Стихи
ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 7, 2001
ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ
Кублановский Юрий Михайлович родился в Рыбинске в 1947 году. Окончил искусствоведческое отделение истфака МГУ. С 1982 по 1990 год — в эмиграции. Автор лирических сборников, вышедших в США, Франции и России. На страницах периодики выступает также как эссеист, публицист и критик. Живет в Переделкине.*
ДОЛГОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Ящерка
У губчатой соты заглохшей кавказской осы
над сонной артерией береговой полосылукавый глазок, а под ним допотопный оскал
сверкнули, мелькнули и юркнули в скальный прогал.В пещере сочатся прозрачные кварца сосцы.
Халвою крошатся слоистого камня резцы.…Напомнила ящерка нам про грядущие дни,
когда по теснинам зависнут скрипучие пни,когда ее мышцы оденутся плотью сполна
и хищные лапы смиренно омоет волна.
ФирюзаВ опальной зелени Туркмении
гранаты бурые поспели.
Рассохлись хижины в селении,
как глиняные колыбели.Сонливо ослики сутулятся
услужливые у чинары,
когда мелькают в пекле улицы
пугливо яркие шальвары,скрываясь за ковровым пологом
во тьме шалмана ли, духана,
откуда тянет пряным порохом
просыпанного там шафрана.Пятнадцать лет, поди, красавице,
в гарем какого-нибудь шаха
ей скоро предстоит отправиться.
От ожидания и страхав ее глазницах виноградины
свернулись в черные кровинки.
И греют маленькие гадины
свои серебряные спинки.
На заставе1
По теснинам ежевичник
переспел; и вот
загорелый пограничник
скалит черный рот.За узду привязан к вышке
азиат-скакун.
Горизонт подобен вспышке
сладострастных струн.В знак восточных наслаждений,
словно дынный сок,
по колючкам заграждений
пробегает ток.Притаился где-то, ибо
взял успешно след
ваххабита и талиба,
хитрый моджахед.Всё звенят ветра-скитальцы
в руслах древних рек.
И не в силах тронуть пальцы
воспаленных век.…Рядовой подвержен сплину,
зад провис что куль.
Но рванись с холма в лощину —
цокнет вслед
и пустит в спину
ленту жгучих пуль!2
Драпировки темной тверди.
Жухлая трава.
Дуновенье сонной смерти,
значит, смерть — жива.Веси знойного тумана.
Бежевая синь.
Вместо воздуха дурманный
запах спелых дынь.Где-то, спрятавшись за глыбу,
противостоит
моджахеду и талибу
хмурый ваххабит.
Это их во время оно,
выйдя на крыльцо,
рядовой с погранзаслона
опознал в лицо.И тотчас его сморили
миллионы лет,
и щепотью желтой пыли
стал его скелет,с пряным запахом шафрана,
через блокпосты
уносимой
до Афгана,
где темна одежд сметана
и пески пусты…
В пустыне
Гигантский козырек скалы опущен низко
над выцветающею чащей тамариска
с мелькнувшей ящеркой, уснувшей на ходу,
как будто близок срок, когда к тебе приду,
осевшим голосом поведать не умея
про бледный тамариск и маленького змея.Холмы и впадины слабеющей пустыни
с боков потрескались подобно коркам дыни.
Колючки крошечной жесток укус в пяту.
Соленый суховей на веках и во рту,
где высохший язык устал просить поблажки,
но нечем окропить его из мятой фляжки.Над дремлющей землей приподнимая полог,
на миллионы лет здесь счет ведет геолог.
Но так белёс зенит и неизменен час,
что, кажется, хитрец обсчитывает нас,
спортивной кепочкой прикрыв нагое темя,
тасуя бытие и подгоняя время.
Сумерки в сентябреН. К.
Сумерки в сентябре
долго не зажились:
с астрами во дворе
по существу слились.Наглухо застегни
пуговицы плаща.
Вон по шоссе огни
бегают, трепещаперед постом ГАИ.
Но — тишина окрест.
Вслушиваюсь в твои
хроники здешних мести по обрывкам вновь
жадно воссоздаю
сбивчивую любовь
истовую твою.Не то чтобы я хотел
скулить о минувших днях
с видением ваших тел,
сближающихся впотьмах,но разве тебя одну
без навыка и снастей
отпустишь на глубину
нахлынувших вдруг страстей?При играх теней на дне,
пугливом огне свечей
там каждый, как рыба, не
хозяин своих речей…То-то березы над
мокрой дорогой той
к дому через посад
вянут и шевелят
проседью золотой.Живем на казенный кошт
судьбы; в мировой пыли
Медведицы тусклый ковш
вот-вот зачерпнет земли.
Старые книги1
Зимнего грунт окна
с оттисками соцветий —
то-то же не видна
смена тысячелетий.
Словно на полюсах
срезаны эдельвейсы.
В тряских автобусах
междугородних рейсы.Скинешь, в пути устав,
с косм капюшон в передней.
Сходство твое с Пиаф
станет еще заметней.
Зимние дни темны,
темные, мимолетны.
Сбивчивы птичьи сны
и высокочастотны.2
В толщу теперь окон
с уймой рубцов, насечек
заживо вмерз планктон
здешних проточных речек.
Стало быть, после вьюг
с крыши сойдя, лавина
снежная рухнет вдруг
прямо на куст жасмина.Оползням старых книг
что-то теснбо на полке —
эпос не для барыг,
а о беде и долге.
Чтения букварей
наших былинных дедов,
словно любви — скорей
не оборвать, отведав.
ПробуждениеКак-то проснулись утром зимой
словно в алмазном фонде с тобой.И в кристаллической блесткой росе
чащи бурьяна белые все.Словно живем — без загляда за дверь —
до революции, а не теперь.И по-леонтьевски все подморожено
в нашем отечестве, как и положено.Скоро ты станешь, открыв косметичку
с темной помадой, похожа на птичку.Я же, один оставаясь в дому,
в руки разбухшую книгу возьму:старый роман про семейный обман
и станционный дымный туман,что маскирует въезд в города
в двадцатиградусные холода.Так что в родном мезозое, вестимо,
всё, что рассудком пока не вместимо —наших касаний беззвучную речь
можно, казалось бы, и уберечь.Но ничего не останется — кроме
днесь твоего неприсутствия в доме,ревности к прежнему, гари свечной
и простоватой рубашки ночной.12.XII.2000.
Ночь в ЯрославлеГромады лип завороженные
на набережных и откосах.Дороги не освобожденные
от многосуточных заносов.Ну, разве проскрипит топтыгинский
возок опального Биронада просвистит далекий рыбинский
состав в минуту перегона.В наполовину обесточенной
стране при общей незадачеживу, как шмель на заколоченной,
ему принадлежащей даче.И спят окрестные безбрежные,
непроходимые от домав алмазной крошке дюны снежные
вплоть до щетинки окоема.Но суждено как заведенному
сюда по жизни возвращаться,парами воздуха студеного
на волжской стрелке задыхаться.Где залпы красной артиллерии
выкашивали богоносцапосле падения империи,
теперь лишь звездочки морозцаподбадривают полузримые,
когда держу тебя под локотьи наша жизнь необратимая
покуда не земля, не копоть…Не надо вслед за обновленцами
нам перекрещиваться снова.Мы остаемся ополченцами
не всеми преданного Слова.3.I.2001.