стихи
АНДРЕЙ СЕРГЕЕВ
Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 8, 1995
АНДРЕЙ СЕРГЕЕВ
*
НЕКТО, ОТЛУЧЕННЫЙ ОТ УРОКОВ
Эволюция
Когда волнуется народ,
Кляня традиции и власти,
И хочет собственный живот
Публично разодрать на части,Припомните игру страстей
И вольности последний выдох,
Когда в имении Ферней
Руссо мечтал о троглодитах,Что-де с дубинкою в руке
В его родительской Лозанне
Вздохнут о голубом цветке
Смиренномудрые пейзане.
Руссо обдумал новый том,
Перо испробовал о палец,
А в это время за кустом
Уже стоял неандерталец.Философ подбирал слова,
Дикарь в кустах жевал травинку.
Писатель вывел букву А,
Его герой занес дубинку.Потом он рылся в сундуках,
Явив находчивость и смелость,
И это в гаснущих зрачках
Зачем-то вдруг запечатлелось.
Дрожи, хранительная тьма!
Вторгайся, свет бесцеремонный!
Философичная страна
Отплясывает кроманьону.В чести мужчины без штанов,
Везде науки и искусства
И свежие кочны голов
Взамен исчезнувшей капусты.Теперь герой махнет в Париж,
Усвоит новые манеры,
Утратит хвост — а там, глядишь,
Довоплотится в Робеспьеры.1957 — 1967.
Савеловский вокзал
Построил помещик Савелов
Савеловский дивный вокзал.
На этом ненужном вокзале
Он сам никогда не бывал.Поскольку он ездил в карете
С упряжкой в шестерку борзых
И смутно мечтал о прогрессе
Для правнуков дальних своих.Вот так и стоит на отшибе
Савеловский дивный вокзал —
Дар обществу от ретрограда,
Который любил идеал.
Разлив
Овчарки со сворок рвались в туман,
С апреля вошедший в быт.
Поимкой командовал штабс-капитан,
Охотник, пластун, следопыт.И как неуместный фиговый лист,
Не там прикрывавший срам,
Плелся в хвосте генерал-штабист,
Не глядя по сторонам.Овчарки вели по тропе, по траве,
По росам июля вброд.
Петров-второй шагал в голове
И честно смотрел вперед.Но вдруг собак понесло назад
Мордой — волчком — к хвосту.
Петров-второй, русский солдат,
Первым шагнул за черту.И голос его через пять минут
Дошел, от тумана глух:
— Овчарки дальше след не возьмут:
Явственный серный дух.Плечами пожал и исчез во мгле
Охотник, пластун, следопыт,
И, встав на колени, на волглой земле
Увидел следы копыт.Пошли по следам. А сзади скуля
Овчарки тянули вспять.
Из-под ног уходила родная земля,
А где же другую взять?Кусты, поляна, опять кусты,
Жалобный плач гудка.
Стога, поляна, из пустоты
Свинцом блеснула река.Вдомек не взял генерал-штабист,
Презиравший сей ералаш,
Что он, как был, незапятнанно чист
Проследовал сквозь шалаш.И штабс-капитан увидеть не мог,
Хоть дело и было днем,
Как он сапогом просадил пенек
И того, кто сидел на нем.А тот, кто сидел, повел головой,
На коленях поправил листки
И взглянул туда, где Петров-второй
Шагал над свинцом реки.Приказом посланные в дозор
Солдаты, чеканя медь,
Прошли сквозь невидимый глазу костер
И чайник, начавший петь.И только собаки чуяли зло
И жадно тянули прочь.
А людям и в голову не пришло,
Что можно беде помочь.Кусты, поляна, земли предел,
Реки пулевой металл.
Туман сгущался, туман тучнел
И в почву корни пускал…1965.
Школьная уборная
Скребется в трубах пленная река,
Свистят питоны, и щебечут птахи,
И дразнят любопытство чудака
В сосудах парафиновые бляхи.На гвоздике измазанный диктант
Показывает правленые строки,
Качается латунный аксельбант,
Билет метро висит на водостоке.А на стенах бушует юный пыл.
Здесь некто, отлученный от уроков,
Стихами неумелыми снабдил
Наивные портреты педагогов.Заблудший лозунг верной швабры ждет,
Он не вспорхнет — замазано окошко.
И вот уж юбка мокрая идет
И тянется следящая ветошка…Как я люблю спокойное житье:
Долой штаны! Садись, мечтай, отшельник!
Здесь возмужал невозмутимый Дельвиг,
Нашептывавший Пушкину свое.1957.