(составители Андрей Василевский, Павел Крючков)
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 2, 2005
“Время новостей”, “Газета”, “GlobalRus.ru”, “День литературы”,
“Дружба народов”, “Завтра”, “Знание — сила”, “Иностранная литература”,
“Искусство кино”, “Итоги”, “Книжное обозрение”, “Критическая масса”,
“Литература”, “Литературная газета”, “Литературная Россия”, “LiveJournal”, “Москва”, “Московские новости”, “Наш современник”,
“НГ Ex libris”, “Нева”, “Независимая газета”, “Новая газета”, “Новая Польша”, “Новая Юность”, “Новое время”, “Новые Известия”, “Огонек”, “Октябрь”,
“Политический журнал”, “Русский Журнал”, “Сетевая словесность”,
“Собеседник”, “Со-Общение”, “Топос”, “Урал”, “Фома”, “Футурум АРТ”
Архимандрит Августин (Никитин). Митрополит глазами иподиакона. Послесловие Б. Никольского. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10 <http://magazines.russ.ru/neva>.
“В предлагаемых заметках речь пойдет именно о └мелочах архиерейской жизни”, из которых складывается живой портрет владыки Никодима”. К 25-летию со дня кончины — 1978 — 2003; к 75-летию со дня рождения — 1929 — 2004. “<…> владыка Никодим должен был учитывать все это и не переступать условную черту. В его резиденции в Серебряном Бору был богатый подбор зарубежных изданий на русском языке. Но в совокупности, выражаясь тогдашними терминами, эта └литература” не тянула на 70-ю статью УК. Она тянула только на 191-1”.
См. также: Архимандрит Августин (Никитин), “└В большой счастливой зоне”. Кубинские тетради” — “Новый мир”, 2004, № 4, 5.
Василий Аксенов. “Разбитое корыто — это наш образ”. Беседовала Фаина Османова. — “Политический журнал”, 2004, № 40, 1 ноября <http://www.politjournal.ru>.
О героях “Московской саги”: “Нина Градова — во многом моя мама [Евгения Гинзбург]. Юная троцкистка. Она была действительно троцкистка, о чем те, кто ее сажал в тюрьму в 37-м году, не знали”.
Иван Аксенов. Мы не кастраты, мы — солдаты. — “НГ Ex libris”, 2004, № 44, 18 ноября <http://exlibris.ng.ru>.
“Потому что какой была бы современная русская литература без ярости? Кастрированной. А что происходит после кастрации? Известно. Женские гормоны, ожирение… Не нужно кастрировать литературу”.
Александр Алексеев. Потерянная победа. — “Спецназ России”, 2004, № 9, 10, октябрь <http://www.specnaz.ru>.
“Переломить ситуацию предполагалось в кампанию 1917 года. Николай Александрович наконец убедил Ставку в необходимости десанта на Константинополь в апреле 1917 года, командовать которым был назначен главнокомандующий Черноморского флота адмирал Колчак”.
Юрий Арпишкин. Инакопишущий. — “Московские новости”, 2004, № 43, 12 ноября <http://www.mn.ru>.
В издательстве “Хронограф” вышло двухтомное собрание произведений Владимира Корнилова (1928 — 2002). Говорит его вдова Лариса Беспалова: “Когда говорили, что он └гражданский поэт”, это его сердило. Независимо от того, в положительном или отрицательном смысле это понятие к нему применялось. Он считал себя прежде всего лириком. И его лирический герой — это человек, который в любом времени чувствовал бы себя лишним. Уже после смерти В. я прочла в одном из его писем, что он называл себя └правозащитник одинокого человека”. <…> он, например, часто бывал у Андрея Дмитриевича Сахарова в те годы, когда это не было особенно популярным. Очень его любил и считал эталонным образцом русского интеллигента. Но когда Андрей Дмитриевич вернулся из ссылки, В. ни разу к нему не пришел. При том, что Сахаров иногда звонил и приглашал. Я его спрашивала: почему? На что он отвечал: └Я там сейчас не нужен. Там теперь другие люди”. И действительно, там уже были другие люди, некоторые из них раньше там не появлялись”.
Анна Ахматова. Неизвестное стихотворение. Публикация и комментарий Анатолия Наймана. — “Октябрь”, 2004, № 10 <http://magazines.russ.ru/October>.
10 октября 1959-го. Москва (днем): “<…> Вы будете, вы есть, вы — были, / А я — падучая звезда”.
Дмитрий Бавильский. Рубен Давид Гонсалес Гальего в режиме реального времени. — “Топос”, 2004, 4 и 5 октября <http://www.topos.ru>.
Переписка по электронной почте с лауреатом Русского Букера, живущим в Испании.
“andorra (8:49 PM): Какова роль [Сергея] Юрьенена в создании книги? <…>
ruben (8:52 PM): Роль Юрьенена очень большая. Он пришел к нам с Ауророй в гости с Юзом Алешковским. Мы пили водку (или виски, я уже не помню). Юз сказал неприличными словами примерно следующее: └Да что тут думать? Водки он много не выпьет, за бабами не бегает, лежи себе и пиши, писатель…””
Cм. также: Владимир Бондаренко, “Заметки Зоила” — “Завтра”, 2004, № 5, 27 января <http://www.zavtra.ru>; “Русский испанец написал блистательный автобиографический роман, столь необходимый сегодня всем русским <…>”.
Андрей Балдин. Пьер переполнен. — “Октябрь”, 2004, № 10.
“То, что произвел в сознании Москвы роман └Война и мир”, трудно даже назвать успехом. Москва поверила в этот роман, как в свою вторую реальность — куда вторую? в первую, главную реальность! Роман составил для нее род священной книги. <…> Еще интереснее то, как Москва уже полтораста лет преображается посредством этой второй └веры” — для всех последующих поколений ее обитателей образ столицы изменен оптикой └Войны и мира”. Москвичи живут в толстовском помещении, пользуются его календарем, действуют согласно его (художественным?) законам; его образы властны над ними <…>”.
Павел Басинский. Face-контроль. Физиогномика современной русской литературы. Дмитрий Александрович Пригов, академик. — “Топос”, 2004, 11 ноября <http://www.topos.ru>.
“Я видел Д. А. Пригова — Дмитрия Александровича Пригова, академика, как он себя называет, — всего два раза. Один раз с близкого расстояния в течение двух минут и один раз с далекого расстояния в течение десяти минут. Кому-то это покажется очень мало для того, чтобы делать какие-то физиономические выводы, но мне этих двух раз вполне хватило. Я бы не только желал никогда больше не видеть Пригова, но и, буде возникнет такая возможность, любыми способами от нее уклонюсь”.
См. также: Дмитрий Александрович Пригов, “О них, о шестидесятниках, о родимых!” — “Искусство кино”, 2004, № 5; “Назначение человеком” — “Искусство кино”, 2004, № 6; “Российский потлач” — “Искусство кино”, 2004, № 7 <http://www.kinoart.ru>.
См. также: “Мне вот уже позвонили и сказали, что Пригову-то за 70 лет. То есть я, в сущности, обругал старика. Что же делать, уважаемые? Увижу Пригова на переходе, непременно руку подам и через дорогу его переведу. А за всем остальным — в собес”, — пишет Павел Басинский в следующем выпуске “Face-контроля” (“Топос”, 2004, 17 ноября), посвященном на этот раз физиогномике Ивана Жданова: “Передо мной алтайский мужик! Надень на него ватник и сапоги, сунь в карман └четушку”, вставь пяток стальных зубов, и получится хороший русский человек. └Дык это ж Ваня! Вы чё, не слыхали о нем? Как же, как же, в столице книгу пропечатал, а так, между нами, зашибает — ой-ё-е!” <…> Нет, выпимши Жданов действительно невозможен. Надо слышать его смех (слабый аналог у Папанова в └Бриллиантовой руке”). Но если Иван стал читать стихи — нишкни! Что-то такое происходит с ним, какое-то мгновенное перерождение”.
Cм. также: Владимир Личутин, “Душа неизъяснимая” — “Завтра”, 2004, № 45 <http://www.zavtra.ru>; “Братцы мои, как приятно иногда ошибаться… Я познакомился с Павлом Басинским в Ясной Поляне: важный, сытый, моржовые усы, туманный сквозь толстые очки взгляд. Взглянул на меня вскользь, как на травяную ветошь, только что не сплюнул от неудовольствия, и тут же отвернулся. А я подумал с внутренней усмешкою, глядя на успешного критика без всякого раздражения: что с него взять, самовлюбленного прокуратора, что подвизгивает щенком в либеральной подворотне, а нынче вот заслан к Льву Толстому, чтобы и здесь ухватить свой мосол. А вечером вдруг оказались с Басинским за одним столом, и мне понравилось, как вкусно пил мужик водку, не боясь утонуть на дне стакана, потреблял сосредоточенно, без надрыва, что часто навещает в пьянке творческого человека, хотящего быть важным, не травил пошлых анекдотов, не забирал внимания на себя, не отвешивал критических тумаков и не выдавал пресных авансов. И главное — не бузил, не вздорил… Он постепенно ссутуливался над столом — и терпеливо нагружался. Напротив его сидел бородатый Варламов, красивый русый мужичок, закадычный дружок Басинского, и, заряжаясь спиртным, что-то нечленораздельно приборматывал, похмыкивал, не сводя доверчивого взгляда с Павла, и куда-то отплывал, удалялся от нас, вместе с тем безмолвно, на чистых душах разговаривая с приятелем, пока вовсе не замгнул очи свои. <…> И только Александр Яковлев с каждой рюмкою наливался солнечным радостным светом, как подсолнух, и наполнялся сердечной мягкостью… Вот такая троица оказалась неожиданно возле меня… Это были литераторы иной хватки, нового мира, не вкусившие советского пирога, но лишь из прихожей увидевшие краем глаза уже разоренный стол. <…> И вдруг я подумал, расплавленный от вина, с размягшей душою, искоса взглядывая на соседа: └Если с этим ▒прокуратором’ дружатся хорошие мужички, то не может он быть худым человеком”…”
Станислав Белковский. Избранница президента. — “Завтра”, 2004, № 45 <http://www.zavtra.ru>.
“Нет смысла рассуждать о том, что сделает Путин в 2008 году. Потому что и самого 2008 года может с нами не случиться. Российская цивилизация, кто бы что ни говорил, очень стара. <…> Три вещи надо делать с достоинством: опаздывать, стареть и умирать. Надеюсь, нам, прожившим в холодной истории почти 12 столетий, достоинства в решающий момент хватит. Вот вам и вся политика, и все реформы, и весь, в сиянии славы его, две тысячи восьмой год”.
Андрей Борцов. Идет война народная. — “Спецназ России”, 2004, № 10, октябрь.
“Когда И. В. Сталин принял решение о депортации вайнахов, к выселению были привлечены более 6000 дагестанцев и 3000 осетин из районов, прилегающих к Чечено-Ингушетии. Ранее для борьбы с чеченскими бандами в сопредельных районах Грузии привлекались отряды тушинцев и хевсур. Очень показательно: бандитствующие соседи имели такую стойкую репутацию, что все с радостью готовы были помочь спровадить их куда-нибудь подальше”.
Анна Бражкина. Отчимы и мачехи Григория Мелехова. Нобелевский “Тихий Дон” как результат усилий сотен авторов. — “Со-Общение”. Технологический журнал для гуманитариев. 2004, № 9 <http://www.soob.ru>.
Все о том же.
Хольм ван Зайчик. Агарь, Агарь! Перевод с китайского Э. Выхристюк при участии Е. Худенькова. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
Кто такой ван Зайчик, одним объяснять не нужно, а другим — долго.
Артем Варгафтик. Почему нужно запрещать Хава-нагилу. — “Урал”, Екатеринбург, 2004, № 11 <http://magazines.russ.ru/ural>.
“<…> у евреев нет музыки, которая была бы им, как Тора, выдана сверху, в готовом виде. Вся еврейская музыка на самом деле представляет собой в той или иной степени материал заемный, и этого не стоит стесняться. Надо относиться к этому спокойно. Главное, понять, что музыка становится еврейской именно тогда, когда попадает в руки людей, которые что-то про себя знают, что они евреи”.
Анри Волохонский (Германия). Стихи. — “Футурум АРТ”, 2004, № 3-4 (7-8) <http://www.futurum-art.ru>.
Земную жизнь пройдя почти что всю
Я снова вышел в сумрачном лесу
Каков то был ужасный этот лес
Нельзя сказать покуда сам не влез
Давно уже блуждая меж гробов
Я двигался словно искал грибов
Внимательно и пристально смотрел
Под ноги наконечником от стрел
Почти совсем едва не околев
Вдруг вижу: водит мимо оком лев
Пятнистый барс хохочет и урчит
И самка волка около торчит
Всей глоткою до брюха отощав
От голода бесплодна и тоща
От холода дрожащею спиной
Хотела время провести со мной —
Несчастливо явило естество
Безрадостное это существо
Но я ее всем сердцем отрицал
Лишь дальний светоч издали мерцал…
(Из Данте)
Сергей Гандлевский. Странные сближения. — “Иностранная литература”, 2004, № 10 <http://magazines.russ.ru/inostran>.
Избирательное сродство: Набоков — Ильф/Петров.
Герман Гессе. Акварель (эссе); “Рисовать — это чудо…” (фрагменты книги “Магия красок”). Вступление и перевод с немецкого Н. Васильевой. — “Иностранная литература”, 2004, № 10.
“Вот уже несколько лет я занимаюсь рисованием, это мой способ даже в самые горькие времена суметь выдержать эту жизнь и суметь обрести дистанцию по отношению к литературе” (из письма Рольфу Шотту от 5 июня 1924 года).
Здесь же: Герман Гессе, “Пять эссе о книгах и читателях” (перевод с немецкого Г. Снежинской).
Юрий Гладильщиков. Кто с крестом к нам придет, от Христа и погибнет. — “Русский Журнал”, 2004, 10 ноября <http://www.russ.ru/columns/ok>.
“Неповторимость └Александра Невского” [1938 года] в том, что это первый и последний случай в истории кинокомикса (и, наверное, в истории европейской культуры вообще), когда символом абсолютного Зла, дьявольского начала является крест”.
Ольга Глазунова. Клетки и райские кущи. О стихотворении Иосифа Бродского “Я входил вместо дикого зверя в клетку”. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
“Заверяя читателей, что только благодарность будет └раздаваться” из его рта до тех пор, пока его не забьют глиной, Бродский употребляет глагол, указывающий на действие, а не на состояние, избегая тем самым разговоров о том, какие чувства он будет при этом └испытывать””.
Год спустя. — “Наш современник”, 2004, № 11 <http://nash-sovremennik.info>.
Большая мемориальная подборка материалов к первой годовщине со дня смерти Юрия Кузнецова. В первом разделе — неоконченная поэма “Рай”.
Скоро ли, долго ли шел я в цветущей долине,
Запахом скажет тот цвет, что примят и поныне.
Видел двенадцать апостолов издалека,
Словно из детства блистающие облака.
Богу молились они после праведной битвы.
Глянул Фома в мою сторону взором молитвы,
Очи протер, как от пыли упавшей звезды:
— Кто-то в Раю оставляет земные следы.
Второй раздел — “Раздумья мастера”, записанные Мариной Гах на поэтических семинарах Ю. Кузнецова в Литинституте. Например: “В творчестве ни одна женщина не раскрыла мир женской души, это за них сделали мужчины. В поэзию женщины внесли лишь оттенки личных переживаний. Никакого общечеловеческого или национального мотива в их стихах не прозвучало. <…> У женщины обращение к Христу чувственное, главное в жизни женщины — мужчина, рождение детей. Стихи — восполнение пустоты. Чем талантливей поэтесса, тем кошмарней у нее внутренняя жизнь”. В третьем разделе — стихи памяти Юрия Кузнецова (Евгений Семичев, Светлана Сырнева, Владимир Макаров, Валерий Михайлов, Олег Игнатьев).
В четвертом — воспоминания. Вспоминает Сергей Небольсин: “У него была мечта: заново перевести └Илиаду” и └Одиссею”. Собственно, к ним уже и в ХIХ веке не подходила тогдашняя └стихов пленительная сладость” и ложно-велеречивые эллинизмы и славянизмы (не Кузнецова слова, но его мнение). Согласен: русский перевод Гомера — он в стране мощных былин и песен, но после Малахова кургана, после обороны Сталинграда и скитаний Григория Мелехова и Андрея Соколова был обязан появиться заново. Он мог оказаться не просто ближе к грандиозному подлиннику, чем получалось у Жуковского и Гнедича, во времена задумчивых князь Андреев. Он мог стать и лучше подлинника. Но — не повезло богатырю русского слова, что был таким родным особенно стану воинов. Не хватило времени и на новый перевод └Лесного царя” Гёте (он у нас сейчас даже в классической версии несколько колченогий). Я обещал Кузнецову подстрочник, но исполнить не успел”.
Вспоминает Андрей Воронцов: “В молодости Кузнецов, очевидно, был под большим влиянием стихов другого замечательного русского поэта — Николая Рубцова. Впрочем, сам Юрий Поликарпович никогда бы в этом не признался. С Рубцовым у него были особые отношения. По воспоминаниям Кузнецова, в кухне общежития Литинститута они заспорили из-за того, кто первый должен ставить чайник. └Но я же гений”, — высокомерно заявил Рубцов, на что Кузнецов, по его словам, ответил: └Двум гениям на одной кухне тесно””.
Вспоминает Игорь Тюленев: “От чужих и чуждых людей, от чуженинов Юрий Кузнецов задраивал все люки своей души и погружался, как на подводной лодке, в океан русского космоса, где он чувствовал себя как рыба в воде. Погружаясь в свой мир, тут же навсегда забывал имена тех, имя кому легион. Он мог любому литначальнику или оборзевшему графоману просто сказать: └Пошел вон, дурак!” И со стороны это не выглядело по-солдафонски грубо или пошло. Раз └Пошел!” — значит, так и надо”.
Вспоминает Геннадий Морозов: “В один из тех дней, что отданы были пленуму, ездили целой писательской толпой в Невскую лавру. Были на службе. А потом все, один за другим, подходили к серебряной раке, где хранятся святые мощи Благоверного Александра Невского. Целовали раку, крестились, прикладывались лбом. В храме был полумрак, электричество пригашено. И вот в этом полумраке, при тусклом мерцании отдельных свечей, в полном безмолвии люди двигались к священным мощам. Я оглянулся — много ли народа за мной? Много. И там, в густой толпе, шел вместе со всеми на поклонение и Юрий Кузнецов. Когда я приложился к раке, то встал в сторонку, у стены. Через какое-то время к раке подошел Юра и вдруг почему-то резко, как отброшенный током, отшатнулся, словно охватил его страшный, вихревой ужас, и он быстро, даже не коснувшись рукой священной раки, сошел, вернее, почти сбежал с невысокого возвышения. В этот момент я подумал: внутри Юры — катастрофа, иначе как объяснить этот его рывок и душевное смятение”.
См. также: Владимир Винников, “Это русская жизнь без ответа…” — “День литературы”, 2004, № 11; “Завтра”, 2004, № 47 <http://www.zavtra.ru>.
См. также: Вячеслав Киктенко, “Китоврас” — “Литературная газета”, 2004, № 46-47, 24 — 30 ноября <http://www.lgz.ru>.
См. также: Игорь Тюленев, “Жду хороших стихов. Так всегда на прощание говорил мне Юрий Поликарпович” — “Литературная газета”, 2004, № 46-47, 24 — 30 ноября.
См. также статью Кирилла Анкудинова в настоящем номере “Нового мира”.
Анастасия Голицына. Население России вымирает от алкоголизма. — “Газета”, 2004, 3 ноября <http://www.gzt.ru>.
“За последние 10 лет население России сократилось на 9 миллионов человек. <…> Одними из главных ее [катастрофически высокой смертности] причин сегодня являются массовый алкоголизм и насилие. <…> По данным отделения статистики здоровья Министерства здравоохранения, в современной России усилилась и так называемая социальная дифференциация смертности, то есть вымирают в первую очередь бедные и маргинальные слои населения, причем именно среди них женская смертность особенно высока”.
Cм. также: Владислав Галецкий, “Демографическая глобализация: проблемы” — “Дружба народов”, 2004, № 11.
Елена Гушанская. Четыре дамы из колоды детектива. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
Маринина. Донцова. Топильская. Воронцова.
Cм. также: Елена Иваницкая, “Зачем ты его убил?” — “Дружба народов”, 2004, № 11 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Cм. также: Елена Сафронова (Рязань), “Война полов, или Героини нашего времени” — “Родомысл”, 2004, № 3 (9).
См. также статью Максима Кронгауза о современном женском детективе в январском номере “Нового мира” за этот год.
Для неулыбчивой отчизны. Беседу вела Юнна Чупринина. — “Итоги”, 2004, № 46 <http://www.itogi.ru>.
Говорит Фазиль Искандер: “Мне все-таки 75 лет. Многое о том, что происходило на этом свете, я забыл. А о том, что происходит на том свете, по-прежнему не догадываюсь”.
Владимир Добреньков. Нас убивают. Беседу вела Екатерина Глушик. — “Завтра”, 2004, № 7.
“Вот уже три года прошло, а боль нисколько не затихла. Но я тогда сразу понял, что мою дочь [Марию Добренькову] убили не просто отдельные бандиты. <…> Мы пожинаем кровавые плоды либеральной революции, которая началась в 1990-е годы. И с моей точки зрения либералы, которые терзают все эти годы Россию, являются ее палачами в буквальном смысле слова”.
“Государство <…> имеет право именно в силу бесценности человеческой жизни отвечать на убийство каждого своего члена применением смертной казни по отношению к убийце, показывая таким образом, что жизнь действительно бесценна, что суровое наказание ждет каждого, кто преступил священную заповедь └не убий”. Те, кто говорит о бесценности жизни в случае, когда речь идет о наказании преступника, подразумевают фактически, что это жизнь убийцы бесценна. <…> Я неоднократно говорил, что правозащитники — это враги нашего народа”.
Даниил Дондурей. “Наши сериалы предлагают жить вчера”. Беседу вел Андрей Архангельский. — “Огонек”, 2004, № 45, ноябрь <http://www.ogoniok.com>.
“<…> в информационном обществе самыми массовыми продуктами потребления являются две вещи: новости и сериалы. Новости — чтобы понять, что мы живы, а сериалы — чтобы понять, зачем мы живем. Почему все началось с латиноамериканского └мыла”? Потому что благодаря сериалам наш народ в те годы, условно говоря, оказался на кушетке у психотерапевта. Так он отходил от реальности за окном, которую не понимал и боялся. Правда, психотерапевты из Мехико не столько лечили, сколько заговаривали наших зрителей, чтобы они на себя руки не наложили. Бразильское и мексиканское └мыло” помогло стране не сойти с ума и избежать гражданской войны”.
Евгений Евтушенко. Пересекающиеся параллельные. — “НГ Ex libris”, 2004, № 44, 18 ноября.
“Поэма [└Казанский университет”] была подписана в печать новым редактором В. Косолаповым, заступившим на это место вместо снятого по настоянию ЦК Александра Твардовского, которому бы не позволили напечатать эту же поэму ни за какие коврижки. Косолапов был в 1961 снят с должности редактора └Литературки” за публикацию └Бабьего Яра”, и это именно он дал мне телефон помощника Н. С. Хрущева — В. С. Лебедева, посоветовав ему передать мои стихи └Наследники Сталина”, которые никто не хотел печатать — даже Твардовский. Косолапов в случае с └Казанским университетом” опять проявил себя как мой добрый и плюс к тому смелый ангел”.
“Но, пожалуй, самую главную роль в моем окончательном переосмыслении Ленина сыграла └Моя маленькая Лениниана” Венедикта Ерофеева”.
“Я убрал в финале [поэмы] строчку └за будущих ульяновых твоих””…
Ксенофонт Ипполитов, Виктор Белов. К вопросу о перспективе развития России. — “Москва”, 2004, № 10 <http://www.moskvam.ru>.
“Иногда кажется, что власть с каким-то самоубийственным, чуть ли не мазохистским пафосом тормозит развитие общества и тем самым подготавливает взрыв, делает его все более неизбежным. Власть сумела за 12 — 13 лет взрыхлить почву для революции и засеять ее семенами. Можно утверждать, что в целом объективный фактор революции российским правительством сформирован. <…> Политическая организация как субъективный фактор революции в настоящей ситуации неизбежно появится, и тогда социальный конфликт сделается неизбежным. Причем мы считаем, что этот конфликт может содержать в себе ни много ни мало — черты социальной революции, гражданской войны и национального движения”.
Ирина Исаева. Счастье дружбы. — “Литературная Россия”, 2004, № 45, 5 ноября <http://www.litrossia.ru>.
“Анастасия Ивановна [Цветаева] всегда гордилась своим пониманием сельскохозяйственных тонкостей”.
См. также: Валерий Прокошин, “Сестра — моя жизнь”. (К 110-й годовщине со дня рождения А. И. Цветаевой) — “Родомысл”, 2004, № 3 (9).
Ольга Кабанова. Осененные бульдозером. — “Огонек”, 2004, № 45, ноябрь.
“Да что печалиться о телевизоре — главном источнике ошибок и скороспелых суждений (после Интернета, конечно), если фраза о том, что Хрущев боролся с искусством бульдозерами, стала почти крылатой. Несмотря на наличие значительного числа живых свидетелей выставки в Беляеве 1974 года, когда на картины, вызывающе экспонировавшиеся под дождиком, почти случайно наехал пьяный бульдозерист, вызванный райкомом партии имитировать срочное озеленение пустыря. Несмотря на наличие живых свидетелей и кинохроники исторического посещения Хрущевым с членами ЦК КПСС выставки, посвященной тридцатилетию МОСХа. Она проходила в Манеже в 1962 году, бульдозеры туда не заезжали. Сегодня эти два события, разделенные не просто десятилетием, а эпохами в культурной госполитике, сливаются в одно. Потому что сегодня просто непонятно, почему государственные люди были так внимательны к искусству, причем такому не очень массовому, как живопись”.
Инна Кабыш. Неотправленные письма. Стихи. — “Дружба народов”, 2004, № 11 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
И страшно мне, что я боюсь не ада,
а Божиего Царства без тебя…
См. также — о ней: Владимир Губайловский, “Прямая речь” — “Дружба народов”, 2004, № 10.
См. также: Кирилл Анкудинов, “Евангелие от Марфы”. — “Новый мир”, 2004, № 9.
Виталий Каплан. Светлое завтра. Будущее, которого мы ждем. — “Фома”, 2004. № 4 (21) <http://www.fomacenter.ru>.
“Надо признать — мечта о └светлом завтра” выросла именно на христианской почве”.
Алексей Караковский. Девичья лирика — жанр или стиль. Наблюдения и закономерности. — “Сетевая словесность”, 2004, 3 ноября <http://www.litera.ru/slova/karakovski/devlir.html>.
“Я, конечно, будучи специалистом в области не филологии, но в области психологии, не решусь создавать какую-либо обширную классификацию. Осмелюсь лишь высказать свои наблюдения о группе стихов, условно и отчасти в шутку названной мной для самого себя └девичьей лирикой”…”
Калле Каспер. Умно и с любовью. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
“Как Владимир Путин в жизни, так Игорь Сухих в литературе старается соединить несоединимое, примирить врагов, внушить читателю, что они все — один народ”. Это — о русском каноне по версии Игоря Сухих (см. его книгу “Двадцать книг XX века”). Здесь же: “Возможен ли другой угол зрения? Наверно, да. <…> И с этой точки зрения на первый план могут выйти совсем другие книги, например вместо └Матери” — └На дне” или └Жизнь Клима Самгина”. Вместо └Разгрома” и └Петербурга” —└Хождение по мукам” (которое, несмотря на └сусальный” конец, дает очень интересную картину предреволюционного и революционного Петербурга)…”
См. также: Дмитрий Дмитриев, “Русская литература XX века: разные тексты или гипертекст?” — “Новый мир”, 2001, № 9.
Николай Климонтович. Против часовой. Святочный роман. — “Октябрь”, 2004, № 11.
“Проект Указа гласил, что в сжатые сроки все жены в стране — будь то разведенные или состоящие в повторном браке — должны будут вернуться к своим первым мужьям. Ежели те живы, конечно. Честно говоря, Наташа всегда, во всю свою жизнь ждала чего-то подобного, и сейчас, услышав это, почувствовала, будто проваливается в кроличью нору”.
Август Кляйнзалер. Нет поля для игры, или Мир как кондоминиум по-американски. Перевел с английского Антон Нестеров. — “Иностранная литература”, 2004, № 10.
“<…> подталкивать на поэтическую стезю тех, у кого есть дар — или просто неодолимая склонность к поэзии, — все равно что подсаживать на сильнодействующий наркотик или вовлекать в любовную связь с маньяком”.
Кому нужна литература? “Круглый стол” писателей и критиков. Ведущий — Владимир Бондаренко. — “Завтра”, 2004, № 46.
Говорит Павел Басинский: “<…> а Валентин Распутин? Скажу: пытается жить в мире иллюзий, то есть прежней идеологии, которая └слушала” писателя, └училась” у него. Такой вариант возможен, почему нет? Но он бесперспективен. Это именно идет от уверенности, что литература больше идеологии. Увы, нет. Чем раньше писатели это поймут, тем им же легче будет. А то ведь сплошная гордыня получается. Национальная идеология Америки переделывает весь мир, а мы говорим: зато у нас есть Маканин и Личутин. Ах, ах…” В острой дискуссии участвовали также Лев Аннинский, Максим Замшев, Александр Иванов, Виктор Лихоносов, Владимир Личутин, Алексей Шорохов.
Константин Крылов. К вопросу об этатизме. — “Всеобщий синопсис, или Система мнений”. Сетевой дневник Константина Крылова. 2004, 2 ноября <http://www.livejournal.com/users/krylov>.
“Из того, что российское государство никогда не было русским государством (хотя иногда бывало полезным для русских — └были же и хорошие монархи”, как и └хорошие генсеки”), совсем не следует, что нужно записываться в анархисты. Наоборот. Русским нужно свое государство — русское, буржуазное, националистическое. Чтобы давить — как нас давили”.
См. также: “Собственно, вся политическая программа └этих ужасных националистов” описывается словом НОРМАЛИЗАЦИЯ. Сделать удобную и неунизительную жизнь. Для русских. Остальным, наверное, тоже будет удобно, это можно даже доказать, но не хочется — хотя бы потому, что приличному человеку неудобно говорить об удобстве меньшинства, когда большинству хреново”, — пишет Константин Крылов в своем сетевом дневнике от 8 ноября 2004 года.
Он же — от 7 октября: “Я, собственно, хотел бы только одного: чтобы русским было можно думать и поступать так, как думают и поступают израильтяне по отношению к своим врагам. Этого было бы более чем достаточно”.
Сергей Кузнецов. Скинхеды — реальные и воображаемые. Беседа с экспертом по радикальным националистическим группировкам. — “GlobalRus.ru”. Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2004, 9 ноября <http://www.globalrus.ru>.
“Если скинхеды избили до полусмерти или убили человека, то этому самому человеку, его родным и знакомым не важно, сколько в городе вообще скинхедов — 20, 200 или 20 тысяч, насколько они организованны и сколь радикальны. Но если уйти от трагедии отдельного человека, что всегда непросто, то можно сказать, что ситуация куда менее тревожная, чем 2 — 3 года назад. Это может показаться неожиданным заявлением, но могу с уверенностью сказать: рост радикальных националистических настроений в молодежной среде идет на убыль. <…> Сегодня скинхеды — маргинальные группировки скорее не националистического толка, а расистского. То есть скинхеды вернулись к тому, с чего начали, — к кальке западных образцов. Их враги сегодня — негры, вьетнамцы, возможно, китайцы. Для правоохранительных органов это все еще большая проблема, но именно криминальная, а не общественная”.
Анна Кузнецова. Поступай с другими так, как ты хочешь поступать с другими. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
“Трудно поверить, что роман Людмилы Улицкой └Искренне ваш Шурик” (М., └Эксмо”, 2004) написан не врачом. └Казус Кукоцкого” все-таки такого впечатления диагностики, принимающей почему-то романную форму, не производит — хотя симптомы этого особого высокомерия с оттенком цинизма, с которым относятся к людям не очень умные врачи, там уже есть. А здесь — всем героям ставится быстрый диагноз, и дальше с ними все происходит исключительно в рамках предварительного заключения…”
Cм. также: Ольга Рыжова, “Коитус Кукоцкого, или Самая интеллигентная домохозяйка” — “Литературная газета”, 2004, № 37 <http://www.lgz.ru>; типа памфлет.
Cр.: “Может быть, дело в последней (на мой взгляд) неудаче с романом └Искренне ваш Шурик”? Но роман таки признан лучшим романом года, и критика тут давно отдуплилась, в том числе критика серьезная, потому что Улицкая уж как-нибудь заслужила нормального критического разбора — литературного, а не коммунального, которым разит от └Коитуса Кукоцкого” [Ольги Рыжовой], как перегоревшим постным маслом”, — пишет Алла Боссарт (“Болонки редакторов” — “Новая газета”, 2004, № 75, 11 октября <http://www.novayagazeta.ru>).
Владимир Лакшин. После журнала. Дневник 1971 года. Окончание. Подготовка текста, “Попутное” и примечания С. Н. Лакшиной. — “Дружба народов”, 2004, № 11.
“5.XI. <…> Я понял только теперь, что └Новый мир” в самом деле был пригашен вовремя. Либеральная интеллигенция, напуганная в 68 г., уже отшатнулась от него, с раздражением смотрела, как мы все еще плывем, будто в укор ей. Общественная реакция всегда опаздывает на два-три года за правительством, но когда наступает, держится крепко и сама давит все вокруг. Совершился общественный откат, └Новый мир” стал лишним не только для начальства, он и интеллигенции колол глаза и не давал заняться своими тихими гешефтами — └распивочно и навынос”. Теперь журнала нет, но есть потребность оплевать его задним числом, чтобы выглядеть импозантнее в собственных глазах. └Полифония”, └открытая структура”, └структура мысли”, Бахтин и Аверинцев в качестве путеводных звезд мысли и культуры — это все знак глубочайшего общественного разочарования, апатии и реакции: └веховство” в глубоком смысле слова. Еще можно понять обращение к идеализму, можно понять поиски бога, но эта игра в абстракции мысли, в └чистую культуру” и └чистое знание” — вот где одна шелуха и декорация, противная мне. Кто-то спросил меня: но ведь Аверинцев — талантлив, он отличный знаток? Еще бы. А надо ли говорить, как талантлив и знающ Бахтин! Но дело не в них, а в том, что они стали знаменем, символом и идеалом нашей московской интеллигенции. Может быть, сами они за это и не отвечают, но интеллигенция отвечает за те идеи, которые выбрала”.
Начало см.: “Дружба народов”, 2004, № 9, 10 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Ян Левченко. На войну как домой. — “Критическая масса”, 2004, № 3 <http://magazines.russ.ru/km>.
“Россия, ведущая войну на своей территории, вытесняет ее в некое потустороннее, условное, художественно обработанное пространство”. “В августе 44-го…”, “Звезда”, “Диверсант”, “Штрафбат”.
Наум Лейдерман. Романтика изгоев, или Идеалы наизнанку. — “Урал”, Екатеринбург, 2004, № 11.
“└Одесские рассказы” всегда стояли в тени └Конармии””.
См. также: Иван Есаулов, “└Одесские рассказы” Исаака Бабеля: логика цикла” — “Москва”, 2004, № 1 <http://www.moskvam.ru>.
См. также: Дмитрий Быков, “Очкарик и кентавры” — “Огонек”, 2004, № 14, апрель <http://www.ogoniok.com>.
См. также: Евгений Сливкин, “Евреи безоружные и вооруженные” — “Побережье”, Филадельфия, 1997, № 6.
Аня Логвинова. За пазухой советского пальто. Стихи. — “Топос”, 2004, 13 сентября <http://www.topos.ru>.
Под простынкой не в полоску
и не в клетку, а в цветочек,
чистый хлопок, сто процентов,
спит мужчина, настоящий.
Очень странно, неужели
это правда, сяду рядом,
он глаза приоткрывает,
смотрит дико, пахнет медом.
Сергей Малашенок. Жорж Батай и Бин Ладен. — “Топос”, 2004, 16 ноября <http://www.topos.ru>.
“Если вдуматься, то совершенно непонятно, а почему он [Швабрин] злодей? <…> Он никого не убил, не оскорбил по-настоящему, на стороне мятежников не участвовал в военных действиях, а был только формальным комендантом деревни — └крепости”, захваченной Пугачевым. Швабрин не предал Машу Миронову, с риском выдавая ее за племянницу попадьи. Да, он нарушил присягу, под страхом смерти нарушил, но не всем же быть героями. Он ранил Гринева, клеветал, строил козни, принуждал Машу выйти за него, и все по страсти, и все, в общем-то, скорее себе во вред, чем другим. Злодейств нет, а злодей есть, и мы чувствуем, что Пушкин прав, Швабрин, без сомнения, злодей. Мы чувствуем, что в Швабрине есть что-то, чего в нас нет, что он принадлежит к тому внушающему нам тревогу меньшинству, которое само для себя устанавливает, что грех, что не грех, что честь, а что не честь. Эта тревожащая власть всего лишь дорога к Злу, но нам этого достаточно. <…> Швабрин — современник героев де Сада, и, не насилуя, не истязая, не убивая Машу Миронову, Швабрин тихо, скромно обозначает для нас путь Зла, как какой-нибудь герцог де Бланжис”.
Ирина Медведева, Татьяна Шишова. Проклятие Хама. — “Наш современник”, 2004, № 10.
“<…> отмена иерархии └взрослый — ребенок”, └учитель — ученик” утверждает патологические модели поведения и, если угодно, шизофренизирует общество”.
См. также беседу Ирины Медведевой с Еленой Меркуловой (“От смысла жизни лекарства нет” — “Фома”, 2004. № 4 <http://www.fomacenter.ru>).
Александр Мелихов. Либерализм не догма, но руководство к бездействию. Преимущества трагического взгляда на мироздание. — “Новое время”, 2004, № 47, 21 ноября <http://www.newtimes.ru>.
“Если бы какой-нибудь внимательный читатель в силу каких-то странных причин возымел охоту прочесть то, что я писал в начале девяностых, он бы подтвердил, что я с незапамятных пор проповедую трагическое миросозерцание, отказывающее человеку в способности предвидеть ход событий и строить жизнь по заданному плану в масштабах сколько-нибудь исторических. Более того, идеальное общественное устройство не может быть осуществлено не только, простите за неловкое выражение, в силу человеческой слабости, как умственной, так и физической, но главным образом вследствие того, что человек стремится не к одной, а сразу к целому вееру взаимоисключающих целей: он хочет сочетать свободу с гарантированным будущим, он желает жить интересно, но безопасно, он мечтает о конкуренции, не допускающей проигрыша, он требует судебных гарантий, которыми не могли бы воспользоваться преступники, он мечтает о сильной власти, которой было бы невозможно злоупотреблять, в магазине он выступает за низкие цены, а у себя на производстве за высокие, — и т. д., и т. д. И актуальность тех или иных целей постоянно меняется в зависимости от того, какой бок он в данный момент отлежал”.
См. также: Александр Мелихов, “Все аксиомы ложны” — “Новое время”, 2004, № 40, 3 октября; “Хор совести” — “Новое время”, 2004, № 43, 24 октября.
См. также: Александр Мелихов, “Мне так кажется” — “Дружба народов”, 2004, № 9 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
См. также: Александр Мелихов, “Стрижка овец” — “Октябрь”, 2004, № 11 <http://magazines.russ.ru/October>.
Генри Миллер. Биг-Сур и апельсины Иеронима Босха. Главы из книги. Перевод с английского и предисловие Валерия Минушина. — “Искусство кино”. 2004, № 8, 9 <http://www.kinoart.ru>.
Автобиографическое.
Юрий Милорава. Простое и неприкрытое зло (ответ на статью В. Куприянова “Миф об Айги, или О верлибре”). Вступительное слово Евгения Степанова. — “Футурум АРТ”, 2004, № 3-4 (7-8).
Контрпропаганда: “Вячеслав Куприянов создал усердное, скучно-тенденциозное литературоведческое эссе и вместе с тем этакую размашистую статью-бульдозер, огромную, скрупулезно-подробную, страстно-очерняющей густоты, ошельмовывающую, шапкозакидательскую, полную профессорски-витиеватой лжи, дичайших сплетен и до боли знакомой административной геометрии. В любом абзаце, в каждой интонации до арсенала хамства хрущевской антипастернаковской кампании и чистки всего шаг. <…> В корне не соглашается В. Куприянов с данностью, с фактом, что на Западе Геннадий Айги — писатель международного значения, один из крупнейших поэтов нашего времени, классик. <…> Ни дать ни взять — написано в лучших традициях газетных передовиц незабвенных лет антиимпериалистической пропаганды и борьбы с авангардом. <…> Естественный комментарий к этому — любовь и восхищение поэзией Геннадия Айги его многочисленных читателей во всем мире (курсив мой. — А. В.)”.
См. также: Вячеслав Куприянов, “Айгитация. Миф, придуманный └западными” славистами” — “Литературная газета”, 2004, № 24, 23 — 29 июня <http://www.lgz.ru>.
См. также: Юрий Колкер, “Обманувшийся и обманутый” — “Новый мир”, 1997, № 10.
Чеслав Милош. Из книги “Хроники”. Переводы Натальи Горбаневской. — “Новая Польша”, Варшава, 2004, № 10 <http://www.novpol.ru>.
В книге Милоша “Хроники” (Париж, 1987) стихи перемежаются “стихотворениями в прозе” и, по выражению переводчика, “прозой в прозе”. “Я же надеюсь продолжить работу над переводом этой книги и, главное, перевести └Шесть лекций о поэзии” — поэтический вариант лекций, прочитанных Чеславом Милошем в Гарварде осенью 1982 года” (из предисловия Натальи Горбаневской).
Нина Молева. Носилки — четыре руки. Главы из книги “Смерть пионерки”. — “Москва”, 2004, № 10, 11.
Начало войны. Москва. Атмосфера, детали. “Ноябрь. Эвакуация и подпольная организация — весь ноябрь был сосредоточен на них. Казалось, существовали две параллельные жизни, даже не пересекавшиеся, — каждодневный рабочий город, где существовал комендантский час, └распределители” с бесконечными очередями за рыбой, вместо которой в обыкновенных магазинах выдавали селедку, сахаром — для всех его старались заменить сомнительной сладости печеньем, жирами — за них └давали” подсолнечное масло. Где дворники по-прежнему расчищали от завалов снега тротуары и аккуратно посыпали дорожки между стенами домов и сугробами по краям мостовой ярко-желтым песком. <…> В этой простой московской жизни по-прежнему шли каждодневные дежурства против зажигалок, те, у кого сдавали нервы, бегали по вечерам в метро, а остальные спокойно спали под грохот зениток. Днем можно пломбировать зубы, делать в парикмахерской └перманент” — шестимесячную химическую завивку, даже фотографироваться у ютившихся по подъездам в └парадных” частников — └на документ” или └на память” и путем сложнейших комбинаций на прилагавшиеся к карточкам купоны выменивать ситцевые кофточки, кальсоны и даже обувь. Другая Москва └отоваривалась” в закрытых распределителях, ездила на машинах, заботилась об удобной эвакуации и, уезжая, могла не думать о сохранности оставленных квартир и имущества. В таком исключительном положении был у всех на глазах Дом правительства, иначе — └Дом на набережной”. И скольких бы жильцов его к этому времени ни арестовали, он оставался символом власти, ее исключительности и нерушимости. В чем-то полностью подготовленное в течение ноября 41-го московское подполье смыкалось именно с ней. Легенды подпольщиков, условия их работы, бытовые вопросы решались и разрабатывались в Колпачном переулке, где в особняке бывшего Горкома комсомола разместились и Центральный, и областной, и городской комитеты. Среди инструкторов особенным рвением выделялся Зимянин, один из будущих руководителей охоты за формалистическими и космополитическими ведьмами при Хрущеве, секретарь ЦК КПСС по идеологии. Едва ли не главным считался выбор новой квартиры для нелегала. Из секретной инструкции: └Квартиры подбирались, как правило, из площади, освободившейся в результате эвакуации прежних жильцов в тыл, на восток. Такие квартиры были в большинстве случаев меблированы, в них было достаточно мебели, домашней утвари, которыми пользовались подпольщики, кроме того, центр и районные тройки выделили в распоряжение каждого нелегала средства для устройства квартир”. Обязательным было незаметное устройство на работу. Руководитель центра городской организации товарищ Владимир └должен был работать плясуном на эстраде”, его заместитель товарищ Степан устроился на завод в качестве └паяльщика”…”
“Моя лучшая книга уже позади”. Беседу вела Мария Терещенко. — “Газета”, 2004, 17 ноября.
Говорит Анатолий Гладилин: “Понимаете… Я все время борюсь со своей памятью. Говорю себе: └Забудь, что когда-то тебя читала вся страна”. Я был самым молодым членом Союза писателей. Начал печататься в двадцать лет, и самая первая вещь принесла мне большую популярность. Это была └Хроника времен Виктора Подгурского”, напечатанная в журнале └Юность”. И когда в └Юности” выходила моя новая повесть, я знал, что зайду в вагон метро и увижу как минимум двух человек, которые меня читают. Такого уже никогда не повторится. Вот если я появляюсь по телевизору, то сразу все обо мне вспоминают, начинаются звонки и прочее. Но даже если газетная статья… Мне кажется, что трагедия не только с книгами, но и с газетами происходит. Когда я согласился для └Московских новостей” писать, еще было ощущение, что это читают. А потом — пустота. Так вот и с книгами. Теперешние мои тиражи по сравнению с тем временем — это смешно. Но, с другой стороны, я понимаю, что так все и должно быть”.
Андрей Немзер. В начале. Изданы ранние сочинения Александра Солженицына. — “Время новостей”, 2004, № 206, 11 ноября <http://www.vremya.ru>.
“Ранние вещи Солженицына безусловно далеки от совершенства. Во-первых, тюремная камера и лагерный барак отнюдь не благоприятствуют работе со словом. Во-вторых же, Солженицын никогда не был поэтом (что, кстати, сказывается в его сегодняшних суждениях о поэзии, независимо от того, восхищается ли он Инной Лиснянской или корит Иосифа Бродского). Стихи были данью молодости (редкий литератор не переболел поэтической лихорадкой) и обстоятельствам (в беде человек, естественно, становится лириком, реализуя то право, что не в силах отнять даже гулаговские палачи, — право на тайные плач, исповедь и молитву). Наконец, надо признать простое обстоятельство: стихи можно сочинять без бумаги и карандаша, их, в отличие от прозы, можно запомнить. Можно — не значит легко. И то, что Солженицын сумел сохранить в памяти громадину совсем не гладко написанной └Дороженьки”, — еще одно свидетельство его поистине могучей воли. Уже этого достаточно для нашего внимания к поэме и сопутствующим ей сочинениям. Но видеть в них только памятник величия человеческого духа все-таки мало. Вышептывали стихи на лагерных нарах многие. <…> Претворили личный трагический опыт (и опыт тех, кого поглотила бездна) в новое высокое слово, увы, считанные люди. <…> Повторю: Солженицын не был поэтом. Обреченный на стихи, он стремился к эпосу и драме. Но стихотворческий опыт совсем не прошел даром. Стихи (да, часто └неудачные”) учили ценить семантическую многомерность и энергию отдельного слова, уводили от бесцветной гладкописи квазиреалистических стандартов советской романистики. Неповторимая и не перестающая удивлять (кого-то — раздражать) эстетика Солженицына складывалась вместе с его философией, этикой, исторической мыслью”.
Андрей Немзер. Долги и авансы. Новые поступления в “Библиотеке поэта”. — “Время новостей”, 2004, № 207, 12 ноября.
“[А. К.] Толстой — поэт, почти всеми любимый с детства. Настолько любимый, что называть его └великим” у нас не принято: ляпнешь — распишешься в наивности. Суть, однако, не в └замотанном” эпитете, а в том, что концептуальных работ о поэзии Толстого практически нет — любовь глаза застит, а советская власть, дозволявшая издания забавного графа (их было немало), отнюдь не нуждалась во внятном разговоре о его поэзии свободы. Новый том был подготовлен Исааком Григорьевичем Ямпольским на исходе 80-х. Сразу не издали. Пришли годы безденежья. Выдающийся филолог (лучший знаток Толстого, еще в 1930-е годы образцово работавший с его текстами) умер. А с ним и книга, которую он, видимо, мыслил заветной работой (двухтомник Толстого, вышедший в 1984 году во втором издании └БП”, готовил, бог знает по каким причинам, не Ямпольский — конечно, ему хотелось утвердить свои эдиционные принципы). Теперь ее воскресили. Знатоки увидят текстологические и комментаторские различия с изданием 1984 года (их немного; делавший двухтомник Е. И. Прохоров учитывал разыскания Ямпольского). Вероятно, имело бы смысл наряду с предисловием Ямпольского включить в книгу и более свежую статью: такое в практике └БП” бывало, а репутация старого мастера, обреченного писать под идеологическим прессом, от того бы не пострадала”.
См. также этюд из “Литературной коллекции” А. Солженицына об А. К. Толстом — “Новый мир”, 2004, № 9.
Андрей Немзер. Собор построен. К восьмидесятилетию Юрия Давыдова. — “Время новостей”, 2004, № 212, 19 ноября.
“О Давыдове и его книгах написано не так уж мало и, как правило, совсем не глупо. Ценители словесности достаточно давно уразумели, что, неуклонно храня верность исторической тематике, Давыдов не вмещался в тесные канонические рамки жанра. Как не вмещались в них Вальтер Скотт, Алексей Константинович Толстой или Юрий Тынянов. Давыдов не столько писал о государстве, революции, провокации, роли личности в истории, народе, интеллигенции, нациях и идеологических системах, сколько, используя эти └предметы” (└мотивы”, └конструкты”), вел большой разговор о человеке, о его свободе, жизни, смерти и бессмертии”.
См. также: “Терроризм в России. Российская провокация. Достаточно произнести только это, чтобы понять: Юрий Давыдов сегодня… Злободневен? Не то. Мелковато. Есть нечто куда более серьезное и долговечное: современность, у которой и прошлое (сфера Давыдова), и будущее, зависящее уже от нас. Как и в случае с автором └Бесов”. Аналогия лестная, но не чрезмерно. Тем более тут скорее контраст”, — пишет Станислав Рассадин (“Юрий Давыдов. Писатель-└чистильщик”” — “Новая газета”, 2004, № 85, 18 ноября <http://www.novayagazeta.ru>).
Антон Нестеров. Поэзия и картография. — “Иностранная литература”, 2004, № 10.
“Выходцы из России Катя Капович и Филипп Николаев затеяли в Америке издание альманаха “Fulcrum”, посвященного поэзии. Двум эмигрантам удалось то, что последнее время не удавалось ни американским, ни английским любителям словесности, прочно интегрированным в систему западной культуры <…>. Первая книжка “Fulcrum” (2002) посвящена └картографии” современной англоязычной поэзии, вторая (2003) — отношениям поэзии и философии. Готовится третья, темой ее будет └Террор и поэзия”…”
О современной зарубежной поэзии. “Круглый стол”. Ведущий Антон Нестеров. — “Иностранная литература”, 2004, № 10.
Борис Дубин, Асар Эппель, Григорий Кружков и другие. Говорит Евгений Бунимович: “Было бы странно для читателей, которые не знают современную русскую поэзию и не слушают ее, чтобы они вдруг начали читать или слушать современную переводную поэзию. <…> Когда нашу молодежь спрашивают напрямую, какой должна быть поэзия, в ответ слышатся какие-то школьные банальности: что она должна быть доступной, понятной, интересной и так далее… (Она на самом деле не должна быть доступной, потому что те, кому хочется доступности, никогда в жизни не придут на поэтический вечер. Вот в чем здесь парадокс.) Так вот, когда социологи попытались обойти такое шаблонное прямое вопрошание и спросили, а какой у вас образ современной поэзии, то образ оказался следующий. Закрытый город, с высокими стенами, с узкими неосвещенными улицами… То есть речь о замкнутости, о непонятности, о чем-то таком, даже о враждебности, опасности. С одной стороны — гетто, а с другой — нечто несущее опасность. По этим улицам страшновато ходить, непривычно уж точно, особенно в ситуации нынешнего отношения к искусству как к такому непременному удовольствию. Это дергает, это некомфортно. И в этом смысле иностранная поэзия некомфортна вдвойне: она еще и написана на другом языке, она требует еще каких-то других реалий… И эта маргинальность ощущается с обеих сторон: и общество так воспринимает поэта, и поэт себя сам так же воспринимает. <…> Может быть, мы и придем к ситуации, когда, как уже говорилось, поэты сообща будут переводить книгу кого-то — не знаю кого. Что будут делать при этом читатели, я совсем не знаю”.
Александр Образцов. В поселке С. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
“Килограмм гвоздей стоит не дороже трех батонов.
Однако я беру фомку и начинаю с кряхтением и матерными вариациями на букву └б” с чудовищным скрипом выдирать десятисантиметровые ржавые гвозди из древесины, с которой они срослись в мертвом объятии, как им казалось, навсегда.
Во мне говорит жадность, но и какое-то другое, более сложное чувство. <…>
Но тогда зачем я оставляю гору этих уродцев на верстаке ржаветь под дождем и только при исполнении новой строительной идеи все с теми же вариациями на букву └б” начинаю их выпрямлять? Гвозди выскакивают из пальцев при ударах молотка и отдаются резкой болью. <…>”
См. также: Александр Образцов, “Ночной дозор” — “Новый мир”, 2003, № 8.
Pavell. Ужасы нашего городка. — “Мудрец, достойный Неба”. Сетевой дневник Павла Святенкова. 2004, 8 ноября <http://www.livejournal.com/users/pavell>.
“Представил себе Толкиена в переводе Заходера. Много плакал”.
Борис Парамонов. Продюсер Сталин. К выходу в России книги об отношениях тирана и великого композитора. — “Новая газета”, 2004, № 81, 1 ноября <http://www.novayagazeta.ru>.
“<…> автор [Соломон Волков] очень неожиданно противопоставил Ленина и Сталина в их отношении к художественной культуре. Оказалось, что Ленин был гораздо большим варваром в этом смысле. Скажем так: большим утопистом, привыкшим думать, что победа социалистической революции как по мановению волшебного жезла изменит весь состав бытия. Сталин, придя к власти во времена некоего реалистического отрезвления, понимал, что нужно с реальностью считаться — даже там, где она, так сказать, спонтанно противится утопическим планам. <…> Соломон Волков показал в своей новой книге о Шостаковиче, как собственные художественные вкусы Сталина органически совпали с потребностями советской культурной политики. Тут важно то, что Сталин вообще имел индивидуальные вкусы. Они были традиционно народническими — в самом широком смысле этого слова. Искусство должно быть понятным широким массам — в той же степени, как оно понятно самому Сталину. <…> Парадокс, стоящий многих плоских истин: Волков показал, так сказать, культурную органичность Сталина. Увидеть в Сталине этакого артпродюсера — очень интересный поворот темы”.
См. также беседу Соломона Волкова с Юрием Гладильщиковым — “Огонек”, 2004, № 42, октябрь <http://www.ogoniok.com>.
О книге Соломона Волкова “Шостакович и Сталин” см. статью Аллы Латыниной в настоящем номере “Нового мира”.
Евгений Перемышлев. Заболоцкий: от “Лодейникова” до “Прощания с друзьями”. Интерпретация одного метатекста. — “Литература”, 2004, № 42, 8 — 15 ноября <http://www.1september.ru>.
“└Коля пишет, что Даниил Иванович и Александр Иванович умерли. При каких обстоятельствах — не пишет”, — собственно, второй фразы могло и не быть, он догадывался, какая смерть настигла друзей”.
“В 1947 году появляется новый └Лодейников”, не столько переработанный, сколько переосознанный текст, составленный из давних стихов. Несправедливо утверждение комментаторов, будто лишь └в первоначальном замысле герой стихотворений… ассоциировался с поэтом Н. М. Олейниковым”. Именно в варианте 1947 года стихи напрямую отсылают к Олейникову, да и вообще ко всей обэриутской субкультуре тридцатых годов. Красавец Соколов — это художник Петр Иванович Соколов, друг Олейникова, а Лариса — жена Олейникова. Характерно, что в первом варианте стихов героиня носила имя Людмила, имя культурно значимое и отнюдь не конкретное. Лариса — совсем иное. Вскоре после ареста мужа Лариса Александровна Олейникова была выслана из Ленинграда в Стерлитамак. И лишь зная, что стоит за строками, можно понять драматизм стихотворного фрагмента └Урал”, тоже 1947 года, который предполагалось включить в так и не написанную поэму, куда должен был войти и второй вариант └Лодейникова”.
Не отрывая от Ларисы глаз,
Весь класс молчал, как бы завороженный.
Лариса чувствовала: огонек, зажженный
Ее словами, будет вечно жить
В сердцах детей. И совершилось чудо:
Воспоминаний горестная груда
Вдруг перестала сердце ей томить.
Многозначительна и другая замена. В довоенном └Лодейникове” были строки:
…и страшно перекошенные лица
ночных существ смотрели из травы.
В новом варианте подставлено слово схожее, только смысл стиха изменился на противоположный:
…и страхом перекошенные лица”.
См. также: Михаил Левитин, “Чудо любит пятки греть. К 100-летию Александра Введенского” — “Октябрь”, 2004, № 11 <http://magazines.russ.ru/October>.
Сергей Переслегин (группа “Конструирование будущего”). Аналитическое послесловие к трагедии в Беслане. Полевые испытания войск нового поколения продолжаются. — “Со-Общение”, 2004, № 9.
“А если так, то возникает версия Нью-Йорка, Москвы и Беслана гораздо более страшная, нежели официальная. Нет террориста № 1, вечного врага США и всего цивилизованного мира. Нет чеченцев, пытающихся отомстить России. Нет (пока!) даже └войны цивилизаций”. Есть полевые испытания АТ-групп, оружия XXI века. И где-то действуют испытатели этого оружия, квалифицированные аналитики с рафинированным └белым” мышлением”.
Лев Пирогов. Живем мы тут. Деревенские страдания городского интеллигента. — “НГ Ex libris”, 2004, № 42, 4 ноября.
“ЖИВЕМ — значит, влюбляемся, совершаем стыдные и уродливые ошибки, мечтаем о лучшей доле, лежим на лугу и одни на целом свете видим это высокое, бесконечное небо, раз в месяц бросаем пить, раз в год — курить и раз в двадцать лет перечитываем └Тараса Бульбу”, закусывая его ослепительно хрустящими солеными огурцами из банки руками.
МЫ — значит, что и любовь, и ошибки, и небо, и даже огурцы — не наше личное достояние, не наш отдельный от других опыт и не наша исключительная ответственность. Люди и поддержат, и, если надо, накажут. На миру не только смерть, но и жизнь красна. Пересматривал тут └Войну и мир” бондарчуковскую — там подряд две такие сцены. Сначала контуженый Петр (? — А. В.) Ростов бежит в кусты от француза, нелепо швырнув в него пистолетом. └Убить, убить МЕНЯ, которого все так любят?..” А потом строй солдат (каждого из которых тоже все любят — └у всех мама”) идет на штыки французов. Залпы и ядра выкашивают шеренгу за шеренгой, но звучит команда └сомкнуть строй”, и оставшиеся идут дальше. Никто не бежит. В строю труса нет.
ТУТ — значит помнить, что и любовь, и ошибки, и огурцы — русские. Это очень важно — найти родину. Я родился на Северном Кавказе и всегда очень любил тамошнюю белую, выжженную солнцем землю. Для меня было потрясением побывать с толпой галдящих туристов в каменной Красноморской пустыне — настолько я там все понимал. Но только поселившись в России, я почувствовал себя всегда дома.
Что еще про родину скажешь? Когда она есть — все не страшно”.
См. — здесь же: Лев Пирогов, “Новые советские”: “Зачем нужна └свобода”, если не о чем разговаривать?”
Евгений Попов. Из цикла “История болезней”. — “Октябрь”, 2004, № 10.
“Современная русская писательница поехала на конгресс, чтобы прочитать там доклад на тему └Женщина и власть”. Конгресс проходил в одной из северных демократических стран на открытом воздухе в начале июня месяца, когда северная земля еще не окончательно прогрелась, хотя на ней уже выросла замечательная травка, а над травкой зазеленели деревья, как в учебнике ботаники за пятый класс. Писательница хотела поразить западных коллег своим интересным докладом о царице Екатерине Второй, которая, несмотря на корону, тоже была писательницей. Однако вместо этого она была поражена сама: западные коллеги, которые все как на подбор почему-то оказались страшненькие и злые, зачем-то уселись теплыми попами прямо на холодную землю, неизвестно отчего совершенно не заботясь о собственных гениталиях. А вместо всяческих докладов тут же стали протестовать. Дело в том, что в традициях этого конгресса была финальная шутливая игра в футбол под не меркнущим в это время года северным небом. Так вот эти люди (по случаю ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРРЕКТНОСТИ их строжайше запрещается называть дамами и целовать им ручки) заявили, что футбол — игра МУЖСКАЯ, ШОВИНИСТИЧЕСКАЯ, поэтому нужно, во-первых, ПРОТЕСТОВАТЬ, а во-вторых — придумать для такого солидного международного сборища такую забаву, которая была бы одинаково интересна и женщинам, и мужчинам. Писательница сострила, что она уже знает одну такую забаву, КОТОРАЯ ОДИНАКОВО ИНТЕРЕСНА И ЖЕНЩИНАМ, И МУЖЧИНАМ. Ее поняли, но посмотрели недоуменно, а доклад ее восприняли с брезгливым сочувствием, тут же умозаключив, что Россия — страна рабов, страна господ, где Екатерина — госпожа, а докладчица — рабыня…” (“Чесотка левая внеисторическая”).
Псалмы Давидовы в переводах С. С. Аверинцева. Пояснения Галины Любан. — “Урал”, Екатеринбург, 2004, № 11.
Уместная перепечатка из: “Псалмы Давидовы в переводах С. С. Аверинцева” — “Егупец”, Киев, 2003, № 12 <http://judaica.kiev.ua>.
Валерий Рабинович. Не только о Багрицком. Заметки на полях. — “Урал”, Екатеринбург, 2004, № 11.
“Самый первый вопрос — а можно ли вообще рассматривать творчество Багрицкого (вместе со злополучным — и, кстати, безусловно талантливым └Февралем”) как отражение чего-то, кроме личных чувств и переживаний самого поэта Багрицкого? Если нельзя — тогда просто не имеют смысла всякие обобщения по этому поводу, и моя статья — в частности. Если же можно…”
Михаил Румер-Зараев. Из холокоста в поэзию. Размышления о судьбе и творчестве трех еврейских лириков, канонизированных в немецкой культуре. — “Новое время”, 2004, № 44, 31 октября.
Нелли Закс. Роза Ауслендер. Поль Целан.
См. также: Елена Калашникова, “Берег нашего сердца. Пауль Целан, немецкий классик, еврей из Буковины” — “НГ Ex libris”, 2004, № 43, 11 ноября <http://exlibris.ng.ru>.
Игорь Рябов. Апостол Квентин. Как создаются культы. — “Новое время”, 2004, № 46, 14 ноября.
“Что было в чемоданчике, который пришли забрать у нескольких не столь крутых парней Джулс Винфилд (С. Л. Джексон) и Винсент Вега (Д. Траволта)? В фильме есть две сцены, где кейс открывается. Первая — в начале фильма. Винсент Вега проверяет, └все ли на месте”. В кадре его пораженное лицо, а из кейса исходит необычайное свечение. За миг до этого Винсент набрал известные ему цифры кода: 666. Закрывая кейс, он взволнованно выдыхает:
— Винсент, мы счастливы?.. Ви-ин-сент, мы счастливы?
— Да, мы счастливы.
Похожая сцена — в конце: содержимое кейса видит налетчик на закусочную Пампкин (Т. Рот). Лучше бы он этого не делал.
— Это то, о чем я думаю?
— Ага.
— Это восхитительно. — Пампкин просто не может отвести глаз и теряет контроль над происходящим. <…>
Но Тарантино не смог удержаться и в одном из интервью года через три после премьеры раскрыл секрет: в кейсе хранилась душа Марселласа Уоллеса (В. Реймс). Большой Босс посылает двоих крепких парней вернуть чемоданчик со своей душой, которая то ли оказалась в чужих руках по ошибке, то ли была похищена”.
Сергей Семанов. Сталинская контрреволюция и арбатские дети. — “Наш современник”, 2004, № 10.
“В ту пору размашистые рыбаковские описания нельзя было соотнести с подлинными историческими документами, наглухо запертыми в архивохранилищах. Теперь в этой области положение круто изменилось. Опубликовано, причем полно и добросовестно, с точными пояснениями и примечаниями, великое множество подлинных исторических документов. <…> И └новации” [Анатолия] Рыбакова сразу оказались… выдумками”. Далее — об этих выдумках.
Яна Семенова. Весь этот ералаш. — “НГ Ex libris”, 2004, № 43, 11 ноября.
“Да, все мы пленники культурного наследия прошлого. Да, всех нас не оставляют равнодушными названия старых кинолент, добрых сказок, любимых книг. Да, вечные аллюзии с Пастернаком, с Блоком, с Белым, а еще с Самойловым и с ровесниками — Борисом Рыжим и Леонидом Шевченко (музыкальное название книги отсылает нас к книге Шевченко — └Рок”). Да, подмаргивает левым глазом Бродский из той или иной длинной строки… Но сто тысяч └да” не ответят на один вопрос: почему это так хорошо?” Это — о поэтическом сборнике Игоря Белова “Весь этот джаз” (Калининград, 2004).
Сергей Сергеев. Гражданин Суворин. К 170-летию со дня рождения. — “Наш современник”, 2004, № 11.
“Работая над этой статьей, я невольно вспоминал великий фильм гениального Орсона Уэллса └Гражданин Кейн” (1941), в котором реальным прототипом главного героя газетного магната Кейна (в его роли снялся сам Уэллс) является └король американской прессы” У. Р. Херст. С одной стороны, нельзя не увидеть некоторого параллелизма в судьбах Кейна-Херста и Суворина: оба они — люди, сами себя сделавшие (self made men); оба сумели основать крупнейшие газетные империи; оба стремились влиять на политику своих стран; оба пережили тяжелые жизненные драмы и разочарования… Но именно при очевидном внешнем сходстве особенно ярко видна экзистенциальная пропасть между двумя этими └репрезентативными” представителями двух не наций даже, а, по терминологии Н. Я. Данилевского, └культурно-исторических типов”. <…> Ничего └сверхчеловеческого”, └кейновского” в его [Суворина] облике, поступках, писаниях — нет. То, что им создано, — величественно, биография его — захватывающе интересна, но сам он скромен и прост — в сравнении с Кейном, подобно Ермаку — в сравнении с испанскими конкистадорами типа Агирре из одноименного фильма Херцога, Петру I — в сравнении с Людовиком XIV, Сталину — в сравнении с Наполеоном…”
В качестве приложения к статье впервые публикуются четыре письма 1904 — 1912 годов к А. С. Суворину от ведущего публициста “Нового времени” М. О. Меньшикова (РГАЛИ, ф. 459, оп. 1, ед. хр. 2628).
Серебряный век в Мертвом доме. Мария Розанова — о лагерных письмах Андрея Синявского и сегодняшней России. Беседовала Елена Дьякова. — “Новая газета”, 2004, № 82, 4 ноября.
Говорит Мария Розанова: “Понимаете, после процесса Синявского и Даниэля я стала очень скверно относиться к диссидентам. Я увидела, что они творят то же самое под противоположным знаменем. И прежде всего позаимствовали вот это: └Кто не с нами — тот против нас”. <…> Я даже больше скажу: ничего не имею против коммунистической партии! Если она — одна из многих. Но страшнее однопартийной системы не может быть ничего. А мы имели одну однопартийную коммунистическую систему. Как и одну однопартийную диссидентскую систему. Сейчас будем иметь еще одну однопартийную систему”.
См. также: Маруся Климова, “Парижские встречи 6. Беседы с Марией Васильевной Розановой” — “Топос”, 2004, 5, 9 и 10 ноября <http://www.topos.ru>; среди прочего: “Нет, еще в 95-м году я сказала: в отечество обратно я не вернусь, так как боюсь умереть от раздражения!” — говорит М. В. Розанова.
См. также беседу Марии Розановой с Андреем Мирошкиным: “Я люблю своих врагов” — “Книжное обозрение”, 2004, № 46, 12 ноября <http://www.knigoboz.ru>.
Марк Симпсон. Знакомьтесь: метросексуал. Перевод с английского Алексея Гараджи. — “Критическая масса”, 2004, № 3.
“Конечно, чтобы говорить, надо знать человека, но метросексуала можно определить, просто посмотрев на них. На самом деле, если вы на них смотрите, они почти наверняка метросексуалы. Типичный метросексуал — обеспеченный молодой человек, живущий в метрополии или поблизости — поскольку именно там сосредоточены все лучшие магазины, клубы, спортзалы и парикмахерские. Официально он может быть геем, гетеро- или бисексуалом, но это ровным счетом ничего не значит, поскольку он четко избрал самого себя в качестве объекта любви и наслаждения — как свое сексуальное предпочтение. Их явно притягивают такие профессии, как модельер, официант, журналист, поп-музыкант, а теперь еще и спортсмен, но сказать по правде, они расплодились практически повсюду, подобно модным мужским аксессуарам и герпесу. Не вчера уже потребительский капитализм дал отставку старомодной, (ре)продуктивной, подавленной, неподмазанной гетеросексуальности. Стоический, самоотверженный, скромный мужчина-гетеросексуал покупал слишком мало (его ролью было зарабатывать деньги, которые тратила его жена), и потому на смену ему должен был прийти мужчина нового типа, менее уверенный в своей идентичности и куда больше интересующийся своим имиджем — куда больше заинтересованный в том, чтобы на него смотрели (потому что это единственный способ удостовериться, что ты действительно существуешь). Иными словами, мужчина — голубая мечта рекламщика”.
Марк Симпсон (http://www.marksimpson.com) — американский журналист, настоящий текст взят из книги “Sex Terror: Erotic Misadventures in Pop Culture” (US, Harrington Park Press, 2002).
Александр Секацкий. О смертности смертных. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
“Та же метафизическая интуиция подсказывает, что первый же из отцов, воскрешенный по всем правилам Общего Дела, обращаясь к обступившим его спасителям, ко всему замершему у телеэкранов миру, сказал бы:
— Отпустите меня…
<…> Это звено одно из самых уязвимых в проекте Общего Дела”.
“Солнце” на горизонте. Подготовила текст Галина Бельская. — “Знание — сила”, 2004, № 9 <http://www.znanie-sila.ru>.
Говорит режиссер Александр Сокуров, снимающий фильм об императоре Хирохито: “Думаю, Япония в состоянии была бы вообще изменить течение XX и XXI веков, если бы не ряд более осторожных шагов, чем это могло бы быть. Если бы Япония себя повела во время Второй мировой войны активнее, агрессивнее, то, может быть, и нашей страны не было бы. Я бы даже сказал: ее бы не было. <…> При этом, без сомнения, случилась бы война между Японией и Германией, и вот тут-то наверняка остались бы руины космического масштаба. Не знаю, знают наши слушатели [└Эха Москвы”] или нет, но японский генеральный штаб готовил план возможной войны с Германией. И это были стратеги агрессивного, националистического характера, но (? — А. В.) обладавшие огромными талантами. Может быть, даже гениальные как государственные деятели, как военные деятели, во всяком случае, уверен, более способные, чем европейцы”.
Сергей Солоух. Искажение французской фонетики. Беседу ведет Михаил Эдельштейн. — “Дружба народов”, 2004, № 11.
“<…> издательство О.Г.И. однажды умудрилось меня аттестовать └сибирским Селином” и, как положено производителю, размножило эту нелепую характеристику с парой тысяч экземпляров второго издания └Клуба”. Не знаю, что они имели в виду. Они ведь тоже вовсю немного с улицы Бассейной, как и все известные мне издатели”.
Cм. также: Сергей Солоух, “Физика” — “Октябрь”, 2004, № 8 <http://magazines.russ.ru/October>.
Елена Съянова. Тень фюрера, которой не будет дано прощение. — “Знание — сила”, 2004, № 11.
Неожиданный ракурс: Рудольф Гесс как alter ego Гитлера.
См. также острую дискуссию вокруг романов Елены Съяновой о жизни нацистской верхушки: “Плачь, соблазненная Германия…” (публикацию подготовила Галина Бельская) — “Знание — сила”, 2004, № 9 <http://www.znanie-sila.ru>.
Михаил Тарковский. Енисей, отпусти! Повесть. — “Октябрь”, 2004, № 10.
“День был ясным и длинным, но, каким далеким ни казалось бы его начало, Прокопич знал, что навсегда душа в том серебряном утре и не будет вовек ей остуды”.
См. также: Михаил Тарковский, “Бабушкин спирт”— “Новый мир”, 2004, № 6.
Технические формы жизни. Объективное развитие технологий толкает человека к формулированию новой цели — жить вечно. Беседу вел Андрей Ваганов. — “Независимая газета”, 2004, № 244, 10 ноября <http://www.ng.ru>.
Говорит доктор технических наук, профессор Московского энергетического института, главный редактор журнала “Электрика” Борис Кудрин, научный руководитель Международного научно-технического семинара “Техногенная самоорганизация: философское осмысление и практическое использование”: “Технологию не остановить! Так, не остановить развитие технологий клонирования. И это не зависит от желания или нежелания человека. В Англии разрешено терапевтическое клонирование. Можно сказать так: технологией движет человеческая цель — жить практически вечно. А можно и по-другому: объективное развитие технологий толкает человека к формулированию такой цели — жить вечно”. Однако: “Не очевиден, но весьма правдоподобен вывод Энрико Ферми (1950), что всякая цивилизация, технологически достаточно развитая, чтобы вступить в коммуникацию с другой разумной цивилизацией, обречена на самоуничтожение. Говорят, что это произойдет в результате техногенной катастрофы, и предполагают такие глобальные катастрофы не позднее середины следующего века. Но, может, все проще: развитие парникового эффекта, озоновые дыры, всеобщее облучение человечества (электромагнитный фон вырос в 10 тысяч раз по сравнению с домаксвелловскими временами, но без компьютеров и электромагнитных сигналов цивилизация уже невозможна), лекарствофикация (в России число устойчивых штаммов к антибиотикам streptokokkus pnevmonie — 4 %, в США — 20 %, в Испании — 40 %) и другое приведут к определенному мутационному необратимому вырождению”.
Александр Тимофеевский: “А вы говорите — New Yorker…” Беседу вел Глеб Морев. — “Критическая масса”, 2004, № 3.
“В начале 1990-х годов рынок определяли лица, жаждавшие социальной реабилитации. Ну и просто жулики, куда ж без этого. Их всех надо было обелять. Образ респектабельной буржуазной газеты, которую придумал Володя Яковлев — создатель └Коммерсанта”, этот образ был глубоко рыночным — он помогал бывшим цеховикам, пришедшим в бизнес комсомольцам и фарцовщикам носить костюм, который на них не лез, но без которого они отныне уже не могли обходиться. Ну и просто проходимцы — МММ, └Чары” и └Хопры-инвесты” — тоже были не чужие на этом празднике жизни. Авторы отдела культуры газеты └Коммерсантъ” — например, Катя Деготь и Аркадий Ипполитов, во всем буквально противоположные, одна — за авангард, другой — за классику, сами того, конечно, не подозревая, делали общее дело — отмывали └Чару”. <…> Мы все в └Коммерсанте” начала 1990-х годов работали, как в прачечной. Но это не отменяет того, что └Коммерсантъ” был тогда замечательной газетой, и высокоинтеллектуальная культура там существовала, развивалась, имела свой смысл, дышала полной грудью. Это совершенно не отменяет того, что складывалась абсолютно уникальная культурная среда. Но если говорить о каких-то прагматических задачах издателя, то они были такими”.
“Тогда, в 1995 году, литературным фактом являлся газетный текст. Он был больше литературным фактом, нежели текст прозаический, новелла и тем паче роман. Особенностью сегодняшней ситуации является то, что ни новелла, ни роман не стали большими литературными фактами, нежели газетные тексты. Просто газетный текст тоже перестал быть литературным фактом”.
“Мы очень много читали. <…> Все семидесятые — восьмидесятые годы мы читали, все девяностые — использовали прочитанное. Главное, что мы вынесли из книг, — это идея свободы выбора, и эту идею мы всячески пропагандировали. И наша пропаганда имела успех. Поэтому мы ответственны за нынешнее состояние дел. Я не хочу, чтобы меня поняли превратно. Я считаю, что десятилетие ельцинских реформ было величайшим десятилетием в истории России. Если бы мне представилась такая возможность, то я повторил бы тот же путь и ратовал бы за свободу выбора так же, как я это делал десять, пятнадцать лет назад, да и сейчас, в меру сил, тоже. Но следствием свободы выбора стал выбор └гамбургера”. И то одичание, которое произошло за пятнадцать лет, оно — результат наших усилий. Сегодня непонятно, откуда взяться людям пишущим, если они ничего не читали”.
Эдуард Тополь. Дружба Буша — главное приобретение Путина. Беседу вел Дмитрий Быков. — “Собеседник”, 2004, № 42, 9 ноября <http://www.sobesednik.ru>.
“Клинтон был блестящим эрудитом, мог за день просмотреть десять книг или внимательно проштудировать три, но в остальном это был чистейший Остап Бендер в Белом доме. При нем ежедневно проводились опросы в фокус-группах, он знал, что нация хочет от него услышать, — и именно это говорил. Он сам, кажется, не верил, что попадет в президенты. На пресс-конференции сразу после избрания его спросили: что вы сделали, узнав о победе? Кажется, за всю свою карьеру он единственный раз ответил абсолютно честно: └Мы с Хиллари упали в постель и стали хохотать”. Потому что всех надули. Убежден, что Буш, узнав о своей победе, не хохотал. Он знает, какая на нем ответственность”.
См. также: “Фаллос президента США обладает священным статусом символа всемирной власти. Во рту лживой и жадной шлюхи он означал только одно — всемирное предательство. Саксофонист обрек человечество на посмешище перед лицом сил Зла”, — пишет Сергей Малашенок (“Топос”, 2004, 16 ноября <http://www.topos.ru>).
Людмила Улицкая. Культ масс. Неоязычество и мы. — “Новая газета”, 2004, № 84, 15 ноября.
“Если бы христианство было последовательным, мы бы не знали ни одной из тех войн, которые сокрушали человечество с Рождества Христова до сегодняшнего дня”.
Ср.: “Также услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть” (Мф., 24, 6).
Джон Фаулз. Облако. Повесть. Перевод с английского Сергея Ильина. — “Новая Юность”, 2004, № 5 (68) <http://magazines.russ.ru/nov_yun>.
“В целом сцена создает ощущение странной законченности, почти как живописное полотно — Курбе, быть может, — вернее, создавала бы, если бы не современная одежда восьми персонажей, если бы цвета ее не настолько (чего вполне городской, синтетический век, конечно, заметить не может) не вязались со всем окружающим. Она так густолиственна, так текуча — в этот миг незримая иволга окликает кого-то с дерева за мельницей, наделяя это частное сочетание жары, воды и листвы голосом, точно определяемым его нездешностью, призрачной субтропичностью — так густолиственно, так текуче, в такой полноте отвечает месту и времени года, центральной Франции и позднему маю. И голосам англосаксов. Столь многое здесь не вяжется друг с другом, вернее, выглядит не так, как можно было ожидать. Если бы, конечно, нашлось кому ожидать”.
Филипп Филиппов. Апостроф. — “Завтра”, 2004, № 47.
“Это, может быть, даже не женская, а девичья проза, хотя и проболевшая недолгим взрослением. И это не недостаток, а как раз одно из самых серьезных достоинств долгожданного автора”. Это — о книге Василины Орловой “Вчера”.
Егор Холмогоров. Собор победителей. — “Спецназ России”, 2004, № 10, октябрь.
“Если эта, провозглашенная Архиерейским собором, линия будет последовательно проводиться в жизнь, то можно будет с полным правом говорить о рождении в России клерикализма”.
“В новое столетие РПЦ вошла как единственная сильная, способная к дискуссиям, критике и самокритике общественная структура. Другой такой просто нет”.
“Не исключено, что если и застой власти, и рост влияния Церкви будут продолжаться дальше, то спустя несколько лет государству будет, кроме Церкви, не на кого и опереться. И такой исход был бы, мягко говоря, не самым худшим для страны вариантом”.
См. также беседу диакона Андрея Кураева с Дмитрием Тараториным: “Меня грозятся сжечь в железной клетке” — “Новые Известия”, 2004, 18 ноября <http://www.newizv.ru>.
Христос в кино. Pro et contra. — “Фома”, 2004, № 4 (21).
Николай Лисовой (pro) и Владимир Легойда (contra). Также — разные мнения. Говорит Кшиштоф Занусси: “Мне лично как человеку верующему работа Гибсона не нужна. Я вполне могу себе представить реальную картину евангельских событий. Но для меня важнее мистический смысл, а не исторический. Проблема же в том, что, когда Гибсон пытается передать мистический смысл, сразу чувствуется └ограничение голливудского вкуса”. Например, когда падает капля (или слеза) с неба — я смотрю на это как на немножко дурной вкус. Это дешево… Или то, как показано Воскресение… К сожалению, это немножко примитивно — подобные спецэффекты. <…> Не подумайте, что я просто хочу сделать комплимент православным, но именно Православие почувствовало, что кроме иконы ничто визуально не может передать мистический смысл в христианстве. <…> Другое дело, что фильм Гибсона обращается прежде всего к публике, которая к религии абсолютно равнодушна. Поэтому им он может принести огромную пользу. Возьмем для сравнения скандальную картину Скорцезе └Последнее искушение Христа”. Многих она оскорбила — меня лично нет, так как я воспринимал ее как чистый апокриф, в котором была попытка поставить вопрос: что было бы, если бы Христос не принес крестную Жертву. (Именно потому, что это апокриф, а не версия Евангелия, лично я отреагировал спокойно: я к апокрифам привык.) Но — людям, которые ничего о Евангелии не знают, я бы не хотел показывать картину Скорцезе. А картину Гибсона я бы показал. И последнее. Поскольку я не чувствую никакой нужды такую картину смотреть, то и делать фильм о Христе я бы не стал. Мне гораздо легче сделать картину о других людях, которые есть в Евангелии. Скажем, интересна история Симона Киринеянина: случайная встреча с Богом. Но, на мой взгляд, снимать это можно только как апокриф. Иллюстрировать настоящее Евангелие не стоит. Если не будет чувства апокрифа, то возникнет ощущение, что режиссер знает больше, чем евангелист, а это уже неправильно. Просто потому, что это неправда”.
Говорит священник Иоанн Охлобыстин, клирик храма святителя Николая в Заяицком переулке: “Вернемся к восприятию фильма светским человеком, который, повторяю, не знает ни начала этой истории, ни того, что произошло после Вознесения, имеет крайне поверхностное представление о создании Церкви, об апостольских деяниях, Символе веры и так далее. Для такого человека этот фильм просто └садо-мазо”. То есть режиссер взял и снял, как издеваются над беззащитным, несчастным, незаконно осужденным Человеком. Мало того, над Человеком, по непонятной причине ведущим себя как-то высокомерно <…>. <…> Мне кажется, когда пройдет шумиха, связанная с умело затеянным продюсером скандалом, этот фильм назовут примером плохого кино о Христе. Другие фильмы на Евангельские темы — шедевр по сравнению с ним, это плохие фильмы хороших режиссеров. А здесь — плохой фильм плохого режиссера, но хорошего простого парня”.
Здесь же — список отступлений Гибсона от евангельского текста.
См. также: Мел Гибсон, “Это мой фильм” — “Искусство кино”, 2004, № 6.
См. также: Татьяна Иенсен, “Ранами Его мы исцелились” — “Искусство кино”, 2004, № 6 <http://www.kinoart.ru>.
См. также: Капитолина Кокшенёва, “Страсти Христовы” — “Москва”, 2004, № 6 <http://www.moskvam.ru>.
Cм. также: Марк Любомудров, “Цена искупления” — “День литературы”, 2004, № 5 <http://www.zavtra.ru>.
См. также “Кинообозрение Натальи Сиривли” (“Новый мир”, 2004, № 7).
Александр Хургин. Сухой фонтан. — “Октябрь”, 2004, № 10.
Жанр обозначен как “Литхудпроизведение”. Повесть типа.
Алексей Цветков (прозаик, редактор издательства “УльтраКультура”). Мобилизация или что? Или ничего. — “Со-Общение”, 2004, № 9.
“Сторонники мобилизации всегда действуют от имени и по поручению несуществующего/невозможного, раздражая охранителей и отпугивая массы. Негативная диалектика учит, что только несуществующая система, невозможная с точки зрения системы существующей, став нашим стимулом, может привести к качественным изменениям, то есть к реализации Истории. Мобилизация — это производство Другого вопреки Этому, изобретение таких желаний и таких средств их реализации, которые ставят под сомнение └общепринятые отношения”, говоря им: └Если мы есть хотя бы как проект, то вам придется исчезнуть в процессе его реализации””.
“На пути социальной мобилизации в современной России лежит океан нефти”.
Михаил Чернавский. Первый национал-большевик. Н. В. Устрялов как политический писатель. — “Наш современник”, 2004, № 10.
“<…> данный процесс, который русский публицист называет не иначе как └национализация Октября”, носит взаимообусловленный характер — не только русская государственность проступает в результатах революции, но и └революция входит в плоть и кровь народа и государства”, не только Октябрь национализируется, но и └нация советизируется””.
См. также: Николай Устрялов, “Национал-большевизм” (М., “Эксмо”, “Алгоритм”, 2003). На обложке этого “неакадемического” издания нашлось место для фотоизображений Ленина с соратниками, Сталина и царской семьи; не нашлось места для самого Устрялова — и не только на обложке; ну хоть одну фотографию можно было бы уместить.
Что нам забытые слова. Беседу вела Людмила Семина. — “Независимая газета”, 2004, № 242, 5 ноября.
Говорит Вячеслав Пьецух: “В 10 номере └Октября” опубликована повесть └Путешествие по моей комнате”. Это перепев очень известного сочинения генерала Ксавье де Местра, француза, который в XVIII столетии написал прелестную повесть └Путешествие вокруг моей комнаты”. Может быть, по-французски это нормально звучит, а по-русски — не совсем. Поэтому я поменял предлоги. У меня есть целый жанр, что ли, — правда, не думаю, что я первооткрыватель оного, — который можно окрестить как плагиат. Если, Бог даст, издательство мне предложит напечатать очередную книжку, я назову ее └Плагиат”. Потому что у меня набралась целая масса вещей, то, что сейчас называют └римейки”. А я называю это откровенней — плагиат. Я беру фабулу, идею какого-то произведения, как правило весьма широко известного, а потом на современном материале и с совершенно другой задачей переделываю”.
Стас Шурипа. О тотальном футболе. — “Критическая масса”, 2004, № 3.
“<…> футбол как игра, определяемая правилами, и футбольное шоу. Игра закрыта для сил извне, это поединок внутри образуемого набором правил пространства. У математиков и подростков это называется └матрица”. Для нас важно, что правила игры аналогичны законам некоторого идеального общества, будь то племя доисторических охотников или национальное государство — общность, связанная разделением труда и необходимостью борьбы с аналогично устроенным противником. Это герметический футбол, он безразличен к существованию остального мира; для игры достаточно присутствия на поле двух команд и трех судей. Футбол-зрелище принадлежит масскульту и потому формируется теми же силами, что и общество потребления. Если герметический футбол является иконой общества, то футбольное шоу — это индекс современной культуры, насыщенный информацией о своем объекте. <…> Перед нами многомерное пространство тотального футбола, и рассказ о нем должен выглядеть как диаграмма действующих в нем сил”.
Марина Щербакова. “Вместо дневника — письма к вам”. Из переписки Н. Н. Страхова с о. Иоанном Сквивским. — “Москва”, 2004, № 10.
Н. Н. Страхов: “23 июня 1847. Я не исполнил ваших надежд на меня, и если бы вы посмотрели теперь на меня, вы удивились бы перемене, которая произошла во мне. Я уже не тот живой, свежий мальчик, каким вы меня знали. Я сделался тяжелым, молчаливым, неповоротливым. <…> Я бы очень желал прочесть мои письма. Я никогда не скрывал перед вами ничего. В этих письмах вся моя история, бедная и пустая, история всегдашних стремлений и бесплодной деятельности”.
Михаил Эдельштейн. Так говорил Лосев. — “Русский Журнал”, 2004, 19 ноября <http://www.russ.ru/culture/literature>.
“В серии └Жизнь замечательных людей” издательства └Молодая гвардия” появилось наконец жизнеописание писателя [Бунина] работы его лучшего биографа Александра Бабореко. Увы, и в этом случае автор не увидел свою книгу вышедшей в свет. По сравнению с подготовленными Бабореко └Материалами для биографии” Бунина, вышедшими более 20 лет назад в исковерканном цензурой виде, настоящее издание расширено почти вдвое — в первую очередь, конечно, за счет глав о жизни Бунина в эмиграции. <…> Выпуск исследования Бабореко можно считать своего рода жестом извинения издательства перед читателями. Дело в том, что несколько лет назад в └ЖЗЛ” выходила книга о Бунине драматурга Михаила Рощина, смысл появления которой, боюсь, так до сих пор и остался загадкой не только для меня, но и для большинства тех, кто наивно полагает, что раз на томе написано └Бунин”, то и речь в нем должна идти по преимуществу о Бунине”.
Асар Эппель. Латунная луна. Рассказ. — “Октябрь”, 2004, № 10.
Рассказ лауреата (премии имени Юрия Казакова).
Джонатан Ярдли (“Вашингтон пост”). Холден: неприглядная старость. Перевод Г. Д. — “Русский Журнал”, 2004, 9 ноября <http://www.russ.ru/perevod>.
“Всякий подтвердит, что └Ловец во ржи” — это └американская классика”, столь же незыблемая, что и вышедшая годом позже повесть Эрнеста Хемингуэя └Старик и море”. Обе эти книги принадлежат к самым нестареющим и любимым произведениям американской литературы и, по любым разумным критическим критериям, — к самым худшим. Перечитывание └Ловца во ржи” столько лет спустя оказалось тяжелым делом: отвратительная проза Сэлинджера в сочетании с постным нарциссизмом Колфилда производит эффект, сравнимый с действием касторки”.
Составитель Андрей Василевский.
“Вопросы истории”, “Звезда”, “Знамя”, “Наше наследие”
Ильдар Абузяров. Мексиканские рассказы о писателях. — “Знамя”, 2004, № 10 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
“Я хочу рассказать о длинных и тягомотных, как мексиканские сериалы, писательских буднях, о непростых, а порой фантасмагорийных отношениях писателей с окружающим их миром. О незаконно рожденных рассказиках и тайных внебрачных связях с героинями. О пошлой сериальной любви и странной мексиканской дружбе между героями и читателями романов. О выяснении отношений с многострадальными женами, которые зачастую являются и музами, и первыми читательницами, и главными редакторами. Пусть вознаграждением им будут знойные литературные красавцы с экзотическими именами”.
Последний рассказец — “Суженый” (герои: читательница-мечтательница Рамона Ривейра и трансвестит-оборотень Адольфо) — это что-то!
Лев Айзерман. Бегство от свободы. — “Знамя”, 2004, № 10.
Интереснейшее размышление-исследование — с цитатами из школьных сочинений-опросов. Тема: свобода. Цитата — чуть в сторону.
“В последние годы все мы, работники образования, от министра до учителя, охвачены энтузиазмом модернизации. Но модернизация, необходимая в любой развивающейся сфере жизни, бессмысленна и даже опасна, если она не опирается на лучшее, проверенное, исходное, фундаментальное, что было до нас. В этой связи приведу цитату из книги А. Д. Алферова └Родной язык в средней школе” (3-е издание, 1916 года): └Если вам случится ставить перед учениками какую-нибудь общую тему, то <…> никогда не следует ставить ее в виде определенного утверждения, которое ученик должен доказать, а всегда в виде вопроса, оставляющего свободу учащимся ответить на него утвердительно или отрицательно, например, не предлагать доказывать, что └один в поле не воин” или что └цель оправдывает средства”, а спросить: └Правда ли, что один в поле не воин?”, └Верно ли, что цель оправдывает средства?”.
Теперь можно перейти и к нашим министерским темам 2004 года — 74 из них так называемые свободные. Все они построены по одной модели: афоризм, цитата, чье-то высказывание, которое нужно доказать на материале одного или нескольких произведений русской литературы XIX или ХХ века (сие оговорено в скобках). Не буду сейчас подробно рассказывать про скандал, который разразился после экзаменов в прошлом году, когда журнал └Русская словесность” показал, что многие из этих тем списаны из книги └В мире мудрых мыслей”, да еще к тому же в препарированном виде”.
Василий Бетаки. С неводом по берегу Леты. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 11 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
“Это — попытка исполнить свой долг перед исчезнувшими поэтами”.
Бетаки воскрешает фигуры и стихи Леонида Соловьева (создателя эпопеи о Ходже Насреддине), рассказывает о Льве Друскине, Александре Мореве и “одной из самых петербургских” — забытой Раисе Вдовиной.
У.-К. Брумфилд. Зримый образ России. Перевод с английского Б. Егорова. — “Наше наследие”, 2004, № 70.
О знаменитом мастере фотографии начала прошлого века Сергее Михайловиче Прокудине-Горском (1863 — 1944). Одним из первых он применил технологию цветного изображения, много ездил по России с демонстрацией слайдов, а живя уже после Октября в Ницце — просвещал своими фотоработами юное поколение новых русских эмигрантов. Многие знают его известный портрет Толстого: “яснополянский старец” за два года до смерти. Плетеное кресло, сапоги, нога на ногу, суконная рубаха навыпуск, в руке прутик.
Он объехал 20 регионов страны и сделал три с половиной тысячи постановочных снимков. Пейзажи, храмы, люди. Словом, запечатлел Атлантиду. Самое непонятное в его работах — объем. У них есть перспектива временами весьма таинственная и многомерная.
Марина Вишневецкая. Буквы. — “Знамя”, 2004, № 11.
Приведу целиком 9-ю часть, буква “э”:
“Я не любила ее всегда, сколько помню.
Маму Эмму любила, бабушкину этажерку любила, эхо искала везде — начиная с эмалированного бидона… Но как только стала писать, оказалось: все буквы с готовностью тянут друг к другу соединительные линии, как мы во дворе, когда играем в разрывные цепи (слово ведь это и есть одна неразрывная цепь), эта же стоит на строке сама по себе и знать никого не желает — ни на что не похожая, да еще с язычком посредине, стоит и дразнится. И еще называется бог знает как. Уху слышалось: э оборотистое. Глазу виделось: оборотень — не буква. Оттого и писать ее надо так странно, наоборот. А все, что навыворот, — от лукавого. Это знает любой ребенок: тот, кто ищет встречи с нелюдью, с вурдалаком, а хоть и с чертом самим, должен вывернуть шубу наизнанку и по собственным следам шагать спиною вперед.
А вот люди-оборотни букву эту любили до чрезвычайности. (Почти проговорка: до чрезвычайки.) Они обитали в фильмах моего детства, делали вид, что служат советской власти, а на самом деле исподтишка ей вредили. └Профэссор, планэр, шифонэр, — так говорили эти отжившие люди и даже наши и больше ничьи слова умудрялись сказать по-своему: — Пионэр. Матэриализм”.
Для меня же и узаконенные учебником мэр, пэр и сэр пылали среди строки черным адским огнем — зловещей, чем мене, текел, фарес.
А потом, когда оказалось, что у буквы этой есть свой поэт (└Вы кутаетесь в плэд”, └Живете вы в березовом котэдже”, └Подайте мне мотор. Шоффэр, на Острова!”), я с тоской поняла: это и есть демонизм в поэзии.
Куда девается нелюбовь, выросшая из детских страхов? А никуда она не девается. И сейчас трэш, брэнд, мэссэдж, рэп, кэш, хэппи энд, саундтрэк, флэш моб — для глаза то же, что хруст стекла на зубах для языка и уха.
Но не для того ли, кто знает, я и затеяла это долгое путешествие, чтобы хоть что-то, хоть малую толику в себе изменить?
Тогда для начала надо строго себе напомнить, что кириллица, созданная отнюдь не для надобностей древнерусского языка, его звуковому строю полностью не соответствовала. Потом не на шутку себя взвинтить: века и века наш язык жил и мучился — звук └э” имея, а буквы, его выражающей, нет!
(На самом же деле все обстояло иначе. Одно из двух написаний буквы есть худо-бедно с задачей этой справлялось.)
Но на этом ни в коем случае не останавливаться, а немедленно переходить к ликованию. Потому что в шестнадцатом веке самопально, стихийно, в летописях, созданных на территории нынешней Белоруссии, наконец объявляется новая буква, выстраданная в веках. Смежить веки и постараться представить себе миг ее появления — миг дерзанья, а значит, и терзанья монаха, который выхватывает этот значок концом своего пера из основательно позабытой глаголицы, не без ужаса выполаскивает его в чернильнице, да и шмякает на середину страницы. (Такова общепринятая гипотеза. Но кто знает? Быть может, наш переписчик, судорожно перекрестясь, просто вывернул наизнанку кириллическое, привычное └є”?)
Все достигнутое закрепить восклицанием: слава тебе, тщедушный, с клочковатой бороденкой монах, а также троекратная слава твоему отцу настоятелю, благословившему это отчаянное дерзание. Сколь отчаянное, столь и долгожданное. Стремительным колесом раскатится, понесется новый значок по городам и весям. Так что спустя полтора столетья Петру останется лишь приписать └э оборотное” к русской азбуке, лишь узаконить его бытие реформой письма.
Впрочем, признанная наконец официально буква эта станет вызывать сомнение и протесты едва ли не половину восемнадцатого века. Тредиаковский увидит в ней повреждение кириллической азбуки, Сумароков назовет └противнейшей” и └уродом”. Ломоносов гневно напишет в своей └Российской грамматике”: └Вновь вымышленное, или, справедливее сказать, старое Е, на другую сторону обороченное, в российском языке не нужно. Ежели для иностранных выговоров вымышлять новые буквы, то будет наша азбука с китайскую”.
С наслаждением перечитать, коротко утешиться и забыть!
Ибо в самом ее скрипе (└э-э-э!”) неужели и без того мало насмешки, скепсиса, укоризны? Ибо разве не их различил в ней тщедушный, с клочковатой бороденкой монах? И, поменяв в букве есть правое с левым, неужели же не справедливо выразил самую суть?”
В самом начале М. В. уточняет: “Помня со школьной скамьи о том, что буква есть письменный знак, я тем не менее не могу отказаться от собственного восприятия буквы как единства звука и графики”. А начинает с эпиграфа из Цветкова (который еще появится в нашем обзоре с новым стихотворением): “Когда мы произносим звук, / Когда рисуем знак, / Летит зерно из наших рук, / И вырастает злак. / Его мы в голоде слепом / От всех невзгод храним. / Но осень медленным серпом / Уже ведет над ним”.
Наталья Иванова. Литературный дефолт. — “Знамя”, 2004, № 10.
“Неизбывное раздражение литературной публики вызывает практически каждое — повторяю, каждое — решение того или иного жюри той или иной литературной премии. За последние годы я поработала в разных жюри разнообразных премий; одну сама придумала (премия Ивана Петровича Белкина — за повесть года). И что же? Какое послевкусие? Да почти всякий раз неизменное раздражение: из-за всеядности и попустительства номинаторов, навыдвигавших Бог знает что, а членам жюри это читать и среди этого выбирать; из-за катастрофического подчас разрыва мнений и вкусов в жюри; из-за несовершенства премиальных правил; из-за непродуманного поведения спонсоров… Причин для раздражения хватает — а на вручении приходится делать лицо, чтобы не портить праздник лауреатам, а также родным и близким кролика”.
Рейн Карасти. “Пчу-пцу”. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 11.
О перекличках и взаимопроникновениях у двух едва ли не самых любимых моих послевоенных писателей, если не считать Юрия Казакова: Юрия Домбровского и Юрия Коваля. Легкое, умное, приключенческое чтение. И какой, прости Господи, мучительной, громоздкой надстройкой висит над — условно — петитной частью “Звезды” — проза этого номера. Только руками развести. Не первый раз об этом думаю.
Лев Лосев. Стихи. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
Здесь три стихотворения. Последнее — “Фуко” — кошмар, мистерия, приговор и даже — свидетельство очевидца.
О. М. Малевич. Томаш Гарриг Масарик. — “Вопросы истории”, 2004, № 11.
Печатается в рубрике “Исторические портреты”.
“Религиозную основу имел и масариковский социализм: └Мой социализм, попросту говоря, — любовь к ближнему, гуманность… Гуманность — это не то, что прежняя филантропия; филантропией можно помочь лишь изредка, а гуманность ищет способы поправить отношения законом и порядком в стране” <…> На рубеже 10-х и 20-х годов он предрекал большевизму гибель от └собственного политического дилетантизма” и └долгую агонию”. Масарик требовал от большевиков прежде всего отказа └от глупой привычки убивать политических противников”, уважения └к свободе и жизни своих собственных граждан”. └Негативизм большевизма”, его склонность к террору он объяснял не только тем, что это политическое течение в большей мере связано с Бакуниным, чем с Марксом и Энгельсом, но и русским менталитетом: └Для русского человека, для огромного большинства русских <…> жизнь не имеет цены. Для русского человека все равно — умереть или жить. Убить или не убить — также для него не великая проблема. У него ничего нет, поэтому он не так сильно привязан к жизни. <…> В бедности всем быть одинаковыми нетрудно””.
Первый чешский президент, друг Карела Чапека (после 65-ти лет еженедельно, по пятницам, Масарик ходил к тому через всю Прагу пешком), всю жизнь был “поперечником”. И — великим человеком. “Люди, воплощавшие в себе тип укротителя диких зверей с кнутом и револьвером типа гипнотизера масс, которому как вождю государства и нации вроде бы принадлежит будущее, видели в президенте Масарике жалкий реликт либеральных времен, полностью принадлежащий прошлому. В действительности можно сказать, что он на 100 лет опередил свое время”. Это написал о нем Томас Манн. В очерке Малевича есть одна поразительная фраза: “Чувство стыда он испытывал и перед каждым нищим”.
Ольга Мартынова. Скоро придет Петрарка. Стихи. — “Знамя”, 2004, № 10.
Из стихотворения “Французская библиотека”:
…………………………………………………………………….
Здесь так вылизан мир, заболоченность наших окраин
Не представить отсюда. Сколько было напрасно прочитано книг —
Не представить отсюда. Позор наших Польш и Украйн
Выцветает от встречного взгляда,
Полного страха, лжи, красоты и яда.
В юбках капустных уходит, старея, цыганка.
Капитан Фракасс нарисован на театральном фургоне.
В нашем детстве даже причесанный пудель выглядел, как Каштанка.
Здесь так вылизан мир, что никто не купает
Ни красных, ни белых коней ни в Луаре, ни в Роне.
В заболоченных кровью полях мой засаленный том с мушкетерами дотлевает.
Франкфурт-на-Майне.
М. О. Меньшиков. Памяти А. П. Чехова. Публикация, вступительная заметка, подготовка текста М. Б. Поспелова. — “Наше наследие”, 2004, № 70.
Внук выдающегося русского литератора, публициста и мыслителя публикует этот текст впервые. После семнадцатого года статья, написанная по случаю смерти Чехова, не перепечатывалась нигде. Это и мемуар, и психологический очерк, и провидческое напутствие будущим читателям Антона Павловича.
“Религии Чехов не любил касаться. Только один раз, в Ялте, на берегу моря, у нас как-то завязался разговор о Боге и быстро оборвался. └Я не знаю, — сказал Чехов, — что такое вечность, бесконечность, я себе об этом ничего не представляю, ровно ничего. Жизнь за гробом для меня что-то застывшее, холодное, немое… Ничего не знаю”. Трезвая и честная душа его боялась бреда, боялась внушений, противоречащих опыту, боялась того └раздражения пленной мысли”, которое многие принимают за голос свыше. Но той поэзии, которая сопровождает веру, Чехов не был чужд. Он с теплым чувством вспоминал об обычае в их семье, начиная с 1 сентября, читать ежедневно по вечерам └Жития Святых”, и во многих рассказах эта детская начитанность Чехова очень заметна. Звон монастырского колокола на заре вечерней, искры солнца на далеких крестах, умиление бедной человеческой молитвы, тихие восторги сердца и предание себя Высшей Воле — все это было понятно Чехову и, может быть, не так уж чуждо. Многие места, которые, не имея под руками сочинений Чехова, я не могу цитировать, убеждают в его глубоком постижении народной веры, которая от поэзии жизни неотделима. Да и как, в самом деле, любя Россию, любя народ, любя свою прелестную и верующую по-народному мать, как было Чехову совсем не любить того, во что даже не верилось?
Я сказал уже, что Чехов по повышенной требовательности напоминал собою англичанина. Да, но это не мешало ему быть насквозь русским, и даже более русским, чем большинство русских. Большинство — неряхи, лентяи, кисляи и воображают даже, что это-то и есть наша национальная черта. Сущий это вздор. В неряшестве расползается всякий стиль; └авось” и └как-нибудь” — это значит отсутствие всякой физиономии. Повышенная же требовательность есть повышенная индивидуальность, это более определившаяся, отчеканенная порода, это сама национальность в ее возможной законченности. Глядя на Чехова, я часто думал: вот какими будут русские, когда они окончательно сделаются европейцами. Не утрачивая милой мягкости славянской души, они доведут ее до изящества. Не потеряв добродушия и юмора, они сбросят только цинизм. Не расставаясь со своей природой, они только очистят ее от заскорузлой тины, грязи, лени, невежества и еще раз лени. Русский европеец — я его представляю себе существом трезвым, воспитанным, изящным, добрым и в то же время много и превосходно работающим. Таким был Чехов как человек, помимо его прекрасного таланта”.
И еще кусочек, не без некоторой парадоксальности в связи с вышеприведенным (да и внутри себя): “Происходя из крестьян, Чехов не слишком уважал народ, он видел насквозь и достоинства его, и грехи. Гуляя по деревне, он показывал мне, с кого списаны некоторые типы └Мужиков” и └В овраге”. По словам Чехова, молодежь крестьянская гораздо лучше стариков, и грамотные лучше неграмотных. Население по Московско-Курскому тракту с давних времен развращено дорогой. Фельдъегеря, курьеры, господа, ямщики — все это создавало разные скверные промыслы около проезжих. Теперешняя крестьянская молодежь рассудительнее и держит себя с большим достоинством. По словам Чехова, сущая клевета, будто крестьянские девушки распутны. Как доктор, он убедился, что это неправда. Вообще народ оклеветан в литературе…”
И — пронзительный финал — о “томящихся в приказчиках десятках Чеховых по разным городам как раз против гимназии, куда они не попали”. О том, что надо делать, кому и как подражать, у кого учиться.
Через 14 лет после смерти Чехова Михаила Осиповича Меньшикова расстреляли — на берегу Валдайского озера, напротив Иверского монастыря.
От автора проекта. — “Знамя”, 2004, № 11.
Проект называется “Малая сцена”. Предлагаются сочинения, с точки зрения редакции “Знамени”, “как сейчас говорят, не нашего формата”.
“И, разумеется, их путь к публикации сопровождался спорами — в самой редакции. Что для нас тоже ново, так как журнал — в удачах и в провалах — всегда скреплялся единством корпоративного вкуса, строился на принципах консенсуса, разделенной ответственности, а это, понятное дело, с неизбежностью отсекало крайности, зато позволяло формировать мейнстрим — так, как мы его понимаем.
То есть держаться, если хотите, фарватера, золотой середины.
А тут…
Ну как, помилуйте, обойтись без споров, если в толстых журналах действительно никогда прежде не печатались фэнтези, а размышления Александра Неклессы и в самом деле больше похожи на поэму в прозе, чем на внятную публицистическую статью. Если никто в современной поэзии — кроме Игоря Алексеева — не пишет в давно позабытой раскованно беллетристической манере молодого Евтушенко и, кажется, никто — кроме Валеха Салехоглы — с таким усердием не пытается к стволу русского стиха заново привить сегодня тюркскую лозу, заставляя при этом вспомнить и Назыма Хикмета, и — ау! — Олжаса Сулейменова. Если статья Галины Юзефович небезосновательно может быть истолкована как злонамеренная атака на вынянченный нами мейнстрим, рассказ Майи Кучерской способен оттолкнуть от себя (и от журнала) добропорядочных читателей, а монолог Марины Кулаковой заставит сказать — так вот он, оказывается, какой, вырастающий из отчаянного сопротивления гендерному насилию русский феминизм”.
Это нулевой выпуск “Малой сцены”. “…№ 0, выставленный на обложке, означает только то, что мы не знаем, будем ли вослед пилотному предлагать и регулярные выпуски └Малой сцены”. Но точно знаем, что и в дальнейшем не утратим ни вкуса к новизне, ни готовности рисковать”.
Здборово. Но, уважаемые — как говорила тетя Валя Леонтьева — товарищи взрослые, о каких рисках-то речь, полноте вам. Все нормально, не переживайте вы так. Ежели бы вы путеводитель по подпольным рынкам качественного марокканского каннабиса нам предложили или рассказали о ценах на пластид и где его брать подешевле…
В общем, на тираж эта акция не повлияет, от подписки никто не откажется.
Зато теперь не нужны разные, на случай припасенные, сноски типа “от редакции”: зачем объясняться, коли сооружен специальный накопитель, резервация, загончик?
Почти все, вызванное на малую сцену, мне было интересно читать.
Кстати, про “формат”, признаться, я тоже не совсем понял: какой линейкой его замеряли? Чем таким уж “иным” страшноватая, яркая (феминистская, как вы ее аттестуете) вещь Марины Кулаковой, например, мешает войти в основной корпус знаменских текстов? Может быть, именно ею не стоило бы открывать номер — и все тут. Увидев ее внутри журнала, я бы нисколько не удивился.
Партийный контроль за изданием сочинений Ленина и литературы о нем в 1924 — 1937 годах. Публикацию подготовил М. В. Зеленов. — “Вопросы истории”, 2004, № 11.
Из сообщения члена ЦКК Шкирятова товарищу Сталину — по случаю выставки к 10-летию революции (30 декабря 1927 года): “Кроме того, случайно я обратил внимание на выставке на скульптуру Меркулова (Меркурова. — П. К.) └Похороны вождя”, где, во-первых, Владимир Ильич совершенно не похож, — что признано не только мною, но и другими товарищами (в частности, Рудзутаком, Енукидзе и Криницким), а во-вторых, десять фигур, несущих тело вождя, — └символических”, по выражению т. Луначарского, — изображены в совершенно обнаженном виде”.
И, пишет Шкирятов, сокрушенный “т. Луначарский” все говорил потом, что “за границей такие вещи являются принятыми”. Каков проказник.
Эту историю (с голой ленинской гвардией) я встречал ранее в (мемуарной?) беллетристике. Тогда — не поверил. И вот — поди ж ты.
“Постепенно опарижаниваюсь…” Письма В. П. Некрасова к В. Л. Кондыреву. Публикация В. Л. Кондырева. Подготовка текста Н. А. Аль и Л. С. Дубшана. Вступительная заметка и комментарии Л. С. Дубшана. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
Адресат Виктора Платоновича — сын его жены, Галины Викторовны. Время — первые полтора года эмиграции. Кропотливая представительская работа публикаторов. 53 письма полны грустного юмора и одиночества. Париж проступает сквозь них, очевидно, только таким, каким его видел и чувствовал “Вика Некрасов”.
Артюр Рембо. Стихотворения. Перевод с французского и примечания Михаила Яснова. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 11.
“Амплитуда его стихов необыкновенно широка — от тончайшей, чуть ли не расползающейся при неосторожном дыхании лирики до безоглядной плотской грубости. Здесь и гнездится тот особый культ эстетики безобразного, от которого никуда не деться в истории поэзии прошлого столетия. Русский стих достаточно поднаторел во всем этом, и опыт Рембо ему явно не чужд”.
Девять стихотворений — и девять живых, исчерпывающих, интересных примечаний. Яснову удалось (для меня, во всяком случае) сделать со стихами Рембо что-то такое, отчего литературно-музейный отсвет, давно лежащий на его стихотворном наследии, стал — по мере чтения — исчезать на глазах. Похожее явление происходит с зеркалом в ванной, после горячего душа.
Особый интерес — сравнить эти переводы с вошедшей в обиход (и чтимой Ясновым) работой Бенедикта Лившица.
Владимир Рецептер. “Эта жизнь неисправима…” (Записки театрального отщепенца). — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 10.
“Услышав впервые свой голос в магнитофонной записи, Анна Андреевна очень удивилась и сказала, что так в дни ее молодости говорили старые дамы в Царском Селе. Стало быть, ее речевая манера восходила не к двадцатому, а к девятнадцатому веку”.
Здесь, конечно, все о театре, о Товстоногове, актерах и нравах. Фантастически интересная глава “Дочь юбиляра” — об Александре Павловне Люш (работнице бутафорского цеха БДТ), судя по всему, действительно дочери Александра Блока.
В 1965 году Ахматова с Ириной Пуниной специально ездили к ней — с визитом. Ахматова спросила приемную мать (врача Марию Сергеевну Сакович) про отца Али:
“— Блок?
— Да, — сказала Мария Сергеевна”.
Про мать М. С. не сказала, это была тайна-клятва. Чуть позже Рецептер открывает и ее.
Владимир Фридкин. Улица длиною в жизнь. — “Знамя”, 2004, № 10.
Действительно, трогательные рассказики-воспоминания, складывающиеся из прогулки автора (кстати, создателя ксерокса) по родной для него части Москвы — Поварской улице.
“Мой ксерокс забрали и разломали. Но одна важная деталь долго сохранялась в институте. А именно полупроводниковая пластина с зеркальной поверхностью. Институтские дамы нашли ее на помойке и повесили в туалете вместо зеркала. Мыла и туалетной бумаги там не было никогда. А вот зеркало появилось. Так в женском туалете бесславно закончилась история первого в мире ксерокса”.
Ревекка Фрумкина. “Спасите наши души…” — “Знамя”, 2004, № 11.
“Способы переживания депрессии, равно как и способы борьбы со своими страхами, мнительностью и подозрениями, всегда обусловлены культурно. Депрессия, бессонница, мучительная тревога бывают у всех: у детей и взрослых, у политических деятелей и официантов, у домохозяек и профессоров, у горожан и жителей глухих деревень. <…> Менее всего понятны механизмы депрессии, возникающей как будто └на пустом месте”. Здесь психиатрия достигла значительно больших успехов в лечении, нежели в понимании причин. <…>
Русская культура — по преимуществу └культура вины”.
Американская культура — по преимуществу └культура стыда”. В Америке не принято быть несчастным. У нас — не принято быть счастливым.
Замечали ли вы, что у нас люди опасаются строить планы на сколько-нибудь далекое будущее? И это тоже культурная доминанта, а не показатель настроений нашего смутного времени. Лев Толстой, будучи здоровым и далеко не старым человеком, добавлял о своих планах на будущее: └ебж” — значит, └если буду жив”. Мы выражаем сходные ощущения в таких житейских формулах, как └если ничто не помешает”, └Бог даст, будем живы” и т. п. А обращали ли вы внимание на то, с каким опасением у нас говорят о своей удаче? Доводилось ли вам слышать — нет, не с экрана телевизора, а от знакомых и друзей что-либо вроде: └Знаешь, я совершенно счастлив”? Какая нелепая, абсолютно нерусская фраза…
Культура, └обязывающая” человека быть счастливым, разумеется, не может этого сделать — иначе человек перестал бы быть самим собой. Но она предлагает некоторые культурно-специфические формы преодоления этого [депрессивного] состояния: любой может обратиться в общество └Анонимные алкоголики”, к психиатру, к психоаналитику, в многочисленные реабилитационные центры, группы взаимной поддержки одиноких матерей или отцов. Эта дорога не всегда была столь пряма и хорошо вымощена, но она существует очень давно. Теперь в США проводится общенациональный день └Внимание, депрессия!”, когда каждый может обратиться к врачу в специально открытых по всей стране пунктах. Депрессия в Америке считается социальной болезнью — подобно тому, как в СССР социальной болезнью считался туберкулез легких.
У нас же больному, ощущающему душевный дискомфорт, обратиться некуда — разве что в психоневрологический диспансер. Но много ли вы знаете случаев, когда человек идет туда не за справкой о том, что он └не состоит на учете”, а именно к доктору, да еще и по своей инициативе — с надеждой избавиться от ночных кошмаров или от отвращения к еде? <…> Во всем мире клинический психолог — массовая профессия. У нас только недавно появились настоящие клинические психологи с университетским, а не узкоспециальным образованием.
<…> Меж тем число наших сограждан, остро нуждающихся не только в психологической, но и в психиатрической помощи, сильно превосходит возможности нашей медицины даже в сугубо количественном аспекте. Беженцы и вынужденные переселенцы, жители вымирающих закрытых территориальных образований и рабочие убыточных шахт, трудоспособные люди, чей социальный статус резко понизился вследствие произошедших перемен, — все они жертвы тяжелейших стрессов и, как правило, достаточно далеки даже от широко понимаемой психической нормы. Что уж говорить об └афганском” или └чеченском” синдромах…”
Алексей Цветков. “странник у стрелки ручья…” Стихи. — “Знамя”, 2004, № 10.
“Юность в зарослях болиголова, / среди папортниковых ростков, / лаконична, как строчка Цветкова, — / но давно уж не пишет Цветков…” — написал десять лет назад Бахыт Кенжеев (цикл-книга “Между сном, вдохновеньем и бегом”).
И вот с недавних, очевидно, времен один из самых, на мой вкус, блистательных наших стихотворцев пишет.
Этот номер “Знамени” открывается одним-единственным произведением поэта, прозаика и эссеиста Алексея Цветкова. Пять плотных, насыщенных строф; ни одного лишнего слова, жеста, образа. Красивое, как средневековая гравюра, глубокое, как сон философа, безнадежно-беспощадное, как решительно возвращенный билет, — стихотворение. Я мгновенно узнал автора “Эдема”, все стало еще неистовей, еще бесповоротней.
Составитель Павел Крючков.
.
АЛИБИ: “Редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста: <…> если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение законодательства Российской Федерации о средствах массовой информации” (статья 57 “Закона РФ о СМИ”).
.
ДАТЫ: 29 февраля исполняется 85 лет со дня рождения Федора Александровича Абрамова (1920 — 1983).
ИЗ ЛЕТОПИСИ “НОВОГО МИРА”
Февраль
10 лет назад — в № 2 за 1995 год напечатана автобиографическая проза Иосифа Бродского “Полторы комнаты” в переводе Дмитрия Чекалова.
20 лет назад — в № 2 за 1985 год напечатана повесть Сергея Есина “Имитатор. Записки честолюбивого человека”.
25 лет назад — в № 2, 3, 4 за 1980 год напечатан роман Владимира Орлова “Альтист Данилов”.
35 лет назад — в № 2 за 1970 год напечатан рассказ Федора Абрамова “Деревянные кони. Из рассказов Олены Даниловны”.
45 лет назад — в № 2, 3 за 1960 год напечатана повесть Александра Бека “Несколько дней”.
65 лет назад — в № 2-3 за 1940 год печаталась четвертая книга романа Михаила Шолохова “Тихий Дон”.