая газета для учителей истории и обществоведения “История” (Издательский дом “Первое сентября”), 2008, № 9 (849).
О боях времен правления Ивана Грозного: “Случались во время поединков и курьезные случаи: один из борцов одолел одного за другим всех соперников, но счастье ему изменило и, когда он был побежден и по обычаю с него сорвали одежды, оказалось, что это… девица. С ристалища └побежала она, закрываясь правой ладошкой””.
Составитель Павел Крючков