стихи
АЛЕКСЕЙ АЛЕХИН
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 8, 1998
АЛЕКСЕЙ АЛЕХИН
*
ЖЕНЩИНЫ, ДЕТИ, МУЖЧИНЫ
Окарина из Отрара
маленький музыкальный инструмент
певший когда-то
лежит в музейной витринеи никто
не может извлечь ни звука
из онемевшей глины
Беседы о палеонтологии
мир
был весь черно-белый
покуда рептилии не научились различать цвета
этой книжки-раскраски
Покупка новогодних подарков в ГУМе
целая предпраздничная неделя
обернутая в рождественскую бумагу с золотыми звездамина улице тихо
небо сыплет свое конфетти
и даже заехавший во двор прозрачный автобусик службы ритуальныхуслуг
с грудой нежно лиловых белых желтых гробов
кажется развозящим гостинцынынче
моя старая няня Прасковья на небе
наверное моет полы
райским цветочным шампунема мы выбираем подарки
галстук для папы
флакон в форме мотоциклетного бензобака для мужа
кукла с телом розовым даже на ощупь
модель пароходаунивермаг так похож на застекленную башню Эйфеля
женщины роются в ярких свертках и тряпках наваленных в кучу
как в мусорных баках
волхвы растерялись перед обильем товаров и опасливо поглядываютна ценники
теребя кошельки
в конце 3-й линии бар на втором этаже
два кофе с ликером: подруги
“А он знает, с кем ты едешь на праздники в Прагу?”
“Нет, конечно”
“Хорошенький, правда?”
“Я взяла бы чуть-чуть потемней”раньше птицы сюда залетали
после ремонта сплошное стекло
женщины дети мужчины так похожи когда получают подарки“Ну, пошли.
Он за нами заедет в четыре”да и мне ведь пора
я пожалуй куплю тебе тоже такой лак чуть-чуть потемней
и еще ту прозрачную блузку
вот и волхвы с коробками вышли из отдела игрушек “Lego”как прекрасна эта бумага в серебряных блестках
под перепончатым сводом уместился целый мир предвкушающий
праздник
или вокзал
отъезжающий в Прагу на Рождествои над всеми
кого тут в кучу собрала любовь
над гроздьями разноцветных воздушных шаров похожими на легкиеклоуна
и над морем лаковых открыток готовых разнести по миру благую весть
задумчива чуть рассеянна и нежна —Женщина Бреющая Ноги
на трехметровом рекламном щите фирмы “Gillette”
вся в белой пене
как Афродита
Gloria mundi
представь себе:
“Титаник”
разминулся со своим айсбергоми не стал знаменитым
Последняя любовь
опавший с березы лист
у земли оказался бабочкой
и запорхал
за случившейся возле подружкой
Идея полета
старый туполев
сидя в кресле дачном плетеном
говорил:красота тоже род интеграла
был художник один
жил во время гражданской в москве
мастерил
что-то вроде скульптурыобтачивал дерево гнул на огне подобие птичьих костей
клеил
бумагу вощил
подгонял подгонял подгонялв комнатенке с буржуйкой
день и ночь
только два раза в сутки гулял —
наматывал шарф
настежь окно открывал и ходил
из угла в уголумер он от испанки в 19-м или 20-м
на углу немецкой и вознесенской
в бывшем трактире
мы тогда обитали
после смерти друзья
к нам на телеге привезли его птицу проверитьмы собрали ее
и ведь полетелаон построил планёр
математики вовсе не знал и чертежей
я тогда узнавал специально
сын дьячка…“идея полета”
так он ее называл
до самой войны пролежала в ангареговорят
сгорела в 41-м или 42-м
не знаю
я был далекоСад поломанных статуй
гипсовые щиколотки девушки с веслом
сандалии пионера с горном
копыто маршальского коня
бронзовые башмаки вождяадминистрация сожалеет о скоротечности времени
выгул собак запрещенкаменные ягодицы мыслителя
Art poбetique
И. Шкляревскому.
пашню поэзии пашут волы
а вдохновение —
птичка
на сросшихся плоских рогах:“ти-у ти-у…”
Торжество
нищие боги Индии босиком
церемонные китайские боги мерно покачивающие веерами
пьяницы бабники и драчуны с Олимпа в гремящих медных сандалиях
начитанный бог евреев с заложенной пальцем газетой
и желчный католический в золотом пенсне
съезжаясь из “Президент-отеля”
заполняют президиум и ложи Большого театрапублика пахнет духами
сверяет по пригласительным билетам места
листает программкиосанистый как банщик православный бог
демократично беседует в проходе партера с мэром Москвы
о строительстве Храмазадерживается представитель аллаха: говорят, на таможне
над сценой приветственный лозунг с досадно обвисшим углом:
“Да здравствует 2000-летие со дня рождения Иисуса Хрис…”виновник торжества
в плохо сидящем сером костюме от “Большевички”
и галстук завязан коротковато
смущенно кивает через оркестровую яму входящим
еле слышно отвечая на поздравления знакомых:— Спасибо, Понтий…
Сага о Колымской трассе
километровые столбы с номерами на бушлатах
Трактат о достоинствах тени
высохшая тень вдовы
показывала мне желтый любительский снимокон сидит за дощатым столом
перед домом щитовой довоенной постройки с бельем на веревках
пишет в толстую книгу
а с локтя до земли свисает тяжелая теньон писал:
“сладкая тень дыни”
“ребенок беспечно играющий с тенью”
“окаменевшая тень мамонта”
“лохматая тень собаки бежит за уродливой тенью телеги
рассыпая по обочине клочковатые тени лая”“глупцы полагают тень кое-как заштопанной изнанкою света
но быть может и вещи лишь заизвестковавшиеся оболочки теней вродескорлуп обитателей моря”
“носатые тени дураков”
“легкомысленные женские тени”страница вырвана
зато вклеено несколько новых из блокнота поменьше:“окоченевшие зимние тени”
“хорошо отмытые весенние тени”
“драгоценная узорчатая тень листвы и мраморной тонкой резьбы”
“тропические тени столь густы что их можно намазывать на хлебкак варенье и подавать на завтрак”
(этот листок слегка испачкан чем-то лиловым)
“муравей с трудом тащит свою цепляющуюся за песчинкикрошечную тень”
в бечевке крест-накрест тонкая пачка самодельных конвертов
с пометками вроде:“тень тамариска (Tamarix). Старый Мерв”
“тень журавлиного крыла (Grus antigone). Окрестности Кяхты”
“тень паровоза серии └Э”. Курск-Товарная”
— с датами 1930-х годов
совершенно пустые внутрии снова из толстой тетради:
“я сказал им что никогда не стану (замазано тщательно несколько слов)
беспомощную человеческую тень”опять нехватка страниц
и вклейка обрывка серой бумаги со следами карандаша:“заполярные дни столь скудны что лишены даже чахлых теней”
и далее
чуть изменившимся почерком с более крупными буквами:“в Китае тень заставляют паясничать и плясать на канате”
“вчера у меня плакал боксер изувечивший свою тень”сотни страниц
выписки ссылки пометы:“15 ярдов тончайшей малайской тени по 11 шиллингов 4 пенса за ярд
(из личной бухгалтерской книги капитана Джона Ф., 1674)”в отдельных папках
счета железнодорожные билеты справки с отметками паспортных столовдиплом на серебряную медаль ВДНХ 1963 года
за оригинальную конструкцию раздвижных пляжных тентов“изрытые ступнями тени пляжей”
так он писал бедняга
уже больнойпоследний год не выбирался даже в библиотеку
и только совершал обычный свой полуденный обход окрестных пустырейогибая скрипучие тени заборов
“старик прогуливает собственную тень”
“голубые тени затопляют лунки следов на снегу
как талая вода”интересующимся
могут быть предоставлены и другие материалыили их тени