(составители А. Василевский, П. Крючков)
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 10, 2008
“АПН”, “Большой город”, “Взгляд”, “Время новостей”, “Искусство кино”, “Культура”, “МК в Питере”, “НГ Ex libris”, “Нева”, “Независимая газета”,
“Новая газета”, “Новые хроники”, “Огонек”, “Органон”, “OpenSpace”,
“Российская газета — Неделя”, “Русская жизнь”, “Русский Журнал”,
“Русский мир.ru”, “Русский Обозреватель”, “Топос”, “Урал”, “Эксперт”
Михаил Айзенберг. Шаг в сторону. — “OpenSpace”, 2008, 7 июля <http://www.openspace.ru>.
“Елена Фанайлова время от времени пишет стихи, которые меня по-настоящему удивляют. (А такое признание, в сущности, самодостаточно, ничего другого говорить уже не обязательно.)”.
“Поэзия постоянно меняется, и вменяемый автор пытается следовать той же тактике: не фиксироваться, а уходить от стиля (или └скользить” по разным стилям). Стилем становится само это движение: его направление и его скорость”.
“В новой книге Фанайловой └Черные костюмы” (М., └Новое издательство”, 2008) масса упоминаний фильмов, режиссеров, актеров. <…> Автор смотрит в сторону кино явно не без ревности. Понятно, что это не личная мания, а литературная установка, — и не на киноиндустрию, а на социальный ряд как неосвоенное поле возможностей”.
Cм. также два — полярных — мнения о поэтической подборке Елены Фанайловой “Балтийский дневник” (“Знамя”, 2008, № 7): Линор Горалик, Валерий Шубинский,
“Елена Фанайлова, или Борьба за └Знамя”” — “OpenSpace”, 2008, 10 июля.
Артем Акопян. Хэнкок и Валли против цивилизации тостеров. — “Русский Журнал”, 2008, 25 июля <http://www.russ.ru>.
“Как и в 60-е, может измениться сама суть американского государства и общества. Мы живем накануне второго этапа уничтожения традиционной Америки, и 08-й год грозит стать вторым изданием 68-го. <…> На самом деле Америка проиграла еще в 60-х. Она просто перестала существовать, и на ее место пришла совсем другая культура”.
Кирилл Анкудинов (Майкоп). Русская культура или глокая куздра? Сомнения русского культуроцентриста. — “АПН”, 2008, 8 июля <http://www.apn.ru>.
“Русская самоидентификация может сложиться на основе русской культуры. Но русская самоидентификация может сложиться и вне русской культуры. Дальнейшая судьба русского народа и России зависит — именно от этой развилки”.
“Русских же людей, которые сознательно заинтересованы в собственной национальной (русской) идентичности, сейчас не слишком много. Подавляющее большинство русских либо идентифицирует себя в интернационально-советской или западно-космополитической парадигме, либо индифферентно к самоидентификации. И я замечаю, что немногие заинтересованные — чаще всего стихийно выбирают крайне ненадежный базис для складывания русской самоидентификации. Я бы определил его так: └гностико-языческий ретроспективный эскапизм””.
“На практике этот бунт выражается в модных фразочках вроде: └Славяне основали Великую Арийскую Гиперборею, а Достоевский — белорусский еврей” (замечу, что первая часть этого высказывания непременно влечет за собой вторую, и это объяснимо: └плюсквамперфект” должен утвердить себя за счет └перфекта”)”.
“<…> когда └евреями” вдруг становятся и Пушкин с Лермонтовым, и Достоевский со Львом Толстым, и Ахматова с Цветаевой, и Блок с Булгаковым, сие означает, что евреи как таковые здесь абсолютно не при делах. Это не └юдофобия”. Это маскирующаяся под нее культурофобия”.
Дмитрий Бавильский. Активист партии здравого смысла. На 52-м году жизни скончался известный критик и публицист, постоянный автор газеты “Взгляд” Александр Агеев. — “Взгляд”, 2008, 16 июля <http://www.vz.ru>.
“Саша постоянно искал этот [“общий”] язык, пытаясь объясниться со всеми слышащими и слушающими. Педагогический запас, просветительская сила его казались неисчерпаемыми. До последних дней он читал, писал, думал, формулировал, искал выход. В Бога не верил (└мы не представлены…”), оттого и искал возможности преодоления всех возможных кризисов на этой земле”.
Дмитрий Бавильский. Вслед покидающим нас птицам. — “Взгляд”, 2008, 7 июля <http://www.vz.ru>.
“<…> для консервативного в целом журнала └Беспомощный” — важная и этапная находка. Существенно совпадение направления поисков писателей и редакции: текст помогает └Новому миру” нащупать плацдарм для наступления в сторону непридуманного, но и, в то же время, не отказываться окончательно от достижений изящной
словесности. <…> Текст [Кирилла] Кобрина и [Андрея] Лебедева, с обилием ссылок и сносок, которые так стильно смотрятся в новомирском макете, курсивов и курсоров дробей и выделений, сублимирующих интерактивность, оказывается идеальным вместилищем недомолвок и ускользаний эстетики переходного периода”.
Павел Басинский. “Люблю большие жанры и больших писателей”. Беседу вела Татьяна Ковалева. — “Культура”. Еженедельная газета интеллигенции. 2008, № 26, 10 — 17 июля <http://www.kultura-portal.ru>.
“Каждое лето, как маньяк, перечитываю └Анну Каренину” — мой любимый роман, самый великий роман в мире. Полтора столетия прошло, а все абсолютно современно и живо. Разве только одеты по-другому, но этого не замечаешь. И язык нисколько не стал архаичным. Можно бесконечно читать и открывать там что-то новое. То борода у Вронского вырастет (серьезно!), то Анна не бросится под поезд, а просто упадет под влиянием плохого настроения и двойной дозы опия”.
Александр Беззубцев-Кондаков. Три героя Василия Розанова. — “Топос”, 2008, 23, 24 и 28 июля <http://topos.ru>.
“Розанов шел прочь от литературы, но тем не менее так и не покинул ее пространства, будто бегство Розанова расширяло границы литературы, вводило в нее темы и проблемы, которые прежде не осмысливались никем. Розанов уходил, не уходя, а литература следовала за ним, как нитка за иголкой”.
Сергей Беляков. Серьезно и просто. — “Взгляд”, 2008, 18 июля <http://www.vz.ru>.
“Людмила Улицкая смотрит на человека глазами биолога, генетика. Человек не душа и не дух, но именно └тело”, └организм”, это не делает его существование ни примитивным, ни животным. └Организм” не менее сложен, чем └дух”. Человек отличается от прочих живых существ хотя бы свободной волей, правом выбирать, но, в сущности, он часть природы и абстрагироваться от собственной природы не может. <…> └Все люди рождаются свободными и равными в правах”. На этом и сейчас весь западный мир стоит. Но биолог Улицкая смотрит на человека иначе. Люди не равны от рождения”.
Михаил Бойко. Благословение Блудницы. Со дня рождения Николая Чернышевского — 180 лет. — “НГ Ex libris”, 2008, № 23, 10 июля <http://exlibris.ng.ru>.
“<…> какими должны были быть мотивы человека, с таким запалом и одновременно занудной серьезностью доказывавшего, что └прекрасное в действительности не уступает прекрасному в воображении”, а └осязаемый предмет действует гораздо сильнее отвлеченного понятия о нем”? <…> Весь мой жизненный опыт убеждает меня, что доказывать подобные вещи может прийти в голову только тому, для кого они отнюдь не очевидны — не сами собой разумеются, а являются результатом работы мысли и логических умозаключений. То есть для аутиста. И адресованы они были в первую очередь самому автору — отсюда явный отпечаток самопринуждения, самоуговора, самовразумления. Чернышевский был └функциональным аутистом” (так называется неклиническая форма аутизма). Это как раз тот случай, когда может пригодиться аутоанализ (по аналогии с шизоанализом) — метод, разрабатываемый философом Федором Гиренком. Согласно этому подходу, аутист мучительно и часто тщетно пытается прорваться сквозь застилающую пелену внутреннего мира к действительности. Чернышевский — аутист, бредущий на ощупь в испарениях собственного воображения”.
Михаил Бойко. Я — фетишист. Из записной книжки литературного критика. — “Органон”, 2008, 10 июля <http://organon.cih.ru>.
“<…> каждый критик в состоянии └вести” (то есть читать все выходящие произведения) 20 — 30 писателей и └отслеживать” боковым зрением еще примерно столько же. Остальные писатели если и упоминаются им, то только через запятую. Другого пути у критика нет — иначе он просто захлебнется в потоке информации. Между тем число только столичных писателей исчисляется тысячами. А плодовитость некоторых из них просто изумляет. Это означает, что критик при отборе анализируемых произведений изначально вынужден руководствоваться внелитературными соображениями”.
“Художественные тексты тоже имеют свои феромоны. <…> Аргументация, сообщаемая критиком, чаще всего не имеет отношения к действительному критерию выбора. Интеллектуальные конструкции возводятся критиком не для того, чтобы прояснить подлинные мотивы, а для того, чтобы завуалировать их и оправдать сделанный выбор постфактум”.
Михаил Бударагин. Человек в обстоятельствах места и времени. — “Новые
хроники”, 2008, 21 июля <http://novchronic.ru>.
“В любом внятном полемическом контексте книга Павла Святенкова [“Машина порядка”], разумеется, стала бы событием очень громким. <…> Святенков — прекрасный публицист: он раздает всем сестрам по серьгам, провоцирует на диалог, спорит, конструирует etc. Он делает то, что и должен делать автор актуального политического текста. Все это более или менее работает на короткой дистанции одной-двух статей, когда событие еще живо. Как только речь идет о книге, разговор словно бы обрывается на полуслове. Как ни странно, то же самое происходит и в литературе, где существует достаточно известных и одновременно стоящих чтения писателей, но нет ничего, что бы можно было бы даже с известными допущениями назвать └литературным процессом””.
Дмитрий Быков. Живой человек. — “Огонек”, 2008, № 29, 14 — 20 июля <http://www.ogoniok.com>.
“Окуджава обгонял его по части цитат, разошедшихся на афоризмы и заголовки, и по количеству стихов, известных всей стране наизусть. Высоцкий — по накалу культа. Бродский — по международному (а впоследствии и внутрироссийскому) авторитету.
Евтушенко — не единственный, а один из многих, и без сравнения с этими многими его стратегия будет непонятна. Думаю, что эта стратегия была бессознательна — так сказать, от избытка сил и чувств, — но оказалась выигрышной: он сделал само свое существование фактом литературы <…>”.
“Гастарбайтеров придумал Сатана”. Так считает Герман Садулаев — самый
популярный в России чеченский писатель. Беседовал Дмитрий Орехов. —
“МК в Питере”. Российский региональный еженедельник. 2008, 11 июня <http://www.mk–piter.ru>.
“— Твои книги удивляют читателя не только откровенными сценами и нецензурной лексикой, но и язвительной критикой в адрес современной российской демократии. Ты — коммунист?
— В каком-то общем, неортодоксальном смысле, — да. Я левый. Уж точно не либерал-демократ, не сторонник капитализма. Мне кажется, годы оголтелой пропаганды западных ценностей не убили в российском человеке тяги к справедливости, к разумности, к нравственности. Это и есть социализм, который не только возможен, но и неизбежен. Потому что другой вариант — это окончательный развал и гибель”.
Линор Горалик. Младшего среднего возраста. “Симпсоны” и новая зрелость. — “Большой город”, 2008, № 15 (209) <http://www.bg.ru>.
“Дело не в том, инфантильны ли └новые взрослые”, и не в том, не слишком ли
рано взрослеют дети. Дело в том, что все наши предположения о занятиях, соответствующих и приличествующих тому или иному человеческому возрасту, оказались неверными”.
“Выяснилось, что если не воевать на своей земле, есть досыта, жить долго и не очень бояться старости (потому что здравоохранение неплохое, да и на пенсию кое-что отложено), то взрослеть — в старом, суровом понимании этого слова — не так уж обязательно”.
“Важно помнить, что └новые взрослые” — феномен классовый, невозможный без серьезной экономической подоплеки”.
“<…> мирное время — редкая вещь. Жалко тратить его по-взрослому”.
Гурий Подляков и кувшинные рыла. Борис Евсеев считает, что прозаик должен быть языкотворцем. Беседовала Елена Потемкина. — “НГ Ex libris”, 2008, № 22,
3 июля.
Говорит Борис Евсеев: “Мое мировоззрение во многом совпадает с идеями православия, но я не вижу в этом несвободы. Я пишу только то, что знаю. Знаю: за смертью-— жизнь!”
Олег Дарк. Леонид Губанов: “Двадцатого века порог обиваю…” — “Русский Журнал”, 2008, 18 июля <http://www.russ.ru>.
“О Леониде Губанове трудно писать; возможно, в этом причина того, что статьи о нем — редкость, хотя тьма упоминаний, воспоминаний, заметок и отзывов. И можно сказать, что всем им присуще особое раздражение чувств, как дружеских, так и враждебных. Есть поэты, личность которых затмевает, закрывает их творчество; бурная, неустроенная, беспокойная жизнь Губанова, его эскапады, переменчивость настроений и крайность взглядов отвлекают от его необыкновенно серьезной, продуманной, хладнокровной литературной работы (однажды он себя назвал └холодным мальчиком неба”), от его огромной культуры стиха, гармоничного (или дисгармоничного) сочетания традиционности и новаторства”.
Даниил Дондурей — Иосиф Бакштейн — Глеб Морев. Завершилась ли эпоха Просвещения? — “Искусство кино”, 2008, № 1 <http://www.kinoart.ru>.
Говорит Иосиф Бакштейн: “То <…> что мы тут констатируем, — есть завершение гигантской исторической эпохи, которая называется эпохой Просвещения, Новым временем. Она началась с появления великих идей и европейских буржуазных антиаристократических революций, произошедших сразу же после Высокого Возрождения. Тогда был осуществлен первый этап демократизации, который стал базовой идеологией необходимого рынку просвещения масс. Им надо было нести естественный свет разума. Оппозиция прежним устоям строилась на противопоставлении естественного сверхъестественному, на полемике между наукой и религией. А сейчас нам предлагают выбирать между естественным и искусственным. На мой взгляд, завершение этой эпохи совпало — мне как-то даже лестно об этом упомянуть — с распадом Советского Союза. Трансформация огромного исторического периода началась в 1968-м со знаменитой майской студенческой революции во Франции, затем — пражское восстание, а завершилась она падением Берлинской стены в 1989 году и концом СССР в 1991-м. <…> Сначала, если верить Ницше, └умер Бог”. Именно этот процесс метафизических умираний на самом деле завершился смертью прежних представлений о культуре, страшно сказать. По крайней мере, завершается. Та культура, в которой мы с вами выросли и жили, в которой росли наши отцы и деды, в привычном смысле больше не существует, она умерла. В ней исчезла элитарная составляющая. Исчезли или доживают свой век великие художники, возникла оппозиция └естественный — искусственный”, в отличие от прежнего разведения └естественный — сверхъестественный”, которое было свойственно Просвещению. В середине 90-х кончилась └эпоха великих имен”…”
Даниил Дондурей — Кирилл Разлогов — Михаил Угаров. Современная культура: динамика застоя. — “Искусство кино”, 2008, № 3.
“Д. Дондурей. <…> Но, Михаил, были ли в 2007 году настоящие произведения, которые, как └Идиот” Товстоногова, останутся в истории?
М. Угаров. Таких спектаклей все меньше и меньше. Все-таки должно происходить какое-то сюжетное взаимодействие, нужен контакт между пьесой и спектаклем, радикальная пьеса должна подождать своего режиссера.
Д. Дондурей. Разве мало талантливых новых постановщиков?
М. Угаров. Это вопрос школы, а значит, очень больной вопрос. Я могу назвать много пьес — и наших, и зарубежных, которые до сих пор не поставлены в России. У нас нет художественного языка, на котором можно было бы ту или иную пьесу поставить.
Д. Дондурей. Концептуального, режиссерского, профессионального?
М. Угаров. Да и режиссерского, и актерского языка.
<…> Д. Дондурей. Но почему отторжение именно современного текста, современных пьес, мышления? Чем это вызвано? Продюсеры не разрешают, боятся коммерческого неуспеха?
М. Угаров. Это глобальная проблема. Наше общество очень не любит то, что относится к └здесь и сейчас”. Раньше оно любило будущее — до смерти. Теперь, обратите внимание, обожает прошлое. Сегодня мы входим в эпоху сиквела, политического и как бы эстетического. Сиквел экономит психическую энергию, не надо тратиться. Все понятно: ситуации, герои, поступки. Что будет дальше — ясно”.
Евгений Евтушенко. “Остался идеалистом-социалистом…” Беседу вел Андрей Морозов. — “Взгляд”, 2008, 21 июля <http://www.vz.ru>.
“<…> я как был идеалистом-социалистом, так им и остался”.
“Бродский — великий маргинал, а маргинал не может быть национальным поэтом. Сколько у меня стихов о том, что придет мальчик и скажет новые слова. А пришел весь изломанный Бродский”.
Александр Елисеев. Сталин победил Столыпина. — “Русский Обозреватель”, 2008, 11 июля <http://www.rus-obr.ru>.
“<…> десталинизация России провалилась. А ведь в нее были вложены громадные усилия либерального Агитпропа. <…> Пытались выдвинуть на вершину нашего исторического Олимпа └рыночного националиста” Столыпина, однако он так и не стал
героем нации. Его, конечно, уважают, как честного партиота России, но и только.
И можно даже сказать, что в информационной битве 1988 — 2008 годов Сталин победил Столыпина”.
Александр Елисеев. Чистка под Лениным. — “Русский Обозреватель”, 2008,
17 июля.
“<…> Ленин популярен как раз в силу преобладающего консерватизма. Причем речь идет об инерциальном консерватизме, оставшемся в наследство от советских времен”.
“<…> существует огромная пропасть между общественными порядками и общественными настроениями. Более того, первые сохраняются лишь в силу того, что общество отрицает их не революционно, а консервативно”.
Наталья Иванова. Смена элит в литературе. — “OpenSpace”, 2008, 11 июля <http://www.openspace.ru>.
“Что такое была эта номенклатура? А то, что если ты уже куда назначен, то не
исчезнешь. Журнал Твардовского разгромили, а Лакшина перевели — с сохраненным окладом жалованья — в └Иностранную литературу”.
Первая смена элит: 1986 — 1990. Редакторами журналов назначены Бакланов и
Залыгин. Шестидесятники получают второй шанс. Эмиграция — тоже. (Покойники переходят в вечность в статусе литературных классиков.) Топ-пятерка: Битов, Искандер, Карякин, Аксенов, Войнович. Возможны варианты.
Вторая смена: 1991 — 1995. Сеанс исчезновения — секретариат └большого” и └малых” СП революционно сменяют демократы. С бюрократическими правилами в новых условиях они не справляются и, не успев оформиться как элита, исчезают с литературной карты. Моду и тренд определяет андеграунд. Топ-пятерка: Д. А. Пригов, Тимур
Кибиров, Сергей Гандлевский, Лев Рубинштейн, Саша Соколов. Возможны варианты.
Третья смена: 1998 — 2000. Шестидесятников, эмигрантов третьей волны и └андеграунд на рельсах” начинают теснить сорокалетние — далекие как от андеграунда, так и от шестидесятников. Моду делают и в топ-четверку входят Татьяна Толстая, Виктор Пелевин и, конечно, Б. Акунин с Владимиром Сорокиным.
Смена элит № 4: 2000 — 2007. Приходят те, в ком больше энергии, кто в принципе ничего не желает знать о предыдущих └элитах”. Они далеки как от └советского”, так и от └антисоветского”: Михаил Шишкин, Дмитрий Быков, Александр Иличевский, Захар Прилепин и др. Сами делают себе PR (и их раскручивают), берут не только └свежестью и силой”, но и порой эгоизмом (если не нахальством). Кое-кто.
И, наконец, пятая смена элит. Культивируемые разнонаправленными и даже эстетически враждующими изданиями двадцати-с-небольшим-летних от └традиционалисток” Валерии Пустовой и Василины Орловой до авантюристически-авангардных, как им представляется, Ники Скандиаки и Марианны Гейде. Все это еще совпало с проплаченным азартом политпоиска молодых: от └наших” до └молодогвардцейцев”, нынче за ненадобностью расформированных. Издания, стараясь успеть за новым комсомолом, переманивают их, стараясь создать на старом месте новые декорации.
И создается парадоксальная ситуация: самые сильные из пятидесятилетних вне зависимости от их продажного успеха-неуспеха — попали в зазор. Условно говоря, они попали между нисходящим и восходящим потоками в литературе”.
Олег Ковалов. Наш ответ Джойсу. — “Искусство кино”, 2008, № 3, 4.
“Когда Вишневский прикидывал сроки освоения советскими мастерами метода Джойса, а Радек остерегал их от этого вредного занятия, обоим странным образом оказался как бы неведом уже состоявшийся опыт так будоражившего их воздействия. Уже существовало — и целых пять лет — произведение, которое один из них мог торжественно объявить триумфальной победой метода Джойса в СССР, а другой — торжественно проклясть как выражение зловредного тупика, куда заводит советского художника нашептывание интеллектуальной агентуры. Это — фильм └Человек с киноаппаратом” (1929) Дзиги Вертова. Даже внешне в нем столько точек совпадения с общей конструкцией └Улисса”, что странно, отчего эта очевиднейшая └похожесть” не отмечалась, кажется, исследователями, тем более что он сразу же имел репутацию невероятно новаторского. Эта необъяснимая слепота вызвана, вероятно, тем, что читатели и зрители традиционно пребывают в разных резервациях и круги их художественных впечатлений попросту не пересекаются”.
Сергей Костырко. В жанре “коммента”. D(ан) D(орфман) как сетевое “бродило”: “Встретимся в Сети” — первая удачная попытка переноса особенностей сетевой литературы на бумагу. — “Взгляд”, 2008, 8 июля <http://www.vz.ru>.
“Книга эта — след отшумевших дискуссий. Точнее, как бы отшумевших. └Отшумевших” — потому, что золотой век сетевой литературы (рубеж 90-х — 2000-х) завершился-— романтика автономного сетевого плавания себя исчерпала, сетевые авторы стали бумажными (и наоборот). Ну а └как бы” употреблено здесь потому, что дискуссия велась вокруг вопросов, в принципе неразрешимых”.
“Если очень коротко, то проблематику книги, или, что в данном случае одно и то же, ситуацию DD в Сети я бы представил как испытание наших представлений о литературе самим явлением Сети”.
“Читая книгу, невозможно удержать дистанцию, невозможно не вступить в спор с автором. И жаль даже, что это книга, что я, например, не могу сейчас настучать свои возражения и вывесить их в Сети рядом с процитированными рассуждениями DD”.
Константин Крылов. Больше света. — “Русский Обозреватель”, 2008, 11 июля <http://www.rus-obr.ru>.
“Культ Ленина и Сталина как великих людей — это побочный продукт либерального шельмования русских и России. Если людям долго объяснять, что вся их история-— мерзость и слизь и делали ее жалкие и ничтожные личности, то они будут считать великими тех, про кого хотя бы нельзя сказать того, что он жалок и ничтожен. Про Ленина и Сталина этого сказать нельзя. Это подтверждено судом Запада, единственной инстанцией, которую либералы уважают. <…> Исходя из этого, ясно, что делать, если кому захочется поубавить Ленину и Сталину популярности. Все довольно просто. Перестать врать, клеветать и исходить дерьмом. А вместо этого построить нормальную русскую историю. Великую, славную и очень интересную. Благо, для этого не нужно врать, выдумывать, раздувать слонов из мух (чем охотно занимаются хисторимейкеры всех стран и народов). Мы большие и красивые и можем обойтись без мухлежа. <…> Теперь нужно выстроить нормальный пантеон великих людей. Куда войдут, наверное, и Ленин со Сталиным — скорее всего, в качестве └Великих Темных”. Каковые, кстати, нужны в любой великой истории. Только истории ничтожных народов лишены фигур эпических злодеев… Но для этого нужен хоть какой-нибудь свет. И пока вся история нашей страны и нашего народа останется затемнена — до тех пор фигуры, освещенные хотя бы и адским пламенем, будут самыми яркими”.
Роман Лейбов. Эпитафия Сети. Что было, что будет, чем сердце успокоится. — “Независимая газета”, 2008, № 150, 22 июля <http://www.ng.ru>.
“Думаю, точка максимальных репрессий против свободы обмена информацией
будет пройдена нами в ближайшие пять лет. <…> Но потом все изменится и будет
хорошо. Мы будем жить счастливо. И умрем в один день”.
Наум Лейдерман. Непрочитанный Горький. — “Урал”, Екатеринбург, 2008,
№ 7 <http://magazines.russ.ru/ural>.
“Попытаемся прочитать эти произведения Горького [начала 20-х годов] └с чистого листа”…”
Игорь Манцов. Высокая теория воспитания. — “Взгляд”, 2008, 13 июля <http://www.vz.ru>.
“Те, кто голосует сегодня за Сталина в проекте └Имя России”, делают это не из любви к вождю, о котором мало кто из них в своей повседневности задумывается. Сталин, и об этом бог знает сколько написано до меня, олицетворяет собой некую абстрактную самодержавную силу, противостоящую барину-боярину. Эта сила — последняя земная инстанция, которая может защитить холопа от барского произвола, от барского презрения и барского же └воспитания”…”
Дарья Михеева (редактор журнала “Мамочкина школа”, обозреватель детской литературы журнала “Psychologies”). Как взрослые читатели испугались детской книжки. — “Новая газета”, 2008, № 51, 17 июля <http://www.novayagazeta.ru>.
“Почему именно эта книга [Ульфа Нильсона и Эвы Эриксон “Самые добрые в мире”] была признана Экспертной комиссией по этике рекламы и социально значимой информации по Северо-Западному федеральному округу (Санкт-Петербург) неэтичной <…>? Что же так ужаснуло членов комиссии по этике? То, что в детской книге речь идет о смерти? Тема смерти в нашей культуре общения с детьми остается табуированной, это правда. Но это не означает, что смерть не волнует ребенка. Каждый из нас рано или
поздно впервые столкнулся с совершенно непостижимой идеей: └Все умрут”. Это раз.
└Я тоже умру”. Это два. (Одно другого стоит, между прочим.) Именно принимая факт смертности всех живых существ, ребенок взрослеет, по-новому осознает окружающий мир и свое место в нем. Если с ребенком никто не говорит об этих вещах, он не перестает о них думать”.
“Мне нравится слово └счастье””. Беседу вел Игорь Савельев. — “Русский мир.ru”, 2008, № 6 <http://www.russkiymir.ru/ru/magazine>.
Говорит Олег Зоберн: “<…> [Ян Волкерс] голландский писатель и скульптор. Он недавно умер. Очень почитаем в Нидерландах. Жил на острове Тессел. Настоящий классик. На русский язык переведены лет тридцать назад только две книжки его рассказов. Вообще, сейчас на русский переводится столько незначительной литературы, что за Яна Волкерса обидно. И я хочу предложить одному московскому издательству проект по выпуску нескольких книг Волкерса на русском языке”.
Cм. также: Олег Зоберн, “Тризна по Яну Волкерсу” — “Новый мир”, 2008, № 4.
Андрей Немзер. Памяти Александра Агеева. — “Время новостей”, 2008, № 127, 17 июля <http://www.vremya.ru>.
“Принявшись за критику примерно в одно и то же время, мы с Агеевым много спорили. В начале 90-х — публично и резко, потом — по большей части приватно, добродушно перемигиваясь (мол, знаю, что ты сейчас скажешь, — и как не надоело?), но └не поступаясь принципами”. Не знаю, что значили эти споры для Саши, а мне они были очень дороги. Расходясь с Агеевым по └последним вопросам” (или в оценках конкретных литературных новинок), я не сомневался ни в его искренности, ни в его бескорыстии, ни в его внутренней свободе. Тем большей радостью были наши (не столь уж частые) схождения, например, в давней любви к Томасу Манну или в приязни к сегодняшней прозе Леонида Зорина и Евгения Шкловского”.
Андрей Немзер. Счастье у разбитого корыта. О новой повести Бориса Екимова.-— “Время новостей”, 2008, № 123, 11 июля.
“Кажется, все просто: с одной стороны, новые (хоть в большинстве с советским прошлым) хозяева жизни, которые никак не могут остановиться, с другой — вечная терпеливица. Только напрашивающихся банальных выводов (добрые и честные бедняки, бессовестные жадные скоробогачи) из повести Екимова [“Предполагаем жить” — “Новый мир”, № 5, 6] вытянуть невозможно. Как ни жалеет писатель порушенную деревенскую жизнь, хамства и злобы многих разоренных селян он не прячет; как ни понятны укоры └деловым людям”, почти никого из них невозможно счесть только корыстолюбцем. <…> Сила Екимова в том, что он не навязывает читателю └мораль” даже там, где вроде бы ему самому все ясно”.
Вадим Нифонтов. Кипящие родники смерти. — “Русский Обозреватель”, 2008, 14 июля <http://www.rus-obr.ru>.
“Собственно, банальность, гласящая, что └никакой режим никогда не устраивает всех”, и переводящаяся на простой человеческий язык еще большей банальностью └абсолютное счастье в этом мире недостижимо”, почему-то недоступна большинству └диссидентов”, └правозащитников”, └борцов с кровавой деспотией” и так далее… <…> Это я вовсе не к тому, что с ненравящимся режимом обязательно надо сотрудничать, если он предлагает хоть какой-то позитив (это — дело личного выбора, который в любом случае следует уважать). А совсем к другой теме. Наши └диссиденты” (особенно теперь, в сравнительно вегетарианские с точки зрения └режима” времена) почему-то никогда не проявляют последовательности. А ведь истинное диссидентство должно, по-хорошему, исходить из определенной метафизической картины, а вовсе не из идеи └давайте свалим проклятого деспота, и сразу настанет Счастье” (это ж чисто детский сад…). В сущности, └диссидент” почему-то не отдает себе отчета в том, что он борется не с конкретным нехорошим режимом. Он в этом случае просто └недодумывает”. Ибо на самом деле его не устраивает сам мир, в котором возможен такой режим. То есть его реальным врагом является не режим, а окружающая действительность и ее Творец. <…> Именно потому, что никакого осознания этого факта у наших └диссидентов” нет, их движение и представляет собой столь жалкое, душераздирающее зрелище. Разве что лимоновцы это все, кажется, понимали (?), выдвигая лозунг └Да, смерть!”. Смерть обладает невероятной притягательностью и не менее удивительным свойством маскироваться под нечто иное — └свержение деспота”, └беспощадную войну в защиту прав человека” или просто под └наркотические ломки человека, не принявшего новый строй”. Но это все — Смерть. И не надо себя обманывать. Если кто-то припал к этому кипящему роднику, он уже в ее власти. Он еще много сделает для того, чтобы разнести бактерии метафизической чумы по всему свету. Наша же задача — не дать ему утащить с собой в могилу сотни и тысячи других…”
Елена Пенская. Галерник. Памяти Александра Агеева. — “Русский Журнал”, 2008, 18 июля <http://www.russ.ru>.
“Агеев, пожалуй, один из самых интересных и талантливых критиков 90-х, один из немногих, кто оставался верен русской └толстожурнальной” культуре, а значит, самому себе. Но о чем бы он ни писал — о геополитике, социалке, чиновниках-бюрократах, он всегда владел только одной мерой — литературой и литературой мерил все наше неустроенное политическое хозяйство. Литератору Агееву доверяешь полностью. Все остальное: журналистика и прочие ремесла, за которые Саша брался и был совершенен, — вторично. Эта прочная культурная └закваска” и стала основой агеевского метода. Миссии, если угодно (понимаю: слово, абсолютно чуждое Сашиному лексикону). Но тем не менее. Его активное присутствие в нашей умственной жизни заключалось в том, что он └наводил порядок”, сопротивляясь хаосу, сгущающейся бессмысленности, нарастающей лжи”.
Глеб Павловский. Сухая оттепель. — “Эксперт”, 2008, № 28, 14 июля <http://expert.ru>.
“Новая Россия — Российская Федерация не была ни восстановлена, как Чехия или Эстония, ни спроектирована и учреждена на заранее обдуманных основаниях, подобно Израилю или Евросоюзу. Россия — государство-экспромт. Даже идея └суверенитета через выход из СССР” ведет начало от выпада-экспромта писателя Валентина Распутина на первом съезде народных депутатов СССР 1989 года: └А может быть, и России выйти из Союза?!” — экспромта, о котором этому консервативному русскому националисту пришлось горько пожалеть. Импровизация Беловежских соглашений 1991 года по денонсации Союза, покончив с СССР, обрекла Бориса Ельцина на политику, чаще развивавшую исходные темы, чем проводящую отчетливые принципы. Так сложилось джаз-государство 90-х годов — государственность └на тему России”, но без ответственности за статус-кво”.
Захар Прилепин. Достало. Как сильно я ненавижу либералов. — “Русская жизнь”, 2008, 3 июля <http://www.rulife.ru>.
“Я тут стоял. Идите сами откуда пришли. <…> Я свободу люблю не меньше вас. Идите к черту”.
Путешествие из Ленинграда в Петербург. Соредактор журнала “Звезда” Яков Гордин вспоминает общественно-литературную атмосферу родного города 60 —
70-х годов… Беседу вел Валерий Выжутович. — “Российская газета — Неделя”, 2008, 31 июля <http://www.rg.ru>.
Говорит Яков Гордин: “С одной стороны, мы не чувствовали себя частью этой культурной и политической системы. А с другой — все хотели печататься. Кушнер, Битов, Марамзин, Грачев… Все хотели печататься! И многие прекрасно печатались. Не было человека, который бы сказал: └Не желаю печататься на вашей советской бумаге, в ваших советских типографиях!” Ничего подобного. Хотели войти в культуру, хотели иметь читателей. И в Союз писателей вступали. Очень рано вступили и Битов, и Кушнер. Хотя тут играло роль и везение. Сейчас трудно сказать, почему так благополучно сложилась судьба Саши Кушнера. Ведь по тому, что он писал, Саша был абсолютно чужой человек для системы”.
“С 1992 года, когда мы с моим другом Андреем Арьевым стали соредакторами └Звезды”, никто не сделал ни одной попытки на нас идеологически надавить”.
Александра Раннева. Стихи и дороги. О том, как важно не сбиться с пути и с рифмы. — “НГ Ex libris”, 2008, № 25, 24 июля.
“Сейчас умение хорошо рифмовать (и среди пишущих классическим стихом) выходит из моды и мало-помалу утрачивается, и даже саунд-поэзия ничуть не улучшает слух собратьев по ремеслу. А для [Максима] Лаврентьева рифма — первый предмет заботы, важнейшая область формального поиска. Рифма у него выверенная, музыкальная, самоупоенная. После Алексея Цветкова, главного на сей день знатока в этой области (который не просто виртуозно владеет искусством концевых созвучий, не просто понимает в них толк, но и, возможно, создал некую особенную, цветковскую рифму), в числе мастеров я бы назвала Лаврентьева”.
Михаил Ремизов. Возвращение блудного Модерна. — “Русский Обозреватель”, 2008, 3 июля <http://www.rus-obr.ru>.
“Я не знаю, создал ли человека Бог. Но я точно знаю, что человека создало Христианство. В том смысле, в каком всякая религиозная традиция и всякая высокая культура творит свой образ человека и свой стандарт человечности. И вне этого образа и этого стандарта человека как такового не существует вообще. Получив из рук Христианства человека как воина, творца и первооткрывателя, Модерн оставляет на своем закате (и для нашего, советского модерна это, увы, почти так же верно, как и для западного) бесплодные скопища └последних людей”…”.
“<…> наша религиозная традиция — это и в самом деле колоссальный ресурс для восстановления достоинства человека”.
См. эту статью также на сайте “АПН” (2008, 8 июля <http://www.apn.ru>).
Романист — обезьяна Бога. Павел Басинский ненавидит слово “самовыражение”. Беседу вел Михаил Бойко. — “НГ Ex libris”, 2008, № 26, 31 июля.
Говорит Павел Басинский: “Кто-то постмодернизм уже провожает, а ведь мы еще модернизм не похоронили! Полно тех, кто думает, что Андрей Платонов — это писатель будущего. А между тем это гениальный писатель глубокого прошлого! Наталья Корниенко, главный специалист по Платонову, которую я очень люблю и ценю, меня осудит, но так писать, как Платонов, в XXI веке нельзя — нельзя мучить читателя! Модернист считает, что писательское слово самоценно. Типа я так вижу, так пишу, так строю фразу, а вы — наслаждайтесь этим, поражайтесь, понимайте, какой я гениальный. Это больше не пройдет. Это проходило в XX веке. Тогда за это могли расстрелять, могли провозгласить гением, могли одновременно расстрелять и провозгласить гением. Но что из XX века реально перешло в XXI? └Мастер и Маргарита” — с модернистскими штучками, но вполне классический роман. └Тихий Дон”. Даже └Доктор Живаго” — не очень удачный, но вполне классический роман. Признак произведений, которые перешли в новый век, — возможность экранизации, сериализации. Романы XIX века перешли в ХХI, а большинство великих романов ХХ остались в прошлом. Современная проза через голову XX века возвращается к XIX веку”.
Дмитрий Румянцев. Малая европейская традиция в русском роке, или Чудеса интерпретации. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2008, № 7 <http://magazines.russ.ru/
neva>.
“Поводом для написания данной статьи послужили две публикации в журнале └Нева” — о рок-культуре за авторством культуролога Екатерины Дайс. <…> Итак, основной message обоих материалов заключается в том, что Русский Рок как явление принадлежит к так называемой малой культурной европейской традиции (в дальнейшем — МТ). МТ пронизывает всю рок-культуру и является в ней безусловной доминантой. Что же это такое? └Малая культурная традиция — это субдоминантная в рамках европейского культурного космоса парадигма, сложившаяся как единое целое в III — IV веках н. э. из элементов, отброшенных при формировании христианского космоса, составившего большую культурную традицию”. Опознать МТ можно по └гностико-манихейскому миропереживанию, характерному для субдоминанты”. <…> Это двойное дно автор статьи и пытается высветить, расшифровав многочисленные тайные знаки. При этом наиболее успешны на этом поприще скрытых смыслов двое: Борис Гребенщиков и Майк Науменко…”
Здесь же напечатан ответ Екатерины Дайс (“Упрощение недопустимо”): “Вот уже два года мне приходится отвечать в Интернете на различные, в основном возмущенные реплики в сторону моей статьи └Русский рок и кризис современной русской культуры” (└Нева”, 2005, № 1). Теперь к этой печальной обязанности прибавилась еще и необходимость оправдываться за выводы, сделанные в материале └Майк и БГ: Поиски Софии в русском роке” [└Нева”, 2007, № 8]. <…> Я никак не спорю со значимостью русского рока для отечественной культуры. Я его исследую. Судя по всему, именно это вызывает энергичный протест моих оппонентов. <…> Меня же в моей работе интересовали не интервью (где люди показывают скорее свою маску, нежели подлинную сущность) и не воспоминания очевидцев (зачастую не понимающих того, что важно исследователю). Меня интересовали тексты, тексты и еще раз тексты. А в текстах Майка и БГ я смогла обнаружить устойчивые и повторяющиеся мотивы, связанные <…>”. И т. д. См. упомянутые выше статьи Екатерины Райс.
“С Высоцким произошло то же, что с Зощенко: сдвиг от массовой аудитории в сторону более элитарной…” Беседу вел Дмитрий Стахов. — “Русский Журнал”, 2008, 25 июля <http://www.russ.ru>.
Говорит Владимир Новиков: “Когда-то, когда рассказы Зощенко читали с эстрады, он воспринимался как сейчас Задорнов. А теперь Зощенко — автор для тех, кто обладает тонким чувством языка и юмора. Это же происходит и с Высоцким. У него всегда будет своя аудитория, только уровень ее будет все выше и выше. В пользу этого говорит и то, что сложилась настоящая наука — высоцковедение”.
Юрий Семенов. Против глобальной эксплуатации. Ни русские, ни Россия ни
в каком оправдании не нуждаются. Беседовал Алексей Нилогов. — “АПН”, 2008,
9 июля <http://www.apn.ru>.
“<…> славянофилы занимались оправданием русских и России. В действительности же ни русские, ни Россия ни в каком оправдании не нуждаются”.
“Человек есть единство духа, имеющего социальную природу, и тела, являющегося биологическим организмом. Человек остается человеком, пока дух (социальное) господствует над телом, пока социальное держит под своим контролем животные инстинкты. Важнейшим средство обуздания животного индивидуализма является мораль с ее чувствами долга, чести и совести. Капитализм представляет собой такую форму общества, которая уничтожает мораль, а тем самым порождает тенденцию к превращению человека в животное, причем животное крайне опасное, ибо оно обладает разумом. Эта тенденция └оскотинивания” человека сейчас непрерывно набирает силу. Ее нельзя оборвать, не уничтожив капитализм”.
“Оценку логических трудов Зиновьева я дать не берусь, ибо не являюсь специалистом в этой области. Но философом он был никаким. И социологом тоже”.
“<…> Фукуяма выдвинул свою идею [“конца истории”] тогда, когда она уже была явным анахронизмом”.
“<…>└Философия хозяйства” С. Н. Булгакова. Она столь же пуста и глупа, как и все другие опусы представителей русской религиозной философии конца XIX — начала XX века”.
“Я знаком с прежними работами Тоффлера. Оригинальных и свежих идей я в них не заметил: там излагался один из многих вариантов к настоящему времени окончательно обанкротившейся (но почитаемой в России) концепции постиндустриального общества. Не думаю, чтобы в последней своей книге он смог добавить ко всему сказанному им раньше что-то значительное и интересное”.
“Прогресс всегда необратим лишь в конечном результате. В процессе самой эволюции всегда имеет место временный частичный или даже полный регресс. Классовое, или цивилизованное, общество с неизбежностью утвердилось на Земле, но было много случаев гибели цивилизаций, когда происходил возврат на стадию предклассового общества (Индская, Микенская, Хеттская и другие цивилизации)”.
“История есть объективный процесс, идущий по законам, не зависящим от воли и сознания людей. В главном и основном она всегда предопределена, что отнюдь не только не исключает, но, наоборот, предполагает неопределенность в деталях. В истории то,
чего не может не быть, всегда проявляется в том, что может быть, а может и не быть”.
“Что касается идеологемы └Москва — Третий Рим”, то она уже давно сдана в
архив истории”.
Юрий Семенов (род. 1929) — историк, философ, этнолог, профессор кафедры
социальной философии философского факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.
Ант Скаландис. Машина желаний. — “Искусство кино”, 2008, № 2.
“В зарубежных изданиях └Мартиролога” [Андрея Тарковского] есть несколько пассажей о Стругацком, которые категорически не хочется здесь цитировать, потому что некоторые из них, противореча известным фактам, заставляют сомневаться в достоверности остальных и наводят на вполне определенные мысли. К несчастью, есть основания предполагать, что Лариса Павловна Кизилова уничтожила ряд записей, сделанных ее мужем. И мы не знаем сегодня, что произошло между Стругацким и Тарковским. <…> Сценарий └Жертвоприношения” написан ими вдвоем, это отчетливо видно даже из доступного нам самого первого варианта. Но ни в титрах картины, ни в одном из интервью Тарковский так ни разу и не упомянул об этой совместной работе. <…> Аркадий Стругацкий был сильно обижен на него, когда увидел фильм, о чем и сказал Юрию Манину, отдавая тому папку с двумя первыми вариантами └Ведьмы” — вроде как почитать, а получилось, на долгое хранение. Именно в архиве Юрия Ивановича Манина мне и удалось найти эти уникальные рукописи, которые считал утраченными даже сам Борис Стругацкий”.
Здесь же — Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий, “Ведьма” (Сценарий).
Укоренение в повседневную жизнь. Роман Сенчин сожалеет, что забросил рок-музыку. Беседовал Михаил Бойко. — “НГ Ex libris”, 2008, № 23, 10 июля.
Говорит Роман Сенчин: “Если смотреть на мир без оптимизма (а оптимизм — это всегда искусственность, самонастройка), то депрессивности не миновать. Я в ранней юности любил стихи Есенина, читал их часами, а они ведь в основном довольно мрачны. Свои рассказы и повести я депрессивными не считаю, скорее это более или менее объективные картинки сегодняшней действительности, портреты типов сегодняшних людей, которым радоваться особенно нечему”.
“Читаю с интересом и вниманием все, что встречаю о себе. И положительные отзывы, и отрицательные. Большой разницы, хвалят или ругают, для меня нет. Считаю, что литературная критика сегодня переживает настоящий расцвет. Интересно, что в отличие от распространенного словосочетания └молодой писатель” └молодой критик” почти не употребляется. Критик, если уж он встал на эту тропу, сразу становится взрослым. И отношение литературного мира, скажем, к Валерии Пустовой, Сергею Белякову, Андрею Рудалеву, Алисе Ганиевой сразу стало серьезным. Никакой снисходительности, никаких скидок на молодость и неопытность. Они сразу стали всерьез. Это важно”.
Ум как джазовая импровизация. Беседу вела Марина Токарева. — “Новая газета”, 2008, № 51, 17 июля.
Говорит доктор биологических и филологических наук, профессор, специалист в области психолингвистики, глава Межрегиональной ассоциации когнитивных исследований Татьяна Черниговская: “Язык дельфинов никогда не будет расшифрован, я в этом уверена. <…> Язык — не словарь. Язык — это набор единиц плюс правила. У нас в голове есть списки чего-то (мы, кстати говоря, не знаем, чего, каких именно единиц) и многочисленные списки правил, по которым с этими единицами нечто происходит. Эти списки выглядят не так, как в словарях, а правила не так, как в учебниках. Это мы знаем точно. И здесь у нас нет никакого ключа, нет отмычки. Это не вопрос техники. Это вопрос какого-то другого хода, не количества фактов, а того, что с ними делать. Здесь должен произойти некий философский или методологический прорыв. Про людей мы по крайней мере знаем, что в их языке есть слова, морфемы, фонемы, синтаксис, что есть тексты…”
“<…> вопрос не в том, было изначально слово звуковым или жестовым. Вопрос в том, что откуда-то явилась идея (не иначе Господь подключился), что объекты должны быть обозначены. Не важно, как — звуком, жестом, картинкой, но дело в том, что почему-то возникла потребность все назвать. <…> Назвать — значит выделить из всего остального, и тогда мир перестает быть аморфным. Происходит его категоризация.
И вот Хомский (один из крупнейших лингвистов двадцатого века) и его школа говорят следующее: у нас в мозгу есть модуль (не кусочек мозга, как многие думают, нет, виртуальный модуль), который достался нам генетически (они на этом настаивают) и который работает только с языком, не с классификацией или категорией вообще, а именно и только с языком, так вот он знает, как обращаться с морфемами, со смыслами и прочее. Они утверждают, что это врожденная вещь — и точка. Это отчасти объясняет, как маленький ребенок осваивает свой первый язык, а то и два. Уже точно известно: ребенок — не магнитофон. Если бы он был магнитофоном, ему для овладения языком понадобилось бы лет сто. Ребенок не выучивает правила, он их создает заново. Делает максимально сложную работу из всех, какие можно себе представить. У него в мозгу есть потенциальная возможность изучить любой язык земли — ребенок не знает, куда он
родится. <…> Родившись в определенный язык, он должен его расшифровать. У него в голове некий └чип”. С ним он дешифрует язык, в который попал (а ему никто ничего не объясняет), пишет в сознании виртуальный учебник, причем не идиотский, какой пишем мы, а свой собственный, другой. Здоровый ребенок справляется с этим примерно за полтора-два года. И эту сложнейшую работу мозг делает сам, и делает успешно — иначе ни один человек не говорил бы”.
“Психология и нейронаука столкнулись сейчас еще с одной сложностью. В научную парадигму входит наблюдатель: пока я смотрю на чашку — чашка есть, а когда
отвернулась, не знаю, что осталось в комнате, может, и комнаты нет. Это квантовая
физика. Прежде считалось, что ее законы на большой мир не распространяются. И вот Пенроуз и Поппер пишут: похоже, рассматривая человеческий мозг, мы не можем обойтись без квантовых идей. Приехали! Притом — в очень особое пространство. Где высокая вероятность того, что наши интерпретации мало стоят: нам кажется, мы фиксируем связи, а они существуют только в нашем сознании. <…> Есть материальный мозг и представление, как он устроен. Дальше некий провал, дальше — мысли. Как они из материального переходят в нематериальное, совершенно непонятно. Пропасть. Что в ней происходит, неясно. Но впечатление такое, что слова влияют на материю, что они творят вполне объективный мир, если таковой есть”.
Сергей Филатов. “Солнце литературы преодолеет смуту”. Давний друг литературы о новых писателях и смерти Ельцина. Беседовал Сергей Шаргунов. — “НГ Ex libris”, 2008, № 24, 17 июля.
“Я слежу за критикой, вас читаю, Леру Пустовую, Рудалева, Анкудинова. В статьях больше видения того, что происходит в стране и с человеком, чем в художественных произведениях, в том числе которые вы оцениваете и разбираете. Пока, честно говоря, я не вижу новых произведений, чья оптика настроена так, что можно увидеть современный мир. <…> Раздел публицистики и критики в литературных журналах то и дело глубже, шире и по смыслам объемнее опубликованной под той же обложкой прозы”.
Александр Храмчихин. Почему Китай сломает весь мир. Экспансия — единственный способ выживания. — “АПН”, 2008, 10 июля <http://www.apn.ru>.
“<…> невозможно понять, как может Китай обойтись без внешней экспансии во всех ее формах (экономической, политической, демографической, военной). Он просто нежизнеспособен в своих нынешних границах. Либо он станет гораздо больше, либо ему придется стать гораздо меньше. Поэтому дело не в агрессивности Китая, а в том, что экспансия для него — единственный способ выживания. Это не страшилка, это объективная реальность, данная нам в ощущении. Ощущают ее, правда, немногие. Но скоро это пройдет”.
Среди прочего: “В ближайшие годы в брачный возраст начнет вступать поколение [китайцев], в котором до 20 млн молодых людей не будут └обеспечены” невестами. Подобный феномен, по-видимому, не имеет аналогов в истории человечества, поэтому достаточно сложно прогнозировать его социальные последствия и вырабатывать пути решения проблемы. При сохранении текущих тенденций (а они не просто сохраняются, но усугубляются) может сложиться ситуация, когда невесты становятся товаром. Учитывая изменение ментальных установок вестернизированных городских жительниц, для которых вступление в брак может теперь иметь меньшее значение, чем карьера (поэтому замужество как минимум существенно откладывается), городские мужчины будут стремиться жениться на жительницах сел, а многочисленные сельские мужчины вообще остаются без возможности вступить в брак. В этом случае противоречия между городом и деревней, между развитыми и отсталыми регионами могут принять прямо антагонистический характер. Гражданская война за невест — └это штука посильнее ▒Фауста’ Гёте””.
Cм. также: Александр Храмчихин, “Как Китай раздавит Россию. Война будет короткой. У России нет шансов” — “АПН”, 2008, 23 июля.
См. также: Александр Храмчихин, “Китайский └велосипед”. КНР. Парадоксы развития” — “Новый мир”, 2008, № 3.
Валерий Шубинский. Ант Скаландис. Братья Стругацкие. — “OpenSpace”, 2008, 3 июля <http://www.openspace.ru>.
“В его [Анта Скаландиса] книге можно прочесть, к примеру, такое: └АН был человеком влюбчивым. При этом он допускал и для себя и для других (не впадая в морализаторство) простые интимные отношения — без всякой любви”. Или: └АН рано пристрастился к алкоголю и всю жизнь не отказывал себе в этой радости”. Не уверен, что подобное — именно в таких выражениях! — уместно писать про не так давно умершего человека, особенно противопоставляя его ныне здравствующему брату и соавтору — трезвеннику и примерному семьянину”.
“Однако при всей скудости первой биографии Стругацких и из нее можно почерпнуть кое-что важное. Например, потрясающий разговор двадцатитрехлетнего Аркадия Стругацкого с родителями жены в 1948 году. Будущий фантаст предлагает └отнимать детей у родителей и помещать в закрытые санатории в Крыму”, где способных будут всячески развивать, создавая подлинную элиту… а из неспособных получатся └рабы” (сын красного комиссара употребил именно это слово). Скаландис связывает этот проект с └высокой теорией воспитания”, описанной в романах Стругацких. Разумеется, между 1948-м и 1960-ми годами идеи несколько усложнились и гуманизировались. Но, несомненно, сохранили некий отсвет изначальной тоталитарной природы — как и весь
позднесоветский прогрессизм, идеологами и певцами которого Стругацким суждено было стать”.
Михаил Эпштейн. Ретро-Букер. О премиях для писателей прошлого. — “НГ Ex libris”, 2008, № 254, 17 июля.
“Арцыбашев вполне заслужил Букера! Никак не меньше, чем предыдущие лауреаты, а может быть, и больше, чем иные из них. Но автор, увы, не премиабелен за фактом смерти (1878 — 1927). Так почему бы не учредить для этой и подобных книг особый приз: ретро-Букер? Присваивать произведениям прошлых лет и веков, недостаточно оцененным, незаслуженно забытым. Принимать на конкурс романы только уже почивших авторов. Номинаторы: библиотеки, издательства, журналы. В жюри — писатели, литературоведы, историки. Денежный приз передается в фонд памяти данного писателя (тем самым фонд и учреждается) и вкладывается в его изучение, переиздание, установление памятника, создание музея, проведение симпозиума и т. д.”.
Михаил Эпштейн. Вызов мату, или Новый любовный словарь. — “Топос”, 2008, 7 и 8 июля <http://topos.ru>.
“Мат в России — больше, чем мат, т. е. одна из многих лексических подсистем языка. Мат выступает как своего рода бытовая идеология общества, полубессознательная система ценностных или, точнее, └обсценных” установок. <…> Мат — выражение инстинкта смерти <…>”.
“Бросить вызов мату невозможно сочинением └из ничего” новых, небывалых слов, которые, конечно же, никогда не привьются. <…> Я вполне отдаю себе отчет в экспериментальности предлагаемых моделей словообразования и не рассчитываю на их немедленное и повсеместное введение в язык. Но важна сама работа по расширению лексической системы современного русского языка, творческому освоению его стилистических и экспрессивных возможностей. В обществе есть спрос на новую любовную лексику — словарь любовного воодушевления, порыва, порождения, народного выживания и приумножения. Пусть на этот спрос последует множество предложений — язык сам разберется, что ему взять, что отбросить, а что сохранить про запас. В конце концов, язык — это не материальная сумма лексических единиц, а воздух смысловых возможностей, которые растут с каждым предложенным, пусть даже и не принятым словом”.
См. также: Михаил Эпштейн, “Политикон. Словарь новейших понятий. Сетевая слава и тщеславие. Гуглики. Эгонетика” — “Новая газета” (Цветной выпуск), 2008,
№ 25, 4 июля.
Составитель Андрей Василевский
“Арион”, “Вопросы истории”, “Дети Ра”, “Знамя”, “Русская жизнь за две недели”, “Фома”
Евгений Карасев. До глубины души. — “Фома”, 2008, № 7, <http://foma.ru>.
Представляя Карасева в постоянной поэтической рубрике “Фомы”, я процитировал фрагмент из письма ко мне Максима Амелина, где он высказался очень сжато, образно и предельно точно. “Человеческая и литературная судьба Евгения Карасева — воплощение сразу трех евангельских притч. Он — ярчайший пример человека, наделенного свыше выдающимся поэтическим талантом, который им не только в целости сохранен, несмотря на невыносимые условия тяжкой неволи, но и стократно приумножен. Блудным сыном, пройдя через многие искушения и испытания, выпавшие на его долю, он вернулся на истинный путь премудрой и добродетельной жизни (не случайно этот образ часто возникает в его стихах). Поэзия Евгения Карасева исполнена глубоким состраданием к малым сим, искренней любовью к ближним и такой верой в грядущее спасение, в какой только Дисмас, благоразумный разбойник, распятый одесную Христа, смог утвердиться…”
Олег Кашин. Медиаменеджер перестройки. Леонид Кравченко, освободитель и душитель. — “Русская жизнь за две недели”, 2008, № 14 (31), <http://www. rulife.ru>.
Говорит Леонид Кравченко: “А со └Взглядом” — с ним да, с ним было интересно. Шел съезд народных депутатов, учредили должность вице-президента, Горбачев хотел выдвигать Шеварднадзе, но тот отказался, а потом выступил на съезде, сказал, что надвигается диктатура, и ушел в отставку из МИДа. И уехал куда-то. Взглядовцы решили взять у него интервью. Просят меня его найти. Я звоню в МИД, помощник министра и будущий министр Игорь Иванов говорит мне: └А вы его не найдете, даже не пытайтесь”. Пересказываю это ребятам из └Взгляда”, они не верят. Я предлагаю Янаева — возьмите интервью у него, издевайтесь над ним как хотите, бомба будет. Они отвечают: └Нет, хотим Шеварднадзе или не выходим в эфир”. Наступила пятница, └Взгляд” действительно уходит в невыход, а на экране появляется диктор Игорь Кириллов, который говорит: └В связи с тем, что взгляды ▒Взгляда’ на итоги съезда разошлись со взглядами товарища Кравченко, программа снята с эфира, извините”. Я в шоке, конечно, тем более что Кириллов до сих пор меня чуть ли не боготворил, но тогда, видимо, деньги оказались для него важнее, └Взгляд” очень хорошо платил. Звоню Любимову: └Ребята, что вы наделали? Я же завтра в программе ▒Время’ расскажу, как все было на самом деле”. Они отвечают: └Ладно-ладно”, и обещают в следующую пятницу в эфир выйти. Но через неделю Любимов мне объявляет — мы, мол, решили повторить летнюю передачу про поездку Шеварднадзе в Африку. Это очень актуально и интересно. Я говорю: └Нет, это не эстрадный концерт, это политическая передача, ее повторять нельзя. Давайте заключать договор, чтобы таких эксцессов больше не было”. Они отказались заключать договор, объявили себя жертвами цензуры и стали ездить по стране, выступая за деньги во дворцах культуры. Ну, их право”.
Между прочим, после падения ГКЧП именно съемочная группа “Взгляда” во главе с одним из ведущих программы (Кравченко просил не называть имя) сделала самое доброжелательное интервью с уходящим в отставку главой Гостелерадио, которого тогда никто иначе как пособником путчистов не называл. Но Леонид Петрович уверен — это интервью было обусловлено необходимостью: просто телеведущий работал на КГБ и боялся, что Кравченко об этом кому-нибудь расскажет:
“Все боялись. У нас же у каждого второго политобозревателя, и это не преувеличение — у каждого второго, — была корочка. Но я никого сдавать не стал”.
Виктор Куллэ. Спертый воздух. — “Арион”, 2008, № 2 <http://www. arion.ru>.
“<…> Подлость ситуации заключается в том, что все и всегда можно объяснить. В contemporary art эту функцию выполняет институт кураторов-галерейщиков — то есть попросту торговцев. Плюс — сопутствующих искусствоведов, переквалифицировавшихся в деятелей рекламы. Они объясняют почитаемым за баранов потребителям, чем данный автор актуален (читай: моден) и почему именно его шедевры следует приобретать. К самим художникам все это имеет отношение косвенное, хотя на кого-то и действует развращающе.
Надо сказать, что художникам и музыкантам — по сравнению с поэтами — как-то больше повезло с выбором рода занятий. Мало того, что их искусство является конвертируемым, не требует перевода на иной язык, так ведь у них одним из условий причисления к цеху является все-таки наличие некоего набора профессиональных навыков. Художник сначала должен уметь рисовать — а потом уже залезать в собачью будку и всех облаивать. В противном случае грош цена его акции. Музыкант должен уметь играть. И умению рисовать, и умению музицировать люди учатся годами. Это требует немалого труда и самоотречения. А вот говорить умеют все. Иногда, подначитавшись классических образцов, даже в рифму — невелика наука. В Средние века всяк знающий латынь просто обязан был при случае сложить стихи на заданную тему, в эпоху же поголовной грамотности поэтический цех оказался вовсе незащищенным. Это предвидел еще Мандельштам. Даже └Армию поэтов” написал. Но Мандельштаму в страшном сне не могло привидеться то, что ныне — уже и в поэзии — именуется институтом кураторства (сноска — К слову: люди, жонглирующие этой терминологией, страдают странной лексической глухотой. Например, не хотят задумываться, что применение термина └актуальный” семантически оскорбительно для прочих коллег по цеху. Или не слышат в слове └куратор” зловещего отсмысла из недавнего советского прошлого: куратор от партии, куратор из компетентных органов. Раньше в ходу было тоже дурацкое, но более нейтральное слово └культуртрегер”).
<…> Одна из бед тех, кто самочинно возвел себя в ранг └актуальной поэзии”, в том, что они └ленивы и нелюбопытны” — т. е. избегают душевного труда вчитаться в созданное предшественниками, не говоря уже о том, чтобы вступать с ними в состязание. Прежде всего, это свидетельствует о масштабе личности пишущих. Мне неоднократно доводилось говорить, что если └лирика” изначально означает └песнь души”, то, помимо умения собственно петь, стихотворец должен оной душою обладать. Более того — содержимое выпеваемой души должно быть слушателям как минимум небезынтересно. В идеале — уникально. └Актуальные поэты”, пришедшие на выжженное постмодерном поле, давно уже не кокетничают с проблематичностью собственного высказывания — они изъясняются тотально и довольно жестко. Другое дело, что — лишенная установки на уникальность — песнь души превращается в песнь коллективного бессознательного. Тоже человеческий, отчасти даже этнографический документ”.
Статья Куллэ вызвала шумный резонанс и, судя по всему, даже некоторые реорганизаторские действия в журнально-альманашной среде. Так, рубрика “Кто испортил воздух” в небезызвестном “Воздухе” сменила имя на менее брутальное.
Евгений Никитин. Максим Горький и российские социалисты (1897 — 1917). — “Вопросы истории”, 2008, № 8.
“Объединить марксистов Горькому так и не удалось, и он стал задумываться об объединении внепартийной интеллигенции в Российскую Радикально-демократическую партию (РРДП), в └единую партию”, как выразился Мартов в письме Потресову. Позднее Горький признался: └Я принимал некоторое участие и в работах организационного комитета этой партии, будучи уверен, что она необходима в России и должна всосать в себя всю — по возможности — массу людей, которая осталась неорганизованной между кадетами справа и социалистами слева. Думать об организации такой партии я начал еще в 1910 году””.
Эмиль Паин. Особый путь России: инерция без традиций. — “Знамя”, 2008,
№ 8 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
Сыграл я тут в “угадайку”. Дай, думаю, прочту сначала биографическую справку о прославленном авторе и, исходя от впечатления, в очередной раз что-нибудь угадаю.
Итак, “Эмиль Абрамович Паин — один из зачинателей в России новой научной дисциплины — └этнополитологии”. Доктор политических наук, профессор, автор более десятка книг и более сотни статей по проблемам взаимоотношений российских республик и федерального центра, этнического и религиозного экстремизма в России, миграции, а также теории перехода России от империи к государству-нации. Генеральный директор Центра этнополитических и региональных исследований. Руководитель центра по изучению ксенофобии и предотвращению экстремизма Института социологии РАН. Профессор факультета прикладной политологии госуниверситета └Высшая школа экономики”. Первый лауреат премии им. Г. Старовойтовой в области конфликтологии (2000 г.). В 2004 году награжден международным фондом └Толерантность” золотой медалью └За выдающиеся заслуги в области социологических и исторических исследований, содействующих разрешению этнических конфликтов в российских регионах””.
Заглянем в текст. Вот, из главки “На Запад к праву или на Восток к традиции”: “Если сравнить Украину и Россию, то можно заметить, что уровень тревожности и подозрительности населения в нашей стране несравненно выше, а уровень сохранности традиционных и зрелости новых гражданских институтов намного ниже, чем у наших ближайших соседей.
Мне часто приходилось слышать рассуждения, что └западная модель модернизации, основанная на правовых формальных институтах, не подходит для России — с ее традицией неуважения к закону. И что нам ближе опыт Сингапура, в котором авторитарная модернизация дала неплохой результат. Вот уж пальцем в небо. В Сингапуре, как и в других странах Юго-Восточной Азии, авторитарная власть опирается на хорошо сохранившиеся традиционные институты, она эксплуатирует традиционные этические нормы — послушание, уважение к старшим, к чести рода, семьи и т. д. А на что опереться нашему авторитаризму, если специфика России, во всяком случае подавляющего большинства населения и на большей части территории, как раз в слабой сохранности и малой значимости традиционных неформальных норм. В таких условиях нам легче двигаться на Запад к праву, чем на Восток — к традиции”.
В огороде, стало быть, дядька, знать, в Киеве бузина уродилась.
Артем Скворцов. Несвоевременнная современность (О поэзии Алексея Цветкова). — “Знамя”, 2008, № 8.
Рассудительное и доказательное письмо. Интересно, сможет ли кто-нибудь из наших маститых “аллергиков” — к прежним и нынешним стихам многопишущего нынче Цветкова (а таковые имеются, как я знаю) — прочитать этот текст без предвзятости?
Боюсь, что нет. А жаль: Скворцов многое объясняет и показывает “на пальцах” — без всякой надрывной апологетичности, филологической зауми, пользуясь вечными словами и вечными темами. Вот, из финала:
“Цветков, — страшно сказать, — неравнодушен, но это еще не все: он не боится демонстрировать страсть. И потому не очень вписывается в нынешнее время. Скорее, изменился не сам автор, а социокультурный контекст, и на новом фоне поэт выглядит тоже по-новому. Очень несвоевременная книга └Имена любви”. Да и └Шекспир отдыхает” тоже не ко времени.
<…> Не удивительно ли, что автор, мастерски владеющий всеми оттенками черного юмора, с удивительным упорством, как в ранних стихах, так и в сегодняшних, не обинуясь употребляет наречия └нежно”, └бережно” или прилагательное └живой”? Вот свидетельства из давних стихов: └Наши нежные лица от прожитой жизни черны”, └Надо бережно жить, не страшась ни вражды, ни обиды”, └Он звездной родиной заброшен / На землю драки ножевой, / Такой потерянный и детский, / Еще живой, еще живой”. А вот уже из созданных в последние годы: └сиять на поле моего труда / на бережные чертежи и числа”, └чтобы бережно знать если выхода нет ни рубля”, └каждый наплачется всласть если нежно ранен”, └как жаль что ты умрешь но вероятна / весна раз мы живые ей нужны”.
└amat ergo est” — говорит героиня в финале одного стихотворения Цветкова, имитирующего средневековые поэтические диалоги-диспуты, и добавлять к этому признанию ничего не требуется.
В культурном пространстве наших дней многие искренно сомневаются в возможности прямого авторского высказывания: обращение к нему крайне рискованно — сорваться в пошлость ничего не стоит. Но Цветков и тут идет своей дорогой, без оглядки на моду. Достаточно сказать, что существительное └совесть”, не особо привечаемое в современной поэзии, у него звучит без ложного пафоса: └поэтому люди как дети / их совесть стремится к нулю / других бы придумать на свете / но все-таки этих люблю”. Или вот еще разительный пример по-этического суждения: └если брат им по праву терпи и не требуй ответа / это люди такие других не рожали от века” — куда уж откровенней. А если вспомнить, что └совесть” имеет прямое отношение к совместному переживанию, сочувствию, то признаем, что она попала в строку не для красного словца:
сопереживанием поэзия Цветкова никогда обделена не была.
В наше время, когда причудливо тусуется колода крапленых литкарт, проводятся успешные атаки клонов против верных солдат Урфина Джюса и водружаются колоссы на века из папье-маше, Цветков относится к редкому виду литераторов уже потому, что-— настоящий”.
Евгений Степанов. Январь — май 2008. — “Дети Ра”, 2008, № 8 (46) <http://www.detira.ru>.
Публикация в рубрике “Дневник”.
Вот, граждане, Е. Степанов, тщательно фиксирующий свою, насыщенную культурными и духовными событиями жизнь, побывал наконец на вечере журнала “Знамя”:
“…Выступил Сергей Гандлевский, тоже лауреат └Знамени”. Представляя лауреата,
Н. Б. Иванова подчеркнула мысль, что стихи Гандлевского запоминаются с первого раза.
На мой субъективный взгляд, это сомнительный комплимент. Вот частушки, например, особенно матерные, еще лучше запоминаются. Потом выступил и сам Гандлевский. Мне показалось, что он был смущен. Видимо, он (как художник и, следовательно, нравственный человек) испытывает неловкость от того, что все вокруг ему внушают, какой он замечательный поэт. Ему это, по-моему, уже самому не в радость.
Гандлевский — фигура, конечно, неимоверно преувеличенная. Есть десятки, подчеркиваю, десятки авторов, работающих в традиционной силлабо-тонической системе намного качественнее (я деликатно сниму ваши, Е. С., примеры, ладно? — П. К.). Вообще, о └Московском времени”, раздутом донельзя, не сомневаюсь, еще будет сказано много адекватных слов.
Во время фуршета удалось пообщаться с С. И. Чуприниным, Н. Б. Ивановой, Олей Ермолаевой, С. П. Костырко, Андрюшей Новиковым, Таней Тихоновой, Максимом Амелиным, Николаем Богомоловым, Е. Ю. Гениевой, А. Штыпелем…
Сергей Иванович Чупринин сказал, что сайт └Поэт”, который сделала моя фирма └Вест-Консалтинг”, работает нормально, претензий нет. Еще раз благодарил.
Со Штыпелем долго дискутировали о книге стихов Шендеровича. У него более лояльное отношение, чем у меня. Говорили об Украине, для меня тоже родной, немного даже на украинской мове. Говорили и о его книге. Я удивился:
— Зачем же Вы сами о себе в книге стихов статью опубликовали?
Он улыбался. Вообще, хороший, симпатичный человек.
Амелин передал извинения Егора Радова, который однажды ни с того ни с сего в ПЕН-центре набросился пьяный на меня с кулаками.
Ольге Ермолаевой порекомендовал стихи прекрасного поэта Валерия Прокошина, она сказала, что ценит этого автора и все сделает, чтобы его напечатать.
Выпил прилично. Но пока доехал — протрезвел. Ночью редактировал свои мемуары о Саше Ткаченко”.
Видимо, Степанов даже не подозревает, что “Московское время” (не как культурно-экзистенциальная сущность, но именно литературное содружество, состоящее из конкретных людей и т. п.) — уже давно — история литературы, частью которой был и остается небрежно упомянутый руководителем “Вест-Консалтинга” известный поэт. “Качественнее” — это вообще-то термин торгово-ярмарочный, коллега, а что до преувеличений, то, во-первых, ерундить не надо (это насчет матерных частушек), а во-
вторых — сядьте и напишите-ка стихотворение, которое десятки людей знали бы наизусть. Скажем, “Будет все. Охлажденная долгим трудом…”, “Устроиться на автобазу…”, “Апреля цирковая музыка…” или “Не сменить ли пластинку?..”. Гандлевскому-то не убудет, а я вас поздравляю с оригинальной демонстрацией своего читательского слуха и, пользуясь случаем, сообщаю (ведь этого вам никто, наверное, не скажет), что проводить в собственном журнале анкету среди постоянных авторов об отношении к вашему же “медиахолдингу” по случаю его юбилея — моветон, или, проще говоря, безвкусица. Правда, не вы один этим делом страдаете. Уж извините.
Дмитрий Тонконогов, Олеся Николаева. Осуществленная свобода. — “Арион”, 2008, № 2.
“О. Н. <…> Выстраивание своей души, вот что важно, а не поиски поэтических приемов. Ибо форма должна родиться у тебя внутри, и никогда не знаешь заранее, что у тебя в конце концов получится, что это такое, да можно ли так писать? да бывало ли такое вообще? В этом — и тайна, и наслаждение, несопоставимое ни с чем — ни с читательским признанием, ни с выпуском новой книги.
Д. Т. Ну да, невозможно сыграть на расстроенном инструменте, будучи даже виртуозом, я это так понимаю.
О. Н. Именно. Так же нельзя выдумать лирического героя, он тоже внутри тебя.
Д. Т. Вам не кажется, что поэт отчасти младший коллега Бога? Бог создал мир, причем всего за семь дней, как мы знаем. Поэт менее продуктивен, на выстраивание своего мира может потратить всю жизнь, да и то результат вечно под вопросом.
О. Н. Я бы не стала выражаться столь дерзко — └коллега”. Но способность к творчеству и есть то богоподобие, по которому сотворен человек. Можно ведь и стихи не писать, но иметь творческую способность к жизни. Творчество жизни. Одни живут бездарно, другие талантливо”.
Илья Фаликов. Все сбылось. — “Знамя”, 2008, № 8.
Эссе о последней книге Гандлевского.
“Раннее стариковство не было выдумкой, оно было предощущением, похожим на предвиденье. Он сам расписал свою судьбу, набросал ее чертеж и воплотил в живые формы. Нынче он подтверждает то, что предугадал. Почти теми же словами, изредка прибегая к новым вроде └пубертата”. Ушли свежесть взгляда, широта жеста, глубина дыхания — что образовалось на месте всего этого? Предельность высказывания. Та самая предельность, когда каждое стихотворение пишется как последнее.
Так ведь функция искусства — воскрешать. Истина не из избыточно затейливых, но со шкалы ценностей ее не согнать. Сама сюжетность прежнего и нынешнего Гандлевского, внутренняя балладность, постоянное движение, действие, клочки биографии, строки анкеты, нужные прозаизмы, осколки травматичного пьянства, каталог эпизодов и сцен, происходящих в его стихах, — все это и есть адекватно живая жизнь, └с сахаром и без”. В основном без.
└В черном теле лирику держал, / Споров о высоком приобщился…” Какой-то смысл во всем этом все-таки есть. Честно говоря, я мог бы много к этому подрифмовать — что-то из Межирова, Чухонцева и некоторых немногих других. Не надо. Автор └Некоторых стихотворений” самого себя стоит.
Сейчас, насвежо перечитав Гандлевского, я должен поправить себя. В недавней знаменской публикации я с размаху записал Гандлевского в старшие братья Дениса Новикова и Бориса Рыжего. Это промах. Гандлевский больше напоминает их отца: достаточно взглянуть на датировку ранних его стихов. Не говоря уж о тематическом круге, поэтике и манере разговора (└небритый прохожий сам с собой на ходу говорит”)”.
Составитель Павел Крючков
Поправка
В публикации Лидии Чуковской “Счастливая духовная встреча” (№ 9 сего года, стр. 70) следует читать: “Лидия Чуковская (1907 — 1996)”.