стихи
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 11, 2005
Тимофеевский Александр Павлович родился в 1933 году. Поэт, драматург. Автор нескольких лирических книг. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Москве.
У омута
I
Счастливый жребий выпал мне:
Прожить в краю садов,
Не зная бед, как в сладком сне,
До четырех годов.
До четырех годов, а в пять
Мне было суждено
Под мельницей, попавши в падь,
Волчком уйти на дно.
У омута на быстрине
Настиг меня отец,
На миг он опоздай ко мне,
Пришел бы мне конец,
Когда б он опоздал на миг,
В ушах звенел бы звон
И к лику ангелов святых
Я был бы сопричтен.
Течет вода на быстрину,
Кружит водоворот,
И я волчком иду ко дну,
Но все во мне поет.
Восторг звенит в моей груди,
В глазах моих круги:
Отец земной мой — погоди,
Небесный — помоги!
И вдруг раздался этот миг
На много тысяч дней,
Иль сжалась жизнь в мгновенный вихрь,
Как тут сказать верней.
Вся жизнь как бесконечный взрыв
В замедленном кино.
Вся жизнь в грядущее прорыв —
Вагонное окно.
Вся жизнь — до срока, до поры
Раскрывшийся бутон.
Вся жизнь — с наскока вниз с горы
Несущийся вагон.
Вся жизнь, все дни моей судьбы,
Живущие во мне, —
Как телеграфные столбы,
Бегущие в окне.
Вся жизнь вместилась до краев
В кратчайший миг один —
От лепетанья первых слов
До старческих седин.
Вся жизнь моя от первых снов
И глупых детских слез
До неоплаченных долгов
И ран, что я нанес.
Со всех сторон глаза, глаза
Глядят в упор и вслед,
Трепещут, по волне скользя,
Боясь сойти на нет.
А я вьюном иду ко дну
С тех пор и посейчас,
Но я забыл, что я тону,
Я тут в снегу увяз.
Снег, наледь, тяжело ногам,
На сердце скукота,
И я тащусь в универсам
За кормом для кота.
И мне лицо секут ветра —
Двоится все от слез,
И два метра, и два Петра,
А посередке мост.
II
Не во сне, не наяву
Я иду через Неву.
Иду по мосту девять ден,
А мост стальной как жизнь длинен.
Небо присыпано золой.
Со мной играет ветер злой,
Дует в шею, валит с ног.
Спотыкаясь, скольжу, склоняюсь вбок.
В черной талой воде, во льду
Кто-то ночью попал в беду.
Вот он стонет, кричит, зовет —
То утонет, то вновь всплывет.
Где-то в городе бьет набат,
В черной проруби тонет брат.
Выплыл брат мой — гребок, гребок —
И обратно, как поплавок.
Что ты скачешь, как бес в волне?
Что ты плачешь — ко мне, ко мне,
Душу томишь — тону, тону!
Что ты стонешь, я сам стону.
Черт на мост меня занес,
Что ни шаг — сугроб, занос.
Иду по мосту девять ден,
А черный мост как жизнь длинен.
Снег-то по морде мне шлеп-шлеп,
Жалит щеки, жалит лоб.
Мороз горячий, как огонь,
К перилам прикипает ладонь.
Что ж, он хочет, чтоб так спроста
Я средь ночи к нему с моста?
Если правильно сигану,
Значит, точно пойду ко дну.
Буду там я лежать всегда,
Будет течь из ушей вода…
Если прыгну не в полынью,
То достанусь я воронью.
Череп, треснувшись о быки,
Разлетится на черепки,
Кости выскочат из колен,
И не будет мне перемен.
В бесконечность, в пустоту
На карачках по мосту
Ползу, как жучка, девять ден —
Проклятый мост как жизнь длинен.
А тот кричать уже устал.
С трудом открываются уста.
Голосом сдавленным, как во сне,
Руки, ноги выкручивает мне,
— Саня, Саня! — меня зовет,
То утонет, то вновь всплывет.
— Сил, — кричит, — на один гребок.
Саня, Саня, спаси, браток! —
Что он бьется в крутой волне?
Что он рвется ко мне, ко мне?
Темень жутче, мороз лютей,
Звал бы лучше других людей.
Скулы сводит от той возни,
Вот он вроде опять возник.
Вот он снова пошел ко дну:
— Братцы, это ведь я тону!..
* *
*
Как судьба ни корила,
Я писал что хочу
И катил по перилам,
Как школяр по лучу.
И про то, и про это —
Сам себе господин,
И о чем из поэтов
Не сказал ни один.
Да, писал я красиво,
А теперь завяжу.
Выпью кружечку пива,
И конец кутежу.
И заеду к Алехе
По пути из пивной,
Равнодушно к эпохе
Повернувшись спиной.