стихи
ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 3, 1996
ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ
*
ПОЛУСТАНОК
* *
*Озолотились всерьез
в свалках откосы,
копны ракит и берез
пряди и лозы.
Некогда, впрямь молодым,
нам обходились в копейки
к приискам тем золотым
ведшие узкоколейки.Красным царькам вопреки
были тогда еще живы
сверстники и смельчаки
те, что потом, торопливо
опережая, легли
в узкие, тесные гнезда
из-за нехватки земли
на отдаленных погостах…Дождь непрестанный до слез
то барабанит, то бает.
Только ленивый берез
осенью не обирает
— около лавки свечной
с бойкой торговлей воскресной
или излуки речной,
враз ключевой и болезной.…Но на родные места
с тусклым осенним узорцем
глядя и глядяс креста
под остывающим солнцем,
как поступающим в скит
трудницам простоволосым,
Сын унывать не велит
копнам прибрежных ракит,
стаям рябин и березам.
* *
*Вчера мы встретились с тобой,
и ты жестоко попрекала
и воздух темно-голубой
разгоряченным ртом глотала.
Потом, схватясь за парапет,
вдруг попросила сигарету.
Да я и сам без сигарет
и вовсе не готов к ответу.Там ветер на глазах у нас
растрачивал в верхах кленовых
немалый золотой запас
в Нескучном и на Воробьевых…Да если б кто и предсказал,
мы не поверили бы сами,
сколь непреодолимо мал
зазор меж нашими губами.
Сбегали вниз под пленкой льда
тропинки с поржавевшей стружкой…
И настоящая вражда
в зрачке мелькнула рысьей дужкой.
Полустанок
На старом фронтонце убогом
вокзала заметно едва
название места: Берлога,
хоть значится Коноша-2.
Как будто тут, в скрюченных клеммах
цигарок раздув огоньки,
прошли с пентаграммой на шлемах
на мокрое дело ваньки.
И с веток снесенное
хрипло
шумит вразнобой воронье:
погибла Россия, погибла,
а все остальное — вранье.Плеяда любезных державе
багровых и синих огней
блестит в темноте — над ужами
сужающихся путей.…Но если минуту, не дольше,
стоит тут состав испокон,
с три Франции, если не больше,
до Коноши-3 перегон,
считайте, что сослепу, спьяну
прибившись к чужому огню,
отстану, останусь, отстану,
отстану — и не догоню.
Чтоб жизнь мельтешить перестала,
последние сроки дробя,
довольно тянуть одеяло
пространства опять на себя.
Масоны
Предыстория
Один, без охраны сойдя со двора,
однажды отправился Адонирам
осматривать храм Соломонов,
взглянуть на лепнину и свежий краплак,
ну, может, поправить резцом, что не так,
в скрижалях еврейских законов.Смеркалось, но вечер еще не настал.
Паслись в отдаленье коровы;
лоснящийся дог стадо оберегал.
А зодчему грудь холодил, как металл,
таинственный знак Иеговы.…Как вдруг отделился от южной стены
и бросился к мастеру некто —
вонзивший ему в загорелый висок
отточенный загодя циркуль.Учитель метнулся в соседний придел,
к стропилу из свежего теса,
должно быть, щекою прижаться хотел.
Но тут его новый предатель огрел
свинцовою гирькой отвеса.И, чуя бегущий в морщинах ланит
кровей своих запах угарный,
он с шеи срывает, пока не убит,
— и знак Иеговы со свистом летит
в бездонный колодец алтарный.И лишь у последних восточных дверей
вполне увенчалась засада,
когда наконец проломили киркой
вмещавший вселенную череп.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Теперь поспешай, если духом не пуст,
к развалинам храма от мира.
Послушай, что шепчет сиреневый куст!
— он черпает истину прямо из уст
зарытого здесь Адонира.
Суть дела
Прошли столетия.
Петровский черенок
в России начал прививаться.
Немало мутного принес с собой поток…
Так в Петербурге начали брататься.Но просвещение, Вольтера, атеизм
и осчастливленное стадо
с игрою магии и разноцветных призм,
пожалуй, путать нам не надо.Одно — когда тесак нас косит, что траву,
над кучею голов — диктатор.
Другое — волшебство. Фрегат вошел в Неву.
Иллюминат глядит в иллюминатор.Но в русских головах, покуда на плечах,
все поразительно смешалось:
магический кристалл сточился и зачах,
а братство криво разрасталось.Так вольный каменщик пришел на плац-парад,
а оказался сотрясатель трона.
И победивший демократ
построил свой хрустальный ад
на голубых костях масона.
* *
*1
Черемуха нашу выбрала
землю — из глубока,
не поперхнувшись, выпила
птичьего молока,
горького и душистого,
влитого в толщу истово
вечного ледника.…Много ее колышется,
жалуется окрест,
радуется, что слышится
доблестный благовест
— около дремных излук Оки
поздними веснами
иль на утесах Ладоги
с сестрами-соснами,с зыбями грозными,
мольбами слезными,
верой без патоки.
2
Вервие над кувшинками
ивовых серых лоз.
Дождь окропил дробинками
и — тополиный сброс.Щебет на щебет, лиственный
утренний мрак на мрак.
Может, и наш с харизмою
край, а не абы как.Если мелкопоместная
грозно дичает весь,
стало быть, и небесная
родина наша — здесь.1995.