Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 9, 2007
Балод Александр — экономист, социолог. Родился в 1955 году в Ленинграде. Окончил ЛФЭИ им. Н. А. Вознесенского. Автор целого ряда исследовательских работ в области экономики труда, финансов и др. В “Новом мире” выступает впервые — с новой для себя гуманитарно-литературной темой.
В № 6 “Нового мира” были опубликованы статьи Аллы Латыниной и Максима Кронгауза о словаре как современном литературном жанре. И вот перед читателем — еще один пример такого жанра. (Примеч. ред.)
Вы не видите какой-либо вещи до тех пор, пока у вас не окажется правильной метафоры, которая позволит вам ее понять.
Томас Кун, “Структура научных революций”.
Публика подобна капризному ребенку. Она разочарована, если не находит в текстах идей, звучащих в унисон с ее собственным умонастроением; узрев их, она остается недовольной вдвойне: к чему попусту тратить время на то, что тебе и так прекрасно известно?
На мой взгляд, наша публицистика нуждается скорее не в новом содержании, а в новой форме. Новое — это слишком хорошо знакомое старое. Например, словарь. Во-первых, это всеми признанная и удобная модель, шаблон, который вмещает в себя любое содержание. Во-вторых, это очень простая форма — а все гениальное, как известно, просто. В-третьих, словарь удобен тем, что позволяет автору разрабатывать практически любую тему в любом удобном для него направлении (ни для кого не секрет, что суть литературной критики — это не объективный анализ литературных произведений, а самовыражение самого критика). В-четвертых, словарь можно бесконечно изменять, дополнять и совершенствовать. Просто потому, что такова его природа. Словарь — если и не сериал в современном понимании, то его прообраз.
Словарь и скука — далеко не синонимы. Потому что последняя — производная не формы, а содержания.
Избыток серьезности часто рождает невольную усмешку. А в насмешливых словах люди, скорее всего, будут искать серьезный смысл.
Агрегат “М5”. Экономику иногда называют мрачной наукой. Хотя правильнее было бы назвать ее скучной, — может быть, самой скучной из всех существующих. То, что современным миром правят сухие цифры и расчеты, — факт, очевидный для всех. Или почти для всех. Потому что люди, наделенные воображением и творческим даром, не желают признать общепринятых вещей. Талант — это созидание. Долой чужие, холодные и мрачные экономические теории, — да здравствуют свои, искрометные и дерзкие. Так рождается “магическая экономика” Пелевина. Денежные агрегаты “эм-ноль”, “эм-один”, “эм-два” и “эм-три” — это показатели объема наличности, денежных документов и финансовых обязательств, отличающиеся друг от друга степенью ликвидности, используемые для анализа движения денег в экономике. Так, по данным Банка России на 01.10.2006, агрегат М2 (наличные деньги плюс чеки и вклады до востребования плюс часть срочных вкладов) составлял 7758 млрд рублей, в том числе наличные деньги (МО) — 2400 млрд рублей.
Магическая экономика Пелевина вводит в оборот иные показатели, известные только посвященным. Агрегат “эм-четыре” (иногда называемый “эм-че” или “эм-чу” в честь соответственно Эрнесто Че Гевары и Анатолия Борисовича Чубайса) — это классический агрегат “эм-три”, который включает устную договоренность об откате.
Но самый важный в “магической экономике” показатель — “эм-пять”. Другие денежные агрегаты — не более чем миражи, существующие только в сознании людей. “Эм-пять”, чаще называемый баблосом (см.), существует на самом деле и представляет собой особый род психической энергии, которую человек выделяет в процессе борьбы за остальные агрегаты. Ради производства этого агрегата и существует людское племя.
Баблос. Священный напиток, который пьют вампиры. Понятие “баблос” близко по своему значению к тому, что принято называть словом “бабло”, но это далеко не одно и то же. “Баблос” — очень древнее слово, имеющее один корень со словом “Вавилон” и происходящее от аккадского слова “бабилу” — “врата бога”.
Баблос — не кровь, которую обитатели Empire V уже давно не пьют, и даже не деньги. Это — конденсат жизненной силы человека, который вырабатывает человек, зарабатывая… что? Правильно — деньги, или в просторечии “бабло”. Именно в этом состоит предназначение человека в рамках разделения труда, установленного законами Empire V. Много ли баблоса может произвести средний человек? В его организме циркулирует примерно пять литров красной жидкости. А баблоса из него за всю жизнь можно получить не больше грамма, — во всяком случае, так утверждает высший эксперт по вопросам производства и потребления этого напитка богиня Иштар.
Карл Маркс в своем “Капитале” писал о “прибавочной стоимости”, которую производят рабочие, а присваивают эксплуататорские классы. Прибавочная стоимость — это и есть баблос. Вот только с определением объекта и субъекта эксплуатации классик так до конца и не разобрался. Производят баблос все люди независимо от их классовой принадлежности — как пролетарии, так и буржуа. А присваивают и не люди вовсе, а иные существа, теневые властители мира — вампиры.
Богатство. Количество денег, переходящее в их качество. Когда-то синонимом богатства была цифра с шестью нулями — миллион. Рост уровня жизни и инфляция поставили прежний измеритель под сомнение. Курица, даже на ножках Буша, — не птица, миллион, пусть даже некогда деноминированных рублей, — не богатство. Может быть, настоящее богатство — это миллион долларов или евро? Пусть так. Вот только согласятся ли новые русские владельцы заводов, газет и пароходов признать ровней себе человека, капитал которого эквивалентен стоимости квартиры в престижном районе Москвы?
Послушаем, что говорит об этом “финансовый Моцарт” Бодо Шеффер, одно из светил жанра “как стать богатым” и автор книги-бестселлера “Путь к финансовой независимости. Первый миллион за семь лет”. Богатство, по Шефферу, — многоуровневое понятие. Первая ступень к богатству — это уровень финансовой защиты. Вы достигли его, если создали резервы, позволяющие вам и вашей семье поддерживать привычный уровень жизни на срок до одного года. Следующий уровень — финансовая безопасность. Человека, достигшего его, когда-то именовали “рантье” (классический образ рантье — мистер Пиквик, герой романа Ч. Диккенса “Посмертные записки Пиквикского клуба”). Высшая ступень — это финансовая независимость. Уровень благосостояния, который позволяет человеку жить так, как он бы хотел, удовлетворяя если не все, то большинство своих разумных потребностей.
Пелевин дает свое, более простое определение различия между бедностью и богатством. Богатый человек старательно делает вид, что у него денег меньше, чем на самом деле. А бедный человек делает вид, что у него их больше. Вот и все.
Богатство и пути его достижения — тема многочисленных пособий, пользующихся немалым успехом среди населения, преимущественно его малоимущих слоев. Богатство достижимо, утверждают создатели многосерийной эпопеи “как стать богатым”, оно повсюду и рядом с нами, как воздух, которым мы дышим, и земля, по которой мы ходим. Один из столпов жанра, автор бестселлера “Думай и богатей!” Наполеон Хилл, утверждает: “Все достижения, все состояния начинались не более чем с мысли о них!” Необходимо постоянно думать о богатстве, все остальное приложится. Идейным вдохновителем своего творчества Хилл называет американского мультимиллионера, стального магната Эндрю Карнеги. Хотя есть все основания предполагать, что им был один из “людей в черном” — вампиров. “Богатый папа” из книги-бестселлера Роберта Т. Кийосаки и Шерон Л. Лектер “Богатый папа, бедный папа” тоже наверняка принадлежит к числу существ, предпочитающих темные цвета. Еще один гуру, Джозеф Мэрфи (“Как привлекать деньги”), дает всем желающим такой бесплатный совет: ощутите “единение с богатством”, вступите с ним в союз. Сконцентрируйтесь на цели, которой хотите достичь, поверьте, что ничто не воспрепятствует вам добиться успеха и процветания, — и вы обязательно достигнете их. Все эти теории — симулякры или иллюзии, подброшенные в наш мир вампирами и усиленно пропагандируемые их агентами — халдеями (см.). Жить в обществе и быть свободным от него — невозможно. Не все люди в одинаковой степени способны делать деньги, но постоянно мыслить о “бабле” — гражданский долг каждого (“Богатым можешь ты не быть, но думать о бабле обязан”). Кому это выгодно? См. Вампиры.
Вампиры. Потусторонние существа, ожившие мертвецы, выходящие по ночам из могил и сосущие кровь живых людей, чудовища, рожденные преисподней. Таково если не общепринятое, то наиболее распространенное представление людей о вампирах.
В романе Пелевина образ вампира представлен в свете нового мышления. Вампиры — не вымысел, они действительно существуют. Более того, существует даже великая вампирская держава — Empire V. Однако Empire V, держава вампиров, — это не империя зла. Расхожие представления ложны. Вампиры — вовсе не те злобные монстры, какими их изображают; скорее это — вершина пищевой пирамиды.
Более того, их государство, Empire V, — первая разумная цивилизация Земли. Цивилизация, которая избрала свой собственный, духовный или экологический, путь развития и поэтому не создала материальной культуры. Судьба ее была трагична. 65 миллионов лет назад на Землю упал астероид, и разразилась первая в истории глобальная катастрофа. Огромные волны-цунами, пронесшиеся по суше, смыли все живое. Мать-прародительница всех вампиров, Великая Мышь сумела пережить этот удар, поднявшись в воздух. Почти все живые существа вымерли, да и сама Великая Мышь оказалась на грани гибели. Но расе вампиров удалось выжить. Они выделили из себя свою суть — язык (см.), или мозг вампира. Язык стал селиться в черепе других существ, приспособленных к новым условиям жизни, и входить с ними в симбиоз. Одно время языки-вампиры жили в телах крупных хищников, однако полмиллиона лет назад в их мире началась “революция духа”: на смену мясному животноводству пришло молочное. Вампиры решили создать себе “дойное животное”, и царь природы, человек, возник в результате множества генетических экспериментов, последний из которых был проведен сто восемьдесят тысяч лет назад в Африке.
Вампиры больше не пьют человеческую кровь, а если и делают это, то исключительно в научно-познавательных целях (так называемая дегустация). Напиток современных вампиров — не кровь, а баблос (см.), а их совместное существование с людьми — не эксплуатация, а симбиоз или даже союз. Конечно, стороны этого странного союза находятся в неравноправном положении. Но что делать — такова природа вещей. Двадцать процентов людей выпивают восемьдесят процентов пива, несколько процентов населения контролируют девяносто процентов мировых богатств. На вершине же этой финансово-пищевой пирамиды находятся “люди в черном” — победители, которые получают все.
Означает ли это, что писатель реабилитирует вампиров? И зачем он вообще это делает? Что же, попробуем дать свое объяснение. Произведения Пелевина — беллетризированные размышления о смысле жизни, которые следует воспринимать в духе постмодернистского канона “двойного прочтения”.
Символом поиска истины мог бы стать столь любимый Пелевиным образ оборотня. Личина, которую он принимает, никогда не является его истинной сущностью, за ней неизбежно последует новое перевоплощение — очередная ступенька лестницы, ведущей к заоблачным высотам вавилонского зиккурата.
На страницах “Empire V” мы не встретим ни инфернального Дракулу, ни благородного охотника на вампиров Ван Хельсинга. Это не означает, что битва добра и зла, света и тьмы не интересна писателю. Просто жанр, в котором он работает, — не экшн, а квест. Все, что нужно Пелевину, — это новая метафора, из которой он творит новую виртуальную вселенную.
В мире царствует зло, а раз так, то почему бы не предположить, что им правят создания тьмы, вампиры? Но если вампиры воплощают силу и власть, это означает, что их существование должно иметь разумные причины. Человеческое мышление не может примириться с идеей абсолютного зла — что бы ни говорили по этому поводу ученые, называющие зло силами хаоса или “принципом энтропии”. Средневековые еретики, которых сжигала церковь, утверждали, что миром правит не Бог, а дьявол. Еретики-писатели сделали попытку проверить эту гипотезу на прочность (вспомним “Мастера и Маргариту” Булгакова). И удивительное дело: под их пером силы тьмы превращались в орудия добра. Упыри из народных легенд принадлежали миру зла; “Empire V” Пелевина стала частью нравственной идеи, средством, с помощью которого мировой дух пытается познать сам себя.
Гера. Красавица вампирша, главная героиня романа. Вампиры носят имена богов, вампирши соответственно — имена богинь. В древнегреческой мифологии Гера — первая леди Олимпа, жена верховного бога Зевса. В финале романа новая Гера становится первой леди Empire V, новым воплощением богини Иштар, сменив на этом посту отжившую свой век “Борисовну”. Точнее, становится сменной головой верховной владычицы — потому что, по традиции, восходя на трон, она лишается туловища. Вспомним политкорректное английское выражение: “У королевы Англии нет ног”. У императрицы Empire V отсутствуют не только ноги, но и торс. Что называется, положение обязывает.
Гламур и дискурс. Две главных вампирических науки, которые так переплетены между собой, что о них не стоит говорить раздельно. Все, что человек говорит, — это дискурс. А то, как он при этом выглядит, — это гламур. Дискурс — это сублимация гламура. Дискурс — это секс, которого не хватает, выраженный через деньги, которых нет. Гламур и дискурс соотносятся как инь и ян. Гламур — это дискурс тела. Дискурс — это гламур духа.
Гламур имеет два главных аспекта. Один — это жгучий, невероятно мучительный стыд за нищее убожество своего быта и телесное безобразие. Второй — мстительное злорадство при виде нищеты и убожества, которые не удалось скрыть другому человеку. И гламур, и дискурс погружают своих потребителей в убожество, идиотизм и нищету. В этом переживании позора и убожества проходит вся человеческая жизнь. Дискурс — нечто вроде колючей проволоки, отделяющей территорию, на которую нельзя попасть, от территории, с которой нельзя уйти. Территория, с которой нельзя уйти, — это гламур! Гламур всегда окружен или дискурсом, или пустотой, и бежать человеку некуда. В пустоте ему нечего делать, а сквозь дискурс не продраться. Остается одно — топтать гламур. Цель идеологии гламура и дискурса — поставить человеческое мышление в жесткие рамки и скрыть от человека его истинное место в симфонии людей и вампиров.
Некоторые из этих идей достаточно спорны. Вампиры и люди, так же как мужчины и женщины, — существа разной породы, поэтому им трудно понять друг друга. Гламур для людей — это не только форма садомазохизма, но и средство самоутверждения. Гламур — верховное или, если угодно, глобальное божество, каждый из адептов которого живет в собственном локальном и замкнутом мирке, на чью волну настроены все его чувства и эмоции. Глупая Эллочка-людоедка из “Двенадцати стульев” Ильфа и Петрова, одна из первых литературных жертв гламура, вступила в виртуальную войну не на жизнь, а на смерть с американской миллионершей Вандербильдт. Психология Эллочки нетипична для рядового потребителя гламура. Чувства обычного человека больнее ранят не мифические миллиарды Абрамовича или драгоценности Пэрис Хилтон, а уколы повседневной жизни. Гламур — это не унижение, а скорее очищение. Простой человек испытывает сложные эмоции, разглядывая миражи из гламурных журналов, — но точно такие же чувства испытывают и его более удачливые соплеменники. Богатство Абрамовича — ответ надменному соседу или самодуру боссу, заложившему дачу в престижном пригороде и купившему дорогой автомобиль. Отсель, из гламурной Ниццы и Куршевеля, мы будем грозить ему яхтами, дворцами и футбольными клубами, которых никогда не будет ни у нас, ни у него. Сияющие высоты гламурного Олимпа погружают в окутанную предрассветным туманом болотную трясину равенства всех, кто оказался за его пределами, — а таких подавляющее большинство!
Гламур — это почти сказка. А читая сказки, герои которых живут долго, счастливо и зажиточно, люди, как правило, не испытывают зависти и других злых чувств. Одна из любимых книг нашего детства — повесть о Незнайке. Может быть, Солнечный город со счастливыми коротышками, безмятежно резвящимися на берегах Цветочной реки, — это и есть глянцевый мир гламурных журналов? Впрочем, это — светлая сторона гламура; есть в нем и своя сумеречная зона. Центральная “идеологема” гламура — это переодевание. В широком смысле слова, включая переезд с Каширки на Рублевку и с Рублевки в Лондон, пересадку кожи с ягодиц на лицо, перемену пола и все такое прочее.
Кто-то может подумать, что писателю изменило чувство меры и постоянное появление сладкой парочки гламур-дискурс вызывает у читателей чувство отторжения. Но именно этого, похоже, и добивался Пелевин. Его цель — проведение эксперимента, в котором нормативная и ненормативная лексика меняются местами. Ненормативные слова на страницах его книг приобретают респектабельность (лиса-оборотень А Хули, древний бог “пес Пиздец”), а вполне уважаемые научные термины (дискурс, симулякр и др.) становятся своего рода “матерщиной для посвященных”.
Дегустация. Укус, или проба крови. Вампиры не питаются кровью, но периодически, отчасти для самообразования (проба крови — способ передачи знаний о ее хозяине), отчасти в ритуальных целях, делают “контрольные укусы”. В процессе дегустации вампиры обычно гипнотизируют жертву, чтобы она не ощутила самого укуса. Начинающий вампир в обязательном порядке проводит дегустацию одного из халдеев (см.).
Такая дегустация — своего рода “первый бал” вампира-дебютанта. Испытание новичка одновременно служит способом демонстрации превосходства расы вампиров над расой людей. Жертву подбирают среди присутствующих сами же коллеги-халдеи. Задача вампира — проникнуть в халдейскую душу и открыть собравшимся ее самую сокровенную тайну.
Сам “дегустатор” при этом подвергается нешуточной опасности. Эмоциональная реакция укушенного — сертификат подлинности события. Поэтому вампир, чтобы выдержать экзамен, должен вывернуть человека наизнанку, достать то, что он прячет глубже всего и сильнее всего стыдится.
Герою романа был выбран очень непростой объект — Иван Григорьевич Семнюков, замминистра. Душа замминистра была черна и страшна настолько, что даже вампиру делалось не по себе. Но самой грязной, самой страшной, самой стыдной и болезненной тайной этой души были не жалкие детали личной жизни этого господина, его финансовая непорядочность и патологическая лживость. Напротив, всего этого Иван Григорьевич не стеснялся и даже считал, что такие качества делают его динамичным современным человеком. И был отчасти прав — с точки зрения таких же, как он сам, халдеев. Единственная вещь, которой замминистра действительно стыдился, — это собственная бедность. Будучи на дружеской ноге со многими финансовыми тузами и крупными бизнесменами, он сам считался крупным бизнесменом. Правда, поскольку он состоял в данное время на госслужбе, его бизнес находился в доверительном управлении адвокатов — разумеется, чисто номинально. Страшная тайна Ивана Григорьевича заключалась в том, что никакого реального бизнеса у него не было. За исключением разве что пары “потемкинских фирм” и офшоров. И нужны эти фирмы были не для финансовых махинаций, а исключительно для того, чтобы делать вид, будто их владелец занимается махинациями. Инструмент лжеолигарха — лжеофшор. Товарищ министра (как говорили в старые времена) жил на взятки, как самый заурядный чиновник, — каковым, в сущности, и являлся. И пусть это были довольно крупные взятки, их все равно хронически не хватало для того, чтобы вести образ жизни, отвечающий его амбициям.
Имел ли чиновник хоть какие-то черты, которые придавали бы его облику больше человечности? Целых две. Во-первых, Иван Григорьевич был педерастом (персонаж, без которого не обходится ни один роман Пелевина), а во-вторых, агентом Моссада. Дегустация удалась на славу, и спасти инженера человеческих душ от скорой расправы смогла только “конфета смерти” — инструмент боевого искусства вампиров.
Деньги. Мера стоимости и всеобщий эквивалент. В просторечии — бабло, или бабки. Рубка бабла — основное занятие людей, живущих в условиях рыночной экономики. На первый взгляд, причины такого образа жизни и мыслей естественны и очевидны. Человек зарабатывает деньги, чтобы обеспечить нормальное существование себе и своей семье. Деньги — средство удовлетворения потребностей. Хотите жить полной жизнью, ни в чем себе не отказывать? Обогащайтесь, господа, — и вы станете потребителями.
Но это — слишком легковесный и поверхностный ответ. Хвост виляет собакой, и деньги приобрели в обществе самодовлеющее значение, из средства превратились в цель, а еще точнее — в “сверхцель” и “сверхзадачу” человеческой жизни.
Экономисты создали множество теорий, объясняющих сущность и природу денег, однако так и не добрались до сути. Ближе других к ее разгадке подошел не профессионал, а мыслитель-дилетант — Насых (он же Кика) Нафиков из повести Виктора Пелевина “Македонская критика французской мысли”, олигарх и сын олигарха.
Двумя источниками и составными частями “кикизма-насыхизма” послужили трудовая теория стоимости К. Маркса и один из слоганов советской пропаганды, утверждавший, что после смерти советский человек живет в плодах своих дел (вспомним знаменитые стихи Маяковского — “Товарищу Нетте, пароходу и человеку”). Творчески соединив эти идеи, Кика пришел к следующему выводу: жизненная сила погибших строителей социализма после смерти воплощается не в делах — заводах, газетах, пароходах, которые имеют обыкновение гнить, ржаветь, изнашиваться или закрываться. А в предмете менее изнашиваемом, к тому же возобновляемом и вездесущем, — в деньгах. Кика также пришел к заключению о том, что особенности земного существования душ, превращающихся после смерти в деньги, отбрасывают тень на жизнь общества, пользующегося этими деньгами. Пресловутый “вывоз капитала” — не что иное, как “слив инфернальных энергий бывшего Советского Союза прямо в мировые резервуары, где хранится жизненная сила рыночных демократий”. Запад ждут непростые времена — потому что конвертация миллионов советских человеко-дней в доллары и евро будет равносильна неощутимому и потому особо страшному вторжению армии голодных духов в кровеносную систему международной экономики.
Теория Нафикова была основана скорее на интуитивном, чем на строго научном подходе. Истинная сущность денег раскрыта Пелевиным в романе “Empire V”. Деньги — идеология, навязанная людям извне. Люди делают деньги не для того, чтобы жить. Они живут для того, чтобы делать деньги. Деньги — это иллюзия. А именно из человеческих иллюзий и вырабатывается баблос (см.) для вампиров. Основоположник экономической науки Адам Смит много писал о “невидимой руке рынка”. Его последователи уверены в том, что эта “рука” — цены и прочие рыночные механизмы, регулирующие экономику. На самом деле Смит имел в виду совершенно другое. “Невидимая рука”, о которой он говорил, — это рука империи вампиров.
Высокоразвитая материальная цивилизация, которую создали люди для вампиров, — не более чем побочный продукт производства “бабла”. По-настоящему для обитателей “Empire V” важна только одна вещь — чтобы любовь к деньгам по-прежнему оставалась для людей основным инстинктом. “Бабло рубят — брызги летят”. Брызги чего? Разумеется, баблоса, пищи вампиров.
Дракула, граф. В романе фигурирует как вампир-гуру, создатель мемуаров (“Граф Дракула. Воспоминания и размышления”) и автор популярных слоганов. Таких, как “Сосу не я, сосут все остальные. Граф Дракула” и “Имидж ничто, жажда все”, подаренного в благодарность за оказанные услуги одному из рекламных агентств.
Считается, что Дракула — литературный персонаж, появлению которого (на свет?!) мы обязаны Абрахаму (Брэму) Стокеру. Первоначально местом действия романа была Штирия, однако после знакомства автора с путешественником и ученым Арминием Вамбери (прототип Ван Хельсинга), который рассказал ему историю трансильванского князя Влада Дракулы, оно было перенесено в Трансильванию.
Стокер создал канонический образ вампира, описав как его сверхъестественные способности, так и слабости (запрет на вход без разрешения, боязнь дневного света, неспособность отражаться в зеркале и др.), которые могут быть использованы охотниками на вампиров. Действие романа оживил переход графа от замкнутости и регионализма к глобализации деятельности. Из отдаленного замка на краю цивилизованного мира Дракула переезжает в Лондон, где активно приобщается к культуре и светской жизни человеческого сообщества.
Первым театральным актером, сыгравшим Дракулу, был Гамильтон Дин — трагик по амплуа, прославившийся на сцене исполнением роли Мефистофеля. Именно Дин создал образ моложавого и сексуально привлекательного вампира-красавца, опрятного, чисто выбритого, одетого в элегантный вечерний костюм или черный плащ.
Отметим, что в рейтинге самых влиятельных вымышленных существ, проведенном социологами, граф Дракула занял одно из самых видных мест.
Земляные самолеты. Военный арсенал виртуального мира Пелевина пополнился еще одним видом мифического оружия. В “Чапаеве и Пустоте” упоминается первое в мире оружие массового поражения — “глиняный пулемет”. Необычное оружие требует и необычных способов транспортировки. Может быть, земляной самолет — средство доставки чудо-пулемета к месту боевых действий?
Впрочем, на поверку земляной самолет оказывается самой что ни на есть мирной техникой. Скорее даже не техникой, а утварью или предметом культа. Сравнительно недавно этнографы обнаружили, что в Микронезии существуют племена, обожествляющие технологию белого человека. В первую очередь речь идет о самолетах, которые летают по небу и привозят всякие полезные, вкусные и красивые вещи. Такая вера называется “карго-культ”. Папуасы и прочие аборигены строят специальные ритуальные аэродромы, чтобы, так сказать, дождаться кока-колы с неба.
Наибольший расцвет карго-культ получил в годы войны США с Японией на Тихом океане. Американцы создавали на тропических островах военные базы в качестве опорных пунктов для борьбы с японцами. Базы — это снабжение, которое в Океании осуществлялось главным образом воздушным путем. Конечно, грузы, перевозимые янки, им же и предназначались. Однако что-то перепадало и местному населению. Капитуляция Японии положила конец доставке грузов. Что не на шутку огорчило начавших было приобщаться к благам цивилизации аборигенов. Строить самолеты и производить кока-колу они не умели. Встал вопрос — что предпринять, чтобы вернуть былое изобилие? Решение проблемы, по-видимому, пришло из рядов местной идеологической элиты.
Туземцы изобрели то, что ученые позднее и назвали карго-культом. Он включал сооружение насыпных самолетов и имитаций взлетных полос, разжигание посадочных огней, проведение массовых танцев, участники которых были одеты в наряды, напоминающие военную форму янки, и прочие подобные мероприятия. В отличие от российских демократов первой волны, истово веривших в то, что “заграница нам поможет”, туземцы были патриотами и почвенниками (не уверен, впрочем, что этот термин применим к природным условиям Океании). Они ждали подарков, которые несли железные птицы, но не от чужеземцев, а от духов собственных предков. Как и всякая утопическая идеология, карго-идея окончилась ничем, и культ постепенно начал угасать…
Физик Р. Фейнман даже придумал термин “наука типа карго-культа”. Именно к этой категории, по его мнению, следовало отнести многие разновидности гуманитарных наук. Наверняка не последнее место в карго-пантеоне заняли бы и такие некогда почитаемые в нашей стране дисциплины, как научный коммунизм, история КПСС и марксистско-ленинская политэкономия.
Российские же “почвенники” считают, что карго-культ — это вера в демократию западного образца и в эффективность рынка, которую насаждали российские реформаторы. Но добрый западный дядя никогда не примчится к нам на своем голубом вертолете с мешком подарков, чтобы вознаградить за приверженность идеалам свободы и демократии. А если и прилетит, то не для того, чтобы раздать свои карго-подарки, а, напротив, с целью отобрать то, что оставили нам в наследство предки. Ту же нефть или газ или куски нашей территории. Рынок в российском исполнении — не что иное, как имитация взлетных полос, на которые невозможно сесть, предназначенная для приема самолетов, которые никогда не поднимутся в воздух.
В моей трудовой биографии есть эпизод, который я не очень-то люблю вспоминать. В середине девяностых я почти полгода числился в штате организации, гордо именовавшей себя “товарно-фондовая биржа”. Не требовалось большого ума, чтобы понять: на фоне российской карго-биржи земляной самолет туземцев выглядел новейшей моделью “боинга”.
Впрочем, карго-культ понадобился Пелевину не для того, чтобы посмеяться над вечным российским “низкопоклонством перед Западом” либералов или верой в культ предков патриотов-почвенников. Писатель мыслит намного более масштабно. Нью-йоркское или парижское карго ничем не лучше московского. Земляные самолеты одного племени не могут быть лучше насыпных самолетов другого, потому что любая человеческая культура — это карго-культура. С той не слишком существенной оговоркой, что вместо псевдосамолетов люди строят города.
Красная жидкость (“red liquid”). Жидкость, которую пьют, или — на языке вампиров — “сосут”, обитатели Empire V. В девятнадцатом веке она называлась “флюид”, а когда в моду вошло электричество — “электро”. Затем это слово тоже стало казаться грубым, и вампиры начали говорить “препарат”. В девяностых годах укоренилось слово “раствор”, а в последнее время — “красная жидкость”. История империи — это история ее языка.
Отношения между людьми и вампирами среди последних принято именовать “симбиозом”. Политкорректность — великая сила. Лучший способ решения конфликта, который кажется неразрешимым, — дать ему хорошее имя. Такое, которое позволит конфликтующим сторонам “сохранить лицо”. В старых учебниках русской истории красочно описывались ужасы татаро-монгольского ига. Новая парадигма исторической науки уже не называет отношения завоевателей, “злых татаровей”, и русских — игом или рабством. Оказывается, это был… правильно, симбиоз. Школа академика Фоменко на основе многолетних изысканий вообще пришла к выводу, что хан Батый и Александр Невский — одно и то же лицо.
Повсеместное торжество принципов политкорректности вызывает недоумение у многих — но не у нас. Потому что мы теперь знаем: законы Empire V неизбежно становятся законами человеческого сообщества.
Куршевель. Горнолыжный курорт на юге Франции, любимое место отдыха олигархов и новых русских. Слово “Куршевель” из названия курортного местечка давно уже превратилось в символ “гламурной жизни”. Каждый январь более 20 тысяч новых русских и олигархов съезжаются в маленький городок во Французских Альпах, чтобы провести там две недели, заполненные светскими развлечениями, шопингом и катанием на лыжах. Почему именно Куршевель, а не Вербье или Сент-Мориц? — задает вопрос англичанка Кэрол Кадвалладр, специально изучавшая тему “русские в Куршевеле” (“The Observer”, 2006, 23 января).
Наши журналисты со сладострастием или праведным гневом (в зависимости от того, допущен автор в круг избранных или нет) смакуют гламурную жизнь русской элиты в Куршевеле, местная французская пресса гневно возмущается тем, “как испоганили Куршевель русские за свои жалкие три миллиарда!”. И лишь немногие размышляют и анализируют. Среди них — уже упомянутая мисс Кэрол, судя по всему, особа с незаурядным IQ. Мысли, содержащиеся в ее статье, перекликаются с некоторыми из идей Пелевина. Русские сезоны в Куршевеле, считает она, — явление, родственное так называемому “культу карго”, возникшему среди папуасов Новой Гвинеи во время Второй мировой войны (см. Земляные самолеты). И то и другое, по сути, — примитивная система верований, основанная на неверном понимании материальных ценностей, которые несет с собой западная цивилизация. Первый груз “Хаммеров”, бутылок дорогого шампанского и шуб из рыси уже был сброшен с неба на Куршевель, и теперь папуа-россияне регулярно приезжают справить свой культ у этого алтаря и воссоздать те вещи, которые показали им “белые люди”. Что ж, этнографам и социологам, а возможно, и политологам есть над чем задуматься.
Но самое главное — не в этом. Ответ на вопрос “почему именно Куршевель?” прост. “Но почему все-таки Куршевель, а не Сочи?.. Следует понять одну простую истину, которая на первый взгляд в голову правильно складывающего цифры человека поместится не сразу. Куршевель, Лондон и Иерусалим имеют преимущество перед Москвой и Сочи лишь в том, что там за ТЕ ЖЕ услуги можно будет заплатить ГОРАЗДО БОЛЬШЕ бабла” (Полесский Денис. Стильные мира сего. М., 2007). Русские понты? Это опять-таки не вся правда.
Как вы думаете, как называется лучший отель поселка, где имеют привычку останавливаться заезжие олигархи? Неужели “Баблос”? Именно так.
Краткая информация об отеле. “Byblos des Neiges” расположен на самой высокой станции Куршевеля-1850, на склоне горы, посреди красивейшего хвойного леса и в двух часах езды от международного аэропорта Лиона — “Сент-Экзюпери”. Олицетворяет атмосферу шика и непринужденности. Из окон отеля открывается прекрасный вид на заснеженные склоны Альп. Оформленный в традиционном савойском стиле, декор номеров удачно сочетает деревянные панели под старину, современные ткани и старинную мебель. В отеле 77 номеров, из них 11 категории Suite. Стоимость проживания в отеле составляет 1 — 6 тыс. евро в сутки за номер.
Пишут, что в последнее время мода на “Byblos”, где раньше клубились самые яркие люди Куршевеля, проходит. Новый центр светской жизни — отель “Les Aireles”. Одним из хитов последнего сезона стал переезд туда из “Баблоса” крупного олигарха вместе с семьей и ближайшим окружением. Сам олигарх заявил встревоженному корреспонденту, что его перестало удовлетворять качество обслуживания в отеле. Всем очевидно, что слова олигарха — простая отговорка. Потому что главной причиной передислокации является, вне всяких сомнений, утечка информации о тайной жизни обитателей отеля (есть основания предполагать, что там был размещен офис европейского представительства Empire V).
Популярность Куршевеля принесла и определенные неудобства, обернувшись наплывом “вуайеристов”, специально приехавших посмотреть на “живого Мамута” или Абрамовича. Истинные олигархи теряются в толпе лжеолигархов (наподобие уже упомянутого Ивана Григорьевича) и просто богатых людей. Курорт теряет свою эксклюзивность, а вместе с ней — именитых постояльцев.
Эта словарная статья была написана еще до того, как в Куршевеле разразился шумный скандал, в который был вовлечен российский миллиардер Прохоров, обвиненный французскими правоохранительными органами в сводничестве. Вряд ли стоит удивляться тому, что он был задержан спецслужбами именно в отеле “Byblos”. Что стоит за этим задержанием? Очередная “дегустация”, халдейские интриги, война между вампирскими кланами? Empire V умеет хранить свои тайны. Кричащие заголовки и сенсационные разоблачения прессы — это не более чем “черный шум”. Или попросту — ложь, спонсируемая людьми в черном.
Маркетинг. Наука и одновременно искусство продвижения товара к потребителю. Появление “Empire V” в свободном доступе в Интернете незадолго перед выходом бумажной версии книги читающий мир воспринял как маркетинговую акцию, призванную создать ажиотаж вокруг романа. И сам автор, и его издатели категорически опровергли преднамеренный характер утечки. Что окончательно убедило всех в правильности первоначальной пиар-версии.
Когда единственно правильная идеология вместе с армией обслуживающих ее политработников была сброшена с пьедестала, оптимисты были уверены, что высвободившиеся ресурсы будут использованы на благо общества, — однако не тут-то было. Комиссары в пыльных шлемах и парт-орки ушли, но на их место пришли новые страшные монстры — пиар, джиар, биар и фиар. Попросту говоря — реклама и маркетинг. Новые политруки — это не депутаты Госдумы, активисты “Единой России” или политтехнологи, а торговые и рекламные агенты, специалисты по связям с общественностью, имиджмейкеры и маркетологи. Достаточно взглянуть на финансовый бюджет любой компании, являющейся производителем популярных брендов, чтобы оценить масштабы ее рекламных затрат. На первый взгляд, в этом нет ничего плохого — производство наконец-таки “повернулось лицом к покупателю”, стремясь полнее учитывать его вкусы и предпочтения. Но это — поверхностное представление. Истина состоит в том, что реклама — такой же вид коммерческой деятельности, направленной на извлечение прибыли, как и все прочие. Популярность бренда и качество товара — категории, практически не связанные друг с другом. Развитие рекламного рынка наносит обществу громадный вред, который прямо пропорционален эффективности рекламы. Ее создателей часто обвиняют в том, что они обманывают людей и навязывают им товары, без которых те могли бы прекрасно обойтись. Это — полуправда. Любая реклама, независимо от того, истинна она или лжива, убыточна для общества, потому что отвлекает ресурсы и снижает объем инвестиций в производство. Лучшая рекламная акция для товара или услуги — не розыгрыш лотереи или спонсорство чемпионата по стриптизу, а снижение цен. Однако за счет чего тогда будут существовать носители идеологии нового общественного строя?
Потребитель больше не верит рекламе в СМИ? Что ж, умные головы тут же готовы выдать на-гора новый подход. Концепция “удойного маркетинга” гласит: продвижение товара должно обеспечиваться не за счет массированной телевизионной рекламы, а за счет распространения информации (“молвы”) от наиболее передовой части потребителей ко всем прочим (Сет Годин, “Фиолетовая корова”). Не правда ли, пресловутый “удой” с чьей-то легкой и невидимой руки становится одним из самых популярных рыночных терминов?
Именно об этом и пишет Пелевин. Рама, пройдя ускоренный курс вампирических наук, уже не робеет от сознания своего убожества, разглядывая гламурные журналы. Потому что прекрасно понимает: по нему ведут огонь идеологические работники режима, новые автоматчики партии, пришедшие на смену политрукам и ансамблям народного танца. Рекламщики — лучшие помощники вампиров; не случайно их так много среди халдеев (см.). Их задача — превращать людей в потребителей и стимулировать новые покупки ненужных вещей. Потому что для того, чтобы больше покупать, людям нужно больше зарабатывать и больше трудиться. А кто, по-вашему, получает главные дивиденды от роста массы денежного агрегата М5?
Марксизм. Имели ли вампиры отношение к событиям 1917 года в России и построению социализма в отдельно взятой стране? Все говорит о том, что они не могли оставаться в стороне. Идеология обитателей Empire V имеет явные черты сходства с марксизмом-ленинизмом. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить программу подготовки вампиров-студентов. “Новорожденный вампир должен учиться, учиться и учиться”. Или вот еще: “Стать вампиром можно только тогда, когда всосешь все лучшее, что выработано мыслящим человечеством”. Вампир-наставник цитирует Раме одиннадцатый из “Тезисов о Фейербахе” Карла Маркса: “Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его”. Некоторые не по уму проворные людишки решили, что этот призыв адресован именно к ним, и попробовали применить его на практике. Всякий сверчок, даже если он считает себя царем природы, должен знать свой шесток. Изменение мира — удел представителей высшей расы, вампиров.
Может создаться впечатление, что между марксизмом и империо-вампиризмом существуют неразрешимые идеологические противоречия. Вампиры насаждают на земле царство желтого дьявола, коммунисты хотят его разрушить. Производство баблоса на территории земного шара, выкрашенной на географической карте в розовый цвет, пошло на убыль. Снижение рентабельности деятельности человеческой расы, казалось бы, должно было вызвать недовольство вампиров. Беловежский сговор и крушение СССР — видно, дело их рук (или языка?).
Так ли это на самом деле? Вампиры, как показано в романе, всегда контролировали человечество с помощью своих наймитов-халдеев. Стоило ли ждать семьдесят лет, вместо того чтобы сразу прекратить бессмысленный и вредный для существования обитателей Empire V эксперимент?
Остается единственное объяснение: строительство социализма было грандиозным социальным экспериментом как для людей, так и для вампиров. Люди в нем оказались на участи гастарбайтеров, а роли десятников, архитекторов и менеджеров достались халдеям и стоящим за их спиной вампирам. Гастарбайтеры-молдаване, живущие в квартире Озириса, — не что иное, как историческая аллюзия. Среди них есть весьма любопытный образ — толстовец, профессор теологии из Кишинева. Смысл этого персонажа — не в длинных рассуждениях, характерных для толстовцев, а в ученом звании. Профессор — блестяще образованный и мыслящий человек, однако работает простым строителем, как и его менее титулованные земляки. Профессора теологии и философии в Кишиневе временно не нужны — вот только время это затянулось надолго, если не навсегда, а Кишиневом стал весь земной шар.
Смысл эксперимента заключался в том, что вампиры пытались найти новый, более эффективный путь производства баблоса. Это подтверждают и рассуждения вампира-координатора о мясном и молочном животноводстве. Люди строили новое общество, в котором все были равны и в котором не было места враждебным классам, эксплуататорам и кровопийцам. Частое употребление слова “кровопийцы” наводит на мысль, что существование расы вампиров к тому времени перестало быть секретом для простых людей. Горькая ирония происходящего заключалась в том, что борьба против эксплуататоров и кровопийц велась по плану, начертанному “кровопийцами” и под их непосредственным руководством. Умнейшие люди эпохи понимали это. Так, знаменитый русский литератор и мыслитель серебряного века русской культуры Д. С. Мережковский писал: “Из убитого самодержавия Романовского вышел упырь — самодержавие Ленинское”.
В конечном итоге эксперимент не оправдал себя. Люди поняли: новый социальный уклад — не более чем очередная форма эксплуатации человека вампирами. В рамках которой, в отличие от капиталистической системы, жертвы-доноры не могут надеяться даже на такую наполовину иллюзорную компенсацию своих мук и лишений, как свобода слова, супермаркеты, бонусы, эротика и прочий гламуродискурс. Окончательно убедившись в бесперспективности проекта, вампиры приняли решение закрыть его. Секта халдеев вступила в действие, результатом чего и стали памятные всем события новейшей российской истории — перестройка и гласность на первом этапе и последовавший за ними развал СССР и всей социалистической системы. По неподтвержденной информации, в этих событиях принимал участие лично граф Дракула.
Метросексуал. Неправильное определение: человек, который любит заниматься сексом в метро. Правильное определение: метросексуал — это человек, который “одет как пидор, но на самом деле не пидор. То есть может быть и пидор, но совсем не обязательно <…> Метросексуальность — очередная упаковка └conspicuous consumption” (потребления напоказ)”.
Термин “метросексуал” придумал американский журналист Марк Симпсон под впечатлением от просмотра телесериала “Секс в большом городе”. Новый тип мужчины, метросексуал, в представлении Симпсона — это “молодой человек с приличным доходом, живущий в столице (метрополии) или рядом — поскольку именно там расположены все лучшие магазины, клубы, спортивные центры и парикмахерские. Характерные черты метросексуала — нарциссизм, связь с городской культурой потребления”. Эстафету продолжил другой американец, Майкл Флокер, выпустивший в 2003 году книгу “Метросексуал. Гид по стилю” (“The Metrosexual. Guide to Style”), ставшую мировым бестселлером. “Гид по стилю” — практическое пособие для мужчин, желающих стать метросексуалами; на его страницах отражены такие традиционно “немужские” темы, как этикет, уход за собой, мода, фитнес, интерьер. По мнению Флокера, именно метросексуал — мужчина нового тысячелетия, который должен занять место мужчин старого образца — угрюмых, волосатых и вонючих самцов-мачо, ничего не понимающих в кремах для кожи, дезодорантах и искусстве фэн-шуй. Больше всего метросексуалов в модельном бизнесе, средствах массовой информации и шоу-бизнесе; самый известный в мире представитель мужчин новой формации — игрок мадридского “Реала” и бывший капитан сборной Англии по футболу Дэвид Бекхэм.
Существует два основных объяснения феномена метросексуализма. Первый — экономический: общество потребления нуждается в постоянном притоке новых клиентов. Не только женщины, но и мужчины должны стать посетителями косметических салонов, фитнес-клубов и арт-студий. Потому что гламур — это понятие, не признающее различия полов. Вторая интерпретация — социальная или гендерная. Феминизм породил обратную реакцию. Женщины добились равноправия с мужчинами едва ли не во всех сферах деятельности. Не удивительно, что загнанный в угол, но не уничтоженный окончательно противник решился на последнюю отчаянную атаку, использовав против новых амазонок оружие их же пола.
Пелевин выдвигает новое объяснение. Имидж метросексуала — не что иное, как способ сигнализировать окружающим, что рядом с ним проходит труба с баблом. Патриотически настроенные читатели могут обратиться к примерам из истории отечественной культуры. Предмет гордости британцев, который теперь могут разделить с ними и жители далекой заснеженной Чукотки, — их любимый вид спорта, футбол. Гордость России — ее классическая литература. Еще Пушкин писал, что “Быть можно дельным человеком / И думать о красе ногтей”. Первый российский метросексуал Евгений Онегин — наш ответ британскому футбосексуалу Дэвиду Бекхэму. Литературоведы, как мы помним еще со школьной поры, отнесли Онегина к разряду “лишних людей” девятнадцатого века. С этим нельзя не согласиться — круг российских метросексуалов того времени был действительно крайне узок и включал лишь немногих представителей петербургской аристократической элиты. Но дело их не пропало. Возродившись спустя полтора века, метросексуализм стал намного демократичнее и ближе к народу.
Митра (Митра Шестой). Наставник молодых вампиров, ловелас, дуэлянт и поэт. Из досье Митры Шестого. Внешний вид: сухощавый человек высокого роста, с острым взглядом, эспаньолкой и еле обозначенными усами. Характер, приближающийся к мефистофельскому, но с апгрейдом. Беспощаден к врагам Empire. При этом способен проявлять гибкость и вместо архаичного служения злу готов встать на путь прагматизма и не чураться добра, если оно способно быстрее привести к цели. Недостатки: романтичность и слабость к женскому полу. Хороший поэт.
Трагически гибнет на дуэли с Рамой, причиной которой была вампирша Гера, чьей благосклонности добивались оба соперника. Дуэль, пусть даже и в форме поэтического состязания, — дело серьезное, и один из противников непременно должен погибнуть. Со времен поединка Ленского с Онегиным в российской литературе сложилась традиция, что на дуэли погибает поэт — а в случае, если поэтами являются оба дуэлянта, наиболее одаренный из них, что придает событиям больший драматизм.
Набоков Владимир. Знаменитый писатель, автор романа “Лолита”, в котором рассказывается о любви зрелого мужчины к девочке-подростку. Имя Набокова упоминается в большинстве книг Пелевина. В романе “Священная книга оборотня” главная героиня, лиса-оборотень А Хули, действует в амплуа “азиатской Лолиты”. Более того — она сама является страстной поклонницей творчества этого писателя и глубоко возмущена попытками объявить его крестным отцом педофилии. По мнению А Хули, подлинная тайна “Лолиты” заключена не в порочности сюжета книги, а в ее хорошо замаскированной благопристойности. Обыватели, в первую очередь американские, на ура восприняли роман, потому что он давал выход их тайным страстишкам. Однако если для буржуазии в порядке вещей скрывать собственные пороки, то представители богемы и творческой элиты стыдятся своих буржуазных добродетелей. Подлинная мечта автора “Лолиты” — не зеленые девочки, а зеленые мальчики, точнее, мужи, изображенные на американских денежных купюрах. Достаток, пусть даже скромный, который позволил бы писателю вернуться в мир своего детства и ловить бабочек — пусть не в России, которую мы потеряли, а где-нибудь в Швейцарии.
Творчество писателя популярно не только среди людей, но и среди вампиров. В резиденции вампира — предшественника Рамы на самом видном месте размещены две картины, в которых обыгрывается набоковская тематика. На первой изображена сидящая в кресле голая девочка лет двенадцати с головой Набокова. Единственная деталь ее туалета — галстук-бабочка в строгий буржуазный горошек. Чтобы не оставалось никаких сомнений в сюжете картины, она называется “Лолита”. На втором полотне изображен примерно такой же кентавр, однако имеются и отличия. Кожа девочки очень белая, а лицо Набокова, насаженное на тело Лолиты, — старое и дряблое. Эта картина называлась “Ада”. Комментарий вампирского искусствоведения к этим картинам таков. Романы Набокова “Лолита” и “Ада” — это варианты трехспальной кровати “Владимир с нами”. Почему? Потому что между любовниками в его книгах всегда лежит он сам. Кто-то может вспомнить, что это — парафраз старого анекдота, героем которого был другой, не менее известный человек по имени Владимир. Ну и что? Юпитеру-постмодернисту дозволено делать то, что не дозволено простому литературному быку.
Озирис. Вампир-толстовец. Граф Лев Николаевич Толстой оказал большое влияние не только на людей, но и на вампиров. Некоторые из них увлеклись его учением и стали опрощаться. Опрощение для вампира означает переход от баблоса к натуральной красной жидкости. Но безубойно — толстовцы все-таки. Возникновение среди вампиров секты “толстовцев” — один из показателей того, что человеческая культура в лице своих лучших представителей способна оказывать влияние на образ жизни и мировоззрение обитателей Empire V. Знал ли сам Лев Николаевич о ее существовании? Недвусмысленный ответ на это дает название лучшей его пьесы: “Живой труп”.
Постмодернизм. Одно из ведущих течений современной культуры. Постмодернизм многолик, всеобъемлющ и вездесущ. Во времена Наташи Ростовой и Андрея Болконского признаком культурного человека было знание французского языка, в нашу эпоху — умение поддержать разговор о постмодернизме. При этом мало кто действительно понимает сущность этого явления. Возьму на себя смелость сказать, что этого не понимает никто.
Разгадка проблемы в том, что постмодернизм — не идея, теория или система, а скорее ощущение, чувство, настроение, атмосфера, позволяющие уловить “пульс времени”. Может быть, даже инстинкт — пусть и не основной. У постмодернизма женская душа — именно поэтому он так переменчив, капризен и неуловим.
Людовик XIV любил повторять: “Государство — это я”. В обществе с демократической культурой каждый человек — суверенный монарх. И смело может заявить вслед за Людовиком: “Постмодернизм — это я”. Любое рассуждение о постмодернизме — не что иное, как разговор о самом себе; чем неопределеннее предмет рассуждений, тем отчетливее проступает личность автора и авторский взгляд. Наш новый лозунг: “Каждый сам себе постмодернист!” Мое, тысяча первое, определение постмодернизма: постмодернизм — это Пелевин; Пелевин — это постмодернизм.
Впрочем, Виктор Олегович тоже дает свою трактовку постмодернизма — обычного и развитого. Развитой постмодернизм — это такой этап в эволюции постмодерна, когда он перестает опираться на предшествующие культурные формации и развивается исключительно на своей собственной основе. Новое поколение не читает книг, поэтому наступила эпоха цитат из телепередач и фильмов. Предметом цитирования становятся прежние заимствования и цитаты, которые оторваны от первоисточника и истерты до абсолютной анонимности. Ничего удивительного. Постмодернизм по своей сути — не что иное, как “коровье бешенство культуры” (В. Пелевин, “Шлем ужаса”).
Постмодернизм — самый эффективный вклад человеческой, а точнее — халдейской культуры в создание Черного Шума. Вот и еще одно определение, которое прямо вытекает из того, что пишет автор. Постмодернизм — форма духовного вампиризма.
Рама, он же Рама Второй, он же Рома Шторкин. Главный герой романа “Empire V”, некогда простой московский парень, грузчик из универсама, а ныне — высокопоставленный вампир, друг богини Иштар, начальник гламура и дискурса, камаринский мужик и бог денег с дубовыми крыльями, Князь мира сего и его Начальнег. Личность, нашедшая свое место в строю и глубоко осознающая свою патриотическую миссию: держать линию фронта против других, заморских вампиров, которые хотят отсосать наш баблос, и не дать им разрушить уникальную объединительную цивилизацию вампиров и людей с ее высокой сверхэтнической миссией.
История Ромы — это история Вавилена Татарского на новом этапе его карьеры. Герой “Generation ▒П▒” Татарский, бывший интеллигент-гуманитарий, прошел светлый путь от продавца коммерческого ларька до главного пиарщика страны и жреца богини Иштар. Казалось бы, он достиг вершин, о которых только может мечтать человек. В “Empire V” мы видим, что человек может достичь и большего — если перестанет быть человеком. “Хочешь достичь — стань иным”. Карьера Ромы началась с обычного объявления: “Реальный шанс войти в элиту 22.06. 18.40 — 18.55. Второго не будет никогда”. Что называется, предложение, от которого невозможно отказаться. Дата, указанная в объявлении, выбрана явно не случайно. Именно в этот день — 22 июня 1941 года — началась Великая Отечественная война.
Рома сделал свой выбор, перейдя на сторону “темных”. Можно ли осудить его за это? Если принять циничный взгляд вампиров на нашу жизнь, единственная перспектива у продвинутого парня в этой стране — работать клоуном у пидарасов. Впрочем, есть и другой, не менее аппетитный вариант. Кто не хочет работать клоуном у пидарасов, будет работать пидарасом у клоунов.
Почему Рома стал Рамой? Вампиры носят имена богов, таков древний обычай. А Рама — это очень похоже на Рому.
Рудель, Ганс Ульрих. Знаменитый фашистский летчик-ас. Имел 2530 боевых вылетов. Стал первым и единственным, кто награжден высшим отличием нацистской Германии — Золотыми дубовыми листьями с мечами и бриллиантами к рыцарскому Железному кресту. В книге изображен не как военный герой, а скорее как секс-символ Третьего рейха (источник информации — пробирка “Rudel ZOO”, хранившаяся в эротическом разделе вампирской библиотеки).
Какие же секреты раскрывает пробирка? В одном из эпизодов воспоминаний Ганс Ульрих Рудель запечатлен во время своего последнего визита в Берлин. В черном кожаном пальто, с каким-то невероятным орденом на шее, он снисходительно совокуплялся с бледной от счастья старшеклассницей возле станции метро “Зоо”. Имя Руделя повторяется в романе несколько раз. Рудель был “летчиком от бога”, лучшим пилотом штурмовой авиации военных времен, однако выбор этой личности в качестве носителя эротических воспоминаний по меньшей мере странен. Кандидатов на эту роль в истории человечества было более чем достаточно. Чем плох тот же Казанова? Да и сам эпизод с берлинской школьницей вызывает определенные вопросы. В апреле 1945 года Рудель был подбит в воздушном бою и попал в госпиталь, действительно размещенный в бункере на территории берлинского зоопарка Цоо (или Зоо). Рана была весьма тяжелой, и летчику отняли ногу. Отсутствие ноги — не причина, чтобы отказываться от маленьких радостей быстротекущей жизни. Но скорее всего, бравого летчика тогда занимали совсем другие проблемы. Мнение врачей было единодушным: с полетами покончено. Однако Рудель снова становится в строй.
Как и многие ветераны, Рудель написал после войны мемуары под названием “Пилот штуки”. Американский офицер, допрашивавший Руделя, назвал его “типичным наци”. Похоже, он был не так уж далек от истины; во всяком случае, мемуары летчика скорее подтверждают, чем опровергают эту оценку. Рудель, как и автор “Ледокола” Виктор Суворов, уверен, что война с Россией была со стороны Германии превентивным ударом. Русских он считал представителями полуварварской цивилизации, которая на столетия отстала в своем развитии; исторический долг Германии — “быть бастионом Европы против Востока”. После войны Рудель в числе других асов люфтваффе и авиаконструкторов по приглашению президента Хуана Перрона переехал в Аргентину и работал на авиазаводе в Кордове. Несмотря на протез, все свободное время он посвящал спорту, в первую очередь лыжному спорту и альпинизму. В 1949 году он даже принял участие в чемпионате мира по горным лыжам, где занял четвертое место.
Чем привлек создателя “Empire V” этот образ? Думаю, что не сильно ошибусь, предложив следующую версию. Пелевин помимо того, что он талантливый писатель, еще и представитель странного племени, именуемого “творческой интеллигенцией”. Люди мысли прекрасно понимают, что им не хватает чего-то, что есть в людях действия, — и, наверное, именно поэтому многие из них так любят военную историю.
Рудель был врагом. Но нельзя не признать, что он был “человеком действия”, храбрецом и летчиком-асом. И руководствовался в жизни простым принципом: “Погибает только тот, кто смирился с поражением!” “Штука” Руделя была подбита не менее тридцати раз, пять раз он был ранен, а в конце войны лишился ноги. “Жаль, что он не носил нашу форму”, — сказал о нем французский ас Пьер Глостерманн.
Все мы знаем, что ружье, повешенное на стену, обязательно должно выстрелить. Именно этот принцип положен в основу современного бестселлера. В книгах Пелевина по стенам развешано множество образцов диковинного оружия, которое никогда не выстрелит, не взорвется и не нанесет смертельный удар. Что это — каприз автора или незнание законов жанра? Едва ли. В стандартном романе-бестселлере лежащий на столе нож должен оказаться орудием убийства, спрятанный в книжный том лист бумаги — важной уликой, а тихий сосед по купе — инопланетянином. Потому что иначе у читателя неизбежно возникнет вопрос — а что они, собственно говоря, тут делают? Истинный талант — это умение повесить на стену холостое ружье, которое никогда не выстрелит. Потому что это — не простое, а золотое или, может быть, глиняное оружие (вспомним глиняный пулемет из “Чапаева и Пустоты”). Фрагмент виртуального мира писателя, каждая частица которого живет своей собственной, независимой жизнью.
Ганс Ульрих Рудель — приз за лучшую роль второго плана в романе.
“Уловка-22”. Термин, заимствованный из одноименного романа Джозефа Хеллера. Это — ситуация, которая исключает саму себя, мертвая логическая петля, из которой нет выхода. В романе Пелевина халдей Самарцев, “главный провокатор”, формулирует “уловку-22” в российском варианте: какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами блядь и провокатор. Потому что если бы этот человек не был блядью и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил. Звучит не слишком оптимистично, не так ли? Но именно эта мысль отражает расхожее мнение о российской политике и политиках. Пелевин, профессионал пера, просто облек ее в нужную форму.
Так называемые выборы — такая же иллюзия, как и российская демократия. Избиратель — не тот, кто избирает, а тот, кто подсчитывает голоса. Или решает, за кого эти голоса будут отданы. Мы теперь знаем, кто эти люди. Это — и не люди вовсе, а вампиры.
Что делать порядочному человеку, который в силу невероятного стечения обстоятельств оказался на политической сцене? Советских дипломатов старой школы когда-то называли “господин Нет”, потому что на все инициативы своих западных коллег они отвечали твердым отказом. Принцип “господина Нет” можно применить не только к внешней, но и к внутренней политике. Назвав его, к примеру, “уловкой Явлинского”. Нет — всему, что даст основание заподозрить вас в нечистоплотности, соглашательстве, корысти, отказе от принципов, непорядочности, обмане, манипулировании, коррупции и т. д. и т. п. Вы спросите, позволяет ли это пополнять фонды, осуществлять партийное строительство и привлекать голоса избирателей? Еще одно твердокаменное “нет”. Результат такой “карго-политики” заранее предсказуем. Для тех, кто его не знает, подсказка из зала — первое слово скороговорки “хлобысь хламида хакамада”. Потому что, как пишет Дэн С. Кеннеди, автор книги “Как преуспеть в бизнесе, нарушая все правила”, “вы не сможете прорваться вперед, руководствуясь тем, как мир должен быть устроен, вам придется пробиваться, исходя из того, как он устроен на самом деле”. А раз так — отдавайте ваши голоса за Empire V.
Халдеи. Члены тайной организации, которая сопрягает мир вампиров с миром людей. Иногда ее называют “Гильдия Халдеев”, но официальное название — “Общество Садовников”. Главная задача гильдии заключается в том, чтобы “держать людей в узде”. Чем они, собственно, и занимаются много тысяч лет. Халдеи — управляющий персонал, своего рода наемный менеджмент вампиров. Гильдия халдеев контролирует все социальные лифты; ни один человек не может без ее ведома подняться выше определенной карьерной ступеньки. Подчинение халдеев власти вампиров держится не только на силе и могуществе последних, но и на традиции: дела обстояли так всегда. Еще один инструмент контроля — красная жидкость, которая течет в жилах халдеев. Именно благодаря ей вампиры знают все их мысли. Информация в нашу эпоху — не только власть, но и товар. Обладая инсайдерской информацией, вампиры делают ее аутсайдерской, обменивая на человеческие услуги.
Вампирам не чуждо ничто человеческое, в том числе и социальная жизнь. Представители двух рас периодически встречаются на светских раутах, где, как это принято среди серьезных существ, не только развлекаются, но и решают текущие проблемы. На сборище темных в фильме “Дневной дозор” мы видим множество лиц, знакомых по светской хронике. Для Пелевина главное — не гламур, а дискурс. Может быть, именно поэтому единственная узнаваемая на саммите фигура — человек, напоминающий академика Церетели. Впрочем, автор не слишком настаивает, что это был именно он.
Вампиры, как и положено представителям высшей расы, смотрят на халдеев свысока и даже презрительно. Распространяется ли это отношение на человечество в целом? “Лучшие из людей способны думать почти как вампиры, — говорит один из персонажей книги. — Они называют это гениальностью”. Среди халдеев гениев нет — их миссия имеет не интеллектуальный, а совершенно иной характер. Сообщество людей и вампиров — не республика, а империя, и “садовники” — не посланники человечества, отстаивающие его интересы перед лицом темных сил, а приказчики Хартланда (см.). Потому что, как справедливо писал Бодрийяр, “у молчаливого большинства не бывает представителей” (Ж. Бодрийяр, “В тени молчаливого большинства, или Конец социального”).
Халдеем может стать любой, кто доказал вампирам свою полезность в управлении людским стадом и добыче баблоса. Нужно ли говорить, какими моральными качествами должен обладать человек, добровольно избравший такую стезю? “Лишь индивидуумы, страдающие маниакальным расстройством и стремящиеся к ликвидации всех остальных, имеют шансы подняться на самый верх” (С. Бинг, “Как поступил бы Макиавелли”).
Хартланд. Штаб-квартира империи вампиров и резиденция богини Иштар. Место нахождения — “где-то рядом с Рублевкой”. А где же еще! Резиденция Иштар Борисовны расположена не на земле, а в более традиционном для упырей месте обитания — под землей. В целях конспирации парадный вход для гостей затянут специальной сеткой с густо налепленными пластмассовыми листочками. Что не вызывает ни малейшего удивления у соседей и случайных прохожих — мало ли в ближнем подмосковье оврагов, затянутых маскировочной сеткой. Примерно столько же, что и донов педров в Бразилии, — и не сосчитать.
Человек. Разумное существо, которое вывели вампиры. Примерно таким же способом, как человек впоследствии начал разводить полезных домашних животных. Истинное предназначение человека — производство баблоса (см.). Люди, в отличие от вампиров, живут в мире иллюзий. Формула человеческой судьбы, которая не меняется много тысяч лет, звучит следующим образом: “Иллюзия — деньги — иллюзия” (не путать с формулой К. Маркса “товар — деньги — товар”).
Люди считают вампиров монстрами и убийцами. По мнению же самих вампиров, человек — это самый жуткий и бессмысленный убийца на земле. Почему бы им, в таком случае, не вмешаться и не навести порядок? Все дело в том, что “Империю” не слишком-то заботят проблемы мира людей — в том случае, если они обеспечивают необходимый уровень производства баблоса. Историки до сих пор ломают копья, пытаясь объяснить причины возникновения тех или иных войн, и придумывают десятки и сотни причин, ни одна из которых не является достаточно убедительной. Тайна проста — хотя о ней практически никогда не пишут, потому что она унижает достоинство людей. Вампиры из разных стран просто играют друг с другом в солдатики — только вместо марионеток в игре используются живые люди. Бывает даже, что этим занимаются вампиры одного клана на собственной территории. Жестокость? Но чем лучше отношение людей к домашним животным, тем же коровам и свиньям, которых они безжалостно направляют на убой?
Хотя антигуманные технологии постепенно выходят из употребления в Empire V, участь человека по-прежнему остается плачевной. Вампиры уверены: людей, так же как коров и свиней, нельзя отпустить на волю. Человеку нечего там делать, потому что он выведен именно для того, чтобы жить так, как он живет. Собственно, и отпускать некуда — люди не имеют естественной среды обитания. Только неестественную, ибо сами они глубоко неестественны. Свобода, которой достоин человек, — это свобода выпаса. Вампиры говорят людям: паситесь где хотите! Чем больше у человека свободы, тем больше он произведет денег. Потому что такова человеческая природа.
Как ни странно, многих людей вполне устраивает такая участь. Они с чистым сердцем подписались бы под словами босса из гангстерского боевика, приведенными в книге миллиардера Дональда Трампа: “Я там, где деньги. Это все, о чем я забочусь, это все, что я делаю” (Д. Трамп, “Путь наверх”).
Язык. Душа и суть вампира. Своего рода переносная флэш-карта с личностью вампира, его мозг. Сказать, что вампир — тело, а язык — его дух, преувеличение. Скорее вампир-носитель и язык живут в симбиозе (похоже, одно из любимых понятий в “Empire V”).
Что кроется за идеей “языка”? Рискну выдвинуть следующую гипотезу. Пелевин — магистр идеологии абсурда. Один из его любимых приемов — материализация литературных метафор, перевод их из сферы сознания в сферу бытия. Яркий пример — оборотни в погонах из “Священной книги оборотня”, которые на поверку оказываются не замешанными в коррупции работниками силовых структур, а натуральными животными-оборотнями. Или тот же “Пес Пиздец”, который из матерного выражения превращается в древнего языческого бога.
Между писателями и вампирами много общего. Те и другие питаются соками жизни, те и другие являются властителями умов человечества — одни явно, другие тайно. Но главное, что их объединяет, — это язык. Оружие писателя — язык, великий и могучий. Самая ценная часть личности вампира — тоже язык. Только не в переносном, а в самом буквальном смысле слова. Как говорил грек Эзоп, “язык — это лучшее, что в нас есть”. Великий баснописец даже не подозревал, насколько он был прав, — если, конечно, сам не принадлежал к племени вампиров.
Писатели понимают, что мир устроен несправедливо, независимо от того, кто бы ни управлял им — боги, законы природы или вампиры. Изменить его и сделать лучше они не в состоянии. И они совершают то единственное, что они могут и хотят делать. Создают собственные миры, в которых царствует не хаос, а разум; добро, если и не побеждает зло, никогда не позволяет ему взять над собой верх; всякое следствие имеет свою причину, а за преступлением следует наказание; герои справедливы и умны, а мудрецы умеют не только рассуждать, но и действовать; отчаяние всегда оставляет место надежде, а проза жизни рождает магию. Можно назвать это как угодно — вымыслом, метафорой, альтернативной историей или просто творчеством. Но кто знает — может быть, реальный и воображаемые миры когда-нибудь и где-нибудь пересекутся?
Санкт-Петербург.